Текст книги "КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

А еще он действовал крайне жестко, и его просто возненавидели. Как мне говорил один из его сотрудников, Бакатин – очень резкий человек, бесконечно требовательный и постоянно недовольный подчиненными. Он кричал на подчиненных, матерился, работать с ним было трудно. Ему можно было возразить, переубедить – никогда… Сам о себе он говорил: «У меня скверный характер». В интервью «Литературной газете» он признал: «Конечно, от обкома у меня осталась нетерпимость к другой точке зрения, неумение выслушать. Ну а грубость – это уже от стройки».

Грубых начальников в КГБ видали. Тут дело было в другом. Бакатин говорил: «Традиции чекизма надо искоренить, чекизм как идеология должен перестать существовать. Мы должны руководствоваться законом, а не идеологией». Можно представить себе, какую это вызывало реакцию в комитете.

Он очень невысоко оценил КГБ, чем, вероятно, сильно обидел его сотрудников: «Я раньше всегда удивлялся, что Крючкову на любую сессию или совещание чемоданами тащили бумаги и он сидел и что-то такое с ними делал… Когда я сам увидел эти бумаги, то с удивлением обнаружил, что почти все эти бумаги пустые, то, что нормальный человек мог узнать еще день назад из газет».

Вячеслав Никонов:

– Бакатин изумился тому, какое количество ненужных бумаг ему идет. Поступало много рутинной информации. Значительная часть донесений разведки содержала в себе реакцию Запада на те или иные выступления советских лидеров или западные оценки происходящего у нас внутри страны. Говорить о том, что на стол председателя КГБ стекалась сверхценная информация, не приходилось…

Зато КГБ преуспел в другом. В интервью немецкому журналу «Штерн» Бакатин говорил: «То, что наша экономика сегодня истощена и почти разрушена в результате неуклонной гонки вооружений, объясняется информационной политикой секретных служб. Они всегда утверждали, что мы отстаем в военном отношении…»

Бакатин говорил мне, что он думает о КГБ:

– В контрразведке тогда шли бесконечные дискуссии о чекизме и чекистских традициях. Плюс ведомственные склоки. И при этом не могли понять, что деятели ГКЧП сами все развалили. Разве может спецслужба так плохо спланировать даже путч? КГБ все проморгал – государство развалилось, а они не заметили. КГБ и не спецслужба вовсе. Потом, когда чеченская война началась, чекистов ругали: Дудаева поймать не могут! Да они не приучены ловить, не готовы к такой работе, какой профессиональные спецслужбы должны заниматься. Их работа была следить, что какой профессор где говорит. Или гадить ЦРУ в какой-нибудь африканской стране…

АМЕРИКАНСКИЙ ДОЛГОСТРОЙ В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ

Чекисты возненавидели Бакатина после знаменитой истории с американским посольством.

В реальности скандал разгорелся задолго до назначения Бакатина в КГБ – в августе 1985 года, когда американцы заявили, что строящееся в Москве новое здание посольства Соединенных Штатов нашпиговано подслушивающими устройствами.

В почти готовом здании были прекращены все работы. Советских рабочих, которые ударно трудились на американской стройке, изгнали с территории посольства.

Американская служба безопасности выяснила, что советские мастера начинили стены таким количеством подслушивающих устройств, что здание превратилось в один большой микрофон. Сенат США пришел к выводу, что «это самая масштабная, самая сложная и умело проведенная разведывательная операция в истории». Эту операцию следовало бы назвать и самой бессмысленной, поскольку деньги были потрачены зря…

Посольство Соединенных Штатов давно нуждалось в улучшении жилищных условий. Советское посольство в Вашингтоне тоже жаждало того же. Беседы о новом здании американцы начали вести с советскими чиновниками еще в 60-х годах. Решение было принято при президенте Ричарде Никсоне, который дважды приезжал в Москву и провозгласил вместе с Брежневым политику разрядки.

Для нового здания советского посольства нашли неплохое местечко в Вашингтоне. А американцы получили право расширить свой городок. Смету на строительство составили в 72 миллиона долларов. За шесть лет успели израсходовать 23 миллиона. Строительство началось в конце 1979 года. Операция КГБ СССР по оснащению нового здания посольства подслушивающей системой – тремя годами ранее, в 1976-м.

По взаимной договоренности несущие конструкции, стены, перекрытия сооружались из местных материалов. Облицовочные материалы и все, что необходимо для внутренней отделки, а также лифты, электрооборудование, оконные стекла и рамы американцы доставили с родины. Строили здание в основном советские рабочие, хотя некоторые специалисты и предупреждали правительство США, что это опасно.

Но государственный департамент торопился с завершением строительства. Всего несколько офицеров безопасности следили за рабочими и проверяли строительные материалы. Американские спецслужбы высокомерно полагали, что сумеют легко обнаружить и демонтировать все подслушивающие устройства. Они недооценили научно-технический уровень советских коллег.

Большая часть подслушивающих устройств, как выяснилось позднее, была вмонтирована в бетонные плиты еще на заводе. КГБ использовал технику, которой не было у США. В стенах здания находились микрофоны такой чувствительности, что они записывали даже шепот. Советские агенты умудрились встроить подслушивающие устройства и в пишущие машинки, чтобы можно было расшифровать их дробь и понять, какой текст печатается.

Американцы смиренно признали, что российские спецслужбы на этом направлении обставили и европейцев, и самих американцев. «В искусстве подслушивания русские обошли всех», – утверждали американцы.

Советская спецтехника была снабжена собственным источником энергии, что позволяло электронике передавать каждое слово, произнесенное в здании посольства. Батареи, которые обеспечивали работу подслушивающих устройств, в основном уже истощились. Впрочем, говорили, что некоторые из них будут работать и в XXI веке.

Американские контрразведчики пришли к выводу, что практически невозможно избавить здание от подслушивающих устройств. Президент Рональд Рейган рекомендовал снести здание и построить новое. Но американские конгрессмены и сенаторы пришли к выводу, что США это не по карману.

В декабре 1991 года Вадим Бакатин сделал шаг, казавшийся немыслимым: передал американцам «техническую документацию средств специальной техники для съема информации».

Бакатин считал, что это докажет готовность Москвы к партнерству с Соединенными Штатами. Он объяснил, что 95 процентов всей подслушивающей системы американцы уже выявили сами. Он принял это решение не в одиночку, а спросив мнение технических подразделений КГБ.

Бакатин написал письмо президенту СССР. Горбачев наложил резолюцию: «Решите этот вопрос совместно с Панкиным».

И министр иностранных дел СССР Борис Дмитриевич Панкин, и сменивший его в ноябре 1991 года Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, и министр иностранных дел России Андрей Владимирович Козырев – все были «за».

Бакатин на всякий случай позвонил еще и Ельцину. Тот сказал:

– Действуйте.

Но телефонный разговор к делу не подошьешь. Тут Бакатин допустил ошибку. Санкцию двух президентов он получил, а оправдательным документом не обзавелся, поэтому время от времени его вызывали в прокуратуру: есть люди, вознамерившиеся во что бы то ни стало наказать Бакатина… Рвение прокуратуры несколько сдерживал Юрий Скуратов, который был у Бакатина в КГБ советником. Перед уходом из прокуратуры Скуратов прекратил уголовное дело против Бакатина…

Но самое удивительное состояло в том, что американцы не поверили в искренность Вадима Бакатина. Они априори исходили из того, что всю правду им конечно же не скажут.

Десять лет продолжались слушания в конгрессе, готовились экспертные заключения, заседали правительственные ведомства. Это стоило десятков миллионов долларов. Столько же ушло на поддержание незавершенного строительства в порядке и на выяснение, сколько же в здании «жучков».

Учитывая соображения безопасности и финансовые проблемы, государственный департамент решил сохранить недостроенное здание посольства США – грандиозный памятник находчивости советских спецслужб и высокомерию американских. Здание не снесли, а достроили. Перестройка обошлась в 240 миллионов долларов. Это в четыре раза дороже первоначальной стоимости, но забота о безопасности требует жертв.

Когда в Вашингтоне наконец решили судьбу пустого и мрачного здания из красного кирпича, которое столько лет стоит в центре Москвы без всякого толка, я спросил в пресс-службе посольства, нельзя ли побывать на заброшенной стройке. Это было поздней весной 1996 года. Мне разрешили, но приставили ко мне мило улыбавшуюся хрупкую барышню с большим револьвером в черной кобуре.

Она провела меня вокруг здания, бдительно следя за тем, чтобы я не переступил через невидимую черту: подходить близко к зданию иностранцам запрещалось. Барышня состояла во внутренней охране посольства, которую несет секретная служба США, подчиняющаяся по традиции министерству финансов и охраняющая президента и других высокопоставленных лиц.

Я поинтересовался потом в пресс-службе посольства, действительно ли милая барышня принадлежит к оперативному составу или она все же работает с бумагами, а револьвер носит по обязанности. В пресс-службе мне сообщили, что в обычные дни барышня не расстается с любимым автоматом, который на сей раз оставила в сейфе, чтобы меня не испугать.

На задворках заброшенного здания играли дети сотрудников посольства, молодые мамаши прогуливались с колясками. Все как и в любом другом московском дворе, только чисто и никто ни на кого не кричит.

На пыльных стеклах заброшенного здания крупными буквами было написано: «Боже, благослови Америку». Много лет к зданию никто не прикасался – за исключением американских контрразведчиков, которые с помощью радиоизотопных томографов с кобальтовой пушкой изучали новейшие образцы советской подслушивающей техники.

Вашингтонская архитектурная фирма предложила подходящий проект. Рабочие ободрали фасад, снесли два верхних этажа и надстроили четыре новых, уже свободных от подслушивающих устройств. Здание стало десятиэтажным – на два этажа выше, чем предполагалось первоначальным проектом.

На верхних этажах гарантируется полная секретность переговоров. Там и разместились кабинеты посла и других старших дипломатов. Нижние этажи сохранились, а с ними, видимо, и подслушивающие устройства, но на этих этажах ничего секретного не обсуждают.

Российских рабочих на сей раз не позвали и российскими строительными материалами тоже не воспользовались. Переделывали здание американцы, получившие специальный допуск к сведениям высшей категории секретности, то есть абсолютно благонадежные, и только из американских же строительных материалов, которые тоже проверены специалистами. Все, что понадобилось для посольства, включая строительные механизмы, доставлялось в Россию морем.

Российские и московские власти согласились на перестройку здания в соответствии со специальным соглашением, которое было подписано в 1992 году. Поэтому данные о строительстве не были предоставлены, как это делается обычно, московским архитекторам. Государственный департамент держит в секрете поэтажный план здания.

Американцы не сомневаются, что российская контрразведка тщательно изучила проект перестройки посольского здания и ищет пути проникновения внутрь, чтобы запустить туда «жучки» нового поколения: ведь за прошедшие годы подслушивающие устройства стали еще чувствительнее и миниатюрнее.

Они уверены также и в том, что в старой православной церкви на противоположной стороне улицы разместился «обслуживающий» посольство пост российской контрразведки.

Таким образом, руководителям российского правительства сменили вид из окна. Из Белого дома они теперь любуются новеньким зданием американского посольства. Правда, вполне возможно, что они сталкиваются с не менее внимательными взглядами американских дипломатов, которые, правда, уверяли меня, что намерены любоваться исключительно привольным столичным видом и Москвой-рекой.

Бакатина из-за этой истории его бывшие подчиненные называют предателем. Вадим Бакатин говорил мне, что не сожалеет о передаче информации о посольстве американцам: это был правильный шаг. Но он признает, что был, пожалуй, наивен в отношении Запада, смотрел на мир через розовые очки.

ПРОЩАЙ, КГБ

Став председателем КГБ, Бакатин видел, что надо ладить с республиками. В интервью, опубликованном в газете «Труд», он говорил: «Мы станем чем-то вроде агентства, которое обслуживает интересы всех республик, пожелающих войти в Союз».

28 ноября 1991 года президент Горбачев подписал один из последних своих указов – «Об утверждении Временного положения о Межреспубликанской службе безопасности».

Службу возглавил Вадим Бакатин. В коллегию МСБ вошли руководители КГБ союзных республик, с каждой из которых был заключен договор о сотрудничестве. Бакатин должен был координировать деятельность органов госбезопасности союзных республик и заняться борьбой с наиболее опасными видами экономических преступлений. Межреспубликанская служба безопасности должна была стать чем-то вроде американского ФБР.

Вадим Бакатин возглавлял комитет с 23 августа. 3 декабря 1991 года КГБ прекратил свое существование. В этот день Верховный Совет СССР принял закон «О реорганизации органов государственной безопасности», а Горбачев сразу же его подписал.

Этот закон формально упразднял КГБ СССР и подтверждал создание на его базе двух ведомств – Межреспубликанской службы безопасности (Бакатин) и Центральной службы разведки СССР (Примаков).

Но союзные законы и указы Горбачева уже не имели практического значения, а через несколько дней после встречи в Беловежской Пуще президентов России – Бориса Ельцина, Украины – Леонида Кравчука и председателя Верховного Совета Белоруссии Станислава Шушкевича утратили и юридический смысл.

8 декабря в Беловежской Пуще Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали соглашение о создании Содружества независимых государств, и нужда в Межреспубликанской службе безопасности тоже исчезла. Каждая республика обзаводилась собственной специальной службой.

Я спросил Вячеслава Никонова:

– Бакатин знал, что готовится встреча в Беловежской Пуще?

– Он знал о подготовке беловежского соглашения. У Ельцина и его команды были большие опасения, что КГБ постарается в последний момент каким-то образом сорвать встречу. К Бакатину приходили эмиссары, чтобы удостовериться, что он не попытается арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Беловежской Пуще.

– А такая мысль возникала на Лубянке?

– В тот период было очевидно, что реальная власть уже принадлежит не союзным структурам, а республикам. Попытка арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича могла бы закончиться самым чудовищным образом…

Ельцин и его окружение тревожились: не попытается ли Горбачев в последний момент сохранить власть силой?

Министр внутренних дел Виктор Баранников был человеком Ельцина. Министр обороны маршал Евгений Шапошников поспешил присягнуть Ельцину на верность. А как себя поведут руководители спецслужб Бакатин и Примаков, это беспокоило российскую власть.

9 декабря 1991 года Примакова без объяснения причин попросили приехать из Ясенева на Лубянку. В кабинете Бакатина глава российской госбезопасности Виктор Иваненко передал им обоим пожелание российского правительства быть благоразумными, то есть не сопротивляться неизбежному распаду Советского Союза и переходу власти к Ельцину.

Но после Беловежской Пущи Ельцин все же избегал встречи с Горбачевым. Михаил Сергеевич рассказывал своему пресс-секретарю Андрею Грачеву:

– Ельцин перезвонил и сказал, что опасается за свою безопасность. Боится, что его здесь арестуют. Я ему сказал: «Ты что, с ума сошел?» Он говорит: «Может, не я, а кто-то еще…»

После путча местные органы госбезопасности фактически подчинялись КГБ РСФСР.

Российский республиканский комитет госбезопасности появился 6 мая 1991 года, когда председатель КГБ Крючков и председатель Верховного Совета РСФСР России Ельцин подписали совместный протокол. Крючков говорил тогда: «Отсутствие КГБ РСФСР не соответствовало системе федеративного устройства нашего государства, и в новых условиях его создание отвечает объективным потребностям нашего общества».

Первым председателем российского КГБ стал произведенный в генералы Виктор Валентинович Иваненко, до этого заместитель начальника инспекторского управления КГБ СССР.

Он принадлежал к молодому поколению чекистов, которые не хотели столкновения с российской властью, не хотели бороться с собственным народом. Виктор Иваненко рассказывал:

– Ельцину нужен был «троянский конь» на Лубянке, чтобы парализовывать работу КГБ против российского руководства. А Крючков хотел затеять игру с Ельциным и получать какую-то информацию из его окружения…

Виктору Иваненко вручили новое удостоверение, подписанное Крючковым. Ему выделили несколько кабинетов и восемь подчиненных, и он приступил к формированию КГБ РСФСР. Но после того, как Иваненко высказался за департизацию органов госбезопасности, он превратился на Лубянке в парию.

Республиканский комитет существовал только на бумаге. В комитете состояло несколько десятков человек, никакой власти у них не было, все областные управления по-прежнему подчинялись союзному КГБ.

Ельцин предложил Крючкову провести всероссийское совещание представителей территориальных органов КГБ. Крючков согласился. Совещание состоялось в июле 1991 года. С докладом выступил Иваненко. Он вспоминает:

– Многие выступавшие поддержали создание КГБ РСФСР. Они говорили, что надо сотрудничать, надо заниматься профессиональными заботами, а не играть в политические игры. Но на Лубянке я и мои сотрудники были в изоляции, поэтому мы не смогли ничего узнать о готовящемся путче.

4 сентября Бакатин издал приказ, которым передал российскому комитету все областные и краевые управления КГБ по России.

За собой Бакатин оставил координацию работы республиканских комитетов.

Президент России Борис Ельцин 26 ноября подписал Указ о образовании КГБ РСФСР в Агентство федеральной безопасности России. Его возглавил Иваненко. Ему достались все наиболее жизнеспособные подразделения КГБ, включая службу наружного наблк дения и управление оперативной техники.

Но Ельцин все же относился к Иваненко с недоверием. И в окружении президента России были очевидные фавориты, которые штыки встретили чужака.

Виктор Иваненко:

– Министр внутренних дел Виктор Павлович Баранников внушал президенту: «Органы КГБ против вас работали, а милиция это ваша опора». В этой ситуации я был обречен на неуспех. Сначала Борис Николаевич принимал меня с докладом каждую неделю. Потом пробиваться к президенту стало труднее. Когда возникла проблема Чечни, я три дня не мог связаться с Ельциным по ВЧ: он отдыхал в Сочи, меня не соединяли…

В январе 1992 года Борис Ельцин подписал Указ об образована Министерства безопасности Российской Федерации на базе упраздняемых Агентства федеральной безопасности РСФСР и Межреспубликанской службы безопасности. Министром безопасности стал Виктор Павлович Баранников. Виктору Иваненко пришлось уйти.

А судьба Бакатина решилась месяцем раньше.

23 декабря Ельцин в последний раз пригласил к себе Бакатина Желая подсластить пилюлю, предложил последнему председатели КГБ дипломатическую работу. Сказал:

– Выбирай себе место. Кроме Америки.

Бакатин ответил, что ему надо разобраться, подумать, неудобно из команды Горбачева сразу перескакивать в команду Ельцина. Борис Николаевич пожал плечами: была бы честь предложена…

24 декабря Бакатин собрал вещи и покинул Лубянку за день до отставки Горбачева. Политическая карьера Вадима Бакатина закончилась. Он руководил КГБ сто семь дней, меньше, чем Федорчук. К облегчению чекистов, правительство отправило его на пенсию в пятьдесят пять лет. Чекисты не оценили того, что в реальности Бакатин спас все, что можно было спасти в тот момент, когда общество требовало снести Лубянку. Органы госбезопасности сохранились.

В августе 1992 года Бакатин через своего преемника Баранникова обратился к Ельцину с просьбой подыскать ему работу. Ответа не последовало.

Вадим Викторович Бакатин мог бы остаться в политике. Но он слишком гордый человек. Не смог переломить себя и попроситься на прием. Ждал, когда, условно говоря, придут и поклонятся в ножки: приди, батюшка, выручи нас. Никто не пришел. Но Бакатин принадлежит к числу людей, которые стараются не сожалеть о том, что сделано.