Текст книги "Месть. Идеальный сценарий (СИ)"

Автор книги: Лея Вестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4

Дмитрий Волков. Частные расследования.

Я сжимала визитку в руке так крепко, что ее острые уголки впивались в кожу ладони. Эта незначительная боль была осязаемой, настоящей. Она вырывала меня из липкого, удушающего кошмара последних часов и возвращала в реальность. А в реальности у меня был номер телефона. В реальности у меня было нечто большее, чем деньги и имущество – завещание отца. Не то официальное завещание с перечислением активов, а другое, неизмеримо более ценное. Его последний совет. Тонкая нить, которую он протянул мне из могилы.

Я сидела за покрытым пылью письменным столом в своей забытой квартире, наблюдая, как за окном сгущается вечерняя темнота. Город постепенно зажигал свои бесчисленные огни. Миллионы светящихся окон, миллионы человеческих судеб, в каждой из которых разыгрывались свои драмы, переживались свои трагедии и одерживались свои маленькие, но важные победы. До сегодняшнего утра я смотрела на этот мегаполис с высоты своего роскошного пентхауса, воспринимая его как красивую, но далекую картинку. Теперь я сама стала одной из этих затерянных в каменных джунглях песчинок, вынужденных бороться за выживание.

Что я знала об этом загадочном Дмитрии Волкове? Абсолютно ничего. Он мог оказаться кем угодно – шарлатаном, наживающимся на чужом горе, бывшим полицейским, выгнанным из органов за коррупцию, или просто случайным знакомым отца, которому тот когда-то оказал услугу. Доверять незнакомому человеку в моем положении было чистым безумием.

Но какие у меня оставались альтернативы? Я и так доверилась мужу, который планомерно готовил мое уничтожение. Мачехе, которая с самого начала была его сообщницей. Семейным адвокатам, которые формально работали на нас, но наверняка уже давно были подкуплены Вячеславом? У меня не было союзников. Моя армия состояла из одного-единственного солдата – меня самой. И эта армия только что потерпела сокрушительное поражение в первом же сражении. Мне отчаянно нужен был опытный союзник. И эта потертая визитка представляла собой мой единственный шанс его найти.

Я снова и снова мысленно повторяла слова отца: «доверять можешь только этому человеку». Папа никогда не был наивным мечтателем. Он был жестким, проницательным предпринимателем, который научился видеть людей насквозь, безошибочно определяя их истинные мотивы. Если он доверял этому Волкову настолько, что оставил мне его контакты как последнюю соломинку, значит, на то были очень веские причины.

Решение окончательно созрело в моей голове. Страх никуда не исчез – он по-прежнему сидел внутри холодным, скользким комком, периодически сжимая горло спазмами паники. Но рядом с ним теперь поселилась твердая решимость.

Я нашла свой телефон, который в приступе отчаяния бросила на диван. Экран был холодным и темным. Пальцы предательски дрожали, когда я медленно набирала одиннадцатизначный номер. Трижды перепроверила каждую цифру, боясь ошибиться. Нажала на кнопку вызова.

Долгие, протяжные гудки отдавались в висках пульсирующей болью. Мне казалось, что они тянутся целую вечность. Я уже почти решила сбросить звонок, убедив себя, что это была глупая затея, что номер давно не существует или принадлежит кому-то другому, когда на том конце раздался негромкий щелчок.

– Слушаю.

Голос был глубоким, спокойным, с едва заметной хрипотцой – голос человека, который давно научился не тратить слова попусту. В нем не было ни вопросительной интонации, ни вежливого «алло», ни намека на любезность. Просто одно емкое слово, произнесенное с абсолютной уверенностью.

Я растерялась на мгновение. Все тщательно подготовленные фразы разом вылетели из головы, оставив меня наедине с пустотой.

– Здравствуйте, – мой собственный голос прозвучал жалко и неуверенно. Я поспешно откашлялась, пытаясь придать ему больше твердости. – Меня зовут Кира Гордеева.

Наступила пауза. На том конце провода молчали, и это молчание казалось оглушительным. Я почувствовала себя полной идиоткой. Зачем я звоню совершенно незнакомому человеку поздно вечером и просто представляюсь, словно на светском рауте?

– Мой отец, – торопливо добавила я, боясь, что он вот-вот прервет связь, – его звали Игорь Гордеев. Он… он когда-то дал мне вашу визитку. Сказал, что к вам можно обратиться за помощью.

Снова тишина. Но на этот раз она была качественно иной – не пустой и равнодушной, а наполненной напряженным вниманием. Я почти физически ощущала, как человек на другом конце города обрабатывает полученную информацию, сопоставляет факты, принимает решение. Имя моего отца явно что-то для него значило.

– Игорь Павлович, – произнес он наконец, и в его голосе появились новые оттенки. Не теплота или сочувствие, но что-то вроде сдержанного уважения. – Конечно, помню. Что у вас случилось, Кира Игоревна?

Он обратился ко мне по имени-отчеству, и это простое проявление формальной вежливости почему-то придало мне сил. В его интонации я услышала обращение не к растерянной девочке, а к взрослому человеку, достойному серьезного разговора.

– Мне очень нужна помощь, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я попала в крайне сложную ситуацию. Боюсь, это не тот разговор, который можно вести по телефону.

– Согласен, – ответил он без малейших колебаний. – Где вам будет удобно встретиться?

Вопрос застал меня врасплох. Я не была готова к тому, что все будет происходить так стремительно, что он сразу согласится на встречу.

– Честно говоря, я не знаю… не подумала об этом…

– Завтра утром в десять. Кафе «Кофеин» на Покровке, знаете такое место?

– Да, конечно, знаю.

– Угловой столик в дальнем зале, подальше от окон. Я уже буду там.

– А как я вас узнаю? – неуверенно спросила я.

Он коротко усмехнулся – сухой, лишенный веселья звук.

– Не беспокойтесь об этом, Кира Игоревна. Вы меня обязательно узнаете. До завтра.

Связь прервалась.

Я продолжала сидеть с телефоном в руке, вглядываясь в темноту за окном. Весь разговор занял не больше трех минут, но он кардинально изменил мое внутреннее состояние. Комок ледяного страха в груди никуда не исчез, но он перестал быть всепоглощающим, парализующим. Рядом с ним появилось нечто новое и обнадеживающее – план действий, конкретная цель, реальная встреча.

Дмитрий Волков не засыпал меня ненужными вопросами, не пытался вытянуть из меня подробности по телефону, не требовал объяснений. Он просто выслушал, быстро оценил ситуацию и взял инициативу в свои руки. Именно это мне сейчас было нужно больше всего – чужая уверенность и профессионализм. Его спокойствие и деловитость каким-то чудесным образом передались мне через городские провода.

Я поднялась со стула и медленно прошла на кухню. Открыла холодильник, заглянула внутрь. Он был практически пуст – только бутылка минеральной воды да пара йогуртов с истекшим сроком годности. Я открутила крышку и сделала несколько жадных, больших глотков. Вода была приятно холодной и на удивление вкусной. И тут я вдруг осознала, что впервые за этот бесконечно долгий кошмарный день почувствовала голод.

Это было хорошим знаком. Желание есть – верный признак того, что организм не сдается, что инстинкт самосохранения работает на полную мощность. А значит, я собираюсь жить дальше. И бороться за свое право на эту жизнь.

Я вернулась в гостиную и снова устроилась у окна, наблюдая за ночным городом. Он больше не казался мне враждебным и чужим. Теперь это было поле предстоящей битвы. Моей личной битвы. И завтра утром я вступлю в свое первое настоящее сражение.

Я не имела ни малейшего представления о том, кто такой этот Дмитрий Волков. Не знала, обладает ли он достаточной квалификацией и ресурсами, чтобы помочь мне. Не знала даже, на чьей стороне он в итоге окажется. Но одну вещь я знала абсолютно точно.

Я больше не одна в этом мире.

Глава 5

Ночь тянулась бесконечно долго. Я не спала в полном смысле этого слова, а скорее проваливалась в короткие, липкие полудремы, из которых меня с пугающей регулярностью выдергивали обрывки кошмаров. Смеющееся лицо Вячеслава с глазами хищника, ледяные прикосновения рук Элеоноры, пустой, ничего не выражающий взгляд незнакомца в моей постели. Каждый раз я просыпалась с бешено колотящимся сердцем, а гнетущая тишина пустой квартиры казалась оглушительной, почти физически давящей на барабанные перепонки.

Когда за окном начал пробиваться серый, безрадостный рассвет, я уже давно сидела на краю кровати, глядя на постепенно светлеющее небо. Усталость была колоссальной – каждая клетка тела ныла от напряжения и недосыпа.

Я заставила себя встать и дойти до ванной. Приняла максимально холодный душ, который смог выдержать мой организм. Ледяные струи воды немного прояснили затуманенное сознание и помогли сосредоточиться. Когда я посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале, из него на меня смотрела совершенно незнакомая женщина. Темные круги под глазами, болезненная бледность кожи, потухший, словно выгоревший взгляд. Классический портрет жертвы. Я не могла появиться на важной встрече в таком виде. Волков должен был увидеть передо собой не сломленную, раздавленную женщину, а серьезного, решительного клиента, готового бороться за свои права и платить за эту борьбу.

Нужно было срочно привести себя в порядок и переодеться во что-то подходящее. Мой единственный чемодан одиноко стоял посреди гостиной. Я открыла его и внимательно изучила содержимое. Джинсы, мягкий кашемировый свитер, футболки… Все это было слишком простым, слишком домашним и неформальным. Мне требовалось что-то, что придаст уверенности, станет своеобразной броней в предстоящем разговоре.

И тут я вспомнила. Вчера, в спешке собирая вещи в гардеробной, я машинально схватила с вешалки плать, в котором была на корпоративе. То самое злосчастное платье. Темно-синее, шелковое, элегантно скроенное. Тогда я не понимала, зачем беру его с собой. Возможно, подсознательно хотела сохранить единственную материальную связь с событиями того рокового вечера.

Я медленно вытащила его из чемодана. Платье мягко упало на пол красивыми складками. Я долго смотрела на него, и меня неприятно передернуло. Оно было частью той, другой жизни, которой больше не существовало. Частью моего унижения и падения. Но в то же время именно оно представляло собой единственную ниточку, связывающую меня с событиями до провала в памяти.

Машинально, не ожидая обнаружить что-то важное, я сунула руку в маленький, почти незаметный карман в боковом шве. Но мои пальцы неожиданно наткнулись на что-то мягкое и бархатистое. Удивленно нахмурившись, я вытащила странную находку.

Это был крошечный мешочек из черного бархата, аккуратно затянутый тонким шнурком. Такие обычно используют ювелиры для хранения дорогих украшений или драгоценных камней. Я была абсолютно уверена, что никогда не клала его в карман. Более того, я никогда в жизни не носила с собой ничего подобного.

Сердце забилось заметно быстрее. Я осторожно развязала шелковый шнурок и аккуратно высыпала содержимое на ладонь. На коже осталась лишь небольшая щепотка белого порошка, похожего на мелко измельченную пудру. Совсем немного, буквально крупинки. Но он определенно был там.

В этот момент в моей голове внезапно вспыхнуло воспоминание – короткое и яркое, как удар молнии в темноте. Я стою у барной стойки с бокалом шампанского в руке. Вокруг шумная толпа, громко играет музыка, слышны смех и оживленные разговоры. Внезапно кто-то сильно и грубо толкает меня в спину, я едва удерживаю равновесие и чуть не роняю бокал. Инстинктивно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на того, кто так невежливо себя ведет, но вижу лишь мелькнувшую в толпе мужскую спину в темном пиджаке. Тогда это показалось мне обычной случайностью, типичной суетой на большом корпоративном приеме. Но сейчас это невинное воспоминание обрело совершенно новый, зловещий смысл.

Неужели кто-то воспользовался этим моментом, чтобы подсыпать что-то в мой бокал? Или незаметно подбросить этот загадочный мешочек в карман платья?

Я предельно осторожно ссыпала драгоценные крупинки обратно в бархатный мешочек и крепко затянула шнурок. Руки слегка дрожали от волнения. Это была она – первая реальная, материальная улика. Не просто мои догадки, подозрения и болезненные ощущения, а нечто осязаемое, что можно передать на экспертизу специалистам.

Затем я надела строгий темно-серый брючный костюм. Он сидел на мне не идеально, немного мешковато, но зато придавал внешнему виду серьезности. Тщательно нанесла макияж, умело скрыв болезненную бледность и предательские круги под глазами. Собрала волосы в тугой, аккуратный пучок на затылке. Теперь из зеркала на меня смотрела та самая Кира, которую хорошо знали деловые партнеры и коллеги по бизнесу. Холодная и собранная.

Кафе «Кофеин» было одним из тех модных заведений, где обычно собираются представители золотой молодежи и офисные служащие среднего звена. В десять утра здесь было практически пусто – только пара студентов с ноутбуками у окна и одинокая женщина с книгой в углу. Я вошла внутрь, и насыщенный аромат свежесваренного кофе и домашней выпечки на короткое мгновение вернул меня в другую, нормальную жизнь, где подобные мелочи еще имели значение. Я быстро оглядела помещение в поисках своего загадочного собеседника.

Он сидел именно там, где обещал – за угловым столиком в самом дальнем, полутемном углу зала. И я действительно узнала его мгновенно, хотя никогда прежде не видела этого человека. В нем было что-то особенное, что сразу выделяло его из толпы обычных посетителей. При этом внешне он был совершенно заурядным. Мужчина примерно сорока пяти лет, среднего роста и телосложения, одетый в простые джинсы и темно-серый свитер. Короткая аккуратная стрижка, легкая благородная седина на висках, обычное, ничем не примечательное лицо. Кроме глаз.

Он пристально смотрел на меня, пока я медленно шла через полупустой зал к его столику. Спокойно, внимательно, не отрываясь ни на секунду. В его взгляде не было ни праздного любопытства, ни оценивающего интереса. Это был профессиональный взгляд специалиста, который методично сканирует объект изучения, автоматически отмечая и запоминая все важные детали. Я почувствовала себя так, словно меня просвечивают рентгеновскими лучами.

– Кира Игоревна? – он поднялся с места, когда я подошла к столику. Голос был именно таким, каким я его запомнила по вчерашнему телефонному разговору – низким, ровным и удивительно спокойным. – Дмитрий Волков. Прошу вас, присаживайтесь.

Я опустилась в кресло напротив него. Он не протянул руку для рукопожатия, и я была ему за это искренне благодарна. Любые физические прикосновения после вчерашних событий вызывали у меня отвращение.

– Будете кофе? – вежливо поинтересовался он.

– Да, пожалуйста. Черный, без сахара.

Он легким жестом подозвал проходившую мимо официантку и сделал заказ. Затем снова посмотрел на меня внимательным, изучающим взглядом.

– Я внимательно слушаю вас.

И я начала свой рассказ. Заставила себя говорить именно так, как привыкла выступать на деловых переговорах – четко, структурированно, строго по фактам, без лишних эмоций и отступлений. Подробно рассказала про кошмарное утро, про появление мужа и мачехи, про незнакомца в супружеской постели, про угрозы относительно брачного договора, про полный провал в памяти и необъяснимо тяжелое похмелье. Но когда я дошла до того момента, где окончательно поняла, что анализ крови сдавать уже бесполезно поздно, мой голос предательски дрогнул. Тщательно выстроенная стена профессионального самообладания дала заметную трещину.

Дмитрий Волков слушал абсолютно молча, не перебивая меня ни разу. Его лицо не выражало никаких эмоций – ни сочувствия, ни удивления, ни осуждения. Он просто внимательно слушал, и его сосредоточенный взгляд каким-то образом придавал мне дополнительные силы.

Когда я наконец закончила свой рассказ, он еще несколько долгих секунд молчал, задумчиво глядя куда-то поверх моего плеча.

– Стандартная схема, – произнес он наконец неожиданно будничным тоном. – Довольно распространенная в определенных кругах. Обычно такие методы используются при враждебных поглощениях компаний или для устранения неудобных деловых партнеров. Ваш супруг определенно действовал не в одиночку. У него были консультанты.

– Я тоже так думаю, – сказала я и осторожно положила на стол между нами маленький бархатный мешочек. – Я обнаружила это сегодня утром. В кармане платья, в котором была на том корпоративе.

Он взял мешочек двумя пальцами, очень аккуратно, стараясь не прикасаться к ткани всей ладонью. Осторожно развязал шнурок и внимательно посмотрел на жалкие остатки белого порошка.

– Очень хорошо, – сказал он с явным удовлетворением в голосе. – Это уже кое-что конкретное. Это существенно меняет характер дела.

Он не стал спрашивать, откуда именно взялся этот мешочек и как он оказался в моем кармане. Очевидно, он понял все без лишних объяснений.

– Итак, с этого момента действуем по плану, – его голос стал жестче и приобрел командные нотки. – Первое и самое важное правило: вы не предпринимаете ни одного самостоятельного действия, не посоветовавшись предварительно со мной. Ни одного телефонного звонка, ни одной встречи, ни одного письма. Второе: вам срочно нужны новый мобильный телефон и ноутбук. Ваши текущие устройства с очень высокой вероятностью уже прослушиваются. Третье: вам понадобится новый адвокат. Ваш семейный юрист, скорее всего, уже давно работает на вашего мужа.

– Что мне нужно делать прямо сейчас? – спросила я.

– Продолжайте играть отведенную вам роль, – ответил он без колебаний. – Вы полностью сломлены, раздавлены происходящим, напуганы и растеряны. Вы морально готовы к переговорам на любых условиях. Пусть адвокаты вашего мужа свяжутся с вашими представителями. Главная задача сейчас – тянуть время любыми способами. Каждый дополнительный день, который нам удастся выиграть, будет работать в нашу пользу.

Он достал из внутреннего кармана куртки небольшую пластиковую коробочку, похожую на те контейнеры, в которых следователи хранят вещественные доказательства, и бережно поместил туда мешочек с порошком.

– Я передам это на экспертизу своим людям, – пояснил он. – Неофициально, разумеется, но качественно. Постараемся выяснить точный состав вещества и возможные источники его происхождения. Параллельно пробью по всем доступным каналам информацию о вашем «любовнике». Такие люди, как правило, всегда оставляют следы в базах данных.

Он встал из-за стола, давая понять, что встреча окончена.

– Мой стандартный гонорар составляет двести пятьдесят тысяч рублей авансом, – сообщил он деловито. – Строго наличными. Плюс все фактические расходы по делу. Подробный отчет по каждой потраченной копейке.

Я кивнула, показывая, что условия меня устраивают.

– Я свяжусь с вами сегодня вечером, – сказал он с едва заметной улыбкой. – А пока старайтесь без крайней необходимости не выходить из квартиры. И помните главное, Кира Игоревна: с этого момента для всех окружающих вы – слабая, беззащитная жертва обстоятельств. По крайней мере, для них.

Он развернулся и уверенными шагами направился к выходу. Не прощаясь, не оборачиваясь. Просто ушел и быстро растворился в утренней толпе прохожих на тротуаре.

Я осталась сидеть за опустевшим столиком. Кофе, который принесла официантка во время нашего разговора, давно остыл и покрылся неаппетитной пленкой. Я сделала небольшой глоток – горький, неприятный вкус.

Странное дело, но я не почувствовала ни радости, ни облегчения, ни подъема духа. Эмоции были совершенно другими. Словно тяжеленный рюкзак, который я до сих пор тащила в одиночку по крутой отвесной скале, кто-то взял и помог мне поддержать. Карабкаться наверх все равно предстояло самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы. Но теперь я точно знала, что меня страхуют надежные руки профессионала.

Глава 6

Указания Дмитрия Волкова казались на первый взгляд простыми и логичными, но при ближайшем рассмотрении оказались практически невыполнимыми. Купить новый телефон и ноутбук – это еще полбеды. Найти нового, независимого адвоката – задача посложнее, но тоже решаемая. А вот раздобыть двести пятьдесят тысяч рублей наличными – это уже настоящая проблема.

Конечно, у меня были личные банковские счета, и на них лежали весьма внушительные суммы, накопленные за годы работы в отцовской компании. Но в моей новой, крайне опасной реальности эти деньги превратились в самую настоящую ловушку. Любая крупная банковская транзакция, особенно снятие большой суммы наличными, мгновенно высветилась бы во всех системах мониторинга и немедленно вызвала бы тревогу в лагере Вячеслава. Использование официальных счетов было равносильно отправке врагу открытки с надписью: «Я готовлю контратаку, ждите ответного удара».

Мне были нужны не просто деньги. Мне требовались наличные средства для ведения тайной, подпольной войны, и достать их следовало таким образом, чтобы не оставить ни малейшего цифрового следа в банковских базах данных.

И тут я неожиданно вспомнила мудрые слова отца. Он был человеком старой закалки, прошедшим через хаос девяностых годов, и всегда повторял: «У каждого разумного человека должен быть неприкосновенный запас наличных денег на самый черный день. В сейфе дома. Ни в коем случае не в банке». Следуя его проверенному жизнью совету, я, переезжая после свадьбы к Вячеславу, оставила в своей старой квартире небольшой настенный сейф, искусно спрятанный за репродукцией Моне. В нем хранилась солидная пачка долларов и евро – тот самый стратегический неприкосновенный запас на крайний случай. Долгие месяцы я даже не вспоминала об этих деньгах, но сейчас отцовская предусмотрительность оказалась поистине бесценной.

Картина все так же висела на привычном месте в гостиной, ничем не выдавая своей тайны. Я осторожно сняла ее с крепления, и мои пальцы сразу нащупали знакомую холодную поверхность стального кодового замка. Я медленно набрала заветную комбинацию – дату рождения отца, которую он сделал паролем ко всем своим тайникам. Раздался едва слышный механический щелчок. Внутри, в мягком бархатном мешочке, аккуратными стопками лежали банкноты. Когда я быстро пересчитала их, оказалось, что сумма даже превышает требуемую Волковым. Я взяла ровно столько, сколько нужно, аккуратно сложила купюры в обычный почтовый конверт и спрятала его в свою сумку. Первый и самый сложный пункт плана был успешно выполнен, и при этом я не оставила абсолютно никаких компрометирующих следов.

Следующей остановкой стал огромный торговый центр на дальней окраине города – место, где можно легко затеряться среди тысяч покупателей. В просторном магазине электроники я приобрела самую простую модель кнопочного телефона без доступа в интернет и недорогой, но функциональный ноутбук средней ценовой категории. Специально выбрала кассу, где работала молоденькая продавщица, которая вряд ли запомнит мое лицо среди сотен ежедневных покупателей. Расплатилась исключительно наличными, стараясь не поднимать глаз на многочисленные камеры видеонаблюдения. Теперь у меня появилась собственная, абсолютно чистая линия связи с внешним миром.

Вернувшись в свою тихую квартиру, я приступила к выполнению самой деликатной и психологически сложной части плана Волкова. Предстояло в совершенстве сыграть роль сломленной, готовой на любые уступки жертвы. Я нашла в записной книжке номер нашего семейного адвоката Юрия Семеновича Краснова – пожилого, опытного юриста, который вел дела нашей семьи на протяжении более чем двадцати лет. Набрала его со своего старого, «грязного» телефона, который наверняка прослушивался.

– Юрий Семенович, здравствуйте, это Кира, – произнесла я дрожащим от волнения голосом, стараясь звучать максимально слабо и надломленно.

– Кирочка, дорогая! – его голос мгновенно наполнился показной заботой и участием. – Наконец-то ты решилась позвонить! Я уже места себе не нахожу от беспокойства, Слава мне все подробно рассказал. Какой ужас, какой невообразимый кошмар случился с нашей семьей!

– Я… я совершенно не знаю, что мне теперь делать, – прошептала я в трубку, мастерски изображая подступающие рыдания и полную растерянность.

– Ну что ты, успокойся, девочка моя, не нужно так расстраиваться, – заворковал он покровительственным тоном. – Самое главное сейчас – не наделать непоправимых глупостей под влиянием эмоций. Слава, при всем том, что случилось, остается порядочным человеком, он искренне не хочет публичного скандала. Поверь мне как старому другу твоей семьи – его предложение урегулировать все мирным путем действительно очень щедрое и справедливое. Судебные разбирательства – это всегда грязь, позор, бесконечные сплетни в прессе… Ты же умная девочка, ты понимаешь, что этого нельзя допустить?

Каждое произнесенное им слово служило безоговорочным подтверждением правоты Волкова. Краснов уже давно и окончательно перешел на сторону Вячеслава. Он больше не был моим адвокатом и защитником. Он стал их адвокатом, проводником их интересов.

– Я… я думаю, что готова встретиться с адвокатами Славы, – произнесла я, добавив в голос убедительные всхлипы. – Передайте им, пожалуйста. Пусть назначают удобное для них время.

– Вот и умница, Кирочка, вот и молодец! – искренне обрадовался он моему решению. – Я всегда знал, что ты благоразумная, рассудительная девочка! Сейчас же все организую и улажу. Главное – держись и не падай духом!

Я медленно положила трубку, и меня буквально замутило от всепоглощающего омерзения. Только что я разговаривала с человеком, который долгие годы ел хлеб за нашим семейным столом, который называл моего покойного отца лучшим другом, и который теперь с такой поразительной легкостью предал и продал меня.

Остаток дня прошел в томительном ожидании. Я пыталась читать, смотреть телевизор, заниматься какими-то домашними делами, но мысли постоянно возвращались к утренней встрече с Волковым и к тому, какие новости он может принести. Каждый звук в подъезде заставлял меня вздрагивать, каждый телефонный звонок – замирать от напряжения.

Вечером, точно в назначенное время, зазвонил мой новый, чистый телефон. На дисплее высветился незнакомый номер.

– Да, говорите, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, как научил меня Волков.

– Это я, – раздался в трубке его неизменно спокойный, уверенный голос. – У меня есть новости для вас. И весьма обнадеживающие. Первое – экспертиза того порошка займет еще пару дней для получения окончательных результатов, но предварительные данные уже готовы. Это мощный синтетический препарат последнего поколения. Комбинация снотворного с выраженным эффектом ретроградной амнезии. Настоящая классика жанра для подобных операций.

Я затаила дыхание, ожидая продолжения.

– Второе, и это самое интересное, – продолжил он с едва заметными нотками удовлетворения в голосе. – Ваш «любовник» из той постановки. Его зовут Антон Сергеевич Зайцев, тридцать два года. Актер третьесортных телесериалов и периферийных театральных постановок. Вчера, ровно через день после вашего «романтического свидания», на его банковский счет поступила весьма солидная сумма – сто тысяч рублей. Банковский перевод был осуществлен от некоей коммерческой фирмы под названием «Орион-Трейд». Данная организация была зарегистрирована в налоговых органах ровно две недели назад на подставное физическое лицо.

Я слушала, и мое сердце начинало биться все быстрее и быстрее. Это было именно то, что нам было нужно. Реальное, осязаемое, неопровержимое доказательство преступного сговора.

– И что это означает на практике? – спросила я, хотя в глубине души уже понимала ответ.

– Это означает, что ваш уважаемый супруг – круглый идиот в вопросах конспирации, – ответил Волков с легкой ноткой профессионального юмора. – Он совершил классическую ошибку дилетанта и решил сэкономить на исполнителях, наняв откровенных любителей. Настоящие профессионалы никогда и ни при каких обстоятельствах не стали бы переводить гонорар со счета фирмы-однодневки, оставляя столь очевидные следы. Они работают исключительно с наличными средствами и никогда не связывают себя бумажными нитями.

Он сделал небольшую многозначительную паузу, давая мне время переварить полученную информацию.

– И еще одна важная деталь, – продолжил он. – Те самые свидетели, которые якобы слышали вашу бурную семейную ссору на корпоративе. Я тщательно проверил всех троих. У первого – долгосрочная ипотека в том самом банке, контрольный пакет акций которого принадлежит финансовой структуре вашего мужа. У второго – единственная дочь учится в престижном британском университете, и все обучение полностью оплачивает благотворительный фонд, председателем попечительского совета которого является Элеонора. Третий – это вообще просто двоюродный брат начальника службы безопасности вашей компании. Как видите, абсолютно все ниточки ведут к одним и тем же рукам.

Я молчала, переваривая услышанное. Воздух в небольшой комнате вдруг стал каким-то разреженным, трудным для дыхания. Я почти физически ощущала, как мощные стены, которые так тщательно и методично выстраивал вокруг меня Вячеслав, начинают покрываться первыми заметными трещинами.

– И что нам делать дальше? – спросила я, стараясь справиться с нарастающим волнением.

– А дальше мы продолжаем терпеливо тянуть время и планомерно собирать дополнительные доказательства, – ответил он с профессиональной уверенностью. – Пусть адвокаты вашего мужа назначают встречи и переговоры. Соглашайтесь на все, но постоянно переносите, ссылайтесь на плохое самочувствие, придумывайте болезни. Ваша главная задача на данном этапе – казаться максимально слабой, растерянной и морально готовой к полной капитуляции. А моя задача – собрать достаточное количество неопровержимого материала, чтобы в нужный момент нанести сокрушительный ответный удар. И ударить так, чтобы они уже никогда больше не смогли подняться. Я обязательно свяжусь с вами завтра вечером.

Связь прервалась.

Я медленно подошла к большому окну и долго смотрела на раскинувшийся внизу ночной город с его мириадами мерцающих огней. Он больше не казался мне враждебным полем предстоящей битвы. Теперь весь этот мегаполис представлялся мне огромной шахматной доской. И я только что сделала свой самый первый, но очень важный ход в этой сложной, многоходовой партии.