Текст книги "Не живи уныло !"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Forward...

Кейт оглянулся. Это была "дайатсу". За рулем сидел Дани Алон. Видимо, бывший полицейский и указал на него киллеру.

Внезапно у прилавка с телевизорами закричали. Тут неожиданно увидели человека с пистолетом. Поняли, что происходит. Биатрис хотела бежать. Но киллер направил ствол Юджину в лицо и внимательно следил за ней.

– Forward...

Биатрис послушно сделала несколько шагов к машине. Киллер снова шевельнул стволом, теперь он уже приказывал Кейту:

– Tu the car!

"В машину!"

Кейта я не встретил, хотя прошел весь "Луна-парк".

Площадь атракционов оказалась не особенно велика. Весь

обслуживающий перонал – человек двадцать – были похожи один

на другого, как если бы родились от одной американской мамы

– беспородной, скуластой, с серыми глазами.

Дети получились именно такие – подчеркнуто бесцветные,

на одно лицо – в одинаково вылинявших майках, шортах,

обрезанных джинсах.

Кроме трех-четырех атракционов с кувырканием на высоте,

ничего особенного устроители не привезли.

Можно было попытаться выигать один из телевизоров, которыми были забиты полки киоска, у которого я остановился. С выигрышами дело тут обстояло плохо. Накинуть кольцо на столбик было совершенно невозможно. Я заметил, как человек из обслуги – видимо, старший – приказал другому убрать под стойку одно из колец, которое показалось ему чуть-чуть шире в диаметре...

И в этот момент я услышал крик.Он раздался очень близко. Я заглянул в темноту.

Юджин Кейт стоял ко мне спиной.

От него по направлению к выходу из "Луна-парк" уходила Биатрис – она уже не кричала, только судорожно, обеими руками, закрывала себе рот. Чуть сбоку возник мужчина – высокий, в темных очках, закрывавших верхнюю половину лица очках. Он держал Кейта на мушке...

Пролетавший над нами вагон-клетка с орущей молодежью швырнул в нашу сторону косой отблеск огней. Мне бросилась в глаза белесость щек террориста, они словно были покрыты светлым пушком. Сам он показался мне гибким, натянутым, как лук. Верхнюю губу его рассекал небольшой шрам. Казалось, человек улыбался.

Я узнал его. Это был Кадет.

Киллер держал Кейта на мушке...

– Стой! – крикнул я по-русски. Рванул из-за пояса "Беретту".

Оружие я получил именно на такой случай. Но стрелять было нельзя вокруг стояли люди. Российской милиции не разрешено применять огнестрельное оружие в толпе. Насчет израильской полиции я не знал...

Зато у киллеров во всем мире с этим не было проблем.

Кадет чуть повернул руку с пистолетом. Теперь мушка была

где-то в средине, между Кейтом и мной.

Какой-то израильтянин сунулся в темноту и теперь застыл,

открыв рот: – Ма кара?! -"Что случилось?!"

– Яв адарик! – крикнул я ему.

Он ничего не понял. Да и не мог понять. Фраза всплыла из самой глубины памяти. Все перемешалось. Это был цыганский язык, который я учил когда-то очень давно будучи опером по борьбе скражами крупного рогатого скота...

Я просил помощи...

Кейт воспользовался мгновением, прыгнул за прилавок, на

который накидывали кольца. И в ту же секунду киллер оставил Кейта, бросился к "дайатсу", которую я вначале не заметил...

Я еще мог бы его догнать, если бы неожиданно сам не ока

зался на мушке. На меня смотрел другой черный ствол. Его нацелил парень из Днепра – секьюрити, который перекинулся со мной несколькими словами на входе.

Мой бывший соотечественник держал ствол – как не держат

у нас – двумя руками...

– Клади пистолет на землю перед собой. Чуть что -сразу стреляю... Приказал он на русском.

"Дайатсу" отъехала на наших глазах. Я нагнулся, положил "Беретту" на асфальт. Кадет помахал мне рукой из машины.

– Привет! – Нас было трое – я, он и охранник из Днепра – говорившие по-русски.

К глубины парка к нам уже бежали полицейские. Израильтянин, к которому я обратился по-цыгански, меня понял. Вызвал помощь. Он бы взял в толк даже обратись я к нему на суахили.

– Теперь руки за голову... – скомандовал мне секьюрити.

Я поднял руки. Неизвестно, чтобы еще сделал бы со мной хлопец из братского Днепропетровска, но Юджин Кейт с хода снял меня с

крючка. Что-то крикнул. Я заметил жест хлопца. Понял, что могу

поднять пистолет...

"Дайатсу" с заложницей и киллером, с Дани Алоном за рулем уже

гнала прочь от стадиона. Народ шарахался по сторонам.

Мы побежали к мотоциклу.

– Пелефон! – крикнул Кейт.

Я передал ему его сотовый. На бегу он связался со своими.

Данни Алон и Кадет могли избрать любой маршрут и даже припарковаться тут же, у стадиона, – мы не могли осмотреть весь транспорт стоявший вдоль улиц вокруг. "Дайатсу" словно растворилась среди многих десятков других машин.

Но мне было известно место, на которое в аэропорту Щитограда Генерал указал киллеру. Место встречи , которое изменить было нельзя. Киллер должен был выйти на цель недалеко от перекрестка у Элиягу Голомб, рядом с несданным еще в эксплуатацию шоссе Менахем Бегин. В инструктаже Генерала, который тогда удалось тайно записать оно было указано точно...

Неожиданно прозвонил сотовый. Юджина Кейта вызвал начальник Центрального отдела полиции округа.

Мы уже гнали в сторону Элиягу Голомб. Заранее подключенная к шлему система связи позволяла Кейту разговаривать, не отрывая рук от руля. По обрывкам фраз по отдельным словам я примерно представил о чем шла речь.

Начальник Центрального отдела был удовлетворен оперативной обстановкой. Ночь православной Пасхи в Иерусалиме проходила наредкость спокойно. Информация о предполагаемой разборке на Пасху не подтверждалась. Российский бизнесмен, его семейство, друзья, телохранители покинули Храм, не дожидаясь окончания Всенощной...

Начальник Центрального встревожился лишь, когда ему доложили, что одна машина из сопровождения Кайнака и ее водитель исчезли.

– Как? Почему?!

Речь наверняка шла о ФСБшнике.

– Я дал команду в Аэропорт перекрыть въезд. Кроме того...

– Еще что-то?!

– Исчез этот Чокнутый. Рыжий... Бецалел! Оставил включенным телевизор. Зажег на кухне свет. Ребята понадеялись. А он слинял!

Стало ясно: после моего звонка Бецалел схода отвез Максима в Аэропорт. ФСБшник свалил по заграничному паспорту Бецалела первым же отлетавшим в Европу самолетом. Израильский даркон позволял обходиться без въездных виз.

ФСБшник снова нарушил планы покушения.

" Никто не остановит кортеж Кайнака в условном месте, не выведет хозяина виллы под пули киллера..."

– А где Кайнак и остальные? – крикнул Кейт.

– По дороге на Бейт ва-Ган...

– О кей!

Мы были уже у перекрестка.

Впереди показалась "дайатсу" и одновременно кортеж Кайнака. Не было только Максима, который договорился с Кайнаком заглянуть в Луна-Парк. Ситуация изменилась...

У Кадета должног быть вятянулась физиономия, когда он увидел, как машины, не замедляя скорости, машины прошелестели в нескольких десятках метрах и свернули в сторону, вверх, на Байт ва-Ган. Это был облом. Фашла, как говорят израильтяне... Моя миссия на этом закончилась, остальное принадлежало сделать полицейским.

И почти одновременно Кадет и Дани Алон увидели "ямаху" Юджина Кейта. Ни частный детектив, ни киллер не ожидали, что их будут преследовать на мотоцикле.

"Дайатсу" с хода рванула к строящейся скоростной трассе. Движение тут было закрыто. Въезд загораживала символическая оградка с короткой надписью на иврите и английском. Машина легко сбила ее. Проскочила вперед. Юджин Кейт не замедлил резко переложить руль. Рванул следом. Мы едва не пропахали по асфальту...

Это нас, возможно, спасло. Впереди, из "дайатсу", разда

лось несколько выстрелов...

Позади не было видно ни одной полицейской машины. Да они

и не рискнули бы ринуться под "кирпич". Их завывания слышались далеко позади...

– Ты где, кстати? – поинтересовался полковник в трубку.

До него вдруг дошло, что доносящиеся помехи и грохот могут происходить не по причине окружающего транспорта, а в виду перемещения самого Кейта.

– На новой трассе между Элиягу Голомб и Рамотом...

– Менахем Бегин? Там же натыкана техника, трубы...

– Вижу впереди "дайатсу" с киллером. Они гонят к туннелям...

Начальник Центрального отдела выругался, бросил трубку.

Кейт повернул голову:

– К выездам из туннелей теперь наверняка бросят патруль

военной полиции...

Крупнейшее инженерное сооружение в звукоизолирующем жолобе, с тремя туннелями, с парящим мостом и тихим асфальтом, должно было открыться только через пару месяцев.

"Дайатсу" виляла между оставленной строителями техникой.

Застывшие могучие "картпиллеры", трактора, разложенные тут и

там запасные части, инструменты...

Дани Алон гнал, как профессиональный гонщик. В какой-то момент

"Дайатсу" вдруг взлетела на боковой бруствер. Мне показалось, она прочертит бортом по оставленному на обочине трактору...

Встречная трасса была пуста, но пространство между обеими полосами заполнял строительный мусор, камни, техника.На фоне неярких огней впереди показались черные зевы. Вслед за "дайатсу" мы словно влетели в темную трубу...

Туннель был широк. Слабо освещен.

По обе его стороны виделись вделаннные в бетон металлические шкафы. Шкафы были сквозные. Их вторые дверцы выходили в соседние туннели, предназначенные для движения в обратном направлении. Вдоль бетонной стены были прикреплены телекамеры, они еще не работали...

Внезапно "Дайатсу" впереди замерла. В конце туннеля мелькнул свет. Там стояли "джипы", перегородившие путь. Полицейские что-то заорали, послышались выстрелы...

Кейт резко затормозил. Мы соскочили с мотоцикла, побежали к машине. Дани Алон был еще на месте. Кадет успел оставить "дайатсу". Слинял. Ловить его была не моя задача. Я не служил в израильской полиции...

Кейт метнулся к одной из дверц в бетонной стене, распахнул ее, поднял зажатый обеими руками пистолет.

Стрельба, как по команде, прекратилась. Кадет показался из проема, поднял руки – белесый, с неизменной улыбкой. Пистолет он уже успел выбросить. У киллера был вид игрока, для которого риск, деньги, девочки, своя и чужая смерть – все постоянно вперемежку, как спагетти в тарелке...

Сбоку уже подбегали солдаты пограничной полиции.

Бежавший первым – здоровый лоб – с ходу высоко выкинул ногу, пытаясь врезать Кадету в подбородок. Киллер подставил руки, провел прием. Пограничник крутанулся на бок, упал. Тут уже набегал второй. Намерения его были недвусмысленны. Третий...

Все было знакомо – азарт погони выходил у них, как и у наших – всегда одним и тем же образом...

На минуту Юджин Кейт оставил меня без внимания и здоровый

тяжелющий ш к а ф, в форме сотрудника израильский пограничной

полиции, бежавший последним, бросился ко мне.

Своим видом и комплекцией он напоминал амбала Скорцени,

который по заданию Гитлера руководил операцией по спасению Муссолини прямоугольное лицо, тяжелые плечи и руки...

Я мог встретить его ударом ноги или достать пистолет – но тогда вся азартная, жаждующая схватки полицейская кодла бросилась бы на меня...

– Юджин... – Заорал я. – Уйми своего идиота!

Кейт среагировал во время. Израильский скорцени неохотно отступил. Он считал, что я тоже задержан, и просто нахожусь под защитой Закона, на который он и его коллеги, когда речь шла о террористах, привыкли класть...

Мне следовало его опасаться. Сидевших в машине – Дани Алона и Биатрис – полицейские не тронули, они были свои. Дани Алон оставался с Кадетом до конца, потому что надеялся получить весь гонорар. Пока ему был вручен аванс и расчет еще предстоял.

Бывший полицейский, заторчавший от украинской проститутки, Дани Алон и сейчас не пал духом. У него и здесь, в темном этом туннеле, нашлись знакомцы, такие же парни из Северного Тель-Авива. Породистый, с гладкой кожей он что-то объяснял бышим коллегам. Было легко догадаться: он просто выполнял заказ кипрского бизнесмена. Наверняка сказал, что тот взял его в заложники и под дулом пистолета заставил гнать в "Луна-парк", потом сюда...

– Я сопротивлялся, тянул время...

Будучи отчасти знакомым с израильской юриспруденцией я

мог сказать заранеее, что здешняя полиция, которая, когда

захочет, легко и коротко расправляется с новыми репатриантами, с этим типом, скорее всего, не захочет связываться. Санкцию на его арест ей вряд ли получить...

Мы вышли из туннеля. Здоровый израильский скорцени в форме пограничника был с нами, он снова злобно взглянул на меня – недоумевал, почему я до сих пор не в наручниках.

От машины вместе с полицейскими подошла Биатрис: короткие полы пиджачка школьницы открывали лезущий на глаза смуглый пупок... Биатрис что-то громко выговаривала полицейским. Казалось, она возмущается, демонстрируя двойной обрис пухлых девичьих губ. Впрочем, ориентироваться на здешнюю интонацию, не зная языка, было делом проигрышным...

Полицейские неожиданно засмеялись. Биатрис описывала свои чувства в момент, когда ее взяли заложницей. Ей казалось, что она участвует в съемках крутого американского боевика...

Мимо провели Кадета. Дани Алон дружески махнул ему рукой. Биатрис -тоже.

Я полез в карман за сигаретами. И, как оказалось, опрометчиво. Идиот из пограничной полиции, бдительно следивший за мной, ничего не понял, но, увидев мелькнувшую у меня под ремнем "Беретту", рванулся вперед и все-таки достал меня своим тяжелым маховиком...

Когда мы прибыли в полицию на Русском подворье, здесь было уже много людей. Юджин Кейт посадил меня в чей-то кабинет и после этого обо мне надолго забыли.

Мафиозная разборка была предотвращена, дальнейшее оставалось спецслужбам обеих стран и Интерполу.

У меня не было чувства одержанной победы, только опасение по поводу лимита своей удачливости. Так бывало каждый раз, когда удавалось обмануть смерть.

В кабинете работал телевизор. Программа была посвящена какой-то из бывших колоний, находившейся на чрезвычайно низкой ступени цивилизации...

Кабинет был непонятного назначения. Полицейские входили

в него и выходили. Пили кофе. Болтали. Что-то вроде служебки при дежурной части. Юджина Кейта поблизости не было. Пограничники угрюмо поглядывали в мою сторону.

Что-то подсказало мне, что еще до возвращения Юджина

Кейта мне стоит предпринять кое-какие меры предосторожности.

Из носа у меня снова пошла кровь. Козел этот все-таки врезал мне

от души. Я поднялся, пошел в туалет.

Религиозная дама -уборщица со щеткой-"лентяйкой", в шляпке и длинных одеждах, не поднимая глаз, вышла из помещения.

Войдя в кабинку, я спустил воду в сливном бачке и, первым делом, перекрыл ее дальнейший доступ туда. Затем я достал из-за пояса "Беретту" и аккуратно платком удалил свои отпечатки пальцев на стволе и рукоятке. После этого мне осталось только обернуть пистолет туалетной бумагой и положить в бачок...

Освободившись от оружия, я подошел к умывальнику, смочил

платок. Приложил к переносью, постоял...

Сбоку на стене виднелись свежие строчки на иврите и арабском, выведенные фломастерами, буквы одной, сбоку, показалась мне знакомыми. Но я уже спешил.

В служебке меня ждали.

Юджин Кейт был в обществе мордастого широкоплечего амбала

– полковника, абсолютно лысого, с широкой неискренной улыбкой и огромными, как кокосовые орехи, кулаками. Мне показалось, что стоявший с ним рядом Кейт чем-то встревожен, хотя и старается это скрыть.

Тут же присутствовал и пограничный скорцени. В любой полиции мира всегда найдутся махалы с кулаками, которые у них никогда не перестают чесаться.

Он с хода указал на мой живот, туда, где еще несколько минут назад находилась засунутая за пояс "Беретта".

Полковник что-то сказал, обратившись ко мне. Потом повторил то же на английском. Меня просили показать пистолет, о котором доложил пограничник-полицейский. Я поднял куртку, а затем и развел руки. Никакого оружия при мне не было.

Попытка прижать Юджина Кейта, обвинив в незаконной передаче

пистолета постороннему, не удалась.

– О кэй! – Передо мной извинились.

Начальник Центрального отдела окинул скорцени убийственным

взглядом, дружески мне мигнул, пошел к дверям. Кейт ненадолго исчез. Он легко догадался, где могла находиться "Беретта".

Я сел у двери на стул.

По телевизору продолжался рассказ о первобытной цивилизации. Английская дама на экране пучила красивые кукольные глаза.

– А теперь смотрите, как местные жители носят воду... – она улыбнулась. Поставила кадр.

Где-то на краю Земли в забытом Б-гом и людьми поселке пожилая смуглокожая женщина несла на голове полный кувшин

воды. Это было занятно и трогательно. На время я даже забыл, где я и почему...

Полицейские допивали чай, расходились. Вошедший в служебку

Кейт кивнул:

" Все в порядке..." – "Беретта" была уже у него.

На экране снова возникли кукольные глаза ведущей. Так было всегда. Одни умели носить воду в кувшине на голове, другие снимать их на пленку за этим занятием, третьи, не умея ни того, ни другого, ловко мололи языком и извлекали выгоду, демонстрируя способности тех и других.

Кейт взглянул на часы, сказал по-русски:

– Погнали...

– Минутку...

Я вернулся в туалет к заинтересовавшей меня надписи на стене. Здесь тоже – в туалете полиции на Русском Подворье в Иерусалиме, как в каждой уважающей себя конторе, в Нью– Йорке или в Москве, на стене имелось несколько скабрезных рисунков с надписями. С ними боролись – соскребали, зачеркивали...

Одна из надписей, жирно выведенная фломастером, действительно оказалась на русском. Кто-то из моих соотечественников сообщил о своей судьбе:

" 6 лет и 6 месяцев общего режима..." Чуть сбоку, у забранного решеткой окна, той же рукой было добавлено: " Не живи уныло!"