Текст книги "Инкубатор"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Один из Серых сидел в кресле у камина, потягивал коньяк и с прищуром смотрел на меня, склонив голову набок. Другой, с пультом в руках, стоял у панели и с детской непосредственностью наблюдал за двумя экранами, гоняя «зум» и меняя угол камеры. На камерах был бассейн с толстяками, и как раз сейчас там творилось нечто… эмм… непристойное, скажем так.

Я немного в курсе, как обстоят дела в этой кухне, поэтому сразу сделал вывод: второй Серый – это двойник.

Серый в двух экземплярах выглядел лет на шестьдесят, был он слегка полноватым, пропорционально сложенным, загорелым, с приятным и несколько простоватым лицом. На политика высшего ранга он был не похож, а более всего напоминал отставного спортсмена, не позволяющего себе лишнего и следящего за формой.

Немного посомневавшись, я выбрал в качестве оригинала того Серого, который сидел у камина.

Если у кого-то возникли вопросы, как из двоих совершенно одинаковых вельмож выбрать правильного, я обосную свой выбор.

Во-первых, Серый выглядел гораздо солиднее своего двойника. Любой здравомыслящий тип сразу сообразит, что человек, занимающий столь высокое положение, не станет откровенно любоваться публичной «порнухой онлайн», да еще и в присутствии дамы, и при этом легкомысленно хихикать, словно прыщавый тинейджер, которого плющит от избытка гормонов.

Во-вторых, от человека, сидящего у камина, исходили отчетливые флюиды Власти. С точки зрения реализма объяснить это явление непросто, однако прошу поверить мне на слово. У Серого в кресле разве что таблица на груди не висела «Я повелитель, а все остальные – твари дрожащие»,все же остальное было до упора преисполнено этими самыми флюидами. Царственная осанка, непоколебимая уверенность в своем могуществе и пронзающий взор полководца огромной армии, с ленивым интересом рассматривающего горстку диких кочевников, неудачно выскочивших на холм по ходу движения регулярных войск: заставить поплясать и отпустить или отдать обозной обслуге, чтобы размялись на «живом»?

– Лейтенант Дорохов, Александр Иванович, Служба по надзору за ВГО, подразделение «Бункер»! – четко отрапортовал я, сделав два строевых шага к камину. – Должность – картограф, в команде полгода. Прибыл для собеседования.

Человек в кресле улыбнулся одними уголками губ, поднял бокал в приветственном жесте и… беспардонно ткнул пальцем в двойника, резвящегося у панели.

Упс…

Неувязочка вышла. То ли это мистификация какая-то и меня разыгрывают, то ли «чуйка» моя неправильно работает, но от камрада у панели – вообще никаких флюидов. Глухая пустота, словно бы его завернули в изолирующий биоволны контур.

– Проходи, присаживайся, – Серый возле панели отвлекся от зрелища, махнул в сторону второго кресла у камина и окинул меня мимолетным взором. – Рассказывай.

Я послушно уселся в кресло, украдкой перекрестился и выдал:

– Однажды в студеную зимнюю пору… Я из лесу вышел, был сильный мороз…

Серый в кресле одобрительно хмыкнул и показал мне палец. Ммм… Нет, не большой, а… Ну, вы сами догадались, да?

– Саша? – Серый у панели бросил смотреть домашнее порно и с интересом уставился на меня.

– Да-да?

– А почему ты нам Некрасова декламируешь?

– Была команда «рассказывай»…

– И?

– До этого, на инструктаже, была команда «вести себя естественно, «не задавать лишних вопросов» и «говорить первое, что взбредет в голову».

– И тебе взбрел Некрасов?

– Нет, мне сразу пришло на ум вот это: «…Молят троянцы тебя, по морям гонимые ветром: жалких, нас пощади, корабли спаси от пожара! Чтит всевышних наш род, так взгляни на нас благосклонно. Мы пришли не с мечом…»

– Так… Не вижу логики, – увы, наповал его это не убило, такое ощущение, что тут косяками шастают лейтенанты, цитирующие Вергилия. – Если взбрела «Энеида», почему тогда декламируешь Некрасова?

– Потому что еще была команда не «умничать, быть проще» и в то же время «не прикидываться дурачком». Задача, как видите, не из простых. Плюс сильное душевное волнение: не каждый день приходится бывать на аудиенции у такого человека. Отсюда хаотичная отбраковка полярных вариантов, от Вергилия до Луки Мудищева, и как золотая середина – Некрасов. Этакий универсальный стандарт, своего рода эталон.

– Нормально, – одобрил Серый. – Мне нравится твой стиль. Продолжай в том же духе, и мы найдем общий язык.

– Буду стараться.

– Хорошо. А теперь, Саша, расскажи нам, что ты умеешь, помимо того, что спасать на досуге от смерти директора ведомства.

Ага, это он тонко намекает, что меня взяли по протекции, а как специалист я ничего особенного собой не представляю? Ничего, я готов к такому заходу, у меня все на досуге отрепетировано:

– Несмотря на молодость и обманчиво-глупый вид, я превосходный картограф. У меня фотографическая память, я художник со стажем, могу единожды посмотреть на документ любой сложности и потом воспроизвести его один к одному, с минимальными погрешностями. Помимо этого, наши «боевики» ежедневно подвергают меня изнурительным тренировкам, со мной регулярно занимается инженер, а все свободное время я провожу в полемике с нашим доктором, признанным светилом психиатрии, и Ольшанским, не менее признанным светилом по части сыска. То есть, если так пойдет и далее, можно ожидать, что в скором времени я буду универсалом.

– В каком плане универсалом?

– То есть буду одинаково хорошо владеть всеми специальностями, которые есть в команде.

– Или одинаково плохо, – Серый усмехнулся. – Универсал, братец мой, это обычно дилетант. Специализация требует полной концентрации на одном направлении, только так можно достичь выдающихся результатов. Есть, правда, исключения, но их очень мало и все они вписаны в историю. Впрочем, мы будем рады, если ты у нас окажешься в числе этих исключений. И тогда ты будешь реальным подарком для… хмм… для Страны… Саша, скажи, много приврал?

Так, и что сказать? Память у меня хорошая, но не фотографическая, до Степы с Юрой мне как до Китая в коленно-локтевой, до уровня доктора мне никогда в жизни не подняться ввиду отсутствия его колоссальной практики и уникальных качеств, то же самое можно сказать про Петровича и Спартака…

– Я бы так сказал: даже не приврал, а смело приблизил ожидаемый результат, – безапелляционно заявил я, лаская Серого ангельским взором. – Видите ли, я молод, у меня есть время, я дьявольски трудолюбив и упорен, так что лет через пять…

– Молодец, – похвалил Серый. – Далеко пойдешь… если не заблудишься. А теперь, Саша, расскажи нам…

В этот момент погас свет.

* * *

Если по ходу действия какого-нибудь фильма внезапно гаснет свет, причем не в отдельно взятой спаленке половозрелой героини, а во всех окрестных усадьбах разом, каждому понятно, что сейчас начнется нечто зловещее и кровавое.

В окнах была темень, слабенько разбавляемая далекими сполохами рассыпающейся по небу пиротехники: ни в одном близлежащем строении в радиусе видимости не было огней.

Панель погасла, старшина крепышей мгновенно включил маленький фонарик с узким лучом и теперь это был единственный источник света в кабинете.

– Нет, все-таки зря тогда не расстреляли эту рыжую сволочь, – пробурчал Серый у камина. – Вот же саботажники…

И непонятно было, кто же саботажники: те, по чьей вине сейчас погас свет, или те, кто так и не расстрелял вышеназванную сволочь.

– Разрешите поработать? – буднично уточнил старшина крепышей.

– Валяй, – разрешил Серый.

Да, вот так все и было, буднично и обыденно, и в тот момент меня никакие предчувствия не посещали, а была только одна досада.

Вот ведь не повезло! Только разговорились, вроде бы нашли общий язык, и вдруг такая незадача. Думаю, в ТАКОМ поселке подстанция «падает» раз в год, и надо же, этот «раз» пришелся точно на минуты моей аудиенции. Это что, я такой везучий или это какой-то знак свыше? У Серого, похоже, настрой сбился, теперь, даже если быстро починят свет, придется устанавливать суппорт заново.

– Внимание, три – двадцать четыре, – скомандовал в рацию старшина крепышей. – Восьмой, десятый, двенадцатый, прибыть в «предбанник». Пятый, седьмой, усилить входы номер один и два, шестой и девятый – номер три. Работаем по третьему варианту.

Раздав задачи, старшина крепышей спросил Серого:

– Распоряжения будут?

– Хотелось бы узнать, когда кончится мрак, – угрюмо произнес сидящий рядом со мной Серый № 2, взбивая кочергой богатый сноп искр над каминной решеткой.

– Сию секунду… – старший, оставив фонарик на столе, прогулялся до двери и позвал Веню.

Интересно…

Если это всего лишь «дубль», почему такая реакция? По-моему, старшина крепышей должен реагировать только на прихоти хозяина.

Прибежал Веня, виноватым голосом отбарабанил очевидные вещи: света нет во всем поселке, это, скорее всего, подстанция, сейчас туда пытаются дозвониться, но пока что безуспешно.

– То есть это будет Рождество во мраке? – уточнил Серый у камина.

Веня с оптимизмом заверил, что даже если подстанция в ближайшее время не починится, в усадьбе вопрос будет решен за десять минут. Тут, оказывается, есть автономная система электропитания, сейчас найдут дежурного механика и он все организует.

– В общем, как всегда, бардак, – резюмировал Серый. – Я думал, мы уже как-то ушли от этого… а оказывается нет, все на месте, все как обычно…

После этого Веню отпустили руководить авралом, а вместе с ним выпроводили и меня:

– Саша, погуляй пока. Будет свет, продолжим…

Я сдуру чуть было не ляпнул, что вообще-то можно пообщаться и в темноте, но вовремя сообразил, что ИМ нужно видеть мои эмоции и реакции, а без света это невозможно. Кроме того, такая «инициатива снизу» может быть воспринята как навязчивость, а это огромный минус к суммарной оценке личности: я и сам терпеть не могу навязчивых.

В общем, я в расстроенных чувствах покинул кабинет и вернулся к нашим в библиотеку. Юра уже куда-то смылся (не иначе, тирамису доедать или эскорт дое… эмм… допытывать, что это за странные такие намеки соратники бросают), остальные терпеливо ожидали своей очереди. В библиотеке появилась еще троица крепышей: двое с фонарями дежурили у входа, один усиливал пост у дверей кабинета.

Помимо крепышей, имело место приращение административного ресурса, в лице мажордома и начальника местной СБ. Эти двое тоже были со своими фонарями, но обращались с ними по-разному: главный секьюрити направлял луч в пол, убрав яркость почти на минимум, а мажордом бестолково размахивал ярким пятном, слепя окружающих и создавая суматоху.

Что-то у них там не ладилось, были какие-то проблемы с механиком, Веня недовольно выговаривал мажордому, а тот активно оправдывался, жестикулируя и разбрасывая повсюду яркие блики.

– Прекратите махать, – не выдержал наконец кто-то из троицы у дверей кабинета. – Мешаете работать.

И вроде бы было похоже на издевку, но Веня отнял фонарь, поставил его на ближайшую тумбу и в наказание сослал своего распорядителя на какие-то низовые работы:

– Все, мое терпение лопнуло. Или у него инфаркт, или по дороге упился в три звезды и теперь где-то там валяется. Давай, двигай туда сам и прими меры.

– Я в технике не разбираюсь, – робко возразил мажордом. – Пусть Андрей кого-нибудь из своих отправит.

– Мои все по постам, – сообщил начальник СБ. – Тем более «усиление по-темному», никого не могу снять. У нас тут «шишек» полон дом, ты не шути такими вещами…

Администрация устроила небольшой диспут, в ходе которого удалось понять, что дежурного механика таки нашли и даже озадачили, но он уже несколько минут не выходит на связь и теперь совершенно непонятно, что же с ним приключилось. Ясно только одно: света, как видите, до сих пор нет.

Тут Домовитый очень кстати вспомнил, что среди нас есть лучший инженер всех времен и народов и спросил Спартака, сможет ли он запустить генератор в чужом доме.

– Генератор в чужом доме?! – такая постановка вопроса Спартака изрядно развеселила. – Ххэ! Да хоть ядерный реактор на корабле у Чужих!

После столь смелого заявления Спартака с рук на руки передали мажордому, вернули фонарь и они убыли для проведения восстановительных работ.

* * *

Выпроводив мажордома со Спартаком, Веня занялся решением проблем на глобальном уровне. Я так понял, что координат подстанции и дежурных служб в этом доме не было, поэтому Веня напрямую звонил министрам, которые, по его мнению, должны были все бросить и принять немедленные меры. Вернее, звонил он секретарю, а тот уже соединял с кем прикажут.

На мой взгляд, Веня напрасно тратил время и нервы: не будут же, в самом деле, министры лично руководить аварийными работами, тем более в канун Рождества. Очевидно, собеседники говорили Вене примерно то же самое, на что он сердито кричал:

– У тебя свет есть? Вот! А у меня нету! Давай, придумай что-нибудь…

Очевидно, все это было забавно, во всяком случае, я слышал, что сидящий рядом Степа тихонько хихикает.

Мне же было вовсе не до смеха. Интуиция подсказывала, что на подстанцию рассчитывать не стоит и если в самом ближайшем времени Спартак не запустит генератор, моя аудиенция накроется одним прелестным местом. А коль скоро это произойдет, подозреваю, что второго шанса мне не выпадет за всю оставшуюся жизнь. И тогда лазить мне по коллекторам и ракетным шахтам до конца дней своих…

Вскоре позвонил по «внутреннему» мажордом и сообщил о результатах. Веня выслушал, изменился в лице (не надо ухмыляться, это я по тону сужу) и даже не попросил, а приказал троице у дверей кабинета:

– Старшего позовите, немедленно!

Тотчас же явился главный крепыш Серого, и Веня четко, без лишних слов, доложил: дежурный механик найден в бессознательном состоянии, генератор выведен из строя и восстановлению подручными средствами не подлежит. Что именно случилось с механиком и генератором, пока что неясно, на месте разбираются, спустя некоторое время будет более подробный доклад.

Ну вот, так я и знал. Не обманула меня интуиция…

– Понял, спасибо, – поблагодарил старшина крепышей. – Разбирайтесь. Прошу оповещать меня о любых изменениях. Если в течение десяти минут не будет прояснения обстановки, готовьте площадку, будем вызывать вертолет для эвакуации. А сейчас прошу покинуть библиотеку, здесь останутся только мои люди.

Мы безропотно покинули библиотеку и всей компанией направились по широкому коридору к лестнице. По ходу движения Веня предпринял попытку отослать своего начальника СБ для прояснения ситуации:

– Так, Андрей, давай в дизельную, разберись, что там у них.

– Не могу, – невозмутимо ответил начальник СБ.

– Не понял? Что за бунт на корабле? – удивился Веня.

– Ситуация неоднозначная, – пояснил начальник СБ. – Мы не знаем, он просто пьяный упал или это диверсия, проникновение, подготовка к нападению, да мало ли! «Телки́» в «гостевой», я вас одного не оставлю. Мы куда сейчас идем?

– Да бог его знает, – в голосе Вени звучала неуверенность. – До зала доберемся, там видно будет.

– Ну вот, в зале я отправлю кого-нибудь посмотреть. А сам, извините, должен быть рядом с вами.

В этот момент откуда-то спереди послышался приглушенный вопль.

Все замерли на месте, прислушиваясь.

Спустя пару секунд вопль повторился, на этот раз в хоровом исполнении и под аккомпанемент истошных женских взвизгов.

– Да что ж это за х… такая сегодня творится?! – плачущим голосом взвыл Веня и бросился к лестнице.

Начальник СБ неотвязной тенью последовал за ним, унося источник света, и мы остались в кромешной тьме.

– Так, ребята… – Домовитый достал телефон и осветил себя бледным пятном дисплея. – Вы, наверное, бегите за ними, а мы с Семеном…

– Мы с вами, – невозмутимо ответил Степа, примерно тем же тоном, что давеча начальник СБ Вене.

– Но…

– Правильное решение, – одобрил доктор. – Оружия нет, информации нет, что там творится, в этом чертовом доме, совершенно непонятно. Пока не разберемся, что происходит, пусть Степа с Алексом будут рядом. И я сейчас Юру вызвоню, лишним не будет.

– Что ж, разумно, – оценил Домовитый. – Пойдемте за ними?

– Пойдемте, – Степа хлопнул меня по плечу. – Алекс, идешь впереди, включи мобилу. Владимир Аркадьевич, а вы свою выключите. Идите за мной, положите руку мне на плечо. Так… Семен в замыкании, не отставай. Все, двинули…

* * *

В бассейне было шумно и кроваво.

Не поручусь, впрочем, что многочисленные кляксы на мраморных ступеньках и бортиках были именно кровью – бледно-поганочных пятен мобильников и одного-единственного фонаря начальника СБ было явно недостаточно, чтобы как следует осветить место происшествия. Однако, судя по всему, в самом бассейне была именно кровь, медленно расплывавшаяся огромным чернильным пятном вокруг неподвижного тела.

Помнится, толстяков было двое? Один из них сейчас насыщал кровью бассейн, другой был в шоке: он плакал, дрожал от боли и страха и как заведенный выкрикивал:

– Я истекаю кровью! Доктора!! Я умираю!!! Я истекаю…

Получить какую-либо информацию от него не представлялось возможным, в этом плане гораздо полезнее оказалась одна из девиц, пострадавшая при нападении менее других. Она сообщила, что пару минут назад сюда ворвался какой-то негодяй с фонарем, облаченный в маску и балахон и начал всех подряд резать с криками «Катарсис!», «Чума в бардачном мире!!!» и «Всем лечь – это плановая чистка!»

Покромсав всех, кто попался ему под руку, негодяй умчался в неизвестном направлении, также стремительно, как и появился.

– Однако… «Чистка» – это уже нечто программное, – заметил доктор.

Получив первую порцию информации, начальник СБ озадачил ближних:

– Доктор, осмотри людей. Вениамин Викторович, поговорите с девчонками, может, еще чего скажут. Да, и стойте так, чтобы я вас видел, из луча не выпадайте…

…а сам принялся бодро рычать в рацию, раздавая команды по инстанции.

Первым делом доктор занялся плавающим в бассейне толстяком. Чтобы не раздеваться самому, он попросил девчат подтолкнуть тело к бортику, но никто на его просьбу не откликнулся. В самом деле, я бы тоже без крайней нужды не стал лезть в эту кровавую пучину.

– Бегом, б…! – яростно заорал Веня, восприняв нерешительность девиц как личное оскорбление. – Бегом прыгнули, а то утоплю, твари!!!

И тотчас же грубо столкнул двоих девиц в воду.

Это, видимо, у них фамильное. Я понимаю, что он сейчас не совсем адекватен, но было острое желание подойти и отвесить хаму хорошую затрещину, заодно и в чувство привести.

Девицы таки подтолкнули тело к бортику, и мы вытащили его из воды.

– Андрей, посвети, – попросил доктор и, осмотрев несчастного, почти сразу же констатировал: – Он мертв.

Да уж, тут доктором быть не обязательно: горло толстяка было развалено от уха до уха.

Вот ведь не повезло. Вроде бы всем досталось помаленьку, и все живы и даже «на своих ногах», однако эпицентр ярости таинственного негодяя в маске пришелся именно на этого незлобивого толстого парнишу. А он еще, помнится, звал нас присоединиться…

Затем доктор бегло осмотрел пострадавших, заводя их в свет фонаря (начальник СБ фонарь давать отказался наотрез, он поставил его на лежанку рядом с собой и в качестве компромисса крутанул регулятор, немного расширив луч).

Веня между тем пытался добыть у девиц дополнительную информацию, но лучше бы он этого не делал. Наш гостеприимный хозяин был напуган, взвинчен и плохо владел собой, так что его опрос на повышенных тонах только привносил в обстановку дополнительную нервозность.

Через минуту прибежала группа быстрого реагирования, вызванная начальником СБ, у каждого был мощный фонарь и в бассейне стало заметно светлее.

Осмотрев пострадавших, доктор сообщил, что порезы в основном неглубокие, серьезных ран ни у кого нет, оставшемуся в живых толстяку надо бы зашить предплечье, а остальным пока что, до прибытия «скорой», можно приложить полотенца, чтобы унять кровь.

– «Скорую» вызвали? – уточнил доктор.

– Аж в трех экземплярах, – кивнул начальник СБ. – Обещали приехать быстро.

– Хорошо. Теперь надо бы…

– Тихо! – воскликнул Веня, призывая всех к вниманию. – Тихо, я сказал! Слышали?

Откуда-то издалека раздавались слабо различимые крики.

– Это в зале, – почему-то шепотом сообщил начальник СБ, как будто мы от кого-то прятались. – Похоже, там…

– Да что ж это такое?! – отчаянно взрыднул Веня. – Б…!!! Чума на мой бардачный дом!!!

И побежал прочь из бассейна.

Начальник СБ устремился за ним, на ходу бросив подчиненным:

– Двое остались здесь, остальные за мной!

Делать нам здесь больше было нечего, поэтому мы, недолго думая, припустили следом.

«Чума на мой бардачный дом»?

Интересное стилистическое совпадение…

* * *

На этот раз нападению подверглась «кухонька».

В сравнении с бассейном, масштабы побоища были более впечатляющими. Здесь было больше народу, больше света – сразу как накрылась подстанция, в обоих залах зажгли свечи и керосиновые лампы – и, как следствие, многие сумели рассмотреть нападавшего.

В малом зале хорошо досталось всем: там были крепкие мужчины, что наводило на мысль о предпочтениях маньяка, женщин он не то чтобы щадил, но как-то не особо уделял им внимание, а вот мужиков кромсал более основательно.

Публика в большом зале отделалась легким испугом и незначительными порезами, а юная девица, что слушала пьяную даму в компании двоих оболтусов, оказалась и вовсе невредимой, так же, впрочем, как и сама пьяная дама и ее такса.

В собственно кухню и в винный погреб маньяк не забегал, наверное, было недосуг.

Из крупиц информации, поступающей вместе с проклятиями, воплями и стонами, можно было составить вот такую предварительную картину: по дому бегает маньяк, облаченный в балахон и маску Чумы (!), и режет всех, кто подвернется под руку с криками на тему «катарсис, чума, тотальная чистка».

Удивительно, но маньяку никто не оказал сопротивления, хотя в малом зале было немало здоровых крепких мужчин. Наверное, все произошло так быстро и неожиданно, что люди просто не поняли, что происходит, тем более все были в изрядном подпитии.

Итак, многие успели рассмотреть специфическое одеяние маньяка, и это обстоятельство, сами понимаете, давало повод сделать скоропалительные выводы. И если никто из прибывших с Веней озвучить эти выводы не решился, то некоторые пострадавшие не сочли нужным ни в чем себе отказывать:

– Это был твой ублюдок! – орал изрезанный здоровяк, предводительствовавший в малом зале. – Он совсем е…лся! Все, п…ц ему, как найдем, живьем резать будем!!!

– Да что там резать! – вторил ему взволнованный камрад не меньших габаритов. – Мы его четвертуем, б…! Все, Веня, готовься, хана твоему дебилу!!!

Как видите, очень нелицеприятно и зловеще, перспективы у Вени-мл., прямо скажем, были не самые радужные.

– Не может быть… – блеял потрясенный Веня. – Этого просто не может быть… Он не мог! Он не такой… Он добрый… Ласковый… Это какое-то чудовищное недоразумение…

Доктор хотел так же, как в бассейне, осмотреть всех пострадавших, но здесь этого не получилось, люди были в шоке, плакали, метались, кричали, кто-то названивал в «гостевую», вызывая телохранителей, причем не просто «заберите меня отсюда», а самым провокационным образом, в формате «бегом ко мне, меня здесь убивают!!!».

В общем, в «кухоньке» царил хаос и назревал серьезный конфликт с непредсказуемыми последствиями: по протоколу, обусловленному присутствием Серого, телохранители всех «персон» находились в гостевом доме и был категорический приказ никого с оружием не пускать даже на порог. Начальник СБ тотчас же подтвердил этот приказ, рявкнув в рацию, чтобы заперлись и никого не впускали и не выпускали.

Между делом выяснилось, что здесь тоже не всем повезло: под столом в малом зале лежал труп с несколькими колотыми ранами, и вокруг этого трупа как раз и шло все брожение и волюнтаризм.

– А почерк-то разный, – отметил доктор. – Там – резаная наотмашь, а тут несколько глубоких уколов и ни одного пореза.

– Да нам похх, какой почерк! – надрывался главный здоровяк малого зала. – Мы его просто порвем, без всякого почерка! Вот щас наши «телки́» подтянутся, мы вам тут устроим…

Тут очень вовремя появились Ольшанский с Юрой, живые-здоровые, энергичные и деятельные. Юра где-то добыл фонарь, не особо мощный, но вполне антикварный, железный, увесистый, с потрескавшимся рефлектором и тремя светофильтрами, так что мы теперь имели автономный источник света.

Петрович коротко переговорил с доктором и Домовитым (Веня был в шоке по факту нелепых обвинений со стороны своих добрых друзей) и организовал некое подобие порядка. Сложив ладони рупором, он зычно оповестил присутствующих, что убийца до сих пор находится в доме, а поскольку маску с балахоном мог надеть кто угодно, то все до единого являются подозреваемыми, включая его самого (Петровича, то бишь). Специальная прокурорская группа уже в пути, а пока что порядок такой: все без паники и суеты выходят в зал, там будет оборудован фильтр-пункт, после занесения в список и дачи показаний каждый получит распоряжение, что делать дальше. Пострадавшие проходят экспресс-досмотр и тоже выходят в зал. Кому нужно, будет оказана посильная медицинская помощь.

– Все, мальчики и девочки, не стоим, двигаемся в зал! – с голливудской бравурностью крикнул Петрович. – С этой минуты специальная группа следственного комитета начинает свою работу, так что не вздумайте смыться без разрешения!

– Не понял, чего это мы все подозреваемые? – усомнился главный генератор беспорядка, габаритный предводитель малого зала. – Все видели, что это Веня-младший!

– Все видели существо в балахоне и маске, – парировал Ольшанский. – Которые мог надеть кто угодно. И кстати, когда мы в последний раз видели Веника, он был без маски и балахона.

Насчет балахона Петрович приврал. В последний раз мы видели Веню-мл. как раз таки в балахоне (правда, без маски), а сам Петрович его вообще не видел, так как был на аудиенции. Но публика сочла такой аргумент вполне достаточным и стала постепенно высачиваться из «кухоньки» в зал, а возле доктора сразу образовалась очередь пострадавших, желающих пройти осмотр.

– Спасибо! – пробормотал Веня, крепко пожимая Петровичу руку. – Спасибо за помощь. Я же говорю, он не мог! Он не такой. А маску – да, мог кто угодно…

– Ничего, во всем разберемся, – пообещал Ольшанский. – А пока что надо быстро собрать всю публику в кучу, чтоб не осталось никого лишнего, и начать осмотр. Чем быстрее приступим к прочесыванию дома, тем быстрее найдем этого негодяя, так что, парни, надо немного поработать.

* * *

Работенка намечалась неслабая: нужно было как можно быстрее выковырять без малого две сотни гостей из всех помещений усадьбы и сосредоточить их в зале с оркестром.

Выковыривать было некем. Все тутошние секьюрити были заняты на постах, ГБР (группа быстрого реагирования) дежурила на местах происшествия, двое в бассейне, трое в «кухоньке», они же составляли резерв на случай неотложных действий.

А нужно было как минимум десять парных патрулей с фонарями, чтобы разбежаться по усадьбе, и, по возможности одновременно, во избежание суеты и паники, начать «выдавливать» публику в зал, с сопровождением и подсветкой и, разумеется, хотя бы минимальным обеспечением безопасности, на случай очередного нападения блуждающего по дому маньяка.

Подавляющее большинство гостей было не в курсе, что произошло, из этого большинства большинство же, пардон за тавтологию, было изрядно подшофе, так что, если просто бегать по дому и орать «в доме маньяк, все бегом вниз, экстренная эвакуация!», вполне возможны многочисленные варианты реакции, от веселого посылания в разные места до паники, давки, вооружения подручными средствами и стихийного формирования групп самообороны.

В общем, все зависело от характера гостей и количества выпитого.

Нет, это не мои домыслы, все это живо обсуждали Ольшанский, Домовитый и начальник СБ.

Доктор был занят осмотром, а Веня общался по рации начальника СБ со старшим крепышом Серого: сначала сбивчиво доложил обстановку, затем стал униженно просить какой-то пульт, находившийся в кабинете. Дескать, нужно до зарезу, а если некого отправить, он сейчас сам поднимется и заберет.

Домовитый предложил неплохой, на мой взгляд, вариант: вызвать из гостевого дома телохранителей, как своих, так и наиболее вменяемых товарищей, на которых можно положиться. Он тут же назвал несколько фамилий из верхнего эшелона, которые приехали с телохранителями, и сказал, что при таком раскладе мы легко наберем десяток парных патрулей и еще одну ГБР на всякий случай.

– Исключено, – сказал начальник СБ, тыча большим пальцем вверх. – По протоколу это категорически запрещено.

– Ну так у нас чрезвычайная ситуация, – намекнул Домовитый. – Думаю, небольшое отступление…

– Даже и пытаться не буду, – категорически возразил начальник и кивнул на рацию в руках у Вени. – Если хотите, попробуйте с НИМИ сами договориться. Но не думаю, что у вас что-то получится.

– Да ладно, сами пойдем, – бесстрашно заявил Петрович. – Степа, Юра, Алекс, я, Спартак… А где Спартак?

– Дизель чинит, – Степа озабоченно посмотрел на часы. – Кстати, давненько уже на связь не выходил, надо бы проверить.

– Ну вот, думаю, еще человек пять найдем. И не обязательно «парные», оружие и фонари дадите, можно и по одному…

– Не получится, – покачал головой начальник СБ. – Видите ли, дело в том, что…

Тут выяснилось, что лишних фонарей нет, а все местные секьюрити сегодня работают без оружия, так что, при всем желании, вооружить «кого попало» не получится.

Вот так здрасьте!

Получается, общая безопасность ничтоже сумняшеся принесена в жертву безопасности Серого. Все «персоны» оставили своих телохранителей в гостевом доме, потому как принимающая сторона головой отвечает за их безопасность… А секьюрити принимающей стороны стоят на постах «голые», как аполлоны в парке! То есть, если забежит с проезда какой-нибудь гопник с обрезом, его и остановить-то будет нечем.

– Зашибись, – одобрил Юра. – Можно устраивать массовое мочево в один заход: забегай с топором и гаси всех подряд «випов»…

Я живо вспомнил, как к нам в полк приезжал Президент, и по такому случаю у караула отбирали патроны. Помнится, тогда я подумал примерно так же, как наш мелкий проказник: был ведь такой временной интервал, что хорошо охраняемый особо важный объект могла взять штурмом парочка сумасшедших с двустволками.

Однако занимательно все устроено у этих Высших. Ради обеспечения их безопасности порой такое вытворяют, что при желании запросто можно квалифицировать как «измена Родине», «саботаж» и «пособничество в терроризме».

* * *

Доктор быстро осмотрел пострадавших и доложил о результатах: в основном неглубокие порезы, неопасные для жизни, двоим нужно накладывать швы.

Затем получилась небольшая заминка. Вся публика, что присутствовала в «кухоньке», сосредоточилась в большом обеденном зале (напомню, в малом лежал труп – не очень приятное соседство) и отказывалась выходить в зал с оркестром, пока не поймают маньяка или не включат свет.