Текст книги "Джек Ричер, или Цена ее жизни"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 20

Прорыв сделал Броган. В то утро он был третьим, кто прошел мимо банки из-под белой краски, оставленной на заброшенной стоянке, но он стал первым, кто понял ее смысл.

– Угнанный грузовик был белым, – сказал Броган. – На борту какая-то надпись или эмблема. Преступники ее закрасили. Все произошло именно так. Банка стояла здесь вместе с кистью, в десяти футах от «лексуса». Разумно предположить, что «лексус» подъехал прямо к грузовику, так? Следовательно, банка стояла рядом с грузовиком.

– Что за краска? – спросил Макграт.

– Обычная бытовая. Банка емкостью в кварту. Двухдюймовая кисть. На ней сохранился ценник из хозяйственного магазина. А на рукоятке отпечатки пальцев.

Макграт улыбнулся.

– Отлично. За работу!

* * *

Броган отнес полученные с помощью компьютера снимки похитителей в хозяйственный магазин, в котором была куплена кисть. Это оказалось небольшое заведение, расположенное всего в двухстах ярдах от заброшенной стоянки. Семейный бизнес. За кассой сидела полная пожилая женщина, чей мозг напоминал стальной капкан. Она сразу же опознала преступника, которого видеокамера наблюдения зафиксировала за рулем «лексуса». Кассирша показала, что этот человек купил банку краски и кисть около десяти часов утра в понедельник. В доказательство она с шумом выдвинула старый ящик и достала кассовую ленту за понедельник. Семь долларов девяносто восемь центов за краску, пять долларов девяносто восемь центов за кисть, плюс налог.

– Он расплатился наличными, – добавила женщина.

– У вас здесь есть система видеонаблюдения? – спросил Броган.

– Нет.

– А разве страховая компания не требует этого?

Полная пожилая женщина усмехнулась.

– Мы не застрахованы. – Нагнувшись, она достала из-под кассы ружье. – По крайней мере, страховая компания не имеет к этому никакого отношения.

Броган посмотрел на обрез. У него мелькнула мысль, что ствол слишком короткий и ружье не может иметь официальной регистрации. Однако в настоящий момент подобные мелочи его не беспокоили. Пока не беспокоили.

– Спасибо, – сказал он. – Надеюсь, вам не придется прибегать к этой страховке.

* * *

В Чикаго и окрестностях проживает больше семи миллионов человек; у этих людей зарегистрировано десять с лишним миллионов единиц транспортных средств, но за двадцатичетырехчасовой промежуток между воскресеньем и понедельником был зафиксирован лишь один случай угона белого грузового фургона. Это оказался «форд эконолайн», принадлежащий одному электрику с Южной стороны. Страховая компания заставила его каждый вечер разгружать фургон и убирать оборудование и инструмент в мастерскую. Все имущество, оставленное в машине, под страховку не подпадало. Это было твердо оговорено. Требование страховой компании вызывало одни неудобства, но когда в понедельник утром электрик пришел на стоянку и не обнаружил своего фургона, оно вдруг показалось ему чертовски разумным. Электрик поставил в известность о случившемся страховую компанию и полицию, решив про себя, что больше ничего не услышит об этом деле. Поэтому он был поражен, когда сорок восемь часов спустя к нему нагрянули двое агентов ФБР и стали задавать самые разные вопросы.

* * *

– Хорошо, – сказал Макграт. – Мы знаем, что искать. Белый «эконолайн», на бортах свежая краска. Номерной знак известен. Теперь нам надо определить, где искать. Есть какие-нибудь мысли?

– Прошло сорок восемь часов, – начал Броган. – Предположим, преступники держали среднюю скорость пятьдесят пять миль в час. То есть максимальное расстояние, которое они могли преодолеть, составляет больше двух тысяч шестисот миль. А значит, сейчас они могут находиться практически в любой точке Североамериканского континента.

– Слишком пессимистичная оценка, – возразил Милошевич. – Скорее всего, похитители делали привал на ночь. Скажем, в понедельник они находились в дороге шесть часов, затем десять во вторник, еще около четырех часов сегодня. Итого двадцать часов, то есть максимум тысяча сто миль.

– Иголка в стогу сена, – пробормотал Броган.

Макграт пожал плечами.

– Что ж, определим размеры стога. После чего можно будет приступать к поискам иголки. Остановимся на полутора тысячах миль. Что это нам даст?

Броган достал из кипы бумаг на столе дорожный атлас. Раскрыл его в начале, где на одной странице пестрой мозаикой были изображены все штаты. Сверившись с масштабной линейкой, очертил ногтем круг.

– Они могут быть где угодно, за исключением Калифорнии, – сказал Броган. – За чертой остаются половина штата Вашингтон, половина Орегона и вся Калифорния. Но и только. Итого миллион квадратных миль.

В комнате наступила подавленная тишина.

– Штат Вашингтон отделен горами, – сказал Макграт. – Давайте предположим, что туда преступники еще не успели добраться. Как и в Орегон и в Калифорнию. А также на Аляску и на Гавайи. Итого мы уже сократили объем работы. Осталось всего сорок пять штатов. Итак, за работу.

– Они могли перебраться в Канаду, – заметил Броган. – Или в Мексику. Или пересесть на самолет или корабль.

Милошевич отобрал у него атлас.

– Ты настроен чересчур пессимистически.

– Иголка в стогу сена, черт побери, – ответил Броган.

На третьем этаже над ними дактилоскописты Бюро работали с кистью, которую принес Броган. Этой кистью воспользовались всего один раз, причем сделал это человек весьма неуклюжий. Краска склеила щетину и натекла на металлический ободок, крепивший щетину к деревянной рукоятке. Человек, пользовавшийся кистью, приложил большой палец с одной стороны металлического кольца и указательный и средний с другой. Это позволяло предположить, что он был среднего роста и красил вертикальную поверхность на уровне своей головы, может быть, немного выше, держа кисть щетиной вверх. «Форд эконолайн» имел в высоту чуть меньше восьмидесяти одного дюйма. Надпись на борту должна находиться в пределах семидесяти дюймов от земли. Компьютер не смог рассчитать рост водителя, потому что на снимке он сидел в «лексусе», однако, судя по кисти, его рост был пять футов восемь или девять дюймов и он работал кистью как раз на уровне глаз. Работал усердно, прилагая силу. Его творчество вряд ли отличалось особой старательностью.

Незасохшая краска – хороший носитель для фиксации отпечатков пальцев, и у дактилоскопистов не возникло особых проблем. Однако для полноты картины они применили все имеющиеся у них в распоряжении средства, от рентгеноскопии до обычного серого порошка. В результате были получены три с половиной четких отпечатка – большой, указательный и средний пальцы правой руки и в качестве бесплатного приложения боковая поверхность мизинца. Отпечатки были увеличены при помощи компьютера и тотчас же по прямой линии переправлены в Центр Гувера в Вашингтон. В сообщении был указан код, означавший максимальную срочность.

* * *

В криминалистической лаборатории Квантико исследователи разделились на две группы. Обугленный остов пикапа разобрали на детали, и половина криминалистов занялась поисками мельчайших отличий, характерных для данной машины. Вторая половина погрузилась в изучение архивов производителей, вслушиваясь в слабые отголоски истории сборки и последующей продажи машины.

Это был «додж», собранный десять лет назад в Детройте. Номер кузова и код, выбитый на блоке цилиндров двигателя, оказались оригинальными. Эти номера позволили производителю установить путь машины. Пикап выехал из ворот завода в конце апреля и отправился по железной дороге в Калифорнию. Там он своим ходом доехал до автомагазина в Мохаве. В мае автомагазин расплатился с производителем, и с тех пор производитель больше ничего не знал о судьбе пикапа.

Два года спустя автомагазин в Мохаве разорился. Заведение выкупили новые владельцы. Вся текущая информация хранилась в компьютере. Все архивы так и остались в бумажном виде. Маленькому автомагазину крохотного городка, затерявшегося на краю пустыни, не каждый день приходится отвечать на звонок из Академии ФБР, поэтому на запрос пообещали ответить в самое ближайшее время. Старший управляющий вызвался лично собрать всю информацию и перезвонить в Квантико.

Сама машина сильно пострадала от огня. Все горючие материалы были уничтожены. Номерные знаки отсутствовали. В кабине не было обнаружено ничего достойного внимания. Ни жетонов на пользование платными автострадами, ни жетонов на пользование мостами и туннелями. Наклейки на лобовом стекле были полностью уничтожены. Криминалистам досталась одна грязь. Они срезали обе задние колесные арки – изогнутые стальные листы, закрывавшие ведущие колеса, – и осторожно перенесли их в лабораторию анализа материалов. Каждое транспортное средство ведет историю своих поездок, накапливая слой за слоем грязь на днище. Геологи Бюро, изучая эти слои, пытались выяснить, где побывал пикап и откуда он приехал.

Горящие покрышки спекли грязь в твердую корку. Некоторые мягкие породы расплавились, превратившись в стекло. Однако расшифровка слоев не допускала сомнений. Внешний был тонким. Геологи пришли к выводу, что он образовался за время долгого переезда через всю страну. Далее следовала смесь каменистых частиц, скопившихся за пару лет. Смесь весьма любопытная. Подобное сочетание различных видов песчинок должно было позволить однозначно определить место, где встречаются такие почвы. А под этой смесью был толстый слой пыли, собранной в каменистой пустыне. Геологи единодушно сошлись во мнении, что свою трудовую жизнь пикап начал где-то недалеко от пустыни Мохаве.

* * *

Во все до единого правоохранительные ведомства сорока пяти штатов были разосланы описание и номерные знаки угнанного белого «эконолайна». Каждый сотрудник, выходя на дежурство, получил инструктаж искать эту машину, в движении или стоящую, сожженную, спрятанную или брошенную. В ту среду на короткое время белые «эконолайны» стали самой разыскиваемой маркой машин на планете.

Макграт сидел во главе стола в притихшем зале совещаний, курил и ждал. Он не чувствовал особого оптимизма. Если грузовик спрятан в укромном месте, его, скорее всего, никогда не найдут. Задача была слишком грандиозной. Любой закрытый гараж или сарай могли навсегда спрятать «форд». Если же машина оставалась на дороге, шансы были несколько лучше. Поэтому главный вопрос жизни Макграта звучал так: сейчас, по прошествии двух суток после похищения, преступники уже добрались до места назначения или до сих пор находятся в пути?

* * *

Через два часа после начала поисков из базы данных отпечатков пальцев пришел ответ: Питер Уэйн Белл. Полное совпадение трех пальцев правой руки. Кроме того, компьютер назвал вероятность совпадения отпечатка мизинца очень высокой.

– Возраст – тридцать один год, – начал докладывать Броган. – Уроженец Мохаве, штат Калифорния. Две судимости за насилие. Три года назад был обвинен в двойном изнасиловании, но за решетку так и не попал. Жертвы провели в больнице по три месяца. Трое дружков Белла подтвердили его алиби. А жертвы не оправились от шока в результате побоев и не смогли его опознать.

– Милейший тип, – заметил Макграт.

– И сейчас у него в руках Холли, – добавил Милошевич. – В его фургоне.

Макграт ничего не ответил. Зазвонил телефон. Макграт снял трубку. Выслушал краткую фразу, произнесенную лающим голосом. На глазах Брогана и Милошевича лицо их начальника озарилось, словно у человека, чей любимый клуб в один день выиграл все чемпионаты по бейсболу, футболу, баскетболу и хоккею, чей сын в тот же день с отличием окончил Гарвард и чьи акции взлетели выше облаков.

– Он в Аризоне! – воскликнул Макграт. – Белый «эконолайн» в Аризоне, направляется на север по федеральной магистрали номер шестьдесят.

Пожилой полицейский в черном «крауне» полиции штата Аризона заметил, как белый фургон перестраивается в другой ряд с нарушением правил на федеральной магистрали №60 на выезде из городка Глоб, в семидесяти милях к востоку от Феникса. Догнав машину, он прочитал номерной знак, увидел синий овал с надписью «Форд». Полицейский включил микрофон и доложил о случившемся. И сразу наступил конец света. Полицейский получил приказ продолжать преследование фургона любой ценой. Ему сообщили, что из Феникса, Флагстаффа и даже из Альбукерке в штате Нью-Мексико уже вылетают вертолеты. С юга к нему на помощь подтягиваются все имеющиеся в наличии мобильные группы. Впереди шоссе перекрывает подразделение национальной гвардии. Полицейский узнал, что через двадцать минут получит такое подкрепление, о котором никогда не смел и мечтать, и понял, что он стал самым важным сотрудником правоохранительных органов Америки.

* * *

Управляющий автомагазина из Мохаве, штат Калифорния, перезвонил в Квантико меньше чем через час. За это время он успел сходить в архив и разыскать данные о продажах, оставшиеся от предыдущих владельцев. Пикап, о котором шла речь, в мае того же года, когда его выпустили, был продан одному фермеру, занимавшемуся выращиванием цитрусовых в Кендалле, в пятидесяти милях к югу от Мохаве. Фермер купил машину с рассрочкой на четыре года. В течение этого срока он пригонял машину для ремонта и сервисного обслуживания. После того как четыре года истекли и фермер полностью расплатился за пикап, его больше никто не видел. Звали его Датч Боркен.

Полчаса спустя угнанный белый «эконолайн» все еще оставался в Аризоне. За это время он успел проехать двадцать восемь миль на север и сейчас находился в голове вереницы из пятидесяти автомобилей, вытянувшихся за ним длинной каплей. В воздухе над фургоном висели пять вертолетов. Впереди, в десяти милях к северу, шоссе было перекрыто другими сорока автомобилями, которые выстроились во всю ширину проезжей части аккуратной стрелой. Всей операцией руководил старший агент ФБР, начальник отделения в Фениксе. Находясь в головном вертолете, он не отрывал взгляда от крыши фургона, отчетливо видневшегося сквозь прозрачный воздух пустыни. На голове у старшего агента были наушники с ларингофоном, и он говорил не переставая.

– Так, ребята, все готовы? С богом, пошли, пошли, пошли!

Головной вертолет взмыл вверх. Два других вертолета устремились вниз. Они зависли у самой земли рядом с фургоном, по одному с каждой стороны, держа ту же скорость, что и он. Полицейские машины за фургоном рассредоточились по всей ширине шоссе и одновременно включили мигалки и сирены. Еще один вертолет, опустившись, развернулся задом и полетел прямо перед фургоном со включенным опознавательным маячком, вспарывая несущим винтом воздух. Затем сирены разом умолкли, и из носовой части кабины вертолета вылез огромный рупор. Над пустыней раскатился голос второго пилота, многократно усиленный, отчетливо слышный даже сквозь рев двигателей.

– Федеральное бюро расследований! – с надрывом прокричал второй пилот. – Приказываю немедленно остановиться! Повторяю, приказываю немедленно прекратить движение и остановиться!

Фургон продолжал двигаться вперед. Вертолет поднялся вверх и покачался. Затем опустился еще ниже, летя на расстоянии менее десяти футов от лобового стекла фургона.

– Вы окружены со всех сторон! – продолжал кричать второй пилот. – Вас преследуют больше сотни сотрудников полиции. Шоссе впереди перекрыто. У вас нет выбора. Вы должны немедленно прекратить движение и остановиться. Повторяю, немедленно остановиться!

Полицейские машины снова включили сирены, и две, вырвавшись вперед, зажали фургон в «коробочку». Тот еще некоторое время катил вперед, затем начал сбавлять скорость. Растянувшийся конвой следом за ним тоже затормозил, рассредоточиваясь по шоссе. Вертолеты взмыли в воздух, но остались над фургоном. Тот сбросил скорость еще больше. Полицейские машины окружили его двойным кольцом, дверь к двери, бампер к бамперу. Фургон полностью остановился. Вертолеты зависли над ним. Головные полицейские машины подрезали фургон и резко затормозили в каких-то дюймах от его капота. Отовсюду повыскакивали сотрудники полиции. Шоссе оказалось запружено полицейскими. И даже сквозь рев двигателей вертолетов отчетливо послышались щелчки затворов и взводимых курков сотни ружей и револьверов.

За многие сотни миль, в Чикаго, Макграт не слышал этих звуков, но он слышал голос начальника Фениксовского отделения, кричащего по радио. Сигнал с ларингофонов пересылался через Вашингтон и трещал из громкоговорителя, установленного на длинном полированном столе. Старший агент непрерывно говорил возбужденным тоном, выдавая поток распоряжений своим подчиненным и попутно комментируя все то, что происходило на дороге внизу. Макграт сидел за столом, стиснув холодные и влажные от пота руки, уставившись на шумящий без умолку громкоговоритель так, словно тот под пристальным взглядом мог превратиться в хрустальный шар, в котором была бы видна вся картинка.

– Фургон останавливается, останавливается! – кричал старший агент, находящийся в кабине вертолета. – Вот он остановился, остановился прямо посреди шоссе, и его окружили со всех сторон. Не открывать огонь, ждать моего приказа! Из машины никто не выходит. Откройте двери, откройте двери, черт побери, и вытащите всех из кабины! Отлично, в кабине были двое, водитель и еще один человек рядом с ним, они выходят. Наденьте на них наручники и посадите в машины! Возьмите ключи, откройте заднюю дверь, но только осторожнее, там еще двое преступников. Так, отлично, мы подходим к задней двери, обходим вокруг машины, дверь заперта, мы подбираем ключи. И знаете что? На борту фургона по-прежнему видна надпись. Надпись на белом фоне: «Электрическая компания «Яркая искра»». А мне казалось, надпись должна быть закрашена белой краской, ведь так?

В зале совещаний Чикагского отделения наступила мертвая тишина. Макграт побледнел. Милошевич бросил на него взгляд. Броган бесстрастно смотрел в окно.

– И почему фургон направлялся на север? – спросил Макграт. – Обратно в Чикаго?

Громкоговоритель снова ожил. Сотрудники Бюро повернулись к нему. Вслушались в возбужденный голос начальника Фениксовского отделения, звучавший на фоне рева двигателей вертолета.

– Задняя дверь открывается, – объявил голос. – Дверь открывается, она открыта. Мы заходим внутрь, оттуда появляются люди, появляются люди, но что это такое, черт побери? Их там целая толпа. Человек двадцать. И все вылезают из кузова. Продолжают вылезать из кузова. Их человек двадцать или тридцать. Черт побери, что происходит?

Старший агент умолк. Судя по всему, выслушивал сообщение с земли. Макграт, Броган и Милошевич не отрывали взгляда от шипящего громкоговорителя. Молчание длилось довольно долго. Из громкоговорителя доносились лишь громкое дыхание старшего агента, рев двигателей и треск атмосферных разрядов. Затем снова зазвучал голос.

– Проклятье! Проклятье! Вашингтон, вы меня слышите? Вы слышите, что я говорю? Знаете, что мы только что сделали? Знаете, куда вы нас послали? Мы только что перехватили партию «живого товара». Тридцать нелегальных иммигрантов из Мексики. Их везут от самой границы. Машина направлялась в Чикаго. Мексиканцы утверждают, что им обещали там работу.

Глава 21

Белый «эконолайн» размеренно катил вперед, двигаясь быстрее, чем до этого. Крутые повороты закончились. Выехав на прямой участок, машина набрала скорость. Шум в кузове стоял громче, чем прежде, поскольку фургон ехал быстрее и к тому же свистел воздух, врывающийся тонкими струйками через сто с лишним отверстий в крыше.

Ричер и Холли лежали рядом на полуторном матрасе. Лежали на спине, уставившись на продырявленный потолок. Каждое отверстие казалось им яркой точкой. Не голубой, а просто настолько яркой, что цвет уже отсутствовал. Светлые точки на абсолютно черном фоне. Некие абстрактные понятия. Внутри полная темнота, а за листом тонкой стали абсолютный свет. Свет, противоположность темноты. Темнота, полное отсутствие света. Позитив и негатив. Оба абстрактных понятия контрастировали на металлической крыше.

– Мне хочется увидеть небо, – сказала Холли.

В фургоне было тепло. Не жарко, как в первый день. Эту проблему решили врывающиеся со свистом потоки воздуха, создававшие относительный уют. И все же здесь оставалось настолько тепло, что Ричер снял рубашку. Скатал ее в комок и подложил под голову.

– Мне хочется увидеть все небо целиком, – продолжала Холли. – А не только его крохотные кусочки.

Ричер ничего не ответил. Он был занят тем, что считал отверстия в крыше.

– Сколько сейчас времени? – спросила Холли.

– Сто тринадцать, – ответил он.

Она недоуменно повернулась.

– Что?

– В крыше сто тринадцать отверстий, – объяснил Ричер.

– Замечательно. А времени сейчас сколько?

– Половина четвертого по центральному времени.

Холли перевернулась на бок. Прижалась к Ричеру. Положила голову ему на правое плечо. Закинула ногу ему на бедро. Колено Ричера оказалось зажато между ногами Холли.

– Сегодня среда, так? – спросила она.

– Среда, – подтвердил Ричер.

Ему нечасто приходилось наслаждаться такой физической близостью с женщиной. Тело Холли было гибким и тренированным. Упругим, но нежным. Молодым. Приятно пахнущим. Забываясь, Ричер наслаждался этим ощущением. У него участилось дыхание. Однако он не обманывал себя по поводу чувств Холли. Она прижималась к нему, но делала это для того, чтобы дать отдых больному колену, чтобы не скатиться с узкого матраса на пол.

– Пятьдесят один час, – с тоской произнесла Холли. – Вот уже пятьдесят один час я не видела неба.

Сто тринадцать – простое число. Его нельзя получить, перемножив два целых числа. Вот число сто двенадцать можно получить, умножив пятьдесят шесть на два, или двадцать восемь на четыре, или четырнадцать на восемь. Число сто четырнадцать можно получить, умножив пятьдесят семь на два, или девятнадцать на шесть, или тридцать восемь на три. Но число сто тринадцать простое. Оно не имеет целых делителей. Число сто тринадцать можно получить, только умножив сто тринадцать на один. Или выпустив в крышу заряд дроби.

– Ричер, я начинаю беспокоиться, – призналась Холли.

Пятьдесят один час. Число пятьдесят один не является простым. Его можно получить, умножив семнадцать на три. Трижды десять будет тридцать, трижды семь будет двадцать один, тридцать и двадцать один будет пятьдесят один. Это не простое число. Оно имеет целые делители. Подтянув левой рукой цепь, Ричер обнял Холли, прижимая ее к себе.

– С тобой все будет в порядке, – убежденно заявил он. – Тебя не тронут. Ты для похитителей представляешь большую ценность. Они с тобой ничего не сделают.

Ричер ощутил, как Холли качнула головой. Всего один раз, но решительно.

– Я беспокоюсь не о себе, а о тебе. Ты-то представляешь какую-нибудь ценность?

Ричер промолчал. На это ему нечего было ответить. Холли заморгала, и он ощутил прикосновение ее ресниц к коже своей груди. Фургон с ревом несся вперед быстрее, чем ему хотелось. Водитель выжимал из машины больше того, на что она была рассчитана.

– Поэтому я начинаю беспокоиться, – повторила Холли.

– Ты присматривай за мной, а я буду присматривать за тобой, – успокоил ее Ричер.

– Я тебя ни о чем не прошу.

– Знаю.

– И я не могу принять помощь от тебя.

– Но ты не можешь мне помешать, – сказал Ричер. – Теперь это и мое дело тоже. Ублюдки совершили ошибку. Они пытались меня застрелить. У меня есть правило, Холли: те, кто идет против меня, сильно рискуют. Я стараюсь быть очень терпеливым. Однажды, когда я учился в начальной школе, у меня была учительница. Кажется, это было на Филиппинах, потому что она постоянно носила белую шляпу с широкими полями. Так что это было где-то в жаркой стране. Я с самого детства был по росту вдвое выше всех своих сверстников, и она мне говорила: «Ричер, перед тем как разозлиться, сосчитай до десяти». Сейчас я тоже считал до десяти. И гораздо дальше. Но теперь тебе не остается ничего иного, кроме как принять: мы с тобой идем до конца, каким бы он ни был.

Они умолкли. Фургон натужно ревел, глотая мили.

– Ричер, – окликнула Холли.

– Что?

– Обними меня.

– Обнимаю.

В доказательство своих слов Ричер нежно сжал ее в объятиях. Холли прильнула к нему.

– Ричер, – повторила она.

– Да?

– Хочешь поцеловать меня еще раз? Мне так легче.

Повернувшись к ней, Ричер улыбнулся в темноте.

– И мне тоже большого вреда не будет.

* * *

Восемь часов со скоростью шестьдесят пять или семьдесят миль в час. Где-то от пятисот до пятисот пятидесяти миль. Вот сколько они проехали. По крайней мере, такова была оценка Ричера. И у него наконец появились первые мысли по поводу того, куда направлялись похитители.

– Мы находимся там, где отменили верхний предел скорости, – сказал он.

Холли потянулась и зевнула.

– Что?

– Мы едем быстро. Под семьдесят миль в час на протяжении четырех часов. Лодер человек дотошный. Он не позволил бы Стиви гнать так быстро, если бы существовал риск, что его задержат за превышение скорости. Значит, мы находимся там, где предел скорости повысили или вообще отменили. В каких штатах это сделали?

Холли пожала плечами.

– Точно не могу сказать. В основном в западных. Ричер кивнул. Мысленно провел на карте дугу.

– На восток мы не едем, – сказал он. – Это мы уже решили. Так что мы сейчас где-то в Техасе, Нью-Мексико, Колорадо, Вайоминге или Монтане. Быть может, добрались до Айдахо, Юты, Невады или Аризоны. В Калифорнию еще не попали.

Фургон сбавил скорость, и рев двигателя стал более натужным. Послышался лязг коробки передач: водитель переключился с пятой на четвертую.

– Горы, – определила Холли.

И это был не холм, а длинный, затяжной подъем. Шоссе начало взбираться вверх. На каждую милю фургон набирал несколько сотен футов высоты. Время от времени он дергался влево, обгоняя медленно ползущие машины. Редкие. Водитель ехал на четвертой передаче, вдавив педаль газа в пол. Наконец рев двигателя утих, водитель переключился на пятую передачу, проехал на ней немного и снова перешел на пониженную. Начался затяжной спуск.

– У нас должен кончиться бензин, – сказала Холли.

– Этот двигатель дизельный, а не бензиновый, – возразил Ричер. – У нас были такие машины в армии. Бак емкостью тридцать пять галлонов. На одном галлоне дизель делает по шоссе миль двадцать пять. Так что бака хватит почти на девятьсот миль.

– То есть до самых отдаленных уголков Соединенных Штатов, – печально заключила Холли.

* * *

Путешествие продолжалось. Фургон в течение нескольких часов надрывно ревел, борясь с горами, затем свернул с шоссе. Спустилась ночь. Яркие отверстия в крыше померкли. Затем совсем исчезли. Стали темнее самой крыши. Позитив и негатив. Фургон резко вильнул вправо, сворачивая с шоссе. Покрышки завизжали на асфальте. Далее последовала беспорядочная последовательность поворотов, остановок и рывков вперед. Ухабистые спуски и крутые виражи, преодолеваемые на пониженной передаче. Относительно ровные отрезки, плохой асфальт, хороший асфальт, уклоны, щебенка, выбоины. Ричер представил себе, как лучи фар мечутся влево и вправо, вверх и вниз.

Фургон уменьшил скорость, практически остановился. Сделал крутой поворот направо. Подпрыгивая, проехал по деревянному мосту. Затем затрясся по грунтовой дороге с торчащими корнями. Машина двигалась медленно, виляя из стороны в сторону. Казалось, она едет по высохшему руслу реки. По узкой каменистой дороге. Судя по всему, это был самый последний отрезок пути. Похоже, конечная цель была уже близка. Водитель больше никуда не торопился, чувствуя себя дома.

Однако последний отрезок пути отнял много времени. Дорога была плохая, и фургон еле тащился. Из-под колес вылетали мелкие камешки. Покрышки сердито гудели на неровной поверхности. Так продолжалось сорок минут. Пятьдесят минут. Ричеру стало холодно. Усевшись, он встряхнул свою рубашку. Надел ее. Тряска продолжалась уже целый час. За это время с такой скоростью можно было проехать миль пятнадцать, от силы двадцать.

И вот наконец фургон прибыл на место. Взобравшись на последний пригорок, он остановился. Двигатель затих. Наступила гнетущая тишина. В безмолвии необъятной пустоты было слышно, как капает влага с остывающего глушителя. Двое похитителей, измученные и опустошенные, сидели в кабине и молчали. Затем они вышли. Послышался звук открывающихся дверей, заскрипели пружины сидений. Раздались шаги по гравию. Двери захлопнулись – оглушительный металлический лязг в полной тишине. Шаги зашуршали по гравию, направляясь к задней двери. В руке водителя тихо звякнули ключи.

В замке завозился ключ. Щелкнул язычок. Рукоятка повернулась. Распахнулась одна створка. Лодер подпер ее железной стойкой. Затем распахнул вторую створку. Подпер ее. Махнул «глоком», предлагая пленникам вылезать. Ричер помог Холли пробраться по неровному полу. Выпрыгнул наружу. Отрезок цепи, прикованный к руке, со звоном упал на землю. Подхватив Холли на руки, Ричер опустил ее рядом с собой. Они стояли, опираясь на неровную сталь пола фургона, и оглядывались по сторонам.

Совсем недавно Холли хотела увидеть небо. Теперь она стояла под самым невероятным небом, какое только когда-либо видела. Небо было темно-темно-синее, почти черное, и оно казалось необъятным. Оно бесконечно уходило в бескрайнюю высь. Оно было размером с целую планету. На нем рассыпанной солью сверкали сотни миллиардов ярких звезд. Бесконечно далеких, но при этом неестественно живых. Звездная пыль терялась в самых дальних холодных закутках Вселенной. Ночное небо было огромным и простиралось в бесконечность.

Фургон стоял на поляне в лесу. Воздух был насыщен терпким ароматом сосен. Запах был очень сильным, чистым и свежим. Повсюду вокруг чернела сплошная масса деревьев, покрывавших рваные склоны гор. Поляна была окружена лесистыми горами. Она была просторной, бесконечно черной, безмолвной. Справа вдалеке смутно виднелись черные силуэты строений. Это были длинные приземистые бараки. Деревянные, затаившиеся в темноте.

На краю поляны стояли люди. Они рассыпались среди ближайших деревьев. Ричеру были видны их смутные тени. Всего человек пятьдесят-шестьдесят, стоящих неподвижно, молча. Все в темной одежде. Все с черными лицами, выкрашенными ночной камуфляжной краской. На фоне черных деревьев сверкали белые глаза. Все держали в руках оружие. Ричер различил автоматические винтовки и пулеметы, небрежно перекинутые через плечи молчаливых, настороженных людей. И еще здесь были собаки. Крупные овчарки на толстых кожаных поводках.

Среди собравшихся было несколько детей. Ричер разглядел их в темноте. Притихшие дети жались в кучки и смотрели на прибывших заспанными глазами. Они прятались за спины взрослых, испуганные, но охваченные любопытством. Сонные дети, разбуженные среди ночи для того, чтобы стать свидетелями какого-то знаменательного события.