Текст книги "Набат в Диньдоне"

Автор книги: Лев Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

5

Всю неделю Диньдон изнывал от любопытства. Особенно страдали мужчины. Вечерами они собирались у кинотеатра "Гигант" и спорили до хрипоты. Дважды дело кончалось дракой. Но толком никто так и не мог объяснить, почему аптекарь и владелец ресторана внезапно сдружились. Моторолли и Сервантус допоздна засиживались за боковым столиком в "Помпее", замолкая, когда подходил кто-нибудь из знакомых. Если их начинали донимать расспросами, Сервантус принимался грозно сопеть и барабанить пальцами по столу. Пальцы у него были короткие и толстые, как сардельки. Когда они сжимались в кулак, то размером он напоминал небольшой арбуз. В молодости владелец "Помпеи" увлекался боксом и неожиданный хук в челюсть считал едва ли не самым важным достижением цивилизации. В Диньдоне об этом хорошо знали. Поэтому расспросы быстро прекращались. Было замечено, что ежедневно в "Помпею" заходит Гусь. Сервантус сразу же выбегал на улицу и через дорогу кричал аптекарю. Моторолли не приходилось приглашать дважды. Повесив на свою стеклянную дверь записку: "Я в "Помпее", он мчался в ресторан Нередко к заговорщикам присоединялся отец Кукаре. В этом случае компания уходила в аптеку: очевидно, служитель бога не хотел, чтобы прихожане видели его за столиком ресторации... Ясным воскресным утром, когда проповедь отца Кукаре шла к концу, в церковь вошел запыхавшийся и возбужденный аптекарь. Весь город знал, что Моторолли не верит в бога. Поэтому его появление было расценено как событие чрезвычайной важности. Высмотрев Сервантуса, стоявшего в первом ряду, аптекарь протиснулся к нему и что-то горячо зашептал. Сервантус внимательно слушал. На его обычно хмурой физиономии появилась улыбка. По мере того как аптекарь продолжал шептать, улыбка ресторатора становилась все ярче. Не удержавшись, Сервантус увесисто хлопнул по тощему аптекарскому плечику и довольно громко сказал: – Ну и шельма! Ловко придумал! Солнце в полночь, наверное, произвело бы в Диньдоне меньшее впечатление, чем восторженная физиономия Сервантуса. Таким его видели только в день смерти тетушки, когда нотариус огласил завещание. Не обращая внимания на косые взгляды молившихся, друзья начали подмигивать священнику. Аптекарь даже откровенно показал на свои часы. Отец Кукаре в это время с вдохновением излагал историю гигантской гангстерской шайки, собиравшейся похитить чикагский водопровод. Заметив знаки друзей, священник продолжил рассказ с такими сокращениями, что прихожане, и без того с трудом следившие за путаной детективной историей, окончательно потеряли нить проповеди. Пока они соображали, какое отношение водопровод в Чикаго имеет к спасению души; отец Кукаре уже добрался до заключительной части: – Дети мои! Я рассказал вам эту страшную, до поучительную историю, чтобы напомнить: все блага, которые мы имеем в своих домах или в домах соседей водопровод, электричество, канализация, телевидение и многое другое,– все это от всевышнего. Господь дарует эти блага за примерное поведение и чистоту душевную.И мы должны хранить эту чистоту, если не хотим, чтобы наш родной Диньдон впал во мрак и уныние. Помните, дети мои: все от господа! Во веки веков – аминь!.. Друзья, которых распирала новость, с трудом дождались, пока отец Кукаре окончил разговоры с паствой, разоблачился и вышел к ним. Священник был очень недоволен: – Господа, как можно во время проповеди! Я два дня готовился. Репетировал... – Святой отец, простите нас, грешных, но послушайте, что придумал Моторолли! – Сервантус чуть ли не кричал от восторга. – Тшш! – прошипел аптекарь, испуганно озираясь по сторонам. – Молчу, молчу! – ресторатор для верности прикрыл рот рукой. – Господин Кукаре, я имею в виду огороды,– вполголоса заговорил Моторолли, стараясь дотянуться до уха священника. Отец Кукаре быстро уловил суть аптекарской идеи. – Надо действовать! – решительно сказал он.– Сейчас прихвачу котелок, и скорей к комиссару!.. Найти комиссара Фьють было нетрудно. По обыкновению, он копался в своем гараже у древнего "форда". – Господин комиссар, у меня новость! – крикнул Моторолли, первым вбегая в гараж. – А у меня масло из коробки погнало,– невнятно отозвался комиссар, и его ноги, торчавшие из-под маши-ны, начади медленно уползать. Но аптекарь цепко схватился за штанину замасленного комбинезона и закричал: – Фьють, кончайте возиться с этой рухлядью! Немедленно вылезайте! – Тяните его, Моторолли! – Подбежавший Сервантус схватился за другую штанину комиссара. Друзья быстро вытащили сопротивлявшегося полицейского из-под машины. – Сын мой, не цепляйся за этот кусок ржавого железа,– сказал подоспевший священник,– скоро у тебя будет новый автомобиль! – Какой? – заинтересовался Фьють. – Любой, какой пожелаешь. Послушай нашего дорогого Моторолли. Комиссар недоверчиво посмотрел на аптекаря. – Слушайте, Фьють! У каждого из нас на побережье есть огород! Мой – рядом с вашим. Дальше – земля Сервантуса. Потом – кусочек отца Кукаре, вернее церковная земля... – Это одно и то же! – заметил священник. – Знаю. Дальше – участок нашей красавицы Веи. Если мы уговорим эту девицу продать нам свой участок, то у нас окажется целая прибрежная полоса! Понимаете? – Не понимаю. – Слушайте дальше! Огороды не дают никакого дохода. Прежде чем урожай созревает, там успевают побывать мальчишки и козы. А я нашел покупателя, который нам за эту землю заплатит десять тысяч монет! Нет, двадцать! – Не меньше тридцати! – не утерпев, вставил Сервантус. – Сказки,-усомнился комиссар.-Кому нужны эти паршивые огороды? – Расчет, сын мой. Точный расчет,– веско вступился отец Кукаре.Покупатель солидный. – Кто это? – спросил комиссар. Проверив, нет ли кого у ворот гаража, аптекарь шепотом изложил свою идею...

...Диньдон продолжал страдать. Неутоленное любопытство жгло горожан. В пятницу вечером неизвестный зло-умышленник швырнул увесистый булыжник в окно "Помпеи". Это послужило сигналом к началу волнений в городе... Первой жертвой оказались цветы красавицы Веи. Кто-то сказал, что Моторолли видели у нее. Толпа немедленно бросилась к уютному домику учительницы, прятавшемуся за густыми побегами плюща. Цветы на клумбах были беспощадно вытоптаны. Вея вышла на крыльцо, кутаясь в мохнатый халат. Насмешливо оглядев возбужденных мужчин, она спросила: – Все сразу ко мне в гости? – Без шуток, Вея! -потребовал продавец Крах, известный своей несгибаемой принципиальностью, благодаря которой он превосходно умел ссориться, но никак не мог научиться мириться.– Без шуток! Мы пришли по очень серьезному делу, и попрошу вас... Но девушка была не из пугливых. Она спокойно уселась на перила, продемонстрировав желающим свои длинные ноги. Халат на груди чуть-чуть приоткрылся, ровно настолько, чтобы в рядах осаждавших началось легкое брожение. – Что случилось в Диньдоне, если все славные идаль-го ополчились против одинокой девушки? – улыбнув-шись,спросила Вея. – Скажите нам прямо! – потребовал Крах,– У вас был сейчас Моторолли? – А почему я должна вам говорить? Грубияна быстро оттеснил учитель музыки Дискантье. Добродушное учительское личико, над которым легкомыс-ленно торчала редкая седая прядка, расплывалось в любезной улыбке. Дискантье никогда ни с кем не ссорился, В городе высоко ценили это редкое качество и всегда приглашали доброго музыканта для третейского разбора возникавших конфликтов. Скажем, никто лучше его не мог установить, кому принадлежала спорная курица – нарушитель пограничной линии, разделявшей соседние дворы, Спор всегда заканчивался тем, что каждая сторона оставалась при своем мнении, а курица попадала на сковороду. Вечер завершался ужином, за которым примирившиеся стороны подробно обсуждали достоинства курицы и недостатки американской внешней политики.. Учитель нежно погладил руку девушки и сказал: – Деточка, вы не представляете, как все мы вас любим... – Представляю,– милостиво возразила Вея. – Вы же знаете, милочка, вот уже неделю город волнуется. Нас беспокоит странное поведение наших виднейших сограждан. Радость вы наша! Мы думали, уважаемый Моторолли поделился с вами. Мы очень просим рассказать эту новость... – Боюсь, разочарую вас, господа,– ответила девушка.– Моторолли в самом деле ко мне заходил. Но ничего не рассказывал, а только предложил продать ему мой огород. Вот и все. – А вы? – Наверное, продам. Вы же знаете, господа, в нашем Диньдоне ничего бесплатно не дают... ~ А какую сумму предлагал аптекарь? – поинтересовался кто-то из мужчин. – Это уж мое дело! – отрезала девушка.– Спокойной ночи,господа! Мужчины вышли за ограду. Сообщение учительницы обстановки не прояснило. Спорщики начали совещаться. – Я предлагаю организовать демонстрацию протеста! – вдруг крикнул принципиальный Крах. – Сейчас уже темно,– заметил рассудительный Дискантье. – Тогда факельное шествие! – не сдавался Крах. Но прохладный ночной ветерок, сбегавший с холмов, подступавших к городу, быстро остудил горячие головы, Все разошлись по домам. Сгибаясь под тяжестью лотка,-побрел домой и продавец Крах...

6

Рабочий день в пятиугольном здании военного министерства начался ровно в девять. Прозвенел звонок, и тысячи сотрудников, разложив на столах бумаги, взялись за работу. Взялся за работу и лейтенант Микки Маус. Микки был самым незаметным лейтенантом среди всех лейтенантов военного министерства. Он обладал самой заурядной внешностью, на которой единственно ярким пятном были уши, торчавшие словно ручки у сахарницы. И обязанности у Микки тоже были самые что ни на есть пустяковые. Ежедневно он должен был проверять содержимое мусорных корзин и содержание местных газет, чтобы через них случайно не просочилась военная тайна. "Из мусорной корзины капитанских погон не достанешь",– грустно размышлял Микки, машинально листая страницы свежего номера газеты "Лимонинг пост". Но в это утро судьба пожалела неприметного лейтенанта. На девятой странице она подсунула ему большую рекламу, сообщавшую человечеству о непревзойденных бюстгальтерах фасона "Кентавр". Микки с интересом принялся разглядывать пояснительные иллюстрации и вдруг наткнулся на маленькое, тиснутое убористым шрифтом объявление: Вниманию заинтересованных лиц! В ЕВРОПЕ по сходной цене продается ПРИБРЕЖНАЯ ПОЛОСА. Пригодна для возведения военной базы. Хороший климат. Превосходный вид на море. С предложениями обращаться: Диньдон, Королевская улица, Моторолли. Аккуратно вырезав объявление, Микки наклеил его на чистый лист бумаги и пошел к начальнику отдела –бригадному генералу Догу. Войдя в приемную, лейтенант подошел к свежевыкрашенной белокурой секретарше Мэйси, неуклюже сказал, что при всем желании сегодня ей не дать больше двадцати, и, кивнув на закрытую дверь кабинета, спросил, – А что, Мэйси, старик у себя? – У себя,– ответила секретарша. Постучав, лейтенант заглянул в кабинет. – Кто там? – недовольно пробасил генерал Дог, пытаясь незаметно сунуть в ящик стола толстый каталог торгового дома Сирса. – Лейтенант Микки Маус явился до делу! – доложил Микки, нерешительно ступив в кабинет. – Какие у тебя могут быть ко мне дела? – недоверчиво спросил генерал. Микки подошел к столу и положил перед генералом необычное объявление. – Я думал, сэр, вас может заинтересовать... Извините, сэр, возможно, я ошибаюсь... Генерал пробежал глазами вырезку и вскочил, будто его кольнуло пружиной кресла. – Осел! Что же ты раньше молчал! – Извините, сэр, я только что прочитал,– начал оправдываться Микки. В душе он уже себя крыл послед-ними словами за то, что связался с этим дурацким объявлением. А генерал Дог, вытаращив глаза, так стукнул по звонку, что Мэйси пулей влетела в кабинет. – Всех ко мне! – рявкнул генерал.– Живо! Сотрудники отдела один за другим начали вбегать в кабинет. Схватив на бегу приказания, они, словно рассыпанный горох, бросались в разные стороны. – Изъять газетный номер из продажи! – Установить, кто дал объявление! – Отыскать на карте Диньдон! Лейтенант Микки Маус, пользуясь суматохой, спрятался за широкую спину Мэйси. Ему уже рисовались самые мрачные перспективы вплоть до увольнения из министерства и даже разжалования. Вдруг он услышал рокочущий бас генерала: – Поздравьте лейтенанта Мауса! На своем скромном посту он принес неоценимую пользу отечеству! Лейтенант, за мной! И генерал выбежал из кабинета, Ничего не понимая, не поспевая за событиями, Микки Маус бросился за ним, стараясь не терять из виду гена-ральскую спину. Его шеф галопом мчался по коридорам, потрясая злополучным объявлением. И всюду, где только он ни появлялся, начиналась восторженная паника. Военные всех мастей хватались за карты и атласы. Три или четыре этажа военного министерства уже гудели, как растревоженный улей. Время от времени генерал вспоминал о Микки, подзывал его к себе и показывал любопытным как диковинного зверя. Неумело кланяясь, Микки неловко улыбался и краснел до ушей. Больше всех его напугал старый толстый генерал, грудь которого была прикрыта пестрым щитом орденских нашивок. Мельком взглянув на маленький глобус, генерал ткнул пальцем в живот Микки и внушительно сказал: – У вас, лейтенант, стратегический склад ума! Точка выбрана на редкость удачно... Шумиха кончилась так же внезапно, как и началась" Перед солидной дверью с табличкой "Заместитель министра" военные смолкли. Оправив мундиры, в кабинет вошли четыре генерала. Один из них кивнул генералу Догу и поманил Микки Мауса. Остальные остались за дверью. В таком огромном кабинете лейтенант еще никогда не был. Микки с трудом разглядел в другом конце зала одинокого человека, сидевшего за бесконечно огромным письменным столом. Разноцветные телефоны, переплетаясь шнурами, казалось, взяли стол в плотное кольцо окружения. По-видимому, чтобы не заблудиться среди паркетных просторов, к столу вела узкая ковровая дорожка. Пол по обе стороны от нее напоминал каток...Больше всего Микки боялся поскользнуться. Неуверенно переставляя негнущиеся от страха ноги, он робко шагал за генералами. Наконец процессия достигла стола, Заместитель министра прочитал вырезку и повернул белую ручку, торчавшую в углу стола. Одна из стен кабинета сдвинулась, открыв многометровую карту. В правом верхнем углу карты матово мерцал большой экран. – Речь идет о Европе? – спросил заместитель министра, подойдя к карте. Генералы дружно закивали головами. Микки тоже на всякий случай кивнул. Но на лейтенанта никто не обращал внимания. И постепенно он начал приходить в себя. Скоро он уже был в состоянии следить за негромким разговором. Генерал Дог с длинной указкой в руках четко излагая стратегические и тактические выгоды местоположения Диньдона. – ...таким образом, будучи защищен с севера невысоким холмом, а с юга неглубоким болотом, Диньдон превращается в неуязвимую крепость, в аванпост свободного мира... Микки диву давался – как это быстро генерал сумел оценить достоинства Диньдона и его окрестностей. Сам Микки пока еще даже не успел сообразить, в какой европейской стране находится этот городишко... – Меня удивляет, господа,– продолжал между тем генерал Дог,– что наш генеральный штаб, разрабатывая план освоения европейского континента, упустил огромные возможности данного района... – Но Диньдона нет на наших картах! – попытался оправдаться один из генералов. – Тем хуже для вас! – осуждающе пролаял генерал Дог.– Даже школьнику ясно, что в нашей оборонительно-наступательной цепи Диньдону принадлежит узловое значение! Предположим, противнику удастся вывести из строя все наши базы, расположенные севернее, и остальные базы, расположенные южнее. Тогда Диньдон останется посредине. Это будет единственный пост, стоящий на страже свободного мира! Вы представляете, господа, всю глубину опасности, если бы Диньдона не было на месте... Там, где конец указки касался карты, на ней вспыхивали разноцветные точки, линии, пунктиры, мелькали яркие ниточки границ, звездочки городов, портов, аэродромов. Микки зачарованно смотрел на сверкавшую стену, Она казалась ему волшебной рождественской витриной, полной соблазнительного товара... – Сейчас мы проверим, насколько ваш интересный рассказ совпадает с данными справочника,– сказал генералу Догу заместитель министра и подошел к изящному пульту, стоявшему у стены.-Господа, этот электронно -счетный справочник, названный "Фиником", является новейшим достижением компании "Вежеталь-Электрик". Достаточно произнести название любого пункта на земле, как на экране появится пояснительный текст. "Финик" абсолютно точен и объективен... Заместитель министра наклонился к прибору и внятно произнес: – Финик, Диньдон! Экран засветился ярче, но никакого текста на нем не появилось. – Диньдон! – громче повторил заместитель министра. Экран снова мигнул, но текста на нем по-прежнему не было. – Диньдон! – рявкнул генерал Дог, желая помочь начальству. Экран вспыхнул и медленно погас, будто отживший свой век кинескоп телевизора. – Понятия не имею о вашем Диньдоне! – раздраженно сказал прибор. Генералы переглянулись. – Надо полагать, у человечества нет никаких данных об этом городе,заметил один из генералов.– Это еще раз говорит в пользу Диньдона. Чем незаметней, тем лучше. – Справедливо,– согласился заместитель министра,– Приказываю: это дело причислить к делам особой секретности. Помните, если сведения о Диньдоне попадут в руки противника... или, что еще хуже,– в руки морского министерства, все пропало. Моряки – наш самый серьезный конкурент. Учтите, они могут предложить лучшую цену... – Меры приняты! – успокоил генерал Дог– Я уже приказал изъять этот номер газеты. – Напрасно,– поморщился заместитель министра.– В морском ведомстве обычно газет не читают. А вот теперь, несомненно, начнут доискиваться, почему мы наложили запрет на газету. Следовательно, их надо опередить... – А государственный департамент? Пожалуй, надо проконсультироваться... неуверенно предложил тот самый генерал, который обнаружил у Микки стратегический склад ума.– Все-таки речь идет об иностранной территории... – Ничего подобного! – возразил другой генерал. – Речь идет о коммерческой сделке. Нам предлагают купить, мы покупаем. Госдепартамент будет тянуть, изучать, давать пресс-конференции, вызывать послов из Европы. Дело, как всегда, кончится шумным скандалом. Заместитель министра вернулся к столу и достучал по нему карандашом. В кабинете стало так тихо, что Микки даже задержал дыхание: боялся-услышит начальство. – Господа! – сказал заместитель министра. – Знаменательный факт! Европа поворачивается к нам лицом! Впервые не мы предлагаем, а нам предлагают строить базу!.. Какие будут соображения? И тут Микки Маус совершенно неожиданно для самого себя открыл рот и громко сказал: – Господа, нужно строить! Заместитель министра, по-видимому, впервые заметил скромного лейтенанта. Изумленно осмотрев его нескладную фигуру, он спросил: – А кто это? Микки молил бога, чтобы бетонные междуэтажные перекрытия разверзлись и он провалился бы вниз. Но снова, не повинуясь лейтенантской воле, рот сам собой открылся и бодро доложил: – Лейтенант Микки Маус! Генерал, увешанный орденскими колодками, пояснил: – Лейтенант первым самостоятельно оценил значение Диньдона. Мне кажется, такой независимый и глубокий анализ говорит о незаурядных военных способностях молодого человека. – Безупречно служит,– поддержал генерал Дог.– Находчив и расторопен. Достоин повышения в чине. После некоторого раздумья заместитель министра протянул Микки руку: – Поздравляю вас со званием капитана! Назначаю капитана Мауса комендантом новой армейской базы в Динь-доне. Но помните, капитан, действовать нужно обдуманно. Диньдон в Европе, А в Европе каждый солдат – прежде всего политик. И, наоборот, каждый политик... Впрочем, это не имеет значения. Будьте там политиком. Микки Маус обещал быть в Европе политиком. Голова у него шла кругом..

7

К приезду покупателей все было готово. Горожане уже знали, что в Диньдоне основана коммерческая ассоциация по эксплуатации побережья, сокращенно КАП. В КАП вошли: отец Кукаре, ресторатор Сервантус, комиссар полиции Фьють. Председателем единогласно был избран аптекарь Моторолли. По этому случаю он произнес яркую речь, в которой подробно описал блистательные перспективы, открывавшиеся перед членами ассоциации. Отцу Кукаре аптекарь обещал в самом скором времени сан епископа. Другу Сервантусу – роскошный трехэтажный отель на главной улице. А комиссара Фьють, вне всякого сомненья, ждал "кадиллак" последней модели... Аптекарь говорил около полутора часов. В конце выступления две-три фразы он посвятил благополучию и процветанию Диньдона... В ту самую минуту, когда Моторолли, окончив речь, устало опустился на стул, от столичного перрона отошел пассажирский поезд .№ 33. Такие поезда, набитые крестьянами, возвращающимися с базаров, старушками, совершающими ежегодные путешествия к сыновьям, и полунищими коммивояжерами, обычно отправляются глубокой ночью, чтобы не мешать сверкающим лаком дневным экспрессам. Они неторопливо плетутся по рельсам, астматически кряхтят па подъемах, то и дело останавливаются, используя каждый удобный случай будь то закрытый семафор или всеми забытый полустанок... Капитана Микки Мауса раздражал дряхлый грязный вагон. Только что совершив в роскошном реактивном лайнере молниеносный перелет через океан, он теперь никак не мог смириться с тем, что последние десятки километров, отделявшие от цели, вынужден тащиться со скоростью, едва ли превышавшей пятнадцать миль в час. Но иного выхода не было. Агентство путешествий "Глобус", отлично осведомленное о всех способах передвижения на земном шаре, в ответ на запрос военного министерства сообщило, что в Диньдон можно попасть: либо воспользовавшись поездом .№ 33, который курсировал дважды в неделю, либо спрыгнув на парашюте, либо, добравшись на автобусе до центра округа, следовать дальше на муле, являющемся основным транспортным средством в этом районе. От варианта с мулом капитан наотрез отказался, ссылаясь на то, что в программу военного училища, которое он окончил, кавалерийская подготовка не входила. Парашют был отвергнут управлением разведки из опасений, что его появление в окрестностях Диньдона могло привлечь внимание газетчиков и прочих левых элементов. Капитану было приказано следовать поездом. "В Европе солдат-прежде всего политик..." Вспомнив наказ заместителя министра, Микки принялся перелистывать разговорник. Три дня назад он всерьез начал изучать язык страны, в которой, по-видимому, ему придется осесть надолго. "Слишком дорого",-старательно зубрил Микки,– "Не бейте меня, я иностранец", "Я буду жаловаться"... От этого полезного занятия капитана оторвал негромкий стук приоткрывшейся двери. Поезд стоял на какой-то невзрачной станции, едва освещенной бледной луной. В куне заглядывала веселая голова с буйной черной копной волос. Голова подмигнула Микки, улыбнулась, показав два ряда белоснежных зубов, и спросила: – Не помешаю? Не дожидаясь ответа, в купе забрался молодой парень в сером поношенном костюме. – Кондуктор уже был? – спросил парень, плотно закрыв за собой дверь купе. Микки понял только одно слово – "кондуктор". Он открыл разговорник, отыскал нужную страницу и по складам прочитал; – "Какой европейский язык вы знаете? Английский, немецкий, французский?" – О, да вы иностранец! – удивился парень– Ду ю спик инглиш? Микки обрадовался: парень довольно сносно говорил по-английски. А ведь даже самый плохой собеседник лучше хорошей, но скучной дороги. – Кто вы такой? – поинтересовался Микки. – О, я великий неудачник! – последовал шутливый ответ,– Я никак не могу наладить свои отношения с богом. Он постоянно меня наказывает. Можно подумать, что у господа нет других забот. Представляете, что бы я ни предпринял, все оборачивается против меня – Подумайте! – искренне удивился Микки. – Уверяю вас! Достаточно мне сделать шаг, как бог, вместо того чтобы направить на путь истинный, толкает в спину, и я делаю второй шаг. Потом третий, четвертый... – Ну и что? – И очень скоро попадаю в дурацкое положение. – Не хотите ли сигарету? – предложил Микки, чтобы как-нибудь выразить расположение к этому чудаку. – Охотно. – Бровастый парень повертел в руках иностранную сигарету, закурил, с удовольствием затянулся несколько раз и продолжил рассказ: После окончания лицея, как говорил мой отец, я вышел в люди. С тех пор два года уже иду и никак не могу остановиться. Только устроюсь на работу, как бог выкидывает Со мной очередную штуку и меня немедленно выгоняют за ворота, – Не унывайте,– посоветовал Микки.– Я тоже знаю, что такое неудачи. – Унывать но умею,– признался черноголовый и вдруг замолчал, прислушиваясь к шуму в соседнем купе. – Прошу билеты! – донеслось оттуда. – Кондуктор! – шепнул парень и схватил газету, лежавшую у Микки на коленях.– Самый верный способ, если не хочешь объясняться с кондуктором,это спать. Я сплю... Парень примостился в углу дивана и прикрыл лицо газетой. Тотчас в купе вошел кондуктор. Пожелав Микки доброго вечера, он просмотрел его билет и сказал: – У вас до Диньдона. Следующая остановка. Затем, внимательно оглядев спящего пассажира, прикрытого газетным листом, железнодорожник медленно прочитал название иностранной газеты: – "Лимонинг пост"... Терпеть не могу этих господ! Разлегся, как у себя дома! – Кондуктор резко дернул спящего за рукав: – Вы не проспите, мистер? Парень, по-видимому, понял, что притворяться бесполезно. Он отстранил газету и четко сказал: – Я не мистер! Опешив от неожиданности, кондуктор сразу же подобрел. – Простите, пожалуйста. Я принял вас за американца. – Никогда им не был,– улыбнулся в ответ парень и снова откинулся на спинку дивана, давая понять, что разговор окончен Но от кондуктора было не так легко отвязаться. – Предъявите ваш билет. Парень снова высунулся из-за газеты. – Оставьте меня в покое! Я же вам сказал, что я не американец! Эта газета у меня случайно! Нельзя же из-за пустяка требовать у человека билет! – Это хорошо, что вы не американец. Американцев я никогда не прошу предъявлять билеты. У них есть деньги, и они всегда ездят по билетам. Я их только бужу, не даю спать... – Но вы же меня разбудили! Что вам еще надо! – Билет! – Но я же вам сказал, что я не американец! – Именно поэтому предъявите билет! – Тогда я американец! – парень снова закрылся газетой. – Я вижу, какой вы американец,– упрямо сказал кондуктор.– Немедленно давайте билет или на ближайшей станции я вас сдам полиции! – Вот она, наша демократия! – закричал парень, обращаясь к Микки. Он явно рассчитывал на сочувствие,– Американцы могут ездить без билета, а я в своей собственной стране не могу позволить себе такую роскошь!.. Микки не понимал ни слова. Он вытаращил глаза и изумленно переводил их с одного на другого. – Вы оскорбили мое достоинство гражданина! – возмущался парень, пытаясь оттеснить кондуктора от выхода из купе. – Давайте билет, и я оставлю в покое ваше достоинство! – требовал кондуктор. За окном мелькнули редкие огоньки. Вагон явно замедлял ход. – Диньдон! – объявил кондуктор и потянул черноголового парня за собой. – Видите, какой я неудачник! Надо же было схватить именно эту газету! Веселый парень кивнул на прощанье Микки и вышел из купе. Капитан быстро собрал вещи, накинул плащ, поправил перед зеркалом шляпу он еще не успел привыкнуть к штатскому одеянию – и во всеоружии ступил на землю Диньдона. Без пяти девять полицейский Филипа с трудом растолкал черноголового парня, безмятежно спавшего на скамье. – Вставай, господин комиссар идет! Парень неохотно встал, потянулся, оглядел полицейский участок и строго спросил: – А где кофе? – Кофе? – Филипа растерялся, но, сообразив, что парень шутит, рассердился.– Сейчас господин комиссар покажет тебе кофе! В подтверждение за дверью грозно загудела железная лестница. Ровно в девять дверь открылась и в участок величественно вошел комиссар Фьють. Он прошел мимо парня, будто того и не было в комнате, уселся за стол, раскрыл книгу происшествий и прочитал короткое донесение о задержании неизвестного лица мужского пола без особых примет за безбилетный проезд в поезде № 33. Фьють сурово посмотрел на парня, беззаботно облокотившегося на деревянный барьер, и металлическим голосом сообщил: – За проезд без билета – штраф пять монет или две недели отсидки... – Ни того, ни другого,-улыбнувшись, ответил парень,– Видите ли, уважаемый господин комиссар, денег у меня нет. Свободного времени тоже... Комиссар хотел было резко одернуть наглеца, но вдруг заметил у него в руках иностранную газету. Это показалось ему необычным. Все безбилетники, которых прежде доставляли в участок, выдумывали незатейливые истории об утерянных билетах и украденных бумажниках, канючили, умоляли. А этот черноголовый держится независимо, все время улыбается, заявил, что у него нет свободного времени. И эта газета... – Что такое? – спросил Фьють, показав на газету. – "Лимонинг пост". Собственно, из-за этой газеты я к вам и попал... – Вы попали к нам из-за газеты? Смутная догадка мелькнула в Комиссаровой голове. Еще не веря ей, Фьють нерешительно спросил: – А что, в этой газете написано про наш город? – Есть тут одно объявление...-многозначительно, как показалось комиссару, ответил парень, разворачивая газету. – О продаже земли? – стараясь не показать волнения, медленно произнес комиссар.– Королевская улица, Моторолли? Парень заглянул в газету. – Точно, господин комиссар. Моторолли... – Так что же вы сразу не сказали! – Фьють вскочил и радостно протянул парню руки.– Я тоже имею к этому отношение. Филипа, немедленно беги в "Помпею", пусть Сервантус готовит завтрак. Кофе и все что нужно. Быстро!.. Да, скажи, что я сейчас приду с господином по поводу огородов... Филипа моментально исчез за дверью. Дождавшись, пока гулкая лестница проводила полицейского, комиссар хитро подмигнул парню: – А здорово вы работаете! Прекрасно владеете нашим языком. Одежда как у самого настоящего безработного, Школа! – Приходится,– скромно улыбнулся парень. – Я понимаю, понимаю... В этом деле не нужно лишней огласки. Что вы скажете, если мы сначала позавтракаем, а потом приступим? – Хотел бы я видеть человека, который в моем положении отказался бы от завтрака... – Вот и хорошо Тогда начнем с кофе!.. Когда Фьють и парень вошли в "Помпею", Сервантус колдовал за стойкой, сбивая немыслимо сложный коктейль. Увидев гостей, он бросился навстречу и церемонно представился: – Коммерсант Сервантус, член КАП. Парень одобрительно оглядел громадную тушу ресторатора и сказал: – Вы очень напоминаете мне моего дядю. Он тоже коммерсант. Его специальность – подержанные автопокрышки... – Подержанные... – понимающе улыбнулся Фьють. – Зовите меня просто Трей,– предложил парень, пожимая мощную лапу ресторатора. – Конспирация,– шепотом пояснил комиссар. Сервантус подвел гостей к роскошно накрытому столику, – Прошу вас, господа. Парень не заставил себя упрашивать. Он уселся за столик и мигом разрушил его торжественное великолепие. Накрахмаленную салфетку, стоявшую, словно часовой, у тарелки, бросил себе на колени, сразу же перепутал ножи, вилки и рюмки и, будто опустошительный ураган, пронесся над блюдами с закуской.