Текст книги "Так все и было..., или рассказы бывалого одессита"

Автор книги: Леонид Яровенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Вместо предисловия

С автором этой книги Леонидом Александровичем Яровенко я познакомился в середине 2003 года, когда по заданию редакции информационно-аналитического журнала «Лидеры Украины» писал о нем для сентябрьского номера. Вся информация о нем, которую мне удалось предварительно отыскать, сводилась к сухим четким цифрам и кратким биографическим данным, поэтому, отправляясь на встречу, я был готов вести беседу в русле его профессиональной деятельности, в которой он, несомненно, является специалистом высочайшего класса. Однако был застигнут врасплох профессиональной же разносторонностью интересов и направлений деятельности моего визави. И, представляя его Вам, уважаемый читатель, я уверен, что нас ждут и последующие интересные встречи с нашим автором...

Итак, знакомьтесь

Леонид Александрович – коренной одессит, ему 48 лет, современный аристократ, Лидер Украины 2003 года. По специальности он – юрист, первое высшее образование – историческое, имеет музыкальное образование, является кандидатом в мастера спорта по плаванию, автогонщиком и боксером-перворазрядником, воспитанником легендарного Семена Трестина,увлекается историей нашего города, сочиняет о нем песни и сам исполняет их.

Как удается ему сочетать несочетаемое и находить время для всех своих планов и задумок? Может, ответ в его титанической работоспособности? Или во всеохватности желания жить полно, мощно, интересно? А может, необходимость концентрации всех сил и знаний в профессиональной области дает потом высокоразрядный импульс к выбросу всего творческого и духовного потенциала?

Леонид Александрович возглавляет службу, оказывающую посреднические и юридические услуги, – дело непростое и напряженное, ведь это работа с буквой закона и, преимущественно, с людьми, их запросами и проблемами. На мой вопрос, не тяжело ли работается, Леонид Александрович задумывается:

–Ну...добавьте к этому пятнадцатичасовый, как правило, рабочий день, круглосуточно включенный телефон, а главное – сознание высокой ответственности за результат выполняемой работы Конечно же, наша работа требует идеальной собранности и постоянного напряжения, а потому забирает немало сил. Но, вот, тяжело ли?.. Не знаю, не думал. Наверно, я просто привык к нагрузкам. Могу предположить, что помогли этому и занятия спортом, и тот факт, что воинскую службу я проходил в морской пехоте, да и пример отца —мастера спорта по самбо. Кроме того, мне помогают все время быть в тонусе здоровый образ жизни, игра в теннис, упражнения с гантелями, которыми я начинаю утро каждого дня...

К слову, за всю свою многолетнюю юридическую практику он не проиграл ни одного дела, а главное, всегда держит данное слово...

А вот и другая сторона его деятельности, связанная, впрочем, с основной воедино: руководимая Леонидом Александровичем служба разрабатывает неординарные архитектурные проекты, развивает ультрапередовой дизайн, занимается реставрацией старинных зданий и сооружений, придавая им первозданный вид. Итак, наш автор – реставратор здания на Гаванной, бывшего дома-дачи, построенного еще в 1819 году Феликсом Дерибасом, а в дальнейшем принадлежавшего семье Графов Раевских-Давыдовых, где неоднократно гостили и читали свои произведения А.С.Пушкин, польский поэт А.Мицкевич и собирались исторические личности, представители лучшей прогрессивной молодежи, боевые офицеры -участники Отечественной войны 1812 года.

Леонид Александрович с видимым удовольствием рассказывает об этом здании, о нелегкой борьбе со множеством инстанций за его сохранение, показывает уже отреставрированные колонны, балкон, мраморные полы – все, что на сегодняшний день удалось восстановить после того, как дом был «четвертован» на коммунальные квартиры, а впоследствии едва не попал «под снос».

С момента начала реставрационных работ его захватила страсть к поискам доказательств и архивных документов, восстанавливающих исторические факты из жизни нашего города. В результате, благодаря его усилиям отреставрировано и восстановлено еще несколько исторических зданий в центре города, но самым удивительным событием стало обнаружение в архивных материалах доказательств принадлежности нашего автора к старинному дворянскому роду. Дальнейшее расследование своего генеалогического древа подтвердило: Леонид Александрович – потомок трех аристократических родов с действующим титулом и действующим же фамильным гербом в геральдической иерархии. Он – потомственный аристократ, член Всемирного Союза аристократов, награжден «Почетным Знаком» Биографического Общества. Увлечение историей породило и страсть к коллекционированию предметов, относящихся к истории нашего города. Один из них– старинная трость, подарок одного предпринимателя-коллекционера, с весьма примечательной биографией: когда-то она принадлежала А.С.Пушкину, а по прошествии века ставшая собственностью Михаила Винницкого, широко известного в нашем городе как Мишка Япончик...

Когда мы прощались, я спросил у Леонида Александровича, считает ли он себя счастливым человеком.

– Счастье каждый понимает по-своему, – ответил он. – Мой дед, например, а он был мудрый человек, любил говорить, что человеку для счастья нужно иметь хорошее здоровье, любимую и дружную семью, хорошую работу, а самое главное – возможность спокойно спать по ночам. Вот и я стараюсь жить и работать так, чтобы и мне, и людям, с которыми я веду дела, всегда по ночам спокойно спалось...

К чему, в общем-то, я все о профессиональной деятельности речь веду? Ведь надо же о литературной, о творчестве... Но, мне кажется, они существуют совершенно неразрывно. Из колоссального опыта общения с людьми, из глубокой житейской мудрости, столь необходимой для разрешения сложнейших жизненных ситуаций, черпает он сюжеты своих рассказов. Добавьте сюда еще врожденную интеллигентность, иронически-философское отношение к жизни, острый слог и меткую образность повествования, и становится несомненным: прочитав книгу, хочется продолжать чтение еще, получая при этом особое удовольствие узнавания – персонажей, ситуаций, диалогов...По сути дела, тема его творчества – курьезные жизненные ситуации – это то, что нам с вами, дорогой читатель, близко и знакомо, это то, из чего рождаются анекдоты, которыми так изобилует наша жизнь...

Как же литературный дар автора нашел выход? С особой гордостью хочу признаться, что имею к тому самую непосредственную причастность...Как-то само собой получилось так, что после опубликования статьи «Лоцман в море законов» мы с Леонидом Александровичем стали встречаться довольно часто. Мне нравились его незаурядность, оригинальные взгляды, увлеченность жизнью, способность «впитывать» новую информацию и находить ей немедленное применение, а особенно – необычайный, ироничный и образный, слог...Общаясь с ним, я обратил внимание на то, как «смачно» он рассказывает в компании о разных смешных и поучительных случаях из своей жизни.

Помню, я как-то предложил Леониду Александровичу, чтобы он записал свои рассказы: глядишь – и книжка получится... Он тогда ничего не ответил, а я, откровенно говоря, об этом своем предложении забыл...

Но вот, по прошествии порядка пяти лет, книжка, все-таки, родилась. Тяжелыми ли были роды? Не знаю. Я увидел книжку уже в виде подготовленной к печати рукописи и стал, хочу надеяться, первым ее читателем.

Рекомендую эту книжку для прочтения всем.

Марат Барма, литератор

Бокс № 5, или контрабандистами не рождаются

«Палата № 6»

А. П. Чехов

Угасал закат перестройки, в самом разгаре был рассвет демократии. А именно, что-то около семи утра, когда меня разбудил писк телефонного зуммера. Не открывая глаз, я на ощупь схватил трубку и с головой укрылся одеялом.

– Слушаю, – почти прошептал я в микрофон. – Кто?

– Это я, Сережа. Есть дело. Ты с утра дома?

– До двенадцати. Что за дело?

– Приеду – расскажу...

– Жду к десяти...

Сняв одеяло с головы, я взглянул на жену. Похоже, что зуммер не разбудил ее. Очень хорошо. Пусть поспит... Я положил трубку рядом с аппаратом, не на рычаг, чтобы никто больше не смог потревожить нас, и поплотнее закутался в одеяло.

За начинающим сереть окном порывистый ветер раскачивал обледенелые ветки деревьев, и в свете уличных фонарей они искрились и сверкали. Гололедица... Плохо, но, все равно, красиво...

Спать уже не хотелось. Впрочем, и вставать не хотелось. Что за дела могут быть так рано и в такую погоду? Почему всегда деликатный Сережка не постеснялся разбудить меня с утра пораньше? Уж кто-кто, а он знает, как я люблю утром поспать... Хотя, может быть, дело, действительно, стоящее...

Мы с Сережкой давние приятели. Раньше жили по соседству, учились в одном классе, вместе ходили на пляж и на танцы, участвовали в автомобильных гонках... Потом он переехал на Черемушки, и мы стали встречаться реже. Но по телефону общались регулярно и, практически, все друг о друге знали...

Сережа появился ровно в десять. Мы сидели на кухне, грызли соленые сухарики, запивая их «Жигулевским», и он рисовал мне картину захватывающего мероприятия, благодаря которому мы, с нашим богатым опытом вождения, ничем не рискуя, можем неплохо заработать. Собственно, почему «можем»? Обязательно заработаем!

Мероприятие сводилось к следующему: недавно начавший богатеть приятель Сережи (кстати, все, о чем я здесь рассказываю, происходило в первые годы независимости Украины, когда богател всякий, кому это удавалось) очень выгодно приобрел в Германии автомобиль. И не какой-нибудь там «Фольксваген» или «Мерседес», которые в то время уже стали наводнять наши улицы и трассы, а почти новенькую темно-зеленую «Волгу» ГАЗ-24 – «танк во фраке», как ее уважительно называет водительская братия за границей. Эту машину бывшие советские руководители подарили когда-то коммунистическому лидеру ГДР Эриху Хоннекеру, но тот почти ею не пользовался, и машина несколько лет простояла в закрытом боксе на колодках. Еще Сережа рассказал, что кузов этой «Волги» имеет специальное антикоррозионное покрытие, салон обит светлой кожей, стекла тонированы, есть центральный замок и еще куча разных «наворотов», вплоть до указателя температуры наружного воздуха... Одним словом, настоящий «подарок». Будущий хозяин уже оплатил покупку, так что наша с Сережей задача – как можно скорее перегнать машину в Одессу.

Размер обещанного вознаграждения выглядел весьма убедительно, и я согласился участвовать в перегоне. Загранпаспорта у нас тогда уже были, и, заверив домашних, что вернемся через несколько дней, мы с Сережей отбыли в Германию.

Для тех, кто не в курсе дела, хочу сказать, что перегон автомобиля на большое расстояние лучше всего осуществлять вдвоем. Во-первых, если одному нужно отлучиться, другой всегда может оставаться у машины; во-вторых, напарник не дает водителю заснуть на трассе; а в-третьих, сменяя друг друга за рулем, можно преодолевать, практически без остановок, весьма большие отрезки пути. Да и, кроме всего, мало ли что может случиться в дороге... Дорога, все-таки...

В Германии мы без особого труда разыскали нужного человека, получили машину и через Польшу весело покатили домой. Новая машина, расчищенные дороги с идеальным покрытием, погода, несмотря на февраль, как по заказу. Не поездка, а сплошное удовольствие...

Но, видимо, не зря мудрые люди говорят, что хорошо долго не бывает... Подъезжая к границе, мы, как было условлено, связались по телефону с нашим заказчиком, сообщили, что у нас все в порядке, но от него узнали, что за последние дни значительно вырос размер пошлины на ввозимые в Украину автомобили. Сумма, которую нужно было оставить на таможне, оказалась настолько серьезной, что, в общем-то, как сказал заказчик, терялся смысл всего нашего предприятия.

Проанализировав сложившуюся ситуацию, мы с Сережей нашли, как нам тогда показалось, единственно правильное решение проблемы. Дело в том, что размер пошлины возрос только на ввозимые автомобили, а на запчасти, комплектующие, узлы и агрегаты автомобилей это положение не распространялось. Поэтому, решили мы, автомобиль нужно разобрать и ввезти в Украину по частям.

Неподалеку от границы мы нашли небольшую, всего на два бокса, станцию технического обслуживания. С трудом поняв, что от него требуется и цокая языком в восхищении от нашей находчивости, хозяин станции запросил двадцать долларов за работу, но предупредил, что придется немного обождать... Глядя на неторопливые движения рабочих станции, одетых в чистенькие синие комбинезоны, да к тому же имея богатый опыт обращения на наши СТО, где специалисты суетятся гораздо активнее, мы подумали, что ждать придется, конечно же, совсем не немного, так что мы успеем зайти в буфет перекусить, а затем еще пробежаться по магазинам близлежащего городка...

Мы допивали кофе, когда к нам подошел посланный хозяином СТО молодой человек и сообщил, что уже все сделано. И действительно, возле нашего автомобиля на куске картона возлежал двигатель, а рядом, в картонной же коробке, лежал аккуратно сложенный крепеж...

Должен, заметить, что, как нам потом уже стало известно, хозяин СТО широко «распространил» наш опыт провоза автомобилей через таможню, и неплохо на этом заработал...

Итак, мы готовы были продолжить наш вояж. Вот только на чем?

В то время из Польши в Украину шел большой поток самых разных автомобилей. Водитель одного из микроавтобусов, направлявшийся с двумя своими взрослыми племянниками во Львов, согласился за пятнадцать долларов взять на буксир наш «кузов с колесами» (так теперь должно было называться то, что еще недавно было «Волгой»). Общими усилиями мы погрузили двигатель в салон микроавтобуса и до границы доехали без приключений, если не считать, что несколько раз обрывался буксирный канат...

На границе, у контрольно-пропускного пункта, собралось огромное количество машин. Хозяева микроавтобуса заявили, что не собираются стоять в очереди, и поедут искать, понятное дело без нас, «дырку в границе»...

Представляете картину? Неподалеку от границы, на обочине дороги, на снегу, лежит двигатель, рядом – «кузов с колесами». Водители проходящих машин останавливаются. Одни думают, что мы продаем двигатель, другие – что кузов, но никто не соглашается везти нас дальше. Только какие-то винницкие «челноки» на очередном микроавтобусе согласились за двадцать долларов помочь нам добраться до границы...

Очередь из машин между нами и контрольно-пропускным пунктом рассасывалась невыносимо медленно. Мы с Сережей понимали, что подобное ощущение было, в значительной мере, субъективным, но легче от этого не становилось. До чего же мы тогда завидовали счастливчикам, которые, получив у таможенного чиновника документы, бежали к своим машинам с радостным криком «Поехали!» (чем не Гагарины?)... А таможенник махал им на прощанье рукой, а некоторым дамам посылал даже воздушный поцелуй...

Странное какое-то впечатление производил этот страж экономических интересов государства. На всех ли – не берусь судить. Кто-то, как, например, мой Сережа, вообще не смотрел в его сторону, думая о чем-то своем; кто-то, оформляя декларацию, умиленно заглядывал в его глаза; а кто-то, уже получив заветные документы, готов был чуть ли не расцеловать его... Реакция же таможенника на все подобные проявления чувств была одинаковой: он улыбался во весь рот, но глаза его оставались при этом блестящими и настороженными, как у суслика в минуту опасности... Да и сам он чем-то напоминал суслика: маленькая круглая голова с пухлыми щечками, длинный нос, волосы, торчащие из-под форменной фуражки в разные стороны, как иголки у ежа... К тому же, он был на удивление непропорционально сложен: плечи не более 48-го размера, а грудь, поясница (не талия, талии, похоже, не было!) и все, что ниже – не менее 54-го...

Каково же было мое удивление, когда, я услышал слово «суслик» от самого таможенника! Но оказалось, что так он называет всего лишь стодолларовую купюру...

Наконец, подошла наша с Сережей очередь оформляться. Декларация на двигатель была выписана на мое имя без всяких проволочек, а вот когда стали оформлять «кузов с колесами» на Сергея, таможенная процедура внезапно застопорилась. Таможенник, который до этого, словно пчелка, носился с бумажками от машины к машине, периодически заскакивал в свою будку, о чем-то шептался с водителями, шутил и, вообще, держал себя весьма доброжелательно, с нами повел себя совершенно иначе.

– Это автомобиль, – упрямо повторял он, тыча пальцем в наш «кузов с колесами», и не желая слушать никаких объяснений. – Я уже устал от вас. Сусликов жалеете? Не выйдет! Здесь таможня, а не хрень с капустой...

А тут еще и винницкие «челноки» заторопились. Они отцепили «кузов с колесами», выехали на нейтральную полосу, выгрузили наш двигатель на снег и уехали.

И вот мы опять сидим у пограничного контрольно-пропускного пункта в неоформленном «кузове с колесами» и мерзнем: ведь двигателя-то в машине нет, он лежит на нейтральной полосе...

Уже совсем стемнело, когда таможенник подошел к нам и назвал сумму, которую нужно ему заплатить, чтобы он поверил, будто мы перевозим через границу не автомобиль, а кузов. Сумма оказалась практически такой же, как пошлина за полностью укомплектованный автомобиль. Мы, естественно, платить отказались.

Таможенники на контрольно-пропускном пункте менялись каждые сутки, но наши попытки найти с ними общий язык оказались безрезультатными. Как выяснилось, мы уже «числились за таможенником-сусликом» и должны были договариваться только с ним. Таможенный кодекс чести и корпоративные правила, как нам стало понятно, соблюдались тут неукоснительно.

Слухи о двух чудаках с кузовом отдельно и двигателем отдельно получили довольно широкое распространение. Мы, в определенной мере, стали местной достопримечательностью, и многие даже приходили на нас посмотреть...

В ожидании прошло четверо суток. Наконец, появился «наш суслик», и мы снова начали выяснять отношения. Оформлять декларацию на кузов он отказывался, по-прежнему утверждая, что это автомобиль, а записать его как автомобиль тоже не мог, так как не было двигателя. Вся эта канитель продолжалась около двух часов и завершилась тем, что таможенник сообщил, что он сегодня добрый, потому что у него – день рождения, и согласился взять половину ранее названной суммы... Мы заполнили необходимые бумаги и вместе с деньгами отдали чиновнику. Он пересчитал деньги, поставил на наши бумаги необходимые печати, и мы распрощались.

Как нам тогда казалось, главное было сделано: мы перебрались через границу. Теперь нужно было найти специалистов, которые бы поставили двигатель на место. Водитель проходившего мимо небольшого автобуса с продуктами, когда мы к нему обратились, сказал, что несколько лет назад, еще при советской власти, он ремонтировал свою машину на расположенной неподалеку станции технического обслуживания «Сельхозтехника», вот только функционирует ли она сейчас, он не знает. Сидевший в кабине автобуса экспедитор заметил, что недавно там проезжал и видел выезжавшую из ворот этой СТО машину. Так что, стало быть, функционирует. Одним словом, за тридцать долларов они взялись нас туда доставить.

Проехав сквозь какое-то глухое селение, мы оказались на его окраине, где, собственно, и находилась упомянутая СТО.

Когда мы подъехали к воротам, из небольшого двухэтажного здания с надписью «АДМИНИСТРАЦИЯ» навстречу нам вышел среднего возраста респектабельный мужчина в отутюженном черном костюме, белой рубашке, черном галстуке и, что нам сразу же внушило к нему доверие, тщательно выбритый и трезвый.

– Добрый день, – приветствовал он нас. – Меня зовут Александр Петрович. Я заведующий СТО «Сельхозтехника». Чем могу быть полезен?

Мы были поражены. Вот это – сервис! Куда там Польше?

– Нам нужно установить двигатель на «Волгу» ГАЗ-24. У вас это смогут сделать?

– Без проблем! У нас очень квалифицированные специалисты. Пожалуйста, заезжайте. Бокс № 5. Бригаду я сейчас пришлю. Туалет и вода – во дворе, за крайним боксом.

Из караульной будки вышла закутанная в платок женщина-сторожиха в черной железнодорожной шинели. Она открыла ворота, и вскоре наш «кузов с колесами» уже стоял в боксе. Рядом на бетонном полулежал двигатель. Водитель автобуса и экспедитор, получив свои деньги и ворча, что долго с нами провозились, уехали.

Мы с Сережей сидели в машине, ждали слесарей и говорили о том, как ловко мы все провернули на таможне, как нам повезло найти в таком захолустье СТО, как хорошо, что до Женского дня еще есть время, и мы успеем нормально подготовиться к празднику...

Прошло около двух часов. К нам никто не подходил. В ожидании «очень квалифицированных специалистов» мы разглядывали помещение, в котором оказались. Удивляло отсутствие в боксе хоть каких-нибудь признаков того, что здесь производятся слесарные или другие подобные работы. Ни эстакады, ни верстака, ни подъемника – ничего, если, конечно, не принимать во внимание чернеющий в дальнем углу остов разобранного «КАМАЗА». Сам бокс выглядел крайне запущенным и давно не знавшим ремонта. Впрочем, соседние боксы, куда мы заглянули, выглядели не лучше и также были в совершеннейшем запустении. Безжизненной казалась и вся территория СТО, только у здания администрации видны были несколько собак да автомобиль «Жигули» первой модели с надписью «Техас-2» на борту... Нас все больше одолевало нетерпение, но неловко было беспокоить Александра Петровича. Наконец, набравшись смелости, мы вошли к нему и спросили, когда же, наконец, прибудут мастера.

– До сих пор не явились? Странно... – Он включил селектор. – Бригаде слесарей срочно пройти в бокс № 5, – разнеслось над СТО и эхом отразилось в пустых боксах.

Мы поблагодарили Александра Петровича за внимание и, довольные, вернулись в бокс. Прошел еще час, но никто не появился.

Мы снова подошли к Александру Петровичу и спросили, когда же, все-таки, появятся слесари, которых мы ждем с самого утра?

Реакция заведующего СТО внушила нам некоторую надежду на благополучное решение вопроса: он матерно выругался, сел в «Жигули» и куда-то уехал. На территории СТО остались только мы с Сережей, сторожиха в будке, да собаки.

Темнело. Освещения в боксе не было. Мы сидели в машине, грызли галеты, которые купили еще в Польше, и говорили о том, что, вероятно, завтра нужно будет с утра выйти на трассу и найти кого-нибудь, кто порекомендует нормальную СТО...

В это время в ворота бокса вошли двое мужчин и направились в нашу сторону.

– Вам, что ли, ставить двигатель? – дыхнул перегаром один из них. – Нас Петрович прислал. Я бригадир. А это Коля, по снабжению...

Пришедшие мало походили на слесарей. Одежда на них была какая-то драная, со следами глины, а на снабженце – еще и ботинки разного цвета...

Заметив наше удивление, бригадир с гордостью указал на то, что осталось от «КАМАЗА»:

– Не боись! Видишь машину? Мы разбирали! – Очевидно, это заявление должно было успокоить нас и поднять авторитет бригады в глазах будущих клиентов.

После «официальной части» Коля присел на корточки возле нашего двигателя, и, похоже, задремал, а бригадир со всех сторон обошел нашу машину, заглянул под капот, постучал ногой по колесу и подошел к нам.

– Что платите?

– Полета зеленых, – сказал Сережа, надеясь поразить своей щедростью воображение бригадира.

– Слышь, Колюня, они полтинник дают! – каким-то неожиданно блеющим голоском захихикал бригадир, ударяя ладонью о ладонь. – Ну, народ!.. Триста. Не меньше!

Мы начали торговаться, и, в конце концов, сошлись на том, что они возьмут за работу двести долларов. Должен заметить, что эта цена превышала нормальную более чем в пять раз, но мы были рады уплатить ее, лишь бы поскорее оказаться дома.

Бригадир пояснил, что рассчитываться мы будем с Петровичем, а пока потребовал выдать ему, прямо сейчас, десять долларов в счет общей суммы, чтобы, как он выразился, завтра начать с утра пораньше... Получив деньги, бригадир и снабженец поспешили исчезнуть.

Начиналась пятая ночь, которую нам предстояло провести в холодной машине. Мы попытались напроситься на ночевку в будку к бабе Дусе (так звали сторожиху), или хотя бы позволить воспользоваться имеющейся там электрической розеткой, чтобы включить электробритву и кипятильник, но она нас не пустила. Правда, она продала нам бутылку водки, на самом деле оказавшейся самогоном, немного горячей картошки и еще кое-какой еды...

Утром, как и было обещано, появились бригадир, Коля-снабженец и еще двое, как их представил нам бригадир, слесарей. Коля опять присел подремать возле двигателя, а бригадир и слесари ходили вокруг машины, заглядывали под капот, негромко переговаривались и стучали ногами по колесам.

Около часу дня приехал Петрович. Вместо костюма и рубашки с галстуком на нем были потертый комбинезон и замасленная телогрейка. Взяв у нас пятьдесят долларов задатка, он сказал, что никаких проблем не будет, дал бригадиру команду начинать работу, а сам уехал.

Бригадир снова взял у нас десять долларов, после чего вся компания мгновенно исчезла. Появились они часов около пяти в весьма нетрезвом виде, но исполненные желания приступить к работе. Слесарь Василий, казавшийся самым опытным из них, (он знал названия гаечных ключей), осмотрел места крепления двигателя и сказал, что работу, конечно, можно начать хоть сейчас, но, к сожалению, нет инструмента.

– Что за дела? – вспылил Сережа. – Чтобы на СТО не было инструмента?

– Так пропили же, – пояснил слесарь Василий, удивляясь нашему непониманию.

– Зачем шум? – вмешался в разговор бригадир. – Есть человек, у которого можно взять в аренду любые инструменты. Всего за десять долларов...

Получив деньги, бригада отправилась арендовать инструменты...

Делать в этот день больше было нечего, и мы решили снова купить бутылку самогона и картошку у бабы Дуси, но она посоветовала взять сразу две бутылки, пояснив, что «для сугреву» нам это будет в самый раз...

Утром мы с Сережей проснулись от гула голосов. У машины толпились уже шесть человек. Среди них выделялся высокий, ростом под два метра, мужчина с невероятно широкими плечами и длинными, почти до колен, руками. Особое впечатление производили его огромные кулаки. Заросший бородой, с космами жирных волос на голове, он был очень похож на сдавленный с боков фанерный ящик, из-под крышки которого выпирают шерстяные вещи. Во всяком случае, именно таким он мне спросонок показался. Дополняли портрет едва различимые сквозь некое подобие челки глаза, маленькие и бегающие.

Позже я узнал, что этот гигант – не слесарь, как я сначала подумал, а местный «авторитет», без ведома либо участия которого здесь ничего не происходит. Обращались к «авторитету» очень уважительно и исключительно по отчеству – Григорич. Имени его я не услышал ни разу.

Увидев, что мы проснулись, к нам подошел Петрович, выряженный, как и вчера, в комбинезон и телогрейку.

– Нужно десять долларов. Я лично буду решать вопрос аренды инструмента, – заявил он, источая запах перегара, который не перебивал даже наш вчерашний «сугрев».

– Так мы же вчера дали бригадиру...

– Не знаю, не знаю... Десятку давай!

Мы с Сережей посмотрели друг на друга и... отдали требуемые деньги.

Через полчаса Петрович принес авоську с какими-то гаечными ключами. Мы достали ключи, которые были в «Волге», разложили рядом с принесенными, и... поняли, что для установки двигателя всего этого набора явно недостаточно.

К этому времени в бокс набилось уже человек двадцать. Одни уходили, другие приходили, решали какие-то свои вопросы, подходили к «Волге», проверяли, прочно ли держатся колпаки на колесах, зеркало заднего вида, хромированная облицовка... И каждый, почему-то, считал своим долгом стукнуть ногой по колесу...

Петрович посовещался с Григоричем и высказался в том смысле, что, хорошо бы позвать плотника. У него есть «Жигули», он их сам ремонтирует, и, стало быть, у него можно арендовать необходимый инструмент. За дополнительное, разумеется, вознаграждение. Толпа поддержала идею, и все отправились за плотником.

К нашему с Сережей крайнему удивлению, плотник пришел довольно быстро. Более того, он был совершенно трезв! Правда, он почему-то решил, что его пригласили сделать в боксе окно, и потому пришел с пилой и рубанком. Поняв, что оказался в смешном положении, плотник начал было возмущаться, но под взглядом Григорича стушевался и замолчал.

Все происходившее напоминало, как минимум, театр абсурда. К тому же после вчерашнего «сугреву» у меня сильно болела голова и сохло во рту. Сережа, похоже, испытывал те же ощущения, и едва ли чувствовал себя лучше...

Помню, что, несмотря на отвратительное самочувствие, я тогда обратил внимание на интересный феномен. Дело в том, что дома, в Одессе, встречаясь с Сережей, мы могли часами беседовать друг с другом. Для этого всегда находились темы, которые были интересны нам обоим. Здесь же, в боксе № 5, постоянно находясь рядом, мы почти не разговаривали. Это не было каким-то неожиданным отчуждением. Более того, несмотря ни на что, нас не покидало чувство локтя, присутствие духа и способность логически мыслить в поисках выхода из сложившейся ситуации. Просто, по-видимому, круг тем сузился до одной-единственной, касающейся установки двигателя, а говорить о ней совершенно не хотелось, тем более что от нас в данный момент ничего не зависело. Как во время стихийного бедствия. Можно было, конечно, начать упрекать друг друга, выяснять, кто больше виноват в случившемся, кто предупреждал, кто не прислушался к совету... Но этого допустить было нельзя, ведь мы – команда: если эмоции – то только положительные, если упреки – то только в свой адрес... Сережа, полагаю, мыслил также, как и я...

Мои философские размышления прервал Петрович. Он заявил, что народу пора обедать, истребовал у нас десять долларов и послал Колю-снабженца (помню, я еще тогда подумал, что вот, мол, каким снабжением Коля занимается) к бабе Дусе за водкой, стаканами и закуской. В боксе к этому времени, кроме нас с Сережей, оставалась «стартовая шестерка». Все доставленное Колей было разложено и расставлено на принесенных откуда-то старых деревянных ящиках, и нас пригласили «угоститься» вместе со всеми.

Пили не чокаясь, как на похоронах. Ели молча. Долго. Настолько долго, что я не выдержал и, «подогретый» самогоном, разразился возмущенной речью, суть которой сводилась к одному: когда, наконец, закончится этот бардак? Меня внимательно, не перебивая, выслушали, после чего Петрович встал и сказал: «Ну, что, хлопцы, пора за работу!» Все дружно встали, и я подумал, что дело, похоже, теперь сдвинется с мертвой точки.