Текст книги "Выстрел в переулке"

Автор книги: Лев Самойлов

Соавторы: Владимир Гирин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Выстрел в переулке

Глава I   У комиссара милиции

Рано утром дежурный по Управлению охраны общественного порядка позвонил мне по телефону и сообщил, что комиссар, заместитель начальник управления, может примять меня. Наскоро позавтракав и на ходу раскладывая по карманам документы, записные книжки и карандаши, я вышел па улицу. Мостовая и тротуары были мокры. Сохранившаяся после ночной грозы влажная свежесть чувствовалась в прозрачном воздухе, на траве и деревьях поблескивали невысохшие дождевые капли. Часы показывали десять, когда, получив пропуск, я направился к указанному мне входу и очутился в саду с подстриженными деревьями, газонами и клумбами цветов. Картина вполне идиллическая. Все дышало миром, покоем, тишиной.

В глубине сада широко раскинулось старинное здание с мощными белыми колоннами. Я пошел внутрь. В коридорах было прохладно и тихо. Из какого-то отдаленного кабинета слабо доносились приглушенные голоса и стрекотание пишущих машинок.

Комиссар был занят, и мне пришлось ждать, правда совсем недолго. Я даже не успел как следует оглядеться, как услышал свою фамилию, и секретарь пригласил меня пройти в кабинет. За большим письменным стазом сидел моложавый человек в светлом кителе и писал. Увидев меня, он быстро поднялся и пошел навстречу.

– Извините, задержал.

Мы обменялись приветствиями. Однако телефонный звонок оттянул начало нашего разговора. Комиссар жестом пригласил занять кресло перед его столом и взял трубку.

– Да, это верно, – негромко сказал он. – Бухгалтер столовой Орлов. Убит на улице выстрелом из пистолета. В семь часов вечера… Нет. в сознание не приходил… По-видимому, в целях ограбления. Пока не могу утверждать. Ведется расследование. Нет. нет, один на машине «Волга»… Да. скрылся. Серого цвета… Нет, не такси. Справку об этом я вам послал… Обстоятельное сообщение получите завтра… Я понимаю… Да, завтра… хорошо.

Комиссар говорил тихо, спокойно, но было видно, что он взволнован.

– Прошу прощения. Еще одну минуту… – комиссар снова поднял трубку и набрал нужный номер. – Здравствуйте, Анна Герасимовна! – приветливо сказал он. – Как ваше здоровье? Лучше? Очень рад… А Федор Георгиевич дома? Знаю, что недавно пришел… Но что делать, такая уж у нас участь. Передайте, пожалуйста, что он мне очень нужен.

Комиссар закончил разговор и положил трубку, затем вырвав лист из большого настольного блокнота, написал на нем несколько фамилий, вызвал секретаря и распорядился: – Вызовите всех к одиннадцати часам,

Я огляделся. Кабинет был обставлен легкой, изящной мебелью. Удобные низкие кресла со спинками и сиденьями из поролона. Плоские книжные шкафы, сквозь стекла которых виднелись корешки книг. Па полу лежал большой ковер.

Секретарь ушел. Я уже собрался говорить о своем деле, но меня снова прервал телефон. И так несколько раз. Судя, но ответам комиссара, чаще всего ему задавали два вопроса: «Как же так, среди бела дни, в центре города допустили преступление?» н «Задержан ли преступник?» Естественно, что на первый вопрос трудно было ответить до окончания расследования. Зато на второй, казалось бы, легкий, вопрос следовало отвечать: «Нет». Однако, каждый раз произнося это коротенькое слово, он хмурился и нервно покусывал губы. Я понимал его состояние.

В открытые окна кабинета из сада вливался нежный аромат цветов. Неожиданно громко прозвучала сирена и послышался шум удаляющейся машины. Комиссар поднял голову, и только сейчас я как следует разглядел его лицо. Оно казалось бледным и очень усталым.

– Слушаю вас.

– Товарищ комиссар, вам, конечно, известно полученное мною задание?

– Да, мне звонили из редакции. Я могу только приветствовать ваше желание написать серию очерков о передовых людях милиции.

– Не могу ли я….

– Можете, – улыбнулся комиссар. – Я распоряжусь, чтобы вам дали материалы. Если будет какая заминка, обратитесь ко мне.

Такой «бумажный» способ знакомства с людьми меня мало устраивал, и я в этом откровенно признался.

– Что же вы хотите? – комиссар откинулся в кресле.

– Хочу лично познакомиться с людьми, присмотреться к их работе.

Несколько мгновений мой собеседник задумчиво смотрел в сторону, что-то соображая, прикидывая, потом решительно сказал: – Хорошо. Я предоставлю вам эту возможность, но…

– Слушаю вас.

– Давайте так договоримся. Ваши очерки будут не о гениальных одиночках, все видящих и все знающих, а о рядовых в синих шинелях, о тех, кто по воле партии, по зову сердца пошел на большую и трудную работу «ассенизаторов и водовозов, революцией мобилизованных и призванных». Помните Маяковского?

Я не успел ответить, вошел секретарь и доложил о приходе Гончарова. Темноволосый, большелобый, среднего роста, с невозмутимым лицом, майор милиции, несколько тяжеловато ступая, подошел к нам и произнес глуховатым голосом: – Здравствуйте, товарищ комиссар, явился по вашему приказанию.

Садитесь, Мне пришлось вас срочно вызвать. Как идет расследование по делу Орлова?

Гончаров посмотрел на меня, потом перевел взгляд на комиссара познакомил нас и сказал: – Можете говорить.

Майор доложил, что вчера, сразу же после убийства и бегства преступников на машине, была организована силами милиции и дружинников проверка всех гаражей и стоянок автомашин, В три часа ночи в гараже одного на научно-исследовательских институтов сотрудники Уголовного розыска вместе с представителем автоинспекции обнаружили машину «Волга» серого цвета с глубокой царапиной на кузове, похожей на след пули. Вскоре был задержан и шофер Савушкин, Он спал дома пьяный.

Комиссар огорченно пожал плечами.

– Значит, пока еще нет никаких улик. В серый цвет окрашивают много автомашин, а происхождение царапины не выяснено. Что говорит Савушкин?

– Уверяет, что ездил к больной тетке в Клин и вернулся в гараж поздно вечером.

– Ну, вот видите… А кто ему разрешил уехать с работы по личным делам?

– Никто не разрешал. Я его допрашивал сегодня рано утром. Сперва он заявил, что был выходной и в этот день не работал. Потом «вспомнил», что ездил по вызову заместителя директора института, а в конце концов сказал, что все это неправда, что он обманул заведующего гаражом и ездил не по вызову, а к тетке в Клин.

– Как он объясняет царапину на машине?

– Говорит, какой-то мальчишка бросил камень. Как только получу заключение экспертизы, снова вернусь к этому вопросу.

– Савушкин в прошлом судился?

– Нет. Имел взыскание за нарушение правил уличного движения.

– Это еще ни о чем не говорит. Насчет тетки выяснили?

– По телефону мы связались с Клином, просили выполнить наше поручение. Ответа ждем с минуты на минуту.

– Надо было срочно проверить! – недовольным голосом заметил комиссар. – Кто ведет расследование?

– Опергруппу возглавляет заместитель начальника райотдела милиции капитан Дроздов. От прокуратуры – следователь Коваленко.

– Хорошо, – комиссар помолчал. – Вот что. Вам я поручаю руководить оперативным расследованием по этому делу и лично с вас буду спрашивать.

– Слушаюсь! – Гончаров сделал движение, чтобы встать, но комиссар задержал его.

– Обыск у Савушкина произвели?

– Да, по ничего не нашли, кроме черной кожаной куртки, в которую, со слов свидетелей, был одет преступник.

– Кожаная куртка? У какого шофера ее нет? Вы установили, из какого оружия стрелял преступник?

– Судя по подобранной гильзе, из пистолета калибра 7,65.

– Что говорит директор столовой?

– Он еще не допрошен.

– Почему? – удивился комиссар

– Мы не могли сразу установить, личность убитого, при нем не оказалось никаких документов.

– Как же вы узнали?

– При осмотре его вещей па внутренней стороне крышки часов оказалась надпись: «Дорогому И. И. Орлову в день пятидесятилетии от сослуживцев», – и дата. По этой дате, вычислив год рождения, мы узнали в адресном бюро его адрес.

– Понятно, – нетерпеливо перебил комиссар, – но откуда и когда стало известно, что Орлов нес деньги в банк?

– Сегодня утром от сотрудников столовой. Орлов почему-то не стал дожидаться инкассатора. Подробностей не знаю. Сейчас поеду в отделение к Дроздову и все уточню.

– Надо наращивать темпы расследования! – Гончаров в ответ только вздохнул. – Убийца на свободе, и этого нельзя забывать ни на минуту, – После короткой паузы комиссар добавил: – В ваших возможностях, товарищ майор, эти темпы ускорить. Машину Савушкина хорошо осмотрели?

– Кроме царапины, ничего существенного не обнаружено. Я проверю еще раз.

– Да, да! Обязательно проверьте!

Комиссар вытащил из ящика стола блокнот и сделал в нем несколько пометок, видимо для памяти.

– Все проверьте, – продолжал он, не теряя нити разговора. – Однако расследование надо вести и в другом направлении. Это ведь не мелкая карманная кража в толпе у какого-то ротозея. Здесь все заранее продумано и подготовлено. А нередко бывает так, что преступления, которые сложно совершить, легко раскрываются. Естественно, что здесь мы с вами не сумеем так, с ходу выявить все обстоятельства дела. Слишком много неизвестного. Ясность придет в процессе разбора, исследования данных, полученных при осмотре, но кое-что уже сейчас бросается в глаза. К примеру, кто мог совершить это преступление? Тот, кто знал, что Орлов, а не инкассатор банка понесет деньги, и какой дорогой он пойдет, и даже время, когда это будет происходить. Но ведь все это могли знать только очень немногие сослуживцы Орлова. Выявить их – первая и главная задача, которую вы должны решить. Правильно?

– Резонно.

– Заодно надо выяснить, кто и почему разрешил бухгалтеру относить дневную выручку в банк, не дожидаясь приезда инкассатора. Это же вопиющее нарушение правил!

– Слушаюсь, будет сделано.

– И вот еще что, – продолжал комиссар, – немедленно через научно-технический отдел исследуйте, как давно снимался с машины номер. Очень странно, почему никто не заметил номера, а он должен был быть. Может быть, и фальшивый, но был.

– Номер был, но люди растерялись и….

– А почему постовой не записал номер? Тоже растерялся?

– Вряд ли. Вы его, наверное, помните, он этой весной спас двух ребятишек во время ледохода. – Гончаров посмотрел в мою сторону и добавил: – Шалили на льду, льдина перевернулась, и они свалились в воду.

– Да, – протянул комиссар, конечно, помню»! Крылов – его фамилия хороший милиционер. Почему же теперь он так оплошал.

– Вчера я выезжал на место происшествия, – ответил Гончаров. – Вы разрешите, вот план.

Гончаров не торопясь развернул принесенный им большой лист бумаги, свернутый и трубку, скатал его в обратную сторону, чтобы выпрямить, разложил на столе н стал объяснять – Это Земляной вал. Вот улица Карла Маркса. Здесь Гороховский переулок. Видите, он сразу круто сворачивает в сторону, и если глядеть с улицы, то можно подумать – эго тупик. Крылов услыхал выстрел, – Гончаров взял из резной деревянной кружечки на столе комиссара карандаш и указал место на плане, – когда был вот здесь; около входа в сад имени Баумана, это метров семьдесят пять – сто от Гороховского переулка. Прибежав, он увидел лежащего на тротуаре мужчину и на полном ходу, уже на повороте, автомашину, серую, без шашек. Он крикнул: «Стой!» Побежал за машиной и дал предупредительный выстрел. Машина не остановилась. Он выстрелил второй раз. Но когда добежал до поворота, она уже исчезла из виду. Организовать погоню было поздно и бесполезно. Постовой немедленно сообщил дежурному по городу. Были поставлены в известность все посты и контрольные пункты, и все же машине удалось скрыться. Плохо, конечно, что милиционер номера не заметил, но вы обратили внимание, как вчера вечером перед грозой стало темно, а потом, словно нарочно, хлынул сильный дождь…

Комиссар слушал, глядя то на Гончарова, то на план, лежавший на столе, и не перебивал.

– Ваши объяснения убедительны, товарищ майор, – медленно проговорил он, – но факт остается фактом. Совершилось преступление, рядом был милиционер, который вместо того, чтобы умело организовать погоню, дал преступнику возможность скрыться. Прошу произвести тщательное служебное расследование.

– Слушаюсь!

– Вы понимаете, как мы виноваты? Нами для изобличения убийцы еще фактически ничего не сделано, а время не ждет.

Комиссар снял с маленького настольного коммутатора трубку и нажал один из никелированных рычажков.

– Товарищ Юдин? Здравствуйте. По делу Орлова задержана автомашина… Да. да. Кто занимается экспертизой? Профессор Черпаков? Отлично. Попросите его позвонить мне… У вас? Очень кстати! Передайте ему трубку. Здравствуйте, Василий Николаевич! Как чувствуете себя. Очень рад. Одолел, наконец, вашу «Судебную баллистику». Есть несколько замечаний, ну, да это при встрече. Скажите, что за царапина на вчерашней автомашине? Пробоина? Стало быть, камедь исключается. Так, так. Огнестрельное оружие большой силы. Да, милиционер стрелял из пистолета системы Макарова. Понятно. Спасибо, желаю здоровья. – Положив трубку, комиссар задумался, побарабанил пальцами по столу и уже спокойно сказал: – Теперь у меня сомнений нет. Все же работы по этому делу будет еще много. Может быть, Дроздову не хватает работников, мобилизуйте из нашего аппарата. Впрочем, вам на месте будет виднее. Докладывайте регулярно, как пойдет расследование.

– Слушаюсь!

– Савушкин женат?

– Так точно.

– Допросите лично жену Савушкина. Ее показания могут иметь решающее значение. И смотрите, как бы она не перепрятала деньги и оружие, это создаст дополнительные трудности в расследовании.

– Я это учитываю.

– У вас есть еще что-нибудь?

Гончаров молча протянул пачку фотографий. Комиссар мельком взглянул на них н передал мне. Это была серия обзорных снимков места происшествия с отметками красной тушью: крестиком – стоянка машины и стрелкой – направление, но которому она скрылась. Я рассматривал четкие фотографии улицы, живо представляя происшедшую там человеческую трагедию. Острое профессиональное любопытство овладело мной. Я понял, что имею возможность непосредственно на поле битвы» увидеть работу тех, кто, не щадя жизни, очищает нашу землю от всякой нечисти.

– Товарищ комиссар, – воспользовавшись наступившим молчанием, сказал я, – разрешите мне присутствовать при допросе задержанного преступника.

– Это я имел в виду, – ответил комиссар, – поэтому-то и задержал вас у себя. Поезжайте! Посмотрите, как мы работаем. Федор Георгиевич, возьмите с собой товарища. – Комиссар встал, мы тоже поднялись. Подойдя к Гончарову н придерживая его за руку, комиссар добавил: – Постарайтесь все основное закончить сегодня. И имейте в виду, еще очень многое неизвестно. В чьих руках оружие, где деньги, кто помогал? Не исключена возможность повторении подобного. А вы, – обратился комиссар ко мне, – теперь будете на переднем крае. Это, конечно, лучший путь.

Комиссар хотел еще что-то добавить, но пошедшим секретарь доложил, что пытанные сотрудники собрались и ожидают и приемной Часы гулко пробили одиннадцать раз.

Глава II   Кепка на мостовой

Из приемной Гончаров позвонил в гараж, вызвал машину и затем, как мне показалось, довольно сухо пригласил меня. Мы молча спустилась к выходу.

Когда машина подошла, я спросил:

– Может быть, вы недовольны моей просьбой? Скажите, я сейчас же уйду.

– Что вы! – неожиданно горячо запротестовал майор, приподнимая брови и глядя на меня чуть покрасневшими от бессонницы глазами. – Чем же мне быть недовольным? – Он взял меня под локоть, дружески подсадил в машину и занял место рядом. – У меня, наверно, такой вид, недовольный. Так на это есть основание. Да вы не обращайте внимания. С чего это вы взяли, право! Пожалуйста, смотрите, наблюдайте, только…

Шофер обернулся и вопросительно посмотрел на Гончарова, Майор назвал адрес, и машина тронулась.

– Только не вмешиваться? – спросил я, полагая, что именно об этом он хотел меня просить.

– Нет, рассмеялся Гончаров. – Только вряд ли это будет так интересно, как кажется. Ведь у нас все буднично. Работа и еще раз работа.

– Как раз ваша работа мне и нужна. И не так уж у вас буднично, товарищ майор. Раскрытие преступления – разве это не романтика?

– Ого, какой вы! – усмехнулся Гончаров. – Вообще-то в известной мере вы правы. Но поверьте, наша романтика состоит из множества мельчайших деталей, подробностей, самих по себе малоприятных, но совершенно обязательных, «железных», как мы иногда их называем.

– А дело Савушкина?

Гончаров пожал плечами.

– Дело как дело, а в общем не знаю. Пока ничего не знаю.

– Но это неприятная для вас история?

– Как всякое убийство. И почему только для нас? – возразил майор. – Разве преступление касается только потерпевшего и милиции? Оно враждебно всему нашему обществу, нашему укладу жизни. Но ведь кому-то надо заниматься этим делом… – усмехнулся манор. – Эго и снижает наш интерес к романтике.

Машина замедлила ход и остановилась. Я взглянул на часы, было без четверти двенадцать.

Кабинет заместителя начальника райотдела милиции находился в конце длинного коридора. Мы уже были у дверей кабинета, когда к нам подошел младший лейтенант милиции и, подняв руку к козырьку, доложил, что майора Гончарова спрашивают из управления. Гончаров направился к телефону, а я постучал в дверь и вошел.

Девушка в белой блузке прекратила печатать и вопросительно посмотрела на меня. Я назвался и спросил, могу ли видеть капитана Дроздова. Ома быстро прошла к двери и смежную комнату и, слегка приоткрыв ее, сказала негромко: – Приехал писатель.

– Пусть войдет, – послышался звонкий голос.

– Пожалуйста, проходите. – Девушка посторонилась и пропустила меня.

– Входите, входите, товарищ! Жду вас!

Навстречу мне шел высокого роста молодой офицер и приветливо улыбался.

– Капитан Дроздов, – представился он. – Комиссар звонил мне по телефону. Очень рад. Присаживайтесь вот сюда, на диван.

Поначалу разговор не завязывался. Капитан ждал Гончарова, и ему было не до посторонних.

– Какие новости? – спросил Гончаров ещё на пороге кабинета. – Комиссар недоволен, нервничает. Говорит, что расследование идет односторонне, без учета всех версий. Что удалось узнать?

Гончаров снял пиджак, повесил его на спинку стула, отстегнул пуговицу у воротника, растянул петлю галстука и уселся рядом со мной на диван.

– Много нового, товарищ майор! – поспешно и, как мне показалось, радостно ответил Дроздов.

– Да? Интересно. Неужели деньги или оружие нашли?

Дроздов покачал головой.

– Пока нет. Во-первых, нам позвонили из Клина, сообщили, что Савушкин не был у своей тети с позапрошлого воскресенья, а во-вторых, к нам пришла одна гражданка и принесла кепку, выпавшую из машины.

– Какую кепку? Из какой машины?

– Полагаю, что кепку Савушкина. Кого же еще?

– Не понимаю.

– А вы сами с ней поговорите.

– С кем, с кепкой?

– С Кедровой. Я ее сейчас приведу.

Дроздов быстро вышел из кабинета и скоро вернулся с молоденькой миловидной женщиной, держащей на руках грудного ребенка в белом кружевном конвертике. Женщина села в кресло возле письменного стола, поправила свое голубенькое с цветочками платье, заглянула в конвертик и, найдя там все в порядке, посмотрела на нас.

« – Будьте добры», – сказал Дроздов, – повторите товарищам показания, которые вы дали следователю прокуратуры.

– Сначала?

– Да, пожалуйста.

Женщина помолчала, потом не торопясь негромко стала рассказывать:

– Значит, так. Вчера вечером я возвращалась домой. Я была у мамы. Она живет на улице Баумана, а я – в Гороховском переулке. Потемнело, начался дождь. Вдруг слышу выстрел. Я испугалась, конечно, и остановилась. Откуда, думаю, что такое? В это время мимо меня пронеслась машина серого цвета, легковушка, и я увидела, как из окна, где сидит шофер, что-то упало. Мне показалось, что с головы шофера… Я подбежала и подняла. Оказалась кепка, немного поношенная. Вот она, лежит на подоконнике в газете.

Гончаров встал, подошел к окну, развернул газетный сверток и достал из него шерстяную коричневую кепку. Осмотрев кепку, ом снова аккуратно завернул ее и положил на прежнее место.

Показания Кедровой действительно много стоили, и, по-видимому, Гончаров придавал им серьезное значение. Это подметил н Дроздов. Он улыбался, ободряюще глядя на молодую женщину.

А Кедрова продолжила свои рассказ:

– Вначале я хотела бросить се, но мне показалось, что между стрельбой и автомашиной имеется какая-то связь. Я даже подумала, надо сейчас же эту кепку отнести в милицию, может быть, она будет нужна, но тут пошел сильный дождь, и я заторопились домой, а потом началась гроза, и я уже из дому не выходила… Я бы вчера еще ее принесла, да так уж получилось, – извиняющимся голосом проговорила женщина.

Она склонилась к ребенку, спавшему у нее на руках. Розовое личико его было серьезно и хмуро.

– Скажите, номер машины вы не заметили? – спросил Гончаров.

– Нет. Меня товарищ следователь уже спрашивала. Ах, как жаль, что я не догадалась!

– Машина быстро промчалась мимо вас?

– Очень быстро. Я даже испугалась, когда ома завизжала на повороте в Малый Демидовский переулок. Ее так швырнуло.

– И вы видели, как кепка слетела с головы? – уточнял Гончаров.

– Да. Кепка вроде как мелькнула и упала на мостовую.

– По ходу машины вы стояли с левой или с правой стороны?

– Дайте сообразить. Значит, так. Машина шла от улицы Карла Маркса, – Кедрова помогала рукой объяснить направление, – а я стояла напротив школы, значит, с правой стороны. С правой! – твердо заключила она.

Дальнейшие показании Кедровой интереса не представляли, однако Гончаров, не перебивая, выслушал ее внимательно до конца.

« – Большое вам спасибо», – сказал он, вставая. – Вы нам очень помогли. Извините, что задержали. Небось своих дел невпроворот.

Мы тоже поднялись со своих мест.

– Пожалуйста, – смутилась Кедрова. – Только что же я сделала? Кепку подобрала да принесла…

– Это для нас очень важно, поверьте. Еще раз спасибо. А малыш у вас понятливый. Молчит, знает, что мама по серьезному делу пришла.

– Он у меня умненький, – порозовела от удовольствия Кедрова и, прощаясь, протянула руку.

С минуту мы стояли, не говоря ни слова. Первым нарушил молчание Гончаров:

– Молодец! Не посчиталась со временем, пришла.

– А как же? Без таких помощников грош нам цена, – отозвался Дроздов.

– Верно! – кивнул головой Гончаров. – Ну. ладно. Возьмемся за работу. Значит, Савушкин у тетки в Клину не был. Так, так. Товарищ капитан, следователь прокуратуры у вас? Я бы хотел вместе с ним допросить Савушкина. Скажу по совести, кое-какие детали мне еще не совсем ясны.

Через несколько минут в кабинет вошла молодая женщина в строгом черном костюме, на лацкане которого поблескивал университетский значок. Она приветливо улыбнулась нам. Меня представили. Это и был следователь прокуратуры Вера Анатольевна Коваленко.