Текст книги "Кровавое эхо"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Ричер покачал головой.

– Мы это уже обсуждали. Я не убийца.

Она затихла, посмотрела на простыни, лежащие на коленях, и начала теребить шов. Простыни были старыми и обтрепанными. Их наверняка выбросили из большого дома. Может быть, на них спали Расти и ее умерший муж. Или Бобби. Или Слуп. Или Слуп с Кармен.

– Вам нужно уехать прямо сейчас, – повторил Ричер.

– Я не могу.

– Вам следует остаться где-нибудь на территории Техаса, временно. Сражаться за свои права, привлечь закон на свою сторону. В данных обстоятельствах вы получите опеку над ребенком.

– У меня нет денег. Это может стоить сотни тысяч долларов.

– Кармен, вы должны что-то делать.

Она кивнула.

– Я знаю, что я сделаю, – сказала она. – Я позволю ему меня избить в понедельник вечером. Потом утром во вторник я найду вас, где бы вы ни были. Вы увидите меня и, возможно, примете другое решение.

Ричер ничего ей не ответил. Она подняла голову, подставив лицо падающему из окна тускнеющему свету, и волосы окутали ее плечи.

– Посмотрите хорошенько, – сказала она. – Подойдите ближе.

Ричер сделал шаг к ней.

– Я буду в синяках. Возможно, у меня будет сломан нос или разбиты губы. Возможно, он выбьет мне несколько зубов.

Ричер молчал.

– Потрогайте мою кожу, – сказала она. – Почувствуйте ее.

Ричер дотронулся указательным пальцем до ее щеки. Кожа была мягкой и гладкой, точно теплый шелк. Он провел пальцем до скулы.

– Запомните это, – сказала она. – И сравните с тем, что почувствуете во вторник утром. Может быть, это поможет вам передумать.

Ричер убрал палец. Может быть, это действительно заставит его передумать. Она рассчитывала, что так и будет, а он боялся. Разница между хладнокровием и яростью – огромная разница. Для него принципиальная.

– Обнимите меня. Я уже успела забыть это ощущение.

Ричер сел рядом с ней и крепко ее обнял, она обхватила его руками за пояс и спрятала лицо у него на груди.

– Я боюсь, – прошептала она.

Они просидели так минут двадцать. Может, полчаса. Ричер потерял счет времени. Кармен была теплой, от нее приятно пахло, она ровно дышала. Затем она отодвинулась и встала, и на лице у нее появилось печальное выражение.

– Мне нужно найти Элли, – сказала она. – Ей пора спать.

– Она в конюшне. Она показала мне, как седлать лошадь.

– Элли хорошая девочка, – кивнула Кармен.

– Это точно, – подтвердил Ричер. – Она спасла мою задницу.

Кармен протянула ему простыни.

– Хотите завтра покататься верхом? – спросила она.

– Я не умею.

– Я вас научу.

– Это может занять много времени.

– Не может. Нам нужно будет подняться на холмы.

– Зачем?

Она отвернулась.

– Вам придется научить меня кое-чему, – сказала она. – На случай, если вы во вторник не передумаете. Я должна знать, как следует обращаться с пистолетом.

Ричер ничего ей не ответил, и тогда она сказала:

– Вы не можете отнять у меня право защитить себя.

Ричер продолжал молчать, и она спустилась вниз по лестнице, оставив его сидящим на кровати со сложенными простынями на коленях, точно в такой же позе, в какой он увидел ее, когда вошел.

Ричер застелил кровать, радуясь тому, что простыни тонкие и выношенные. Температура воздуха по-прежнему оставалась около тридцати градусов. К середине ночи она, скорее всего, опустится до двадцати пяти, так что дополнительное тепло Ричеру не понадобится.

Он снова спустился по лестнице и вышел наружу. На востоке горизонт был угольно-черным, но, завернув за угол дома, Ричер увидел на западе закатное солнце, ослепительно полыхающее на фоне красного дома. Он стоял, наблюдая за тем, как оно садится. Здесь, на юге, оно опустится за горизонт очень быстро, точно гигантский красный мяч. Солнце на мгновение вспыхнуло у края столовой горы и исчезло, оставив за собой озаренное алыми сполохами небо.

Ричер услышал приближающиеся шаги, прищурился в слепящем свете заката и увидел, что к нему идет Элли. Маленькие, короткие шажки, напряженные руки, голубое платье с прилипшими к нему соломинками. Солнце падало на нее сзади, и ее голову окутывало красно-золотое сияние волос, совсем как у ангела.

– Я пришла пожелать вам спокойной ночи, – проговорила она.

Ричер вспомнил времена из своего прошлого, когда он жил в семейных общежитиях на военных базах: слабый стук в дверь, вежливые армейские дети, пришедшие официально попрощаться с собратьями-офицерами своих отцов. Он ничего не забыл. Нужно пожать малышу руку, и он уйдет. Он улыбнулся Элли.

– Отлично. Спокойной ночи, Элли.

– Вы мне нравитесь, – сказала девочка.

– Ты мне тоже нравишься, – ответил он.

– Вам жарко?

– Очень.

– Скоро будет буря.

– Мне все это говорят.

– Я рада, что вы друг моей мамы.

Ричер ничего не сказал, просто протянул ей руку, на которую она посмотрела с удивлением.

– Вы должны поцеловать меня, чтобы мне хорошо спалось, – сказала она.

– Правда?

– Конечно.

– Хорошо, – не стал спорить Ричер.

Ее лицо находилось примерно на одном уровне с его бедром, и он хотел наклониться.

– Нет, возьмите меня на руки, – сказала она и протянула к нему руки.

Ричер подхватил ее и устроил на согнутом локте, потом нежно поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, – повторил он.

– Отнесите меня, я устала, – попросила она.

Ричер пронес ее мимо загонов, мимо конюшни, через двор к дому. Кармен стояла на крыльце, прислонившись к колонне, и наблюдала за их приближением.

– Вот ты где, – сказала она.

– Мама, я хочу, чтобы мистер Ричер вошел и пожелал мне спокойной ночи, – сказала Элли.

– Ну, я не знаю, можно ли ему.

– Я здесь только работаю, Элли, – проговорил Ричер. – Я тут не живу.

– Никто не узнает, – сказала Элли. – Зайдите через кухню. Там только кухарка. Она тоже здесь работает. А ей можно находиться в доме.

Кармен с сомнением смотрела на нее, не зная, на что решиться.

– Мама, ну пожалуйста! – сказала Элли.

– Может быть, если мы войдем все вместе… – сказала Кармен.

– Через кухню, – добавила Элли, потом вдруг заговорила театральным шепотом, который был громче нормального голоса: – Мы же не хотим, чтобы Гриры нас увидели!

Она затряслась от смеха на руках у Ричера, прижавшись лицом к его шее. Кармен вопросительно посмотрела на него, и он пожал плечами. Ну что ужасного может произойти? Он опустил Элли на землю, и она взяла мать за руку. Потом они втроем направились к двери кухни, и Кармен ее толкнула.

«Закат», – записал мальчик и отметил время. Мужчины отползли от края ямы, встали на колени и потянулись. «Конец наблюдений», – написал мальчик и отметил время. Затем все трое проползли на коленях и убрали камни, которые удерживали углы брезента, скрывавшего их пикап. Аккуратно сложили брезент, насколько это было возможно, не выпрямляясь в полный рост, и убрали в багажник. За ним последовал портативный холодильник. Они прихватили подзорные трубы и по очереди забрались в машину. Выехали из ущелья и помчались на запад, в сторону алого горизонта.

Кухарка загружала громадную посудомоечную машину, которая была покрыта зеленой эмалью и, наверное, являлась последним словом техники, когда человек впервые ступил на Луну. Она подняла голову, но ничего не сказала. Просто продолжала складывать тарелки. Ричер заметил три принесенные им миски. Их уже сполоснули и приготовили, чтобы положить в машину.

– Сюда, – прошептала Элли.

Она провела их в дверь, открывавшуюся в коридор без окна, где было очень душно. Сбоку Ричер заметил простую деревянную лестницу, выкрашенную в красный цвет, но краска стерлась в тех местах, где ступеней касались ноги людей. Элли начала подниматься наверх. Ступеньки жалобно скрипели под весом Ричера.

Вскоре они оказались на втором этаже, в крошечном помещении, похожем на шкаф. Элли толкнула дверь, пересекла площадку и повернула направо в узкий коридорчик. Все здесь было деревянным, стены, потолок и пол, и все выкрашено в красный цвет. Комната Элли, примерно двенадцать квадратных футов, находилась в конце коридора и тоже была красной. Здесь царила ужасающая жара. Комната выходила на юг, и, видимо, солнце заливало ее целый день. Шторы оставляли закрытыми, чтобы хоть как-то защититься от жары.

– Мы пойдем помоемся, – сказала Кармен. – А мистер Ричер подождет, хорошо?

Элли оставалась в комнате ровно столько, сколько ей потребовалось, чтобы убедиться, что он не уйдет. Ричер сел на край кровати, чтобы показать, что останется, и помочь девочке принять очередное решение. Она медленно повернулась и пошла за матерью в ванную комнату.

Кровать была узкой, может, всего тридцать дюймов шириной, и короткой, предназначенной для ребенка. На хлопчатобумажных простынях были нарисованы животные неизвестного происхождения. Кроме того, в комнате имелся ночной столик, книжный шкаф и маленький гардероб. Мебель выглядела относительно новой, из светлого дерева, выбеленного, а потом раскрашенного веселыми картинками. Ричеру она понравилась. Наверное, ее купили в Остине, в маленькой симпатичной лавочке, и доставили сюда. А может, она приехала из самого Санта-Фе. На некоторых полках стояли книги, на других – чучела животных, сваленные в кучу.

Ричер слышал голос старого кондиционера, который терпеливо стучал и скрипел. Здесь он звучал громче. Видимо, его установили на чердаке. Его размеренный шелест успокаивал, но на втором этаже проку от него было немного, и Ричер решил, что температура тут все сорок пять градусов.

Вскоре вернулись Элли и Кармен. Элли неожиданно стала тихой и немного смущалась, видимо из-за того, что надела пижаму – обычные хлопчатобумажные шорты и футболку с какими-то животными, вроде бы кроликами. У нее были влажные волосы и розовая кожа. Одной рукой она прикрывала рот. Она забралась в постель и свернулась калачиком около подушки, использовав примерно половину пространства рядом с Ричером, но стараясь к нему не прикасаться.

– Ну хорошо, спокойной ночи, малышка, – сказал Ричер. – Приятных тебе снов.

– Поцелуйте меня, – попросила Элли.

Ричер помедлил секунду, потом наклонился и поцеловал ее в лоб. Он был теплым, влажным и пах мылом. Элли устроилась поудобнее и взбила подушку.

– Спасибо вам за то, что вы наш друг, – сказала она.

Ричер выпрямился и, шагнув к двери, посмотрел на Кармен. «Это ты ее научила так сказать? Или все по-настоящему?»

– Вы найдете дорогу назад? – спросила она.

Ричер кивнул.

– Увидимся завтра, – проговорила она.

Она осталась в спальне Элли, а он нашел комнатушку, из которой вниз вела задняя лестница. Ричер спустился в коридор и прошел через кухню. Кухарка куда-то ушла. Старая посудомоечная машина что-то тихонько ворчала себе под нос.

Он вышел в ночь и помедлил в тихом, окутанном сумраком дворе. Было страшно жарко. Ричер направился к воротам и взглянул на черный горизонт. Парило. Примерно в ста милях к юго-западу полыхали зарницы. Тонкие ослепительные полосы сухого электричества вспыхивали и гасли, словно гигантская небесная камера вела ночную съемку. Ричер поднял голову. Ни дождя, ни туч. Он повернулся и заметил в темноте справа белые пятна. Футболка. Лицо. Полукруг лба под бейсбольной кепкой. Снова Бобби Грир.

– Бобби, – сказал он. – Хорошо покатался?

– Я жду тебя, – не ответив на его вопрос, заявил Бобби.

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что ты вышел из дома.

– А что мне там делать?

– А это ты мне скажи. Интересно, зачем тебя вообще туда понесло? Вы неплохо смотрелись все трое, точно маленькая семья.

– Ты нас видел?

– Я все вижу, – кивнув, ответил Бобби.

– Все? – переспросил Ричер.

– Все, что мне нужно.

Ричер пожал плечами.

– Я поцеловал малышку и пожелал ей спокойной ночи, – проговорил он. – Какие-то проблемы?

– Давай-ка я провожу тебя до дома для рабочих, – сказал Бобби. – Я хочу с тобой поговорить.

Пока они шли по двору, он не произнес ни слова, просто шел и молчал. Ричер не отставал, поглядывая на ночное небо на востоке. Оно было огромным, угольно-черным, расцвеченным яркими звездами. Если не считать тусклых окон в некоторых из строений, принадлежащих Грирам, вокруг царил мрак. И на его фоне звезды казались крошечными точками света, разбросанными в миллиардах кубических миль космоса. Ричеру нравилось смотреть на бездонное небо и думать о нем, осознавая, что сам он всего лишь маленькое, слабое существо, родившееся посреди пустоты. Может, он вовсе ничто. В таком случае почему бы ему не прикончить Слупа Грира? Почему бы и нет? В контексте целой Вселенной какое значение имеет одна жизнь?

– У моего брата неприятности, – неловко проговорил Бобби. – Думаю, ты про это знаешь.

– Я слышал, что он скрывал свои доходы и не платил налогов, – сказал Ричер.

Бобби кивнул в темноте.

– У налоговой инспекции повсюду шпионы.

– И эти шпионы на него донесли?

– А кто же еще? – спросил Бобби. Он прошел несколько шагов и добавил: – Короче говоря, Слуп в тюрьме.

– Кажется, он выходит в понедельник, – сказал Ричер.

– Выходит. И не слишком обрадуется, когда увидит тебя здесь и узнает, что ты целуешь перед сном его ребенка и дружишь с женой.

– Я собираюсь здесь работать, и все, – пожав плечами, ответил Ричер.

– Именно, с лошадьми. А не как нянька.

– Мне ведь полагается свободное время.

– Но ты должен проводить его с умом.

– Ты хочешь сказать, что мне следует знать свое место? – улыбнулся Ричер.

– Точно, – подтвердил Бобби. – И оно не рядом с женой и дочерью моего брата.

– Человек не имеет права выбирать себе друзей?

– Слуп не обрадуется, когда вернется домой и обнаружит, что его жена выбрала какого-то чужого мужика в друзья себе и их ребенку.

Ричер остановился.

– Проблема в том, Бобби, что я не понимаю, почему меня должно волновать, обрадуется твой брат или нет.

Бобби тоже остановился.

– Потому что мы одна семья. И все про всех известно. Тебе придется это запомнить. Или ты здесь долго не продержишься. Тебя просто вышвырнут вон.

– Ты так думаешь?

– Да, я так думаю.

Ричер снова улыбнулся.

– И кого же ты позовешь? Шерифа на его подержанной машине? Да у него сделается сердечный приступ, если он только подумает об этом!

– Мы, в Западном Техасе, сами решаем свои проблемы. Такова традиция. Здесь никогда не было особенно серьезных представителей закона, и мы к этому привыкли.

Ричер сделал шаг к нему.

– И что, ты хочешь решить свои проблемы? Прямо сейчас?

Бобби молчал, и Ричер выдвинул предложение:

– Может, напустишь на меня кухарку? И она сразится со мной сковородкой?

– Джош и Билли сделают все, что им прикажут.

– Эти козявки? Уж лучше кухарка. Или даже ты.

– Джош и Билли спокойно входят в загон к быкам, которые весят полторы тонны. Ты для них не проблема.

Ричер зашагал к дому для наемных работников.

– Как скажешь, Бобби. Я всего лишь пожелал спокойной ночи ребенку. Зачем начинать из-за этого третью мировую войну? Ей не хватает общения. И ее матери тоже. И я в этом не виноват.

– Используй свои мозги по назначению, вот что тебе следует сделать, – заявил Бобби. – Я уже говорил тебе, что она врет почти про все на свете. Так что если она тебе что-то там нарассказывала, все это вранье. Не будь дураком, не верь ей. Кроме того, ты не первый.

Они завернули за угол и направились к двери дома.

– В каком смысле? – спросил Ричер.

– Ты думаешь, я совсем тупой? Вот уже месяц ее целыми днями не бывает дома, она не ночует каждый раз, когда ей это удается, и бросает на нас ребенка, чтобы мы о нем заботились. И куда же она ездит? В какой-нибудь мотель в Пекосе, вот куда, где морочит голову парню, который верит в ее идиотские истории о том, как муж ее не понимает. Что целиком и полностью ее личное дело. А мое дело начинается тогда, когда она окончательно теряет совесть и привозит этого парня сюда. За два дня до того, как должен вернуться домой ее муж. Да еще выдает его за абсолютно незнакомого ей человека, ищущего работу. Что за чушь собачья?

– Что ты имел в виду, когда сказал, что я не первый?

– То, что сказал. Поговори с Джошем и Билли. Они его выставили вон.

Ричер ничего не ответил, и Бобби улыбнулся.

– Не верь ей, – сказал он. – Она многого тебе не говорит, а то, что говорит, по большей части вранье.

– Почему у нее нет ключа от двери дома?

– У нее был ключ к проклятой двери. Она его потеряла. Да и вообще дверь никогда не закрывается. Зачем? Мы находимся в шестидесяти милях от ближайшего пересечения дорог.

– Тогда почему она должна стучать?

– Она не должна стучать. Она может войти, когда захочет. Но ей нравится показывать всем, как мы стараемся исключить ее из нашей жизни. Это все дерьмо. Как мы можем ее исключить? Слуп на ней женился, разве нет?

Ричер промолчал.

– Так что можешь у нас работать, если хочешь, – сказал Бобби. – Но держись подальше от нее и ребенка. Я это для твоей же пользы говорю, понял?

– А я могу тебя кое о чем спросить?

– О чем?

– Ты знаешь, что у тебя шляпа надета задом наперед?

– Что у меня надето?

– Кепка, – пояснил Ричер. – Задом наперед. Мне интересно, знаешь ли ты это. Или, может, она случайно перевернулась.

Бобби уставился на него.

– Мне так нравится, – сказал он.

Ричер снова кивнул.

– Да, наверное, защищает шею от солнца, – сказал он. – Чтобы она не стала еще краснее.

– Думай, о чем говоришь, – заявил Бобби. – Держись подальше от семьи моего брата и думай, о чем говоришь.

Затем он развернулся в темноте и зашагал назад, к большому дому. Ричер стоял и смотрел ему вслед. На далеком юго-западном горизонте продолжали резвиться зарницы. Затем Бобби скрылся за конюшней, и Ричер слышал лишь шорох его шагов по пыльной земле, а потом и они стихли.

Глава 6

Ричер сразу лег спать, хотя было еще рано. «Спи, когда можно, чтобы не хотеть, когда нельзя». Этому правилу он всегда следовал. Он никогда не работал в обычном режиме. Для него вторник ничем не отличался от воскресенья, понедельник от пятницы, а день от ночи. Он мог с удовольствием проспать двенадцать часов, а потом работать следующие тридцать шесть. Если же не приходилось работать тридцать шесть часов, он снова спал двенадцать часов, потом снова и снова, пока что-нибудь не случалось.

Кровать оказалась короткой, а матрас комковатым. Тяжелый воздух опустился на простыню, точно горячий густой суп. С улицы доносились голоса насекомых, которые громко щелкали и пищали. Их, наверное, был целый миллиард, и Ричер мог бы услышать каждого в отдельности, если бы сосредоточился, а так их вопли слились в единый пронзительный звон. Звуки ночи, далеко от населенных мест. Где-то кричали кугуары и койоты. Лошади тоже это слышали, и Ричер уловил их беспокойство. Они затихали ненадолго, но после очередного жалобного, призрачного стона начинали снова волноваться. Потом раздался громкий шорох, и Ричеру показалось, что он уловил движение воздуха, когда целая колония летучих мышей поднялась в воздух. Он представил себе, как рассекают воздух кожистые крылья, и заснул, глядя на звезды в маленькое окно под потолком.

На дороге из Пекоса в Эль-Пасо (а это более двухсот миль) время от времени встречаются мотели, заправочные станции и закусочные. Команда убийц ехала примерно час на запад, проделав семьдесят миль, затем остановилась во втором месте, которое им встретилось на пути. Это правило установила женщина. Никогда не задерживаться на первой возможной остановке. Всегда на второй. И непременно приезжать очень поздно. Для нее это было чем-то вроде предрассудка, но она утверждала, что так нужно ради их безопасности.

Они притормозили около заправочной станции для больших грузовиков, где неподалеку имелись двухэтажный мотель и закусочная, работавшая круглосуточно. Высокий мужчина отправился в мотель и заплатил наличными за два номера: один – на первом этаже, в дальнем конце от стойки регистратора, а другой – на втором, примерно посередине коридора. Женщина выбрала себе номер наверху.

– Постарайтесь выспаться, – сказала она своим партнерам. – Нам предстоит работа.

Ричер слышал, как Джош и Билли вернулись в два часа ночи. На улице было по-прежнему жарко, насекомые по-прежнему голосили во дворе. Шум мотора стал слышен примерно в паре миль к югу, он постепенно приближался. Машина сбросила скорость, сворачивая в ворота, потом покатила по двору, въехала в гараж внизу, и двигатель замолчал. После этого до Ричера доносились лишь щелчки и постукивание, когда мотор начал остывать. Джош и Билли шумели и топали. Ричер старался не обращать на них внимания и не просыпаться, но определил, что сначала они по очереди отправились в ванную, затем к своим кроватям. Пронзительно заскрипели пружины – и все, больше никаких звуков, только неумолчный звон насекомых и влажное ритмичное дыхание мужчин, которые тяжело трудились весь день и от души пили весь вечер. Эти звуки были Ричеру хорошо знакомы. Он провел в таких спальнях семнадцать лет.

Когда он проснулся, насекомые молчали, а звезды исчезли. Вместо них в окно заглядывал рассвет. «Наверное, шесть часов утра», – подумал Ричер. Было уже жарко. Он поднял руку и взглянул на часы. Десять минут седьмого, суббота. Он подумал о Джоди, которая была в Лондоне. Там сейчас десять минут первого. На шесть часов больше. Она уже давно встала. Может быть, ходит по музею, рассматривает картины. Может, собирается на ланч в какое-нибудь английское кафе, где подают чай. А потом Ричер вспомнил про Кармен Грир, которая спит в большом доме и которую от возвращения мужа из тюрьмы отделяет сорок восемь часов. И про Элли: ей, наверное, жарко, она беспокойно ворочается на своей маленькой кроватке и, сама того не зная, приближается к дню, когда ее жизнь снова изменится.

Ричер отбросил в сторону смятую простыню и, прихватив с собой одежду, голышом отправился в ванную. Джош и Билли крепко спали, оба не потрудились раздеться, а Джош даже не снял сапоги. Оба похрапывали, растянувшись на своих кроватях. В воздухе едва уловимо пахло пивным перегаром. Запах похмелья.

Ричер пустил горячую воду и долго смывал с тела пот, потом переключил на холодную, чтобы окончательно проснуться, но она оказалась почти такой же теплой, как горячая. Он представил себе, как насос выкачивает ее из земли и она по дороге забирает часть земного жара. Ричер наполнил раковину водой и замочил в ней одежду. Он научился этому трюку еще в детстве, когда жил на тихоокеанских островах, от часовых, которым выпадало стоять дневную вахту. Если надеть мокрую одежду, получается что-то вроде кондиционера, сохраняющего прохладу, пока одежда не высохнет. Принцип испарения. Или резервуар для охлаждения. Ричер натянул мокрую одежду, тут же прилипшую к телу, и поспешил вниз по лестнице, чтобы встретить рассвет. Солнце висело над горизонтом прямо перед ним, небо над головой полыхало пурпурными красками, пыль под ногами оставалась горячей со вчерашнего дня.

Наблюдатели уже собрались на свой пост, как пять раз до этого. Они проделывали все автоматически. Один из мужчин заехал на пикапе за мальчиком, который уже ждал его перед домом. Затем они вместе отправились к дому второго мужчины, где обнаружили, что все изменилось.

– Он только что мне звонил, – объяснил второй мужчина. – Новый план. Мы должны поехать в какое-то место около Койаносы, чтобы получить новые инструкции. Лично.

– Лично от кого? – спросил первый мужчина. – Не от него, так ведь?

– Нет, от каких-то других людей, с которыми мы будем работать.

Мальчик молчал. Первый мужчина пожал плечами.

– Мне все равно, – сказал он.

– Кроме того, нам заплатят, – сообщил второй мужчина.

– Еще лучше, – сказал первый мужчина.

Второй втиснулся на сиденье, закрыл свою дверь, пикап развернулся и покатил на север.

Ричер завернул за угол и прошел мимо загонов к конюшне. Вокруг царила звенящая тишина, и казалось, будто все замерло от жары. Неожиданно ему стало интересно, ложатся ли лошади, когда засыпают. Он вошел в огромную дверь и обнаружил, что не ложатся. Они спали стоя, опустив головы, колени напряжены, чтобы удержать вес могучего тела. Большая старая кобыла, которую он оседлал накануне, почувствовала его запах, открыла один глаз, равнодушно посмотрела на него, пошевелила правой ногой и снова закрыла глаз.

Ричер огляделся по сторонам, пытаясь понять, что ему придется делать. Лошадей нужно кормить, значит, где-то должна быть сложена еда. Что они едят? Сено, кажется. Оно лежало повсюду. Или это солома для пола? Вскоре он обнаружил отдельную комнатку в углу с запасами какого-то корма. Большие пакеты из вощеной бумаги от поставщика в Сан-Анджело. Итак, получается, что лошади по большей части едят сено с витаминными добавками. Еще им нужна вода. В одном углу Ричер заметил кран с прикрепленным к нему длинным шлангом. И корыто в каждом стойле.

Он вышел из конюшни и направился по дорожке к дому. Заглянул в окно кухни. Там никого не было. Все тихо, никакой деятельности. Кухня выглядела точно так же, какой он ее видел, когда уходил из дома. Тогда Ричер зашагал к дороге, услышал, как открылась передняя дверь, повернулся и увидел, что на крыльцо вышел Бобби Грир. В той же футболке и кепке, только теперь она была надета правильно и козырек прикрывал глаза. В правой руке Бобби держал ружье, взятое из стойки в коридоре. Двадцать второго калибра, с затвором, современное, в хорошем состоянии. Он положил его на плечо и замер на месте.

– А я шел тебя будить, – сказал он. – Мне нужен шофер.

– Зачем? – спросил Ричер. – Куда ты собрался?

– На охоту, – ответил Бобби. – В пикапе.

– Ты не умеешь водить машину?

– Конечно умею. Но для охоты нужны двое. Ты ведешь машину, а я стреляю.

– Из пикапа?

– Я тебе покажу, – сказал Бобби.

Он направился к гаражу и остановился возле более нового пикапа. К его багажнику была приделана защитная дуга.

– Ты поведешь машину, – принялся объяснять Бобби. – Выедешь на поле. Я буду сидеть сзади и опираться на дугу. Таким образом, я имею обстрел в триста шестьдесят градусов.

– На ходу?

– В этом главная хитрость. Классное развлечение. Его придумал Слуп. Он настоящий мастер.

– А на кого ты собираешься охотиться?

– На броненосцев, – ответил Бобби, шагнул в сторону и показал на узкую тропинку в пустыне, извивающуюся между нагромождениями камней. – Охотничьи угодья, – сказал он. – К югу отсюда их целая туча, и они такие жирненькие. Нет ничего лучше броненосца в соусе чили на ланч.

Ричер промолчал.

– Ты ел когда-нибудь броненосца? – спросил Бобби.

Ричер покачал головой.

– Замечательная еда, – заявил Бобби. – Во времена, когда мой дед был мальчишкой и наступила Великая депрессия, они только броненосцами и питались. Называли их техасскими индейками. А еще боровами Гувера. Благодаря им многие смогли выжить. Теперь любители деревьев добились того, что броненосцы находятся под защитой государства. Но если они живут на нашей земле, мы имеем полное право их отстреливать. По крайней мере, я так считаю.

– А я нет, – сказал Ричер. – Я не люблю охоту.

– Почему? Это же состязание.

– Для тебя – возможно. Но я уже давно знаю, что я умнее броненосца.

– Ты здесь работаешь, Ричер. И будешь делать то, что тебе говорят.

– Прежде чем я начну здесь работать, нам придется обсудить кое-какие формальности.

– Например?

– Например, мою зарплату.

– Две сотни в неделю, – сказал Бобби. – Крыша над головой и трехразовое питание.

Ричер молчал.

– Подходит? – спросил Бобби. – Ты ведь хотел получить работу, верно? Или Кармен?

Ричер пожал плечами. Две сотни в неделю. Прошло довольно много времени с тех пор, как он работал за такие деньги. Но с другой стороны, он здесь не ради денег.

– Подходит, – ответил он.

– И ты будешь делать все, что тебе скажут Джош и Билли.

– Подходит, – повторил Ричер. – Но я не повезу тебя на охоту. Ни сейчас и ни в какое другое время. Считай, что мне не позволяют мои убеждения.

Бобби довольно долго обдумывал его слова.

– Знаешь, я в состоянии сделать так, что ты не сможешь даже близко к ней подойти. Я каждый день буду находить все новые и новые способы.

– Я буду в конюшне, – сказал Ричер и пошел прочь.

Элли принесла ему завтрак туда. Она была в голубом холщовом комбинезоне, еще влажные после душа волосы распущены. Она держала в руках тарелку с яичницей. В нагрудном кармашке лежали вилка и нож, точно две ручки. Ричер видел, что она изо всех сил старается не забыть то, что ей велели передать.

– Мама просила напомнить вам про урок верховой езды, – произнесла она. – Она встретится с вами здесь после ланча.

И, не говоря больше ни слова, умчалась в дом. Ричер сел на солому и принялся за еду, потом отнес тарелку на кухню и направился к дому для рабочих. Джоша и Билли не было, значит, они не могли сказать ему, что он должен делать. «Отлично», – подумал он. Он не стал их искать, а вместо этого лег на свою кровать и задремал.

Река Койаноса достаточно широка, чтобы нести талую воду с гор Дейвис в реку Пекос и дальше в Рио-Гранде, до самой границы с Мексикой. Но талая вода – явление сезонное и ненадежное, и потому этот район был мало населен. Около сухого устья реки стояло несколько заброшенных ферм, далеко друг от друга и от чего бы то ни было. На одной из них имелся старый покосившийся дом, посеревший под лучами солнца. Перед ним пустой сарай. В нем не было дверей, лишь открытая стена, выходящая на запад, в сторону дома. Здания выстроили с учетом местности, и то, что находилось внутри сарая, было видно только из двора перед ним.

«Форд-краун» ждал в сарае с включенным двигателем, чтобы работал кондиционер. Внутренняя лестница вела на сеновал с маленькой наружной площадкой над дверью. Женщина стояла на ней, не обращая внимания на жару, и наблюдала за дорогой. Она увидела пикап за две мили, подождала, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, затем повернулась и, спустившись вниз, подала сигнал своим партнерам.

Они вышли из машины и стали ждать приближения пикапа на жаре. Они услышали, как машина съехала с дороги, завернула за угол сарая и сбросила скорость во дворе. Размахивая руками, точно дорожные копы, они показали наблюдателям, что они должны делать. Один из них, словно служащий аэропорта, не переставая жестикулировать, шагал перед пикапом, подвел к задней стене сарая и поднял вверх большие пальцы, подав сигнал, чтобы машина остановилась. Он подошел к окну водителя, а его партнер – к пассажирской двери.

Водитель выключил двигатель и расслабился. Такова природа человека. Конец быстрой поездки на тайную встречу, любопытство по поводу новых инструкций, ожидание денег. Он опустил окно. Его напарник на пассажирском месте сделал то же самое. И оба умерли, получив по девятимиллиметровой пуле в висок. Мальчик, сидевший между ними, прожил на одну секунду дольше, его лицо с обеих сторон забрызгали кровь и мозг его товарищей, в руках он продолжал сжимать свой блокнот. Маленький смуглый мужчина дважды выстрелил ему в грудь. Женщина оттолкнула его в сторону и подняла стекла на окнах, оставив щель в дюйм шириной. Дюйма хватит, чтобы внутрь попали насекомые, но этого недостаточно для проникновения хищников. Насекомые помогут телам быстрее разложиться, а вот хищники могут растащить их по частям, и есть риск, что останки кто-нибудь заметит.