Текст книги "Малютка Марго"

Автор книги: Лидия Чарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава XIX
Ночное происшествие. Угроза приводится в исполнение. Петька наказан

Уже поздно, но Марго не смыкает глаз…

Бред и стоны проснувшегося больного ребенка мешают ей заснуть. Марго вспоминает все то, что произошло с нею недавно… Мечты ее улетают в далекий Париж. «Теперь уже, наверное, авиатор Жан передал ее поручение Полю, – думает Марго, – Поль переговорил с дедушкой, и, может быть, они оба скоро приедут сюда, так скоро, что мне и не придется даже вступить в незнакомый дом Гродовцевых. Ах, как это было бы хорошо»!

Марго закрывает глаза, и ей кажется, что она уже видит и старого господина Ришара, которого она, как и Поль, называла дедушкой, и самого Поля, милого-милого и любимого теперь, после смерти матери, больше всех на свете. Вот он, как живой вырисовывается перед ней. Да, это он, это его глаза, улыбка, остриженные коротким ежиком волосы…

– Поль, ты?.. Наконец-то, я тебя вижу! – шепчет Марго, поверив тому, что ей только показалось.

Но, странное дело, этот Поль, стоящий сейчас перед ее кроватью, много выше ростом того Поля, которого она знала в Париже. Почему Поль закутан в одеяло и говорит совсем хорошо по-русски? Как это странно!.. Где он мог научиться русскому языку? Марго не понимает, что случилось, и спрашивает еще раз…

– Это ты Поль?

– Да, да, это я, Марго. Спи, пожалуйста, уже поздно, – ответил ей какой-то голос.

Удивленная, она приподнимается немного в постели. В тот же миг чья то костлявая рука, совсем не похожая на маленькую пухлую ручонку Поля, скользит мимо ее лица и что-то шарит у нее под подушкой…

Невольный страх прокрадывается в душу Марго.

– Ай-ай! – кричит он отчаянным голосом на всю палату, хватая пальцами костлявую руку. – Кто это? Ай-ай-ай-ай-ай-ай…

– Ай-ай-ай-ай! – отзываются проснувшиеся от крика Марго больные дети.

И вся палата вмиг наполняется шумом… Раздаются во всех углах испуганные крики, плач, визг. Просыпается и сиделка и зажигает лампу. Вбегает сестра милосердия, дежурившая ночью в соседней комнате.

– Что такое? Что за крики? Кто это кричит? Ты, Марго.

При свете зажженной лампы все стало ясно и понятно.

Петька, закутанный в одеяло, стоит у постели Марго. Девочка, сидя на кровати, крепко держит его за правую руку… Мальчуган старается вырвать свой кулак. В кулаке у него зажаты золотые монеты, которые он хотел утащить у Марго из-под подушки.

Испуганная, бледная малютка крепко вцепилась ему в руку и не выпускает ее.

– Он хотел… он взял деньги… Он просил вечером еще… Я отказалась дать ему… Он хотел взять тихонько… без спросу… О, Боже. Я услыхала… и… закричала… – лепетала она, мешая в волнении русские и французские слова.

Сестра милосердия сразу поняла, в чем дело. Она строго взглянула на Петьку и суровым голосом произнесла:

– Воровать грешно и стыдно. Ты должен быть за это наказан. Маленькому воришке нет места между порядочными детьми. Сейчас же я переведу тебя в отдельную палату. Ты не останешься здесь ни часа. Но прежде отдай девочке деньги, которые ты взял от нее.

Красный, как рак, Петька швырнул на постель Марго золото и злобно прошипел.

– Ну, ладно же, когда так… Я тебе этого не забуду… Еще встретимся как-нибудь. Вспомнишь ты тогда меня, Петьку.

И сердитый и злобный пошел он за уводившей его сестрой милосердия.

Устроив Петьку в отдельной палате, сестра милосердия снова вернулась к Марго.

– У нас в больнице больным нельзя держать у себя деньги, девочка, – обратилась она к маленькой француженке, – ты должна была передать их мне. Тогда ничего этого и не случилось бы. Отдай мне все, что у тебя осталось. Когда выпишешься из больницы, получишь обратно все свои деньги.

Малютка Марго тотчас же исполнила это требование и доверчиво вручила сестре свое богатство. Ей было очень неприятно все, что случилось. Жаль было наказанного Петьку, досадно было и за свою неосторожность и за неумение хранить деньги. Об угрозе же Петьки Марго не думала вовсе. Какое зло мог ей причинить мальчик, с которым она, по всей вероятности, и не увидится больше никогда?

Все же неспокойная уснула в эту ночь Марго.

Глава XX
Марго выздоровела

– Платье… платок… ботинки… кофта… Все одето. Готово. Ну, с Богом! Сиделка Авдотья отведет тебя к господам Гродовцевым. Счастливый путь, Марго! – сказала сестра милосердия, выписав и провожая маленькую француженку из больницы.

– Смотри, больше никогда не возвращайся к нам сюда, – шутливо закончила она, когда Марго уже была на пороге.

Совсем уже одетая и готовая в путь, малютка Марго прощалась с больными детьми своей палаты. Особенно нежно она расставалась с Машей.

– Послушай, Маргоша, – говорила ей на прощанье маленькая цветочница, – если тебе покажется тяжело жить в генеральском доме, приходи ко мне… Я тебе написала мой адрес. Жаль только, что ты по-нашему не умеешь читать. Приходи прямо в цветочную мастерскую, где я живу. Хотя наша хозяйка и очень сердитая бывает порою, да на тебя она злиться не посмеет. Ты будешь у нас жить временно, пока за тобой не приедут из Парижа. И ты к тому же умеешь делать цветы…

– Да, мамочка моя учила меня вырезывать из бумаги и склеивать розы, Иван-да-Марья, и другие цветы, когда сама делала их для продажи в Париже, – сказала Марго.

– Ну, вот… Ну, вот… Стало быть, не поживется в генеральском доме – прямо иди к нам.

– Хорошо, приду, – согласилась француженка.

Девочки обнялись крепко на прощанье и поцеловались.

Потом малютка Марго вышла следом за Авдотьей из больницы.

Прохладный августовский день встретил ее дождем и слякотью. К руках Авдотьи была бумажка с адресом, врученная Марго еще Олимпиадой Львовной перед отлетом девочки с Жаном Дюи из села Дерябкина.

Авдотья была грамотная, и ей ничего не стоило отыскать дом, где жил генерал Гродовцев. Но прежде, чем ехать туда, необходимо было приодеть Марго. Платье ее порядочно поистрепалось и пострадало во время катастрофы с аэропланом; ботинки – не менее платья, а шляпа и вовсе пропала. Ее заменил платочек, подаренный еще в селе Олимпиадой Львовной.

– Необходимо тебе приодеться поприличнее. Не в деревню едешь, а в генеральскую семью, – сказала девочке Авдотья.

– Да, да, – немедленно согласилась Марго. – Только как же делать с деньгами? Я хотела отложить их на обратный путь в Париж?

– Ладно уж… – махнула рукой Авдотья, – коли приедут за тобой твои знакомые из Парижа, значит, и деньги с собой привезут. А вот одеться поприличнее, говорю, надо.

– Хорошо, я сделаю все, что следует. Отведите меня в магазин, – покорно согласилась Марго.

– Ну, в магазин-то не придется вести тебя, милая. Денег-то у тебя не больно густо. В рынок пойдем. Там все и купим, – снова решила Авдотья.

На рынке, где продавались поношенное платье, обувь и шляпы, Марго удалось найти все, что ей нужно было. Дешевенькое теплое платьице, высокие ботинки и скромная вязаная шапочка составляли теперь ее наряд. Кроме того расчетливой Авдотье удалось приобрести пару детского белья на смену и простое, дешевое осеннее пальто для малютки. Денег, подаренных Жаном Дюи, хватило вполне. Осталось еще около полутора рублей, которые Марго и подарила Авдотье.

Та сначала стала было отказываться от подарка, но потом уступила усиленной просьбе Марго и взяла.

– Разве, что деткам куплю гостинчиков. Они неподалече живут отселе… Редко только видеть их приходится… Все время занята с больными… Вот кабы сегодня повидать их, гостинчиков им отнести, – улыбаясь говорила сиделка.

– Так идите к ним… Посадите меня на извозчика и ступайте… Я доеду одна, – предложила Марго.

На рынке Марго удалось найти все, что ей нужно было…

– Да куда же ты одна поедешь, такая крошка. Еще заплутаешься в чужом городе, – запротестовала Авдотья. – Нет, уж довести-то тебя до места я доведу.

И взяв за руку, она повела Марго по шумным петербургским улицам.

Вот они вышли на Невский, сели в трамвай, доехали до Литейного проспекта, а оттуда свернули уже пешком на Моховую. На Моховой улице и жили Гродовцевы.

– Вот дом твоих генералов, – произнесла Авдотья, заходя, наконец, в подъезд большого здания.

Маленький мальчик, должно быть, сын швейцара, открыл им дверь.

– Здесь генерал Гродовцев проживает? – обратилась к нему Авдотья.

– Здеся, – получился короткий ответ.

– И с Богом, подымайся по лестнице, Маргоша, а я к деткам своим поспешу. Небось, одна-то дойдешь до двери.

– В каком этаже генеральская квартира будет, скажи-ка, красавчик? – снова обратилась к мальчику Авдотья.

– Во втором, – отвечал «красавчик» со вздернутым, пуговицеобразным носом.

– Ну, будь здорова, Маргоша. Живи с Богом на новом месте. Спасибо за подарок. – И Авдотья, попрощавшись за руку с малюткой, быстро вышла из подъезда, оставив Марго как ей показалось в полной безопасности.

Глава XXI
О том, чего менее всего ожидала малютка

– Ди-ин-н-н-н-н-н-нь, – затрещал электрический звонок в квартире.

Марго стояла на площадке лестницы, прислушивалась к звукам электрического звонка, и ждала, что вот-вот перед ней откроется дверь.

Но не слышно было, чтобы кто-нибудь спешил к двери. В квартире было тихо и пустынно.

Марго позвонила еще раз.

– Ди-и-и-и-и-нь.

И снова прислушалась… Но снова было пустынно и тихо в генеральской квартире. Никто не шел на звонок.

Тогда Марго перегнулась через перила лестницы и позвала того самого мальчугана, который только открыл ей внизу дверь.

– Мальчик. Мальчик! Подите сюда.

Курносый «красавчик» с недовольным видом стал подниматься по лестнице во второй этаж.

– Чего вам надо?.. Зачем меня позвали? – проворчал он.

– Генерал Гродовцев дома? – спросила его Марго на своем плохом, не вполне понятном русском языке.

– А я почем знаю. Я намедни только из деревни приехал. Мамка и тятька знают. Вот вернутся из церкви, так ужо скажут. Подождите малость.

«Какой нелюбезный мальчик, – подумала Марго. – Как он грубо разговаривает со мною»…

Ей хотелось тотчас уйти, но пришлось дожидаться швейцара. На площадке лестницы, перед дверью генеральской квартиры, стояло мягкое кресло. Марго, набегавшаяся по рынку с Авдотьей, была бы рада-радехонька отдохнуть в мягком кресле, но не решалась сделать этого без спроса.

– Можно? – указывая рукой на кресло, обратилась она к мальчугану, не успевшему еще спуститься вниз.

– Чего это? – не понял тот.

– Можно отдохнуть, посидеть немножко? – объяснила Марго.

– Сиди, сколько угодно. На то кресло и поставлено, чтобы сидеть на нем…

– Да, да… – согласилась Марго и опустилась в кресло, с видимым удовольствием забираясь в него все глубже и глубже.

– Да ты из каких будешь? Чухонка или татарка? – осведомился мальчик, не без любопытства оглядывая Марго.

– Нет, я француженка из Парижа, – с трудом поняв его, ответила девочка.

– А-а!.. Я Париж знаю, – важно произнес мальчик. – Утром мамка меня туда за кипятком посылала.

Марго засмеялась невольно.

– Нет, нет, это не тот Париж… Мой – дальше… Ты, должно быть, ходил в чайную или в гостиницу, которая называется «Париж», а я жила в городе Париже. Далеко отсюда, очень, – старалась она объяснить мальчику.

– А ты что-ж это без языка сюда приехала? – заметив, наконец, что девочка неважно говорит по-русски, сердито обрушился на нее маленький швейцар.

– Как без языка? – удивилась та.

– Да нешто это язык. Ведь понять-то тебя мудрено очень.

Сказав это, мальчик громко захихикал. Марго покраснела и ничего не ответила. А тот, ворча себе под нос, пошел вниз.

Марго еще глубже уселась в кресло и стала терпеливо ожидать возвращения швейцара. Ноги, измученные ходьбой, у нее болели; глаза слипались от усталости, голова сама клонилась на грудь, сон все властнее овладевал Марго, и не прошло и пяти минут, как она захрапела на лестнице в удобном мягком кресле.

Много ли, мало ли спала девочка – она решительно не могла сообразить, когда проснулась. А проснулась она от прикосновения чьей то руки к ее плечу. Она испуганно открыла глаза.

Перед ней стоял толстый человек в одежде швейцара.

– Вы к генералу Гродовцеву, барышня? – обратился он вежливо к Марго. – Нет генерала здесь… Уехал он со всем семейством не то за границу, не то – в именье к себе… Нам неизвестно. Вернется только поздно осенью.

– Как? Как? – вырвалось у Марго. – Ведь он ждал нас к себе… Звал, приглашал… Мы нарочно ехали сюда.

– Кто ехал? – спросил, ничего не понимая, швейцар.

– Я и моя мама. Она в гувернантки была приглашена к генеральским детям… И я с ней…

– Это верно. Это я слышал, что перед отъездом ожидалась сюда француженка с дочкой. Да по дороге случилось несчастье, обе будто погибли, – так писали в газетах. Очень сожалел генерал. А дети ихние тоже… А потом взяли другую гувернантку. И недавно уехали… – закончил добродушно швейцар.

Точно гром грянул над головой Марго.

«Взяли другую гувернантку»… «Уехали»… «Вернутся только осенью», – звучали в ее ушах страшные, совсем неожиданные слова.

– Что же мне делать теперь? Куда идти? – заплакала Марго и, как бы не понимая всего ужаса своего положения, спустилась бегом с лестницы, прошла мимо озадаченного сынишки швейцара, открывшего перед ней тяжелую дверь, и вышла улицу.

Глава XXII
На безлюдной улице

Выйдя из подъезда дома, где жил генерал Гродовцев, Марго пошла направо, потом налево и прошла по какому-то длинному мосту, освещенному электрическими фонарями. По мосту взад и вперед бегали вагоны трамвая.

Длинный мост кончился. Началась набережная. Здесь было гораздо тише и глуше, нежели по ту сторону реки. Здесь и дома были не такие высокие, как там. Все чаще и чаще попадались среди каменных домов маленькие деревянные строения. Здесь и народу было куда меньше, прохожие одеты были скромно, а подчас и очень бедно.

Пройдя еще немного, малютка Марго повернула в какой-то переулок. Потянулись заборы, за ними склады дров… Марго все шагала и шагала по узеньким панелям. Она сама не знала, куда и зачем идет. Одной рукой она тесно прижимала к груди сверток с бельем, которое ей купила сегодня Авдотья.

У длинного полуразрушенного забора одного старого дома, Марго увидела несколько человек, сидевших на земле. От всех пахло водкой; лица у них были красные, а глаза злые, злые. Они сидели молча, как будто кого-то поджидая. Марго стало страшно.

Она поспешила пройти мимо. Кругом было так глухо, что, казалось, будто улица эта не в Петербурге, а в каком-нибудь отдаленном провинциальном городишке.

Неожиданно Марго услышала за собою слова:

– Эй, девочка, остановись-ка… Подай копеечку…

Это говорил один из сидевших на земле оборванцев, которые, заметив девочку, поднялись с своего места и пошли за ней.

– Вчера из больницы выписался, дай на лекарство копеечку… – глухо проворчал другой из них.

Испуганная француженка замерла на месте. Вокруг нее, словно из-под земли, выросла целая толпа оборванцев.

Марго совсем растерялась, долго молчала и лишь через несколько минут жалобно произнесла:

– У меня нет денег… Пустите меня…

– Ха, ха, ха! Так мы тебе и поверили! – залился хриплым смехом один оборванец. – Чтобы у такой разодетой маленькой барышни да не было ни копейки! Дудки, дудки! А это что у тебя?

– Это белье… Немножко белья, – прошептала в страхе девочка, вся холодея от ужаса.

– Для тебя, может, это немножко, а нам весьма достаточно будет. Давай сюда, мы посмотрим твой багаж, – пристал другой оборванец и выхватил у девочки сверток.

– А кстати сними-ка и пальто, барышня, куда оно тебе, а нам пригодится… – вмешалась приблизившись одна женщина.

Марго, ошеломленная, не двигалась с места, не могла проронить ни слова. А женщина, не дожидаясь, чтобы Марго исполнила ее приказание, быстро подскочила к ней и в одну минуту сорвала с Марго ее новое пальто.

– Вот так славная штучка! На три года хватит, – засмеялась она. – Не снилось моей Лизке такой обновки, ей-ей не снилось.

Но тут высокий оборванец подскочил к женщине и стал вырывать у нее из рук пальто Марго.

– С чего ты взяла, что твоя дочка носить его будет? – закричал он сердито. – Сейчас же отнесем его и продадим, а деньги поделим поровну, чтобы никому обидно не было.

– Так я и позволю!.. Так я и позволю! – упрямилась женщина. – Так и отдам!.. Я отняла пальто с девчонки, значит, оно мое и баста!

– Как бы не так. Держи карман шире!

Оборванцы жарко заспорили, продолжая вырывать пальто друг у друга. Ссорились и ругались. Ссора скоро перешла в драку…

Проходивший городовой услышал шум, остановился и подал свисток. Появился другой городовой, а затем дворник. За ним второй, третий… К забору со всех сторон бежали люди…

– Это белье… Немножко белья… – жалобно произнесла Марго.

Вдруг высокий оборванец сильно дернул за руку Марго.

– Посмей только пикнуть, что с тебя пальто сняли и отняли сверток… Изувечу тогда… убью… А теперь беги отсюда, да живо… Беги бегом во всю прыть, не то тебе же хуже будет…

Сказав это, он так сильно толкнул Марго в спину, что та отлетела от него на несколько шагов.

Перепуганная угрозами оборванца, Марго бросилась бежать. Она мчалась теперь так быстро, как только позволяли ей силы.

Вот пролетела она один переулок и еще один… Перед ней вдруг какие-то деревья: не то сад, не то роща… Наткнувшись в темноте на скамейку, Марго упала ничком и, совершенно измученная пережитыми волнениями и бегством, застыла так на широкой доске скамейки, окончательно выбившись из сил…

Глава XXIII
Приключения Марго продолжаются

Марго лежала на скамейке, не двигаясь.

– Гам! Гам! Гам! – услышала она вдруг собачий лай близко, близко от себя. Огромный пес мчался прямо к скамейке, на которой лежала Марго. Ей никогда не приходилось видеть такую большую собаку.

Девочка ужасно испугалась, вскочила со скамейки и бросилась бежать, издавая отчаянные крики.

За нею по пятам гналась страшная собака. Марго слышала, как собака дышала за ее спиною, как тяжело шлепали по аллее мохнатые лапы чудовища… Ноги, казалось, сама несли без оглядки мчавшуюся девочку.

«Сейчас нагонит… Укусит… Загрызет…» – думала Марго и, не чувствуя усталости, продолжала мчаться вперед.

Вдруг она на что-то налетела. Это был широкий пень, торчавший на краю дороги и не замеченный бежавшей без оглядки девочкой. Марго споткнулась, взметнула руками и, вскрикнув еще отчаяннее, еще громче, чем прежде, растянулась плашмя посреди аллеи.

В тот же миг горячее дыхание настигшей ее собаки обожгло ей руки и шею, а острые зубы вцепились в платье девочки.

– Ай! – вскрикнула не своим голосом Марго и закрыла глаза.

– Лорд! Лорд! Негодяй ты этакий! Не смей! Насмерть напугал ребенка! Я тебе задам за это! Лорд! – раздался над головой лежавшей девочки незнакомый мужской голос.

В ту же минуту чьи-то сильные руки приподняли ее с земли и поставили посреди аллеи, и чьи-то озабоченные глаза с тревогой заглядывали в испуганное, бледное личико Марго.

– Что с тобою, девочка? Ты ушиблась? Испугалась? – произнес не то взволнованно, не то радостно высокий человек в клетчатых брюках и темно-рыжем широком пальто. – Ну, ничего, ничего… Ушибла колено? Не беда, заживет. Не плачь, не плачь, бедненькая… Ведь слезы горю не помогут. Лучше говори скорее, где живут твои родители. Куда мне тебя отвести?

Марго доверчиво взглянула на высокого человека, который с ней говорил. Потом она перевела свой взгляд на пса-великана, как ни в чем не бывало растянувшегося у скамейки и добродушно похлопывавшего по земле своим длинным пушистым хвостом.

– Ха-ха! Ты любуешься моей собакой? – снова заговорил высокий человек. – Она только на вид страшна, страшна своим ростом, но совсем не злая. Она еще очень молода и глупа, не может равнодушно видеть бегущего человека. Но это не важно. Скажи же, где твои родители, родные или знакомые?.. Я должен это знать, чтобы доставить тебя к ним.

– У меня нет родителей… – вздохнула Марго.

– А родные?

– Тоже нет.

– Гм, гм… Есть… может быть, друзья?

– Увы, они в Париже.

– Прекрасно! Прекрасно! – неожиданно произнес незнакомец. – Да, это отлично, что ты одна-одинешенька на свете, что у тебя нет ни родной души… Отныне я сам буду твоим воспитателем; четверо мальчиков будут твоими братьями и четверо девочек – сестрами. С ними ты станешь расти и воспитываться с этого дня… Мы дойдем сейчас до паровой конки, которая умчит нас в пригород Лесной. Там находится мой дом… А пока расскажи мне, как ты попала сюда из Парижа и каким образом очутилась здесь на петербургских улицах ночью одна.

В это время собака стала тереться у ног своего хозяина, мешая ему ходить.

– Лорд, вперед! Не тереться у моих ног! Живо вперед! – прикрикнул он на собаку.

Лорд вскочил, завилял хвостом и бросился вперед.

Мистер Джон, как сам себя назвал незнакомец, крепко взял за руку Марго и, приказав ей все правдиво и подробно рассказать о себе, повел ее к месту, где останавливается паровая конка.

Марго, доверившись своему спутнику, рассказала ему все, что случилось с нею за последние месяцы.

Но время рассказа мистер Джон держал себя очень странно: он то прищелкивал языком, или пальцами, то как будто подпрыгивал на месте, то вдруг начинал потирать руки и весело улыбаться, несмотря на то, что все рассказываемое ему девочкой было весьма печально.

– Хорошо, хорошо! Прекрасно! Нельзя желать ничего лучшего… – бормотал он про себя.

Когда Марго закончила свой невеселый рассказ, мистер Джон положил ей на плечо руку и сказал:

– Итак, тебе идти некуда, ты останешься у меня. Сколько тебе лет, пять или шесть?

– Нет, мне скоро минет девять.

– Как? Такая букашка и тебе уже девять лет?

– Да, девять…

– Впрочем, и это хорошо! Тебе не холодно? Ты не устала?

Марго было очень холодно без пальто, которое стащили с нее только что грабители. Она также очень устала, но постеснялась сказать об этом своему незнакомцу-спутнику.

Мистер Джон, однако, сам понял, что ей холодно, что она утомлена, и, сняв с себя пальто, закутал в него с головою девочку, поднял ее на руки и понес.

Они поспели как раз во время. Паровик уже готовился двинуться с места.

Мистер Джон поднялся на площадку вагона, и оттуда приказал Лорду, оставшемуся на улице, не отставать от конки. Собака, по-видимому, поняла приказание своего хозяина. Через две или три минуты конка тронулась с места, а Лорд с громким лаем стрелою помчался за вагоном, где сидел его хозяин с маленькой девочкой.