Текст книги "Не единственная (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Разговаривать с Эдором было здорово, а то, что он принц, быстро забывалось за его шутками и интересными рассказами. Аньис расспрашивала, где он бывал с наставником. Перед ней словно открылся другой, большой мир, в котором можно было инкогнито, как делал это Эдор, прибыть в другую страну, узнать ее обычаи, побродить по улицам, поговорить с местными правителями… Впрочем, последним занимался обычно господин Рональд, Эдор лишь исполнял его поручения.
В его рассказах было много мечей, луков, коней и других мужских забав. И это тоже оказалось неожиданно интересно. Аньис заслушивалась, вздыхая про себя, что у нее нет ничего столь же занимательного, чтобы рассказать, и вдруг сталкивалась со странным взглядом, в котором растерянность перемешалась с пылающим огнем. Какой он горячий, подумалось ей. И очень красивый. Сидя рядом с ним и слушая его увлеченную речь, она словно загоралась от его внутреннего огня, пылающего в глазах, лице, в голосе, в том, как он отбрасывал со лба упавшую прядь волос…
– А я нигде не была и не могу развлечь тебя, – искренне призналась она. Сумерки сменились ночью, звезды высыпали в разрывах облаков, а на западе показался диск призрачного ночного светила, звавшегося Отая.
– Нет, мне интересно о тебе все, – серьезно покачал головой Эдор. – У тебя ведь есть братья и сестры? Расскажи о них… Я вот один у своих родителей…
Только глубоким вечером, когда в другие дни Аньис уже спала, ей пришлось уйти. В саду появилась госпожа Тиарна, и возмущенно воскликнула:
– Так я и знала, что ты здесь! А ну марш в постель! Не выспишься – и не сможешь решать примеры по этой твоей, как ее… математике! А вы, господин… – Тиарна уперла руки в пышные бока и с упреком посмотрела на Эдора. – Понимаю, что в голове только ветер да магия всякая… Но не сбивали бы вы девочку с толку! Ей спать и есть нужно, а не мерзнуть здесь с вами!
Аньис засмеялась, взглянув в лицо Эдора. В нем читалось полнейшее изумление. Наверное, принц еще никогда не сталкивался с эмоциональной речью хозяйственной Тиарны, начальницей над всем в этом доме. Кроме господина Рональда, конечно.
– Госпожа Тиарна, он не виноват, я сама засиделась.
Эдор с опаской взглянул на властную женщину, стоявшую в дверном проеме и шепнул Аньис:
– Аньис, а можно я завтра опять приду?
– Конечно, – шепнула Аньис в ответ. В этот момент она забыла, что скоро ее здесь не будет. Уж больно забавной была Тиарна, и слишком интересным оказался Эдор. Она пошла к входу во дворец, и холодный воздух вдруг пробрал до костей. Конечно, вечером становилось холодно, но все это время рядом с Эдором она не мерзла. Оказывается, воздух вокруг него горячий, как вокруг господина Рональда – густой, подумалось ей.
* * *
Ее запах. Ее голос. Ее лицо. Своим особым зрением Эдор видел каждую пору на ее щеке, и почему-то от этого она казалась особенно вожделенной. Хотелось прикоснуться, прижать, взять себе, поглотить. Сделать частью себя. Обжечь и унести туда, где полыхает сладкое пламя. Слиться. Сгореть вместе.
Это было наслаждение. И раздирающая на части боль от невозможности стать ближе. Но наставник учил довольствоваться малым.
И, видимо, научил.
– Будь рядом, – говорил он. – Наслаждайся ее видом, ее голосом, запахом. Проживай это счастье в полной мере. Но не подходи ближе, довольствуйся тем, что имеешь. Ты не сможешь отодвинуть свой огонь, свои желания. Но ты сам можешь сделать шаг в сторону, и они будут гореть отдельно от тебя.
И Эдор делал. Делал, потому что не хотел убить это нежное существо, доверчиво сидевшее в паре шагов от него. Иногда – колоссальным усилием воли, какой было не занимать никому из его народа. В другие разы – пресловутым отрешением, которому так настойчиво учил наставник.
Особенно сладким оказался ее голос. Обычный звонкий, даже чуть резкий голос молодой девчонки. Но он проникал до самого последнего нерва, заставлял трепетать и напрягаться каждую клеточку тела, а дух взлетать и корчиться от наслаждения. Хотелось еще и еще. Не отрываться. И запах! Нежный, пьянящий запах тонкого, живого, беззащитного тела, скрытого невесомой шелковой тканью. Не сразу овладеть, а прижаться к ее коже, ощутить, поглотить, растворить это тело в своих объятьях.
А чуть в стороне от всего этого стоял гнев на наставника, не позволяющего обрести Сокровище, вполне контролируемый, впрочем. Лишь один раз Эдор чуть не сорвался – когда девушка начала расспрашивать о господине Эль.
Вот, оказывается, какова ты, зависть и ревность! Он слишком хорошо почувствовал, что стоит за этими словами. Ее эмоции были до сих пор пропитаны его, Рональда, образом, запахом его энергии, что могут ощущать такие, как Эдор. Но все это было предсказуемо, они подготовились. Ему удалось взять себя в руки, смирить свой гнев.
А еще они много раз обсуждали с наставником, о чем можно поговорить с девочкой. Расспросить о ее детстве и рассказать о дальних странах тоже посоветовал учитель, и Эдор был благодарен.
…И он увлекся, разгорячился. Она так хорошо, так увлеченно его слушала!
Эдор был доволен, опьянен, счастлив… Теперь он может говорить со своим Сокровищем. А со временем… со временем все обязательно произойдет. Главное – не сорваться. Второго шанса Эль не даст. Да и сам он никогда не простит себе, если поглотит, разрушит, убьет ее – мучительной, самой ужасной из смертей.
Только вот душа тут же устремилась вслед за девушкой, стоило ей скрыться в дверном проеме. И тело напряглось, желая сорваться с места и догнать… Теперь, когда он испробовал это, потерять было особенно тяжело. Словно жизнь утратила смысл.
И он не был уверен, что всегда сможет устоять без помощи учителя.
* * *
За полторы недели, что прошли с первого разговора, Аньис подружилась с Эдором. Господин Рональд так и не вспомнил о ней, а с ним она ненадолго забывала о саднящей боли.
С Эдором было хорошо. Интересно, весело. Он рассказывал ей смешные истории, и она смеялась. Он говорил о дальних странах – и ее разум уносился в дальние дали вместе с ним. Она описывала свою простую и подчас тяжелую жизнь, немудреные детские игры, – и он слушал, так внимательно, словно это были не слова глупой бедной девчонки, а что-то важное, сокровенное, наделенное особым смыслом. Она делилась с ним тем, что прочитала в книгах, узнавала на уроках – и он обсуждал все это с ней.
Ей льстила его дружба и его интерес… Молодой, красивый, сильный мужчина. Принц. И она зачем-то нужна ему… От этого она начинала самой себе казаться более значимой, не такой никчемной…
Рядом с ним она забывала и о побеге, который… который был уже не за горами.
Теперь у них в саду работала целая артель молодых плотников. А среди них – Садди. Аньис подходила поболтать, некоторых она знала с прежних времени. И словно невзначай отходила с Садди в сторону, чтобы обсудить планируемое. После этого подельники Садди понимающе хлопали его по плечу – мол, ничего не попишешь, невесту ты потерял… Только и остается, что редкие встречи…
День был назначен, все решено. Но чем ближе был день побега, тем страшнее, тревожнее и больнее ей становилось. Она вдруг поняла, что… никогда больше не увидит родных, Маршу, Кьясу и Аббу. Эдора. И, что еще хуже, они не увидят ее. А она ведь нужна им! Сьирри будет плакать и спрашивать, где сестра… А сестра уплыла куда-то, в неизвестность… А Марша родит ребенка, только вот Аньис так и не узнает, кто родился – мальчик или девочка, как назвали… И он никогда не залезет на колени тете Аньис.
А если их поймают, то Садди казнят, отрубят голову, как тому парню, что сорвал пуари с наложницы господина Тальи на центральной площади. Думать об этом было совсем невыносимо. Может ли она рисковать жизнью Садди ради своей свободы?
А еще господин Рональд… Как плохо она хочет поступить с ним! Предать его! Он был так добр, столько сделал для нее… Аньис становилось горько и тяжело от накатывающих сомнений! Но она умела чувствовать других людей. И, утирая слезы по вечерам, снова и снова пыталась понять, что когда она исчезнет… что ощутит господин Рональд? Ей хотелось, чтобы чувство потери захлестнуло его, чтобы он попытался ее найти, пришел за ней, где бы она ни была. Только вот Садди чтобы не тронул… Но все будет не так. Великодушный господин Эль почувствует лишь легкую, неуловимую потерю, добродушно усмехнется и… займется делами, быстро забыв о неудавшейся наложнице. Аньис задыхалась от горя, понимая это, сглатывала слезы и утыкалась лицом в подушку.
Отказаться? Остаться здесь? Но она обещала Садди. Да и что ее ждет… Все то же невнимание господина, годы одиночества в неизвестном статусе. Жалко бросать учебу и красивую благополучную жизнь, но так будет лучше. А родные и друзья забудут ее. Ведь родители смогли пойти на то, чтобы продать свою дочь. Значит, это возможно.
* * *
За два дня до побега Эдор отправился по делам, а ей стало совсем одиноко и страшно. Только влюбленный взгляд Садди, работавшего в саду, поддерживал в ней решимость и не давал сдаться. Он будет ей хорошим мужем, думала Аньис, а она ему – хорошей женой. Она все сделает для него, ему-то она нужна. Если понадобится – погибнет вместо него, ее жизнь так мало значит…
В день побега Аньис не училась. Съездила к родным и Марше. Сидела, играла с братьями, разговаривала с подругой, отрешенная, поглощенная невыразимым, заставляющим душу рыдать, чувством расставания. Вечером приняла ванну. Больше никаких ванн: они с Садди будут жить бедно и тяжело на новом месте… Обняла удивленных Кьясу с Аббой, прежде чем отпустить на ночь. И стала ждать Садди.
Пока ждала, собрала в узелок те драгоценности, что хотела взять с собой на продажу – господин Эль не расстроится, его не интересуют такие мелочи, как женские безделушки и она сама… Взяла с собой одно пуари. То, персиковое, в котором она впервые предстала перед господином Рональдом и его гостями. С ним она не могла расстаться. Да и продать можно, если что.
И села на стул. Неизбежность накрыла ее, даже слез уже не было.
А в назначенный час в дверь постучали три раза, как договорились они с Садди. Он должен был сказать подельникам, что уходит пораньше, выйти за пределы сада, обрызгать одежду эликсиром для отвода глаз, вернуться, отсидеться, пока рабочие не уйдут и дом не затихнет. И незаметно для всех прийти за ней.
Аньис на негнущихся ногах подошла к двери, отперла ее. За дверью никого не было.
– Аньис, это я, – услышала она знакомый голос и тут же увидела Садди. Он вбежал в комнату и запер дверь. – Нужно заговорить с человеком, чтобы он тебя увидел. Ты видишь меня сейчас?
– Да, – кивнула Аньис. Как работает эликсир, она знала, просто растерялась вначале. Происходящее казалось ей нереальным, невозможным, словно мир вдруг перевернулся с ног на голову. А Садди трясло.
– Ты не представляешь себе, как это страшно! – быстро сказал он. – Я шел по вашим коридорам, встречал слуг… И мне все время казалось, что кто-нибудь сейчас меня заметит… Но нет! Старик продал честный эликсир! Ты собралась?! Переодевайся, нам нужно спешить! Эликсир действует от силы три часа, за это время мы должны выбраться за пределы города!
Садди положил на столик связку с простыми бедняцкими вещами, купленными для нее. Ведь у Аньис теперь была только дорогая одежда. Она с сомнением посмотрела на вещи, потом на Садди.
– Садди, послушай! – сказала она, пытаясь сдержать неожиданно запросившиеся слезы. – Я… Я не уверена, что мы правильно поступаем… Ведь если нас поймают – тебя точно казнят! Я не могу так подставить тебя! И господин Эль… он ведь хочет мне добра! Он нанял учителей, он захотел, чтобы я получила образование, он…
Садди передернуло, он резко развернулся к ней, схватил за плечи и потряс.
– Аньис, прошу тебя! Ты хочешь сдаться сейчас?! Когда мы все решили? А как же я? Пойми… – он с мольбой посмотрел ей в лицо, так и не отпуская. – Подумай, что ждет тебя здесь?! Ты не нужна тут! Кем ты будешь? А я… я буду хорошим мужем… И никогда не обижу тебя, – Садди резко притянул к себе и прижал к груди ее голову, нервно зарылся рукой в волосы. Аньис ощутила, что его по-прежнему трясет.
– Садди, да… прости меня… – прошептала она. Нельзя идти на попятный сейчас, нельзя так поступить с Садди! К тому же он прав… Она ощутила, что Садди коснулся губами ее волос и разжал руки.
– Пойдем скорее! – он нервно передернул плечами и начал сбрасывать на пол вещи, лежавшие на столике у зеркала. Почему-то, видя, как ее косметика и шкатулки, в которых еще совсем недавно лежали украшения, летят на пол, Аньис стало особенно больно. Нужно было переодеться, опрыскать себя эликсиром… Но она так и стояла, глядя, как Садди создает в комнате беспорядок. Как он опрокинул стул, порвал платье… Чтобы имитировать, будто он ворвался, ограбил ее и забрал силой…
– Ну что же ты, Аньис! – с упреком сказал Садди. – Нужно спешить!
Аньис сглотнула очередной приступ слез и медленно начала развязывать узелок с одеждой. Садди подошел к ней, посмотрел на ее дрожащие руки.
– Давай я помогу… – впрочем, его руки дрожали не меньше.
В этот момент вдруг скрипнул замок на запертой двери, она открылась, и в комнату вошел господин Эль. Высокий, спокойный, в черном костюме с серебром. Запер за собой дверь, и, ни слова не говоря, встал перед ними. Невероятный, сногсшибательный комок чувств закрутился в Аньис. Леденящий кровь страх: что сейчас будет. Неожиданная радость. И удивительное, нежданное… облегчение.
Садди в недоумении смотрел на высокого человека напротив, тот – на него, и эликсир явно был ему не помехой. А ведь Садди еще никогда не видел господина Эль, подумалось Аньис. Не видел, какой тот величественный, уверенный в себе, сколько в нем силы и мудрости… В этот момент Садди показался ей растерянным маленьким цыпленком, пытающимся расправить крылышки перед тигром.
– Господин Рональд, – тихо сказала она. Ей хотелось кинуться ему в ноги и умолять о пощаде. Но что-то подсказывало, что нужно удержаться, устоять. – Пожалуйста! Не трогайте Садди! Он не сделал ничего плохого! Это все я!
Она с мольбой посмотрела в лицо господину Рональду. Привычного тепла, что она ощущала в его взгляде, не было. Он просто изучающее смотрел на нее. Снова повисло молчание.
– Поэтому вы разбросали вещи по комнате, без всякого умысла, – вдруг усмехнулся он и подошел ближе. Садди сделал шаг вперед и закрыл собой Аньис, а господин Рональд опять усмехнулся и поднял руку останавливающим жестом.
– Я ничего вам не сделаю. Поговорим, – сказал он, и Аньис с Садди застыли от непререкаемых ноток, прозвучавших в голосе. – Я дам вам выбор, – продолжил он. – Если выберете бежать, я даже помогу добраться до порта и сесть на приличный корабль. И дам средства на первое время. Но дальше – сами.
– Нам не нужна ваша помощь! – сжав кулаки, словно через силу произнес Садди.
– Без нее вам не добраться, – спокойно ответил господин Рональд. – Вас поймают раньше, чем вы выйдете из города. Даже если я просто отпущу вас сейчас. Сначала ты, Садди, – господин Рональд вполне доброжелательно взглянул на него. Но Аньис знала, что его бездонные глаза словно просвечивают человека насквозь, недаром Садди в ужасе поежился.
– Сейчас, Садди, – сказал господин Рональд, – ты думаешь, что любишь девушку. Возможно, это даже так, хоть я подозреваю, тобой в большей степени движет ущемленное самолюбие и горе от того, что ты потерял возможность получить желаемое – вернее, желаемую. Что потерял возможность выполнить свой план на жизнь. Впрочем, думаю, ты сам искренне веришь в свои чувства и готов заботиться о ней. Но что ты ей предлагаешь? Если даже вы доберетесь до заморских стран, где нет рабства, и никто не будет вас искать – вы окажетесь в незнакомой стране, без знания языка и местных обычаев. Но скорее всего, вы просто не доберетесь. Молодых простачков чуют издалека, какая-нибудь шайка пьяных моряков отнимет у вас все, что есть, заберет у тебя девушку и пустит по кругу… Этого ты для нее хочешь? А если вы все же доплывете… Средства быстро закончатся, и нет гарантий, что твое простое ремесло вас прокормит. Ты окажешься с юной женой на руках, скорее всего, уже беременной. Причем с женой, которая не любит тебя, а бросилась за тобой лишь потому, что не понимает сути понятия свобода. И из благодарности к твоей юношеской любви. Я понимаю, – слегка улыбнулся господин Рональд, – ты привык думать, что женишься на девушке и хорошим обращением заслужишь ее любовь. Не спорю – возможно, так и будет. А может быть, и нет. Но ты когда-нибудь думал, что чувствует она сама, чего она хочет? И готов ли ты бросить все и отправиться за море ради девушки, которая не чувствует к тебе ничего особенного?
– Нам не нужны ваши наставления! – вперив взгляд в пол, прошептал Садди. Его лицо было перекошено от боли. – Ваша помощь тоже не нужна! Мы сами решаем за себя!
Неожиданно он схватил Аньис за руку и потащил к двери.
– Садди, стой! – крикнула Аньис, вырывая руку. Но Садди остановился и так, прикованный к полу резким взглядом черных глаз.
– Я еще не закончил, Садди, – сказал господин Рональд, и Садди ничего не оставалось, как снова бессильно сжимать и разжимать кулаки. Аньис понятия не имела, как господин остановил его, не прикасаясь, но он же маг, у них особые умения…
Господин Рональд помолчал, потом кивнул.
– Понимаю твою боль, и понимаю твой выбор, можешь его не озвучивать. Но в итоге выбирать будет девушка. Теперь ты, Аньис, – он перевел взгляд на нее, а Садди облегченно вздохнул. Господин не пригвождал ее взглядом к полу, не давил, но она поняла: пощады не будет. Так же, как он сказал правду Садди, не жалея его.
– С тобой все просто, Аньис, – чуть улыбнулся господин Рональд. – Помнишь, я сказал тебе смотреть на свои мотивы? Так какие мотивы движут тобой? Если бы ты без памяти любила этого парня, я бы, возможно, поддержал вас. Но нет. Тобой движет лишь желание быть свободной. Ты не понимаешь, что, сбежав сейчас, станешь рабыней в еще большей степени – рабыней ситуации, своего мужа и благодарности к нему за то, что он бросил все ради тебя. Со временем это начнет разъедать тебя изнутри, да и его тоже. А еще тобой движет обида, желание отомстить и привлечь к себе внимание.
Резкая боль поднялась из солнечного сплетения, ударила в сердце, замерла у горла и застыла слезами в глазах. Господин Рональд прав… он просто говорит правду. И все. Но как же это больно!
– Чем бы ни руководствовался Садди, он готов ради тебя подвергнуть свою жизнь опасности, – продолжил господин Рональд. – Скажи, то, что движет тобой – достойные поводы рисковать его жизнью? При том, что ты его не любишь. Заслуживает ли Садди прожить жизнь с женщиной, которая пошла за ним не из любви?
– Замолчите… – вдруг простонал Садди. – Вы ничего о нас не знаете!
– Садди, сейчас тебе еще слишком больно, и ты готов обманываться дальше, – господин Рональд бросил на него резкий взгляд и тут же вернулся к Аньис. – Но, повторяю, решать будет девушка. Так что, Аньс? Это достойные мотивы?
Аньис опустила глаза как можно ниже, но тут же подняла их на господина. Ей стало стыдно, а потом вдруг что-то щелкнуло внутри, и все встало на свои места.
– Нет, господин Рональд, они не достойные, – тихо, но решительно сказала она. – Вы правы.
– Тогда сейчас ты можешь еще раз оценить ситуацию и сделать свой выбор. Окончательный.
– Я все решила, господин, – Аньис повернулась к Садди. Сердце забилось громко от того, что она хотела сделать. Садди возненавидит ее, не поймет… – Садди, он прав, – очень тихо произнесла она. – Ты достоин лучшего… Девушки, которая тебя полюбит… Я не могу рисковать твоей жизнью… И господин Рональд не заслуживает такой неблагодарности. Я останусь здесь.
Садди в отчаянном недоумении смотрел на нее.
– Что ж, Садди, – господин Рональд доброжелательно кивнул ему. – Девушка сделала свой выбор. Ты знаешь, как выйти из моего дома? Впрочем… – он открыл дверь и выглянул в коридор:
– Девочка… Мариса, если не ошибаюсь? – обратился он к служанке, несшей по коридору корзину с яйцами.
– Да, господин, – Мариса остановилась и поклонилась хозяину.
– Будь любезна, проводи молодого человека к центральному выходу, – он махнул рукой Садди, мол, подойди. Садди бросил на Аньис взгляд, полный отчаяния, и стремительно вышел. Но стоя на пороге резко обернулся к господину Рональду.
– Но и вас она тоже не любит! – выкрикнул он.
– Да, ее сердце свободно, чтобы она сама об этом ни думала, – невозмутимо ответил он и добавил: – Ты не можешь больше работать в артели плотников в моем саду. Сам не захочешь. Но после будет большой заказ на деревянную мебель… Часть этого заказа может быть твоей. И сними куртку, служанка тебя не видит…
– Мне не нужны ваши подачки, – прошипел Садди и отчаянно быстро пошел по коридору. Мариса изумленно хлопала узенькими глазками, недоумевая о каком молодом человеке идет речь. Но Садди на ходу снял куртку, она заметила и догнала его.
– Господин, я провожу вас… – елейным голоском сказала она, словно этот молодой человек не появился только что из воздуха… Аньис не слышала, ответил ли что-нибудь Садди, но из-за поворота донесся еще один обрывок пропетой ею фразы: – … У меня такая тяжелая корзина… Господин, вы не поможете? …
На секунду Аньис стало больно. А потом все внутри раскрылось от облегчения. Пусть Мариса мстит ей, заигрывая с Садди. Пусть разносит слухи по дворцу – все это уже неважно. Главное, что господин Рональд расставил все по местам.
– Садись, Аньис, – господин закрыл дверь и поднял опрокинутый стул. Аньис села, ожидая, что сейчас он устроит еще один разнос. Теперь, когда они наедине, более жесткий. Но страха не было. Только раскаяние и благодарность.
– Я снова виновата перед вами, господин Рональд, – сказала она тихо и искренне.
– Виновата? – он скрестил руки на груди и поднял брови в наигранном удивлении. – Да, конечно, мне неприятно, что ты решила сбежать, словно я жестко с тобой обращался. Но в чем ты виновата? В том, что как ребенку – и как женщине – тебе не хватило внимания важного для тебя человека, и ты решила от него сбежать? Не думаю, что твоя вина велика.
Аньис ощутила, что краснеет. Не хватило внимания, он все понимает…
– Послушай, Аньис, – вдруг он снова, как тогда, когда они играли в парти, присел рядом с ней на корточки. Но сейчас она сидела на стуле, его лицо оказалось ниже, и он с улыбкой заглядывал ей в глаза, словно она была обиженным ребенком. От стыда потекли слезы. – Я понимаю, что ты считалась взрослой девушкой и готовилась выйти замуж, как только тебе исполнится пятнадцать…
– Мне уже исполнилось пятнадцать, два дня назад, я просто никому не говорила, – неожиданно капризным даже для самой себя тоном сказала Аньис и утерла слезы рукавом.
– Хорошо, – кивнул господин Рональд. – Но так не везде. Там, где я родился и долго жил, да и в огромном количестве мест – все по-другому. Пятнадцатилетние девушки даже не думают о замужестве, и уж тем более о том, чтобы быть чьей-то наложницей. Они учатся, узнают мир, дружат… Давай с тобой договоримся, Аньис?
– О чем, господин Рональд? Вы ведь можете приказывать мне…
– Могу, но лишь принятое добровольно соблюдается в должной мере. Представь себе, что ты стала девушкой из знатной семьи, из тех, кто учится долгие годы и выходит замуж намного позже. А через три года подумаем, как дать тебе свободу так, чтобы никакое бесчестие не коснулось тебя и твоей семьи. Выберешь в мужья любого мужчину, что приглянется, я не буду препятствовать.
«Вы ведь знаете, что я всегда выберу вас, даже если не в мужья», – подумала Аньис и снова покраснела.
– А пока… Учись и… – он улыбнулся удивительно искренне, на этот раз обеими сторонами рта, – расцветай. А я постараюсь найти время, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Согласна? – и снова улыбнулся, мягко и ласково, словно просил об одолжении.
– Согласна, – прошептала Аньис. А что она еще могла ответить? Скажет «нет» – и будет все то же самое, только без симпатии господина Рональда и его обещания найти на нее время.
