Текст книги "Святой доктор Федор Петрович Гааз"

Автор книги: Лев Копелев

Жанры:

Историческая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Теперь я знаю, что никогда не мог бы забыть о Гаазе, что мое идеологическое отдаление от него было и кратковременным, и неглубоким. Потому что и в те годы, когда я считал себя марксистом-ленинцем, для меня так же, как для большинства моих друзей и товарищей, произведения Пушкина, Гоголя, Некрасова, Достоевского, Толстого, Чехова, Короленко оставались жизненно необходимыми и едва ли не священными. А ведь им всем присущ дух неподдельного сострадания, сочувствия «маленьким людям», униженным и оскорбленным, даже тем, кто совершал преступления.

Немец и москвич Фридрих-Федор Гааз был душевно и духовно близок этим писателям. Его деятельность, его мировосприятие и повседневные связи с русской действительностью были проникнуты именно тем духом, который воспринимал Томас Манн, когда писал о «святой русской литературе».

Русскую душу немецкого врача распознали многие его русские современники – западники и славянофилы, консерваторы и либералы, аскетический митрополит Филарет и многие лихие забубенные каторжники.

Один молодой москвич, узнав историю доктора Гааза, сказал: «Да ведь этого добрейшего чудака мог бы придумать Толстой или Достоевский… Я так и вижу его среди персонажей их романов».

В феврале 1976-го года Фриц Пляйтген – московский корреспондент Западно-Германского телевидения – решил взять у меня интервью о докторе Гаазе. Когда мы приехали на кладбище, в снегу на могиле лежали свежие цветы. С тех пор каждый раз, когда я туда приходил, на могиле Гааза лежали цветы, живые или бумажные, матерчатые.

Еще несколько раз я говорил о Гаазе с немецкими или американскими корреспондентами; предлагал учредить международный фонд имени Гааза – фонд помощи больным заключенным – и медаль Гааза, чтобы награждать врачей, фельдшеров и санитаров, работающих в тюремных больницах. Это предложение пока еще остается мечтой. Но Гааз бессмертен не только в благодарной памяти тех москвичей, которые приносят цветы на его могилу. Дух самозабвенно деятельного добра, воплощенный в жизни Федора Петровича Гааза, вдохновляет все новых людей.

Андрей Дмитриевич Сахаров рассказывал, что он с детства знал и любил книгу Анатолия Кони о Гаазе; но есть и такие наследники святого доктора, которые никогда не слышали о нем, однако живут так, будто именно он их учил и воспитывал. В 70–80 – е годы в Москве, Ленинграде, Киеве – и в некоторых других городах были арестованы КГБ и осуждены люди, осмелившиеся помогать политзаключенным, отстаивать их гражданские права и человеческое достоинство. Здесь, в Германии, я часто встречаю представителей общества «Международная Амнистия»; это люди разных поколений, разных призваний, объединенные одним общим стремлением – помогать узникам совести в других странах, на других континентах.

Эту книгу я дописывал в городе Бад-Мюнстерайфеле, в котором Гааз родился, провел детство и раннюю юность.

Я ходил по улицам, по которым он проходил ежедневно, видел холмы и горы, старинные дома, городские стены, башни – все, на что и он когда-то смотрел; слышал, как люди говорят на том наречии, на котором разговаривали его родные, соседи, соученики. В церкви, построенной девятьсот лет тому назад, я видел большую каменную купель, в которой его крестили, и алтарь, у которого он впервые причащался. В большом здании семнадцатого века, построенном для иезуитской гимназии, учился Фридрих-Йозеф, сын аптекаря Петера Гааза. Дом, в котором он родился, снесло наводнением в прошлом столетии; на фундаменте построили точь-в-точь такой же. В подъезде городского совета большой бронзовый бюст Гааза, копия того памятника, созданного в 1909-м году скульптором Андреевым, который стоит сегодня в Москве на улице Мечникова, в палисаднике перед зданием бывшей «Гаазовской» больницы. В школе имени Фридриха-Йозефа Гааза я рассказывал ученикам о Москве, о России, о том, как писал эту книгу.

Необходимость ее написать я осознавал постепенно; не было у меня ни писательских, ни научных претензий; я просто пересказываю свидетельство того, что действительно происходило, рассказываю все, что узнал о докторе Гаа-зе, потому что я хочу, чтобы о нем знали и помнили не только в России и в Германии, чтобы эту книгу хотя бы проглядели и те, кто обычно предпочитает книгам телевизор.

Пусть возможно больше людей узнают о том, как жил, что делал, чему учил святой доктор Федор Петрович.

Он был немцем, но большую часть жизни прожил в сердце России; он оставался убежденным католиком в среде убежденных православных. Его чтили самые знатные, самые богатые и самые просвещенные москвичи; с ним приятельствовали сановники, литераторы, светские дамы, ученые… Но он прежде всего спешил к своим больным; он посвящал все свои душевные силы, мысли, время и заработки беднейшим из бедных, бесправным, униженным, обездоленным людям. И для них он был любящим братом в подлинном смысле этого слова; он не только призывал других жалеть и помогать, но прежде всего сам помогал, сострадая, он действовал: лечил, утешал, защищал от болезни и от сурового начальства…

Повторить его подвиг дано лишь немногим. Но каждый человек может воспринять дух деятельного милосердия, олицетворенный в докторе Гаазе, и в меру своих сил и способностей следовать его призыву:

СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО!

Оглавление

От автора

Пролог

I. Из Бад-Мюнстерайфеля в Москву

II. Фридрих Йозеф стал Федором Петровичем

III. Штадт-физикус

IV. Новый царь. Тревоги. Споры

V. «Комитет попечительства о тюрьмах»

VI. Холера

VII. «Утрированный филантроп»

VIII. Дон Кихот в истрепанном фраке