Текст книги "Мир философии Онтология. Диалектика. Аксиология"

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Необходимость и случайность. Это важные категории философского мировоззрения. Уточнение их смыслов стало одной из задач теории диалектики. Под необходимостью обычно понимают такую связь явлений, событий, которая в принципе совпадает с причинной связью. Есть, однако, тонкие различия между необходимостью и причинностью. Характер причинения – это порождение. Характер необходимости – это принуждение. Необходимость – это зависимость, влияние, которое нельзя отменить при создавшихся условиях. Неурожай в стране неумолимо ведет к голоду. Отказ работы жизненно важного органа неминуемо ведет к смерти организма. Перемножение чисел 2 и 2 в определенной системе счисления дает в качестве необходимого результата число 4. Необходимость проявляется в некотором законе следования и предполагает упорядоченность движущегося ряда событий, явлений. В ней просвечивается действие всеобщего закона организации мира, противостоящего хаосу и деструкции. Чтобы глубже понять необходимость, надо сопоставить ее с хаосом (случайностью).

В реальном мире нет условий для реализации «чистой» необходимости, освобожденной от случайности, от сопутствующих условий. Все, что мы называем условиями, составляет некоторый фон для необходимости. Но собственно необходимость не равна всему набору условий. Часть из них для данной необходимости представляются случайными. Прав поэтому Ф. Энгельс, когда говорил, что необходимость пробивает себе дорогу сквозь случайности.

В некоторых обстоятельствах нам удается временно абстрагироваться от осложняющих необходимый процесс обстоятельств. Многие идеальные объекты науки создаются по этой «технологии» («тепловая машина Сади Карно», «планетная система И. Кеплера», «алгоритм компьютерной программы» и др.). Успехи научного познания на моделях «чистой необходимости» породили вывод: наука – враг случайностей. Конечно, наука оправдана лишь там, где можно исследовать необходимость. Но вопрос о связи необходимости и случайности оказался важен для многих отраслей науки, которые используют методы познания, позволяющие улавливать случайность в необходимости, а необходимость – в случайных событиях. Это методы статистического исследования.

Результатом их применения стало открытие статистической необходимости (закономерности). Она имеет сложный характер. В ней соединены индивидуально-случайные колебания признаков и событий с некоторыми группировками и распределениями случайностей. Действие такой необходимости обнаружено в молекулярной физике, в биологическом процессе эволюции, в генетических процессах жизни, в демографии и т.д.

Диалектическая концепция взаимодействия необходимости и случайности дает теоретическую и методологическую базу для противостояния волюнтаризму и фатализму. Случайность и произвол в мире ограничены действием необходимости. Фатальная неизбежность процессов ограничивается случайными возмущениями, флукгуациями разного рода. Человеческая воля в решении многих проблем развития природы и общества может рассматриваться в качестве такой флуктуации, часто не влияющей на действие некоторой общей необходимости.

Возможность и действительность. Эта пара категорий обозначает переход от скрытых до поры потенций к их реализации в определенных условиях. Оправданием использования данных категорий является принятие философского положения о становлении как принципе бытия. Начало становления идет в сфере возможностей. Завершение становления дает действительность. Возможности во многом связаны со случайностью. Переход некоторого состояния, процесса из области возможного в область действительного связан с погашением действия многих случайностей, с организацией всего процесса в русле необходимости. Проект здания – это его возможность. Выстроенное здание – это действительность. Между названными звеньями данного процесса лежит серьезная работа, позволяющая накопить необходимые условия для постройки здания и его ввода в эксплуатацию. Возможность правомерно также рассматривать как действительность, отнесенную в будущее. Такой подход характерен для человеческой деятельности. Целевые установки этой деятельности включаются в процесс превращения возможности в действительность.

Обычно различают несколько видов возможности, среди них указывают на формальную, абстрактную и реальную возможности. Установление формальной возможности опирается на простые аксиомы здравого смысла (например: сумма больше, чем ее слагаемые). Опора на подобную аксиому рождает лозунг: объединим все силы России и получим великую Россию. Формально – так. Но и действительность тогда только формальная. Ведь не ясно, как объединить разнородные силы, нередко отрицающие друг друга. В такой ситуации действительность России остается под большим вопросом.

Абстрактная возможность опирается на действие некоторых реальных законов, но не все условия для них открыты полностью. Так, нагрев воды на газовой горелке при достаточном подводе тепла должен обеспечить ее кипение. Но в условиях высокогорья вода не закипает. Здесь нет еще одного необходимого условия – определенного давления атмосферного воздуха. Ожидаемая действительность не состоится.

Наконец, реальная возможность. Она опирается на совокупность необходимых и достаточных условий. Потому такая возможность способна реализоваться в действительность. Только это происходит не всегда, ибо условия могут быть очень изменчивыми, какая-то их часть сама будет находиться в сфере возможного, но не необходимого для намечаемой действительности. Люди предпринимают в такой ситуации дополнительные усилия по стабилизации необходимого набора условий, и в процессе выполнения соответствующей работы рождается ожидаемая действительность.

Содержание и форма. Вокруг этих категорий группируются представления, с одной стороны, о течении жизни, о процессах, о ценностных характеристиках деятельности и о самом потоке деятельности, с другой стороны, об организации процессов и потоков, об устойчивом их выражении и проявлении. В первом случае употребляется категория «содержание», во втором – форма. Иногда к содержанию относят состав необходимых элементов и средств существования объекта-системы, а форма – это опять же порядок, способ организации содержания. Он может быть внешним для данного содержания или внутренним, соответствующим природе самого содержания. Часто, к примеру, искусственно привнесенный порядок является лишь внешностью и видимостью порядка и организации. Под напором обстоятельств он способен быстро разрушаться, не обладает ресурсами для самообновления. Таков, например, порядок искусственного парка. Другое дело – сложный, иногда таинственный порядок в естественном лесу, который способен к самообновлению в качестве некоторой экосистемы.

Диалектика предупреждает против опасностей формализма, связанного с утверждением господства формы в ущерб содержанию. Такой подход способен омертвить живой процесс, конкретное дело. Другая опасность – это бесформица, размытость организации дела, анархия. Такая опасность подстерегает, например, начинающих исследователей, не имеющих навыков группировать исследовательский материал, делать логически обоснованные выводы. В искусстве – это нарушение законов жанра, избранного для реализации конкретного произведения, размытость содержания эстетических принципов в деятельности художника. Отсюда зачастую идет потеря смысла деятельности в искусстве.

Надо, конечно, иметь в виду, что между формой и содержанием нет какой-то жесткой связи. Часто бывает, что одно и то же содержание оформляется по-разному. Богатство формы – закон жизни. Так, богатство культурных форм на Земле – одно из условий сохранений и продолжения великой культурной миссии человечества. Кроме того, форма сама содержательна. Она не одним разом устанавливается в действительности. В природе, в обществе всегда находятся так называемые «переходные формы», по которым нам иногда удается восстановить ранее протекавший процесс развития жизни, и даже делать предположения о будущих ее формах. В этой связи представляется, что человеческая деятельность, направленная в область «размножения» форм, не всегда является признаком формализма.

Вопрос о соотношении формы и содержания напрямую касается философского знания и диалектики как ядра многих философских систем. Чрезмерно жесткую форму выражения диалектики избрал некогда Г. Гегель, воплощая мечту педантов и формалистов о строгой организации истин диалектики. Один высший порядок для всей истории философии – это его идея. Один общий закон движения в системе диалектики – это тоже его идея. Порядок – превыше всего. Это менталитет немца, ярко выраженный Г. Гегелем в области философии. Если следовать принципам и идеям немецкого мыслителя, то остановка и застой в философии были бы обеспечены на многие столетия. Однако провозглашенный им порядок в построении, например, системы философских категорий, к счастью, не привился на почве философии. Она осталась областью творческих исканий и потому имеет шанс реагировать на живую жизнь и не быть истребленной из духовной культуры общества.

5. ДИАЛЕКТИКА В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ

Важными, если не главными, источниками проблем диалектики являются социальное развитие и практическая деятельность человека. В горниле этих областей реальности зарождаются все основные концептуальные определения, составляющие багаж диалектики, оттачиваются ее принципы, методы и законы. Так было всегда. Но сегодня диалектика должна заново встраиваться в активную стратегию жизни. Многие сегодня выражают обоснованную надежду, что философская диалектика способна быть ответственным голосом современного социокультурного развития. Ее поприще – отражение противоречивого характера культуры нашего времени. С ней связана возможность прогрессивной линии культурных изменений и выражение надежды на сохранение культуры в наше бурное время.

Для современной культуры острой продолжает оставаться проблема реализма. Слишком много пустых фантазий, чудесных пророчеств и озарений, никчемных идей, рекламирующих себя в качестве панацеи, спасающей мир, свободно гуляет в нашем культурном пространстве. В этих условиях вновь актуальной становится задача реалистического анализа развития, совершающегося в объективном мире.

Реализм устремлен к внятному объяснению истоков, хода и результатов развития, совершающегося в природе, обществе и человеческом мышлении. Его не устраивают дерзания мистического духа, который действует где-то в поднебесных сферах, не оказывая реального влияния на процесс устранения скапливающихся язв человечества. Сумеет ли современная диалектика вписаться в программы реального развития общества и культуры? Предопределенного положительного ответа на такой вопрос не существует. Нужны философские силы, способные идти в этом направлении, тогда положительный результат возможен. Нам вновь предстоит работа по переосмыслению категорий диалектики, которые нередко еще затуманены идеологическими концепциями и в отношении действительного развития остаются недействительными (абсолютный прогресс, мифический социализм, Мировое благо, идея старшего брата для человечества и пр.).

В данном контексте полезно вспомнить концепции русских философов – от А. Н. Радищева и до Н. Г. Чернышевского, Н. Ф. Федорова, В. И. Вернадского, которые в центр философских размышлений ставили человека и мир (природный и общественный), развивающийся с участием человека. В этом же русле на Западе мыслил немецкий философ Л. Фейербах, придя к выводу, что человеческий мир содержит все тайны и искусы диалектики, и именно в нем – источник представлений о развитии. Для нашего времени тем более важно стоять на точке зрения здравого реализма, согласно которому диалектика имеет смысл, если она формируется вокруг человека и для обустройства человеческой жизни.

В свете сказанного возникает вопрос о судьбе теоретических разработок проблем диалектики. Нужны ли они сегодня? Или теперь имеют смысл лишь прикладные задачи и методы решения вопросов сугубо конкретного звучания (развитие образования, развитие экономики, связь и коммуникации в науке, искусстве)? Достаточно очевидно, что поставленные вопросы характеризуют разные уровни освоения действительности. И забота о разрешении одних из них не отменяет значимости других.

Конечно, теория диалектики была и остается областью абстрактного мышления высокого уровня. Такая форма выражения сохраняет за философской диалектикой способность к постижению действительности на уровне всеобщности. Но чрезмерная теоретизация и логизация содержания диалектики нередко становятся препятствием для эффективного вхождения диалектики в современную культуру, в процесс осмысления актуальных вопросов жизни людей. Чтобы преодолеть этот серьезный недостаток, общая теория диалектики должна постоянно искать выход в реальную жизнь, в решение практических вопросов.

Прямого пути для этого нет. Теория по определению не совпадает дословно с отражаемой действительностью. Способ решения этой фундаментальной проблемы состоит в переходе от систематической и самой себя обосновывающей теории к методологии, в отношении которой теория диалектики становится неким предельным ориентиром. Теория в такой ситуации берет на себя функции определения допустимых границ методологической деятельности с теми или иными объектами. В рассмотренных выше парных категориях диалектики отмечались возможности их методологической трактовки, связанные с разработкой принципов-предупреждений в отношении той или иной деятельности. В наше время методологическая направленность диалектики усиливается -благодаря разработке методологий разного уровня. Модифицируя категориальный строй диалектики, конкретизируя значение категорий, наука и практика обеспечивают приближение теории диалектики к решению достаточно конкретных задач. В качестве примера назовем организационный, функциональный, вероятностный подходы, которые весьма широко применяются к задачам управления сложными объектами.

Философская диалектика сегодня не обязана претендовать на абсолютную истину, на создание некой окончательной теории развития. Нет нужды теперь и в обосновании единственно верного диалектического метода познания и практического действия. Современная культура, поддерживая тему развития, опирается на многообразие теорий и методов, обращенных к проблеме развития. Среди них мировоззренческое значение приобрели, к примеру, теория глобального эволюционизма, теория устойчивого развития. В такой ситуации, в поле плюрализма, традиционной философской диалектике приходится искать новые ресурсы для своего существования, а также осваивать пространство конкурирующих идей и теорий. К тому же стиль монолога в изложении содержания диалектики отныне начинает уступать место стилю диалога и даже многоголосицы. Новый стиль отражает проблемный характер построения любой теории развития. Одновременно идет процесс обогащения предметной области диалектики. Она обращена теперь не только к развитию моносистем, но также к исследованию коэволюционных процессов, в которых взаимодействуют разнородные по своей природе системы. Особую значимость для современной диалектики приобретают человекоразмерные системы типа природа-общество, в которых роль человеческого фактора исключительно велика.

Добавим к сказанному, что современная диалектика стремится поддержать гуманитарную направленность концепций, складывающихся в разных сферах практики и познания. С этих позиций она рассматривает достоинство, например, антропного принципа, вошедшего сегодня в основания естествознания. Новейшее естествознание готово показать, что Природа имеет определенную настройку и своеобразную готовность к возникновению и существованию Человека. Смысл такого признания, с точки зрения диалектики, состоит в том, что мировая эволюция и развитие не отвергают Человека, а, напротив, отрадно к нему предрасположены, Согласно новым воззрениям, такая эволюция не ведет однозначно к энтропийному рассеянию высокоорганизованных структур. По крайней мере, в известной нам Вселенной есть мировые константы и есть синергетические процессы, которые поддерживают возможность существования столь организованных существ, как человек.

Основной вывод, к которому сводятся предложенные выше размышления, связан с трактовкой современной диалектики в качестве сферы понимающего освоения культурных проблем. Эпицентром этих проблем является человечество и конкретные люди, развивающиеся в полярных устремлениях. Культура, опирающаяся на мировоззренческий и методологический потенциал диалектики, способна продолжать свой ход, не ущемляя человеческого оптимизма и не ставя препятствий для лучшей организации его жизни.

МЫСЛИ ЗНАМЕНИТЫХ ФИЛОСОФОВ

...Диалектика является для современного естествознания наиболее важной формой мышления, ибо только она представляет аналог и тем самым метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой (Ф. Энгельс).

В обширном нашем мире все происходит математически, т.е. безошибочно, так, что если бы кто-нибудь сумел в достаточной мере проникнуть в более глубокие составные части вещей ... и к тому же обладал достаточной памятью и разумением ... для того, чтобы учесть все обстоятельства и не оставлять ничего без внимания, то он был бы пророком и видел бы будущее в настоящем, как в зеркале (Г.В. Лейбниц).

Мир меняется в зависимости от того, откуда на него смотрят, из какого возраста, среды, класса, конфессии и пр. И меняется не только взгляд на мир, меняется взгляд на то, что открывается из мира иного, высшего. Все меняется в зависимости от человеческой высоты или человеческой низости, от творческого развития человека, или от низкого уровня человека и его падения (Н. Бердяев).

Противоречие в реальности – это противоречие против этой реальности (Т. Адорно).

Направление становления в его неумолимости – необратимости воспринимается с полной внутренней достоверностью, как нечто чуждое. Что-то чуждое превращает будущее в прошедшее, и эта сторона сообщает времени, в противоположность пространству, ту полную противоречий жуткость и давящую двойственность, от которых не может вполне освободиться ни один значительный человек (О. Шпенглер).

...В своей наивысшей точке всякое состояние или действие переходят в свою противоположность... (Г.В. Гегель).

Противоречие есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью (Г.В. Гегель).

Глава 4 ЦЕННОСТИ. ПРОБЛЕМА ДУХОВНОСТИ

1. ПОНЯТИЕ ЦЕННОСТИ. ИСТОРИЧНОСТЬ ПОНЯТИЯ ЦЕННОСТИ

Разработка теории ценности ведется в философии со второй половины XIX столетия. Один из важнейших разделов философии, учение о ценностях в философии называется аксиология (от греч. axia -ценность, logos – слово, учение). Проблема ценностей отсылает к знаменитой фразе Сократа «Что есть благо?». Поэтому при первом приближении ценности – блага жизни и общественные блага. Ценностно-нормативная система является неотъемлемым компонентом культуры. Ценности, доминирующие в обществе – важнейшая часть культуры. Роль человека в культуре должна рассматриваться с позиций творчества, человек – творец новых и хранитель вечных ценностей. К сожалению, современный человек, как правило, мало заботится о том, чтобы хранить и создавать ценности, выстраивать для себя «систему приоритетов», поэтому проблема ценностей сегодня особенно актуальна.

Понятие «ценность» широко используется в современных общественных науках (философии, психологии, социологии), где оно обычно трактуется как субъективное отражение в сознании индивида некоторых специфических свойств предметов и явлений окружающей действительности (О. Г. Дробницкий; В. П. Тугаринов). Отнесение того или иного объекта окружающей действительности к ценности выражается в его способности удовлетворять потребности, интересы и цели человека. Однако один аспект ценностей особо актуален. Наиболее традиционным является понимание ценностей как морально маркированных отношений в обществе. Нравственные ценности охватывают достоинство личности и ее поступков, либо нравственные характеристики общественных институтов. Мир нравственных ценностей формируется как область морального сознания, которое опирается на моральные нормы, принципы, идеалы, понятия добра и зла, справедливости, счастья.

Достаточно хорошо известно определение ценности, данное немецким философом М. Хайдеггером: «Ценность – это то, что значимо». Отечественная аксиология вносит свой вклад в объяснение феномена ценности. Н. Ф. Добрынин называет ценность «значимостью»; А.Н. Леонтьев «значением» и «личностным смыслом»; В.Н. Мясищев «психологическими отношениями».

«Ценность» как философская категория, вошла в философский оборот в качестве самостоятельной категории в лишь 60-х годах XIX века. Основоположником аксиологии как философской науки принято считать Г. Лотце. Существенный вклад в развитие аксиологии внес Г. Мюнстерберг. Неокантианцами Баденской школы – В. Виндельбандом и Г. Риккертом, а также А. Мейнонгом разработаны категории и концепции аксиологии. На почве феноменологии Э. Гуссерля создали свои этические теории М. Шелер, Н. Гартман и др.

Историчность ценности. Различные исторические эпохи и разные философские системы накладывают свой отпечаток на понимание ценностей.

Античные философы. В центре учения Сократа, основного персонажа, философии Платона, понятие блага. Благо тождественно удовольствиям, счастью. «Благое» есть то ценное, которое помимо прибыльности обладает полезностью. В «Законах» Платон различает ценности обыденного плана (душевные, телесные, внешние) и ценность основополагающую, «метаценность», «ценность, которая стоит за всеми остальными», ее наличие обусловливает ценность самого ценного.

У Аристотеля сравнительная ценность благ соотносится с категорией цели: ценнее то благо, которое ближе к цели. В людях, согласно Аристотелю, заключена возможность стать добродетельными. Но чтобы она была реализована, необходимо разумное приложение силы мысли (греч. «дианойя»). При этом условии проявляют себя этические добродетели, выражаемые в поведении. Философия -это «заглавная наука о том, что всего ценнее», и поэтому то, чем занята философия – «постижение умом вещей по природе наиболее ценных», утверждается в «Никомаховой этике» Аристотеля.

Средние века проблема ценностей переместилась в религиозно-философскую область. Теперь иерархия ценностей выстраивалась иерархически через бытие Бога, как единственного высшего ценностного ориентира. Средневековая схоластическая мысль исследовала главным образом онтологию блага, иерархию благ. Вместе с тем внутренний мир личности и конституирующие его ценности оставались для этой философии мало исследованным пространством.

Новоевропейской философии, начиная с XVII века, пришлось во многом заново открывать ценностную проблематику. Томас Гоббс выделял «ценность человека», которая не отличается от его «стоимости» и есть его «цена», и «достоинство» – общественную ценность человека, которая есть та «цена», которую ему дает государство. Рене Декарт соотносил «ценность» с миром субъекта с его нравственной деятельностью, по его мнению, необходимо установление «подлинной ценности (valeur) всех благ». Блез Паскаль различал среди человеческих достоинств условные (связанные с социальным статусом человека и светским церемониалом) и естественные (которые имеют отношение к душе или телу). В своих произведениях Готфрид фон Лейбниц определяет ценное как «значительное с точки зрения блага», «первенствующее по природе», противоположно же ему «пустое». В английском просвещении произошло обращение к внутреннему миру человека за счет признания в нем сферы чувств (senses). «Моральное чувство» занимает важное место в антропологии Юма, другого известного представителя философии Нового времени. Давид Юм занимал противоречивую позицию в вопросе об «объективности» ценности: с одной стороны, объекты свою ценность «извлекают только из аффекта»; с другой – у объектов есть «собственная ценность», существует «ценное само по себе». Вклад Юма в осмысление понятия ценности заключается в различении «ценности-для-себя» и «ценности-для-другого».

Если ранее философы отождествляли ценность и природное бытие, то Иммануил Кант разделил сферы природного и нравственного, сущего и должного, реальности и идеала. В отличие от Юма, Иммануил Кант решает проблему ценностей на основаниях, связанных не природной, аффективной реакцией на вещи, но именно с тем противодействием, которое оказывает эмоциональным предрасположениям воля, основанная на чувстве долга. Долженствование, по Канту, является основным нравственным законом человеческого бытия. Волю направляет высшая познавательная способность человека – Разум. В «Основоположении к метафизике нравов» (1785) Кант вводит понятие «абсолютной ценности»(Wert). Это ценность «чистой» доброй воли, очищенная от всего наносного. Критерий этой «абсолютной ценности» он видит в том, что истинная нравственная ценность присуща лишь действиям «по долгу», т. е. из стремления исполнить нравственный закон ради самого закона. При этом, по Канту, в восхождении к «чистой ценности» нужно пройти три уровня. Во-первых, мы сталкиваемся с тем, что, что имеет рыночную цену (Marktpreis) – умение и прилежание в труде. Во-вторых, в нашей жизни встречается то, что обладает аффективной ценой (Affektionspreis) – веселость, остроумие, живость нрава. И наконец, самое важное, то, что составляет внутреннюю ценность (innere Wert) – нравственные поступки. Аксиологические положения «Критики практического разума» (1788) развивают идеи «Основоположения». В «Критике способности суждения» (1790) указывается, что категория ценности соотносима лишь с этическим измерением реальности. Ограничение Кантом ценностной сферы нравственной деятельностью было самой смелой попыткой в истории философии разграничить царства ценности и природного бытия. Впервые в истории философии ценность-в-себе становится синонимом личности, а аксиология получает персоналистическое обоснование [11; 12].

Важнейшую роль в становлении теории ценностей в XIX столетии сыграла философия Ф. Ницше, задавшегося решить проблему ценностей в ее святая святых, поставив под сомнение вопрос о ценности самих ценностей. Ницшеанская идея переоценки всех ценностей стала доминантой развивающейся аксиологии. Наиболее определенно и по существу уже в XX столетии понятие «ценность» охарактеризовано Мартином Хайдеггером. Последний делает очень важное наблюдение, что идею ценности как таковой дал современной науке Ф. Ницше, и она «повсеместно господствует в мировоззренческой мысли с конца предыдущего столетия». «Ценность – это значимое, значительное, стоящее, только что значимо – ценность» [10, с. 71-72].

2. ДВА АСПЕКТА ЦЕННОСТИ. ЦЕННОСТЬ И ОЦЕНКА

Два аспекта ценности. На настоящее время общеизвестно, что ценности формируются в результате осознания социальным субъектом своих потребностей в соотнесении их с предметами окружающего мира, т. е. в результате ценностного отношения, реализуемого в акте оценки. Понятие ценности имеет два смысла – гносеологический и онтологический. В онтологическом смысле ценность – кто-то или что-то, имеющее для меня значение. Ценности по своей природе диспозиционны, антиномичны. С одной стороны, когда мы говорим о роли ценностных ориентаций личности в социальном мире, мы можем утверждать, что «ценности объективны» (напр. «здоровье нации», «честь коллектива»). Здесь их роль исполняют социальные отношения, социальные и личностные состояния и свойства. Ценности существуют объективно, не как некие предметы; их существование сводится к признанию их значимости субъектом. Поэтому, с другой стороны, в социальном или ином мире все «вращается» вокруг субъекта, поэтому ценности субъективны. С этой точки зрения ценности «счастье», «свобода», «долг», «прекрасное», «стоимость» и т. п. будут обладать диспозиционной природой, будучи обоснованы «непохожими» на них объективными свойствами и процессами и актуализированы лишь в системе определенных взаимоотношений между объектами и субъектами. Это решение вопроса противоположно как объективно, так и субъективно-идеалистическим, а также и метафизическо-материалистическим теориям ценностей.

Оценка и ценность. Понятие «ценность» соотносимо с понятием «оценка». Ценности выявляются и обосновываются посредством процедуры оценки. Оценка – это формирование отношения к ценности. С помощью оценки мы относим вещь к ценности, определяем ее характер. Многообразие событий получает свое единство через ценностное восприятие. Однако, по Г. Риккерту, ценности не следует путать с оценкой. Оценка – это субъективное отношение, не выходящее за пределы установленных фактов. Ценности же – это независящая от субъекта реальность. Кроме того не всякая оценка относится к аксиологической сфере, существуют также познавательный и утилитарный виды оценок. Поясним смысл, связываемый с аксиологической «оценкой». Уже при чувственно-сенситивном отражении объектов происходит их сопоставление, сравнение и выделяются сходные или, наоборот, несходные их признаки, свойства. В еще большей степени эти операции совершаются при создании абстракций. Здесь сознание индивида, подобно автоматическому устройству, регистрирует лишь то, что имеется в самих предметах и процессах независимо от отношения к ним субъекта. Это – тоже оценка, но целиком определяемая объектами, наличием у них общих и специфических признаков, данных «от природы», независимо от индивида. От последнего исходит активность, формирующая чувственные представления или понятия.

Но уже здесь, при сугубо объективном на первый взгляд подходе, обнаруживается (и этого момента мы уже касались), что субъект выделяет также то, что ему «нужно», что ему «важно», «интересно» и т. п. Такого рода оценки направлены не столько на объект, сколько на самого индивида, его потребности, духовные запросы. Они выражают отношение человека к объекту, его свойствам. В познании эти оценки сливаются с «объектными», но их можно и нужно отчленять, поскольку они специфичны и выражают новую сторону в отношении субъекта к объекту. Они неразрывно связаны с ценностями человека и потому называются «ценностными оценками». В этом своем значении понятие «оценка» и употребляется в гносеологии и аксиологии.

Если исходить из того, что ценность предполагает некое благо, тогда вряд ли приемлемо определение ценности, которое находим в «Философской энциклопедии», где говорится: «Ценность» – это понятие, обозначающее... положительную или отрицательную значимость какого-либо объекта, в отличие от его экзистенциальных и качественных характеристик (предметные ценности). Отрицательное для жизни и культуры само по себе ценностью не является. Лишь в связи с некоторым прогрессивным движением природной и общественной жизни отрицательные моменты могут содействовать ценностной направленности общего системного процесса. Так, ликвидация, отрицание средневековой схоластики способствовало укреплению ценности научного знания. Это же критическое замечание мы относим к определению предметных ценностей, которое дано в «Философской энциклопедии». Вызывает сомнение, что к миру ценностей принадлежат: естественное благо и зло, заключенные в природных богатствах и стихийный бедствиях; социальные благо и, содержащиеся в общественных явлениях; прогрессивное или реакционное значение исторических событий; моральные добро и зло, заключенные в действиях людей. Напротив, можно согласиться с определением субъектных ценностей, данном в «Философской энциклопедии». Такие ценности способны быть регуляторами и определителями действий, поведения и состояния . Иначе говоря, ценностями являются общественные установки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений (о добре и зле, справедливости, прекрасном и безобразном, о смысле истории и назначении человека, идеалы, нормы, принципы действия).