Текст книги "Великие русские путешественники"
Автор книги: Лев Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
П.П. Семенов Тян-Шанский
Годы учения. Осуществление мечты
Петр Петрович Семенов, знаменитый путешественник, бессменный руководитель Русского географического общества, на протяжении свыше сорока лет был одним из просвещенных деятелей дореволюционной России.
Еще в юные годы будущий географ увлекался изучением природы родного рязанского края.
В 1845 году Петр Петрович поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, где читали лекции выдающиеся профессора.
Вскоре по окончании университета, в 1849 году, Семенов был принят в число членов Географического общества. С этого времени его жизнь становится неразрывно связанной с деятельностью этого учреждения, где он работал сначала в качестве библиотекаря, затем секретаря, председателя отделения географии физической. Наконец с 1873 года Петр Петрович бессменно избирался главою Общества и в этой должности состоял вплоть до своей кончины в 1914 году.
Годы 1853 – 1855 Семенов провел за границей, где поставил себе целью подготовиться к задуманному им путешествию в Тянь-шань. Гумбольдт предполагал, что в этой горной системе существуют ныне действующие или недавно потухшие вулканы.
Для изучения вулканических явлений Семенов посетил окрестности Неаполя и совершил семнадцать восхождений на Везувий.
Экспедиция на Тянь-шань. Путешествие через Сибирь
Вернувшись в Петербург, Петр Петрович весною 1856 года снарядился в свою экспедицию на Тянь-шань.
До Москвы он доехал по железной дороге и далее до Нижнего Новгорода (теперь город Горький)– по шоссе. Там он купил тарантас казанской работы и отправился в путь по Большому сибирскому тракту. У Екатеринбурга (теперь Свердловск) Уральский хребет можно переехать почти незаметно. «Только верстовой столб с надписью с одной стороны «Европа», а с другой – «Азия» наивно, хотя наглядно, изображал искусственную границу обеих частей света».
«Уральский хребет, – пишет П. П. Семенов, – колоссальный по своему протяжению с севера на юг, ни в физическом, ни в экономическом отношениях не служит к разъединению двух частей света, между которыми проходит. Ни для климатических особенностей, ни для флоры и фауны Урал не составляет резкой границы. Минеральные богатства хребта завязывают самый прочный узел взаимных связей между обитателями европейского и азиатского склонов».
Вскоре за Екатеринбургом началась великая Западно-сибирская низменность, самая обширная в Старом свете. Абсолютные высоты этой низменности обычно не превосходят ста или немногим более метров. На ней на пути от Урала к Алтаю, начиная от последних уральских до первых алтайских предгорий, нет ни одного камня ни в виде твердой горной породы, ни даже в виде валунов, так что обилием каменных строительных материалов эта страна похвалиться не может. Но зато покрыта она необозримыми лесами.
С любопытством наблюдал Семенов весеннюю растительность Западно-сибирской низменности. Он мог убедиться в справедливости мнения, что вплоть до Енисея растительный мир Сибири имеет, в общем, европейский облик. Те же светлолиловые головки сон-травы, золотые цветы горицвета, густосиние медуницы составляли и в Сибири украшение растительного покрова.
Вот как описывает Семенов Ишимское лесостепье: «Березовые перелески, луга и обширные пространства стоячей воды перемежались между собой. Растительный покров влажной степи носил всё еще европейско-русский характер. Пушистый лиловый сон,[7]7
Сон – трава. Один из видов анемон.
[Закрыть] золотые горицветы, белые крупные цветы другой ветреницы, бледно-желтые стройные мытники, высокие красные медовики и, наконец, на более сухих местах грациозно волнующийся на ветре ковыль всего более характеризовали покров степи.
Несметное количество водных птиц придавало степи неимоверное оживление. Утки разных пород ходили попарно по большой дороге, поднимаясь только из-под быстро мчавшегося экипажа.
Многочисленные стаи гусей спускались без страха на бесчисленные небольшие водоемы, дупеля и бекасы беспрестанно с шумом вылетали из болотных трав.
Немного далее самка большого серпоклювого степного кулика с жалобным криком вилась около скачущих коней, как бы желая остановить их размахом своих длинных крыльев и защитить от их копыт свое еще беспомощное потомство, таящееся где-нибудь в высокой траве у степной дороги.
Еще дальше пара журавлей с криком испуга и с распущенными крыльями билась со степным кречетом в двух шагах от большой дороги, не смущаясь бегом лошадей. Самка падает, опрокинутая быстрым натиском кречета, но самец отчаянно бросается на него, и кречет, выскочив из-под набегающих коней, взвивается высоко и парит далее над степью, высматривая себе более легкую добычу».
Первым большим городом Западной Сибири, который встретился на пути Семенова, был Омск. Этот город – в настоящее время крупный центр с несколькими высшими учебными заведениями. Но около ста лет назад там было всего шестнадцать тысяч жителей, несмотря на то, что Омск служил местопребыванием западносибирского генерал-губернатора, который одновременно был командующим войсками всей Западной Сибири.
В Омске Петр Петрович познакомился с двумя замечательными людьми. Один из них был Григорий Николаевич Потанин, впоследствии знаменитый путешественник по Центральной Азии.
Другое лицо, с кем Семенов свел знакомство, – это выдающийся представитель казахского народа – Чокан Чингисович Валиханов.
Обладая совершенно исключительными способностям, Валиханов окончил с большим успехом курс в Омском кадетском корпусе, затем слушал лекции в Петербургском университете и сделался специалистом по истории Востока. Из него вышел бы замечательный ученый, если бы не преждевременная смерть от чахотки, унесшей его в могилу в 1865 году во цвете лет. Но и то, что успел сделать Валиханов, доставило ему заслуженную славу. В 1858 и 1859 годах он, по совету П. П. Семенова, посетил Кашгарию, о которой сообщил в своем отчете весьма ценные сведения. Собрание сочинений этого выдающегося деятеля было издано Географическим обществом в 1904 году.
В Семипалатинске Петр Петрович встретился со своим старым знакомым Ф. М. Достоевским. Писатель отбывал здесь ссылку.
Из Семипалатинска наш путешественник направился к неведомому Тянь-шаню по почтовой дороге на Копал.
Станции по дороге помещались в домиках из необо жженного кирпича, выстроенных в степи на расстоянии от 25 до 35 километров один от другого. Лошадей на этих станциях содержалось немного, а в случае необходимости их брали прямо из табунов, которые принадлежали кочующим вблизи казахам. Пойманную в табуне тройку, не видевшую никогда упряжки, запрягали так, что лошадям завязывали глаза и ставили их мордой к тарантасу, а потом уж повертывали как следует.
Когда всё было готово, снимали с глаз лошадей повязки и пускали всю упряжку по дороге. Лошади мчались, как бешеные, по степи. Промчавшись таким образом километров с десять, лошади, значительно утомившись, бежали уже ровное и спокойнее, и ими легко было управлять.
Путь к Тянь-шаню. Знакомство с чолоказаками. Исполинский хребет Заилийский Алатау
Через пять дней езды Семенов из Семипалатинска добрался до Копала – довольно значительного русского поселения у подножия Джунгарского Алатау.
Копал, основанный русскими в 1841 году, был во времена Семенова (1856 год) уже довольно значительным городком, в котором насчитывалось до семисот домов.
Население засевало пшеницу, рожь, овес, ячмень, частью кукурузу и джугару (сорго); в садах можно было видеть яблоки, абрикосы, персики, виноград. Отсюда Петр Петрович поднимался в снеговые горы Джунгарского Алатау. Внизу они были покрыты лесами из тянь-шанской ели и сибирской пихты; повыше появляются альпийские луга, которые, наконец, исчезают под снеговым покровом.
За Копалом путь шел через пикет Карабулакский, расположенный на реке Каратале, значительном притоке озера Балхаш. Около этого пикета были расположены поселения чолоказаков, выходцев из Ташкента.
Семенов посетил один из этих поселков, во главе которого стоял престарелый Чубар-мулла.
Оказалось, что большинство чолоказаков – на самом деле вовсе не ташкентские узбеки, а беглые из Сибири ссыльные поселенцы, преимущественно русские.
Поселившись на самой окраине тогдашних русских азиатских владений, они переженились на местных девушках из казахского народа.
С Чубар-муллой Петр Петрович объяснялся по-русски. Оказалось, что Чубар-мулла еще в 30-х годах прошлого века поселился в Ташкенте, где занимался сельскохозяйственными работами. Когда он узнал об основании русскими города Копала, у него появилось непреодолимое желание посмотреть на эту новую богатую окраину русского государства и, если возможно, поселиться здесь для того, чтобы, по крайней мере, умереть на родной земле.
На Каратале он нашел у русских казаков гостеприимство и временный заработок. И вот Чубар-мулла вместе со своими земляками-товарищами, беглецами из России, и поселились здесь под именем ташкентских выходцев – чолоказаков. Один из таких чолоказаков, печник, рассказал Семенову случай, бывший с ним при постройке русского консульства в Кульдже (город в Китае, на реке Или, по ту сторону Джунгарского Алатау).
Долго объяснялись они с консулом и по-казахски, и по-узбекски, но никак понять друг друга не могли. Наконец, печник, не вытерпев, спросил консула по-русски: «Да какую печку вашему высокоблагородию нужно – русскую или голландскую?» Консул рассмеялся.
Поблизости от поселения Чубар-муллы Семенов обнаружил при раскопках предметы буддийского культа, очевидно след когда-то обладавших этой страной калмыков.
В чолоказацком хуторе Петру Петровичу пришлось заночевать. Здесь он пользовался самым радушным гостеприимством бывших каторжников, давно превратившихся в самых мирных и трудолюбивых поселенцев новоприобретенной русской земли.
На дальнейшем пути к Верному (Алма-Ата) Семенов останавливался в пикете Коксуйском. Отсюда он совершил восхождение на вершину, достигающую трех тысяч метров высоты.
Здесь Семенов собрал много растений, среди них и виды, ранее не известные в науке. Спустившись с гор на равнину, путешественник заночевал в казахском ауле. Хозяин угощал гостя кумысом, чаем, бараниной. «После полуночи, – рассказывает Петр Петрович, – я был пробужден страшной тревогой: послышались крики людей, отчаянный лай всех собак аула и, наконец, испуганные голоса всех домашних животных аула: ржанье лошадей, рев быков и верблюдов, блеянье овец – одним словом, такой дикий вокальный концерт, какой мне привелось слышать только один раз в моей жизни. Через несколько минут около самой юрты раздался громкий выстрел, и я мог распознать причину тревоги. Все казахи, узнав ночного гостя, кричали «аю, аю» (по-казахски: «медведь}»). Это был медведь, забравшийся в стадо, которое паслось в нескольких шагах от нашей юрты. Испуганный выстрелом моего конвойного казака, медведь предпринял быстрое отступление, похитив только одного барана».
На следующий день Семенов увидал в туманной дали блистающий своими вечными снегами исполинский хребет Заилийский Алатау.
В Илийской низменности путешественник оказался в области иной растительности и животного мира. Здесь появилось много новых кустарников: красивый вид барбариса, вдвое и втрое выше человеческого роста, усеянный крупными розовыми ягодами; колючий чингиль, кустарник из бобовых; гребенщики, или тамариски; дереза и другие. Из животных в этих местах встречались кабаны и тигры, множество пустынных черепах, разные ящерицы, а из паукообразных фаланги, скорпионы и ядовитые каракурты.
Ближе к реке появились и деревья: разнолистные тополи и серебристый лох, или джида.
По мере приближения к Илийскому пикету по реке Или местность становилась оживленнее. Беспрерывно встречались то длинные караваны верблюдов, то ряды телег и повозок с первыми переселенцами в Заилийский край.
Осенью 1854 года на южном склоне Заилийского Алатау, в бассейне реки Или, было основано укрепление Верное, цветущий город Алма-Ата, ныне столица Казахской республики, местопребывание Казахской академии наук и университета.
В сердце Тянь-шаня. Укрепление Верное. Природа и животный мир предгорья
Из укрепления Верное Семенов решил направиться на озеро Иссык-куль.
Нужно сказать, что в те времена бассейн Иссык-куля не входил в пределы России. Берега этого озера были предметом спора между двумя племенами киргизов: с одной стороны – сарыбагишей, подданных Кокандского ханства, а с другой – богинцев, подданных Китая.
В результате столкновений между этими племенами дружественные русским богинцы откочевали на восток, а сарыбагиши еще не успели проникнуть на восточные берега Иссык-куля. В улажении споров между этими племенами Семенову принадлежала самая благотворная роль.
Отряд путешественника состоял из четырнадцати человек, в том числе – десяти конвойных казаков. Путь лежал на восток, вдоль подножия Заилийского Алатау.
В долинах речек, стекающих с этих гор, а также в предгорьях можно было видеть леса из яблони и дикого абрикоса («урюк»). От этих яблонь город Алма-Ата и получил свое имя («алма» – по-казахски значит: «яблоко»).
В середине сентября яблони были покрыты спелыми яблоками, но абрикосы уже отошли.
Выше этого пояса в горах располагаются хвойные леса из стройной тянышанской ели, а еще выше – заросли древовидного можжевельника – арчи.
Из зарослей арчи в долине реки Иссык (приток реки Или) путешественники спугнули двух тигров. За ними по следам отправились на охоту три русских казака. Старый казак заметил тигра, притаившегося в кустарниках, но было уже слишком поздно, чтобы иметь время в него выстрелить. Тигр бросился на охотника так стремительно, что ударом лапы выбил у него винтовку из рук. Опытный казак, не теряя присутствия духа, стал перед тигром, который, в свою очередь, тоже остановился и лег перед охотником, как кошки ложатся перед мышью, когда та перестает двигаться. Молодой казак, видевший всё это, поспешил на выручку товарища, но руки его так оцепенели от страха, что выстрелить он не мог. Тогда старый казак потребовал, чтобы тот передал ему свою винтовку. Но и этого молодой казак не был в состоянии сделать. Старый казак сделал два-три шага, чтобы взять винтовку, но в этот момент тигр бросился на свою жертву и, схватив казака за плечо, быстро потащил его за собой. В это время подошел третий охотник с собакой, которая вцепилась тигру в спину.
Бросив свою добычу, тигр постарался освободиться от своего маленького врага, но тут он был поражен двумя смертельными выстрелами. Зверь имел еще достаточно силы для того, чтобы спуститься до ручья и напиться, но тут же пал мертвым. У старого казака одна рука была перегрызена выше локтя, так что ее пришлось отнять, а у другой сильно повреждены два пальца. В городе пострадавшему была оказана помощь, и он выздоровел, лишившись, однако, руки. Тигровая шкура была передана П. П. Семенову.
Через неделю по выступлении из укрепления Верное (Алма-Ата) Семенов достиг восточной оконечности Иссык-куля.
Озеро Иссык-куль. Встреча с сарыбагишами
«Иссык-куль» на языке киргизов, населяющих бассейн этого озера, значит: «горячее озеро». Такое название оно получило за горячие источники на его берегах, издавна используемые местными жителями. Озеро было известно еще китайцам, которые упоминают о нем под именем Же-хай (теплое море или озеро) в своих летописях при описании событий II века до нашей эры.
Из русских впервые побывал на Иссык-куле, и именно на восточной оконечности его, капитан Иван Унковский, который в 1721 году был послан Петром I к калмыкам, владевшим тогда берегами Иссык-куля.
За полгода до Семенова, весною 1856 года, из Верного (теперь Алма-Ата) был послан на, Иссык-куль отряд под начальством полковника Хоментовского. В этом отряде были и топографы, которые в течение двух месяцев положили на карту восточную часть озера.
На берегах Иссык-куля нередки землетрясения, в связи с которыми случаются местные провалы.
О происхождении озера Иссык-куль существует сказание.
Некогда на месте Иссык-куля было царство хана Джанибека. У него были ослиные уши, и, чтобы скрыть этот порок, жестокий хан казнил каждого брадобрея, услугами которого он пользовался. Несчастные подданные бросали жребий, кому итти на смерть – брить хана.
Однажды жребий выпал ловкому молодому человеку, который так понравился хану, что тот приблизил его к себе и сделал важным сановником, наказав строго хранить тайну об ушах. Долго молчал юноша, но, наконец, не выдержал, побежал к колодцу, наклонился и стал шептать: «У нашего хана ослиные уши, у нашего хана ослиные уши».
Только что произнес он эти слова, вода в колодце стала подниматься и затопила всё царство жестокого хана. Такова эта легенда, весьма напоминающая классическое сказание о царе Мидасе, обладавшем ослиными ушами. Но только греческий брадобрей шептал не в колодец, а в ямку; из ямки вырос тростник, и во время ветра из тростника слышалось: «У царя Мидаса ослиные уши».
Иссык-куль – это громадное высокогорное озеро: оно имеет в длину сто восемьдесят километров; уровень его более чем на тысячу шестьсот метров выше уровня океана. С севера и с юга озеро окаймлено мощными снеговыми цепями, достигающими местами свыше пяти тысяч метров абсолютной высоты.
Глубина озера громадна: мне удалось найти глубину в семьсот два метра; таким образом, Иссык-куль по глубине третье озеро в нашем Отечестве после Байкала (1740 метров) и Каспия (около тысячи метров).
Озеро не имеет стока, и вода в нем солоноватая.
Температура воды в открытой части озера даже зимою не опускается ниже 4°, почему Иссык-куль, за исключением некоторых заливов, зимою не покрывается льдом. От этого озеро зимою заметно согревает свои берега. Хотя город Пржевальск, находящийся близ восточного конца Иссык-куля, лежит на 900 метров выше города Алма-Ата, расположенного у северного подножия Заилийского Алатау, тем не менее январь на Иссык-куле на 3,5° теплее, чем в Алма-Ата.
На берегах Иссык-куля сеют пшеницу, озимую и яровую, местами разводят яблоки, абрикосы, сливы, арбузы, помидоры, кукурузу, но виноград и дыни не вызревают.
В советское время к Иссык-кулю подведена железная дорога, а по озеру существует пароходное сообщение.
Достигнув восточного конца Иссык-куля, Семенов вернулся в конце сентября в Верное (Алма-Ата).
Через несколько дней он отправился с отрядом из 90 всадников, при 20 вьючных лошадях, к западной оконечности Иссык-куля.
Проехав километров сорок вдоль подножия Заилийского Алатау, отряд услыхал отчаянные крики. Оказалось, что сарыбагиши грабили узбекский караван, направлявшийся из Ташкента в Верное. Когда отряд Семенова прискакал на помощь, сарыбагиши бежали, не успев ограбить караван. Разбойников застали в тот момент, когда они разували узбеков, чтобы отнять у них деньги, хранимые в сапогах.
К Иссык-кулю пришлось двигаться через знаменитое узкое и длинное Буамское ущелье, по дну которого с шумом струится река Чу. По ущелью отряд пробирался с большим трудом, так как дороги не было (теперь тут проходит железнодорожный путь). В три часа ночи остановились на ночлег в небольшом расширении ущелья. На вершинах обрывов Семенов выставил пикеты. Такая предосторожность была необходима: если бы пробирающиеся по вершинам горных утесов сарыбагиши заметили стоянку отряда, то они могли бы истребить всех, засыпав сверху нависшими здесь каменьями и скалами. «Я напрасно, – пишет Семенов, – старался уснуть в своей палатке под шум водопадов, образуемых рекой Чу. Ночь, проведенная мною в Буамском ущелье, была едва ли не самой тревожной в моей жизни. На мне лежала ответственность за жизнь почти сотни людей и за успех всего предприятия».
Однако всё обошлось благополучно. На следующий день встретили небольшой аул сарыбагишей. Здесь Семенов заявил, что едет в гости к владетелю местных киргизов Умбет-али, с которым хочет быть тамыром (приятелем).
Важное открытие. Возвращение в Верное. Новая экспедиция на Иссык-куль
Дойдя до Иссык-куля, экспедиция оказалась посреди громадного количества киргизских стад. Пришлось выслать вперед четырех казаков для того, чтобы расчищать дорогу среди этой массы животных.
У западной оконечности Иссык-куля, в расстоянии нескольких километров от берега озера, протекает река Чу, которая, вместо того чтобы впасть в озеро, поворачивает от него к горам и в грандиозном ущелье пересекает Кунгей-Алатау, хребет, отграничивающий Иссык-куль с севера.
Здесь, в том месте, где река Чу подходит к озеру, для гостей была приготовлена прекрасная юрта. Семенов объяснил сарыбагишам, что пришел к ним с мирными намерениями и что русские никогда не нападали и не намерены нападать на сарыбагишей. При этом Семенов передал подарки для Умбет-али, который был в отъезде. Семейство владетеля, в свою очередь, отдарило Семенова тремя прекрасными конями, и, таким образом, Умбет-али, по киргизскому обычаю, сделался тамыром (другом) Семенова.
На другой день Петр Петрович предпринял обследование западной оконечности Иссык-куля. Был установлен весьма важный факт: река Чу вовсе не вытекает из озера Иссык-куль, как изображалось на западноевропейских картах. Напротив того, огибая западный конец озера, она, прежде чем направиться в Буамское ущелье, временами отдает часть своих вод Иссык-кулю через проток Кутемалды.
Отсюда через Заилийский Алатау Семенов вернулся в Верное.
Из Верного Петр Петрович в следующем 1857 году предпринял новую экспедицию на Иссык-куль. К этому времени укрепление Верное значительно обстроилось, у домиков появились сады, казаки доставили с Алтая ульи. Местные кочевники-казахи, никогда не видавшие пчел, с изумлением рассказывали Семенову, что русские привезли такую муху, которая делает сахар.
Распря между богинцами и их соперниками, сарыбагишами, продолжалась. Богинцы стремились вернуть себе восточную половину иссык-кульского бассейна, отнятую у них сарыбагишами. Поэтому богинцы начали переговоры о вступлении в русское подданство, ожидая, что русские защитят их от противников. В конце 1856 года сарыбагишам удалось захватить в плен одну из жен властителя богинцев Бурамбая, а также жен трех его сыновей, после чего сарыбагиши уже считали весь бассейн Иссык-куля своею собственностью.
Местное русское военное начальство решило направить на Иссык-куль для улажения споров Семенова, а кроме того, – султана казахов Тезека, находившегося в дружественных отношениях с богинцами.
Дожидаясь отправления экспедиции, Семенов ежедневно делал из Верного (теперь Алма-Ата) экскурсии в предгорья Заилийского Алатау. В конце мая на горных склонах цвел розовыми цветами эремурус – растение высотою до трех метров, из семейства лилейных. Местное население добывает из него превосходный клей. Выше, по долине реки Алматики, на которой стоит Алма-Ата, появились очаровательные леса из диких яблонь, покрытых нежнорозовыми цветами, и абрикосовых деревьев.
В середине июня Семенов выехал из Верного в глубь Тянь-шаня во главе отряда, состоявшего из пятидесяти восьми человек при двенадцати верблюдах и семидесяти лошадях. Экспедиция имела целью посетить горы у восточной оконечности Иссык-куля.
