Текст книги "Я тебя научу (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Я тебя научу

Глава 1

Говорят, замужем – это быть за мужем, как за каменной стеной. Я же, обретя штамп в паспорте и кольцо на безымянном пальце, потеряла покой и превратилась в няньку для здорового лба.

Любила ли я Дена? Безусловно! Он был милым, веселым. У него редко портилось настроение. И он отлично трахался. Но у него были свои слабости, как и у любого нормального человека. Во всяком случае, я называла эти зависимости слабостями. Успокаивала так себя.

Ден любил пиво, не умел обращаться с деньгами и был чертовски азартен. В то время, как я строила карьеру в душном офисе процветающей корпорации, он зарабатывал на ставках, спорах и играх. Случались и осечки, когда он оставался едва ли не без штанов, но чаще Ден выигрывал. Это помогло нам внести первый взнос по ипотеке, купить подержанную машину и мое гребаное платье.

Именно в нем я сижу сейчас за барной стойкой подпольного казино, помешиваю соломинкой коктейль, слушаю тихую музыку, насыщенную многочисленными голосами игроков, и вдыхаю едкий дым сигар. Толстосумы пыхтят, как паровозы. Но мне не помешает посмотреть на них, чтобы знать, в кого превратится Ден лет через …цать.

– Твой парень? – подмигивает мне улыбнувшаяся незнакомка, кивнув на Дена за круглым столом.

Неудивительно, что она догадалась, с кем я здесь. Весь вечер пялюсь в его сторону. Да и взгляд явно не просто ласковый, а по уши влюбленный.

– Муж, – гордо свечу я обручальным кольцом.

Хмыкнув, она взбивает рукой свои кудри и присаживается на соседний стул. Красивая. Я бы даже сказала, очень красивая. Кареглазая мулатка с пухлыми губами, завидной грудью и торчащей попкой. Платье чудно обтягивает ее крутую фигуру, подчеркивая все достоинства. А роскошное ожерелье, серьги с бриллиантами, кольца, браслет указывают, что она явно продана кому-то из местных завсегдатаев за цацки.

– А я здесь вон с тем папиком, – она небрежно кивает на другой стол.

Даже жалко ее становится. Лысеющее, краснощекое существо с распахнутыми на круглом животе полами пиджака, выглядит не очень возбуждающе.

– Но у него о-о-очень большой… счет в банке, – хихикает девушка. – Кстати, я Мадлен.

– Рита, – улыбаюсь я.

– Давно вы женаты, Рита?

– Через неделю вторая годовщина, – мечтательно признаюсь, предвкушая, как мы ее отметим.

В прошлом году Ден возил меня в Париж, хотя я подарила ему лишь новый смартфон. В этот раз я накопила денег побольше и приготовила ему крутые наручные часы.

– Он у тебя секси. Я из лучших побуждений, – быстро объясняется она, напоровшись на мой ревнивый взгляд.

– Да, мне повезло, – признаюсь, хотя в глубине души понимаю, что для идеального брака этого недостаточно.

Мне было всего двадцать, когда мы поженились. Тогда я на все смотрела под другим углом. Мне хватало того, что мы просто весело проводим время, снимая комнату в общаге, тратим деньги на фастфуд и развлечения, совершаем настоящие набеги на секс-шоп. Сейчас, два года спустя, взвалив на себя ответственность за ипотеку и уже рассматривая себя, как ячейку общества, я задумываюсь о будущем. Чаще задерживаю взгляд на молодых мамочках, приглядываюсь к своим коллегам противоположного пола, которые носят на работу домашнюю еду и по вечерам созваниваются с женами, спрашивая, надо ли заехать в супермаркет и что-то купить. Я реже расслабляюсь при просмотре молодежных комедий и стала увлекаться сентиментальными семейными драмами. Я начинаю экономить, чтобы иметь запас на «черный» день. А еще поймала себя на мысли, что мне стыдно, когда подруги или просто знакомые спрашивают, чем занимается мой муж. Я вру, что он программист, и вру еще больше, когда они просят посмотреть их компы.

На самом деле, у Дена даже нет должного образования. Он с трудом окончил девять классов и бросил колледж на последнем курсе. Познакомились мы с ним на свадьбе моей кузины и его друга. Переспали в ту же ночь, а наутро рванули на море. Провели там потрясный двухнедельный отпуск, завершившийся его предложением и моим согласием. Его родители отнеслись к новости абсолютно равнодушно. Кажется, даже наплевательски. Словно им по барабану, как живет сын, пусть хоть на трансвестите женится. А моя мама целый месяц твердила, что я дура, и отговаривала от этой затеи. Впрочем, они с отцом до сих пор воспринимают Дена, как мою ошибку, и уверены, долго наш брак не продлится. Мама и вовсе говорит, что он уже трещит по швам. С чего только она это взяла?

– Твою мать! – психует подошедший ко мне Ден. Забирает мой коктейль, выпивает двумя глотками и звучно ставит бокал на стойку. – Я влип, Ритка.

Мадлен быстро соображает, что лишняя в нашем разговоре, и сливается. Забрав свой коктейль, дефилирует к игровым автоматам. Ден занимает ее стул.

– Видишь парня в косухе?

Бросаю взгляд на типа с бокалом янтарного напитка. Сидит в кресле, откинувшись на спинку. Затягивается сигаретой, выпускает вверх струю дыма – настолько ровную, что учитель геометрии чертил бы по ней линии, делает глоток и блаженно прикрывает глаза.

Трудно сказать, на сколько он старше меня. На пять лет, на десять, в отцы годится или ровесник. Глядя на таких людей думаешь совсем о другом – лишь бы сердце не остановилось. Он дьявольски хорош собой. Волнистые русые волосы стильно подстрижены, взгляд дикой кошки вселяет трепет, вены на руках заставляют фантазию разгуляться. Хочется содрать с него куртку и порадовать глаз крепкими мышцами мужского тела. А небритость на лице придает ему перчинку. Ден всегда гладко бреется, а мне так нравится колючесть щетины…

– Он меня уделал, Ритка, – говорит муж сорвавшимся голосом. – Выставил посмешищем. Если я не отыграюсь, моей репутации конец. Ты же знаешь, чего мне стоило получить билет этого клуба. – Он пальцами сжимает мою руку и с мольбой заглядывает мне в глаза.

– Сколько тебе надо? – сдаюсь я, подумав о своей заначке.

– Ему не нужны бабки. Он на тебя весь вечер таращился. Говорит, готов еще на одну игру, если я выставлю тебя.

– Чего? – офигеваю я, выдернув руку из его тисков. – Ден, это перебор!

– Там семь лямов, Ритка!

– И что?!

– Семь лямов против семи ночей с тобой. Я выиграю. Я понял, в чем его фишка.

– Ты идиот?! – Я соскакиваю со стула. – Какие семь ночей?!

– Я выиграю! – увереннее заявляет он, схватив меня за плечи. – Пожалуйста! Просто кивни и улыбнись. И через четверть часа мы будем миллионерами! – Его глаза горят бешеным азартом, а у меня душа уходит в пятки.

– А если ты проиграешь? – хриплю, не чувствуя онемевших от ужаса ног.

– Исключено! Я его раскусил.

– Поэтому у него сейчас семь лямов на руках, а у тебя пустые карманы?

– Ритка, я когда-нибудь тебя подводил?! Доверься мне!

Чмокнув меня в висок, он возвращается за стол. Что-то объясняет тому больному типу и машет мне рукой.

Кивнуть и улыбнуться? Под прикованный ко мне взгляд душевнобольного психа? Вместо этого получается только больно сглотнуть и поморщиться.

Крупье тасует и раздает карты по новой. К их столу разношерстной массой стекают игроки и персонал клуба, а я прилипаю к барной стойке, не желая видеть, как мой любимый муж унижает мое достоинство, сделав меня ставкой.

– Хреново, – вздыхает вернувшаяся ко мне Мадлен. – Вот поэтому я терплю своего старого извращенца. Раз в неделю отсосу, пару раз в месяц поскачу сверху, а живу в шикарной двушке в центре, имею личного водителя, жру в лучших рестиках города и за его спиной мощно трахаюсь с его телохранителем. – Она глазами стреляет в сторону двери, где, сцепив руки замком, стоит двухметровый громила в черном костюме. – Если твой муж проиграет…

– Он не проиграет, – перебиваю я ее, не желая даже слышать о таком исходе игры.

– …шли его в жопу, – все же договаривает она. Вынимает из своего клатча ручку, царапает номер телефона на салфетке и, свернув ее, просовывает в мое декольте. – Понадобится помощь или совет, звони.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Я была на твоем месте. Только меня дружок проиграл. Четыре года назад. Тогда я дала себе слово, что больше ни один ублюдок меня не поимеет просто так. Как видишь, теперь я имею мужиков. Захочешь научиться, подкину пару приемчиков…

За игральным столом повисает тишина. Мужчины расступаются и все, как один, оборачиваются, глядя на меня. Ден сидит белее стены. Опускает голову и запускает пальцы в волосы.

– Удачи, – по слогам произносит Мадлен, оставляет на стойке крупную купюру и отправляется на выход. А у меня подкашиваются ноги.

Ден проиграл…

Глава 2

Я отказываюсь в это верить…

Мой муж, которому я сердце отдала, доверилась, смирилась со всеми его пристрастиями, только что безжалостно проиграл меня в карты!

Акулий взгляд скалящихся рож, рисующих в своем больном воображении предстоящие семь ночей, режет больнее ножа. Ден только что обгадился и обрел репутацию не самого надежного мужа. А это значит, что любой из них, пуская слюни, впредь будет просить его делать из меня ставку.

Персонал клуба любезно просит всех разойтись и продолжить игру, официантки спешат разнести напитки и сигары, а я так и стою, опираясь о барную стойку и надеясь, что это сон.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Ден поднимается из-за стола и удосуживается уделить мне минуту внимания.

– Рит…

Дергаю плечом, скинув с него его грязную руку. Он растоптал меня. Превратил в разменную монету.

– Идем поговорим, – просит он. Осторожно берет меня под локоть и уводит из зала.

Клуб большой. Кроме игровых комнат, здесь есть комнаты отдыха и не только. Зачастую возбужденные триумфом победители любят выпустить пар прямо тут – на женах, содержанках, любовницах, шлюхах, просто первой встречной. Так что клуб имеет в своем распоряжении и десяток спален, выполненных исключительно в темных тонах.

– Ты негодяй! – срываюсь я, как только за его спиной закрывается дверь. – Как ты мог, Ден?! Ты же обещал!

– Милая, мне самому это не нравится…

– Не нравится?! Тебе просто это не нравится?! Ден, какой-то козел будет трахать меня во все щели, а тебе это просто не нравится?!

– Я не могу ничего изменить! – повышает он голос. – Карточный долг – это закон!

– Кем он прописан?! Подпольным казино?! Я сейчас же пойду в полицию и напишу на всю эту шайку заявление!

– Ритка, постой! – Он не дает мне пройти. – Клубом заведуют серьезные люди. Они следят, чтобы все его члены соблюдали кодекс. Проиграл – отдай долг. Или с тебя возьмут силой. Вдвойне. Откажешься платить – обслужишь не только парня, который выиграл тебя у меня, но и кого-нибудь из владельцев – того, кто займется выбиванием этого долга. А возможно, тебя вообще пустят по кругу. У меня на глазах.

– Я не верю своим ушам, – шепчу, попятившись. – Ден, я же твоя жена.

– И останешься ею, – отвечает он, но голос дрожит. Странно, но впервые я не могу понять, что он испытывает – жалость ко мне, к себе или примитивный страх за свою шкуру? – На них работают кровожадные головорезы. От них не убежишь и не скроешься.

Я отворачиваюсь, зажмуриваюсь и закрываю уши руками. Ничего не хочу слышать. Не следовало вообще связываться с азартным человеком, тем более выходить за него! Я радовалась, что он ничего не выносит из дома, что для игр у него отдельный бюджет, никак не касающийся семьи, что взносы по ипотеке платятся вовремя, квартира обогащается шикарной мебелью и бытовой техникой, что мы перестали залезать в долг к моим родителям. Но я была слишком поспешна в своих выводах. Для Дена нет ничего святого. Я для него лишь залог стабильности – в уюте, в сытости, в сексе. Ничего не надо искать и добиваться. Все дома, под боком. Зря я мирилась с его играми и полагалась на его удачу. Даже великие завоеватели терпели поражения.

– Как его зовут? – спрашиваю, не желая слушать его оправдания.

– Что?

Оборачиваюсь и цежу, зло косясь на мужа:

– Как зовут типа, который будет драть твою жену до визга? Чью спину я буду царапать от череды оргазмов? Кому буду дарить свой шепот и ласки?

Ден сереет на глазах, отравляясь каждым моим словом. А у меня сердце рвется на части. Душа кричит и молит, чтобы он поступил по-мужски и вступился за меня.

Увы, он виновато опускает глаза и произносит:

– Платон. Богатырев.

– Когда мне предстоит провести с ним первую из семи ночей?

– Сейчас.

Я теряю дар речи.

– То есть?

– Предоплата – это гарантия стопроцентной выплаты. Таковы правила.

Глазами отыскав холодильник, бросаюсь к нему, нахожу бутылочку виски, откупориваю и делаю несколько больших глотков. Опустившись на край мягкой кровати, застеленной ярко-алым шелковым покрывалом, я выдыхаю и бормочу:

– Я ненавижу тебя, Ден.

– Зайка, это не отразится на наших отношениях.

– Отразится, – говорю без малейшей краски в голосе. – Еще как – отразится.

– Я буду любить тебя еще больше. Обещаю, я завяжу с этим. Я найду нормальную работу…

– Этого мало, Ден. Слишком мало. Уходи. Он скоро придет. Мне надо подготовиться.

– Рит…

– Уходи!!! – рявкаю зверем, взглянув на него через плечо.

Вздрогнув, Ден тянется к дверной ручке и медленно выходит из комнаты. Не бросается передо мной на колени, не рыдает горькими слезами, не клянется, что ни одна тварь не приблизится ко мне. Он просто уходит. Отдав меня другому на целых семь ночей.

Допив виски, морщусь и утыкаюсь носом в тыльную сторону ладони. Тошнит. Не столько от горького пойла, сколько от мерзкого поступка мужа.

Вытащив из сисек салфетку, разворачиваю и отстраненно смотрю на ряд цифр. Наверное, мне и правда пригодится помощь Мадлен. Взяв телефон, заношу ее номер в список контактов и глубоко вздыхаю. Не так я представляла себе семейную жизнь, выходя замуж. Не так описывал мне Ден обратную сторону своего пристрастия. А мама всегда знала, что он скользкий тип. Следовало ее послушать…

Поставив пустую бутылочку на холодильник, наклоняюсь, чтобы снять туфли, и в этот момент за моей спиной хлопает дверь. Резко поднявшись и взмахнув крупными кольцами волос, оборачиваюсь на вошедшего в спальню самца.

С этой секунды он мой господин на семь долгих ночей.

Глава 3

Все обилие необузданных эмоций, переполняемых мое молодое малоискушенное восприятие мира, обедняется до одной – презрение. К этому животному, к мужу, к себе. Холодность его глаз цвета темного оливка без малейшего намека на вежливость замораживает меня так, что я чувствую, как трещит иней, опутывающий мои вены.

Он обводит меня абсолютно невозмутимым взглядом, медленно снимая куртку. Демонстрирует мощные бицепсы, которыми в другой ситуации я бы полюбовалась. Он из тех, кого я называю – мужчина-витрина. Магазинный экспонат. Завлекающий прием. Вовсе не из категории шлифующих себя ради блестящей обертки. Скорее парень, умело пользующийся тем, что подарила природа. Обходится посещением барбершопа раз в три недели, где ему подправляют шевелюру и щетину, зато каждый вечер торчит в тренажерке, а по утрам пьет отвратительный смузи для мужской силы.

Люди для него нечто непостоянное. Не дороже вещи. У него нет друзей, тем более нет постоянной девушки. Он использует партнеров себе в угоду и трахает все, что понравится. Сегодня ему понравилась я.

Комната живо наполняется его горячей энергией – терпким запахом крепкого тела, алкоголя, сигарет и хорошего парфюма. В нем раскрывается сила – всепоглощающая, демоническая.

Сверкнув глазами, бросает куртку на пол и расстегивает ремень, позвякивая пряжкой.

– Вы не можете вот так просто взять меня, – твержу я, моментально отрезвев от выпитого виски.

– Раздевайся, – отвечает он утробным голосом.

В его тоне нет ни капли надежды на послабление. Только нездоровая заинтересованность мной, как в штучном товаре. Голос вибрирует хрипотцой, от которой по позвоночнику ползет мороз. Этот зверь не знает пощады и отказа. Отголоски воспитания это или детская травма, не имеет значения. Факт остается фактом: на ближайшие семь ночей я – его личная подстилка.

Глаза как лук, а взгляд как стрелы. Они вихрем простреливают меня снова и снова, пока я лихорадочно обдумываю, что сказать в свою защиту.

– Платон… – обращаюсь к нему по имени, лишь на долю секунды поймав его смятение. – Мы же можем как-то иначе урегулировать вопрос долга?

– Снимай платье, или я порву его в клочья.

– Послушайте…

Он бросается на меня быстрее молнии. Заваливает на кровать и придавливает своим тяжелым телом. И только глядя, как наливаются кровью его глаза, как на лице играют желваки, как раздуваются ноздри от обжигающего дыхания, я перестаю врать самой себе. Мне не избежать этой участи. Остается смириться и повиноваться. Забыть, что я дала клятву верности законному мужу. Плюнуть на самоуважение. Втоптать себя в грязь. Хотя я не уверена, что наутро смогу смотреть на себя в зеркало…

Богатырев приводит в исполнение свою угрозу. Ткань платья трещит, опаляя мою кожу тугими швами шелковых нитей. Оно бесформенной тряпкой летит на пол, а вслед за ним и комочек содранных с меня трусиков.

Меня душат слезы. В горле застревает горький ком. Не в силах смотреть на своего мучителя, я закрываю глаза и поджимаю губы. Ударить бы его, пнуть, расцарапать. Но тогда я обреку нас с Деном на серьезные проблемы, по сравнению с которыми мое изнасилование этим монстром – цветочки.

Слух режет шелест фольги. Натянув презерватив на член, Богатырев переворачивает меня на живот, ставит на колени и звучно плюет на ладонь. Грубо смазывает мою гладкую, но сухую промежность и вторгается в меня без всякого предупреждения. Выбивает из меня крик, заведя сердце, забившееся испуганной птичкой в клетке ребер. Либо он слишком большой для меня, либо я настолько его не хочу, что все мое нутро скукожилось максимально тесно.

Богатырев глухо хрипит, вталкиваясь в меня все глубже и глубже, а я обеими руками мну подушку, ногтями разрывая наволочку. Это не секс, это пытка. Я чувствую, как теряю собственное «я», будто сорванный цветок, брошенный на солнцепеке. Сгораю под натиском пожирающего меня пожара. Пламя кровожадно слизывает кожу, проникает в мышцы, кипятит кровь, испепеляет кости. От меня остается горстка пепла, а этот ублюдок с превеликим удовольствием трахает его, раздалбливая под свой размерчик.

Толчками расшатывает заскрипевшую под весом наших тел кровать и мои нервы. Я рыдаю, тихо попискивая и проклиная себя за беспомощность. Абстрагироваться не получается. Богатырев лишь увеличивает темп, игнорируя мои чувства. Они в его глазах ничего не стоят. Как и я – красивая безделушка, готовая дать каждому, спасая шкуру своего мужа.

Моя мука кажется бесконечной. Глотая слезы, молюсь, чтобы все поскорее закончилось, но Богатырев оказывается куда продолжительнее Дена. Растянув меня до возможности входить без препятствий, он хватает меня за шею и задирает, спиной прижав к своей груди. Она как кипяток. И влажная настолько, что майка пропиталась и прилипла к источающей головокружительный запах коже.

Его ладонь добирает до моей груди и сминает ее, вырывая из меня крик. Это больно. Очень больно. Перед глазами вспыхивают алые круги. Расплываются словно пятна крови. Тело постепенно немеет, теряет свою тяжесть, а вскоре обретает стянутость, и я ненавижу себя еще больше, потому что чувствую, что ему приятно, оно готово принимать этого чужака и жаждет оргазма. Умом я сопротивляюсь, но разбуженные животные инстинкты направляют меня навстречу зверю.

Захрипев мне в ухо, он вонзается в меня так глубоко, что меня сотрясает. Замирает на секунду, протяжно выдохнув, и делает еще несколько коротких толчков.

Я лопатками чувствую биение его сердца – бешеное, рваное. Слизываю с губ соленую слезу и открываю глаза.

Все двоится, теряет очертания. Страх, виски, брезгливость и отвратительное чувство дешевого кайфа создали греховную смесь грязного удовольствия. И я не уверена, что с этой минуты секс в моей жизни будет доставлять мне былое наслаждение.

Покинув меня, Богатырев слезает с кровати, стягивает презерватив и шуршаще одевается. Я не смотрю на него. Не на что смотреть.

Опускаюсь на постель и закутываюсь в покрывало. Меня знобит. Хочется выпить еще, покурить, забыться. Просто уснуть. И не проснуться.

– Я заеду за тобой завтра в десять, – предупреждает он, надевая куртку.

Моргнув, фокусирую зрение на ночнике. Я должна что-то ответить? Лучше промолчать. Потому что ничего приятного я ему не скажу.

Выйдя из номера, он даже не удосуживается закрыть дверь. Хотя не проходит и полминуты, как на пороге возникает мой муж.

– Милая…

– Заткнись, – шиплю, так же не желая видеть и его.

– Он был груб?

Бросаю на него колючий взгляд. Как он смеет спрашивать о таком?!

Растерянно обведя комнату глазами, он видит порванное платье и бормочет:

– Принесу тебе что-нибудь надеть.

И уходит. А мне хочется волком выть.

Достаю из холодильника еще одну бутылочку и цежу ее содержимое, размазывая по щекам тушь. Жизнь – дерьмо. Когда ты слепо доверяешь ненадежному человеку.

Обматываюсь рваным платьем, пальцами приглаживаю растрепанные волосы и, подобрав туфли, кривой походкой выплываю в коридор. Клуб покидаю через запасной выход. На улице полной грудью вдыхаю свежий ночной воздух и задираю лицо к небу. Звезд почти не видно. Город, мать вашу!

Выйдя на парковку, застаю копающегося в багажнике Дена.

– Зайка, ты уже здесь! А я нашел тут нашу походную сумку. В ней есть твои джинсы и…

Я бухаюсь на заднее сиденье и заплетающимся языком роняю:

– Поехали!

Оставив в покое сумку, он закрывает багажник и садится за руль. Спокойно заводит машину и выруливает на дорогу. Включает радио, ворчит, что задолбала его одна и та же музыка, говорит, что бензин отстой, и спрашивает, не хочу ли я пиццу на ужин.

– Или какой-нибудь фильмец посмотрим? – Вопросительно глядит на меня в зеркало заднего вида.

Какой же гондон! Меня только что трахнул другой мужик, а его волнует музыка, бензин, жратва и кино!

Я отворачиваюсь к окну, где мелькают неоновые вывески, и категорично отвечаю:

– С сегодняшнего дня ты спишь на диване.