Текст книги "Жуть подводная"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

В считанные мгновения его охватила такая бешеная ярость, какой он прежде не испытывал, и такая отвага, о какой он даже в книжках не читал.

Издав какой-то устрашающе-дикий боевой клич – может быть, индейский, а может быть, самурайский! – Колька ястребом налетел на растерявшегося Пашку и так стукнул его снизу в подбородок кулаком, что тот брякнулся на спину, как боксер, пропустивший нокаутирующий удар.

– Ты что, драться вздумал? – рассвирепел Андрюшка и размахнулся, чтобы двинуть Кольку по носу. Но тот ловко перехватил его руку за запястье, дернул на себя и коленкой стукнул Андрюшку в живот.

– Уй-я! – взвыл Великий Вождь, согнувшись пополам, и тут Колька, прямо как заправский боксер, обрушил на Андрюшку град ударов. А Пашка к этому моменту успел только присесть в позе плюшевого мишки и оторопело крутил головой, не понимая, похоже, как он дошел до жизни такой.

Витька и Митька не спешили влезать в драку, чуя, что добром для них это не кончится. И когда Свирепый Вепрь, разделавшись с Андрюшкой, повернулся к ним, дружно заорали:

– Мы за тебя! Мы за тебя!

– Так кто победил на охоте, я или Пашка? – грозно спросил Колька, подбоченясь.

– Ты! Ты! – торопливо завопили Быстроногий Олень и Мудрый Змей, опасаясь, что Вепрь и им фингалов понаставит.

А Колька подошел к Пашке, все еще пытавшемуся вертеть головой – видать, шея плохо поворачивалась, – и сказал самым «крутым» голосом, на который был способен:

– Ну что, Коготь, оказывается, ты вовсе не Каменный? Сдаешься или еще добавить?

– С-сдаюсь… – пробормотал Пашка, косясь на Андрюшку, который сидел на земле, утирая кровавые сопли, и явно не рвался расквитаться с Колькой.

– Все, – сказал Андрюшка, выбрасывая в кусты свой головной убор с перьями. – Я больше в эти игры не играю! Пошли, Пашка, нам еще на работу надо…

Тут все как-то вспомнили, что каноэ у них одно, и ехать на берег надо всем вместе. Так что все как-то молча согласились на перемирие. Тем более что в общем и целом особо сильных увечий никто не получил, если не считать распухшего носа и разбитой губы Андрюшки да небольшого синяка на скуле у Пашки.

Искупавшись напоследок, смыв боевую раскраску и переодевшись в обычные шорты и майки, «индейцы» переправились с острова и разошлись в разные стороны. Пашка с Андрюшкой на лесопилку пошли, Витька с Митькой – по домам, а Колька – к дедушке с бабушкой.

– Ну, набегался? – спросила бабушка. – Как раз к обеду пришел, молодец! Давай, покушай, а после, как передохнешь часок, в огород, на прополку пойдем. А чего ты невеселый такой? Настроение плохое?

– Почему? – возразил Колька. – Я ж не могу все время хихикать? Нормальное у меня настроение…

Надо сказать, что настроение у Кольки было странное.

С одной стороны, то, что он сумел накостылять таким здоровенным, как Андрюшка и Пашка, его не могло не радовать. И то, что Витька с Митькой, как говорится, без боя перешли на его сторону, позволяло собой гордиться.

Но с другой стороны, Колька хорошо понимал, что всеми своими успехами он обязан Великим Духам, а это значит, что «должок» перед ними у него еще больше вырос. А потому придется его, этот должок, отрабатывать по полной программе. То есть уже сегодня ночью он должен прийти на безымянную могилу и – страшно подумать! – выкопать из нее череп… А потом еще и отвезти на остров, зарыть в кострище, да так, чтоб никто этого не заметил. Ну и работенка! Даже сейчас мороз по коже пробегает, когда белый день на дворе. А как же ночью будет?

Но самое неприятное состояло в том, что Колька ни разу не был на здешнем кладбище и знать не знал, где находится та безымянная могила, о которой говорили Духи. Самое оно, сейчас, пока светло, сходить туда на разведку, да вот обедать надо, а потом – огород полоть. Бабушка с дедушкой не дадут от работы отлынивать.

Да, бабушка и дедушка – это серьезная проблема. Как незаметно для них выбраться из дома среди ночи? Ведь они строго следят, чтобы Колька не болтался на улице дольше, чем до десяти часов вечера. Они и сами позже одиннадцати не засыпают, а Кольку заставляют еще раньше спать ложиться. Правда, выйти во двор, не вызвав подозрений, можно и после того, как все спать улеглись – в туалет никому ходить не запрещается. Калитка, ведущая со двора на улицу, запирается только на щеколду, ее и изнутри, и снаружи легко открыть и закрыть.

Сложность в другом. На ночь дедушка запирает на засов дверь, ведущую из сеней во двор. Если кто-то ненадолго выходит, то отодвигает этот засов и он звучно лязгает. Ну, и когда возвращаешься в дом, надо этот засов за собой закрывать, опять же, с лязгом. Колька один раз позабыл это сделать, так дедушка перво-наперво пришел в маленькую комнату, где тот спал, и проверил, на месте ли внук, а уж потом засов за ним пошел закрывать. Так что если Колька оставит этот засов незакрытым, то дедушка сразу все обнаружит. А ведь Духи предупреждали: нельзя, чтоб кто-нибудь узнал о его ночных хождениях. Тогда Колькина «судьба будет ужасна». И хотя, что именно Духи собираются сотворить с ним, если он сделает что-то не так, Колька не знал, узнавать об этом на практике он не собирался.

И еще об одной сложности задумался Свирепый Вепрь, уже садясь за обеденный стол. Ему ведь придется раскапывать могилу, а для этого нужна лопата. У дедушки этих лопат полно, но он, как аккуратный хозяин, хранит их в сарайчике, сооруженном на краю огорода над ямой для картошки. Правда, дверь туда, как и калитка, ведущая на улицу, запирается только на щеколду, но зато в огороде по ночам бегает дедушкина собака Майка. Днем она на цепи сидит, в будке, а ночью огород сторожит, чтоб оттуда ничего не своровали. Конечно, на Кольку собака обычно не лаяла, за своего признавала, но дед Василий предупреждал, что когда Майка уже спущена с цепи, в огород лучше не заходить – может и обгавкать, и покусать.

Но и это было еще не все. Даже если Кольке удастся все преграды преодолеть и все выполнить так, как велели Великие Духи, надо ведь суметь вернуться еще до рассвета и сделать это так, чтоб никто ничего не заметил.

Да уж, впору голову сломать, решая все эти задачки!

Глава VII

ПОДГОТОВКА

Сытно пообедав бабушкиными щами, котлетами и компотом, Колька получил возможность часок отдохнуть у себя в комнатке и еще раз подумать о том, как выполнить повеление Духов.

Первое, что ему пришло в голову, – это как решить вопрос с лопатой. Там, в сараюшке, кроме лопат, еще и тяпки лежат, которые нужны для прополки, так что дедушка наверняка откроет дверь и не будет ее закрывать до тех пор, пока не закончит работу. А рядом с сараюшкой у забора – высокая крапива растет. А за забором из штакетника – между штакетинами лопата точно пролезет! – начинается косогор, засеянный какой-то кормовой травой, тимофеевкой, кажется, которую еще не скосили. Вот туда-то и надо потихоньку пропихнуть лопату. А потом, если удастся выйти из дома, забрать лопату будет проще пареной репы. Надо только какую-нибудь примету оставить, чтоб в темноте место не спутать.

Затем Колька придумал, как сделать так, чтоб дедушка или бабушка, если им придет в голову проверить, дома ли внук, не догадались, что он убежал. В его маленькой комнате, кроме кровати, размещался еще и небольшой шкаф-шифоньер. Там висели вещи, которые Колька с собой привез – куртки, рубашки, джинсы, а еще дедушкина телогрейка и ватные штаны, в которых он зимой на рыбалку ходил – удить через лунку во льду. Колька прикинул, что эту одежду можно разместить под одеялом, и тогда получится очень похоже на спящего человека. Конечно, если не включать в комнате свет и не откидывать одеяло. Но навряд ли бабушка с дедушкой станут включать свет и мешать спокойному сну любимого внука! Впрочем, если они не услышат его дыхания, то, пожалуй, испугаются…

Взгляд Кольки сразу упал на пишущий плейер, который он привез с собой из Москвы: надо записать свое дыхание и поставить на воспроизведение! Батарейки свежие, только позавчера сменил, на одну ночь хватит… Да, но кассета ведь всего час-полтора крутиться будет, а потом автоматически остановится. И вовсе не обязательно дедушка придет проверять внука, когда эта кассета еще будет крутиться. Вдруг он, наоборот, появится как раз когда она со щелчком выключится?! Тогда пиши пропало…

Но и тут у Кольки смекалка сработала. Он вытащил свой перочинный нож, в котором имелась маленькая часовая отвертка, нашел среди вороха кассет одну старую, детскую, с какой-то сказкой, и аккуратно выкрутил все пять винтиков, скреплявших между собой половинки кассеты. Затем он разобрал кассету, смотал с бобышек ленту и оставил только коротенький отрезок, чтоб хватило на замкнутое кольцо. Склеив концы ленты, Колька аккуратно собрал кассету, вставил ее в плейер, и убедился, что лента-кольцо не разрывается, не «зажевывается» и крутится нормально. Затем хитрец включил запись и сделал мерное «вдох-выдох», больше на кольцовку записаться не сумело. Но когда Колька пустил плейер на воспроизведение, то эти самые «вдохи-выдохи» пошли один за другим. То, что доктор прописал!

Едва Колька закончил возиться с плейером, выключил его и спрятал под подушку, как бабушка позвала его в огород. Дедушка что-то замешкался, и Колька с бабушкой пару минут ждали его у крыльца. За это время Свирепый Вепрь успел как следует рассмотреть засов и даже сообразил, как его можно закрыть изнутри, находясь при этом снаружи. Ведь если набросить на ручку засова полупетлю из проволоки или крепкой веревки, а оба конца проволоки или веревки вытянуть за дверь, то потянув за них, можно задвинуть засов. Вытянув веревку через щель уже запертой двери, можно создать полное впечатление, будто дверь запирали изнутри. Очень кстати Кольке на глаза попался кусок крепкой упаковочной веревки из синтетического материала, валявшейся недалеко от крыльца, и он тут же прибрал его в карман шортов.

Как раз в этот момент явился дедушка, и все дружно пошли к сараюшке за тяпками. Улучив минуту, когда дедушка с бабушкой пошли к грядкам и повернулись к нему спиной, Колька ухватил острую штыковую лопату и успел почти бесшумно перекинуть ее сквозь промежуток между штакетинами. На той стороне забора рос маленький кустик одичалой смородины – как раз та примета, которая Кольке была нужна ночью.

Работал Вепрь на редкость усердно и быстро – дедушка с бабушкой за него от души порадовались: и выполол чисто, и лишнего не повыдергивал. Секрет же Колькиного проворства состоял в том, что он торопился еще засветло сбегать на кладбище и поглядеть, что же там за безымянная могила вне ограды.

В благодарность за хорошую, как сказал дедушка – за «ударную» работу, никто из стариков не стал особо интересоваться, куда внук гулять пошел. Сказали только, чтоб к восьми ужинать пришел. А времени-то еще и пять не было.

То, что кладбище находилось у церкви, Колька знал, но никогда туда не заглядывал. Он, правда, знал, что церковь эта давным-давно закрыта, заброшена, и даже теперь до нее ни у кого руки не доходят. Бабушка, вместе со своими подругами, «бывшими комсомолками, ныне богомолками», как она сама говорила, иногда ездила молиться в соседнее село, а дедушка и вовсе утверждал, что «религия есть опиум для народа» и от нее почти такой же вред, как и от настоящих наркотиков.

Идти на кладбище кратчайшим путем надо было мимо магазина и клуба. Как раз в это время в клубе начинался детский сеанс: сперва мультики, а потом какой-нибудь фильм. Это сулило дополнительные сложности. Во-первых, там, у клуба, можно было повстречаться с «индейцами». Хоть и разошлись «охотники» вроде бы мирно, кто их, деревенских, знает, что у них на уме. Вдруг у Андрюшки или Пашки жажда мести пробудится, и они захотят поквитаться с Колькой, да еще позовут на помощь каких-нибудь больших ребят из девятого или даже одиннадцатого класса? Тут, пожалуй, даже Великие Духи помочь не сумеют… Во-вторых, даже если все обойдется, бывшие «соплеменники» могут заинтересоваться, зачем это Колька на кладбище поперся? А это может привести к тому, что они и ночью за ним следить станут. Оно Кольке надо? Нет, конечно.

В общем, Свирепый Вепрь решил идти более длинной, но менее опасной дорогой. Спустившись с горки, он почти километр прошел вдоль кустов по краю поля, а потом свернул в небольшую березовую рощу, почти вплотную примыкавшую к кладбищенской ограде.

Хоть до ночи – да что там до ночи, даже до заката, – было еще много времени да и воздух продолжал оставаться по-летнему теплым, Колька, приблизившись к ограде кладбища, неожиданно вздрогнул всем телом, будто его ледяным ветром обдуло. Почти так же холодно ему было в подземном мире… Правда, несколько минут спустя Кольке опять стало тепло, но тревожное настроение осталось.

Неизвестно, отчего оно нахлынуло. Может быть, от грязно-серого здания церкви, с купола которой был сбит крест, а с колокольни сброшены колокола. Может, от проржавевших и погнутых железных прутьев ограды, каменные столбы которой местами были повалены и разбиты на отдельные кирпичи. Может быть, от густых кустов и деревьев, заполнивших и весь церковный двор, и всю старую часть кладбища. А может быть, оттого, что тут, на месте, повеление Великих Духов стало казаться почти невыполнимым.

Дело в том, что старая церковная ограда опоясывала лишь небольшую часть кладбища, а все остальное – три четверти, примерно – находилось уже вне ее пределов. На самый прикидочный взгляд, это было несколько сотен могил, причем среди них – не один десяток безымянных.

Правда, Колька помнил: над «той» могилой должен был стоять деревянный крест. То есть все безымянные могилы, над которыми были установлены каменные или металлические кресты, мраморные стелы, фанерные или металлические обелиски со звездочками, явно не подходили. Кроме того, не подходили и те безымянные могилы, кресты на которых были повалены или сами от времени упали.

Почти два часа Колька бродил по перепутанному лабиринту из кустов, оградок, могил и памятников, давних и недавних, ухоженных и заброшенных, но все никак не мог найти то, что приказали искать Духи. Пора было уже домой собираться – дедушка с бабушкой велели к восьми вечера ужинать приходить, и Колька почти впал в отчаяние. Неужели придется возвращаться сюда среди ночи и продолжать поиски в темноте? Бр-р!

Тем не менее он решил еще попытать счастья, и сунулся в небольшую купу кустов, мимо которой уже несколько раз проходил, считая, будто внутри нее ничего не может скрываться.

Оказалось, что кусты эти растут как бы кольцом, огибая небольшую, заросшую густой и высокой травой площадку, посреди которой чуть-чуть возвышается сгладившийся от времени могильный бугорок. На бугорке стоял сильно покосившийся деревянный крест, сколоченный некогда из двух круглых, витых, посеревших от времени жердей. Ни на кресте, ни на бугорке не было никаких надписей.

Колька еще немного посомневался, а потом заспешил в обратный путь. Шел он той же дорогой, поглядывая на часы: прикидывал время. Получалось, что дорога кружным путем занимала почти полчаса, и то если поднажать. Выходит, если бабушка и дедушка уснут в одиннадцать и Колька в это же время убежит из дома, то у него останется совсем мало времени до полуночи. А ведь надо еще запереть за собой дверь и за лопатой сбегать! Причем из того, что сказал Дух Земли, было не очень ясно, должен ли Колька явиться на могилу ровно в полночь или к полуночи уже выкопать череп?

Тем не менее к восьми вечера он благополучно успел домой и уселся ужинать. Само собой, что ел он без особого аппетита, вяло, и это обеспокоило бабушку Клашу. Ведь она на ужин рыбу с картошкой пожарила, ту самую, что внук с дедом утром наловили. Думала, будет есть да похваливать, а он еле-еле вилкой поковырял.

– Ты не заболел, Коленька? Бегал-бегал, да и поработал на славу, а кушаешь лениво. Дай-ка, я лоб пощупаю…

– Нет-нет! – торопливо сказал Колька, испугавшись, что из-за бабушкиных подозрений вся его затея сорвется. – У меня ничего не болит, просто спать хочется…

И он демонстративно зевнул.

– Иди, иди, отдохни, – кивнул дед. – Мы тоже сегодня намаялись. Пожалуй, пораньше спать ляжем.

Это Кольку сильно порадовало. Ведь если дедушка и бабушка заснут часов в десять, то у него будет вдвое больше времени до полуночи… Эх, лишь бы все прошло чисто!

Колька ушел к себе в комнату и стал ждать…

Глава VIII

В ПОЛНОЧЬ НА КЛАДБИЩЕ

Дедушка с бабушкой и впрямь легли спать рано. Дедушка побрякал цепью, отвязывая Майку, и выпустил собаку в огород. Потом лязгнул засов в сенях, и дедушка ушел в свою комнату. Еще Колька услышал, как бабушка сказала:

– Тучи собираются, по-моему. Наверно, ночью гроза будет!

– Ну и добро, – ответил дедушка, – дождь бы сейчас не помешал…

За окном было еще очень светло, и из Колькиной комнаты никаких туч не просматривалось. Но бабушкины слова насчет грозы, его, конечно, не порадовали. Во-первых, под дождем, а может, и настоящим ливнем, не больно весело будет копать, а во-вторых, придется еще везти череп на остров! Наконец, даже если Кольке удастся все успешно выполнить, он же промокнет до нитки! А как это потом объяснить дедушке и бабушке? Ведь он вряд ли успеет обсушиться до того, как они проснутся.

Вдобавок ко всему, Кольке по-настоящему захотелось спать. Он ведь и впрямь много сил за минувший день потратил… Еще немного – и он действительно заснул бы. Тогда уж точно, все пропало бы!

Но все-таки Колька удержался, заставил себя потихоньку встать, вынул из шкафа дедушкины рыбацкие доспехи и спрятал под одеяло. Туда же он положил плейер с кольцовкой, включил и, отойдя к двери, послушал: нормально получилось, полное ощущение, что кто-то лежит и дышит.

Осторожно, стараясь не скрипеть дверью и половицами, Колька выбрался в сени и прислушался. Из-за дверей в комнату дедушки и бабушки отчетливо доносился разноголосый храп. Ну, пора!

Когда Колька открывал засов, тот все-таки чуть-чуть лязгнул, но бабушка с дедушкой на это не отреагировали. Как и было задумано, Колька вытащил из кармана обрывок упаковочной веревки, зацепил его за ручку засова, вытянул свободные концы за край двери и осторожно прикрыл ее. А потом не спеша потянул за эти концы – бряк! – засов на сей раз лязгнул совсем тихо. Заперто!

Колька поскорее выдернул веревку из двери и поспешил к калитке. Вот он и на улице. Теперь надо еще за лопатой зайти!

Стараясь потише топать, он пробежал вокруг забора и добрался до кустика одичалой смородины. Вот она, лопата, никуда не делась! Схватив инструмент, Колька бегом припустил к кустам, тянувшимся вдоль края поля. Хорошо все-таки, что он загодя все проверил!

Солнце уже зашло, и на небе появилась большая желтая луна. А в южной части горизонта все затянули тяжелые, сизовато-черные тучи. Время от времени там вспыхивали зарницы, а иногда оттуда слышались отдаленные раскаты грома. Гроза быстро приближалась.

Колька с колотящимся от волнения и страха сердцем добежал до рощи и позволил себе несколько секунд передохнуть, а заодно на часы поглядеть. 23.05 – кажется, успевает! До кладбища уже рукой подать… И не такое уж оно страшное, это кладбище! Тем более что не так далеко, в клубе, дискотека идет и музыка вовсю играет…

Но все-таки, когда Колька вышел ко кладбищенской ограде, у него затряслись поджилки. Хотя было не столь уж темно, полуразрушенная церковь и окружавшие ее заросли, подсвеченные зловещим сиянием луны и время от времени озаряемые вспышками дальних молний, смотрелись жутко. А когда Колька вышел к могилам, у него и вовсе зубы застучали. Молнии, вспыхивая на несколько секунд, заставляли кресты и прочие памятники отбрасывать необычные, косые тени, отчего казалось, будто они не то качаются, не то пляшут. А вдруг это правда, что в полночь могилы разверзаются и оттуда вылезают скелеты?

Потом Колька увидел какую-то белую фигуру, напоминавшую женщину с воздетыми к небу руками… Привидение? Нет, всего-навсего береза с двумя толстыми ветками. Чуть-чуть отлегло от сердца – и новый страх накатил. Что это там такое, черное, безголовое, с огромными корявыми лапами и длинными когтями на них? Слава богу, и это дерево, старое, засохшее и почерневшее…

Добравшись до нужного куста, Колька с минуту не мог решиться на то, чтобы пробраться сквозь него к могиле. То показалось, будто там, в середине куста какие-то зеленые глаза светятся, то примерещилось, что на ветках змеи шевелятся. И если б не страх перед «ужасной судьбой», Колька, наверно, не только не полез бы в кусты, но и вовсе задал бы с кладбища стрекача. Но все-таки он решился, выставил вперед лопату, как ружье и, зажмурившись, прямо-таки ворвался на полянку.

Все было на месте. И бугорок, и покосившийся крест из витых жердей. И Колька, прикинув, что голова покойника, то есть череп, за которым его посылали, должна быть где-то поблизости от креста, решительно вонзил лопату в дерн.

В то же мгновение небо рассекла огромная ветвистая молния и прогрохотал такой мощный удар грома, что у Кольки аж во рту посолонело. Он чуть не уронил лопату и вообще едва не упал, но сумел преодолеть страх и вывернул из могилы большой комок дерна. А потом он стал яростно копать, уже не обращая внимания ни на сверкание молний, ни на раскаты грома. Копал, копал без устали, все увеличивая и углубляя яму, пока не услышал лязг. Лопата ударилась обо что-то твердое. Череп!

Колька сразу понял: это тот самый, и он наверняка не перепутал могилу, хотя до сих пор у него и оставались сомнения.

Ясно ведь, что Духи посылали его не за обыкновенным черепом, таким, как у скелета в школьном кабинете биологии. Это должен был быть какой-то особенный череп, не похожий на все другие!

Так оно и вышло. Как только Свирепый Вепрь сковырнул несколько комьев земли, из ямы блеснуло тусклое зеленоватое свечение. Череп светился! Колька вспомнил какой-то фантастический боевик, где подобный же свет излучало что-то радиоактивное, и даже вздрогнул, испугавшись, что может получить смертельную дозу радиации, но все же страх перед Духами оказался сильнее. Подковырнув лежащую в земле штуковину, он поднажал на лопату и выворотил из могилы огромный, гораздо больше обычного человеческого, окруженный зловещим сиянием череп. Мало того, что этот череп был крупнее любого арбуза, в том числе и того гиганта, которым Колька угощался в прошлом году. Он был еще, похоже, металлический, ибо лопата скрежетала по нему, будто по стальному. А с боков у черепа торчали рога! Наконец, в верхней и нижней челюстях имелись восемь жуткого вида острых клыков… Ну и чудовище!

Тем не менее надо было еще успеть на остров, хотя гроза и не думала прекращаться и в дополнение к грому и молниям хлынул ливень. Колька схватил под мышку увесистый череп – он килограммов пять весил, не меньше! – и, держа другой рукой лопату, бегом припустил в обратный путь. Теперь надо было добежать до укромного места в камышах, где было спрятано каноэ, и перевезти добычу в «индейский лагерь», а потом еще и закопать череп в кострище.

Конечно, Колька мог не бояться, что кто-нибудь увидит его с лопатой и черепом под мышкой. Все жители попрятались от грозы по домам, а любители танцев пережидали дождь в клубе. Электричество вырубилось, и дискотека закончилась досрочно. Но все-таки Колька побежал не через село, а прежним, кружным путем, тем более что ему все равно не домой надо было, а к озеру.

Ух и натерпелся же он страху по дороге! Молнии так и сверкали прямо над головой, гром гремел, почти не переставая, ливень так и хлестал вовсю, не оставляя на Кольке ни одной сухой нитки. Несколько раз он поскальзывался на глине или спотыкался о какие-нибудь корни и шлепался в грязь, хорошо еще, что череп светился неярко и Колька при вспышках молний не мог себя как следует разглядеть, а то увидел бы, что извозился хуже дедушкиных поросят.

Тем не менее он все же благополучно добрался до берега озера, а затем сумел отыскать то место в камышах, где было спрятано каноэ. Больше всего Колька боялся, что лодку ветром утащило из камышей на открытую воду, – и тогда пиши пропало! Ведь Колька и налегке не смог бы переплыть на остров, а уж с тяжеленным черепом, с лопатой – и подавно!

Но оказалось, что боялся Колька совсем не того, чего надо было бояться. Ливнем челнок залило почти до половины, и ясно было, что, если дождь продлится еще полчаса, каноэ просто потонет. Во всяком случае, плыть на нем в таком состоянии было невозможно: пустая лодка еще худо-бедно держалась на воде, а влезь в нее Колька, да еще со своим грузом, она бы точно пошла ко дну.

Но тут ливень кончился, точнее, перешел в мелкий дождик, и, если бы сейчас у Кольки имелось ведро, он сумел бы вычерпать воду, по крайней мере, настолько, чтоб можно было плыть.

Ведра не было, но Кольку осенило: череп! Он же пустой и объемистый, в него запросто трехлитровая банка воды уместится. И Свирепый Вепрь, забросив лопату в лодку, двумя руками ухватился за череп, все так же тускло мерцавший зеленоватым светом, и не покладая рук принялся вычерпывать воду. Наверно, если бы череп был обычный, костяной, то он попросту развалился бы на отдельные косточки. Но этого не случилось. Черпак из него получился вполне подходящий, тем более что Колька старался держать его так, чтобы вода не проливалась через пустые глазницы и зубастый рот.

Убедившись, что остаток воды на дне лодки не помешает ему добраться до острова, Колька положил в каноэ череп и, загребая одним веслом, стал выбираться из камышей.

Дождь-то прекратился, а вот ветер – нет. Похоже, он даже усилился. Пока челнок продирался через камыши, волнения особо не чувствовалось, но потом, когда суденышко выбралось на открытую воду, Колька сразу почувствовал себя моряком, угодившим в жестокий шторм.

Конечно, волны были поменьше, чем на море, но все-таки довольно большие, с настоящими пенными гребешками, которые налетали на нос каноэ, расшибались о него и окатывали холодными брызгами и без того мокрого, как мышь, Кольку. Несколько раз волны разворачивали лодку бортом к волне, и Кольке только чудом удавалось удерживаться. Хорошо еще, что в каноэ было по щиколотку воды, и это придавало ему большую остойчивость, как говорят моряки.

Кое-как «мореплавателю» удалось добраться до такого места, где от ветра его прикрывал остров. Поэтому остаток водного пути он проделал более или менее спокойно и сумел привести лодку в ту самую бухточку, где они с ребятами высаживались днем. Вытянув челнок на берег, подхватив лопату и череп, Колька во весь дух помчался по знакомой тропинке к типи.

Пока он бежал, гроза прекратилась, ветер стих и небо расчистилось. На нем снова засияла большая круглая луна, но уже не желтая, как прежде, а мертвенно-серебристая.

Конечно, после всех передряг Кольке очень хотелось залезть в типи, где было сухо и даже полежать было на чем. Два старых тюфяка, набитых травой, имелись – ребята всей компанией на них помещались. Но Колька чуял, что если позволит себе передохнуть, то непременно заснет и не успеет выполнить последнее, что ему предстояло сделать в эту ночь, – закопать череп в кострище.

Однако за работу Колька взялся не очертя голову. Он ведь хорошо помнил, что Духи требовали: никто из «индейцев» не должен заметить, что в кострище что-то закопано, да и вообще никто ничего не должен заподозрить.

К счастью, пепел в кострище размыло и прибило дождем, что немного облегчило Кольке задачу. Однако, если на месте костра кто-то днем заметит кучу земли, то вряд ли ничего не заподозрит.

Но, видать, Колькина голова уже наловчилась принимать быстрые и верные решения.

Для начала он на глаз прикинул, какого размера яма должна быть вырыта для того, чтоб спрятать череп. После этого он на кострище начертил острием лопаты квадрат нужного размера, точно по этим линиям несколько раз вертикально вколол лопату в землю и аккуратно снял с середины кострища квадратный пласт почвы толщиной в несколько сантиметров. Стараясь, чтоб этот пласт не развалился, Колька отнес его в сторону от кострища и осторожно положил на хвою, устилавшую землю под сосной. Затем он вытащил из типи свою «индейскую» рубашку, завязал ее узлом и превратил в мешок. После этого Колька принялся небольшими порциями вынимать грунт из ямы и аккуратно ссыпать в рубашку-мешок, периодически примеряя, сколько еще нужно откопать, для того чтобы скрыть череп вместе с рогами. Когда наконец яма была готова, Колька положил в нее череп и аккуратно присыпал землей из самодельного мешка, стараясь по возможности ее утрамбовывать. Конечно, больше половины земли осталось в рубашке, но Кольку это не волновало. Когда череп полностью скрылся в яме, Вепрь прикрыл ее земляным квадратом и тщательно замаскировал щели мокрым пеплом и угольками. Ни в жисть не подумаешь, что в бывшем костре что-то зарыто!

Остаток земли из рубашки-мешка Колька донес до бухточки, вытряхнул в воду и выполоскал рубашку. Конечно, какие-то следы глины на рубашке остались, но она и до этого была не очень чистой.

В общем, Колька вернул рубашку в типи, на то место, где оставлял ее вчера днем, и собрался было возвращаться к челноку, как вдруг испытал непреодолимое желание присесть на тюфяк. А когда присел, то ощутил, будто проваливается во тьму и начинает падать в какой-то отвесный колодец, вроде того, откуда его спасли Духи.

На сей раз ощущение падения было не очень долгим, во тьме возникло быстро увеличивающееся зеленое пятно, а затем в этом пятне появились знакомые черты Великого Духа Земли.

– Приветствую тебя, славный воин Свирепый Вепрь! Ты выполнил все так, как следовало, проявив мужество, быстроту и разум. За это ты будешь вознагражден, в чем убедишься уже сегодня днем.

Промолвив это, Дух Земли растворился в своем зеленоватом сиянии, но оно не померкло, а в считанные секунды поменяло цвет на красновато-оранжевый – стало быть, на смену коллеге явился Дух Огня. Его голос прозвучал построже:

– Радуйся, воин, но помни, что все условия остаются в силе, и на следующую ночь тебе предстоит выполнить мое повеление!

После этого сверкнула вспышка – примерно такая же, как при возвращении Кольки из вигвама Духов в нормальную жизнь…

Глава IX

СОН ИЛИ НЕ СОН?

Открыв глаза и немного поморгав от удивления, Колька обнаружил, что находится вовсе не в типи и не на острове посреди озера, а в своей комнате, под уютным байковым одеялом. В окно из-за занавески светили веселые лучи утреннего солнца, а стенные часы показывали ровно восемь.

Из-за дверей доносились знакомые шаги и голоса: дедушка с бабушкой, как видно, рано встали и уже хлопотали по хозяйству.

Колька пощупал майку – она была совершенно сухая. Слез с кровати, заглянул в шкаф-шифоньер: дедовская телогрейка и ватные брюки, которые ночью должны были изображать спящего внука, висели на обычных местах. На стуле Колька свои шорты и рубашку увидел – чистые, ни пятнышка! А ведь если верить тому, что отчетливо помнилось, все это было вываляно в грязи до свинского состояния! Даже если б бабушка нашла их, то нипочем не успела бы отстирать до такой чистоты. Может, Кольке все приснилось?