Текст книги "КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

1 февраля 1948 года появилось постановление Совета министров о строительстве лагерей на 180 тысяч человек. Оказалось недостаточно.

21 февраля Совет министров принял постановление «Об организации лагерей и тюрем для содержания особо опасных категорий преступников». Особо опасными считались шпионы, диверсанты, националисты, белоэмигранты, троцкисты, меньшевики, анархисты, эсеры, а также бывшие военнопленные и гражданские репатрианты.

5 марта 1950 года Круглов написал докладную Сталину с просьбой увеличить емкость лагерей до 250 тысяч человек. Особые лагеря Круглов создавал в Коми АССР, в Воркуте, в районе Норильска, в Мордовии, рядом с Карагандой, в Кемеровской и Павлодарской областях и на Колыме. Особые тюрьмы по приказу Круглова строились во Владимире, в Иркутской области и в Верхнеуральске.

Обычные исправительно-трудовые лагеря предназначались для осужденных по уголовным статьям. Политические сидели в особых лагерях, использовались преимущественно на тяжелых работах. Здесь вместо деревянных заборов была колючая проволока. Заключенные носили номера на спинах. На окнах бараков решетки. Двери бараков на ночь запирались.

В 1954 году особые лагеря МВД были преобразованы в исправительно-трудовые, с одежды заключенных сняли номера, а при обращении к сотрудникам лагерной администрации они могли называть свою фамилию, а не номер, как это описано у Солженицына в «Одном дне Ивана Денисовича».

В 1949 году Круглов получил орден Ленина за участие в создании ядерного оружия. Ему подчинялось Девятое управление МВД, которое занималось атомными делами. Его заместитель Артемий Завенягин был полностью занят атомным проектом.

На XIX съезде партии Круглова избрали членом ЦК.

Министром внутренних дел он оставался до 5 марта 1953 года. В этот день Берия подчинил себе все специальные службы. Круглов вновь стал его первым заместителем – на сей раз одним из трех, вместе с Серовым и Кобуловым.

Во время второго пришествия Берии Круглов себя ничем особенно не проявил. Он был надежным службистом, Берия на него полагался, но в свои главные замыслы не посвящал. Круглову Берия поручил возглавить группу по проверке дел бывших чекистов, арестованных при Игнатьеве. Несколько генералов были освобождены и сразу же назначены на высокие должности в министерстве внутренних дел.

Берия успел избавиться от ГУЛАГа и передать его министерству юстиции. После его ареста решение было пересмотрено, и постановлением Совета министров от 21 января 1954 года система лагерей вернулась в министерство внутренних дел. Круглов получил свой ГУЛАГ назад.

В момент ареста Берии Сергей Никифорович повел себя очень лояльно к новой власти, сразу же доложил о своей верности Хрущеву и Маленкову. Его и сделали министром. Выбирать особо было не из кого.

Первыми заместителями были назначены лично известный Хрущеву Иван Александрович Серов и секретарь ЦК Николай Николаевич Шаталин – человек Маленкова. Шаталин был вроде комиссара, сидел в здании ЦК на Старой площади, но без него ни один вопрос не решался. Возможно, предполагалось, что Шаталин, немного освоившись на Лубянке, быстро из первых замов станет министром. Но планы у Хрущева переменились, и Шаталин фактически так и не приступил к работе в МВД.

С Лубянки убрали тех, кого Берия успел расставить на ключевые должности, и вернули людей Игнатьева, которых Берия разогнал. Они требовали отменить решения Берии о прекращении «дела врачей» и других политических разработок, настаивали на том, чтя все отпущенные на свободу после 5 марта должны быть арестованы вновь. Аппарат госбезопасности был уверен, что с арестом Берии все вернется на круги своя.

Настроения эти были известны и беспокоили новое руководство страны. Поэтому из министерства внутренних дел уволили 4 тысячи человек – в соответствии с подготовленной отделом административных органов ЦК запиской «О работе по искоренению последствий вражеской деятельности Берии».

Пришли люди со стороны из партийного аппарата и вооруженных сил. Заместителем министра по кадрам и начальником управления кадров назначили заведующих секторами отдела административных органов ЦК КПСС. Круглову приказали сократить штаты и упростить структуру путем слияния управлений.

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ ИЛИ САМОУБИЙСТВО?

Всего полгода Круглов держал в своих руках все спецслужбы, стянутые Берией в один кулак. Интерес к этим органам у нового руководства страны отнюдь не угас.

После расстрела Берии в 1953 году Хрущев подписал постановление ЦК о создании при Втором главном управлении (внешняя разведка) МВД СССР 12-го спецотдела для проведения диверсий на важных военно-стратегических объектах и коммуникациях США, Англии и других враждебных капиталистических стран и актов террора в отношении наиболее активных врагов советской власти.

Среди таких врагов числились руководители Организации украинских националистов, начиная со Степана Бандеры, и эмигрантского Национально-трудового союза. Для их уничтожения готовили оперативных офицеров. Один из них, капитан Хохлов, будет отправлен в Западную Германию, где во Франкфурте-на-Майне жил один из руководителей НТС Георгий Сергеевич Околович. Командировал Хохлова Круглов, а прогремит эта история уже при Серове, первом председателе КГБ…

Почти сразу же, осенью 1953 года, в Кремле возникла мысль о том, что такой монстр, как МВД, надо раздробить. Да и не тот человек был Круглов, чтобы ему доверили и разведку, и контрразведку, и контроль над армией, и охрану правительства. На таком посту держат только особо доверенное лицо.

Предлагались разные проекты, и в результате 10 февраля 1954 года президиум ЦК принял предложение о создании Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР и о передаче ему всех оперативных подразделений. Председателем КГБ был назначен первый заместитель Круглова генерал-полковник Иван Александрович Серов.

Круглову оставили милицию, пожарную охрану, пограничные и внутренние войска.

«Архипелаг ГУЛАГ» разрушится в 1956 году, когда и само управление назовут поприличнее. Но фактически лагеря неуклонно освобождались с 1953 года.

Проведенная Берией широкая амнистия имела большое социально-экономическое значение, поскольку уменьшала базу рабской системы принудительного труда. После ареста Берии освобождение заключенных продолжалось. Это было неизбежным, считает профессор Владимир Павлович Наумов. И не только по соображениям гуманности и справедливости.

– В начале 50-х годов советское общество находилось накануне социального взрыва. Терпение миллионов людей было на пределе. Смерть обожествляемого вождя ослабила страх перед государством и породила надежды на улучшение жизни. Волнения в лагерях начались еще при жизни Сталина. В марте 1946 года вспыхнули бунты заключенных на Колыме, в Коми и Казахстане. А с марта 1953-го их число резке увеличилось. Восстания подавлялись с применением тяжелой военной техники, танков, артиллерии.

Заключенных было так много, что если бы они поднялись, то смели бы охрану лагеря и устроили бог знает что. А рядом с лагерями жили вчерашние зэки, недавно освобожденные, – либо им не разрешили вернуться домой, либо они встретили женщину, женились. Возникала критическая масса, опасная для власти. Фактически все крупные индустриальные города были окружены лагерями заключенных и бывшими заключенными, без которых промышленность не могла обойтись. Если бы они поднялись, то смяли бы любую власть.

Вы не переоцениваете сейчас такую перспективу? – спросил я профессора Наумова. – Десятки лет держали страну в стальном корсете, и вдруг вы говорите, что они все могли восстать…

– Можно держать страну в страхе десять лет, двадцать, но не всегда. Сталин воспринимался как высшее существо, которое все предвидит, все знает. А когда на этом месте оказались другие лица, магия верховной власти развеялась. На новых руководителей смотрели без пиетета и думали: «Ха, так и я смогу». Исчез страх, сковывавший страну.

Бериевская амнистия была попыткой разрядить обстановку, снять напряжение, но попытка оказалась неудачной. Освободили шантрапу, мелких уголовников, которые не знали, куда им деться, поэтому и прокатилась по стране волна грабежей и краж. А те, кто давно ждал свободы, остались в заключении, поэтому и начались восстания, в которых участвовали бывшие военнопленные, то есть люди, умеющие держать в руках оружие. Когда они увидели, что их обошли, это еще больше прибавило желания освободиться любой ценой…

Постановление ЦК и Совмина от 25 октября 1956 года предусматривало либерализацию системы содержания лиц, отправленных в места лишения свободы, меньшие сроки заключения, более приличные условия содержания, ставку на воспитание, разделение заключенных в зависимости от степени общественной опасности.

Но это уже происходило без Круглова. Он перестал быть министром. Хрущев постепенно избавлялся от старых кадров. Люди из бериевского НКВД на министерских постах его только компрометировали.

Он готовился к XX съезду. Ему на стол безостановочно клали документы о сталинских репрессиях. Там мелькало и имя Круглова. И там же значились и другие имена не менее заметных людей, сохранявших высокие посты. Никита Сергеевич, как политик, делал циничный выбор: тех, кто еще был нужен, оставлял, с остальными расставался. Круглов не мог похвастаться личными отношениями с первым секретарем ЦК КПСС.

На место Круглова Хрущев, как поступал в подобных же случаях и Сталин, присмотрел партийного чиновника – заведующего отделом строительства ЦК КПСС Николая Павловича Дудорова.

После десяти лет работы, в январе 1956 года, Круглов, сдав дела, навсегда покинул министерство внутренних дел. Все прошло тихо и незаметно.

Профессор Некрасов:

– Его освобождение от должности проходило, я бы сказал, ступенчато. Не то чтобы сразу отрубили «не соответствует» и уволили; его освободили сравнительно мягко, хотя и придали этому характер чрезвычайный: создали комиссию по передаче дел от одного министра к другому. Не было такого раньше. Никита Сергеевич Хрущев, желая освободиться от этой энкавэдистской косточки, решил устроить образцово-показательный процесс отстранения Круглова от должности.

Аверкий Борисович Аристов, секретарь ЦК, возглавлял эту комиссию. Семь подкомиссий проверяли работу министерства по разным направлениям…

Сняв с поста министра, Круглова назначили заместителем министра строительства электростанций. Но проработал он там недолго. В следующем году его отправили из Москвы заместителем председателя совнархоза в Киров.

Круглов стал болеть, получил в 1958 году инвалидность, уволился, летом оформил пенсию. Ему долго не разрешали вернуться в Москву к семье. Он уже попал под прицел Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, который по поручению Хрущева рассматривал дела бывших руководящих работников НКВД МВД.

В 1959-м его лишили генеральской пенсии и выселили из большой квартиры. Получал он в собесе сначала шестьдесят рублей, потом вообще сорок, нищенствовал. Через год, 6 января 1960 года, его исключили из партии. В записке Комитета партийного контроля говорилось:

«Круглов, будучи долгое время заместителем Берии, проявил себя как лично преданный Берии человек, грубо нарушал социалистическую законность.

Занимаясь в 1944-м выселениями чеченцев и ингушей, он допустил произвол по отношению к выселяемым, применял расстрелы невинных людей, больных стариков и женщин с детьми.

Он обманывал партию и правительство, докладывая о полнейшем порядке с переселением чеченцев и ингушей и о якобы хороших условиях, созданных переселенцам по новому местожительству в республиках Средней Азии. По указанию Маленкова принимал активное участие в создании так называемой „особой тюрьмы“ для руководящих партийных и советских работников».

Круглов просил не исключать его из партии, писал в ЦК: «Я принимал участие в создании оборонной промышленности, ядерной промышленности, прошу учесть это при рассмотрении вопроса о моей партийности. Прошу меня направить на строительство Братской ГЭС». Но его судьба была решена. Когда-то и он так же распоряжался жизнями других людей…

Ходили слухи, что Круглов застрелился. На самом деле 6 июня 1977 года бывший министр, в то время больной пенсионер, находясь за городом, попал под поезд и трагически погиб.

Профессор Некрасов:

– И неизвестно еще, сам ли он попал под поезд, или толкнули его. Разные версии были…

Глава 11
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ СЕРОВ

20 апреля 1954 года в Западной Германии разгорелся грандиозный скандал. Корреспондентам, собравшимся со всего мира, представили бывшего капитана Комитета государственной безопасности СССР Николая Хохлова, который рассказал, что ему поручили убить Георгия Сергеевича Околовича, руководителя эмигрантского Народно-трудового союза.

Хохлов продемонстрировал корреспондентам специальную технику, которой его снабдили в КГБ для проведения террористического акта.

Хохлов не стал убивать Околовича, а предпочел остаться на Западе. Он сдался западногерманской полиции еще в феврале, когда Комитет государственной безопасности существовал только на бумаге. Боевое задание Хохлову подписал министр внутренних дел Сергей Никифорович Круглое. Но к моменту пресс-конференции перебежчика Хохлова КГБ уже появился, его создание оживленно комментировалось, и все интересовались фигурой нового начальника советской спецслужбы Ивана Александровича Серова. Таким образом, первый председатель КГБ сделался известен всему миру.

Незадолго до августовского путча 1991 года бывший капитан Хохлов как ни в чем не бывало приехал в Москву. Он произвел тогда на меня несколько странное впечатление. Хохлов давно перебрался за океан и был профессором психологии в Калифорнийском университете. Кажется, его больше интересовала парапсихология. Впрочем, и само его появление в Москве было чем-то сверхъестественным. Он даже сходил на Лубянку, где в центре общественных связей КГБ с ним поговорили вполне вежливо. Возможно, потому, что Комитету государственной безопасности существовать оставалось всего несколько месяцев.

А тогда, в 1954-м, все только начиналось.

В одном из романов англичанина Яна Флеминга, Создателя Джеймса Бонда, «Из России с любовью», советский генерал госбезопасности размышляет о выдающейся роли Серова в жизни страны:

«Серов, Герой Советского Союза и талантливый ученик создателей ЧК, ОГПУ, НКВД и МВД, во всех отношениях был более крупной фигурой, чем Берия. Это он руководил устранением неугодных советскому руководству миллионов людей в 30-х годах. Он был режиссером большинства московских показательных процессов. Он организовал кровавый геноцид народов Кавказа. Именно он, генерал Серов, был вдохновителем депортации населения Прибалтийских республик и похищения немецких ученых-атомщиков, позволивших России достичь такого стремительного технического прогресса в послевоенные годы.

Генерал армии Серов вместе с Булганиным и Хрущевым правит страной. Возможно, наступит день, когда Серов будет стоять выше всех на сверкающей вершине власти…»

Герой Яна Флеминга был страшно далек от реальной жизни, нарисованный им портрет имел мало общего с оригиналом, да и будущее Серова он предсказал неудачно. Но это не единственный миф, который возник вокруг имени Ивана Александровича Серова.

Как пишет профессор Владимир Некрасов, считается, что отец Серова Александр Павлович до революции был урядником в Кадомскои тюрьме для политических заключенных в Вологде, где в 1912-м отбывал срок Сталин. После революции отец Серова бесследно исчез…

Однако будь это так, Иван Александрович вряд ли смог бы сделать столь блистательную карьеру в НКВД.

Согласно Роберту Конквесту, автору знаменитой книги «Большой террор», которая познакомила Запад с историей сталинских преступлений, маршал Тухачевский и другие военачальники «были расстреляны во дворе здания НКВД на улице Дзержинского, дом 11, средь белого дня. Руководил этим бледный и потрясенный маршал Блюхер, а командиром отделения палачей, расстреливавших командармов, называют Ивана Серова, в то время молодого офицера».

Тухачевского, как теперь известно, расстреляли не на Лубянке, а в подвале здания Военной коллегии Верховного суда на Никольской улице. Это произошло 11 июня 1937 года. Серов был тогда еще слушателем Военной академии, а не сотрудником НКВД. Ни ему, ни маршалу Блюхеру, ни кому бы то ни было другому из военных такое деликатное дело бы не поручили.

ТОВАРИЩ СТАРШИЙ МАЙОР

Иван Александрович Серов родился в крестьянской семье в 1905 году в Вологодской губернии. После школы несколько месяцев заведовал избой-читальней в селе Покровское, два года был председателем Замошского сельсовета.

В 1925 году его призвали в армию и осенью отправили учиться в Ленинградскую пехотную школу. Там он вступил в партию. После окончания школы служил командиром огневого взвода. Видимо, служба в артиллерии у него получалась, потому что его командировали на артиллерийские курсы усовершенствования командного состава РККА. После курсов он получил под командование батарею, со временем стал помощником начальника штаба полка, а потом исполнял обязанности начштаба.

С этой должности его в январе 1935 года отправили в Военно-инженерную академию, откуда через год в звании майора перевели в Военную академию имени М. В. Фрунзе, которую он успешно окончил в январе 1939 года.

Серов собирался быть кадровым военным. На фотографиях того времени запечатлен молодой бравый офицер. Военная служба ему нравилась. Но из академии приказом Главного политического управления Рабоче-Крестьянской Красной армии его распределили не в войска, а в народный комиссариат внутренних дел.

Известный писатель Эдуард Анатольевич Хруцкий, зять Серова, Рассказывал мне, что все произошло в один день:

– Часть выпускников уже разъехалась в места назначения, а Александрович, который получил назначение на Дальний осток, задержался на один день. И тут всех, кто не уехал, собрали в зале академии, пришел заместитель наркома обороны и начальник Главпура Лев Захарович Мехлис и сказал: весь выпуск поступает в распоряжение НКВД.

Это был бериевский призыв: НКВД укрепляли свежими людьми, партийными работниками и военными. Серова принял сам новоиспеченный нарком Берия и в одну минуту решил его судьбу. Серов был майором, Берия тут же произвел его в майоры госбезопасности.

Специальные звания, которые присваивались сотрудникам НКВД, были на две ступени выше соответствующих воинских званий. Иначе говоря, Серов из майоров сразу же оказался комбригом, а через два с половиной месяца он получил звание старшего майора, равное генерал-майору (до мая 1940 года комдиву).

И службу в наркомате Серов начинал сразу с высшей руководящей должности. 9 февраля 1939 года он приступил к исполнению обязанностей заместителя начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР. А уже через девять дней стал начальником всей советской милиции.

Жена Серова страшно переживала, когда он вместо военной формы, которая ему очень шла, надел милицейскую. Михаил Павлович Шрейдер, который в 30-х годах служил в милиции и был в ежовщину арестован, пишет, что однажды, когда его допрашивали, вошел Серов, назначенный начальником Главного управления милиции НКВД, и попросил его о помощи:

– Вы могли бы помочь мне, новому в органах человеку, если бы разоблачили работников Главного управления милиции, участвующих в вашем контрреволюционном заговоре. Поймите, я чувствую, что окружен врагами, и не знаю их. А вашим чистосердечным признанием вы могли бы помочь мне.

В 1958 году на торжественной встрече в клубе КГБ чекист-ветеран Шрейдер напомнил об этом председателю КГБ Серову. Тот сказал, что не помнит такого случая, и снисходительно добавил: о прошлом надо постараться забыть…

После прихода Берии началась чистка наркомата от людей Ежова, и Серов стремительно продвигался по служебной лестнице. В милиции он проработал всего полгода.

В последних числах июля 1939 года его перевели в Главное управление государственной безопасности заместителем начальника главка и начальником 2-го (секретно-политического) отдела. Это было важнейшее подразделение, занимавшееся борьбой с антисоветскими элементами. До Серова отдел возглавлял один из ближайших к Берии людей Богдан Захарович Кобулов, ушедший на повышение.

НАШИ И ГЕСТАПОВЦЫ ВО ЛЬВОВЕ

2 сентября 1939 года, на следующий день после начала Второй мировой войны, Серов стал наркомом внутренних дел Украинской ССР. И его тут же произвели в комиссары госбезопасности третьего ранга.

До него наркомом был Успенский – тот самый, который, пытаясь избежать неминуемого расстрела, бежал из Киева и несколько месяцев скрывался под чужой фамилией.

Нового наркома долго не могли подобрать, пока не остановились на кандидатуре Серова. До его приезда обязанности главы наркомата исполнял младший брат Богдана Кобулова Амаяк, который потом поедет резидентом разведки в Берлин.

В Киеве жизнь связала Серова с первым секретарем ЦК компартии Украины, первым секретарем Киевского обкома и горкома партии Никитой Сергеевичем Хрущевым.

А весной 1940-го он познакомился еще и с Георгием Константиновичем Жуковым, только что произведенным в генералы армии и назначенным командующим войсками Киевского особого военного округа. Эти два человека сыграют в его жизни ключевую роль, в особенности, конечно, Хрущев.

Через две недели после переезда Серова в Киев советские войска вступили в войну с Польшей. Западную Украину включили в состав Советского Союза, и органы НКВД ускоренными темпами проводили чистку новых областей от антисоветских элементов.

Важнейшей задачей была организация лагерей для польских пленных и аресты бывших польских офицеров, полицейских, политиков, польской интеллигенции и вообще сколько-нибудь заметных людей. Работу, которую чекисты на территории Советского Союза выполняли уже двадцать лет, на новоприсоединенных областях требовалось провести в сжатые сроки.

Помимо польских офицеров, убитых в Катыни, немалое число поляков, арестованных оперативными группами НКВД, расстреляли прямо в тюрьмах западных областей Украины.

Чекисты под руководством Серова арестовали и выслали из западных областей Украины и Белоруссии 380 тысяч человек. В августе 1941 года, когда в результате нападения нацистской Германии политическая ситуация изменилась, почти все поляки – кто выжил – были амнистированы.

Для непосредственного руководства операциями Серов из Киева перебрался во Львов, культурный и исторический центр Западной Украины.

Валентин Бережков был на Украине, когда Западную Украину присоединили. То, что он увидел, потрясло его:

«Началось раскулачивание, насильственная коллективизация, ликвидация частных предприятий и кустарных мастерских… Наши офицеры и работники различных советских ведомств, нахлынувшие в освобожденные районы, скупали все, что в Москве являлось дефицитом. Мелкие лавочки и кустари разорились. Цены на все, включая и продовольствие, подскочили до небес, а заработная плата у местного населения оставалась прежней. Все это, естественно, вызвало протесты, вспыхнули студенческие демонстрации…

Начались аресты, жестокие расправы с участниками демонстраций, депортации…

Наши органы госбезопасности занимали в освобожденных районах помещения бывшей жандармерии, что многим украинцам и белорусам, ненавидевшим секретную службу панской Польши, представлялось особенно зловещим. Использовать такие здания, было, видимо, удобно, ибо там имелись подземные тюрьмы. Однако с политической точки зрения это было конечно же недопустимо, ибо оскорбляло чувства населения».

Серов как нарком внутренних дел Украины, вспоминает Хрущев, «установил тогда контакты с гестапо. Представитель гестапо официально прибыл по взаимной договоренности во Львов со своей агентурой… Предлогом был „обмен людьми“ между нами и Германией». Это было время союзнических отношений с нацистской Германией.

В апреле 1940 года Серов получил первый орден Ленина.

Серов прослужил на Украине полтора года. В феврале 1941 года, после разделения НКВД на два наркомата, его отозвали в Москву и 25 февраля назначили первым заместителем наркома госбезопасности СССР, наркомом был Всеволод Николаевич Меркулов. Через полгода НКВД и НКГБ слили, и Серова назначили заместителем наркома внутренних дел.

Серов курировал милицию, пожарную охрану, тюремное управление, штаб истребительных батальонов и управление по делам о военнопленных и интернированных.

Вместе с другими заместителями Берии Иван Александрович занимался крупномасштабными операциями по депортации целых народов. 12 августа 1941 года Сталин приказал ликвидировать Автономную Советскую Социалистическую Республику Немцев Поволжья и вывезти всех немцев подальше от линии фронта в Сибирь, на Алтай, в Киргизию и Казахстан.

Руководил операцией замнаркома внутренних дел Серов. Справились за два месяца. Для вывоза немцев собрали несколько тысяч сотрудников наркомата внутренних дел, милиции и даже армейские части. В решающие недели осени 1941 года фронт отчаянно нуждался в людях, но Сталин страшно боялся восстания в тылу, того, что недовольные советской властью люди попытаются ее свергнуть.

В дни обороны Москвы Серов командовал войсками НКВД московской зоны, в частности занимался очищением столицы от преступного элемента. В конце 1942 года он получил второй орден Ленина.

В 1944 году вместе со всем наркоматом Серов участвовал в депортации чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар. Руководил этими операциями сам Берия. У каждого из его заместителей был собственный сектор.

За эту работу Сталин всех щедро наградил.

8 марта 1944 года Серов получил орден Суворова I степени. Такие же ордена были вручены Берии, Круглову и Кобулову. Начальнику СМЕРШ Абакумову дали орден Суворова II степени.

В июле Серова наградили орденом Красного Знамени «за проведение операции по очистке территории Крыма от антисоветских и шпионских элементов». Такой же орден получил Богдан Кобулов. Они действовали вдвоем и в ходе операции выселили из Крыма двести с лишним тысяч человек крымских татар, болгар, греков, армян.

Депортации продолжались и после войны – из Прибалтики, Украину и Молдавии. Но уже без участия Серова. Ему досталась более интересная работа.

ПРЕЗИДЕНТ ОТМЕНИЛ УКАЗ

В начале января 1945 года «для обеспечения очистки фронтовых тылов действующей Красной армии от вражеских элементов» был учрежден институт уполномоченных НКВД СССР. Иван Александрович Серов поехал уполномоченным на 1-й Белорусский фронт к Жукову. Можно предположить, что сам маршал и назвал его имя. Они вполне ладили и даже дружили.

Уполномоченным на 2-й Белорусский фронт отправили наркома госбезопасности Белоруссии Лаврентия Фомича Цанаву, при Игнатьеве он станет заместителем министра госбезопасности СССР. 4 апреля 1953 года его арестуют как соучастника убийства Михолэса. Через два года он умрет в тюрьме.

Уполномоченным при 3-м Белорусском станет начальник СМЕРШ Виктор Абакумов. Он же – заместитель представителя советского правительства при Польском комитете национального освобождения.

Уполномоченным при 1-м Украинском фронте сделали генерал-лейтенанта Павла Яковлевича Мешика, заместителя начальника СМЕРШ. После войны ему поручат заниматься созданием ядерного оружия, в 1953-м Берия назначит его министром внутренних дел Украины, их расстреляют вместе.

Уполномоченным на 1-й Прибалтийский фронте отправили Петра Николаевича Кубаткина, начальника управления госбезопасности Ленинградской области. Его расстреляют в 1950-м по «ленинградскому делу».

Уполномоченным НКВД при 1-м Прибалтийском фронте стал Иван Матвеевич Ткаченко, во время войны начальник управления НКВД по Ставропольскому краю, потом уполномоченный НКВД – НКГБ по Литовской СССР. В 50-х годах служил начальником милиции в Челябинской области. Он еще легко отделался…

Как распределяли между собой обязанности сразу три ведомства – Главное управление военной контрразведки СМЕРШ и наркоматы госбезопасности и внутренних дел?

Историк Никита Васильевич Петров, изучавший документы о Серове, рассказывал:

– СМЕРШ находился в рядах наступающей Красной армии, он противостоял немецким спецслужбам и выявлял крамолу в собственных войсках. НКВД двигался вслед за армией и занимался охраной тыла, в частности выставлял заградительные отряды и одновременно проводил чистку освобожденных от немцев территорий. Затем появлялись органы НКГБ, которые наводили окончательный порядок.

В марте 1945-го Серов был назначен советником НКВД при министерстве общественной безопасности Польши и руководил арестом командиров Армии Крайовой – подпольной боевой организации, которая подчинялась польскому правительству, эмигрировавшему в Англию…

Когда Красная армия вступила на территорию Польши, поляки испытывали смешанные чувства. Они были благодарны за освобождение от немцев, но с учетом опыта 1939 года боялись, что Сталин не даст им возможности жить так, как они хотят. И их опасения оправдались. Поэтому многие подпольные организации в Польше не хотели сдавать оружие, а некоторые даже пытались сопротивляться, прежде всего отряды Армии Крайовой, которая хотела восстановить довоенные границы Польши и вернуть эмигрировавшее правительство в Варшаву.

Сталин же принял решение, что право на существование имеет только Польша, которая станет союзником Советского Союза, поэтому на территории Польши проводились массовые «оперативно-чекистские мероприятия» с целью уничтожить все структуры, связанные с правительством в эмиграции, и боевые отряды, которые сражались против немцев.

Этим занимались подразделения СМЕРШ и части НКВД, которые были переброшены на польскую территорию. Они разоружали отряды польского Сопротивления, поляков арестовывали или вывозили на советскую территорию. Тех, кто не хотел сдавать оружие и сопротивлялся, уничтожали. Причем речь шла о людях, которые с 1939 года мужественно сражались с немцами и воспринимали Красную армию как союзника.

Серов докладывал Берии из Виленского округа: «Вчера, в 20 часов, были собраны в районе деревни командиры бригад и батальонов Армии Крайовой якобы для смотра их командующим фронта. Всего собралось 26 офицеров, из них: 9 командиров бригад, 12 командиров отрядов и 5 штабных офицеров польской армии. На наше предложение сдать оружие офицеры ответили отказом, и лишь когда было объявлено о применении оружия, офицеры разоружились».

Войска НКВД, офицеры СМЕРШ действовали в Польше крайне жестоко. Член военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Константин Федорович Телегин 21 ноября 1944 года вынужден был распорядиться: «Имели место случаи приведения приговоров к высшей мере наказания за незаконное хранение оружия и за враждебную деятельность против ПКНО и Красной армии – публично перед польским населением. Считая такую меру крайним исключением, предлагаю впредь расстрелы публично за подобные преступления проводить только после особого, в каждом отдельном случае, разрешения Военного Совета фронта».