Текст книги "Завязать след (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Я чувствую его губы на своих волосах. – Не раздувай мое эго, – предупреждает он. – Я стану еще большим мудаком, чем я есть сейчас.

– Хммм.

Он еще раз целует мои волосы, затем помогает мне снять испорченные шорты. – Хочешь, я принесу тебе сменную одежду, красавица? – он что-то бормочет, и мое сердце замирает. Я поднимаю голову с его плеча, чтобы посмотреть на него. Теперь в его глазах светится доброта, проблеск нежности, которого не было раньше. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он нетерпеливо отвечает.

Кто этот нежный, внимательный Альфа? Я никогда бы не подумала, что Ривер может быть таким нежным, как сейчас.

Особенно учитывая, что он еще не вышел.

Порочная ухмылка расползается по моему лицу, когда я прерываю поцелуй, и миллион грязных мыслей заполняют мой разум.

– Ты всегда можешь отдать мне свою куртку, – говорю я, ухмыляясь.

Его глаза тлеют.

– Да? – выдыхает он мне в губы. – Ты хочешь брызнуть и на эту тоже, для меня?

Моя киска сжимается.

Ривер действительно воплощает все мрачные фантазии, которые я только могла себе представить. Грязь, исходящая из его рта, только разжигает мою похоть, и внезапно оказывается, что одного оргазма недостаточно.

Но прежде чем я успеваю ответить, он поднимает меня на руки, и мои ноги обвиваются вокруг его талии, когда я пищу. Он подходит к спинке дивана и сажает меня на подушку, прежде чем снять куртку и положить ее рядом со мной.

– Садись на нее, – приказывает он. – Давай сохраним твой красивый диван в чистоте.

Я изумленно смотрю на него. – Ты же не всерьез, – бормочу я. На моей подушке уже образуется мокрое пятно. Если я сяду на его куртку…

– Я абсолютно серьезно, – возражает он. – А теперь пристрой свою хорошенькую попку на мой пиджак и раздвинь ноги.

Я смотрю на него снизу вверх, любуясь его грудью без куртки. Одетый только в черную футболку, он демонстрирует свои точеные руки вместе с замысловатыми татуировками на рукавах черными чернилами.

У меня текут слюнки.

Он приподнимает бровь, и я, не колеблясь, подхожу ближе, чтобы прижаться своей насквозь мокрой пиздой к его куртке.

Он опускается на колени на ковер передо мной, его зрачки расширяются от вожделения.

– Раздвинь ноги, Омега.

О, черт.

Его глубокий тон обращается непосредственно к моей внутренней Омеге. Мои ноги двигаются легко, и я гордо выставляю свою пизду напоказ для него, свет лампы из моей гостиной освещает мою самую интимную часть.

Он издает сдавленный стон.

– Покажи мне больше. Раздвинь губы, Омега. Дай мне увидеть все это, – требует он, его глаза безумны.

Мне следовало бы смутиться из-за его просьбы, но Ривер придает мне смелости.

Как будто я могу делать с ним все, что угодно, и не было бы никакого стыда.

Не отрывая взгляда от его темно-зеленых глаз, я стону, медленно демонстративно раздвигая губки влагалища, полностью обнажая перед ним свою дырочку.

Воздух наполнен его ароматом, и я близка к тому, чтобы снова кончить, просто вдыхая его.

– Ты такая чертовски красивая, – шепчет он, приближая свое лицо к моему влагалищу. – Как цветок.

Я стону, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть, как он облизывает губы.

– Ты можешь расслабиться, детка. Ты никуда не уйдешь, пока не испортишь мою куртку. У меня впереди вся ночь.

И с этим предупреждением он наклоняется и прижимается ртом к моему ноющему влагалищу.

18

РИВЕР

Клянусь, я пришел сюда не за этим.

Мой план состоял в том, чтобы поговорить со Скайлар и смириться с тем фактом, что я недостаточно хорош для нее.

Что она никогда не сможет быть моей, как бы сильно я этого ни хотел.

Я мог бы избавиться от этой навязчивой идеи и обуздать своего внутреннего Альфу, который так и норовил вырваться наружу с тех пор, как я впервые встретился с ней взглядом.

Тогда я сдержу свое слово и сделаю все возможное, чтобы разузнать о ее подруге. И как только это будет сделано, наши пути разойдутся, и она исчезнет из моих мыслей.

Но, уткнувшись лицом в ее идеальную, сладкую пизду, я понимаю, что мне пиздец.

Я никуда и никогда не уйду.

У нее могла быть стая из двадцати Альф, и я бы сидел там, ожидая своей очереди, чтобы просто полизать ее ванильно-медовое пятно.

Но сейчас она вся моя, и я не обязан делить ее с кем-либо.

Моя. Моя. Моя.

Ее ноги обхватывают мои плечи, а попка наклонена к моему лицу, давая мне идеальный обзор всего. Мой язык находит ее клитор, выписывая маленькие круги вокруг него, и я вознагражден новой порцией влаги по всему лицу.

Гребаный рай.

– Альфа, – стонет она, и мой член почти вырывается из джинсов.

Я близок к тому, чтобы кончить у себя в штанах, но я готов просто лизать ее пизду весь день, если это сделает ее счастливой.

Я мог бы жить за счет ее вкуса.

Диета, состоящая только из Скайлара.

Когда я, наконец, выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, я встречаюсь с ее дикими, полными похоти глазами. – Твоя идеальная пизда на вкус такая же, как эти печенья, – говорю я, вкладывая смысл в каждое слово. – Еще лучше. Еще слаще.

– О, – шепчет она. Ее свитер упал с плеч, и она осталась в одной майке, открывая мне вид на ее розовые соски.

Подождите, может быть, я действительно, блядь, умер от недосыпа, и это все ненастоящее.

Потому что она ни за что не стала бы добровольно насаживаться на меня своей восхитительной киской, если бы только у нее не было такой же извращенной головы, как у меня.

Но боль в моем члене напоминает мне, что я полностью проснулся, и каким-то чудом эта совершенная Омега находится у меня под языком.

Мне даже не нужно, чтобы она прикасалась ко мне. Я мог бы остаться здесь на коленях, делая все возможное, чтобы заставить ее издавать эти звуки.

Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал, и у нее даже не Течка.

Мысль о том, чтобы связать ее узлом и взять в это лавандовое гнездышко, заставляет меня стонать в ее влагалище, и она тянет меня за волосы.

ДА.

– Я собираюсь кончить, – выдыхает она, прижимаясь тазом к моему лицу.

Это идеально.

Ее второй оргазм более сильный, чем первый, и мне приходится схватить ее за внутреннюю сторону бедер, чтобы она не упала с дивана. Все, что я чувствую на вкус, – это сахар, когда она льется прямо мне в горло.

Я рычу в ее влагалище, в то же время она кричит, ее хватка на моих волосах восхитительно болезненна.

Когда мой рот на ее губах, нет никаких скачущих мыслей или болезненного, изнуряющего беспокойства.

Есть только Омега.

Когда она, наконец, приходит в себя после оргазма, у нее трясутся конечности. Она откидывается на спинку дивана, ее веки тяжелеют, и она удовлетворенно вздыхает.

Это чертовски красивый звук, и она выглядит такой же умиротворенной, как и я.

Мое лицо покрыто Скайлар, и я никогда не хочу это смывать.

Но затем она снова садится, когда я поднимаюсь между ее ног. Ее рука дико тянется ко мне, пробегая по моему животу, когда я стою над ней. – Подожди… Ты не… – бормочет она, едва приоткрыв глаза.

Я хихикаю. Как бы сильно я ни хотел, чтобы ее руки и рот были на мне, я не собираюсь заставлять ее делать это, потому что она чувствует себя обязанной.

Я убираю ее руку, и она плюхается на диван, сворачиваясь калачиком на боку и лениво улыбаясь мне.

– Первый раз, когда мы трахнемся, – обещаю я ей, наклоняясь, чтобы прижаться губами к ее губам, – это будет не на твоем диване или когда ты заснешь. Или когда ты все еще восстанавливаешься после сотрясения мозга. Это было о тебе.

Она мурлычет у моих губ, когда я целую ее. – Прости, – шепчет она, отстраняясь.

Я усмехаюсь. – Ты такая же сумасшедшая, как я и думал, – бормочу я. – Извиняешься за то, что кончила мне на лицо.

– Хммм.

Она наполовину спит, ее губы теперь блестят от ее помады, и я не мог представить себе более совершенного зрелища.

Я в полной заднице – если бы она знала, какие мысли у меня уже возникают о ней, она бы убежала.

Я становлюсь слишком напряженным слишком быстро, и это происходит прямо сейчас, когда я смотрю, как она улыбается мне.

– Где твои полотенца? – Я спрашиваю ее.

– В моей ванной, в верхних шкафчиках, – зевает она.

Мне не нужно повторять дважды. Мой внутренний Альфа рычит, отчаянно желая трахнуться, но я игнорирую его, когда, наконец, добираюсь до места, которое не мог перестать воображать.

Ее спальня.

Я включаю свет и осматриваю все.

Ее дорогая кровать марки Omega. Картины на стене. Даже расстановка мебели.

Осознает она это или нет, все это определяет Скайлар.

Моя Омега.

Черт, приятно так думать.

Теперь она никогда от меня не избавится.

Я не смог бы бросить ее, даже если бы захотел.

Скайлар уже спит, когда я возвращаюсь после мытья.

Осторожно я чищу ее, не торопясь вытирая наш беспорядок влажным полотенцем. Я убираю волосы с ее глаз и глажу ее по лицу, наблюдая, как она спит.

Мой.

Она просыпается, когда я вытаскиваю из-под нее свою куртку, ткань в ее влагалище превратилась в сплошное месиво.

Мне это чертовски нравится.

Она открывает свои темно-синие глаза, и у меня перехватывает дыхание, когда она улыбается.

– Хэй, – шепчет она. – Что ты делаешь?

– Вытираю тебя, – бормочу я.

Она хмурится. – Ты не обязан этого делать.

И внезапно я прихожу в ярость на того, кто заставил ее думать, что она не заслуживает такого обращения.

Я делаю мысленную пометку найти всех ее бывших и медленно убивать их.

Я продолжаю водить полотенцем по ее телу и между ног, заставляя ее задыхаться. – Я хочу заботиться о тебе, – мурлычу я, и в моей груди урчит. – Позволь мне.

Ее глаза расширяются и становятся стеклянными, и я задаюсь вопросом, не сказал ли я слишком много, и в этот момент она с криком убегает от меня.

– Обними меня? – спрашивает она вместо этого мягким и уязвимым голосом.

У меня болит сердце.

Расстилая простынь, я присоединяюсь к ней на диване, ложась рядом с ней. Здесь уютно, но она обнимает меня и кладет голову мне на грудь. Мои руки ложатся ей на талию, и она утыкается носом в мою шею.

Это гребаный рай. У меня не было такой близости ни с кем уже много лет. Ее запах смешивается с моим, и я умиротворен.

Моя грудь урчит, мурлыкая для нее, и она вздыхает в моих объятиях.

– Я бы хотела, чтобы так было всегда, – шепчет она.

Я сглатываю и протягиваю руку, чтобы погладить ее по волосам.

Я мог бы заниматься этим с ней вечно. Черт бы побрал все остальное.

Ты всегда слишком напорист и слишком быстр.

Поэтому я прикусываю язык и целую ее волосы вместо того, чтобы выложить все, что у меня есть о ней.

– Почему ты на самом деле оказался в городе? – спрашивает она после нескольких минут молчания. Я думал, что она заснула, и был доволен, чувствуя, как ее грудь поднимается и опускается рядом с моей всю ночь.

Я играю с прядью ее волос, мои пальцы перебирают пряди. – Нас попросили расследовать передозировки, – объясняю я, глядя в потолок. – Это довольно скучная чепуха. Но мы допрашивали кое-кого неподалеку отсюда, и я хотел проведать тебя. И спросить тебя о твоей подруге.

Ее дыхание затихает, и внезапно усиливается запах. – Ну, из этого ничего не вышло, – бормочет она мне в грудь, издавая горький смешок.

Моя хватка вокруг нее крепче. – Я не уйду, пока мы не сделаем этого, – обещаю я ей. – Я не уйду, пока ты не предоставишь мне всю информацию, которую знаешь об Эйприл. Даю тебе слово.

Она вздыхает, и ее дыхание снова становится ровным. – Спасибо, – шепчет она. – Я бы хотела поговорить о ней утром. Сегодня… слишком много всего.

Я еще раз целую ее волосы, и она вздыхает мне в шею. – Конечно, – говорю я.

Я сделаю все, что она захочет, внезапно осознаю я. Я брошу все остальные дела. Я уйду из бюро ради нее.

Слишком интенсивно, слишком быстро.

Ты ее отпугнешь.

– Передозировка? – повторяет она, вытаскивая меня из спирали.

– Есть уличный наркотик, который предназначен для имитации Гона, – объясняю я, моя рука убирает с ее волос круги вверх по позвоночнику. – Но в нем используются искусственные феромоны Омега и обезболивающие.

– Это… странно, – медленно произносит она. – Но разве не для этого существуют полиция и спецподразделения по борьбе с наркотиками? Почему вы, ребята, в это ввязались?

Я удивлен, что она так заинтересована в моей работе, и мне не терпится все ей объяснить. – Мы мыслим нестандартно. Некоторые люди открываются нам лучше, потому что мы кажемся нормальными гражданами. Или мы работаем под прикрытием. У нас больше ресурсов и меньше правил.

– Хм. Значит, как шпион.

Я хихикаю. – Конечно. Как шпион.

– О, так у тебя есть наручники и пистолет? Она отрывает голову от моей шеи и смотрит на меня сверху вниз, ее зрачки расширены.

– Оружие – да. Наручники – нет.

Она надувает губы. – Черт. Это было бы весело.

Я разражаюсь смехом и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.

Я невероятно облажался, и я ничуть не возражаю.

19

ЛЭНДОН

– Эй, тут был еще один, – говорит Ривер. Он подходит к моему столу, когда я просматриваю отчет токсиколога. – На этот раз в десяти минутах езды от Айлтона.

Я вздыхаю и поднимаю на него взгляд. Хотя новости мрачные, он практически улыбается.

Это еще одна причина, по которой мы должны быть рядом со Скайлар.

– Там, наверное, новый дилер, – добавляю я. – Я могу съездить, возможно, завтра.

С тех пор, как Скайлар вошла в нашу жизнь, между нами с Ривером установилось своего рода… перемирие. Я знаю, что я все еще ему не нравлюсь, и мне тоже не особенно нравится его общество.

Но наш стеб проще. Он не стреляет в меня кинжалами каждый раз, когда я с ним разговариваю, и мне не приходится прикусывать язык каждые две секунды.

У нас есть кое-что общее.

Мы оба хотим позаботиться о Скайлар.

– Я тоже могу пойти, – добавляет Ривер. – Попробуй купить немного O и посмотри, что получится.

Только тогда я замечаю, что у него в руке.

– Это макароны? – Осторожно спрашиваю я.

Я не ревную.

Нет.

Но он, должно быть, чувствует это, потому что ухмыляется мне. – Да. Скайлар дала мне коробку, чтобы я принес ее обратно. Я забыл тебе сказать. Они в моем кабинете.

Он практически злорадствует и оценивает реакцию на моем лице.

Он действительно невыносим.

Я крепко сжимаю ручку и снова заглядываю в отчет токсиколога. Новые дозы O кажутся более сильнодействующими.

В отчете ничего не говорится о том, что имитирует феромоны Омег, и я потираю лоб.

Это все одно и то же.

У нас нет никаких ответов.

Я пытаюсь игнорировать звук того, как Ривер ест то, что должно было быть и моим печеньем, пока не звонит мой телефон.

Я не могу удержаться от улыбки, когда вижу фотографию, которую прислала мне Скайлар. Прилавок в беспорядке, на нем разбросаны пакеты с мукой и крупными каплями разноцветной глазури.

Первый день возвращения на работу. С каким дерьмом мне приходится иметь дело.

Мое сердце бешено колотится, когда я набираю ответ.

Это лучше, чем весь день пялиться в отчеты, уверяю тебя.

Я решаю, что мне нужно ее увидеть.

Когда ты свободна? – Добавляю я.

– Ее бывший парень – мудак, – говорит Ривер. Я забыл, что он здесь; я оглядываюсь и вижу, что он с любопытством наблюдает за мной.

– Что?

– Скайлар. Ее бывший обращался с ней как с дерьмом, – подтверждает он. – Ублюдок не думал, что она стоит того, чтобы иметь стаю.

Это привлекает мое внимание. – Она тебе все это рассказала?

Он пожимает плечами. – Она намекала на это, и я не гребаный дурак. Он придурок.

Мой внутренний Альфа просыпается, кипя от гнева при мысли о том, что с ней так ужасно обошлись.

Затем я собрал все воедино.

– Дай угадаю. Ты навел о нем справки?

Ривер фыркает. – Конечно, я это сделал. Он чист, никаких судимостей. Но он все равно кусок дерьма. Посты в социальных сетях о самом тупом дерьме, которое я когда-либо видел. Кто, блядь, собирает поднятые грузовики?

Я морщусь. – Мудак.

– Да. Мудак.

Мой телефон снова жужжит, и я читаю ее ответ.

В воскресенье у меня выходной. Тогда у тебя есть время?

Ривер продолжает многозначительно смотреть на меня, пока мне, наконец, не надоедает.

– Ривер. Что?

Он никогда не бывает в моем кабинете без крайней необходимости, и он задержался дольше обычного.

Он неловко переминается с ноги на ногу. – Послушай. Ты же знаешь, что я тебя чертовски ненавижу, верно? – говорит он.

Я прищуриваю глаза. – Я в курсе.

– И ты знаешь, что я считаю тебя самодовольным куском дерьма, который думает, что он слишком хорош для всех остальных?

– Ты пришел сюда только для того, чтобы оскорблять меня? – Огрызаюсь я. – В чем твоя проблема?

– Послушай, я имею в виду… черт, – вздыхает он, проводя рукой по волосам. – Послушай, она нравится тебе, и она нравится мне. И… я думаю… мы оба могли бы быть хорошими для нее.

Я моргаю, глядя на него. – Хорошо, – говорю я. – И что?

– Я имею в виду, если… если ты захочешь, мы могли бы оба…

Я точно знаю, что он говорит, даже если он не может выразить это словами. – Тебе пять лет? – Спрашиваю я, подражая его словам, сказанным ранее на неделе.

Он усмехается и разводит руками. – Знаешь что, придурок, я пытаюсь быть милым, но…

– Давай навестим ее в воскресенье, – перебиваю я. – Тогда она свободна.

Он кивает. – Ладно, – ворчит он. – Мудак.

Он выходит из моего кабинета, а я ошарашенно смотрю на дверь.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я ожидал, что он будет драться со мной за Скайлар, а не предлагать поделиться ею.

Могу ли я это сделать? Я едва могу его терпеть.

Но Скайлар заслуживает всего мира. И если она хочет нас обоих, я не собираюсь быть тем, кто скажет ей "нет".

Я только что сформировал частичный пакет с Ривером?

– О, черт, – бормочу я себе под нос, пощипывая переносицу.

Я чувствую, как начинает болеть голова, но, по крайней мере, у меня есть планы увидеться со Скайлар.

Я отправляю ей свой ответ, и мое настроение поднимается.

Воскресенье – идеально.

Я не был в этой квартире два года. Приветственный коврик потрепан, на нем видны следы износа, и изнутри не доносится никакого шума. Краска на двери облупилась, и с таким же успехом это могло быть заброшенное помещение.

Но он там. Я это знаю.

Ему никогда не нравилось, когда я или Ривер появлялись без предупреждения, особенно когда мы все были в сильном стрессе.

Но от старых привычек трудно избавиться, и я не собираюсь начинать беспокоиться сейчас.

Не тогда, когда в этом замешана Скайлар.

На стук уходит целая минута, но дверь, наконец, приоткрывается.

Как только он видит мое лицо, он пытается захлопнуть дверь.

Но я ожидаю этого, и ботинки со стальными носками, которые я ношу, защищают меня, когда я выставляю ногу, чтобы она не закрылась.

– Пять минут твоего времени, – спокойно говорю я.

Винсент выглядит так же, как и два года назад, за исключением глаз. Голубой цвет стал мутно-серым, как будто часть его умерла.

Полагаю, так оно и было.

Но мы с Ривером решили остаться, в то время как он полностью покинул бюро после трагедии.

– Нет, – говорит он мне низким и хриплым голосом. – Уходи.

– Ты лучший детектив, которого я когда-либо знал, – говорю я. – Меня бы здесь не было, если бы не было необходимости. Пять минут твоего времени, Винсент. Пожалуйста.

Он прищуривает глаза, но я слышу, как открывается цепочка на его двери.

– Две минуты, – говорит он. – Не пять. Потом можешь убираться к чертовой матери.

Тень улыбки пробегает по моим губам.

20

СКАЙЛАР

У меня жар.

Я чувствую, как пот стекает у меня по спине, пока я пытаюсь закончить с заказами на день. Девин занята регистрацией, а я остаюсь за прилавком, покрывая макароны глазурью.

Я взяла слишком много выходных, и, хотя персонал неплохо справлялся с управлением кафе, я замечаю неорганизованный инвентарь и беспорядочные витрины с выпечкой.

К сожалению, мое сотрясение мозга не оставило мне другого выбора, кроме как остаться дома.

Теперь моя кожа горячая и раскрасневшаяся, моя половая железа чешется, а матку сводит спазмами.

У меня начинается Течка.

У меня ее не было уже год, и она вот-вот накроет меня, как приливная волна.

– О Боже, – стону я про себя, вытирая муку с фартука.

– Ты в порядке? – Спрашивает меня Люк, ставя рядом со мной чашку с водой со льдом. – Ты не слишком хорошо выглядишь, Скай.

Я закрываю глаза и медленно вдыхаю и выдыхаю.

– Честно? Я уже несколько недель чувствую себя неважно, – говорю я, убирая волосы со лба. – Но я держусь.

У нас наконец-то есть перерыв в потоке клиентов, и Девин подходит, чтобы присоединиться ко мне. – Ты могла бы взять еще неделю отпуска, – настаивает она, раскладывая розовые макароны по коробкам ко Дню Святого Валентина. – Мы здесь бы об этом позаботились.

– Нет, мне нужно вернуться, – говорю я, морщась. Моя рука тянется к животу, и я выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

– Нет, правда, Бен работает над делом Эйприд, а у тебя все еще сотрясение мозга…

– Девин. Это не мое сотрясение мозга, – многозначительно говорю я. – Это что-то другое.

– Что могло бы… о? О. – Ее глаза расширяются, когда она осознает это. – Твой Жар? – шепчет она. – Ты сказала, что у тебя год не было течки!

Я киваю. – Именно. И Лэндон приедет в воскресенье. И он приведет Ривера.

Она моргает, затем на ее лице появляется медленная, порочная улыбка.

Я хмуро смотрю на нее. – Нет. Это не из-за этого. Они собираются поговорить со мной об Эйприл. И Лэндон сказал, что хочет сравнить кое-что с Беном.

Но ее ухмылка становится только шире, и она поднимает брови, глядя на меня.

– Что? – Я огрызаюсь, но мой тон ее не останавливает.

– Они нравятся тебе, и ты нравишься им, – говорит она нараспев.

Я чувствую, как мои щеки краснеют еще больше. – Это глупо, – бормочу я, намеренно не глядя на нее, пока достаю коробки ко Дню Святого Валентина.

– Подожди, они приедут в воскресенье? Это День святого Валентина! – говорит она.

Я стону. – Дэвин, клянусь Богом…

– Я знала, что ты найдешь себе горячих детективов! – продолжает она.

Я ставлю коробку на стол и со вздохом опираюсь локтями на стойку. – Дело не в этом, – бормочу я. – Дело в Эйприл. Это должно быть только про Эйприл.

Я не уверена, кому я напоминаю – себе или Девин.

– Я была эгоисткой, – мягко говорю я, встречая ее веселый взгляд. – Я не думала о ней так много. Это как… У меня глупая влюбленность, и я отвлекаюсь. И я чувствую себя ужасно из-за этого.

Улыбка Девин исчезает. – Ты ведешь себя как человек, – уверяет она меня. – Винить себя за то, что ты ладишь с ними, не так уж плохо. Эйприл согласилась бы со мной.

– Я делаю больше, чем просто лажу с ними, – бормочу я прилавку, стыдясь смотреть на нее.

Я ожидаю восторженного визга или какого-нибудь торжества, но Девин удивляет меня. – Хорошо, – просто говорит она. – Тебе это было нужно.

Я снова смотрю на нее. – А?

– Ты не ела и не спала. Ты только пила кофе и никогда не улыбалась. Теперь на твоих щеках появился румянец, и иногда ты смеешься. Ты все еще не на сто процентов, но ты функционируешь как та Скайлар, которую я встретила до всего этого. Может быть, даже лучше, теперь, когда ты выходишь из своего сухого периода.

Я фыркаю. – Мне не следовало тебе этого говорить.

– Ты делаешь все возможное для Эйприл, – мягко продолжает Девин. – Ты делаешь больше, чем большинство людей. Это не значит, что ты должна жертвовать тем, чтобы быть целостной личностью.

Меня бесит, что она права.

Уголок моих губ приподнимается. – Что бы я без тебя делала? – бормочу я. – Ты умнее, чем я была в девятнадцать.

Затем начинается новая судорога, и я наклоняюсь над стойкой, резко выдыхая.

– Ты бы все еще работала, и никто не приказывал бы тебе идти домой, – говорит она, игриво дергая меня за пучок. – Это место похоже на хорошо смазанный механизм. Я буду поддерживать его в рабочем состоянии, пока тебя не будет.

Я стону. – Я вернулась меньше недели назад. Я не должна просто уйти.

– И нам будет хорошо без тебя, – настаивает Девин. – Разберись со своим Жаром, отдохни и наслаждайся Днем Святого Валентина.

– Хорошо, а как насчет специальных ароматов для благотворительных коробочек на апрель…

– Я с этим разберусь. Возвращайся домой и готовься к своему чудовищному Жару.

Я даже не спорю с ней. Девин поддерживала заведение в рабочем состоянии с тех пор, как меня не стало, и остальной персонал отличный.

Интересно, есть ли у меня полномочия повысить ее до помощника менеджера. Ключи от моего магазина уже у нее, и она знает, как все делать.

И она отличный друг.

Я обдумываю это, возвращаясь к своей машине, изо всех сил стараясь не волноваться из-за воскресенья.

Все будет хорошо.

Я могу справиться и с Ривером, и с Лэндоном одновременно, верно?

Я просыпаюсь в воскресенье утром, и все плохо.

Мне не приходилось надевать скользкие трусики больше года, но теперь я достаю их из своего шкафа. Они отлично впитывают влагу и невероятно мягкие, но пользоваться ими кажется непривычным.

Моя температура усилилась, и по телу пробегает озноб.

Мои симптомы Жара никогда не были такими сильными.

Я чувствительна к малейшему прикосновению, даже когда одеваюсь.

Мое влагалище буквально ноет, отчаянно желая, чтобы к нему прикоснулись.

Я хватаю свой вибратор из самого дальнего угла прикроватной тумбочки, ставлю его на самую высокую настройку и впиваюсь зубами в подушку, испытывая жалкий оргазм.

Я не могу быть такой возбужденной, когда появятся Ривер и Лэндон. То, что я сделала с Ривером, было… невероятно, но я не уверена, знает ли Лэндон.

Мне нужно избавиться от возбуждения в моем организме.

Но силикона недостаточно, и все, о чем я могу думать, – это Альфа.

Моя внутренняя Омега кричит от потребности, умоляя, чтобы его наполнили и трахнули.

– Не сегодня, – бормочу я, принимая дополнительную дозу подавляющих средств вместе с безрецептурным лекарством от симптомов Жара. – Пожалуйста, просто отложитесь до завтра.

Я завариваю чай, чтобы облегчить Жар, и принимаю его с Омега-мультивитаминами.

Я даже смотрю видео о тепловой йоге и в итоге рушусь на пол после неловкой стойки на руках.

Ничто не помогает, и оба, Лэндон и Ривер, должны прибыть к полудню. Даже мой самый мягкий свитер и самые легкие брюки для отдыха не спасают мою нежную кожу.

Наконец я сдаюсь и завариваю чашку кофе.

Я сделала все, что могла. По крайней мере, от меня не будет пахнуть тепловыми феромонами, а в моем доме пахнет кофе.

Все в порядке.

Но к тому времени, как раздается звонок в мою дверь, я становлюсь перегретой, перевозбужденной развалиной.

Я ожидаю увидеть их обоих, когда открываю дверь, но вместо этого меня встречает только улыбающийся мне Лэндон. Он одет в свою обычную приталенную белую рубашку на пуговицах и темные джинсы, отполированные, но все еще повседневные.

В его руке букет темно-красных роз.

– Привет, – улыбается он, демонстрируя ямочки на щеках. Затем протягивает мне розы. – С Днем святого Валентина.

В своем бредовом состоянии я забыла, какой сегодня день.

Я беру розы, и мое сердце замирает.

Альфа заботится о нас!

Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то дарил мне розы.

Джейсон всегда говорил, что это пустая трата денег.

– Спасибо тебе, – бормочу я, не в силах сдержать улыбку. – Ты не должен был этого делать.

Я подношу розы к лицу и вдыхаю. Они божественны.

– Сегодня День Святого Валентина, – просто говорит он. – Конечно, ты заслуживаешь цветов.

Я борюсь с внезапным желанием заплакать.

Мое влечение к Лэндону отличается от влечения к Риверу. Ривер дикий, неуправляемый и имеет доступ к моей темной стороне. Меня тянет к Лэндону из-за его доброты, понимания и милого нрава.

И он тоже чертовски горяч, о чем моя внутренняя Омега никогда не забывает.

Он здесь, чтобы поговорить об Эйприл, напоминаю я себе. Цветы – приятный жест, но его здесь нет, потому что сегодня День Святого Валентина.

– О! Заходи, – говорю я, отступая назад, когда понимаю, что он все еще стоит в дверях. Когда он входит, я бегу на кухню, открываю шкафы в поисках стеклянной вазы, чтобы поставить цветы.

Ставя розы в центр кухонного островка, я наблюдаю, как он осматривает мою гостиную. – Слишком много свечей, – весело комментирует он, разглядывая пять, которые я зажгла по всей площади.

– О да, – бормочу я, когда спазм пронзает мой живот. – Я большая поклонница свечей, – хихикаю я.

Даже для моих собственных ушей это звучит как полная чушь.

Его глаза встречаются с моими, и его улыбка исчезает. – Все в порядке? – спрашивает он, наклоняя голову. – Ты выглядишь немного… не в себе.

Я прикусываю губу. Я никогда не была хорошей лгуньей, но я также не хочу, чтобы он уходил, если я признаюсь ему в том, что происходит.

Мои соски напрягаются сквозь свитер, и я морщусь.

– А, я в порядке, – говорю я. – Я просто немного не в себе.

Какое-то время мы пристально смотрим друг на друга, пока он не кивает. – Я могу уйти, если ты хочешь… но я не смогу навестить тебя еще неделю, – добавляет он. – Я не хочу навязываться, если ты плохо себя чувствуешь.

– Все в порядке, – выпаливаю я, и он наклоняет голову.

Чувствует ли он мой запах? Спреи, свечи и подавляющие средства не действуют?

Затем веселая ухмылка украшает его губы. – Если ты так говоришь, – говорит он, затем указывает на диван. – Ты не возражаешь, если я сяду? Мне нужно многое с тобой обсудить.

Не знаю, почему меня так смущает, что мы собираемся сидеть вместе на диване, но я с энтузиазмом киваю. – Да. Ага. Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть кофе. Хочешь кофе?

Это звучит нелепо. Я делаю все возможное, чтобы отвлечься от того, как сексуально выглядит Лэндон и какой восхитительный у него аромат.

Мне приходится напрячь все силы, чтобы не упасть на колени и не умолять его о члене.

Прекрати это!

– Кофе звучит великолепно, – говорит он, бросая на меня понимающий взгляд. – Если ты, конечно, не возражаешь.

Не знаю, что он находит такого забавного, но у меня по коже бегут мурашки, когда я наполняю свою кружку и наливаю ему.

– Что-нибудь добавить? – Я задыхаюсь, мои руки трясутся.

Мне нужно собраться. Сейчас.

Из меня вытекает слизь, и я неловко ерзаю.

Это была плохая идея. Плохая, скверная идея.

Но я уже сказала ему остаться, и что я могу сказать сейчас?

“Извини, Лэндон, но я так чертовски возбуждена, что могу умереть. Увидимся на следующей неделе!”

– Я приму все, что ты мне дашь, – бормочет он.

Я чуть не роняю кружки.

Я не упускаю из виду двойной смысл и сдерживаю себя, чтобы не захныкать.

К счастью, я могу добраться до дивана, ничего не уронив, и вручить Лэндону его кружку. Наши пальцы соприкасаются, когда он берет его у меня, и по моей руке пробегает электрический разряд.

– Спасибо, – говорит он, не сводя с меня глаз, и прикладывается к чашке.

Я подавляю всхлип и направляюсь к противоположной стороне дивана, сдергивая с него покрывало. Завернувшись в него, я откидываюсь на подушки дивана и встречаю улыбку Лэндона.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – он спрашивает снова, и ямочки на щеках появляются снова. На этот раз в его тоне не так много беспокойства, и мой желудок сжимается от предвкушения.

Он знает.

– Да. Кажется, я простудилась, – лгу я, обхватывая колени руками и откидываясь на подлокотник. К счастью, я тщательно вымыла диван после визита Ривера, и больше никаких скользких пятен не видно.