Текст книги "Я тебя научу (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Спала ли я ночью? Если дрему с беспокойными вздрагиваниями можно так назвать. На рассвете выпив таблетку от невыносимой головной боли, залезла обратно в постель, и теперь слушаю, как шкварчат на кухне яйца с беконом.

Ден редко готовит завтрак. В основном, когда у меня ПМС, или на выходных. В остальное время он на моей совести. Я встаю на работу, принимаю душ и, пока варю себе кофе, готовлю завтрак любимому, но все еще храпящему мужу. Сегодня ни на какую работу я не собираюсь. Отправила кадровичке сообщение, что я на больничном, и отключила звук уведомлений в рабочем чате.

– Рит, стол накрыт. – Голова Дена просовывается в приоткрытую дверь. Улыбается как ни в чем не бывало. – Яйца всмятку, как ты любишь.

– В задницу засунь, – отвечаю, отвернувшись от него.

– Ри-и-ит…

– Пошел вон, Ден! – рявкаю и морщусь от пульсации в висках. – Минералку мне принеси. Холодную.

Похмелье – это ад. А у меня оно во всех смыслах. Не представляю, как я переживу эту неделю. Наверное, сопьюсь.

Муж пулей мотается на кухню, тихонько входит в комнату и ставит бутылку у кровати.

– Что-нибудь еще хочешь?

– Да, я была бы рада узнать, что сегодня Богатырев трахнет тебя.

Наконец-то поняв, что разговаривать с ним я не желаю, он уходит и даже прикрывает за собой дверь. Но я все равно слышу, как он завтракает, слушая спортивные новости, как загружает стиралку, как играет в приставку и хрустит попкорном, смеясь при просмотре тупой комедии.

Медленно опустошая бутылку, по стенкам которой стекают капельки конденсата, я наблюдаю за тем, как поднимается и разворачивается солнце, заполняя теплом, а потом и жаром спальню. Сколько живу здесь, не задавалась вопросом, в какое время в комнате становится пекло. Оказалось, в два двадцать.

Задернув шторы, беру телефон и, сев в постели, залезаю в интернет. Надо отвлечься, но пальцы сами набирают «Платон Богатырев». Профиль в инстаграме закрыт. У него лишь одна подписка и один подписчик, зато больше тысячи публикаций. Но увидеть я могу только фото профиля. Он в солидном костюме и черных очках, за рулем крутой тачки. Пафосно? Нет, скорее авторитетно.

Около часа убиваю, выискивая среди Платонов Богатыревых еще хоть намек на того, кто драл меня сегодня ночью. Натыкаюсь на него на каком-то сайте с новостями из мира бизнеса. Пара строчек о молодом двадцатисемилетнем предпринимателе, успешно строящем карьеру в мире акул. Статье три месяца. Значит, я уже знаю его возраст и образ жизни.

Негусто.

А имя Платон становится вирусной рекламой. Как одержимая, вычитываю мусорную информацию о людях с таким именем. «Это независимый, очень способный и трудолюбивый мужчина. Аналитический ум, врожденное стремление к познанию мира, уравновешенный характер способствуют развитию многих черт характера неординарной личности. Тайна имени скрывает человека, который выделяется из толпы неформальным мышлением, харизмой, независимыми суждениями, амбициозными планами, энтузиазмом и целеустремленностью». Похоже на заказную статейку, как гороскоп в сельской газетенке.

Ближе к вечеру голова перестает гудеть и меня одолевает легкий голод. Выбравшись из спальни, отправляюсь на кухню, достаю из холодильника йогурт и слушаю храп Дена в гостиной. Всегда всем довольный кот. Поел, поиграл, посмотрел телек и спать. Проснется – посрет, пожрет, снова поиграет и спать. И плевать ему, что через несколько часов меня будет пялить какой-то Платон Богатырев. Ни злости, ни ревности, ни отвращения. Словно жизнь не изменилась, а все это – мелкие неурядицы, с кем не бывает.

Съев два йогурта, заглядываю в гостиную. Спит. Реально дрыхнет! Лежа на животе, свесив руку и обтекая слюной. Сволочь!

Закрываю дверь и отправляюсь в ванную. В зеркало все-таки приходится посмотреть. И да, я изменилась! В отражении не просто уставшая женщина с размазанной по лицу косметикой и спутанными волосами, а загнанная в капкан жертва. Боль, она ведь и в глазах отражается. Особенно та, что червоточиной внутри сидит. А я так зла на Дена, что руки чешутся ему насолить, заставить его страдать, как я. Нет, вдвойне! Чтобы на себе почувствовал эту гадость.

Идея на ум приходит только одна: скрыть от него мое истинное отношение к выплате долга и показать, что я довольна встречами с Богатыревым. Пусть подумает, помучается.

Залезаю под душ и тщательно отмываюсь. Кожа вновь скрипит и сияет. Даже получается улыбнуться. Натянуто, фальшиво, криво, но уже что-то.

Порывшись в гардеробе, выбираю мини-юбку и топ на тонких бретельках. Идеально! В этом я буду выглядеть конченной шлюхой.

Белье предусмотрительно не надеваю. Волосы укладываю в крупные кольца. В уши вдеваю броские серьги и наношу на лицо яркий макияж.

В девять сорок пять выхожу из спальни, заставив потирающего глаза Дена остолбенеть. Выронив телефон из руки, он оглядывает меня с головы до ног и бормочет:

– Плат-тон уже приех-хал…

– Чудно! – улыбаюсь я и, покачивая бедрами, иду в коридор.

Взяв босоножки с ремешками, нарочно наклоняюсь так, чтобы Ден видел все мои голые прелести.

– От-тлично выг-глядишь…

– Я знаю, – отвечаю, светя перед ним вагиной, которую сейчас будет долбить посторонний чувак. – Надеюсь, Платону понравится. – Выпрямляюсь перед зеркалом, поправляю сиськи и облизываю губы. – Как думаешь, блеск или помада?

Ден пожимает плечами, разбито смотря на меня.

– Да, пожалуй, ты прав, – продолжаю, а у самой сердце кровью обливается, – ни то и ни другое. А то во время минета все по стволу размажу. Ладно, милый, я побежала. Буду поздно, не жди, ложись без меня. – Открываю дверь, выхожу из квартиры и уточняю напоследок: – Так же в гостиной!

Чтоб ты пропоносился, Денис Королев, за свою трусость! Не мужик, а слизняк! Жена, вырядившись шлюхой, отправляется трахаться с другим, а он говорит: «Отлично выглядишь»! Черт тебя подери, но нормальный собрал бы яйца в кулак и пошел бы разбил морду тому скоту!

Спускаясь на лифте, нервно дергаю ногой. Сыграть довольную давалку перед Деном проще, чем ее же перед Богатыревым. Окончательно моя смелость улетучивается, когда у подъезда я вижу двухдверный «Лексус», сверкающий глянцевой чернотой в городских сумерках.

Пассажирская дверь зазывающе открывается, и моему взору предстает увитая толстыми венами мужская рука, а из темных глубин салона раздается тот же уже знакомый утробный голос:

– Садись.

Глава 5

В салоне прохладно: кондиционер исправно делает свою работу. Пахнет роскошью: гелиевый ароматизатор, дорогой парфюм, хорошие сигареты. Все блестит, как и бронзового оттенка кожа Богатырева. Пока я копошусь с ремнем безопасности, он заводит машину и с ревом трогает ее с места.

– Не ерзай, – хрипло фыркает мне. – На мне поерзаешь.

Звучит угрожающе, но чего я ждала? Церемониться со мной никто не обещал.

Щелкнув замком, взглядом объятой страхом мыши скольжу по мощным рукам Богатырева. В джинсах и черной майке он выглядит ничуть не хуже, чем в том костюме с фото профиля.

– Вырядилась как шлюха, – бросает небрежно, ускоряясь и идя на маневренный обгон.

От ужаса вжимаюсь в спинку кресла.

– Муж одобрил, – пищу мнительно.

Богатырев хмыкает, ревом двигателя пустив по мне крупные мурашки.

Затормозив у супермаркета, берет бумажник и без особого интереса спрашивает:

– Пить будешь?

– Эм-м-м…

Пока соображаю, он выходит, хлопнув дверью. Я остаюсь одна в ограниченном пространстве его авто. Продолжая пропитываться его запахом и размышлять над нашим коротким и абсолютно бесплодным диалогом.

Он возвращается минут через десять. С двумя банками энергетика, презервативами и пачкой сигарет.

– Куришь?

Слежу за тем, как он занимает собой не только водительское сиденье, но и большую часть салона, уменьшаюсь в своих и без того мелких размерах и мотаю головой.

– Куда мы едем? – интересуюсь, когда он, выглотав одну банку, снова заводит машину.

– Мне не принципиально, где ты будешь отрабатывать второй миллион. Я лишь надеюсь, что сегодня будет горячее, чем вчера. Я не так уж плох в сексе, чтобы воротить от меня нос и лить слезы.

Уголки моих губ кривятся в горькой ухмылке. Хорошим-то тебя, мерзавца, тоже не назовешь!

Возбужденно кручу обручальное кольцо на пальце – символ моей принадлежности и верности Дену, обесцененный, как никчемная побрякушка. Пачка гондонов дороже этого кольца. Оно подобно удавке, медленно затягивающейся на моей шее.

«Лексус» летит по пустому шоссе, погрузившемуся в густую ночь. Богатырев молчит. Я тоже. Разговаривать не о чем. Ему хочется, чтобы все поскорее началось. Мне – чтобы все поскорее закончилось.

В какой-то момент свернув на полевую, он пылит еще пару километров, выезжает на щебень и вскоре паркуется на вершине утеса. Я знаю это место. В детстве часто с друзьями устраивали здесь пикники. Отсюда город как на ладони. Молодожены тут фотографируются и вешают именные замочки на специально оборудованных перилах. Мы с Деном тоже… клялись здесь в любви и преданности.

Ладонью проведя по выпирающему члену, Богатырев отодвигает сиденье назад и выжидающе смотрит на меня. Хмуро, грозно. Будто если не подчинюсь, сбросит с этого утеса глазом не моргнув.

– Смелее, – повышает он тонус моей неуверенности.

Отстегнув ремень безопасности, подсаживаюсь поближе к Богатыреву и дрожащими руками расстегиваю его ширинку. Долго вожусь с пряжкой ремня, мысленно ругаясь грязной бранью. Защемить бы ему дружка молнией, пусть знает, как чужих жен распироживать.

Робко запустив руку в трусы, стягиваю резинку и, обхватив пальцами толстый, обвитый вздувшимися венками ствол, вынимаю его на свет.

– Ого!

Черт, я что, вслух это сказала?!

Резко поднимаю глаза. Богатырев сверлит меня исподлобья. Ему уже натянуть меня хочется, а я тут его размерами впечатляюсь.

Взяв презервативы, распаковываю и отрываю от общей ленточки один. Уши горят, будто ждут, что Богатырев попросит гондон ртом напялить.

Ничего подобного не происходит. Я надеваю презерватив, как положено, и как только раскатываю его по всей длине, Богатырев подхватывает меня за талию. Пикнуть не успеваю, как он насаживает меня, хрипло выдыхая в мои разомкнувшиеся губы.

Тело вмиг наполняют ощущения, от которых, кажется, сейчас взорвется мир. Разлетится на острые осколки и разбомбит все к чертовой матери. Надо было все-таки попросить воды. В горле жутко пересыхает.

Я ногтями впиваюсь в плечи Богатырева и стискиваю зубы. Буквально надев меня на себя, он рукой собирает мои волосы на затылке и оттягивает голову назад.

– В глаза смотри мне, – велит рыком и начинает толчками подбрасывать меня над собой.

Сегодня справляется без дополнительной смазки. Мое тело отвечает на его порочные позывы и дает достаточно влаги. А я, любуясь изменениями выражения его лица, признаю, что он до одури обаятелен.

Я все еще дрожу, и двигаться ритмично не получается. Верчусь на нем, как целка, но глаз не отвожу. Постепенно ловлю его темп и ускоряюсь. Его глаза пьянеют, мышцы лица расслабляются. Он уже не подбрасывает меня руками, а мнет мои бедра. Остальное я делаю сама, впиваясь в его крепкие, твердые плечи.

Низ живота приятно потягивает, ноги начинают неметь, кончики пальцев покалывать. Я предчувствую, что сегодня точно испытаю оргазм. Не с Деном, а с человеком, которому он по сути продал меня за свои долги! Но должен же мне полагаться хоть какой-то бонус за свои мучения. Буду выжимать из этих встреч максимум удовольствия.

Закатив глаза, отдаюсь во власть греховного слияния. Прыгаю на чужом члене, будто в меня самую энергичную батарейку впихнули. Постанываю, кусаю губы, царапаю горячую мужскую кожу.

В салоне быстро разогревается воздух. Кондиционер перестает справляться, и я покрываюсь липкой пленкой пота, как и Богатырев. Он кончает, крепко обхватив меня обеими руками и прижав к себе.

Я сбивчиво дышу ему в ухо, пульсируя вместе с ним и борясь с головокружением. Пусть Ден возненавидит меня, но я кончила. Нет, я обкончалась! Потому что Богатырев и правда не так уж плох, а мир и правда разлетается на осколки, превращаясь в калейдоскоп.

Он пересаживает меня со своего поршня, берет сигареты и выходит из машины. Мне бы тоже выйти подышать, но не решаюсь. Рявкнет еще – и весь кайф испортит. Не хочу я заканчивать эти встречи скандалами. У нас впереди еще пять ночей. И не хочу кое-что еще – возвращаться к Дену. Прям внутри что-то протестует. Это уже даже не обида, а лютая ненависть, отвращение.

Снова сев за руль, Богатырев возвращает сиденье в исходное положение, выпивает вторую банку энергетика и заводит машину. Отдаленными огнями ночного города любоваться мы не будем. Не романтическое свидание, значит нефиг дразниться.

Достав из клатча телефон, обнаруживаю забитый рабочий чат, несколько личных сообщений, в том числе от мамы, и одно от Мадлен.

«Мое предложение все еще в силе», – пишет она.

Не раздумывая, отвечаю ей: «Да, мне нужна твоя помощь».

Богатырев выезжает обратно на шоссе, и я получаю ответ с адресом. Убрав телефон, пальцами поправляю волосы и как бы между прочим говорю:

– Подбросишь меня к подруге?

Чуть повернув голову, сканирует меня до самых пят и переключается на дорогу.

– У твоего мужа яйца-то хоть есть?

Прям по сердцу лезвием резанул. Отворачиваюсь к окну и отмалчиваюсь.

– Сниму на завтра номер в «Шарме». Встретимся так же в десять.

– Хорошо, – бормочу бесцветно. – Наверное, дома меня не будет…

– Я тебе позвоню. Твой номер у меня есть. – Его манера вождения просто ужасающая, но сейчас, после очередной случки, мне уже и лоб в лоб с кем-нибудь столкнуться не страшно. – И надень что-нибудь красивое. Тебе же не пятнадцать. Сиськи у тебя зачетные. Нехрен их топом расплющивать.

Да уж, комплимент. А все равно приятно. Даже настроение поднимается.

– Надену, – отвечаю уже не так вяло и, опершись лбом о холодное стекло, облегченно выдыхаю.

Жизнь не всегда дерьмо.

Глава 6

Усевшись в позе лотоса, беру из коробки кусок горячей пиццы, и слюнки текут от вида тянущегося расплавленного сыра.

– Бо-о-оже… – Я откусываю кусочек и прикрываю глаза в блаженстве. – М-м-м… Вкуснятина…

– Я всегда у них заказываю, – улыбается Мадлен, наливая мне красное вино в бокал.

Мало того, что приютила меня ночью, спать уложила, еще и следующим днем свежим завтраком балует. А проспала я до самого обеда и еще час размокала в ванне.

– Делись. Как оно – быть залогом?

– Кажется, я уже прошла стадию отрицания и испытываю лишь гнев к Дену.

– Тогда я помогу тебе перейти на следующую стадию. Заключим сделку с судьбой. – Мадлен торжественно поднимает бокал и, стукнувшись с моим, делает глоток. – На самом деле тебе повезло. Богатырев новый член клуба. Еще не пресыщен победами.

– По нему не скажешь. Впечатление, словно для него в порядке вещей вот так женщин покупать, и я у него не первая.

– Извращуга?

– Нет, – мотаю головой. – Неуместно, конечно, говорить нет, учитывая, что он трахает чужую жену. Но он не требует ничего пошлого.

– Сама дай.

– Что? – Едва не давлюсь кусочком пиццы. Запиваю вином и проглатываю этот комок.

– Когда еще тебе выпадет шанс изменить мужу? – посмеивается Мадлен, заваливаясь в маленькие подушки, раскиданные по полу, где мы сидим. – Не ограничивай себя в фантазиях. Мсти ему. Представляй, что в это время он смотрит на тебя. Что бы ты хотела, чтобы он увидел? Как ты рыдаешь, конвульсируя на члене? Или как заглатываешь этот член по самые яйца?

– Фу-у-у…

– Вот именно! – Щелкает она пальцами. – Это должно быть «фу-у-у». Чем грязнее, тем грешнее. Он выставил тебя шлюхой. Публично. Так будь ею. Поверь, не пожалеешь.

– У нас с Деном впереди долгая жизнь.

– Ну да, ну да… Еще скажи, что ты его простишь.

Я пожимаю плечами. Как бы то ни было, я его любила и надеюсь, эти чувства еще воскреснут. Он осознает свою ошибку, мы попробуем начать все с начала.

Дьявол! Кого я обманываю?! Он до сих пор не спросил, где я! А может, этот псих Богатырев придушил и закопал меня в лесу!

– Считай меня психопаткой. Но я проучила своего дружка именно так. Он продал меня на пять ночей. К счастью, не жирному упырю, от которого воняло бы пивом и чесноком, – поморщившись, вспоминает Мадлен и задумчиво крутит бокал с недопитым вином. – Он был хорош. Лет сорок. Спортивен, ухожен. Женат. Но первые две ночи я выла. Меня тошнило от смысла всей этой хрени. Я сопротивлялась. Потом поняла, что надо мной никто не сжалится. Я приручила говнюка. Пообещала, что если он будет ласков со мной, то не пожалеет. К пятой ночи он оказался в моей власти. Я привязала его к кровати и записала на телефон, как вылизываю его с головы до пят. Отлично сыграла на камеру. Мой урод поверил, что я тащилась по этому классному телу. Пальцем его не тронув, нанесла удар по самым бубенцам. Унизила так, что захныкал. Радуйся, что Богатырев не потная, вонючая свинья, и ищи в этом плюсы.

– И что мне делать? Парадом-то руководит он.

– Отсоси ему, к примеру. Не встречала парня, которому не нравился бы женский ротик, когда он пылесос. А если такие существуют, то им прямая дорога к психотерапевту, – смеется Мадлен, подливая себе еще.

– Я ни у кого не брала в рот. Кроме Дена, – признаюсь со вздохом.

– Тогда это тем более его заденет. Богатырев наверняка отчитается перед ним после вашей последней ночи. Поблагодарит его… за минет.

Уголок моих губ чуть приподнимается. Минет от Дена звучит забавно, а пришедшее от него сообщение нагоняет тоску.

«Солнышко, ты где?»

– Он у тебя такой милашка, – усмехается Мадлен.

– Скорее всего, долго ждал меня, поздно лег и только что проснулся.

– А то, что ты так и не явилась ночью домой, ничего?

Не знаю, что ответить. Ден не просто тормозит, он буквально плюет на меня, будто я в офисе задержалась, а не прыгала на половом органе накачанного самца, способном пальцем его выщелкнуть.

– В кодексе того клуба и правда все так серьезно? – спрашиваю, отложив телефон без ответа любимому мужу.

– Владельцы предпочитают деньги. Если игрок не платит добровольно, заставят принудительно.

– Ясно. – Беру следующий кусочек пиццы. – А ты долго собираешься так жить?

– Деньжат маловато накопила. Потерплю своего толстопузика еще с полгодика и придумаю какую-нибудь душещипательную историю для нашего расставания. Заболею раком или получу соблазнительное приглашение на работу из заграницы. Поплачусь, как сильно он мне дорог, но нашим путям пришло время разойтись.

– Думаешь, поведется?

– Детка, – цокает языком Мадлен, закатив глаза, – я тя умоляю. Я же его подготовлю, а потом укатаю.

– И что дальше?

– Переберусь в другой город, найду новый кошелек. Буду пользоваться этим телом по максимуму, а к тому времени, как начну песочком дорожки посыпать, унаследую состояние какого-нибудь столетнего растения с кислородным баллончиком на коленях. Уж лучше так, чем выйти замуж за мудака. Извини.

– Все нормально. Ден и есть… мудак.

Мадлен допивает вино, ставит бокал возле коробки и бодро меняет тему разговора:

– Итак, в чем ты пойдешь на свидание?

– Свидание? – прыскаю я. – Скажешь тоже. Платон обещал снять номер в «Шарме».

– Воу, полегче, девочка! В «Шарм» нельзя явиться в дешевых тряпках. – Подскочив на ноги, Мадлен распахивает шкаф и перебирает планки с нарядами. – У тебя же сорок четвертый? Как у меня?

– Вроде да. Если не похудела за эти два дня на нервной почве.

– Как тебе? – Она демонстрирует мне черное платье в пол, с боковым вырезом до верха бедра и тонкими лямками. – Будешь вылитая девушка Джеймса Бонда.

– Ты же в курсе, что этот Джеймс Бонд может трахнуть меня прямо в нем? – Изгибаю бровь.

– Может прям сквозь него, – хохочет она. – Примеряй! Сейчас туфли подберем…

Глава 7

В двадцать один сорок мой телефон жужжит звонком от неизвестного номера. Я уже во всеоружии: платье, туфли, прическа, макияж, легкое веселье от допитого для уверенности вина. Разглядываю аккуратные сережки, украсившие мои уши, когда сердце делает кувырок от незнакомого ряда цифр.

– Такси ждет, – без приветствия говорит Богатырев.

По телефону его голос кажется еще загадочнее. Не знала бы я, как он выглядит, точно захотела бы узнать. Эта загадочность притягательная, губительная. Исковыривает тебя до дна.

– Как ты узнал, где я?

Он молча хмыкает и прерывает звонок. Глупый вопрос, конечно. Он сам ночью привез меня сюда и наверняка выяснил у Дена, что дома я так и не появилась. Тогда и не буду на этом зацикливаться. Моя жизнь еще несколько дней и ночей будет закована в кандалы.

– Удачи, – улыбается мне Мадлен, проводив до двери.

– Спасибо тебе.

Чмокаю ее в щеку и выхожу.

Всю дорогу нервно заламываю пальцы. Даже зная, чем закончится ночь, все равно волнуюсь. А еще меня чертовски пугает то, как стремительно мы с Деном отдаляемся друг от друга. Где-то в глубине меня еще живет наивная девушка Рита, верящая в настоящую любовь и смотрящая на мир сквозь розовые очки. Она не хочет признавать новую реальность – суровую, жестокую, колючую.

– Поездка уже оплачена, – информирует меня водитель, остановившись перед отелем. – Приятного вечера.

Его неприлично раздевающий взгляд скользит по моему оголенному бедру, когда я выхожу из машины. Молча хлопнув дверью, шагаю к дверям. Так унизительно думать, какого мнения обо мне даже таксисты. И все из-за Дена!

Сервис в «Шарме» уже на входе демонстрирует о суперской репутации отеля. Мне открывают двери, меня встречают, предлагают чай, прежде чем спросить, забронирован ли на меня номер или, быть может, меня кто-то ждет.

– Платон Богатырев, – отвечаю, разволновавшись еще сильнее.

Почему-то возникает мысль, что местные хостес и администраторша намочили трусики, когда он тут появился. Богатырев умеет производить впечатление.

– Маргарита Королева? – уточняют у меня. – Тридцать третий номер. Вас ожидают. Позвольте вас проводить.

Я не стремлюсь злить Богатырева, опаздывая на встречи, поэтому от предложения администраторши не отказываюсь. Так выйдет быстрее, чем я буду блуждать по коридорам в поисках заветной двери.

На лифте с зеркальными стенами и потолком мы поднимаемся на третий этаж. Коридоры тут застелены ковровой дорожкой, на стенах изящные светильники. Шарм во всем, не только в названии.

Приложив пластиковый ключ к сенсору, администраторша отдает его мне и с дежурной улыбкой желает:

– Приятной ночи.

Она уходит, а я, вздохнув, вхожу в номер, освещаемый приглушенным ночником. Богатырев стоит на балконе. Медленно потягивает быстро тлеющую на ветру сигарету.

Белоснежная рубашка красиво облипает его широкую мускулистую спину. Ткань черных брюк соблазнительно обтягивает упругие ягодицы.

– Меня радует, что ты никогда не опаздываешь, Рита, – произносит он, не поворачиваясь.

Я прикрываю дверь до щелчка, оставляю карточку и клатч на этажерке и пересекаю роскошно обставленную комнату. Отодвинув колыхаемую ветром полупрозрачную занавеску, смотрю на Богатырева. Сегодня он выглядит представительно. Тот самый молодой, подающий большие надежды предприниматель, который когда-то станет ровней бизнесменов из «Форбс».

– Здесь очень красиво, – проговариваю я.

Богатырев тушит недокуренную сигарету в хрустальной пепельнице на круглом столике и оборачивается. На мгновенье его глаза становятся шире, но вмиг сужаются. Мой вид его удивил. Просто он приноровился держать эмоции при себе.

– Хорошо выглядишь, – делает короткий комплимент и проходит мимо меня в комнату.

Взяв из маленького холодильника бутылочку воды, делает несколько глотков и, сев на край кровати, снимает туфли.

– Мне… закрыть балкон? – спрашиваю, не зная, о чем еще говорить, а молчать совсем не хочется. Напрягает тишина.

– Как хочешь, – несколько лениво отвечает Богатырев, снова встав. Его руки поднимаются, и пальцы – ровные и смелые – расстегивают пуговицы рубашки.

Оставив дверь нараспашку, прохожу в центр комнаты и тоже снимаю туфли. Даже немного жаль, что нет никаких церемоний, и наши встречи обедняются до примитивного плотского удовольствия. Но взявшись за лямку платья, все же набираюсь храбрости спросить:

– Платон, может, ты меня разденешь?

Сорвав с себя рубашку и расстегнув брючный ремень, он хищно приближается, хватается за обе лямки и, обжигая кожу плеч, сдергивает с меня платье. Белья на мне нет, так что можно сказать – раздел.

– Спасибо, – бормочу едва слышно.

Прокручиваю в голове уроки Мадлен по манипулированию и контролю, но тело под натиском взгляда напротив перестает меня слушаться. Понимаю – сейчас Богатырев завалит меня на кровать или загнет раком в кресле, трахнет, отвезет домой и мы встретимся только завтра ночью. А хочется чего-то большего. Такого, чтобы мне было стыдно не за мужа-труса, а за себя!

Шагнув вперед, кладу ладонь на выпуклую ширинку и пальцами чуть сдавливаю возбужденный член. Энергетический сигнал подан. Мучительное наслаждение обуревает Богатырева, сдав со всеми потрохами сорвавшимся с губ глухим отрывистым стоном.

Глядя ему в глаза, медленно опускаюсь вниз. Одной рукой пробираюсь в брюки, другой слегка оцарапываю обнаженный мужской торс.

Расстегнув ширинку и приспустив трусы, уже привычным движением вынимаю член и, не медля ни секунды, касаюсь его головки кончиком языка. Нежная плоть – горячая и пульсирующая – мгновенно наливается до предела. Огромный толстый ствол так и норовит добраться до моей глотки, но я дразню его.

Бросая на сбивчиво дышащего Богатырева дикий взгляд, языком исследую каждый сантиметр его члена, рукой массирую чувствительную мошонку и, только когда у него уже нет сил сдерживаться, и его ладонь оказывается на моем затылке, я втягиваю член в себя. Посасываю его тонко, но сексуально. Позволяю буре разыграться в нем. Довожу его до потребности вернуть мне хотя бы капельку его исступленного восторга, которым я наполняю его болезненно и судорожно сжимающиеся мышцы.

– Рита… – его непроизвольный шепот больше напоминает мольбу, чем протест, и я углубляюсь, заглатывая член так, что дыхание перекрывает.

Выжидаю секунду, другую, третью, освобождаю рот и наблюдаю за пытливым взглядом облизывающегося Богатырева, когда он смотрит на тянущуюся слюну. Впервые в его ранее неживых глазах сверкает удовлетворение.

Он подушечкой большого пальца проводит по моей влажной нижней губе, заносит руку под мой подбородок и заставляет подняться с колен. Толкает на кровать, нависает сверху и, разведя мои ноги, проталкивается в мои ноющие от возбуждения глубины. Возвращается назад и снова погружается в мою теплоту. А я выгибаюсь под ним, закатив глаза и просто получая неземной кайф от этого порочного процесса.

Никаких изощренных ласок, но сколько звезд перед глазами! Мое наслаждение граничит с болью, отчего становится острее, в то время, как остальной мир куда-то уплывает. Остаемся только мы – я и Платон. На маленьком плоту. Посреди бушующего штормом океана.

Я вскрикиваю, когда на меня обрушивается сметающая все на своем пути волна оргазма. Ногтями впиваюсь в крепкие мужские плечи и с тихим жарким вдохом шепчу:

– Плато-о-он…

И в этот момент меня осеняет, что Дену я изменила не вчера, не позавчера, а сегодня. Сейчас. В тот миг, когда отдала свой стон чужому мужчине, произнеся его имя.

Он брызгает на мой живот тягучими каплями густого семени, гортанно дыша мне в ухо и даже не догадываясь, что по моему лицу снова текут слезы. Только их причина кроется совсем не в обиде на мужа, а в пронзившей меня мысли, что я могла бы быть создана для этого мужчины. Отдавалась бы ему каждую ночь. Утоляла бы его нестерпимый голод. Научила бы его изливать душу.

Но это лишь глупая несбыточная фантазия. Однако она толкает меня на более странный шаг.

– Может, поужинаем завтра? – спрашиваю тихо. – Перед этим?

Богатырев поднимается, оставив мое согретое собой тело мерзнуть под тянущейся с балкона прохладой. Застегивает ширинку и ремень, подбирает с пола рубашку и с абсолютным равнодушием говорит:

– Хорошо. В девять. В «Дуэте».

Любуюсь его отточенными движениями и, слабо улыбнувшись уголком губ, отвечаю:

– Я не опоздаю.