Текст книги "Порхающая душа"

Автор книги: Лидия Лесная

Лики поэтов

Лидия Лесная. Аллеи причуд. Стихи

Жить – это значит проявлять себя, проявлять свое, единственное и неповторимое я.

И если каждый из нас на этой земле, покорный велениям жизни, – всемерно проявляет себя, свою индивидуальность, – то тем больше и тем ярче эта задача для поэта.

– Расскажи мне, кто ты, поэт, дай мне почувствовать твою душу, твое я, – иначе нет оправдания тебе, издавшему том стихов в наши дни, когда писать рифмованные строчки умеют все, а бумага стоит так дорого.

– Расскажи мне, кто ты, поэт?

Этому требованию стихи Лидии Лесной удовлетворяют полностью:

 
И только теперь мне понятно, в чем радость моя:
Я пою так, как пою – я.
 

Трудно спорить против этого горделивого заявления.

Лидия Лесная не притворяется. Ее песни – искренни, и в этом горькое проклятие поэтессы. Какой жуткий образ современницы рисуют ее шероховатые капризные стихи:

 
Я помню розу красную на письменном столе,
Ваш взгляд, прикованный к моим капризным строкам, —
В них аромат греха вам кажется пороком,
А мне – исканьем рая на земле.
 

Итак, – пред нами не порочный аромат греха, а искреннее искание рая.

В чем же сказывается это «искание рая» в книге поэтессы? Поцелуи и вино, – этим как будто исчерпывается «искание рая».

 
Поцеловать тебя? А твой поцелуй не колет?
Он не игольчатая ласка пенного вина?
Я не могу противиться, когда твой взгляд так молит,
Я пью сладкие иголочки на губах твоих. Я пьяна.
И ты пьян? разве?
И ты рад маленькой язве
На нижней губе? Она припухла и горит.
Но она говорит
Обо мне, и ты ей рад.
Целовать еще? Пусть на всем теле ласки горят.
 

У поэтов и поэтесс не только доброго старого, но и недавнего времени любовные признания говорили о вечной, о единой любви.

Лидия Лесная гораздо современнее. «Искания», – так уж искания. Как на курьерском, бегут и сменяются любовные переживания в стихах поэтессы:

БЕЗ МАСКИ

 
Ты сказал: «Нет, не можешь ты совсем не думать обо мне —
Ведь ты вчера еще меня любила»…
Милый,
Разве дело в дне?
Что такое: сегодня, вчера?
Разве нужны дни, вечера,
Ночи —
Для того, чтобы стали желанны не золотые, а синие очи?
Я сама не знаю, как это случилось,
Что вчера я в том храме молилась —
Сегодня в ином.
Что вчера я упивалась красным вином,
Сегодня пью белое,
Все это потому, что живое тело я,
Во мне – алая кровь.
Я не могу сказать: «Вот это – навеки – моя любовь» —
Не могу навыки застыть в одной думе я —
Я не мумия.
 

Ах, современная женщина вовсе не похожа на «мумию». Вчера она «упивалась» красным вином, сегодня «пьет белое, потому что живое тело я». Разве же не в XX веке живем мы, черт возьми!

Правда, и прежние поэты, воспевавшие любовь единственную, Любовь «через большое Л», – часто лгали.

Воспетая в стихах вечнаялюбовь и у них часто длилась от пятницы до понедельника. Но там это было дело факта, а не принципа.

Лидия Лесная говорит о сменах возлюбленного, именно как о принципе:

 
Не хочу больше чучелом
Бессловесным быть,
Принимать любовь мне наскучило —
Я хочу любить.
 

И от этого героиня Лидии Лесной, даже в объятиях возлюбленного – думает уже о будущих объятиях другого:

 
После хмеля всегда бывает похмелье.
Любовь твою – пью, как волшебное зелье.
Душа в бреду. Тело в огне.
Я твоя. Ты весь во мне.
Твои ласки горят на мне рубинным ожерельем —
Ты – мой хмель! Кто будет похмельем?
 

У меня «порхающая душа», – объясняет эту психологию поэтесса: «Я люблю тебя одного, но у меня порхающая душа!»

Дело вовсе не в грубости поэтических переживаний данной поэтессы. У Лидии Лесной нельзя отрицать дарования, и если бы не корявая, антимузыкальная и капризная манера – ее стихи имели бы все права на внимание.

Но чем очевиднее дарование, – тем ярче жуткая картинка обреченной, ультрасовременной женской души, развернутая поэтессой:

 
Как скучно без цветов! Как скучно без вина!
Как скучно без людей, смешно влюбленных!
С тоской мечтаю я о веках, опаленных
Ночами, пролетавшими без сна.
Угарный яркий зал, колючее вино —
И скрипка черного Гулеско!
Мишурной цепи этой я звено,
Я – луч искусственного блеска.
 

– Все любят землю, а мы паркет, – говорит поэтесса. Кто эти все? В наши дни – увы! – все любят именно плоский паркет. Это гораздо легче, общедоступнее, чем любовь к темной, таинственной, сырой земле.

На «конкурсе изломов» поэтесса мечтает взять «первый приз». Но эта мечта не имеет для себя оснований ни малейших. Разве это, современнейшее танго, вместо любви – признак сложности натуры? Напротив. Поразительно упрощено, до крайности примитивно все в этих будто бы поэтических переживаниях:

– Давайте сочиним (!) любовь из флирта, – предлагает поэтесса…

 
Нет, не спрашивай меня ты, чем он мил.
Знаю: ласковый, меня он утомил,
Заласкал – и я усталая лежу,
Никому о тайне сладкой не скажу,
Я совсем теперь не думаю о том,
Чей он раньше был и будет чей потом,
Я не знаю, чем он дорог мне и мил —
Знаю: сладостно меня он утомил.
 

Утомил и утомил, вот и вся несложная механика. И если для картины нужен фон, то выступает, конечно, – «паркет», а не «земля», крикливый кабак, а не загадочно-величавая природа:

 
Играют танго – горячий и сладкий,
Как милый взгляд, который я ловлю украдкой.
Пьем Capri. Потом Brambino.
Твои губы – темные рубины.
Глаза – золотые меды.
Как же можно говорить, что у Альберта скучно, а весело в Villa Rode?!
 

Трагически-безнадежной кажется изолгавшаяся, «меченная на мелочь душа женщины в книге «Аллеи причуд».

Вся внешняя, она, как ресторанные зеркала, светит не своим, а только отраженным светом:

 
Мне надо, чтоб меня любили
Для того, чтоб я расцвести могла.
Я увядаю, если меня забыли,
Я воскресаю, когда я желанна и мила.
 

«Я на подоконнике сижу силуэтом», – говорит о себе поэтесса. – Какой странный способ сидеть! – не может не задуматься читатель. И правда: «силуэт» может быть виден только со стороны. До чего нужно все время любоваться собой, чтобы оценить свой собственный силуэт!

Вовсе не дело поэта «учить» нас, как надо жить. Поэт рассказывает о себе, проявляет себя, – и все тут. И Лидия Лесная сумела рассказать правду.

Женщина современности, если судить о ее психологии по стихам Лидии Лесной, – только и знает, что погоню за впечатлениями:

 
Иногда она была жгучей и страстной,
Иногда – холодной и властной —
И потому она любила то смуглого юношу с сильным телом,
То мечтала о мальчике – золотом и белом.
…Кто может сказать – чистая она или грязная?
Она – разная.
 

Ах, мы знали совсем иную женщину в произведениях наших поэтов и писателей. Не только тургеневские девушки, или Наташа и Кити у Толстого были иными. И «Незнакомка» Ал. Блока сумела же сохранить в ресторанной обстановке тайну очарования своего.

 
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…
 

Лидия Лесная зло высмеивает в своих стихах «милых дев» прошлого:

ТЕПЕРЬ

 
Ау! Ау! Где вы,
Милые девы?
В облаках душистой пудры
Вы нежны и сереброкудры.
Вы легко скользили по паркету
И мечтали о любви в ажурных боскетах.
Вы дарили няне на Рождество душегрейку
И горько плакали, хороня канарейку.
А кавалеры, что были вам хорошо знакомы,
Писали на память стихи в альбомы.
Нежные девы!
Ау! Ау! Где вы?
Голос ответил: «Молчи!
Они теперь зубные врачи».
 

…Если ресторанная, суетливая и внешняя психология современной женщины, – кажется жуткой и внушает ужас, – то здесь дело вовсе не в возврате к старой морали.

Ничего утешительного не давали и отжившие тезисы этой старой морали, по которым уныло-чинно и бездумно жили женщины прошлого.

 
Они – живые игрушки.
На лбу у них – смешные чубики,
Они наряжаются в тряпочки, любят погремушки —
И в жизнь играют, как в кубики.
Удастся кубики по картинке сложить —
Им легко и радостно жить,
А нет картинки – вместо головы – капуста,
У барышни – лисий хвост,
Там, где был жених с бокалом и говорил тост —
Совсем пусто,
На клумбе растут сапоги и ботинки —
Вообще – ерунда.
Ах, дал бы им кто-нибудь раз навсегда
Правильные картинки!
 

Дело вовсе не в «готовых картинках». «Правильных» картинок нет и не может быть в живой жизни.

Но… Если, напр., орфография «по Гроту» – зачастую оказывается нелепой, то значит ли это, что надо предпочесть полное отсутствие правил и безграмотность, как предлагает г-жа Л. Лесная в стихотворении «Грамматика»?

 
Девочка никогда не получит за диктовку пять —
Она слишком любит букву «Ћ».
Маленькая, примирись с двойкой,
Но во вкусах будь стойкой:
Пиши «зеленая ћль»
И «налћтћла мћтћль».
Нет лучше мотива,
Чем – «это красиво».
 

«Это красиво»… Но что же делать, если после усиленных возлияний в «красивой» ресторанной обстановке, такие некрасивыерезультаты приносит с собой уже на утро похмелье?

Пусть даже забудутся имена героев. Это не важно.

Пусть сменяет один герой другого. Разве не придет снова «мой радостный, апрель с лицом порочными наивным»?

 
Я нашла сегодня вашу карточку в бюваре —
И… Помните ночь на благотворительном базаре?
И ночь у меня?
И мутный рассвет петербургскою дня?
Как встречи наши были праздничны и ярки!
Помните красные цветы и желтое вино
Нашей любимой марки?
 

Но если и правда, так «празднична и ярка» эта общедоступная дешевая ресторанная красота, – то откуда эти неожиданно грустные, эти тоскливые ноты в стихах Лидии Лесной?

«Отчего у тебя печальные глаза? Не грусти! – убеждает себя поэтесса в стихотворении “Себе – в зеркало”: – Не тоскуй, моя дорогая (!) Не грусти. К тебе это не идет. Ты смешная»…

Помогают ли эти утешения? Все трагичнее кажутся капризные страницы этих современнейших стихов современнейшей поэтессы, и все яснее, что в унылый и безнадежный тупик ведут эти «Аллеи причуд».

 
Жгу стихи мои. Жаль тех, кому писала я.
Жаль себя – зачем душа во мне усталая.
 

Формула «это красиво» не годится в качестве маяка.

Нужны иные пути, иные «Аллеи».

Она призрачна, как болотные огоньки, обманчива – эта внешняя, дешевая и лубочная ресторанная красота.

Не-Буква.* «Журнал журналов». 1916, № 33.

* Журналист, литературный критик И. М. Василевский. – В. К.

Лидия Лесная. Жар-птица. Стихи. Алтайское Лито № 2.

Лидия Лесная поэтесса большого города с его автомобилями, витринами, электрическим блеском, звоном и шуршанием улиц… Как куколка, жившая среди ваз, шелка, ковров, тонких вин и фруктов, она воспевала большой город только как город, исповедующий утонченный культ изящной женщины, и ей был неизвестен город фабрик, железа, мостов. Ее арена комната, а не улица.

И стих у Лидии Лесной какой-то кукольный, неровный и капризный… Вместо рифм почти исключительно ассонансы… Откройте любую страницу, на 10 созвучий вы насчитаете не больше 3 рифм… Ассонансы – манерная картавость городской куколки… В красках палитры – также неровность… Воздушные образы, вроде:

 
Июльские дни – голубые арки
И сквозь них золотой хоровод
 

переплетаются иногда с вульгарными строчками, например,

 
Ах, эти июльские грозовые тучи —
Смерть для нашей сестры.
 

Иногда так мило неправилен своеобразный синтаксис:

 
Сосны – в снегу, от солнца красном…
 

Но не форма, не стих интересовали меня, когда «открыл ее книжку… Еще до революции читал ее и мне захотелось знать, о чем же будет петь куколка теперь, когда огонь революции сжег ее грешный мир, когда черное крыло голодной смерти осенило Россию? Застыла она в своей форме или развивается? Какие пути развертываются пред ней?

В книге я нашел старые стихи… Изысканно звучат в них мелодии комнатно-городской жизни…

 
Любите меня, как любите переплет
Из белого шелка или серой кожи.
 

Экзотические городские танцы фигурируют в ее стихах:

 
Но змей плясал страстный бездумный фанданго,
Но змей плясал танец паденья – танго.
 

Даже в описании природы прорываются те же мотивы:

 
В бирюзовом шелковом футляре
Зреет солнца теплый апельсин.
 

Так поет городская куколка, но вот она покидает город для деревни и вносит в леса свою шаловливую мелодию, свое безделье и свои забавы…

 
Подвесив гамак к двум старым вязам,
Качалась тихонько, в траву бросив книжку.
 

Или же:

 
На рассвете с ружьем по болотам бродила,
Стреляла уток, о бекасах мечтала.
 

И только переживая любовь, куколка находит красивые и сильные слова:

 
– Куда вы одна? Куда так поздно?
Ее сердце покатилось в омут.
… Стрела запела и, как тонкое жало,
В светлой тьме его глаз
От жадной радости и тоски задрожала,
Стрела в его сердце впилась.
 

Любовь – апогей жизни куколки… Смелая страсть освещает молнией ее путь восхождения… Бессознательная эротика девушки, должно быть, от деревенского безделья постепенно обращается в самую грубую животную страсть…

Сначала она подглядывала, как купается мужчина: «Уж очень золотая у него кожа». Потом – пред «ним» от досады стала рвать «упругие завязки», в результате чего оказалась «в одном коралловом ожерелье», как «лебедь древней сказки»…

А дальше пошло хуже…

Стихотворение «Турухтан» говорит, как куколке

 
Захотелось быть не одной, а в паре
И в сладном бездумном угаре
Над «и» поставить точку…
 

Очевидно, что речь идет не о простом нарушении новой орфографии…

Что же будет дальше с куколкой? Или дальше идти уж некуда? Сборник дает намек на возможный выход…

Стесненная обстоятельствами жизни, так мне думается, куколка попала в «благодатный плен труда, враждебного ей»… она ни более ни менее как собственноручно вымыла пол. И это ее переродило.

 
Апрельский день от вымытого пола
Меня зовет, как праздник золотой.
К воротнику фиалки приколола.
Живу – новорожденной и святой…
 

Надолго ли?..

«Когда я мою пол» и «Типография» – одни из лучших стихов сборника – только намекают на какой-то другой путь, но не дают счастливой уверенности…

Песенка куколки спета, куколка вся в прошлом, в ушедших формах жизни. Страданье тихо и глубоко вошло в сердца людей и люди ждут от поэтов новых песен… Но не песен куколки. Никому сейчас не нужны эти цветы, выросшие на навозе этически-гниющего общества…

Есть в стихах и философия – она несложна и олицетворяется «Зодчим»… Но не стоит разбирать кукольную философию. Книга жизни закрыта для нее. Закрыта навсегда…

Лидия Лесная, как поэтесса, может быть и найдет новые слова, но душа ее очарования – городская куколка – должна погибнуть от недостатка воздуха и среды…

Прощайте же, милая куколка… Вы пропели свои изящные песенки и вас уже некому больше слушать…

П. КОМАРОВ. «Сибирские огни». 1922, № 2.