Текст книги "Отыгрывать эльфа непросто (сборник) (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 59 страниц)

Источник характеризует Цехлина человеком, склонным к некоторым преувеличениям.

* * *

Внимательно изучив документ, Берия многозначительно хмыкнул и, покачивая зажатым в пальцах листком донесения, высказался, обращаясь, впрочем, больше к самому себе, чем к собеседнику:

– Значит, немцы все еще не догадываются и наши мероприятия по обеспечению секретности использования медикаментозного состава сработали так, как надо. Ну что ж – это радует…

"Воспоминания" Зуев Максим Григорьевич, Москва, 1993 г.

О том самом времени, когда все это только начиналось. Когда вместо ставшего позже второй кожей эльфийского комбинезона на мне находилась новенькая, с иголочки форма Харьковского училища войск НКВД. Кажется, как давно это было… И как близко…

Начало войны как громом поразило всех моих знакомых, но в отличие от всяких пораженцев, весь личный состав моей группы, да что там группы – курса, практически в тот же день написал рапорты об отправке в войска. В чем нам было отказано. Потрясая стопкой наших заявлений, начальник училища на общем собрании высказал, что он о нас всех думает. Высказал с добрыми отеческими нотками. Добавив, что учеба на текущий момент является для нас всех приоритетным делом, и выпустив в бой необученных мальцов, он самолично подорвет обороноспособность страны. И что лучшее, что мы сейчас можем сделать – это усерднее учиться. А чтобы мы не скучали и не забивали свои буйны головы ненужными мыслями, приказал своему заму по строевой Хмылеву усилить с нами работу. Как мы его тогда ненавидели! Гонял ведь до седьмого пота, до обмороков! Правильно к нему за глаза кличка Хмырь прилепилась, с такой-то фамилией и методами обучения. Хотя, это я теперь понимаю, что мужик он был правильный и с нами тогда именно так и надо было. Ведь после строёвки, стиснув зубы, мы как волки кидались на учебу. Стараясь как можно скорее овладеть всеми знаниями, необходимыми на фронте. Учеба в тот момент казалась нам личным врагом, победа над которым приблизит и окончательную победу на фронтах. Вести с которых не радовали…

Ну а потом, в начале августа к нам приехали гости. И меня и еще четверых из моего курса вызвали в кабинет начальника. Там находились сам начальник училища и незнакомый офицер госбезопасности, по-хозяйски расположившийся за столом, которого начальник представил, как капитана Мирошина. Сразу же после знакомства нас оставили с ним наедине.

– Здравствуйте, товарищи курсанты! Ваше руководство характеризует положительно. Вы все хорошие специалисты, комсомольцы, физкультурники. Я сейчас задам один вопрос, отвечайте не сразу, у вас есть три минуты на размышление.

Вы готовы отправиться на фронт для выполнения приказа командования Красной Армии?

Вопреки приказу думать я не стал. Да и никто из моих товарищей не стал. Поэтому сказали чуть ли не хором:

– Так точно!

– Ну что ж, тогда садитесь, – махнув в сторону стола с разложенными листами бумагами и писчими пренадлежностями гость продолжил – И всем – родителям, друзьям, любимой девушке пишите письма примерно следующего содержания: "Направлен на фронт, отвечать смогу редко, обратный адрес полевая почта такая-то".

Пока мы писали, капитан вышел за дверь и, вернувшись через минуту, забрал со стола пепельницу и отошел покурить к окну. После со смаком выкуренной сигареты он собрал и окинул взглядом наши творения и, не запечатывая, положил в командирскую сумку, а из неё достал стопку бланков подписок о неразглашении.

Сама поездка на какую-то подмосковную базу просто не отложилась.

Потом было муторное кукование на аэродроме в ожидании подходящей погоды для высадки. Из развлечений – только наблюдение за молчаливым оцеплением и разглядывание барака, в котором нас временно разместили. Ну и разговоры конечно. Слухи ходили самые нелепые. Что, в принципе, при таком недостатке информации вполне логично.

Впрочем, мариновали нас недолго, ожидание вскоре закончилось, и одной безлунной ночью нас все-таки загрузили в самолет.

Ну, а после приземления и началась наша учеба нелегкому ремеслу инженеров-психоэнергетиков.

Сейчас-то, с высоты накопленного опыта и знаний я понимаю, что с нами, тогда еще неоперившимися птенцами, надо было поступать именно таким образом – вытолкнуть из будничной лодки обычной жизни и заставить нас самих, барахтаясь и захлебываясь, познавать новое и раздвигать горизонты науки. Но это сейчас…

Тогда же – тогда неизвестный коллектив, странное отношение единственного преподавателя, вдобавок еще и резко отличающегося по виду от человека, постоянная физическая и психологическая нагрузка – все это буквально выжимало из нас соки, отбивая всяческое желание жить. Этот переломный момент, когда действие лекарственных препаратов, которыми в строго выверенной пропорции были буквально пропитаны наши организмы, достигло максимума – именно тогда я впервые познал, что такое психоэнергетика, и ощутил то необычное состояние, которое и подтверждает тезис о том, что человек является частью природы… мира… и противопоставлять себя окружающему – это даже не глупо, а просто преступно.

Нет, конечно, и сейчас, особенно в капиталистических странах, известных своей хищнической эксплуатацией природных запасов, буйным цветом расцветают заблуждения о противопоставлении человека и человеческого общества окружающей среде – матери-природе, как мы ее понимаем. И это однобокое потребительское отношение уже сейчас приводит к оскудению запасов и к экологическим катастрофам.

Понятие человека как "Царя Природы" в корне неверно. Ведь человек не царь, а всего лишь её часть, малая часть, которая имеет просто большую ответственность и ответственность не только перед собой или перед обществом, но и перед природой. И это даже символично, что именно психоэнергетика открыла возможность соприкосновения природы и человека. Другие отрасли науки давали человечеству инструменты для познания мира, но только эта наука дала инструмент общения с ним.

Но вернемся к воспоминаниям.

Точно не помню, да и это не важно, но это произошло то ли на вторую, то ли на третью неделю после прибытия, в тот момент из-за постоянного приема зелий окружающее уже было подернуто дымкой нереальности, и все мое существование сфокусировалось только на выполняемой мной работе, приказах преподавателя и вкусе еды. Такое ощущение, что все это время мы не спали – или спали очень мало. В голове именно об этом отрезке жизни остались только обрывки, неясные образы, которые до сих пор так и не сложились в ясную картину.

Но в отличие от тех размытых, не связанных эпизодов, во время которых мое "я" буквально не существовало, поглощенное препаратами и изматывающей, валящей с ног работой, момент обретения я помню как сейчас. С тех пор прошел уже не один десяток лет, и остатки моих волос уже покрывает седина, но эти воспоминания предстают перед моим взором так, как будто бы это случилось вчера.

Первое, что я ощутил, это голос. Голос, ржавым гвоздем царапавший мне голову…

– Максим! Максим, открой глаза, ты меня слышишь?

Он все не прекращался, и как будто его одного не было достаточно, кто-то тряс мое тело.

После того как я открыл глаза и был в состоянии их сфокусировать, то первое на что обратил внимание – внимательные взгляды окружающих. Я находился в каком-то из многочисленных подземных залов, которые мы с ребятами все это время освобождали от остатков наполняющей их земли и песка. Во всяком случае, в тот момент в моей голове всплыли размытые воспоминания о переплетении коридоров, оплавленных стенах и тысячах – нет, десятках тысяч шагов, которые я сделал внутри этих коридоров, вынося корзины с землей или идя обратно. У потолка полукруглого помещения висело несколько светящихся зеленым призрачным светом шариков, окрашивавших лица присутствующих в мертвенные цвета.

Пока я обводил окружающее все еще мутным взглядом, куратор не переставая тряс меня, пытаясь добиться хоть какого-то внятного ответа. И в этот момент попытка произнести хоть какое-то слово была для меня подобна пытке. Казалось, что я забыл как говорить – во всяком случае, сформулировать что-нибудь связное было непосильной задачей.

Ощущения после того, как я очнулся, были довольно противоречивыми. Одновременно болела каждая клеточка тела, и в тот же момент ощущалось что-то иное, что-то необычное, непередаваемое обычными словами – то, чему просто не было названия в русском языке. Нельзя сказать, что это ощущение было неприятно, но оно не терялось на фоне ломящих мышц и бурной реки головной боли, настолько сильной, что даже попытка подумать о том, чтобы открыть глаза, была героической.

Больше это чувство походило на поток воды или ощущение прохлады, вливающейся со всех сторон. И ощущаемой не кожей, а чем-то еще, находящимся на небольшом, практически неразличимом расстоянии от нее.

Конечно, для вас, мои читатели, ощущение потоков энергии, пронизывающей окружающее, не является чем-то новым и неизвестным. Ну, если только для дошкольников, творящих под контролем воспитателей свой первый в жизни энергоконструкт светлячка. Совсем недавно мой внук с восторгом и гордостью показал мне свое первое творение, до боли похожее на те неловкие попытки, которые получались у меня в самом начале. Мои товарищи, которых уже давно раскидала судьба по всем сторонам нашей бескрайней родины, много отдали для того, чтобы основы этого нелегкого, но такого увлекательного направления в науке не только проникли во все отрасли народного хозяйства, но и стали до такой степени обыденной вещью, что обучение основам психоэнергетики уже давно включено в школьную программу. И ведь у подрастающего поколения сейчас получается не напрягаясь делать те вещи, к которым мы приходили через зубовный скрежет и высочайшую концентрацию!

Глава 5

16.09.1941 г. Главный заклинательный зал, третий уровень, рассветная сторона спирали главного коридора.

Ссешес Риллинтар.

Уверенности в том, что первый, да и, если честно, второй подопытный выживет, у меня не было. Наверное, в связи с тем, что все это действо было предназначено больше для самоуспокоения, по принципу – если не знаешь, что делать – делай хоть что-то. И вся эта идея подсадить кусочек энергооболочки Духа Чащи в человеческий организм – сперва она попахивала идиотизмом. Нет, что одержимые в состоянии использовать магию (в основном, используя ресурсы находящегося с ними в симбиозе энергетического существа) это я знал, но вот дать стопроцентную гарантию в том, что подопытный останется в своем уме и не повредится рассудком – тут особой уверенности не было. Да и сам процесс вселения энергетической сущности я представлял только теоретически – на уровне того, что такое возможно. Но тут на помощь, как ни странно, пришла ВаСю. Тот еще был разговор. У меня как раз тогда забрезжила идея, каким образом можно сохранить разум реципиента или хоть немного минимизировать эффект от проникновения чужеродной энергооболочки. И разговорившись с Лешим по поводу постэффектов и возможного применения некоторых растительных компонентов, сам не заметил, как к обсуждению подключилась ВаСю, компании которой я по какой-то непонятной для себя причине избегал в последнее время. Нет… Когда она была не помнящей себя зверушкой или невинно моргающим человечком, не понимающим ничего из происходящего – тогда мне было проще. Но после того, как к ней вернулась часть воспоминаний… И не то чтобы я боялся разговора с ней – просто должность Матроны Дома, возложенная мной на ее хрупкие плечи, была воспринята серьезней некуда. И если бы только ею самой – нет, в игру активно включилось и мое подсознание, смешивая в чудовищном коктейле воспоминания, чувства и действительность…

…

– Вот слушай идею: основная проблема одержимости заключается как раз в том, что реципиент негативно воспринимает инородный кусок ауры и его организм борется, вызывая, таким образом, реакцию отторжения. Моя идея как раз заключается в том, чтобы провести слияние энергооболочек, снизив насыщенность ауры пациента до минимума и растворив твой кусочек в ней, сделав невозможным разделение, – потирая подбородок с отсутствующей щетиной, я в сотый раз прикидывал возникшую у меня идею. Если воспользоваться компьютерной аналогией – необходимо было, отключив механизм проверки целостности ядра операционной системы, пересобрать его с использованием внешних модулей и, получив новую контрольную сумму, заново запустить. А для того чтобы это было возможно, необходимо фактически довести подопытного до предела его физических и умственных сил, заставив снизить насыщенность ауры до минимума, чтобы облегчить процесс слияния. Но вот с помощью чего это сделать? Бросив оценивающий взгляд в сторону Духа Чащи, я задумчиво пробормотал:

– В общем, те алхимсоставы, которыми я их сейчас пичкаю, через некоторое время вызовут истончение ауры, но, даже загоняв их до предела физическими нагрузками, отключить их мышление мне полностью не удастся.

– Глава, а мышление-то зачем отключать? – вопрос разместившегося рядом со мной на пригорке Духа Чащи, больше похожего на обычного деревенского деда, укутанного в сшитый (а скорее выращенный) из чего-то больше похожего на дерюгу кафтанчик, требовал ответа.

– Скорее всего, сумасшествие, которое обычно охватывает одержимых, можно списать на попытки вселенного духа управлять общим телом вопреки воле реципиента. Это так. Но еще более вероятно – дело заключается в том, что процесс слияния не происходит полностью. И первое препятствие заключается как раз в том, что естественные механизмы защиты психики препятствуют этому процессу. Так что тут надо что-то думать.

Не успел я произнести эти слова, как от сидящей рядом ВаСю, заинтересованно прислушивающейся к нашему разговору, раздался уточняющий вопрос:

– Князь мой, дозволенно ли будет недостойной поделиться незначительной идеей, которая посетила меня при вашей высокоученой беседе?

В тот момент мой мозг был занят перебиранием известных рецептов алхимичесикх ядов в попытке отыскать наиболее безвредный, но вместе с тем гарантированно приводящий жертву в беспамятство или угнетающий высшую нервную деятельность, и поэтому на вопрос ВаСю я ответил на полном автомате:

– Конечно, ВаСю, и вообще, заканчивай сидеть как не родная.

Не успело последнее слово сорваться с моего несдержанного языка, который в тот момент мне хотелось отпилить по самый корень, как девушка как ни в чем не бывало произнесла:

– Можно использовать раствор опия…

Дальнейшее разнузданное действо наверняка напоминало тусовку хакеров в лаборатории органического синтеза МГУ. Пересыпая терминами и рецептами, морщась, перекрикивая, и только что не беря друг на друга за грудки, два не особенно адекватных существа вели научную дискуссию под всёпонимающим отеческим прищуром Духа Чащи. И в тот самый момент все страхи и все недоговоренности, которые были между нами, как будто бы растворились в веселой, чуточку сумасшедшей беседе, наполненной неудержимым искрометным юмором и аналогиями, вряд ли понятными обычному человеку. Как будто сам собой организовался лабораторный стол и появились реагенты, забурлили растворы в ретортах, и многочисленные пробирки, принесенные несчастным загнанным Романом, принялись подмигивать бликами солнечных лучей. Чистое, незамутненное счастье экспериментаторской деятельности охватило нас в тот момент. И пусть первый встречный бросит в меня камень, если это счастье не было обоюдным. И уже была забыта первоначальная причина, и давным-давно растворы и декокты перешли из разряда снотворных и успокаивающих в сторону блокирующий моторику ядов и многокомпонентных зелий. Спокойно сидящий леший был тут же припахан для обеспечения стационарного канала подпитки магией, а явившиеся на шум зрители – организованно посланы на сбор и переноску компонентов и готовых составов. И никто даже не подумал, что все это можно было бы сделать в тиши и удобстве лаборатории – о нет! Это было бы не так интересно!

Первый "самовызвавшийся" подопытный, натужно глотающий полученный вариант декокта, и бег с препятствиями в попытке остановить сорвавшегося, абсолютно зеленого курсанта, не разбирающее ломанувшегося в сторону зарослей.

Оценивающий, с танцующими веселыми чертенятами взгляд ВаСю, обводящий присутствующих в поиске следующей кандидатуры, мимолетом пойманный мной… и мой ответный, чуточку сумасшедший, наполненный непередаваемым счастьем и радостью…

Возмущенный мат Сергеича и сдержанный и от этого не менее строгий голос Кадорина, пытающегося кое-как привести к порядку струхнувших учеников.

Мой шипящий шепот, смешанный со звонким ручейком девичьего голоса, убеждающий очередного подопытного, что это абсолютно безвредно и вообще – чтобы не рыпался, в случае чего откачаем…

Шелест и треск разрядов импровизированного алтаря и судороги бьющегося человеческого тела, уже покрытого разноцветными змеями татуировок, стабилизирующих нагрузку на энергоканалы и позволяющих минимизировать возможный вред при ритуале. ВаСю чертила их извлеченной из рукава кистью, буквально одними легкими, невесомыми штрихами. Предварительно попросив меня зафиксировать тело. Просьба, выраженная одним взглядом… Услышанная и тут же исполненная…

Шипение впитывающейся в тело, растертой и приготовленной тут же туши, меняющей свой цвет и оттенок от мельчайших изменений магического фона. Линии и мазки, складывающиеся как будто сами собой в многочисленные разветвленные глифы заклинаний, оплетающих конечности и змеящихся по обнаженному торсу, подкрадываясь к шее и тонкой паутинкой раскидываясь на уже освобожденном от ненужных волос черепе.

Чистая, незамутненная радость творения… Подчеркнутая приятной усталостью хорошо выполненной работы и удовлетворением свершения… Ощущение любимого дела и дружеского участия…

И дружный вздох радости, когда наполненные заемной силой глифы довольно замерцали, выходя на рабочий режим, говоря таким образом, что аура подопытного, смешанная с сущностью Духа Чащи и щедро подпитанная от источника, наконец-то стабилизировалась…

Шум уносящих пациента хумансов и прорвавшееся сквозь щит разума валящее с ног напряжение. Щиплющий спину пот и отражение усталого удовлетворения в ответном взгляде…

…

Совершенно секретно.

НКГБ СССР. Календарь сообщений отряда "Башня"

25.09.1941 г

Кот – Центру

Операция "Кот" продолжается, 4 котенка потерялись. Остальные взрослеют.

(Запятая вместо точки – радист не под контролем.)

…

Подготовка, да и обучение молодых магов всегда связана с риском. Это понимали и в Москве. Тем более что в спецгруппе при Наркоме внутренних дел СССР, а именно по этому управлению (так уж исторически сложилось) проходили все материалы по операции "Тополиный пух". Конечно, логичнее было бы провести их по Управлению Особых отделов и перевести туда всех фигурантов по делу, но на совещании, состоявшемся в кабинете Берии в присутствии всех заинтересованных лиц, было решено, что партизанский отряд "Башня", являющийся официальным прикрытием этого самого "Дома Риллинтар" так и останется в ведомстве Судоплатова. Тем более, что по сообщениям агентуры диверсионная деятельность данного отряда в районе его дислокации приносит немецко-фашистским захватчикам множественный урон. Единственное, что было сделано в угоду дополнительной секретности так это то что отряд провели не по второму отделу (территории СССР, оккупированные и угрожаемые противником) и третьему отделению этого отдела (БССР); а по четвертому отделу, отделение "М". В которое сразу же принялись переводить всех оставшихся в живых специалистов, работавших в свое время в спецотделе Глеба Ивановича Бокия как раз по нужному направлению. Оных к слову было найдено не так уж много, некоторых пришлось выдергивать даже из Главного управления исправительно-трудовых лагерей. Туда же переводили и проходящих по операции "Тополиный пух" консультантов и научный состав. Комплектование, проводимое под личным присмотром "Самого" было закончено в рекордные сроки и уже в первых числах августа отделение заработало в полную силу, анализируя, обрабатывая всю доступную информацию. В ведение этого отделения была передана отдельная номерная радиостанция, для осуществления кодированной радиосвязи с партизанским отрядом.

Конечно, странным совпадением и наверное большой удачей было то что один из первых фигурантов по делу Тополиного пуха был как раз бывшим кадром из расформированного спецотдела, занимавшегося до тридцать седьмого года как раз вопросами мистического и парапсихологического характера. Конечно, подробная проверка товарища Кадорина была проведена, причем не только по ведомству Абакумова. В конце концов, за неимением лучшего специалиста, слишком уж хорошо зачищали в свое время людей из спецотдела и в особенности завязанных на мистике, капитана оставили на этом фронте работы. Обладая аналитическим умом, приличной подготовкой и некоторым специфическими знаниями он оказался лучшей кандидатурой для дальнейшей работы с этим самым "Домом Риллинтар".

Конечно же удаленная работа и полный отказ объектов покинуть район Источника, да и сам факт его существования, сильно нервировал руководство, начиная от Судоплатова, заканчивая сами знаете кем. Но в связи с нелегким, а можно сказать практически катастрофическим положением на фронтах, вопрос о проведении силовых акций был отложен и принято предложение Молотова, как ни странно полностью себя оправдавшее.

Тем более что несомненные плюсы сотрудничества с Домом Риллинтар не замедлили себя показать. Начиная со столь хорошо принятого в войсках зелья кошачьего глаза и лекарственных препаратов на основе листьев меллорна, заканчивая некоторыми специфическими веществами и объектами, работа с которыми была только начата в лабораториях отдела "М".

25.09.1941 г. Где-то в Белорусских лесах, на одной неприметной полянке. (за точное местонахождение немецкое командование отдало бы душу)

Разместившиеся с относительным удобством вокруг костерка отгоняющего ночную мглу и осеннюю прохладу индивидуумы с удовольствием потягивали из берестяных стаканчиков круто заваренный чай, являвшийся фактически основной статьей импорта вновь образованного Дома. И в дополнение к столь великолепному напитку слушали наполненное эмоциями выступление одного из присутствующих. Им был наконец-то достигший некоторых успехов штатный радист отряда, доставшийся Дому Риллинтар как бы в наследство после убытия Кадорина на доклад начальству. Так уж получилось, что в наполненный грузом самолет, за прочность конструкции которого Ссешес вполне обоснованно опасался, просто физически не вместил бы дополнительного пассажира. И именно по этой причине Олег вместе со своим нежнолюбимым "северком" прочно обосновался в подземелье Дома. Правда догадаться, что эта радиостанция в девичестве носила вполне русское имя "Север" при первом, да и последующем взгляде было ой как не просто. Все дело в том, что забрасываемые в тыл врага группы оснащались несколько модифицированными "северками", как их любовно называли в войсках. Модификации касались в основном изменения всех существующих надписей на английские и уничтожения всех видимых номиналов радиодеталей.

Теперь уже штатный связист Дома Олег обеспечивал связь с центром, ну и в свободное время занимался экспериментами. Еще до войны он был записан в радиокружок, где молодому парнишке привили любовь к конструированию и сборке различнейших самых извращенных схем и конструкций. Ну а после училища связи НКВД его наклонности расцвели буйным цветом. Видимо если бы не судьба, закинувшая молодого радиста в густые леса беловежской пущи и не эта проклятая война, то через некоторое время Олег обязательно бы стал конструктором радиоаппаратуры причем скорее всего своих любимых мобильных радиостанций в которых он съел мало того что не собаку. Во всяком случае, заохоченные Ссешесом при ночных вылазках немецкие радиостанции, в немного некондиционном конечно виде, были принимаемы Олегом просто таки с детским восторгом. Некоторые из них ему даже удалось починить. Поэтому в каморке Олега, куда был пробит дополнительный воздуховод через который выходили провода растянутых над подземельем антенн и противовесов было организованно практически круглосуточное прослушивание сухопутных и воздушных диапазонов немецких радиостанций. Особенно после того как ему совместно с дроу удалось решить проблему электропитания имеющейся в наличии радиоаппаратуры. Что было к слову совсем не просто.

"Придирчиво осматривающий внутренности трофейной Torn.Fu.d2, принесенной кстати на собственном горбу, Ссешес периодически задавал наводящие вопросы, касающиеся в основном принципов радиосвязи. Все же светиться хоть какими-то знаниями ламповой техники дроу было не с руки, ибо и так в некоторых вещах было допущено столько проколов, что он и сам иногда удивлялся, как его еще не попытались взять за жабры. Взять хотя бы знание языка. Ведь Русский язык до того сложное и много плановое явление что диву даешься. Если изменить интонацию всего одного слова, то все предложение может принять совершенно противоположный смысл. С точки знания любого другого языка – это просто ужас. Так и сыплются многие засланные казачки, пытающие выдавать себя за русских. Выучить язык можно – вызубрить правила, отточить произношение, исправить артикуляцию. Но вот что делать с образом мышления? Без него не получается уловить именно суть, смысл эмоций и оттенков. Конечно помогают методы языкового погружения, но для полной аутентичности нужно время и часто довольно солидное. Вот и получается, что знание языка и идиом показываемое вот этим самым "дроу" является довольно подозрительным. В принципе, в голове Ссешеса пробегали некоторые догадки, что ему доброе дело делают некоторые накопившиеся после Великой отечественной войны изменения в языке и довольно часто проскальзывающее в его речи обороты из молодежного сленга, но некоторая тревога все равно его не оставляла. Радовал только довольно значительный акцент, связанный с особенностями строения речевого аппарата. Он-то хоть особых оснований для паники не давал ибо похожих на язык иллитири фонетических конструкций в земных языках было мало, а если и были то принадлежали уж к совсем редким разновидностям. Поэтому Ссешес решил на некоторое время прекратить нервничать об этом, вокруг и так хватало проблем. Взять ту же радиосвязь.

– Олег, ну вот объясни ты мне, ну зачем столько энергии выкидывать считай что в холостую? Нет, выглядит то оно все просто великолепно – лампочки горят, трансформаторы гудят, а в сборе все это звенит – особенно если уронить откуда-нибудь повыше. Но неужели нельзя сделать все это хоть чуть-чуть более экономичным?

Выражение лица радиста, претерпевшее некоторые изменения после такого уничтожительного отношения к его любимой ламповой технике, являло собой некоторый компромисс между недовольством и любопытством. Уж очень странные иногда мысли пробегали в голове его ушастого собеседника, интересуя не только любопытного молодого специалиста, но и его не менее любопытных корреспондентов на другом краю радиомоста. Очень интересуя…

– Ту ты прав это не мой северок. – тон с которым эти слова были сказаны мог бы принадлежать объевшемуся сметаной коту, если бы конечно оный кот вдруг научился человеческой речи. – Чем эти немецкие радиостанции хороши так это мощностью, да и канал держат великолепно. Но вот по экономичности северок намного лучше. Для вот этой дуры – при этих словах Олег похлопал ладонью по верхней крышке подогнанного ему трофея – никаких батарей не напасешься. Там где ты ее достал должна быть еще одна коробка такого же размера, но уже с батареями. И кстати, зачем ее дырявить было? Я еле-еле контура восстановил, благо небольшой запасец провода был.

В ответ на данный вопрос Ссешес, прикарманивший данную радиостанцию еще с месяц назад, в разгар немецких шевелений связанных с некоторыми подлянками организованными Духом чащи, но только сегодня вспомнивший о выкинутом в кусты странном бронежилете с антенной, оттянувшем смерть радиста примерно на секунду, странно ухмыльнулся и ничего не сказал. С одной стороны дроу было понятно, что вопрос вроде как риторический, но неужели потеки крови на противоположной стороне радиостанции ничего не сказали собеседнику?

– А батареи, между прочим, нам бы пригодились. А то если из центра не пришлют, будем сидеть без связи, я уже и так стараюсь экономить.

Встречный вопрос Ссешеса, заставил радиста призадуматься.

– А зачем батареи? А если просто привязать пару глифов преобразования электричества к какому-нибудь носителю?

– Опять со своей магией? Вы там что в своем мире в каждую дырку ее пихаете?

Легкий смех дроу, звонкими колокольчиками раздался в каморке радиста, переотражаясь от каменных стен.

– Ты прав Олег, ой как ты прав. По устоявшемуся мнению магиков из Мензоберанзанской академии – если задача не решается с помощью магии, то она не имеет решения.

– Это как так? И что – все-все можно с помощью этой твоей магии делать? И даже – тут молодой парень немного задумался подбирая в своей памяти процессы или технологии которые по его мнению уж точно нельзя сделать с помощью этого самого шаманства, которое периодически показывал дроу и его хвостатая подруга. Не найдя, а может просто и не особенно искав, Олег зацепился глазами за все ту же нив чем неповинную радиостанцию и с небольшой обидой в голосе произнес. – да взять хотя бы батареи к этой вот немке. Может твоя магия их достать?! – Грохнув кулаком по деревянному корпусу, радист с полной уверенностью продолжил развивать мысль. – А то все с этого твоего шаманства с ума посходили. А я так скажу – главное какая обществу от этого польза. Сможешь своим бубном батареи нашаманить – значит польза есть!

Ссешес после этих слов задумчиво облокотился на стол, заваленный обрывками проводов и радиодеталями, выпотрошенными хозяйственным Олегом из различного рода радиохлама попадающегося иногда дроу и другим членам отряда, и с крайне задумчивым видом произнес:

– Хмм… Шаманизм говорите? В принципе при постоянной подпитке жизненными силами кровных родственников некоторые духи могли бы и выжить. Только вот призыв какого-нибудь дальнего предка, причем видимо моего, из-за межмировых барьеров и оплата ему, а без оплаты эти сволочи – я о духах – не работают, обойдется в такую уйму энергии, что гекатомбой не отделаешься и даже одной… Это считать надо…

Раздумья Ссешеса прервал вопрос Олега.

– А гекатомба?

Не отвлекаясь от каких то своих подсчетов и заумствований дроу буркнул:

– А, не обращай внимания – это меня опять откат от языкового амулета дергает. С магией разума вообще по нормальному только иллитиды работают. Вообще-то такие вещицы, как использованный мной амулет у них и закупают, хоть дела с ними вести и опасно… Вроде это перевод на какой-то ваш язык фразы or’shanse ravhelen d’ gol… – После этих слов, произнесенных как будто бы про себя, Ссешес очнулся и уверенным голосом произнес. – Примерно пару тройку миллионов! – Тут дроу запнулся и как бы оправдываясь, быстро перевел тему. – В общем достать твою батарею будет очень сложно, да и затраты будут в разы, если не на пару порядков выше чем при изготовлении ее аналога. А для этого нам будет необходимо…"