Текст книги "Без промаха"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Он ответил на поцелуй. Губы у нее были холодные. Ричер ощутил аромат ее кожи и волос. Положил руку ей на талию, другую на затылок. Груди Фрелих притиснулись к его груди. Но тут Фрелих оттолкнула его. Дыхание ее было прерывистым.

– Не стоило нам этого делать, – сказала она. Ричер пристально посмотрел на нее.

– Пожалуй, – сказал он. Она ничего не сказала.

– А что стоило? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Фрелих. Они перешли в гостиную.

– Не забывайте, – сказала она, – мы с ним разошлись. За год до его смерти.

В сумочке, которую Фрелих оставила открытой в прихожей, зазвонил сотовый телефон.

– Это мои люди, – сказала Фрелих. – С докладом, из дома Армстронга.

Она вышла в прихожую, приняла вызов. И, ничего не сказав, закрыла крышку телефона.

– Все тихо, – сказала она.

Ричер кивнул. Миг миновал, словно его и не было.

– Снова китайцы? – спросила она.

– Ага, – ответил Ричер. – То же самое.

Она позвонила, заказала ужин, потом скрылась наверху. Ричер подождал в гостиной, принял у рассыльного еду. Ровно в десять тридцать снова зазвонил ее сотовый, лежавший рядом с ней на столе. Сообщение было коротким.

– Тихо, – сказала Фрелих. – Пока все в порядке.

– Ну так и перестаньте волноваться. Фрелих кивнула. Глянула на часы:

– Нам нужно вернуться в офис. Выяснить, не случилось ли чего где-нибудь еще. Позвоните Нигли.

В офис они приехали около пятнадцати минут двенадцатого. Сообщений для них не было. В одиннадцать тридцать снова зазвонил ее сотовый. В Джорджтауне все было тихо-мирно. Появился Стайвесант.

– Ну, вот и все, – сказала Фрелих. – Ничего не произошло.

– И отлично, – откликнулся Стайвесант.

– Да нет, – сказал Ричер. – Куда уж там. Совсем не отлично. Худшей новости и быть не могло.

Стайвесант загнал всех в конференц-зал. Ричер с Нигли уселись по одну сторону стола, Стайвесант с Фрелих по другую.

– Объяснитесь, – сказал Стайвесант.

– Мы определенно имеем дело не с человеком изнутри, – сказала Нигли.

Ричер кивнул:

– Мы дурачили себя, полагая, что все обстоит либо так, либо этак. На самом деле – и так, и так. Вопрос в том, где располагается точка равновесия. Было ли все проделано изнутри с незначительной помощью извне? Или наоборот – все делалось извне с незначительной внутренней помощью?

– Что значит «незначительная помощь»? – спросил Стайвесант.

– Человеку внутри требовался отпечаток большого пальца, которого у него не имелось. Человеку со стороны нужен был способ доставить сюда второе сообщение.

– Так вы пришли к заключению, что мы имеем дело с аутсайдером?

Ричер кивнул:

– И это худшая из новостей, какую мы могли получить.

– Внутри сработал один из уборщиков, – сказал Стайвесант.

– Или все трое, – вставила Фрелих.

– Полагаю, что так, – сказал Ричер.

Стайвесант кивнул:

– Да, но самое простое объяснение состоит в том, что кто-то из работающих здесь пытается выбить Фрелих из колеи.

– На самом деле – нет, – сказал Ричер. – Слишком уж сложный выбран способ.

– Это все предположения, – сказал Стайвесант. – Я же спрашиваю, откуда вы знаете, что дело обстоит иначе.

– Да оттуда, что сегодня ничего не произошло.

– Ну и что, он потерпел неудачу, вот и все.

– Нет, – сказал Ричер. – Он даже не предпринял попытки. Не знал, что письмо мы получили сегодня. Он ожидал, что письмо придет завтра. Он рассчитывал на вторник. Так что он не из здешних и ждет завтрашнего дня, чтобы выполнить угрозу.

– Прекрасно, – сказала Фрелих. – Завтра как раз еще один прием.

– Так что вы предлагаете? – спросил Стайвесант.

– Вам придется пережить это, – ответил Ричер. – Это будет всего лишь демонстрацией.

– Мы должны его вычислить, – сказал Стайвесант.

В комнате повисло молчание.

– Не его, – сказал Ричер. – Их. Это два человека. На письме присутствует отпечаток пальца и при этом явные свидетельства использования резиновых перчаток. Почему и то и другое? Либо его пальцы имеются в архивах, либо нет. Однако людей двое. С одного отпечатков никогда не снимали.

– В общем-то, мы вам больше не нужны, – сказала Нигли. – Расследование перестало быть внутренним.

– Нет, – ответил Стайвесант. – Оно останется внутренним до тех пор, пока мы не получим показаний уборщиков.

Нигли пожала плечами:

– Вы дали им адвокатов. Это все усложнило.

– Господи, они же должны были получить юридическую помощь, – произнес Стайвесант.

– Наверное, так, – отозвалась Нигли. – А скажите, существует какой-нибудь закон на случай, если вице-президента убивают еще до инаугурации?

– Да, существует, – негромко ответила Фрелих. – Двадцатая поправка. Следующего выбирает Конгресс.

– Хорошо, надеюсь, шорт-лист у них уже имеется.

– Вам необходимо подключить ФБР, – сказал Ричер.

– Подключу, – отозвался Стайвесант. – Когда у нас будут имена.

Фрелих покачала головой:

– Первая наша задача состоит в том, чтобы Армстронг дожил до утра.

– Предстоящее будет не более чем демонстрацией возможностей, – сказал Ричер.

– Это я уже слышала и раньше, – возразила Фрелих. – Однако вызов брошен мне. Я хочу сказать: разве сделать все по-настоящему не будет лучшей демонстрацией?

В середине ночи город Вашингтон, округ Колумбия, тих и пуст; дорога до отеля Нигли заняла всего две минуты, еще десять потребовалось, чтобы добраться до дома Фрелих. Внутри так и горел свет. В прихожей Фрелих остановилась.

– У нас все в порядке? – спросила она. – Я о том, что произошло несколько часов назад.

– Все прекрасно, – ответил он.

– У меня были и другие мужчины, – сказала Фрелих. – Ну, знаете, после. И у Джо были женщины.

– И все-таки свои вещи он оставил здесь.

– А это важно?

– Не знаю, – сказал он.

– Будете чай? – предложила она. Ричер покачал головой:

– Нет, лягу спать.

Он поднялся наверх. Стянул и вернул на вешалку костюм Джо. Развязал и положил на полку галстук. Снял рубашку, бросил ее на дно гардероба и в одних трусах прошел в ванную.

Когда он вышел оттуда, в двери гостевой стояла Фрелих. В белой ночной рубашке.

– Он порвал со мной, – сказала она. – Сам так решил.

– Почему?

– Встретил женщину, которая понравилась ему больше, чем я. Одежда осталась здесь, потому что я не разрешила ему вернуться за ней.

– Зачем вы рассказываете мне об этом?

– Чтобы мы могли начать с чистой страницы. То, как вы относитесь ко мне, должно быть связано только со мной и с вами, а не с вами, мной и Джо.

– А ваша-то страница чиста? – спросил он.

– Он был замечательным человеком, – ответила Фрелих. – Когда-то я любила его. Но вы – не он. Я не пытаюсь вернуть его.

– Это хорошо, – сказал Ричер. – Потому что я не похож на него. Впрочем, кончится все точно так же. Я уйду, как и он.

– Я бы рискнула, – отозвалась она.

– Я чувствую себя как-то неловко. На мне одежда твоего прежнего любовника.

– Ну, не так уж ее и много, – ответила Фрелих. – Да и вообще это легко исправить.

Он шагнул к ней, и она, положив руки ему на талию, «исправила это». Ночная рубашка соскользнула с ее плеч, упала на пол. Они едва успели добраться до постели.

Поспать им удалось всего три часа – оба проснулись, когда в ее спальне зазвонил будильник.

– С добрым утром, – сказал Ричер.

Фрелих зевнула, улыбнулась, отвела локти назад и потянулась.

– И тебя с добрым, – сказала она.

Он притянул ее к себе. Убрал с лица волосы, поцеловал.

– Надо вставать, – сказала она, вылезла из постели и ушла в ванную комнату.

Ричер, отбросив одеяло, отправился в ванную для гостей. Принял душ, надел еще один из костюмов Джо. С Фрелих он встретился уже внизу, у лестницы. Она пристраивала к уху наушник.

– Поможешь? – спросила Фрелих. Она распахнула полы жакета, и Ричер увидел пристегнутую к поясу черную рацию. Ричер воткнул в рацию штекер наушников. Когда Фрелих запахивала жакет и плащ, Ричер увидел у нее на левом бедре кобуру с пистолетом. Большой «ЗИГ-Зауэр» П-26.

Они приехали в офис и просидели в ожидании все утро и большую часть дня. В четыре они поехали в отель Нигли, который снова использовался для проведения приема для жертвователей. Прием должен был начаться в семь вечера – у них имелось три часа, чтобы убедиться в безопасности здания.

К шести сорока в вестибюле отеля собралось около семи сотен гостей.

Ричер, прислонившись к колонне у лифтов, вглядывался в эту картину. Нигли изучала взглядом зал со второй ступеньки ведущей в бельэтаж лестницы. Ее глаза, точно радар, скользили взад и вперед по толпе.

К семи часам большая часть гостей была уже в зале. Нигли подошла к колонне, у которой стояла теперь и Фрелих.

– Он уже здесь? – спросила Нигли.

Фрелих покачала головой.

– Он появится попозже и уйдет пораньше, – сказала она. Потом замерла, вслушиваясь в лившиеся из наушника слова.

Лицо ее побледнело. Резко развернувшись, она подозвала последнего из остававшихся в вестибюле агентов. Велела ему взять на себя руководство всей группой.

– Что? – спросил Ричер.

– Возвращаемся на базу. Немедленно, – ответила Фрелих. – Похоже, у нас серьезная проблема.

Глава шестая

С включенной красной мигалкой «шевроле» пронесся сквозь вечерний поток машин, как спешащая по срочному вызову «скорая помощь». Стайвесант сидел в своем кресле, обмякнув словно человек, получивший хороший удар в живот.

– Что? – спросил Ричер.

– Это люди со стороны. Наверняка.

– Откуда вы это знаете?

– Известен вам общий для страны показатель убийств? – ответил Стайвесант вопросом на вопрос.

Ричер пожал плечами:

– Полагаю, не маленький.

– Около двадцати тысяч каждый год. Хотите услышать о двух сегодняшних?

– Кто? – выдохнула Фрелих.

– Маленькая ферма в Миннесоте, – ответил Стайвесант. – Фермер вышел сегодня в поле и получил пулю в голову. Без видимых причин. Следом, после полудня, небольшой торговый пассаж в Боулдере, штат Колорадо. Офис бухгалтера-ревизора в одной из комнат верхнего этажа. Человек приходит туда и получает на служебном дворе очередь из автомата. Опять-таки без видимых причин. Фермера звали Брюсом Армстронгом. Бухгалтера – Брайаном Армстронгом. Оба белые, оба примерно того же возраста, что и Брук Армстронг, примерно тот же рост и вес, тот же цвет глаз и волос.

– Они из его семьи? Родственники?

– Нет, – ответил Стайвесант. – Но скажите мне, какова вероятность того, что именно в тот день, когда мы сталкиваемся с серьезной угрозой, безжалостно убиты двое людей по фамилии Армстронг и с именами, начинающимися на «Бр»?

– Демонстрация, – сказал Ричер.

– Да, – ответил Стайвесант. – Это была демонстрация. Хладнокровное убийство. И потому я соглашаюсь с вами. Это вовсе не шутники из нашей конторы.

Нигли и Фрелих, не дожидаясь приглашения, сели. Ричер прислонился к высокому конторскому шкафчику.

– От кого вы об этом узнали? – спросил он.

– От ФБР. У них есть программа, сканирующая донесения ГЦИП. Армстронг – одно из помеченных ими имен.

– Так вы их все же подключили. Стайвесант покачал головой:

– Они снабжают меня кое-какой информацией, только и всего. Значения ее они не понимают.

– Демонстрация кошмарная, – произнесла Фрелих.

– Но что нам, собственно, продемонстрировали? – спросил Ричер.

– Что мы имеем дело с не очень хорошими людьми.

Ричер кивнул:

– Однако и не многим более того. Вы действительно уверены, что эти люди никак не связаны? Миннесота ведь соседствует с Северной Дакотой, так?

– Естественно, это первое, что пришло мне в голову, – ответил Стайвесант. – Я все проверил и перепроверил. Прежде всего, вице-президент родом не из Северной Дакоты. Он переехал в этот штат из Орегона. За исключением матери в Орегоне и старшей сестры в Калифорнии, у него не осталось никакой живой родни, о которой кто-либо знает. У жены куча двоюродных братьев и сестер, однако никто из них не носит фамилию Армстронг, к тому же все они гораздо моложе, просто дети.

– Хорошо, – сказал Ричер. Дети. В его памяти вдруг мелькнула заставленная игрушками полка. Двоюродные. – Случившееся в Миннесоте и Колорадо показывает, что эти люди готовы пойти практически на все.

– И? – спросила Нигли.

– Уборщики. Что мы о них знаем?

– Что они причастны к этому. Что они напуганы.

– Правильно, – сказал Ричер. – А как можно напугать человека, не тронув его и пальцем?

– Нужно пригрозить ему чем-то.

Ричер кивнул:

– Ты в последнее время слово «двоюродные» нигде не слышала?

– Уборщики, – ответила Нигли. – Их дети сейчас у двоюродной родни.

– Но, прежде чем сказать об этом, они немного поколебались, помнишь? Существует ли лучший способ добиться чего-то от человека, чем отобрать у него детей в виде гарантии?

Стайвесант позвонил адвокатам уборщиков и сказал, что хочет получить ответ всего на один вопрос: имя и адрес того, с кем живут сейчас их дети. Ответ гласил – Гальвес, дом которого находится в полутора километрах от дома уборщиков.

После этого все уселись в «шевроле» Фрелих и покатили через дешевые районы города к высокому, узкому, рассчитанному на две семьи дому, обнесенному сетчатым забором.

Когда «шевроле» остановился, Стайвесант спросил:

– Каков наш план?

– Пойти и поговорить с этими людьми, – ответил Ричер. – Только не стоит устраивать массовую сцену. Нам не нужно, чтобы они запаниковали. Так что сначала пойдет Нигли.

Нигли выскользнула из машины и направилась к калитке. Ричер смотрел, как она, прежде чем войти, остановилась на тротуаре и повернулась на все триста шестьдесят градусов, оглядывая окрестности. Потом она подошла к двери. Постучала.

Дверь отворилась. Полоса теплого света выплеснулась наружу. Разговор занял около минуты. Нигли обернулась, помахала рукой. Фрелих, Стайвесант и Ричер вылезли из «шевроле» и пошли по дорожке к двери. В проеме ее стоял, смущенно улыбаясь, невысокий, смуглый мужчина с короткой стрижкой.

– Это мистер Гальвес, – сказала Нигли.

Гальвес жестом пригласил всех последовать за ним. Дом был маленький, тесный, но очень чистый. За дверью висело на идущих в ряд колышках семь детских пальтишек. На полу под ними – семь школьных рюкзачков. В кухне виднелась троица женщин. Из-за их юбок выглядывали смущенные дети.

Ричер подошел к кухне. Постоял в двери. На кухонном столе выстроились в ряд семь школьных коробок для завтрака. Он вернулся в прихожую, осмотрел все пальтишки. Снял одно с колышка. Кто-то прачечным маркером написал с внутренней стороны воротника «X. Гальвес». Ричер проверил шестерку других. Пять Гальвесов и два Альвареса.

Поймав взгляд мистера Гальвеса, Ричер кивком указал ему на гостиную.

– У вас пятеро детей? – спросил он.

Гальвес кивнул:

– Я счастливый человек.

– А кому принадлежат два пальто Альваресов?

– Детям Хулио, двоюродного брата моей жены.

– Мне нужно увидеть их, – сказал Ричер. – Детей.

– Вы их только что видели. На кухне.

– Нет, мне нужно понять, кто из них Альваресы. Убедиться, что с ними все в порядке.

Гальвес произнес быструю испанскую фразу, и в гостиную, семеня, вступили двое детей. Две чудесные девчушки – огромные темные глаза, мягкие черные волосы, серьезные лица.

– Привет, малышки, – сказал Ричер. – Покажите мне ваши пальто.

Он прошел с ними в прихожую, посмотрел, как они привстают на цыпочки и прикасаются к двум пальтишкам, помеченным фамилией «Альварес».

– Хорошо, – сказал он. – Теперь идите, стряпайте – или чем вы там занимаетесь.

Потом подошел поближе к Гальвесу и спросил:

– Никто больше ими не интересовался?

Гальвес покачал головой.

Ричер смотрел ему в глаза. Он провел всю свою карьеру, вглядываясь в глаза людей, – эти были честными.

– Хорошо, – сказал он. – Простите, что влезли к вам вечером.

Весь обратный путь к офисному зданию он молчал.

Они снова воспользовались конференц-залом.

Ричер, закрыв глаза, напряженно думал. Потом вдруг открыл глаза и улыбнулся, широко и радостно. Все смотрели на него.

– А мне мистер Гальвес пришелся по душе, – сообщил он. – Похоже, ему действительно нравится быть отцом, не так ли? Эти их коробки для завтрака на столе.

– Ричер, у нас серьезная проблема, – сказала Нигли.

Он кивнул:

– Мистер Гальвес недавно побывал у парикмахера, ты заметила?

– И что?

– И при всем моем великом к тебе уважении, Нигли, я думаю о твоей заднице.

Фрелих вытаращила глаза. Нигли покраснела.

– К чему это ты? – спросила она.

– К тому, что я не думаю, будто для Хулио и Аниты существует на свете что-нибудь более важное, чем их дети.

– Так почему же они до сих пор молчат? Фрелих выпрямилась, прижала пальцем наушник.

– Поняла, – сказала она в микрофон. – Все отлично поработали.

И улыбнулась:

– Армстронг дома. В безопасности.

Ричер взглянул на часы. Ровно девять. Потом перевел взгляд на Стайвесанта.

– Могу я еще раз взглянуть на ваш кабинет? Стайвесант пошел впереди. Толкнул дверь, включил свет.

На столе лежал листок бумаги.

С секунду Стайвесант простоял совершенно неподвижно, потом подошел к столу, взглянул на листок. Взял его в руки.

– Факс из полицейского управления Боулдера, – с облегчением сообщил он. – Предварительные результаты баллистической экспертизы.

– Сосредоточьтесь, – сказал Ричер. – Кабинет выглядит таким, каким уборщики видят его каждую ночь?

Стайвесант огляделся по сторонам.

– В точности, – ответил он.

– Хорошо, – сказал Ричер. – Пойдемте назад. Вернувшись в конференц-зал, Стайвесант прочел факс.

– Найдено шесть гильз, – сказал он. – «Парабеллум», калибр девять миллиметров.

Он подвинул листок к Нигли. Та прочла и передала его Ричеру.

– МП-5, «хеклер-коч», – сказал он. – Разбрасывает пустые гильзы так, что любо-дорого.

– Вероятно, вариант СД-6, – сказала Нигли. – Если у него был глушитель.

– Зачем вам потребовалось осматривать мой кабинет? – поинтересовался Стайвесант.

– Мы ошиблись насчет уборщиков, – ответил Ричер.

– В каком отношении? – спросила Нигли.

– Во всех, – ответил Ричер. – Что происходило, когда мы с ними говорили?

– Они молчали как каменные. Ричер кивнул:

– Вот над этим я и задумался. Они впадали в своего рода стоическое безмолвие. Им просто было невдомек, о чем мы толкуем. Они не имели об этом ни малейшего понятия.

– Так что ты нам хочешь сказать?

– Подумай, что нам еще известно. Лента изображает довольно причудливую последовательность событий. Входя, они выглядели очень опрятно, а выходили немного растрепанными. Провели в кабинете пятнадцать минут и только девять у стола секретарши.

– И что же? – спросил Стайвесант. Ричер улыбнулся:

– Ваш кабинет – самая, вероятно, чистая комната на планете. В нем можно хирургические операции производить. Тем не менее уборщики провели в нем пятнадцать минут. Почему?

– Распаковывали письмо, – ответил Стайвесант.

– Да нет. Вспомните об их растрепанности. Что именно создало у нас такое впечатление?

Все пожали плечами.

– Что-то другое, присутствующее на ленте, – сказал Ричер. – Пятнадцать минут время немалое. В комнате секретарши им пришлось здорово повозиться, и все же они покончили с ней за девять минут. А она побольше и заставлена. Так скажите мне, сколько времени они должны были провести в кабинете?

Теперь плечами пожала только Фрелих:

– Минут семь? Восемь?

– Но никак не пятнадцать, – сказал Ричер. – А мы спрашивали их именно об этом.

– И они не ответили, – прибавила Нигли. – Просто приняли озадаченный вид.

– Потом мы спросили, проводят ли они там еженощно одинаковое количество времени. И они сказали да, одинаковое.

Стайвесант в поисках подтверждения взглянул на Нигли. Та кивнула.

– Ладно, – произнес Ричер. – Мы ужали картинку до конкретных пятнадцати минут. Запись вы все видели. Ну так объясните мне, на что они потратили столько времени?

Никто не ответил.

– Возможностей две, – сказал Ричер. – Либо они его там вообще не тратили, либо отращивали волосы.

– Что? – переспросила Фрелих.

– Потому они и выглядели встрепанными. Особенно Хулио. Когда он вышел из кабинета, волосы у него были длиннее, чем когда он вошел.

– Но как же это возможно?

– Возможно, потому что мы видели разные ночи. Две разные ночи, слепленные вместе, – сказал Ричер. – Ключом ко всему является то обстоятельство, что в полночь лента сменяется. Первая настоящая. Она и должна быть такой, потому что показывает, как несколько раньше Стайвесант и секретарша отправляются по домам. Уборщики появились в одиннадцать пятьдесят две. Выглядели они усталыми, но. думаю, управились с кабинетом минут за девять. Что, вероятно, и составляет их обычную норму. Однако после полуночи мы с вами наблюдали совсем другую ночь, Хулио тогда еще не постригся.

– Но ведь дата-то правильная, – сказала Фрелих. Ричер кивнул:

– Так это у Нендика и было задумано.

– У Нендика? Ричер снова кивнул:

– Человек изнутри – это Нендик. На самом деле камера засняла в ту ночь, как сразу после полуночи уборщики ушли, а где-то перед шестью утра из двери пожарного хода появился сам Нендик – в резиновых перчатках и с письмом в руке.

– Да, но мое утреннее появление запись показывает.

– А это была уже третья лента. С шести утра опять пошла подлинная.

В комнате наступило молчание.

– Что натолкнуло вас на эту мысль? – спросил наконец Стайвесант. – Волосы?

– Отчасти. Хотя на самом-то деле задница Нигли. Нендик так нервничал, что не уделил ее заднице никакого внимания. И Нигли это отметила. Так что уборщиков придется отпустить.

Стайвесант отправился в кабинет Нендика, взяв с собой в качестве свидетеля дежурного офицера. Они обнаружили, что кассеты с записями, ведшимися от полуночи до шести утра в течение десяти предшествовавших интересующему их четвергу дней, исчезли. Затем они выбрали наугад некоторое количество лент и просмотрели несколько эпизодов записей на каждой. Просмотр подтвердил, что уборщики никогда не проводили в кабинете больше девяти минут. Так что Стайвесант распорядился о немедленном их освобождении.

Возможностей существовало три: либо под каким-либо предлогом вызвать сюда Нендика, либо послать агентов, которые его арестуют, либо самим поехать к нему домой и провести допрос, пока не вступит в силу и не осложнит все дальнейшее Шестая поправка к Конституции.

– Надо ехать прямо сейчас, – сказал Ричер.

Он ожидал возражений, однако Стайвесант лишь вяло кивнул. Потом включил компьютер своей секретарши и отыскал домашний адрес Нендика.

Дом Нендика стоял на тихой, извилистой улице. Фрелих подкатила прямо к подъездной дорожке. Они вышли на холод и двинулись к входной двери. Стайвесант большим пальцем надавил кнопку звонка. Над крыльцом загорелся желтый свет. Дверь отворилась, прямо за ней в прихожей стоял Нендик. Он выглядел ослабевшим от страха, как если бы новое испытание лишь навалилось на него поверх старых. Они вошли. Нендик закрыл за ними дверь и остался стоять у нее, точно часовой.

Он так ничего и не сказал. Стайвесант положил ему на плечо руку, развернул кругом. Подтолкнул в сторону кухни. В кухне тот сел на табурет за стойкой для завтрака.

– Имена, – произнес Стайвесант.

Нендик молчал. Он делал над собой усилия, чтобы молчать.

Ричер вышел в гостиную. Над камином была устроена низкая полка, на которой стояли шесть фотографий в латунных рамках. Все шесть изображали Нендика и женщину. День свадьбы, пара отпусков. Фотографии детей отсутствовали.

Ричер возвратился на кухню.

– Мы можем вернуть ее вам, – сказал он. Нендик неотрывно глядел в дальнюю стену.

– Когда они приходили за ней? – спросил Ричер.

Нендик молчал. Из прихожей вышла и протянула что-то Ричеру Нигли. Это был конверт. Внутри лежала сделанная «Поляроидом» фотография сидящей на стуле женщины. Белое, испуганное лицо. Жена Нендика. Она держала в руках экземпляр «Ю-Эс-Эй тудэй». Нигли вручила ему другой конверт. Еще один снимок. Та же женщина. В той же позе. Та же газета. Но за другое число.

– Доказательства жизни, – сказал Ричер.

Потом Нигли передала ему почтовый конверт из плотного бурого картона. Внутри находилась коробочка. В коробочке лежал ватный тампон. А поверх тампона – палец. Ричер кивнул и возвратил коробочку Нигли. И решил рискнуть.

– Стайвесант и Фрелих, пожалуйста, подождите в прихожей.

Оба послушно покинули кухню.

Ричер приблизил свое лицо к лицу Нендика.

– Ладно, они ушли, – сказал он. – Теперь здесь только мы. А мы не из Секретной службы. Мы не напортачим, как они. И потому сможем вернуть ее. Живой.

Нендик откинул голову назад, открыл рот. Потом закрыл. В глазах его плескался ужас. А после глаза его закатились, и Нендик свалился с табурета.

Они сделали все, что могли, но все оказалось бесполезным. Час спустя Нендик уже находился в охраняемой палате Центрального армейского госпиталя Уолтера Рида, где ему поставили заковыристый диагноз – вызванная психозом кататония.

– По-человечески говоря, он парализован страхом. – пояснил врач.

– Какая же угроза может вызвать подобный страх? – спросила Фрелих.

– Такая, в которую человек искренне верит, – ответил врач.

– Когда с ним можно будет побеседовать? – спросил Ричер.

– Может быть, через несколько дней. Может быть, никогда. Они прождали долгий, бесплодный час, но потом сдались и поехали в офис. Снова уселись в безоконном конференц-зале, чтобы выработать следующее важное решение.

– Нужно все рассказать Армстронгу. – сказала Нигли.

– Нет, – отрезал Стайвесант. – Это само по себе будет признанием нашего поражения. Нам просто следует защищать его, прилагая все силы. Что нам известно?

– Что два человека уже убиты. – ответила Фрелих.

– Двое мужчин и одна женщина, – сказал Ричер. – Похищение – это то же самое, что убийство, в девяноста девяти случаях из ста.

– Необходимо сообщить все ФБР. – сказала Нигли. – Теперь речь идет не только об Армстронге.

Стайвесант вздохнул:

– Да. Им следует знать обо всем. Я передам им все матери алы. А мы тем временем сосредоточимся на Армстронге.

– Завтра он снова будет в Северной Дакоте. – сказала Фрелих. – На том же месте. Мы вылетаем в десять.

– А в четверг?

– Четверг – День Благодарения. Армстронгу предстоит угощать индейкой бездомных в одном из приютов – здесь, в Вашингтоне. Он будет полностью открыт.

– Хорошо, – сказал Стайвесант. – Встречаемся здесь в семь утра. Уверен, что Бюро с удовольствием предоставит нам офицера связи.

– Я чувствую себя такой беспомощной, – сказала Фрелих. – А мне нужно идти впереди событий.

– Обороняться не нравится? – спросил Ричер.

Они лежали в постели, в спальне Фрелих. Постель была теплой. Дом был теплым. Он походил на кокон тепла в холодной, серой ночи города.

– Оборона не такая уж и беда, – ответила Фрелих. – Но лучший способ обороны – это нападение, ведь так? В ситуациях вроде этой. А мы вечно ждем, когда что-нибудь случится.

– Но у вас же есть следователи, – сказал он. Она ткнулась лбом ему в плечо:

– Управление по исследованию средств защиты. Это заведение скорее академическое. Занимается больше стратегией, чем тактикой.

– Так проведи расследование сама. Попробуй сделать несколько вещей самостоятельно.

– Например?

– Надо заняться отпечатком пальца.

– В архивах его нет.

– Архивы обновляются. Попробуй еще раз. А потом расширь поиск. Обратись в Интерпол.

– Может быть, – отозвалась она.

– И надо бы проверить отпечаток в Министерстве обороны. Посмотреть, не получал ли кто прежде писем с угрозами, подписанных таким отпечатком.

Фрелих не ответила. Она уже спала.

Казалось, прошло минуты полторы, а они уже снова сидели в конференц-зале Секретной службы, завтракая пончиками с кофе в обществе офицера связи ФБР по фамилии Бэннон. Ричер был в третьем костюме Джо и третьей его рубашке при однотонном синем галстуке.

– Давайте без секретов с обеих сторон, – говорил Бэннон. – Таково наше предложение. И без обвинений в адрес кого бы то ни было. Я считаю, нам следует смириться с тем фактом, что жена Нендика мертва. Есть кое-какие улики, однако их немного. Нендик, если очнется, поможет нам. Но исходя из предположения, что очнется он не скоро, придется подбираться к этому делу с трех разных сторон. Во-первых, письма, которые пришли сюда, в Вашингтон. Во-вторых, место преступления в Миннесоте. В-третьих, место преступления в Колорадо.

– Ваши люди уже работают там? – спросила Фрелих.

– В обоих местах, – ответил Бэннон. – Наши баллистики пришли к заключению, что в Колорадо использовался пистолет-пулемет «хеклер-коч» МП-5.

– Об этом мы уже и сами догадались, – сказала Нигли. – И скорее всего, он был с глушителем, то есть получается МП-5 модификация СД-6. А что в Миннесоте?

– Пулю мы нашли, – ответил Бэннон. – Прочесали двор фермы миноискателем. Она зарылась в землю.

– Что за пуля? – спросил Ричер.

– Натовская, 7,62.

– Дозвуковая скорость, – сказал Ричер. – При таком калибре это наверняка снайперская винтовка с глушителем, «вайми» MK-2.

– Которыми вооружены полиция и полувоенные организации, – сказал Бэннон. – Положите рядом два списка – тех, кто покупает в Америке МП-5 «хеклер-коч», и тех, кто покупает «вайми» МК-2, и вы обнаружите в обоих только одно совпадение: Секретную службу Соединенных Штатов.

В дверь постучали. На пороге стоял дежурный офицер.

– Только что пришла почта, – сказал он. – Там есть кое-что для вас.

Это был уже знакомый бурый конверт. Отпечатанная на принтере, самоклеящаяся адресная бирка: «БРУКУ АРМСТРОНГУ, СЕНАТ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ».

Бэннон открыл свой кейс, достал из него белые хлопчатобумажные перчатки. Натянул их, вскрыл конверт, перевернул его и вытряхнул содержимое на стол. Единственный листок бумаги. На нем в две центрированные строки был отпечатан вопрос: «КАК ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ДЕМОНСТРАЦИЯ?»

Бэннон перевернул конверт, взглянул на марку.

– Снова Вегас, – сказал он. – Суббота. А они здорово уверены в себе, верно? Спрашивают, как нам понравилась демонстрация, за три дня до того, как ее провели.

– Нам пора, – сказала Фрелих. – Вылет в десять. Я хочу, чтобы Ричер и Нигли отправились со мной.

– Я предпочел бы, чтобы мы встречались два раза в день, – отозвался Бэннон. – Каждое утро в семь и, может быть, в десять вечера.

– Если будем в городе, – ответила Фрелих и направилась к двери.

Ричер и Нигли вышли следом за ней из комнаты. Ричер нагнал ее и подтолкнул налево, к ее кабинету.

– Поройся в базе данных, – шепнул он. Фрелих взглянула на часы:

– Это долгая история.

– А ты запусти программу и пусть работает весь день. Она помедлила. Потом развернулась и пошла по коридору.

Включила в своем кабинете свет, подошла к компьютеру. Набрала слова «отпечаток+большого+пальца+документ+письмо+подпись».

– Сойдет? – спросила она.

– Это только начало, – откликнулась Нигли. – Потом будем вводить уточнения.

Фрелих щелкнула на кнопке «ПОИСК», жесткий диск застрекотал, а рамка запроса исчезла с экрана.

– Вперед, – сказала она.

Проснулся Ричер при посадке в Бисмарке. Фрелих негромко разговаривала с агентами. Он взглянул в иллюминатор и увидел сияющее синевой небо. Самолет остановился у колонны из пяти автомобилей. Там было три одинаковых длинных «таун-кара», зажатых между двумя патрульными полицейскими машинами.