Текст книги "Король шрамов"
Автор книги: Ли Бардуго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)
28
Нина
Нина впервые присутствовала на таком затянутом и странном ужине. Стол для Брума, его дочери и ее новой учительницы иностранного языка накрыли в одной из самых приличных келий. По сравнению с простой монастырской пищей меню заметно отличалось в лучшую сторону: жареный окунь с мидиями, молодая капуста, запеченная в сметане, копченый угорь, маринованные грибы и тушеный порей. Нина украдкой сунула в карман юбки парочку крохотных перепелиных яиц – вдруг Трасселу тоже захочется деликатесов. Неплохо будет, подумала она, если на десерт подадут печенье с засахаренным миндалем. А что, шпионки тоже любят сладкое.
Накануне Брум допросил Адрика с Леони и, по-видимому, удовлетворился ответами. Нина ожидала, что, оказавшись под пристальным вниманием главного охотника на ведьм, Адрик отменит все задуманное, однако тот ее удивил.
– Я всегда знал, что умру молодым, – заявил он, как всегда, угрюмо. – Если уж погибать, так надо перед этим как следует надрать задницу этому убийце.
Сегодня Нина Зеник была Ниной Зеник, которая сидела напротив своего злейшего врага – бывшего наставника Матиаса и негодяя, измыслившего невероятно жестокие преступления против ее народа. Однако в этот вечер она еще и Мила Яндерсдат, бедная простолюдинка, допущенная за стол к господам. Мила не может не видеть, как страдает ее подруга.
Да, Ханна ей подруга. Нина представляла, как Ханна тайком выскальзывает из монастыря, чтобы принять на свет нежеланного младенца, как, пригибаясь к шее коня, скачет по полям, как разучивает боевую стойку на уроке в классе – руки воздеты, щеки горят. Ханна – прирожденный боец. В ней есть задор, отвага и великодушие – черты, которые расцветут, точно волшебный цветок, если только позволить им проявиться. Такое возможно в Равке, а здесь этого совершенно точно не произойдет.
Брум без конца задавал дочери вопросы об уроках этикета и планах на следующий год.
– Ханна, мы с матерью скучаем по тебе. Тебя слишком долго не было в Джерхольме.
– Я тоже по вам скучаю, папа.
– Если ты выбросишь из головы всякие глупости и как следует постараешься, уверен, тебя снова примут при дворе. Представь, как замечательно будет, когда вся семья опять соберется вместе.
– Да, папа.
– Я против того, чтобы ты тут оставалась, тем более что такие маленькие городки все больше подвержены иностранному влиянию. Мать-хранительница сообщила мне, что под подушкой у одной из послушниц нашли икону какого-то языческого святого. Твое место – в Ледовом Дворе.
– Да, папа.
Ханна попыталась завести разговор об учебе, но Брум лишь небрежно отмахнулся.
– Ты всегда была умницей, дочка, но умом достойного жениха не привлечешь.
– Разве мужчина не хочет себе такую жену, с которой можно обсуждать политику и государственные вопросы?
Ярл Брум вздохнул.
– Мужчина, который весь день занимался делами, не желает говорить об этом с женой. Он хочет, чтобы его приласкали, развлекли, напомнили, что на свете есть более прекрасные вещи – те самые, за которые мы так стойко сражаемся.
Нину чуть не вырвало. Она уже сомневалась, что удержит в себе этот отличный ужин. Когда спор между отцом и дочерью начал накаляться, она извинилась и вышла. Брум ночует на заводе и уедет только утром, а значит, осуществление плана до этого времени откладывается.
Посетив уборную, Нина проверила карманы куртки, которую Брум аккуратно повесил на спинку стула в гостиной. В кармане обнаружилось письмо – в нем говорилось о «младшем Ланцове» и человеке по имени Вадик Демидов. Нина постаралась как можно точнее запомнить содержание письма, однако надолго задерживаться было нельзя.
Задув свечу, она выскользнула из гостиной и в тускло освещенном коридоре налетела на Ярла Брума.
– Ох, – воскликнула Нина, трепещущей рукой схватившись за вырез платья. – Вы меня напугали.
– Заблудились по пути из сортира?
– Нет, сэр. – Она задышала прерывистее. – Я увидела, что свечи почти догорели, и потушила их.
– Разве это не обязанность прислуги, энке Яндерсдат?
– Прошу, зовите меня Милой.
Брум всмотрелся в нее сквозь сумрак.
– Это не вполне соответствует приличиям.
Как же эти фьерданцы носятся со своими приличиями! Нина, впрочем, уже начала думать, что правила они устанавливают просто ради удовольствия их нарушить.
– Прошу прощения, – она присела в излишне глубоком реверансе. – Я не хотела вас оскорбить. Боюсь, вас раздражают мои деревенские манеры.
Брум взял ее пальцем за подбородок – на этот раз нежнее, – жестом приказывая подняться и взглянуть ему в глаза.
– Вовсе нет. Я нахожу их забавными. Со временем вы научитесь держаться в достойном обществе.
Нина потупила взор.
– Если мне посчастливится туда попасть.
Брум продолжал сверлить ее взглядом.
– Завтра утром я уеду, но в Гефвалле я бываю часто – проверяю, как движется работа на военном заводе. – И как проходят твои жуткие эксперименты! – Мне не терпится увидеть успехи Ханны в изучении языка.
– Я не работаю здесь постоянно, – пролепетала Нина, заламывая руки. – Не знаю, как долго Мать-хранительница намерена терпеть мое присутствие…
Брум накрыл ее ладони своими ручищами, и она замерла.
– Какая пугливая пташка. Мать-хранительница оставит тебя в монастыре, если я ей велю.
Нина посмотрела на дрюскеля со всем благоговением, на какое была способна, и крепко стиснула его пальцы.
– Благодарю вас, сэр, – с жаром проговорила она. – О, благодарю.
Она вернулась к Ханне, чтобы закончить трапезу и попрощаться.
Как только Брум удалился, Ханна с облегчением сползла по стене.
– Хвала Джелю, это закончилось. Ты добыла, что хотела?
Нина продемонстрировала еще теплый кусочек воска, который она успела прижать к перстню дрюскеля: оттиск печати вышел идеально.
– Да. Остальное за тобой.
* * *
Адрик оказался прав, когда говорил, что попасть на завод – задача сложная. Несмотря на приказ с личной печатью Брума, охрана ни за что не выпустит толпу женщин и девушек без конвоя – то есть солдата-фьерданца убедительного вида.
Наутро Ханна не встала с постели, сказавшись больной: после вчерашнего тяжелого ужина у нее якобы случилось несварение.
Узнав об этом, Мать-хранительница вышла из себя.
– Мы здесь не обязаны возиться с избалованной девчонкой, у которой чересчур нежный желудок!
– Да, матушка, – смиренно ответила Ханна. – За мной могла бы присмотреть вдова Яндерсдат. – Она перегнулась через край кровати, и ее вырвало.
Чтобы не вдыхать вонь, Мать-хранительница уткнула нос в сгиб локтя.
– Ладно. Пусть вынесет таз и все тут уберет.
– Кажется, рвотное средство Леони подействовало слишком сильно, – заметила Нина, как только настоятельница вышла, плотно затворив за собой дверь, и девушки остались одни.
Ханна со стоном откинулась на подушки. Лицо у нее было совершенно зеленое. Нина присела на краешек и поднесла к губам больной стеклянный бокал с шипучей жидкостью.
– Выпей, это поможет. Укрепляющие напитки, которые готовит Леони, тоже очень эффективны.
– Надеюсь.
Пока Ханна дремала, Нина прибралась, а потом принесла ей на тарелке вареное яйцо и немного хлеба.
– Тебе понадобятся силы, – сказала она.
Ханна села в постели, подложив под спину подушку. Волос она не заплетала, и сейчас кудри пышной розовато-каштановой массой были рассыпаны у нее по плечам. Глядя на них, Нина вдруг испытала безотчетное желание намотать один из густых локонов на палец.
– Не знаю, что у меня получится, – сказала Ханна. – Я еще ни разу не пробовала перекраивать внешность.
Нина раздвинула занавески, впуская в комнату яркий солнечный свет. Келья Ханны располагалась на втором этаже, так что любопытных глаз можно было не опасаться.
– Считай это просто еще одним способом управлять человеческим телом.
– Ты когда-нибудь видела, как это делается?
– Один раз, – солгала Нина, чье лицо и фигура были перекроены до полной неузнаваемости. Она и сама пробовала силы в ремесле портнихи.
– Что, если я не смогу вернуть внешность обратно? – с беспокойством спросила Ханна.
– Найдем того, кто сможет, – пообещала Нина. Даже если для этого мне придется тащить тебя в Равку. – Думаю, это не проблема. Тебе нужно изменить лишь кое-какие мелочи. – Она села лицом к Ханне и выставила перед ней идеально отполированное зеркало. Та изучила свое отражение.
– С чего начинать?
– Давай с подбородка. Когда наловчишься, займемся носом. Не хочу, чтобы ты случайно перекрыла дыхательный тракт. – Глаза Ханны расширились от ужаса. – Шучу, – прибавила Нина. В основном.
Ханна выровнила дыхание и аккуратно прижала пальцы к челюсти слева.
– Сосредоточься на клетках кожи, – посоветовала Нина. – Думай о том, куда ты хочешь их переместить.
– Жуть какая, – прошептала Ханна: линия подбородка начала медленно смещаться.
– А когда Мать-хранительница ловит кого-нибудь из вас с поличным, – это не жуть?
На губах Ханны мелькнула улыбка, девушка слегка расслабилась.
– Да, это куда страшнее.
Работа заняла несколько часов. Ханна изменила линию подбородка, сделав нижнюю челюсть более квадратной, увеличила лоб и, наконец, расплющила нос. Нина сидела рядом, подогнув ноги на узкой кровати, наблюдала за процессом, давала советы и подбадривала. Иногда она покидала комнату, поддерживая видимость ухода за больной: приносила чашки с бульоном и выносила тазики.
Пришло время добавить заключительный штрих.
– Уверена? – спросила Нина, держа в руках густые, волнистые волосы цвета меди. Сквозь медь просвечивало золото, и на ощупь они были гладкими и прохладными, словно бегущая вода. – Мы могли бы спрятать их под шапкой.
– Я не настолько тщеславна, чтобы из-за этого поставить под угрозу весь план. – Ханна зажмурилась. – Режь давай.
Расставаться с таким сокровищем – просто преступление, подумала Нина, но все же взяла ножницы и остригла волосы прядь за прядью, а оставшиеся коротко подбрила на манер фьерданских солдат. С длинными волосами во Фьерде ходили только дрюскели. Когда Ханна вернет себе прежний облик, то сможет сказать, что выбрила голову во искупление грехов перед Джелем.
Сложив обрезанные кудри в миску, Нина вынесла ее на помойку и зарыла поглубже. По возвращении она застала Ханну в слезах: девушка сидела в кровати и разглядывала свое отражение.
– Не плачь. – Нина поспешно затворила дверь и бросилась к подруге. – Они отрастут, вот увидишь.
– Дело не в этом, – не сводя глаз с зеркала, возразила Ханна. Оттуда на нее смотрел юноша. Подбородок, лоб, нос, грубоватая кожа на щеках – специально, чтобы создать впечатление свежего бритья. Изменения действительно невелики, но результат поразителен. – Если бы только я родилась парнем… Если бы только была сыном, как хотел отец…
Нина схватила Ханну за плечи.
– Ханна, ты – совершенство. Тот факт, что твой отец не способен оценить твою силу, говорит лишь о его собственной слабости.
Ханна снова посмотрелась в зеркало, смахнула слезинки.
– Губы толстоваты.
– Не трогай губы, – неожиданно резко проговорила Нина и встала, чтобы скрыть краску смущения. – С ними все в порядке.
29
Исаак
После вчерашнего хаоса на Золотом Болоте Исааку, направлявшемуся на заседание Торгового совета, можно было и не нервничать, однако членам Триумвирата присутствовать на встрече не полагалось, а значит, с керчийцами, каэльцами и земенцами ему предстояло общаться при поддержке одних только министров Николая. Исаак боялся разоблачения, боялся выставить короля дураком. Боялся одним неверным жестом пустить экономику Равки под откос.
Перед началом он, по совету Жени и остальных, поговорил с министрами наедине.
– Ульяшин, я бы хотел поручить переговоры вам. Вы знаете, что делать, – сказал он.
Министр торговли просиял. Он успешно справился с задачей, поставив на обсуждение ставки налогов и импортных пошлин и при этом изящно обходя висевший в воздухе вопрос о долгах Равки. Исаак, безгранично признательный Ульяшину, подумывал о том, чтобы в награду подарить министру яхту или дать титул, ну или что там еще делают короли, выражая благодарность.
Переговоры завершились на положительной ноте. Исаак встал, пожал руки всем присутствующим и, облегченно вздохнув, уже двинулся к выходу, как вдруг Хайрем Шенк припер его к стенке и негодующе прошипел:
– Долго еще вы намерены водить нас за нос?
Женя учила Исаака, что в непредвиденной ситуации лучше всего с аристократичной надменностью сказать: «Прошу прощения?» Прибегнув к этой тактике, он смерил Шенка полным ледяного презрения взглядом.
– Прошу прощения? Если не ошибаюсь, вчера я спас жизнь вашей дочери.
Прием не подействовал.
– Вы действительно рассчитывали одурачить нас вашим вчерашним балаганом? Еще несколько месяцев назад мы получили информацию, что разработка подводных судов и ракетных систем близится к завершению. Кроме того, всем известно, что вы не успокаиваетесь, пока не доводите проект до совершенства. Хватит кокетничать, как дебютантка на балу! Либо мы получим свой прототип, либо станем обращаться с вашей нищенской страной, как она того заслуживает!
Николай Ланцов ни за что не стерпел бы подобного оскорбления. Настоящий король Равки отбрил бы наглеца так, что Шенк затрясся бы от страха и пожалел, что вообще открыл рот.
– Прошу меня извинить, – твердо повторил Исаак и шагнул в сторону, к спасительной двери. Внутри у него все переворачивалось.
В коридоре Исаака уже дожидались близнецы, которым вновь предстояло провести его через очередную трудность.
– Керчийцы не купились на представление, – выдохнул он на ходу.
– Знаем, – сказала Тамара. – Мы все слышали.
– Пожалуй, с ракетами был перебор, – заметил Толя.
Исаак расправил мундир сливового цвета.
– Что будем делать?
– Не знаю, – призналась Тамара. – Посмотрим, что принесет нам день.
Еще несколько дней, уговаривал себя Исаак. Еще несколько балов и приемов. Я справлюсь.
Но где же король?
Накануне, отправившись переодеваться в сухое, Исаак нечаянно услышал разговор членов Триумвирата в гостиной.
– Нужно пережить заключительный бал, – сказала Тамара, обняв Женю за плечо. – Тогда и примем решение.
– Ну, как это – вообще никаких следов? – Женя тихонько всхлипнула. – Прошло почти три недели. Люди не исчезают просто так. Никогда не думала, что скажу это, но я соскучилась по Зое.
– Я тоже, – промолвил Толя. – Хотя она наверняка отчитала бы меня за то, что я трачу время на бесполезные переживания.
– Мне кажется, Апрат что-то подозревает, – высказалась Тамара. – Он попросил высочайшей аудиенции, хочет поговорить о паломничестве и требует сообщить, где Юрий. Долго отбиваться от него не получится, а кроме того, он слишком много времени проводит за пределами столицы. У него своя сеть подземных ходов – много удобных мест для укрытия.
– Можем привлечь его к общению с гостями, – предложил Толя. – Поручим провести торжественную службу…
– Нельзя подпускать священника к Исааку, – перебила Тамара. – Апрат мигом его раскусит.
– А если от него избавиться? – подал голос Давид.
Женя расплакалась еще горше.
– Когда ты так говоришь, я еще сильнее скучаю по Зое.
Что дальше? – размышлял Исаак. Хорошо, он дотянет до вечера, может, даже перенесет всю эту пышную череду балов, не допустив новых катастрофических промахов, но это не значит, что он способен управлять государством или даже выполнять роль марионетки, пока Женя и остальные будут править по-настоящему.
Исаак свернул в картинную галерею и наткнулся на принцессу Эри в сопровождении стражниц – о том, что она здесь, заранее сообщили Тамарины наблюдатели. Постаравшись изобразить удивление, Исаак поздоровался с принцессой и завел светскую беседу.
– Мы сочли, что для пикника в саду слишком свежо, – сказала Эри, – поэтому решили прогуляться по галерее.
– И как вам полотна?
– Лица уж чересчур суровые.
Главное, не приглядываться.
– Если хотите, я устрою вам экскурсию по этому крылу дворца. – Исаак готов был поклясться, что почувствовал молчаливое одобрение стражниц, обязанных докладывать об успехах и неудачах принцессы Эри ее старшей сестре.
Они миновали синее великолепие Лазурной гостиной, осмотрели концертный зал, заглянули в другие, более скромные уголки дворца: слегка пропахший плесенью музей трофеев, по стенам которого были развешаны оленьи рога и головы крупного зверя; оружейную комнату, набитую старомодными седлами и мечами, и, наконец, подошли к тренировочным залам.
– Войдем? – предложил Исаак. Собственный голос казался ему фальшивым, но ведь он знал, что принцесса неравнодушна к топорам.
– Здесь тренируется дворцовая стража? – полюбопытствовала Эри.
– Да, – кивнул Исаак. Он тоже тут занимался, проводил учебные поединки с Николаем. – Тамара, не устроишь ли для нас небольшую демонстрацию?
Тамара сняла со стены два затупленных топора.
– Ты, – она указала пальцем на одну из стражниц Тавгарада. Выбранная девушка была совсем юна; серьезное лицо, острый подбородок. Должно быть, это Майю Кир-Каат, та самая стражница, чей брат-близнец пропал без вести и которой надоело служить шуханской короне.
Одна из стражниц постарше сделала шаг вперед.
– Я охотно выступлю против тебя. – Ее благородный нос пересекал длинный шрам.
Тамара склонила голову набок.
– В этом прайде только одна львица?
– Я буду биться, – заявила девушка с острым подбородком.
– Майю, – мягко попыталась удержать ее третья стражница.
Майю, однако, без колебаний вышла вперед – так, словно ожидала вызова.
В зале повисло напряжение.
– А что, если и нам сразиться? – предложил Исаак. Близнецы хотят, чтобы тавгарадская стража наблюдала за принцессой Эри, а не за Тамарой и Майю. Он снял со стены деревянный меч.
– Фехтую я плохо, – нервно заметила Эри.
– А я был уверен, что в династии Табан каждый обучен защищаться.
– Это так. Но мои сестры – куда более грозные воительницы.
– Желаете, чтобы я показал вам несколько приемов? – Исаак не хотел давить на принцессу, но знал: Тамара рассчитывает поговорить с Майю и надеется, что он отвлечет внимание Тавгарада. Дружеский обмен репликами во время поединка – конечно, не идеальный вариант, но единственный возможный способ пообщаться наедине.
Исаак перебросил Эри учебный меч, и она с легкостью поймала его в воздухе. Ее охрана неодобрительно зашушукалась.
– Принцесса… – начала было стражница со шрамом, но Эри уже приняла боевую стойку.
Как выяснилось, она поскромничала, говоря о своих способностях. Принцесса оказалась искусной мечницей, двигавшейся с уверенностью опытного бойца. До Исаака донеслись возгласы второй пары, и он метнул на них быстрый взгляд. Тамара без малейшего усилия заставила Майю шлепнуться на пятую точку, а затем склонилась над девушкой, помогая ей подняться на ноги. Оставалось лишь уповать, что соперницы успеют сказать друг другу все, что нужно, – в том случае, конечно, если Майю и есть та стражница, решившая перейти на другую сторону.
А потом Исаак получил удар в живот плоской стороной лезвия и моментально задохнулся, издав громкое «уфф».
Эри скептически выгнула бровь.
– Королю Равки не хватает сосредоточенности.
– Ваша красота, принцесса, поглощает все мое внимание. – Слабенький ответ, вообще-то.
Эри лишь рассмеялась. Он еще ни разу не видел ее настолько естественной.
– Я полагала, что у вас будет иной стиль фехтования, – заметила она.
Видимо, потому, что в качестве соперника тебе полагался король, с раннего детства обученный мастерству владения клинком. Вместо этого принцесса получила учительского сына, который впервые взял меч в руки только после призыва в армию.
– То же самое могу сказать о вас, – честно ответил Исаак. Ему показалось, что Эри фехтует не в полную силу. Неужели все шуханские принцессы такие искусные мечницы? Ничему-то он ее не научит.
За спиной Исаака раздался сдавленный крик. Он и Эри одновременно обернулись. Согнувшись пополам, Майю хватала ртом воздух.
– Достаточно! – резко произнесла старшая стражница.
– Примите мои извинения. – Тамара отвесила низкий поклон.
– И мои, – добавил Исаак. Что произошло? Выудила ли Тамара нужную информацию? Этот инцидент – часть плана? – Я могу проводить вас в лазарет. Мы…
– Не надо, – стиснув зубы, охнула Майю Кир-Каат. – Со мной все будет в порядке.
– Прошу вас, – настаивал Исаак. – Мне крайне неприятно думать, что кто-то из наших гостей получил увечья во время невинного развлечения.
– Это случайность, – промолвила принцесса Эри. – И нам всем это известно.
На миг атмосфера в тренировочном зале накалилась, как будто мысль о возможных последствиях металась от головы к голове, выбирая, где бы осесть.
– С вашего позволения, принцесса, – проговорила Майю, выпрямившись в полный рост. – Шухан вправе рассчитывать на возмещение ущерба.
Тамара сурово нахмурилась.
– Что это значит?
Стражница и принцесса переглянулись.
– Ужин наедине?
Тамара покачала головой.
– Это сочтут явным знаком предпочтения одной из кандидаток.
На лице Эри отразилось беспокойство.
– Мы не хотим ставить короля в неудобное положение.
– Разве нам обязательно об этом рассказывать? – не подумав, брякнул Исаак.
Тамара нахмурилась еще сильнее, но сказала:
– Как будет угодно вашему величеству.
Как только принцесса с охраной удалилась, лоб Тамары разгладился, она дружески пихнула Исаака в плечо.
– Отличный ход. Еще одна возможность получить информацию. – По-видимому, разочарование, написанное на физиономии Исаака, оказалось красноречивее всяких слов: Тамара отпрянула. – О, нет, Исаак! Дубина ты стоеросовая. Ты на нее запал?
– Не говори ерунды. – Щеки его вспыхнули. – Я в курсе, какую игру мы ведем. Что удалось узнать у Майю?
– Ничего. – Тамара сделалась задумчивой. – Я сказала, что знаю о ее keb, и спросила про брата-близнеца, но она лишь упомянула, что они родом из провинции Бол.
– Может, это не та стражница?
– Может. Она была чем-то напугана и в бою показалась мне слабее, чем я ожидала. Я не собиралась ранить Майю, но не рассчитала скорость ее реакции. Она еще молода и совсем недавно поступила на службу, так что отсутствие опыта вполне естественно, но если девушка попросту «не тянет», то, вероятно, сама подумывает уйти, не дожидаясь, пока ее выгонят.
– И что, пойдет в армию?
– После того, как находилась рядом с членами королевской династии в самые интимные моменты? Исключено. Ее отправят в ссылку. Брата и родителей ей уже не видать. – Тамара повесила меч обратно на стену. – Возможно, перебежчик – не она. Или его вообще не существует. Наша шпионская сеть в Шухане уже не та, что раньше. Во время твоего романтического ужина я постараюсь переговорить с каждой стражницей Тавгарада по отдельности. Ты уж постарайся потянуть время.
– Постараюсь.
– Yuyeh sesh, Исаак, – напомнила Тамара, жестом велев слугам навести в тренировочном зале порядок.
Презирай свое сердце, шуханское изречение. Делай, что должен. Исаак знал, как полагается отвечать – так ответил бы солдат или даже король: Niweh sesh. У меня нет сердца. Однако в памяти почему-то всплыла строчка из стихотворения Kebben о первом осыпавшемся лепестке. Он не солдат шуханской армии и не король Равки. Он просто деревенский парень, которому хочется поужинать с девушкой, проявившей к нему доброту.
Не говоря ни слова, Исаак вышел.
* * *
Вечером, войдя в гостиную, где уже собрались Женя, Давид и близнецы, Исаак ожидал, что все будут оживленно обсуждать его предстоящий ужин с принцессой Эри, а вместо этого словно попал на поминки.
– Что случилось? – спросил он. – Что-то с королем?
Толя был мрачнее тучи, глаза Тамары метали молнии, а Женя как будто разом состарилась на двадцать лет. Даже Давид отложил чтение и выглядел если не убитым, то, по меньшей мере, слегка встревоженным.
– У нас новость, – сообщила Тамара. – Фьерда готовится пойти на Равку. Через неделю или через месяц, но войны не избежать.
Исаак рухнул в кресло. Война. Мир не продержался и трех лет.
– Хуже того, – подал голос Толя, – они выступают под флагом Ланцовых.
– Не понимаю… – посмотрел на него Исаак.
– Их предводители присягнули на верность Вадику Демидову.
– Кому?
– Он объявил себя кузеном Ланцова и законным наследником равкианской короны.
– Что за ерунда? Даже если он из рода Ланцовых…
– Его поддерживает человек по имени Магнус Опьер, – сказала Женя, – фьерданский судостроительный магнат.
– И бывший посол Фьерды в Равке, – прибавила Тамара. – Опьер утверждает, что имел любовную связь с королевой Равки, и что именно он – настоящий отец Николая.
– Этого не может быть, – запротестовал Исаак. – Это фьерданская пропаганда!
– У него сохранились письма от королевы, – тихо произнесла Женя. – Если их подлинность будет доказана…
– Даже если не будет, – перебила Тамара, – повод для войны у фьерданцев и без того серьезный.
– Нет, – решительно возразил Исаак и зачем-то встал. – Равка любит своего короля. Народ его поддержит.
– Может, и так, – согласился Толя. – Лично я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы мы знали, где сейчас Апрат. Он исчез и увел с собой почти всю Святую стражу. Если он примет сторону самозванца…
Давид хлопнул книжкой по колену.
– Давно надо было его уничтожить.
Тамара потерла лицо.
– Нам придется пойти на сделку с Керчией.
– На море нам нужны земенцы, – сказал Толя. – Наш военный флот против фьерданского не устоит.
– С керчийскими деньгами устоит, – не соглашалась Тамара.
– У нас нет времени на постройку кораблей.
Исаак не верил своим ушам. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, и с ужасом услышал собственный истерический смех.
– Вы с ума сошли? – Все взгляды обратились на него. – Я не Николай Ланцов. Я не могу управлять страной во время войны. Этот цирк пора прекращать.
Воцарилась долгая тишина. Наконец Женя спросила:
– Фьерданская делегация еще здесь?
– Да, – подтвердила Тамара. – У меня есть шпионы в Ледовом Дворе, но там о войне пока знают единицы. Даже для большинства правительственных чиновников это секрет.
– Хорошо. Потянем время до заключительного бала, а когда гости разъедутся, составим план действий. – Женя посмотрела на Исаака. – Такой, который устроит всех.
* * *
После новостей из Фьерды радостное предвкушение ужина с принцессой, владевшее Исааком, полностью испарилось. Его и вправду попросят навсегда остаться в роли короля, если настоящий Николай не вернется? Ему бы порадоваться, ведь это означает жизнь в богатстве и роскоши. Разве не такая судьба обещана в сказках простым парням с добрым сердцем? Только Исаак отнюдь не герой сказки, а обыкновенный застенчивый малый, ничем не выдающийся солдат. Да, ему посчастливилось обратить на себя внимание правителя, но за эту удачу, возможно, придется расплатиться собственным «я».
Стол для них накрыли в роще на островке в центре озера, вдали от Большого дворца и любопытных глаз. На деревьях развесили фонарики, где-то в темноте нежно наигрывала балалайка. Весьма романтическая обстановка, и отличный шанс для Тамары пообщаться со стражницами Тавгарада, расставленными по лесу.
Лодка доставила Исаака на островок, когда уже совсем стемнело. На нем был бархатный кафтан цвета морской волны – по мнению Исаака, Николаю он исключительно шел. В кармане «король» опять нащупал горсть серебряных бусин.
Томясь ожиданием, он нервничал все сильнее. Он устал от роскоши и дорогой одежды. Исаак продолжал писать домой, притворяясь, что служба во дворце идет своим чередом, а в душе хотел лишь одного: сидеть в крохотной кухоньке дома у матери, смотреть в окошко и играть в карты с младшими сестрами. Хотел быть с теми, кто по-настоящему его знает.
А сейчас? Узнали бы они Исаака? Нет, конечно. Он каждый день проходит мимо дворцовой стражи, своих товарищей, с которыми знаком не один год, и порой его так и подмывает крикнуть: «Эй, это же я, Исаак Андреев!» Капитану стражи просто-напросто сообщили, что Исаака забрали в Ос Керво в качестве переводчика. Р-раз, и он исчез.
– Идет, – наконец промолвил Толя.
Эри неторопливо вышла на опушку. Она была одета в затейливо расшитое шелковое платье оттенка травяной зелени, а голову венчал богатый убор, усыпанный изумрудами величиной с перепелиное яйцо.
– Сколько весит эта штука? – шепотом поинтересовался Исаак, когда они уселись за стол и слуги подали первое блюдо.
– Не знаю, – сказала Эри, – но мне кажется, будто у меня на голове расположилось стадо волов, судя по весу, примерно от двух до дюжины.
– Вас заставляют тренировать шейную мускулатуру?
– Разумеется, нет. У всех женщин династии Табан от рождения сильные шеи. Можно сказать, дар свыше.
– Вот я болван, не догадался. – Напряжение отпустило. С принцессой Эри Исааку общаться легче, нежели… со всеми остальными. Проще, чем с близнецами, Женей, Давидом и, конечно, другими кандидатками в невесты. Другие девушки тщательно подбирают слова, говорят только то, что Исааку – точнее, Николаю, – приятно слышать. Но Эри, как видно, не рвется в королевы. Эта мысль одновременно его радовала и огорчала. Сознавая, что настоящий король очаровал бы принцессу в мгновение ока, Исаак невольно ревновал ее к тому, с кем она даже не была знакома.
Эри опустила глаза в тарелку.
– Чем нас сегодня порадует ваш повар?
– Чем-то заливным. Он убежден, что в виде заливного можно подать практически что угодно.
– Что вы любите больше всего?
– Мамины голубцы.
– Королева готовила?
Черт.
– Нет, готовили слуги, а мама приносила голубцы мне в постель, когда я болел. – Возможно ли такое, Исаак не знал, но звучало правдоподобно. – А вы? – поспешно спросил он.
Принцесса задумалась.
– Есть одно блюдо, которое мы едим один раз в год во время весеннего праздника. Молочный пудинг в форме луны, политый розовой водой. Понимаю, по описанию ничего особенного, но главное – семейная традиция. Мы собираемся все вместе, рассказываем друг другу истории, любуемся фейерверками и стараемся растянуть пудинг на всю ночь.
– Даже королевская семья соблюдает этот обычай?
Принцесса Эри медленно кивнула.
– Да. Хотя в последний раз мы собирались вместе довольно давно. Не знаю, соберемся ли еще.
– В том случае, если вы выйдете замуж и будете жить в Равке?
Эри сморгнула слезинки.
– Да.
Видя ее горе, Исаак запаниковал от собственной беспомощности.
– Я… я буду охотно вас отпускать в любое время, когда вам захочется навестить родных. – Сдержит ли король его обещание?
– Давайте не будем об этом думать. – Эри промокнула уголки глаз салфеткой. – Раз уж мы здесь, постараемся получить удовольствие от трапезы. – Она проглотила кусочек заливного, и лицо ее исказилось.
Бросив взгляд на стражу у опушки, Исаак осторожно наклонил свою тарелку, позволив студенистой массе соскользнуть в траву, а потом носком сапога затолкал ее подальше под стол. Принцесса Эри с заговорщической улыбкой последовала его примеру.
Вытерпев несколько перемен блюд, включавших разнообразные вариации заливного, оба порадовались хорошо знакомому, а главное, имеющему плотную консистенцию стейку из оленины и сошлись во мнении, что непонятное серое пюре – вещь очень вкусная, хоть и неясного происхождения.
