Текст книги "Огг"

Автор книги: Леонид Волчек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

9

Сознание возвращалась медленно. Вместе с сознанием пришло понимание, что всё время, пока он был в беспамятстве, его организм боролся со смертью. Глаза болели так сильно, что первые минуты возврата в мир, Арс боялся их открыть. Казалось, что глаза вытекли и высохли на лице, неприятно стягивая кожу. Ломило всё тело, а лёгкие словно горели огнём. Он поднял тяжёлые руки к лицу и с облегчением убедился, что на лице, кроме высохших слёз ничего не было, а сквозь веки под пальцами обнаружились пусть и болезненные к прикосновениям, но всё же целые глазные яблоки.

      Арс опустил руки вдоль тела и, по прежнему, не открывая глаз, расслабился, давая себе время на восстановление. Приятное ложе в римском шаре оказалось местом для пыток или жертвоприношений. В тоже время, Арс не понимал, как могло так случиться, что вся экзекуция прошла без участия людей. Не понимал и того, почему он жив и как римляне смогли определить, не общаясь с ним, не слыша его говора, что он галл, а не гражданин Республики? Видимо, это было капище их богов, а богам ведомо тайное. Они легко могли понять, к какому племени он принадлежит, а в живых оставили потому, что сейчас он уже не совсем галл, ведь шагая по дорогам Римской Республики, ему нравилось ощущать свою, пусть совсем незначительную, причастность к её величию. Богиня тьмы уж точно знала о нём всю подноготную, ведь скрыть от неё во время сна свои мысли не под силу никому.

Наконец, Арс решил встать. Он открыл глаза и чуть не вскрикнул от резкой боли. Глаза горели, словно в них насыпали песок. Пришлось поморгать несколько секунд, а когда стало немного легче, Арс осмотрелся. В комнате ничего не изменилось, вот только его ложе почему-то было развёрнуто в другую сторону, прямо к дверному проёму, который в свою очередь оказался распахнут, словно приглашая Арса выйти. Арс встал, сделал несколько пробных движений, а когда понял, что тело подчиняется ему, как и прежде, направился к выходу с единственной мыслью о том, что надо забрать свои вещи и сделать возле шара засаду. Уж очень ему не терпелось взглянуть на хозяев шара, будь то боги, или простые люди. По-прежнему находясь в стрессовом состоянии, он даже не обратил внимания на тот факт, что двигаться ему стало тяжелее, чем раньше, словно он поправился в одно мгновение на добрый десяток килограммов …

Не успел я переступить порог, как меня облепили все домочадцы, включая животных. Они ждали от меня подарков и я не обманул их ожидания. Пройдя в гостиную, я с торжественным видом возложил чемодан на диван и раскрыл его. Дети, получив бинокли и фотоаппарат, умчались во двор и через минуту уже сидели на плоской крыше гаража, где имелись лежак для солнечных ванн жены и несколько ротанговых кресел. Усевшись в кресла, мальчишки принялись рассматривать верхушки деревьев и небо в бинокли настолько мощные, что даже я им немного завидовал. Малявка и Байрон, получив по лакомству из сыромятной кожи, так же убежали во двор. Они расположились под навесом, где стояла будка Байрона, которая скорей была похожа на кукольный домик, чем на жилище обыкновенной дворняги и принялись сосредоточенно грызть угощение.

Когда я достал из сумки точную копию гладиуса хиспаниенсиса, которая превосходила настоящий римский длинный меч тем, что была изготовлена из современной стали, дававшей десять очков форы римским аналогам, жена притворно закатила глаза:

– Ну конечно, себе подарок ты сделать не забыл. Тебе не надоели эти мечи? Весь второй этаж забит железом и, не ровён час, кто-нибудь случайно отрубит себе голову или того хуже, порежет палец, – она хихикнула и протянула руку за мечом, ведь он стоил того, чтобы рассмотреть его поближе.

– Это подарок друзей, – я сделал вид, что не заметил протянутой руки: – они, оказывается, помнят о моём увлечении. Кстати, оружие на втором этаже не валяется, а висит на стенах.

– Ты мне зубы не заговаривай, – видя, что с мечом я не расстанусь, она упёрла руки в бока: – где мой подарок? Я, по-твоему, напрасно провела без тебя целых три дня? Немедленно доставай мой подарок! – она игриво топнула ножкой.

– Твоего подарка здесь нет. Он в коридоре. Большая длинная жёлтая коробка, – не успел я это произнести, как жена испарилась словно призрак.

Через несколько секунд из коридора раздался треск отрываемого от картона скотча, а ещё через минуту из прихожей донеслись восхищённые охи и ахи. Я вернул меч в чемодан, повернул кресло к дверям и уселся, ожидая появления жены. Наконец, восхищённые возгласы стали приближаться и в дверном проёме появилась моя вторая половинка. Она держала в руках новенькую, ещё в заводской смазке Barrett 98B. Жена медленно шла, вытянув перед собой руки, ни на секунду не отрывая взгляда от подарка. По всему было видно, что винтовка, которая в этот момент покоилась на её раскрытых ладонях, доставляет ей несказанное эстетическое наслаждение.

– Угодил? – спросил я. Она довольно шмыгнула вымазанным в оружейное масло носом и закивала головой, по-прежнему не отводя от винтовки глаз. Я потянулся к полке на стене, взял с неё газету и расстелил на журнальном столе. Жена осторожно и бережно, словно стеклянную, опустила винтовку на столик и, стараясь ни к чему не прикасаться руками, уселась мне на колени.

– Как ты догадался? – она хотела уткнуться мне в плечо носом и тем самым выразить свою благодарность, но я запротестовал. Тогда она скосила глаза к кончику носа и поняла причину моего протеста.

– Ты бы научилась выключать ноутбук или хотя бы выходить со страницы, которой интересуешься, – я довольно хохотнул.

– А я выбирала себе подарок ко дню рождения. Думала, что куплю, а потом просто поставлю тебя перед фактом, потому, что была уверена – ты снова будешь бурчать, будто у меня странное для женщины увлечение.

– Если я когда и бурчал, то формально, для видимости. Мне нравится твоё хобби. Я прекрасно помню, как дедушка Георгий хвастался своим студентам твоими достижениями в стрельбе, когда тебе было ещё десять лет. Мы, милая, нашими слабостями дополняем друг друга.

Жена осторожно, чтобы не вымазать грязным носом, поцеловала меня в щёку и умчалась в кладовку. Вскоре она появилась вновь, держа подмышкой ворох ветоши. Схватив винтовку, она убежала на второй этаж в оружейную комнату. Я достал из чемодана четыре большие пачки патронов и пошел следом.

      В оружейной комнате горел яркий свет. Жена уже начала разбирать винтовку на большом и удобном столе, тщательно протирая детали ветошью, а я открыл оружейный шкаф. В арсенале жены были винтовки Winchester M1895, Springfield M1903, Springfield M21, Johnson M1941 и даже знаменитая и популярная в своё время AR-15, но гордостью её коллекции была снайперская винтовка PTR MSG 91. Сегодня у неё появилась ещё одна, снятая с вооружения, но от этого не ставшая менее ценной, дальнобойная до тысячи пятисот метров «снайперка».

– Она не пристреляна. Я специально попросил с не пристрелянной оптикой. Пристреливать сегодня будем? – я знал ответ, но всё равно спросил.

– Ага, – ответила жена, не отрываясь от своего занятия.

Я переоделся, выгнал из гаража старенький микроавтобус и сложил в него всё снаряжение, необходимое для стрельбы лёжа. Потом поднял голову вверх, намереваясь кликнуть детей, но те уже лежали на краю крыши и с любопытством наблюдали за моими действиями.

– На стрельбище? – спросил Арся.

– На стрельбище, – утвердительно ответил я. Детей с крыши как ветром сдуло.

      Вскоре они появились возле микроавтобуса и начали укладывать в него свои вещи. Арся принёс мою любимую пневматическую винтовку FX INDY, шведского производства, которым он мог пользоваться с нашего разрешения или в нашем присутствии, а Женька притащил старенький пневматический револьвер Crosman, который я купил по дешёвке на одной из барахолок Минска. “Впрямь как банда какая-то, – подумал я, с усмешкой глядя на них: – Осталось мне притащить парочку своих мечей и можно выходить на большую дорогу.”

Пришёл Байрон. Он уселся возле машины и, высунув язык, стал внимательно наблюдать за нашими сборами. Малявка к этому времени давно сидела на заднее сидении, хотя знала, что никуда не поедет. Она, так сказать, просто принимала участие в сборах. Я отправил детей на кухню за термосом и бутербродами, а сам сел на траву рядом с Байроном. Пёс тщательно обнюхал моё ухо и, вздохнув, положил свою тяжеленную голову мне на плечо. “Интересно – подумал я: – Он когда-нибудь меня лизнёт, или нет?” Этот добродушный и бесконечно преданный пёс ещё ни разу никого из нас не лизал. Зато проявлял свои чувства тем, что легонько прикусывал своим хозяевам кожу передними зубами, порой оставляя небольшие тонкие синяки. Мы называли их собачьим поцелуем.

Всю дорогу, пока мы ехали по городу, в салоне микроавтобуса стояла тишина. Даже жена не болтала, поменявшись с Арсением местами, чтобы удобней было созерцать подарок. Картинка в салоне в зеркале заднего вида открывалась моему взору ещё та – жена со снайперской винтовкой на коленях и рядом младший сын с пневматическим револьвером в руке. С того момента, как власти разрешили владение и ношение огнестрельного оружия, моя семья периодически, как, например, сегодня, больше была похожа на вооружённую до зубов шайку-лейку, а не на добропорядочное семейство. Когда машина выехала за город, Арся, сидевший рядом со мной на переднем сидении, решил нарушить молчание.

– Па, это был инопланетянин? Ну, тот человек, который вышел к НЛО, когда Арс был внутри?

– Да, инопланетянин. Только это не НЛО. НЛО, это когда нельзя опознать объект, а мы-то с вами знаем, что Арс действительно встретил космический корабль инопланетного происхождения, – я взглянул в зеркало и увидел, что два других пассажира, сидя на заднем сидении, навострили уши и подались вперёд.

– Выходит, что Арс неумышленно угнал его космолёт?

– Выходит.

– А про Гена ты ещё будешь рассказывать?

– Буду, но только в самом конце.

– Я бы хотел знать, что с ним стало и встретится он ещё с братом, или нет, – Арс с надеждой, что я отвечу ему, забегая вперёд повествования, старательно пытался заглянуть мне в глаза. Но я не отрывал взгляда от пустынной дороги.

– В любом случае, – ответил я. – Чтобы узнать это, тебе придётся набраться терпения.

– А ты не мог бы прямо сейчас продолжить рассказывать, пока мы едем?

Я снова бросил взгляд в зеркало и увидел, что оба слушателя с заднего сидения придвинулись ещё ближе.

– Хорошая мысль. Давай попробуем…

Арса обуял ужас. Впервые в жизни он испугался настолько сильно, что страх, который он испытал, мог обратиться в панику в любое мгновение. Перед ним по-прежнему была поляна, только вовсе не та, на которой он обнаружил этот шар. Его взгляду открылся неведомый диковинный лес, полный совершенно незнакомых запахов, звуков и красок. Именно запахи повергли его в наибольший шок, когда он, не дожидаясь появления ступенек, выпрыгнул из шара. Запахи оглушили его, поразили настолько своей новизной и не узнаваемостью, что он даже зашатался на внезапно ослабевших ногах. Буйство чужих, не поддающихся определению запахов заставило Арса замереть на месте. В момент, когда ужас, завладевший им начал ослабевать, Арс наконец-то рассмотрел на краю поляны группу римских богов. Строением тела они мало чем отличались от людей и к тому же были ниже Арса ростом. Боги были абсолютно белые, бесполые и не имели лиц. Там, где должны быть лица, Арс рассмотрел только гладкие и блестящие овалы. По их напряжённым позам Арс понял, что они тоже не ожидали встретить его здесь.

Первое, что пришло Арсу на ум – это скрыться в шаре и подождать, пока боги вернут всё в прежнее состояние. Он обернулся и не обнаружил шара на месте. Шар, эта неподъёмная на его взгляд громадина, уплывал по воздуху за деревья подобно невесомому пёрышку, едва касаясь ветвей и макушек деревьев, покрытых листьями диковинной формы.

Зрелище улетающего шара сразило Арса окончательно. Наконец-то паника накрыла его с головой. Он попятился в глубину чужого мрачного леса, выхватив из ножен меч. Пальцы тряслись, с трудом удерживая рукоять меча, остриё которого выплясывало дикий танец перед глазами. Арс ни как не мог оторвать взгляда от танцующего кончика меча, но, как ни странно, ему стало легче. Почему-то именно мельтешение острия частично привело его в чувство. Однако, Арс по-прежнему не до конца осознавал происходящее, так сильно выбили его из колеи метаморфозы с поляной. Растерянность и злость, что он ни как не может совладать с собой и собственным мечом, подтолкнули его на необдуманный поступок. Впервые в жизни перед лицом опасности вместо того, чтобы сильнее сжать спасительное оружие, он отшвырнул его от себя. Но даже бросить меч, находясь в таком состоянии, Арс как следует не смог. Меч по высокой дуге полетел в сторону богов. Не преодолев и середины расстояния, он шлёпнулся в густую траву.

Блеск вращающегося в воздухе меча окончательно привёл Арса в себя. Осознав, что может так глупо потерять собственное оружие, он со всех ног ринулся к мечу. Один из богов, стоявший впереди группы, принял действия Арса за атаку и вскинул руку, в которой откуда ни возьмись, появилась короткая изящная палочка. Кончик палочки засветился, из него вылетела тонкая яркая молния, затем ещё одна. Арс невероятным образом увернулся от молний и ещё быстрее помчался к лежащему в траве оружию. Остальные боги также вкинули руки и открыли по Арсу хаотичный огонь. Видя, что до меча ему не добраться, Арс метнулся в сторону и устремился в лес. На его счастье ни одна молния не зацепила его.

Скрывшись от молний в глубине леса, Арс отдышался, а затем быстро, но осторожно пошёл по кругу вдоль края поляны, чтобы выйти на неё с другой стороны. Только сейчас он обратил внимание, что не только природа издавала незнакомые запахи, ведь даже воздух вокруг него стал пахнуть иначе. До того, как боги изменили окружавшую поляну природу, он даже не задумывался про запах вдыхаемого воздуха, настолько тот был естественным и привычным. Сейчас в воздухе присутствовало нечто, от чего дыхание было лёгким и вызывало едва заметное головокружение. В то же время, во всём теле ощущалась некая тяжесть, которую Арс приписывал усталости. Всё это вызвало у него недоумение, но мысли об оружии быстро вытеснили его. Меч нужно было вернуть, во что бы то ни стало, а в душе теплилась надежда, что римские боги не заберут его себе.

Лес, по которому опасливо пробирался молодой галл, был чем-то похож на дождевые леса Амазонии, но так как Арс никогда не был в тропиках, то увиденные им растения казались ему странными и чудными. По пути Арс отмечал для себя запахи новой растительности, запоминая их мгновенно. Эти запахи говорили ему, что растения безопасны и не являются ядовитыми. Продвигаясь между деревьев, он высматривал подходящее для себя деревцо, и, увидев такое, быстро срезал его кинжалом. Уже на ходу он обрезал у деревца верхушку так, чтобы оставшаяся часть была на три головы выше него, затем тщательно заострил её с толстого конца и обрубил все имеющиеся ветви. Вложил кинжал в ножны и взвесил в руке получившееся копьё. Результат его удовлетворил, ведь таким копьём с расстояния тридцати шагов можно было убить лося.

Приблизившись к нужному месту, он присел на корточки и медленно, гуськом, стал продвигаться к краю поляны, не забывая осматривать всё вокруг на случай, если в траве скрывается какое либо животное, но ни обоняние, ни зрение, не обнаружили ничего подозрительного и опасного. Мало того, вокруг него не было даже насекомых.

Наконец, из-за ствола толстого дерева он смог осмотреть поляну. Римских богов на ней не было. Арс поднял самодельное копьё над плечом, готовый метнуть его в любой момент и вышел из леса. Меч на поляне отсутствовал. На траве, в том месте, куда упал меч, был виден его чёткий отпечаток, и отпечатки следов бога, который подходил к мечу, чтобы забрать оружие, но Арс на всякий случай осмотрел всё вокруг, в надежде, что меч мог спружинить и отскочить в сторону. Закончив осмотр, Арс с сожалением констатировал, что остался без любимого оружия, владение которым давало ему максимальную защиту. Мало того, во время осмотра он пришёл к выводу, что боги улетели, ведь не было даже следов, по которым он собирался проследить, куда они ушли. В том месте, где боги стояли, трава была примята и истоптана, но откуда боги пришли и куда ушли, определить оказалось невозможным. Однако, даже сохранившиеся следы могли рассказать многое Арсу о тех, кто их оставил.

Арс, опустившись на колени, припал носом к траве. Он осторожно втянул в себя воздух, надеясь учуять запах животного, а не растительного происхождения. Попытка унюхать божественный запах оказалось тщетной. Запах травы был ему уже знаком, а вот запаха богов, к собственному разочарованию, он не обнаружил. Возможно, боги не пахнут.

Мир, окружавший его, изобиловал красками, запахами, звуками и формами, настолько отличными от тех, что он до сих пор знал, что за всё время пребывания здесь, Арс так и не смог обнаружить ни каких аналогий с тем миром, в котором он жил. Тем не менее, не смотря на это, Арс продолжал веровать, что находится на той самой поляне, на которой он обнаружил шар, оказавшийся капищем римских богов. Боги римлян сыграли с ним злую шутку. Они изменили природу на поляне и забрали его вещи.

10

Огг шёл по длинному коридору, ведущему из кабинета в зал для совещаний. Он любил этот коридор. Его стены были сделаны из прозрачного пластика, за которым на небольшом расстоянии находилась объёмная панорама его родного города, создавая впечатление, что идущий находится в прозрачной трубе, висящей над городскими кварталами. Город менялся в зависимости от времени суток. Когда в городе наступала ночь, коридор освещался только городскими огнями и звёздами. Иногда Огг останавливался по одну или другую сторону коридора и, опёршись на перила, созерцал панораму. В такие минуты он представлял себя богом, парящим над городской суетой. Верхушки самых высоких зданий находились на уровне его глаз и, когда он задумывался, и уходил в свои мысли, ему мерещилось движение в окнах. Но сегодня он не видел всей этой красоты, так как был полностью погружён в обдумывание возникшей проблемы. Проблема состояла в том, что на планету-заповедник, которой он руководил, каким-то чудом проник землянин. Совет, обсуждавший решение проблемы, по определённым этическим причинам, решить её не смог. И вот сегодня повторное заседание. С варваром необходимо было что-то делать, пока он не нанёс животному миру заповедника непоправимый урон.

Заповедник, которым руководил Огг, находился на искусственном спутнике, летавшем по устойчивой орбите вокруг его родной планеты. Спутник был полым и аппаратура, позволявшая следить за состоянием заповедника, находилась внутри его, так же как гостевой комплекс для экскурсантов и жилой комплекс для смотрителей заповедника. Эта же аппаратура создавала необходимую гравитацию и силовое поле, защищавшее искусственную атмосферу спутника от космической радиации и прочего влияния извне. Космические корабли опускались и поднимались на спутник через специальные силовые шлюзы над обоими полюсами спутника. По сути, спутник являл собой огромный космический корабль, собранный прямо на орбите, правда, без способности совершать гиперпрыжки в пространстве. Поверхность спутника была поделена по меридианам на шесть секций с различными климатическими особенностями, но сходной атмосферой и покрыта синтезированной почвой, максимально приближенной к натуральной почве тех планет, с которых были завезены растения и животные. В каждой секции создавалась гравитация, присущая родной планете проживавших в секторе животных. Эти секции так же были отгорожены друг от друга силовым полем, но уже несколько иного свойства. Силовое поле на границах секторов не позволяло животным проникать на территорию соседней секции и реагировало не на тепло или движение, а на уровень интеллекта, пропуская сквозь себя только разумные или мёртвые объекты. Со своим уровнем интеллекта Огг проходил сквозь силовое поле, не замечая его присутствия. Только приборы и изменившаяся гравитация говорили ему о наличии поля. Правда, на территорию заповедника выходить смотрителям приходилось очень редко, в основном в качестве гида с очередной экскурсией. Даже в этом случае, перемещаться по поверхности пешком не было необходимости, так как экскурсионные группы парили над грунтом на недосягаемой для животных высоте на специальных защищённых антигравитационных площадках, ведь многие экспонаты были не только большими, но и хищными.

На полюсах спутника находились стартовые площадки. Гравитация на площадках была максимально комфортной для Огга и других сотрудников заповедника. На эти площадки опускались и с них же улетали небольшие грузовые, экспедиционные и экскурсионные корабли. Площадки были расположены на плоских вершинах скал-башен, каждая из которых была около ста метров высотой и покрыты растительностью с родной планеты Огга. Они представляли собой большие поляны, окружённые лесом. Отсюда прибывшие посетители могли опуститься внутрь спутника, или отправиться на экскурсию. Именно на одну из этих площадок прибыл незапланированный пассажир с третьей планеты, вращавшейся вокруг звезды с присвоенным номером Г2В-ЖК, на которой совсем недавно была обнаружена разумная жизнь.

Но не только присутствие на заповеднике случайного разумного инопланетянина омрачало настроение Огга. В большей степени его удручал тот факт, что его сын остался на чужой планете вместо этого молодого варвара. Сколько его не убеждали сотрудники и Совет, что сыну ничего не грозит, что он прекрасно подготовлен и адаптирован к чужеродной среде, в которой вынужден был остаться, Огг волновался и переживал, лишая себя сна и покоя. Как можно быть спокойным, когда твой единственный сын волею судьбы остался жить среди существ, которые практически никогда не расстаются с оружием. Какие бы доводы не приводили его друзья, все они разбивались в прах о мысль, что его сын геолог, а не солдат. Огг надеялся, что сыну хватит ума и трезвого расчёта не оставаться на месте, а идти в горы и встретиться там с зоологической экспедицией. Тем более, что вшитый под кожу навигатор поможет ему найти экспедицию без особого труда.

Но пока на повестке дня стоял пришелец, в отношении которого Совет в своё время решил ограничиться наблюдением. Старейшины, будучи уверенными, что пришелец не сможет спуститься со скалы непосредственно в заповедник, решили, что нужно дать ему возможность истощить и ослабить себя, а затем схватить его и усыпить в криокапсуле до окончательного решения его судьбы. Огг предложил обездвижить инопланетянина капсулой со снотворным, выстрелив ею из пневматического оружия, но Совет помнил, с какой ловкостью увернулся пришелец от электрических разрядов. Распылить усыпляющий газ над стартовой площадкой, Совет так же не захотел, ведь наблюдение за этим представителем иной цивилизации в таких необычных условиях, могло дать ряд ценных сведений.

Сотрудники заповедника наблюдали за пришельцем четверо суток. Сутки их родной планеты по продолжительности совсем незначительно отличались от тех, которые были присущи планете молодого варвара. За это время юноша развил на стартовой площадке бурную деятельность. В первый день он обошёл её по кругу и убедился, что находится на высокой скале, спуск с которой без подручных средств невозможен. После этого молодой пришелец нарезал множество тонких лиан, из которых сплёл длинную верёвку, смастерил себе примитивный лук со стрелами и заготовил два десятка коротких, в локоть длинной, кольев. Заточив колья с одного конца, он два часа тренировался, метая их в большую кочку. Колья пришелец повесил на сплетённый из тонких лиан пояс. Всё это время он оставался без еды, ежедневно выпивая небольшое количество сока лиан. Чтобы собрать сок, юноша крутил кульки из больших кожистых листьев одного из кустарников, которые прикреплял щепками к стволу толстой лианы, предварительно сделав на нём множество мелких v-образных надрезов. На пятые сутки, после очередного короткого сна, он притащил к краю площадки большой моток самодельной верёвки, привязал один её конец к ближайшему дереву и сбросил моток вниз. Затем ухватился за верёвку и начал спуск.

Сотрудник, который в это время дежурил у мониторов, воспринял ситуацию чрезвычайной и созвал всех. Огг, оценив действия пришельца, решил оставить всё как есть. Возможно, кто-то счёл бы такое решение далёким от понятий сострадание и гуманность, но посылать своих сотрудников на спасение этого существа, Огг расценил, как не позволительное. Рисковать здоровьем и, возможно, даже жизнью своих людей, спасая одно опасное создание, спускавшееся по верёвке, от зубов и когтей другого, ещё более грозного порождения природы, которое обитало в данном секторе, Огг посчитал неправильным и никто не смог бы переубедить его в обратном.

Хтор заметил спускавшегося по верёвке юношу в самом начале его спуска и, приседая на шести мягких лапах начал продвигаться к тому месту, где добыча должна была опуститься на землю. В соседнем секторе спускающегося паренька заметило ещё одно не менее опасное животное, скрытое кроной дерева, росшего совсем рядом со скалой, но на него наблюдавшие за пришельцем сотрудники не обратили внимания, так как знали, что через силовой барьер этому хищнику не пробраться.

На единственной планете, вращавшейся вокруг звезды К74-БК, хторы были вершиной пищевой цепи. Шестилапые кошки, отдельные самцы которых достигали в холке полутора метров высоты, более шести метров длины, а весом доходившие до семисот килограмм, были идеальными убийцами, так как в дополнение к мощи, свирепости и ловкости обладали великолепной мимикрией. Поверхность их безволосой кожи не содержала ни одного пигмента. Зато изобиловала нанокристалами, способными менять характеристики отражённого света, настраивая цвет кожи животного соответственно краскам окружающего мира. Крадущийся к добыче хтор был практически невидим, настолько он сливался с местностью. В дополнение к этому он был способен изменять собственный запах, делая его максимально приближённым к запаху своей жертвы, вводя её в заблуждение вплоть до момента молниеносной атаки.

Те из сотрудников заповедника, кто наблюдал за воинственным и смелым мальчишкой понимали, что шансов выжить в секции, где властвовал кровожадный хтор, у него нет. К тому же, они прекрасно осознавали, что со спуском на территорию заповедника, парень однозначно подписывал себе смертный приговор, так как в каждой секции имелись опасные и жестокие хищники, столкнувшись с которыми он навлекал на себя смертельную опасность. В то же время, смерть юноши решала все проблемы, возникшие с его появлением на спутнике.

Спускавшийся практически на границе двух секторов варвар, словно специально выбрал секции, в которых жило только по одному хищнику. И это был единственный плюс в таком выборе места для спуска, ведь оба эти хищника превосходили в степени своей опасности всех остальных вместе взятых хищных обитателей заповедника.

За четыре дня наблюдения за гостем, сотрудники заповедника уже успели свыкнуться с присутствием представителя иной цивилизации. Мало того, они прониклись к нему симпатией и сочувствием. Когда высота, разделявшая юношу от затаившегося внизу хтора сократилась до критической, все свободные от дежурства биологи и экскурсоводы, не сговариваясь, вышли из помещения. Они всего лишь хотели оградить себя от созерцания кровавой сцены. Сотрудники столпились в широком коридоре возле дверей координационной комнаты и молчали. У мониторов остались только Огг и дежурный техник. Через минуту за дверями координационной комнаты послышался возглас удивления. Ожидавшие в коридоре сотрудники начали недоумённо переглядываться, а затем, сорвавшись с места, гурьбой бросились обратно к монитору.

К их удивлению, пришелец был цел и невредим. К тому же, он оказался не в том секторе, где жизнями обитателей распоряжался хтор, а рядом, в соседнем. В том самом секторе, который никто не рассматривал в качестве места для приземления юноши. Хищник, обитавший в этой части заповедника, не обладал мимикрией и длинными когтями. У него не было цепких лап и грозных клыков. Он обладал большим мощным клювом, жил в верхушках деревьев и передвигался по всему сектору, перебираясь с ветки на ветку. Он был полупрозрачным, что затрудняло возможность обнаружить его среди листьев, в пестроте теней и света и спускался на землю только за добычей. Но даже спуском такое перемещение назвать было сложно, так как он просто сваливался жертве на голову. Звали его кор-кор.

Кор-кор был сухопутным головоногим моллюском о двенадцати щупальцах и внешне сильно напоминал морского осьминога с Земли, о чём обязательно упоминали смотрители, проводя экскурсию по этому сектору. Но сейчас он ни чем не напоминал того славного охотника, каким был всего минуту назад, так как лежал мёртвой бесформенной кучей за спиной юноши, а из центра этой кучи торчала остриём вверх длинная заточенная палка, заменявшее пришельцу копьё. Та самая палка, которая во время спуска висела притороченная лианой поперёк его спины.

Юноша стоял в нескольких шагах от силового барьера и не сводил взгляд с хтора. То, что он видит фактически незримого хтора, не вызывало никаких сомнений. Кроме всего прочего, было очевидно, что он уверен в своей безопасности, словно знает, что сквозь барьер хищнику да него не добраться. Хтор в свою очередь, был сбит с толку тем, что добыча так неожиданно ускользнула от него. Он кружил на одном месте, не издавал ни малейшего звука и бросал яростные взгляды на недосягаемую жертву. Все животные заповедника уже давно знали о присутствии силового поля. Рано или поздно они сталкивались с ним и больше не предпринимали попыток пробраться сквозь него. Так уж случилось, что хтор был первым, кто испытал на себе воздействие барьера. Хтор знал, что не может добраться до добычи, но и уйти несолоно хлебавши, он пока не мог.

Сотрудники, не ставшие свидетелями разыгравшейся трагедии в секторе с кор-кором, засыпали Огга вопросами. Пока Огг пытался восстановить происшедшее на словах, молодой варвар снял с пояса несколько метательных кольев. Он сделал один шаг силовому барьеру, тем самым ещё больше сокращая расстояние между собой и хищником, что выписывал круги в нескольких шагах от него. Скорость, с какой он поочерёдно метнул колья в тело хтора, была просто неимоверной. Четыре гладких, остро заточенных колышка успело войти в бок хтора почти целиком, прежде чем обезумевший от боли зверь бросился на силовой барьер. Хтор встал на задние лапы во всю длину своего гигантского тела, пытаясь остальными четырьмя конечностями прорвать препятствие, отделявшее его от обидчика, но в результате этой опрометчивой атаки, ещё два снаряда воткнулись в его тело с левой стороны между верхними и средними лапами. Они воткнулись в то место, где как посчитал ставший из добычи охотником юноша, могло находиться у зверя сердце. Он не ошибся. Хтора был обладателем двух сердец и оба сердца оказались пронзёнными насквозь. Впервые за время пребывания в заповеднике хтор издал звук. Это не был рёв или рык. Звук был коротким, похожим на крик человека. Крик этот был полон боли и страха. Хтор осел на задних лапах, медленно заваливаясь набок. Он был мёртв.