Текст книги "Мясо по-французски"

Автор книги: Леонид Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да, давай. На, слушай, твои ключи от гаража.

Наутро, проснувшись, Аркадий не находил себе места. С Алексеем они договорились встретиться в гараже. Потом на двух машинах двинуться к ним на дачу. Аркадий знал… что они не двинутся. Турбина! Что он наделал?! Как ему смотреть в глаза другу?!

– Пап, я с тобой. – Дима вышел из комнаты уже одетый.

– Конечно, Димка, пойдём, – потрепав его ласково по голове, проговорил Аркадий. – Наташ, мы с Димкой – в гараж, за тобой заедем потом, собирайся.

Как? Ему вести себя? До чего всё омерзительно. Поездки не будет. Лёшка не сможет поехать. Турбина! Она у Аркадия… А все вместе в машину Аркадия они не вместятся. Поездки не будет.

Открывая гараж, он увидел шедшего Лёшу, махающего им издалека.

– Дядь Лёш, привет! – крикнул Димка.

– Привет, ребята. Сейчас машину выгоню, поговорим. – Лёша махнул рукой, приветствуя.

Ноги еле шли. Открыв ворота гаража, Аркадий сел в машину. Держа ключ в руке, он отчетливо понял, что так жить нельзя. Ему нужно решать. Или он будет с Викой или без. Но врать он уже не сможет. Никак. Просто нужно решить для себя, как он будет жить. И жить без вранья. Вранья Вике, вранья Наташке, вранья Димке.

Повернув ключ зажигания, он побледнел. Турбина! Всё было, как до смены сворованной у друга турбины.

– Пап, чего там у тебя? – крикнул стоящий у ворот Димка.

Аркадий молчал. Дёрнув рычажок открытия капота, встал. Вышел из машины. Уже открывая капот, он увидел, как к воротам подъехал Лёшка. Подъехал! Как же так? Он не мог! А подъехал…

Открыв капот, он ошарашено смотрел на болты. Они были все грязные. Турбину как-будто никто и не менял. Но он знал, что такого не может быть! Ещё вчера вечером, доливая в бачок омывателя воды, он обратил внимание, как резко бросаются в глаза болты… чистые, видно, что их только недавно привернули. Сейчас всё было, как до воровства турбины! Аркадий стоял и ошарашено смотрел…

– Что тут у тебя, дружище? – спросил Алексей. Он стоял рядом и смотрел на двигатель.

– Турбина… – выдавил из себя Аркадий. Он чувствовал необъяснимую радость. – Турбина, Лёша, накрылась. Похоже, не поедем никуда.

Алексей стоял, задумчиво смотря на двигатель. Затем полез в карман.

– Слушай… Это ты вчера гнал… Короче, я чувствую себя виноватым. К тому же у меня остались после поездки лишние семьсот баксов. Возьми! Купи турбину. Должно хватить. Не хватит – ещё найду. А на дачу такси наймём – я оплачу.

– …Нет, Лёха. Денег твоих не возьму. Сам решу проблему. А такси – давай вызывать… На такси-то я денег найду! – счастливо улыбаясь, сказал Аркадий.

Лёша удивлённо глядел на друга: его счастливая улыбка совершенно не подходила к происходящему.

И еще… Это был первый случай, когда Аркадий не взял у него денег!..

ПАРАЛЛЕЛИ

Коробочка

Уже семь часов! Обалдеть! Мне лететь пора! – Настя выскочила из-под одеяла. – Даже странно, что муж до сих пор не звонил!

Никита смотрел. Тело. Настино тело было красиво и грациозно. Она спешно натягивала трусики.

– Насть! Эти часы показывают правильное время только два раза в день… Расслабься… Снимай опять свои трусы и иди ко мне обратно.

– Как это, два раза в день? – стоя в одних трусиках и держа в руках колготки, она озадаченно смотрела на настенные часы. – Сейчас не семь часов?

Никита перегнулся через спинку дивана и достал из кармана джинсов телефон. Посмотрел на дисплей.

– Сейчас ещё пяти нет, Насть… Иди сюда… Да стоят они, не парься, батарейка кончилась вчера ещё.

Настя загадочно улыбнулась. Кинув на пол колготки, медленно пошла к Никите.

* * *

Сашка любил свою жену. Он часто неожиданно вспоминал какие-то их общие моменты жизни. Это приходило везде и всегда. Это было по нескольку раз в день. В эти моменты он глупо улыбался краешком губ.

– Николаев! Я говорю что-то весёлое? – начальник смотрел строго.

– Нет… не весёлое. Я подготовлю аналитику…

«Задолбал ты своей аналитикой», – подумал Сашка, сразу перестав слышать начальника. Сейчас он вспомнил, как приехав в прошлом году на дачу к друзьям, они зашли в лес, который был недалеко от дачи. Они любили друг друга, стоя в сосновом лесу. Потом долго стояли и тёрлись как жирафы шеями друг о друга. Губы опять начали растягиваться в глупой улыбке.

– Жду от тебя аналитику к концу недели, улыбчивый ты наш!

– Да-да… Хорошо.

* * *

– Никита! Спрячь меня в коробочку и положи под кровать!

Никита улыбался. Был доволен. Лежал, поглаживая Настю по голове.

– Будешь меня доставать из этой коробочки, когда тебе нужно. Потом будешь класть обратно! Нууу, Никииит… Положишь меня в коробочку?

– Положу, положу… тебя в коробочку… А что ты, кстати, с утра-то сегодня не пришла? Побольше времени было бы! Теперь выходной среди недели у меня только на следующей…

– Да-а-а, в больницу ходила… Сварить тебе кофе?

– Свари… А что в больнице-то? Заболела что ль?

– Да, анализы там всякие… Так бывает… что-то непонятное, сейчас сварю… Попьём – и я пойду к своему нелюбимому мужу…

– А что ж ты с ним живёшь-то?

– Из-за сына… Ща сварю, – Настя выпорхнула из постели и, покачивая голыми бёдрами, пошла на кухню.

* * *

– В вашем случае, рак – не приговор! На этой стадии он обычно лечится. Пройдёте химию, курс лечения… Должно быть всё нормально, вы вовремя обратились. Через полгода было бы всё гораздо серьёзнее.

Как хотелось верить этому моложавому врачу. Она шагала по улице. Текли слёзы, и был страх. По-другому всё. Всё по-другому. Запах морозного воздуха. Ветер. Время. Всё другое. Другие ощущения. И жизнь другая. Остановилась. Мимо шли люди. Некоторые с любопытством смотрели на её лицо. Текли слёзы, просто сами текли. Наверное, текла и тушь. Наверное… Какая разница! Достав телефон из сумки, она набрала номер:

– Привет, Настён! Слушай, у меня работы тут, пипец… я тебе позже позвоню, о'кей?

– У меня рак, Никита!

Но Никита уже отключился. Как взрыв. Как взрыв в груди. Как взрыв в мозгу. Она стояла и ревела во весь голос посереди улицы, вытянув руки по швам, держа в одной руке телефон, в другой – сумку.

Бесцельно долго ходила по улицам, не понимая, куда идёт. Телефон звонил в сумке – не брала.

Уже темнело, когда она вошла домой.

– Мама! Мамочка! – Дениска прибежал к ней из комнаты. – Папа! Мама пришла!

В туалете зашумела смываемая вода. И почти сразу выскочил Сашка, подтягивающий свои спортивные домашние штаны.

– Настенька! Что с тобой, милая?! Ты плакала, любимая? Настенька, что случилось? – он бросился к ней пытаясь взяться руками за её лицо в темных потёках от туши.

– Отстань, Николаев, – она с неприязнью оттолкнула его руки. – Сначала посрёт, потом за лицо меня хватать. Иди, руки мой! – начала скидывать сапоги. – И ванну мне там поставь набирать! – крикнула вдогонку мужу.

Она лежала в теплой ванне, смотря на пальцы с чёрным лаком на своих ногах, которыми упиралась в керамическую плитку. Мыслей не было. Голова чистая, как лист бумаги. Осторожно открылась дверь:

– Настенька, тебе тут всё какая-то Нина названивает! – Саша стоял над ней, держа в руках её вибрирующий телефон. – Будешь говорить?

– Это не Нина, Саша, это мужчина. Зовут Никита. Я не буду брать трубку… Не буду, – равнодушно произнесла она, смотря на свои ноги. – У меня рак, Саша. У меня рак… Я больна… возможно смертельно, Саш…

* * *

Я устал. Устал не от того, что теперь все на мне. Устал не от того, что вожу в садик Дениса, вожу Настю в больницу – из больницы. Устал не от того, что готовлю, стираю, глажу, убираю квартиру. Я устал по-другому. Я устал переживать. Переживать за любимую жену.

Но усталость сняло, как рукой, когда анализы оказались хорошие! Нет, я, конечно, был уверен, что с Настей всё будет хорошо. Но страх! Страх терзал меня всегда. Особенно ночью. Особенно, когда её не было рядом, когда она была в больнице. Меня это истощило. Хотелось выть. Но я всегда улыбался! Я люблю Настю… как же я её люблю! Теперь всё будет хорошо. Вот оно, счастье! Я самый счастливый человек на свете!

* * *

Я выпустил дым в открытое окно. А уже ведь почти забыл эту Настю. Она пропала в начале весны. Сейчас – поздняя осень. Начало ноября, но ещё тепло и солнечно. Воздух свеж. Но листьев уже нет, все опали. Настя… она была весела, но очень обидчива. Я в тот день был занят, не смог говорить. Потом в тот день звонил до самого вечера, она сначала не брала несколько звонков. Даже начал волноваться. Потом сбросила… значит, всё нормально, жива, обида значит… ну и хрен с ней.

Потом – бабы, работа, дела, да и вообще – лето. Отдых. Затянуло. Забылось. Нет, я её, конечно, вспоминал иногда… Она всё-таки отлично трахалась…

Она позвонила несколько минут назад… И я как раз дома и как раз один и без бабы… Сейчас должна придти. Настя… Да, интересно… Думал, уже не встретимся…

Зазвонил домофон. Как только она переступила порог квартиры, впился в её губы поцелуем. Не отрываясь от её губ, снимал с неё куртку. Скинул с неё шапку, оторвался от её губ:

– Ты зачем так коротко постриглась? – удивлённо…

Она не сказала ничего, взяв меня за голову обеими руками, она продолжала меня целовать…

Мы лежали в кровати.

– Ну и чего ты пропала? Появилась через полгода, и к тому же – почти лысая… тебе так не идет, зачем?…

Она молчала. Странно… Всегда такая разговорчивая… Она стала какой-то другой. Даже взгляд другой. Но трахается по-прежнему классно!..

– А ты помнишь, просила себя положить в коробочку? Вот я частенько вспоминал… Даже искал под кроватью эту коробочку!

– Не нашёл? Не нашёл коробочку?

– Нет…

– А я постоянно думала только о тебе… Я тебя люблю… Я хочу быть с тобой и жить с тобой!..

– Ну, у тебя же муж, ребёнок… Кто у тебя, дочка или сын… Прости, забыл…

– Я тебе не нужна?

– Почему?… Ты отлично трахаешься, Насть…

Она села на кровать и начала медленно одеваться. Я с удивлением смотрел на её спину, на её ёжик на голове. Молчали. Она неспеша и как-то устало оделась.

– Закроешь за мной, Никита?

– Ты как-то быстро… Обычно мы… У меня выходной в пятницу. Придёшь?

– … нет. Нет, не приду. Я – к мужу… К любимому мужу.

– С каких это пор любимому?

– Спасибо тебе…

– За что?… С каких пор-то к любимому?

– За то, что ты мне помог понять, как я его люблю… Я пошла. Закрой. Прощай!

Дверь захлопнулась. Я стоял и смотрел… Смотрел в пол, на котором осталась еле заметные следы от сапог Насти. Стало так тяжело!.. Как камень положили на грудь. Было сложно дышать… Я вдруг понял, что теперь я её никогда не увижу. Я вдруг понял, что мне она нужна была не только из-за секса…

Косметичка

– Уже семь часов! Обалдеть! Мне лететь пора! – Настя выскочила из-под одеяла. – Я ужин не успею к приходу мужа приготовить!

Никита смотрел. Тело. Настино тело было красиво и грациозно. Она спешно натягивала трусики.

– Насть! Эти часы показывают правильное время только два раза в день… Расслабься, – Никита встал, подошёл к Насте и, обняв, нежно поцеловал в шею, – пойдём обратно, сейчас ещё пяти, наверное, нет.

– Как это, два раза в день? – Настя несильно оттолкнула Никиту. – Сейчас не семь часов?

Никита оторвался от неё, нагнулся и достал из кармана джинсов телефон. Посмотрел на дисплей.

– Сейчас ещё пяти нет, Насть, говорю же… Иди сюда… Да стоят они, не парься, батарейка кончилась вчера ещё.

Настя натянуто улыбнулась. Вздохнув, не спеша пошла к кровати.

– Ладно. Но через полчаса пойду…

* * *

– Ковалёв! Я говорю что-то весёлое? – Александр смотрел строго на подчинённого.

– Нет… не весёлое. Я подготовлю аналитику…

Смотря в приятное лицо своего сотрудника, он почему-то подумал о жене. Подумал с тоской. Ведь когда-то была любовь. Было влечение, была страсть. Всё было. Сейчас есть привычка. Они даже не спят вместе. У него сначала были отговорки – он же храпит. Не хочет её… Да нет, хочет – устал просто. Постепенно всё пришло в норму и к этому вопросу не возвращались. Ну и хорошо. Нет, Сашка видит, что Настя красива, сексуальна и чувствует, что она его любит. Но он её не хотел. Совсем не хотел. Да он уже как-то вообще не хотел. Секс его утомлял и был уже неинтересен. Карьера. Работа. Деньги. Вот, что интересно.

– Жду от тебя аналитику к концу недели, улыбчивый ты наш! – с усмешкой, не разжимая губ, сказал Александр.

– Да-да… Хорошо.

Отпустив сотрудника, Александр подошёл к окну и открыл его, вдохнув полной грудью воздух. На душе почему-то было скверно. Подойдя к столу, взял телефон:

– Настасья, чем занята?

* * *

– Настенька! Спрячь меня в косметичку и положи в свою сумку!

Настя лежала, смотря в потолок, не слышала его. Никита, склонившись над ней, нежно поглаживал Настю по голове.

– Будешь меня доставать из этой косметички, когда тебе нужно. Потом будешь класть обратно! Нааасть!.. Положишь меня в косметичку?

– Положу, положу… тебя в косметичку… Слушай, свари мне кофе, Никит, а я пока соберусь.

– Уже уходишь?… Настён! А что ты, кстати, с утра-то сегодня не пришла? Побольше времени было бы! Теперь, когда ещё ты на меня время найдёшь…?

– Да-а-а, в больницу ходила… Ты иди, кофе-то вари мне…

– Иду… А что в больнице-то? Заболела что ль?

– Да, анализы там всякие… Так бывает…что-то непонятное, вари уже иди…Мне к любимому мужу спешить пора.

– Насть?… – Никита выглянул с кухни с туркой в руках. – Прости, а почему ты спишь со мной, если мужа любишь?

– Так он-то меня, Никит, не любит…Может и любит, но какой-то своей любовью… И не спит он со мной… Так… Ты, что меня без кофе оставить хочешь?

– Иду, иду… ща будет тебе кофе, Настенька.

Зазвонил телефон.

– Да, Сашенька! Я…я… на улице… да… в магазин забежала. Через минут двадцать дома буду.

Настя «положила» трубку.

– Закрой, Никитос… У меня дела – сам кофе пей, адьюс, амиго, – одевая сапоги, крикнула Настя.

* * *

– В вашем случае рак – не приговор! На этой стадии он обычно лечится. Пройдёте химию, курс лечения… Должно быть всё нормально, вы вовремя обратились. Через полгода было бы всё гораздо серьёзнее.

Как хотелось верить этому моложавому врачу. Она шагала по улице. Текли слёзы, и был страх. По-другому всё. Всё по-другому. Запах морозного воздуха. Ветер. Время. Всё другое. Другие ощущения. И жизнь другая. Остановилась. Мимо шли люди. Некоторые с любопытством смотрели на её лицо. Текли слёзы, просто сами текли. Наверное, текла и тушь. Наверное… Какая разница! Достав телефон из сумки, она набрала номер:

– Привет, Настён! Слушай, у меня работы тут, пипец… я тебе позже позвоню, о'кей?

– У меня рак, Саша!

Но муж уже отключился. Как взрыв. Как взрыв в груди. Как взрыв в мозгу. Она стояла и ревела во весь голос посереди улицы, вытянув руки по швам, держа в одной руке телефон, в другой – сумку.

Бесцельно долго ходила по улицам, не понимая, куда идёт. Зазвонил телефон, быстро схватила, взглянула на дисплеи. Не Саша… Никита.

– Чего тебе?

– Я волнуюсь. У меня какое-то непонятное волнение за тебя. У тебя всё в порядке, Настенька?

– Нет, у меня онкология…

– Боже… Настенька.

По второй линии в телефоне запикал вызов. Взглянула на монитор – и её лицо просветлело: Саша… Сашенька!

– Лан, всё, Никитос, пока. Мне некогда, муж звонит. Не звони мне больше никогда! Всё пока… удачи и прощай!

– Да, Сашенька!

– Ты где блындаешь, ё! Гувернантка сидит тут уже канючит с Денисом – домой хочет, а тебя нет. И я голодный! Где ты шатаешься? Почему не дома?

– Прости, Сашенька, лечу… В больнице была.

А как она выглядит? Наверное, вся тушь от слёз потекла. Повертев головой и увидев макдональдс, она быстро направилась к нему. Зайдя в зал, сразу направилась в туалет, доставая на ходу косметичку.

Уже темнело, когда она вошла домой.

– Мама! Мамочка! – Дениска прибежал к ней из комнаты. – Папа! Мама пришла!

В туалете зашумела смываемая вода. Через пару минут вышел Саша, подтягивающий свои спортивные домашние штаны.

– Привет! – бросил муж и, пройдя мимо неё, направился в комнату.

Она лежала в теплой ванне, смотря на пальцы с чёрным лаком на своих ногах, которыми упиралась в керамическую плитку. Мыслей не было. Голова чистая, как лист бумаги. Осторожно открылась дверь:

– Долго ты тут валяться собралась? – Саша стоял над ней, – выйдешь, поджарь мне мяска с картошкой, а то мне пришлось какие-то сосиски есть – я голодный.

– У меня рак, Саша. У меня рак… Я больна… возможно, смертельно, Саш…

– … вот не было печали-то… Ладно выйдешь, поговорим… жарко тут у тебя.

* * *

Работы просто вал. Последнее время вообще было тяжело. С самого утра, наскоро позавтракав, я вёз сына в садик, потому как Настя каждое утро бегала по больницам. Вечером приходилось смотреть на её постоянно задумчивое лицо. Я привык, что она весела и подпитывает меня энергией. Я договорился с врачами в Германии и отправил её туда. Правильно сделал.

Я устал за это время. Я вез её из аэропорта, она щебетала что-то мне в правое ухо. Я не слушал. Я был зол на врачей. Целый месяц жизни был просто с ног на голову. Я запустил всю работу. А работы – вал. Теперь – как снежный ком. Конечно, диагноз не подтвердился. Никакого рака у Насти не было. Головотяпы! Хоть в суд на них подавай. И всё же я был доволен. Теперь всё наладится. Теперь всё будет, как прежде.

* * *

Я сидела в парикмахерской. Мне нравится мой мастер. Я всегда хожу только к нему. Я теперь знаю, что здорова! Я здорова! Всё же, наверное, нужно пережить страх смерти. Страх болезни. Смертельной болезни. Жизнь становиться другая! Я улыбалась. Я, как и раньше, теперь всегда улыбалась! Я жива! Я счастлива! Чего-то не хватало. Чего, интересно?…

Села в машину. Муж мне подарил белый «Эвог», я его люблю, я теперь водитель. Не хватает – знаю чего: я поняла, взяв косметичку. Не хватает клоуна. Моего клоуна. Никиты. Взяв телефон, я с улыбкой набрала его номер. Вернее как, номер… Номеров сейчас никто не знает. Набрала его из телефонной книги.

Оу… Номер не доступен… Странно. Я хочу его видеть. Видеть сейчас! У меня есть его «городской».

– Алоу…

– Да, здравствуйте!

– Ой. Простите, я думала, это Никита…

– Никита в больнице.

– …а что с ним?

– Инфаркт… а Вы кто?

– Простите… а я с кем разговариваю?

– Это мама его… Он неделю как в больнице уже…так вы кто ему?

– Я… я его люблю…

– …понятно…

– А как? Как вдруг?

– Вас Настя зовут?

– Да.

– Понятно…

– Что? Что понятно?

– Он любит вас, Настя… Постоянно твердил о вас. Потом решил, как он мне сказал – умереть… Выпил две бутылки водки, потому как думал, что это смертельная доза… А получил вот инфаркт… Обширный. Вот.

– Ужас какой… Где он сейчас, в какой больнице?

– Вовсе не ужас… Это жизнь… И я на тебя, деточка, совсем не сержусь… Сходи к нему… Он на Баберцева лежит, в третьей больнице…

– Спасибо…

– Не за что, деточка… Не за что… Иди туда, спасай его.

Деньги делают всё. Меня пустили. Он. Он… Это кошмар. Он лежит, весь бледный… небритый, с ввалившимися щеками!.. Такой родной, такой близкий, Никиточка…

– Никит!

Он медленно открыл глаза. Улыбка. Счастливая улыбка.

– Настя! Настенька! А я думал, я тут так и помру, не увидев тебя…

– Что ты, милый, что ты? Как же я без тебя! – я прижалась к его груди… Ужасно пахло одеяло, и от него самого несло потом…

– Ты как Настя, как твой рак? Я очень боюсь за тебя…

– Всё хорошо, милый, всё хорошо… Я не больна, оказывается…

Я не чувствовала запахов. Я не видела, как он страшен и бледен. Я не видела убогости больницы. Я ЛЮБИЛА ЕГО! И только сейчас начала это понимать! Как же мне дорог этот человек, в котором еле-еле теплится жизнь… и бьётся его больное сердце. Из-за меня больное сердце!..

– Я вот достала свою косметичку…Открыла – а там тебя нет…

Он улыбался бледными губами.

Тайсон

Евгений сидел, держа на руках кота. Поглаживал. Кот был крупный, серо-голубой расцветки. Британский. Тайсон сидел спокойно, степенно и с достоинством смотря на окружающих собак. Рядом сидела симпатичная девушка с кошкой в клетке-переноске. Напротив сидел пожилой мужчина, рядом с ним – большая собака. Женя не разбирался в породах, знал только овчарок, спаниэлей, мопсов и этих модных полукошек– полусобак йорков. В остальных породах он путался. Собака была пушистая, большая и красивая.

Женя жил один. И в эту ветлечебницу пошёл, потому как она была рядом с домом. Кота проще донести на руках, чем везти через весь город в машине, как в прошлый раз. Тогда Тайсону стало скучно, он залез под педали, и они с ним чуть не попали в аварию.

– Как спокойно он у вас сидит! – девушка рядом с удивлением смотрела на Тайсона.

– Я тоже спокойно сижу, – сказав без улыбки, он отпустил руки от Тайсона и в упор посмотрел на девушку.

Хороша! Брюнетка с большими глазами. Похоже, фигура тоже не плоха. Ноги уж точно. Плоский живот из-под короткого топика, пирсинг в пупке.

Тайсон лежал на коленях, смотря на сидящую перед ним собаку.

– Он заболел? – с любопытством спросила девушка.

– Он – нет. Ему нужна прививка. Он мне с утра сегодня напомнил, что прошло уже полгода и пора… Так, что он – нет. А я, похоже, – да.

Тайсон поднялся на лапы и тоже уставился на девушку.

– Как это напомнил? Вы шутите, да?

– Ну, вообще-то да.

– А с вами, что?

– Я вам расскажу позже, хорошо? Вы морячка?

– Это почему?

– На ногах… Такой педикюр делают себе морячки, которые устраиваются на подводные лодки по контракту.

На ногтях больших пальцев ног у девушки были морские якоря на синем фоне. На других пальцах, тоже что-то было, но Женя не мог разглядеть что.

– А-а-а… нет, не морячка. Это просто педикюр такой. Я не служу на подводной лодке… Я тут, в городе живу.

Женя смутился. Похоже, она всё воспринимает всерьёз.

Молчаливая очередь, включая всех животных, начала с интересом на них поглядывать.

– Это мне мастер предложила – и я согласилась. Мне понравилось просто, – как бы оправдываясь, произнесла брюнетка.

Евгений обнял Тайсона. Молчал.

– А он у вас большой!

– Кто? – Евгений немного испугался. Девушка с такими умственными способностями могла иметь в виду что угодно.

– Котяра ваш.

– А-а, вы о нём… Ну да, он тоже большой, – проклиная себя, Женя уже не смог удержаться. Очередь уже пристально рассматривала их… – А у вас – маленькая?

– Ну, вы же видите, что небольшая.

– Нет. Не вижу… А с кошкой вашей что?

– Скучает. Грустная… Вот и решила на приём сходить.

Женя на вид был очень серьёзен. В душе он уже просто «падал» со смеха.

– Вы с котом на прививку?… Заходите, – их пригласили в дальний кабинет.

Облегчённо вздохнув, они с Тайсоном вошли в кабинет. Тайсону укол не понравился – он зашипел на врача. Выйдя, они уже не обнаружили ни кошки ни девушки, чему немного даже расстроились…

* * *

Передо мной стояли два блюдца. Одно – с семечками, другое – с очистками от семечек. Уже полчаса я пыталась встать. Вот ведь, зараза какая! Семечки – как наркотик. Приковали меня на кухне к столу, не давая даже встать. Нужно взять себя в руки и выбраться из дома. Сейчас распродажи, а мне срочно нужны новые туфли. Если в этот выходной не выбраться, в следующий уже будет не из чего выбирать… На кухню зашла мама. Молча села рядом и тоже начала грызть. Это дало мне силы встать и пойти одеваться.

Я стояла на остановке в ожидании маршрутки. Рядом стояли две школьницы и поразительно виртуозно ругались матом. Рядом с ними крутился их ровесник-мальчик. Он молча слушал «помои», которые лились из ртов девчонок. Так и хотелось одёрнуть этих «мокрощёлок», но что-то сдерживало. Наверное, инстинкт самосохранения. Стояла, думала о работе. Придется еще вечером поработать. Конец квартала – нужно сводить баланс.

Рядом остановилась недорогая корейская машина.

– Морячка! Садись, подвезу! – парень открыл водительскую дверь и вышел из машины. Улыбался.

А парень красивый! Высокий брюнет. Волевой подбородок. Прямой нос, большие карие глаза. Трёхдневная щетина. Бейсболка с гнутым козырьком. Черная, обтягивающая стройное тело майка, джинсы. Шлёпки через палец… ноги ухожены – это радует.

– А вы с котом? – я растерялась. «Нужно, наверное, не перебарщивать, зря я. В ветлечебнице вообще переборщила под дуру косить»…

– Тайсон дома, – улыбался, смотрел на меня как на полную дуру. Как на куклу для «траханья».

Ну, смотри-смотри, милый, для начала так оно и нужно, всё по плану. Я села в машину.

– Куда едем, морячка?

– Я уже не морячка.

– Да, а что так? Я же пошутил тогда – было симпатично.

Он посмотрел мне на ноги. Но я в закрытых туфлях.

– Я – леопардиха! – и, скинув туфли, поставила ноги на торпедо, откинувшись в кресле. Я знала, что такие штучки работают. Сработало.

– Тоже хорошо… Красивая расцветка! – он увидел на моих ногах леопардовый педикюр. – Тоже мастер посоветовала?

Я молчала – хватит казаться дурой. Нужно помолчать. Мужики любят, когда девушка молчит. Они терпеть не могут, когда трещат без умолку. Тем более, на меня ему приятно смотреть, он больше на ноги мои смотрит, чем на дорогу. Я повернула голову к окну. Так и ехали.

– А куда едем? – вдруг спросил он.

Чёрт! Я переигрываю.

– Я вообще-то ехала за туфлями. Давай, отвези меня к магазину на Беркутова, там подожди, а потом пойдём в ресторан. Ты же меня приглашаешь?

Уф-фф, сейчас пошлёт меня… Точно пошлёт. Чёрт! Смотрела на него с лёгким прищуром. Нет. Не пошлёт. Он уже чувствует, что я – роковая женщина. Я – другая. Я не кукла для «траханья».

– Приглашаю.

– Вот и славно. Кстати, как тебя зовут? – я вытянула ноги, уперев их в лобовое стекло. Пусть сгорает от желания.

– Женя.

Я расхохоталась.

– Чему смеёшься, Леопардиха?

– Ты не поверишь! Я тоже Женя!

Он глупо улыбался. Отлично! Ситуация меняется. Отлично! Повернувшись назад, я посмотрела на заднее сиденье. Там лежала зачехлённая гитара.

– Ты музыкант, что ль?

– Да…

* * *

Я стоял, курил в окно. Рядом сидел Тайсон.

– Жень, вот скажи…

– Что, милая? – я посмотрел на неё. Она лежала на кровати. Она сводила с ума.

– Долго ты собираешься трынчать на своей гитаре?

– Вообще-то, долго. Понимаешь, говорят, у меня талант, да я и сам чувствую… Тебе же нравится… А для этого нужно репетировать как можно больше. Я же говорил тебе…

– Говорил, Жень… Мне-то нравится. Но как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? Ты вот говоришь, что хочешь детей, замуж меня зовёшь… И что потом? Ты так и будешь репетировать… в этой «однушке» с шумоизоляцией. Так и будешь без денег. Тебе сейчас себя с Тайсоном не прокормить, не то, что меня с ребёнком. Как дальше-то, Жень? Любовь – любовью, а жизнь – жизнью, знаешь ли…

– Ну, милая… Моя игра даст когда-то результаты.

– Но это уже без меня будет… Жень, бросай свою игру, начинай зарабатывать!

– Я не могу без гитары!..

– Ну и оставайся с ней! Или я – или гитара.

– Жень…

– Что?

– Ну, ладно, что ты предлагаешь?

– Я предлагаю, чтобы ты начал работать. Мы бы взяли ипотеку, хотя бы «двушку». А эта пусть для твоих репетиций остаётся в свободное время.

Я смотрел в окно. Совсем недалеко – на расстоянии вытянутой руки покачивались ветви дерева… Было грустно. Но она, скорее, права…

* * *

Тайсон грыз корм. Евгений, сидя на стуле с гитарой в руках, смотрел на него. Кот постарел. Уже не бегал, как раньше. Был такой же степенный как и прежде, но уже не игривый… Нет, наверное, он не старый. Средних лет, по-человеческим меркам…

Чувствовалось, что устал. Глаза начали слипаться.

– Тайсон!

Кот поднял голову и умными глазами посмотрел на него.

– Пошли спать, Тайсон.

Женя встал и начал разбирать диван. Лёжа с закрытыми глазами, Евгений чувствовал, что из– под закрытых век капают слёзы. Они опять с Тайсоном. Он – и Тайсон. Всё, как и было. Как и было раньше… Всё в той же квартире. Почти как и было. Почти…

Когда три года назад они взяли квартиру в ипотеку, они еще были вместе. Но жизнь начала как-то странно складываться. Сразу. Сразу странно. После работы он ехал на прежнюю квартиру, потому как без шумоизоляции ругались соседи. Да и жену-тёзку это раздражало… Играя допоздна, он стал оставаться там спать. Потом перевёз к себе Тайсона. Нет, они не развелись. Но встречались с женой уже редко. Спать она с ним, спала… Но так, что Евгений чувствовал, что она его не хочет. И всё – через силу. Он так не мог. И не хотел…

Окончательно обратно он переехал год назад. Жили почти, как и раньше. Он – и Тайсон. Почти как раньше. Почти… Только раньше он весь день репетировал, иногда халтурил, чего хватало им с Тайсоном на еду и житьё-бытьё. А теперь была ещё нелюбимая работа. Теперь почти НЕ было репетиций – потому как не было сил после работы… Нелюбимой работы! Теперь были выплаты по ипотеке за квартиру, где жила Женя!.. Теперь он уже вряд ли добьётся того, чего хотел. Слишком много сил – слишком мало сил!.. Слишком мало времени… Мастерство уходило, как песок сквозь пальцы… А детей так и не случилось…