Текст книги "Плащаница из Овьедо"

Автор книги: Леонард Фолья

Соавторы: Дэвид Ричардс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Глава 49

Долгое время они ехали молча.

Наконец Джеймс взял девушку за руку и почувствовал, что ее рука была горячей и влажной. Ханна выглядела нездоровой. Он спросил, не укачало ли ее, и предложил остановить автомобиль на обочине.

– Не надо. Это пройдет. Всегда проходит. Не останавливайте, пожалуйста.

– Все хорошо. Теперь тебе никто не причинит зла.

– Я не думаю о теперь. Что я буду делать, когда вы уйдете? Я останусь одна неизвестно где. А вдруг другие найдут меня?

Отец Джимми вспомнил об участниках собрания, покидающих дом на Уэйверли-авеню. Они найдут себе новых лидеров, которые возглавят их движение, и с еще большим остервенением станут добиваться своей цели.

– Ты не останешься одна, – ответил он. – Я буду рядом.

– И долго ли?

– А как долго тебе хотелось бы?

– Вечно, – ответила Ханна и рассмеялась в подтверждение нелепости своего желания.

– Значит, буду рядом вечно, – сказал Джеймс, не отрывая глаз от дороги.

Хотя его слова и удивили ее, они прозвучали естественно. Именно это она хотела от него услышать. Ханна не могла сказать, любит ли она отца Джимми, но она любила его доброе сердце и чувствовала себя с ним в безопасности. А разве не это в конце концов называется любовью?

– Вы шутите? – спросила она.

– Нет.

– Вы серьезно?

– Очень серьезно.

– Но… отец Джимми…

– Нет, отныне зови меняпросто Джимми.

Только тогда Ханна впервые заметила, что у него больше нет пасторского воротничка. На нем был пуловер, из-под которого виднелся воротник спортивной рубашки защитного цвета. Теперь он выглядел по-другому. Джимми казался моложе и… наивнее.

– Ты же не…

– Да, я тоже не собираюсь возвращаться обратно, – сказал он.

Тишину нарушал лишь скрип работающих сверхурочно дворников, очищающих ветровое стекло.

Наконец Ханна нарушила молчание:

– Могу я кое-что у тебя спросить, Джимми?

– Конечно.

– Как ты думаешь, кому действительно принадлежит этот ребенок?

– Думаю, он принадлежит тебе.

– Я тоже так думаю. Я бы не пережила, если бы его у меня забрали.

– Я этого не допущу.

Несмотря на то что «форд» катился на скорости чуть ли не двадцать миль в час, Джимми едва давил на педаль газа. Он спрашивал себя, как долго это могло продолжаться. Какое-то время за ними не было видно ни единой машины и казалось, что они едут на край света.

– Джимми?

– Что?

– Ты думаешь, что этот ребенок… ну, ты понимаешь, тот, о ком говорили Витфилды?

– Это невозможно знать.

– Ну а твое мнение?

– Я думаю…

Что он может думать? Если кровь на сударуме принадлежала Христу, то у ребенка было божественное происхождение. Но тем платком вполне могли закрыть лицо нищего или утирать кровь из раны центуриона. Что, если это была кровь прокаженного, который пришел просить у Иисуса исцеления, или шарлатана, продающего в день распятия безделушки на Голгофе? Или сударум использовали в совершенно другое время и другом месте на ком-то, кто возделывал землю или убивал людей, или строил дома, или писал стихи? Никто не может сказать точно. Все может быть. Джеймс мог уповать лишь на веру.

– Я думаю, – наконец продолжил он, – что этот ребенок будет тем, кто он есть, и делать то, что он должен делать. Как и все дети, он родится с возможностью спасти или уничтожить этот мир.

Тут девушку пронзила первая боль и у нее возникло ощущение, будто кто-то нанес ей резкий удар в живот. Ханна вскрикнула. Затем боль ушла, и на мгновение она засомневалась, действительно ли почувствовала ее.

– Ты в порядке?

– Да… Далеко еще?

Она делала вид, что ничего не случилось, но в ее голосе слышалось недовольство.

– Точно не знаю. Наверное, нам лучше переночевать в мотеле. Буря усиливается.

Ханна была благодарна, что наконец-то он это предложил.

– Неужели?

Спустя десять минут они увидели вывеску «Мотель Сикс» [28]28
  Название сети мотелей в США и Канаде.


[Закрыть]и Джимми остановил машину прямо у двери регистрации. Заглушив мотор, он с облегчением потер глаза и посмотрел на Ханну. Она нагнулась вперед и попыталась размять затекшую спину.

Администратор сидел за столиком регистрации и смотрел телевизор. С легким негодованием на лице он оторвался от передачи про грудные силиконовые имплантаты у знаменитостей.

– Мне нужны два номера на ночь.

– Два? Дружище, тебе бы сказочно повезло, если бы у меня нашелся хотя бы один. Мы забиты под завязку.

– В такую-то погоду?

– Ты что, шутишь? Они стали прибывать еще до того, когда снег пошел. Черт, как только объявили прогноз погоды, нам все телефоны оборвали. Завтра катание на лыжах будет шикарным.

– Далеко от вас следующий мотель?

– Прямо по дороге есть мотель «Редисон», но могу гарантировать, что у них тоже нет свободных номеров. Они уже отправляли людей к нам.

Мужчина не соврал, в «Редисоне» действительно не было мест.

– Думаю, у нас не осталось другого выбора, как только продолжить путь, – сказал Джимми Ханне.

– Хорошо, но только я перейду на заднее сиденье, если можно.

Она чувствовала, что в животе что-то изменилось: ребенок сидел в нем ниже, чем прежде. По крайней мере, думала она, так должно быть. При других обстоятельствах Ханна посоветовалась бы с доктором Йохансоном, но после того как их отношения начали ухудшаться, она перестала спрашивать у него что-либо, а потом… случилось то, что случилось.

Она вспомнила, как ей говорили, что ребенок рано или поздно опустится в ее малый таз и что это случится, когда она будет находиться на последних неделях или днях. Ей не хотелось зря тревожить Джимми. Это не могло произойти раньше следующей недели. В следующую среду, по ее подсчетам. Или во вторник? А сегодня у нас… какое сегодня число? Страх и утомление оставили в ее воспоминаниях о прошедших нескольких днях размытые пятна.

Джимми свернул из своей парки подушку и помог Ханне лечь на заднее сиденье. Затем автомобиль опять выехал на дорогу, на которой практически отсутствовало движение. Свет фонарей сузился до бледных кругов на снегу, а благодаря передним фарам Джеймс мог видеть дорогу не дальше чем на сорок футов. Тут он внезапно остановил машину, словно они едва не врезались в стену. Джимми повернул зеркало заднего вида так, чтобы ему было видно Ханну.

Девушка тяжело дышала и ворочалась, пытаясь отыскать удобное положение.

То и дело с ее губ срывался тихий сток.

Никогда в жизни Джеймс не чувствовал себя таким беспомощным, отрезанным от всего мира. Он начал молиться.

Сквозь темноту ночи и падающий белый снег к ним пробился красноватый свет неоновой вывески. «Форд» был почти возле нее, и Джеймс смог разобрать буквы:

ГОРНЫЕ ДОМИКИ КОЛБИ

– Пожалуйста, скажите, что у вас есть свободная комната, – обратился он к администратору, едва успев переступить порог мотеля.

Администратор, тучная женщина лет шестидесяти, на секунду отвлеклась от своей книги в мягком переплете и посмотрела на него.

– Извини, дорогой, но все занято.

Молодого человека охватило отчаяние. Учитывая состояние Ханны, они не могли тащиться куда-нибудь еще.

– Сойдет что угодно, мне все равно, – умоляющим голосом произнес Джеймс.

– Боюсь, что начался лыжный сезон. Первый хороший снегопад, и толпы народу мчатся сюда, чтобы покататься на лыжах. Следовало забронировать номер заранее.

– Что же мне теперь делать? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и с грустью посмотрел на рождественскую елку, которая стояла на столе администратора. Свет ее маленькой гирлянды отражался в очках для чтения, которые сидели у женщины на носу.

– Мне кажется, что моя… моя… жена вот-вот родит, – выпалил он.

– Где она?

– В машине.

– Боже правый! – Книга со стуком упала на пол. – Немедленно веди ее сюда.

Одним прыжком Джеймс оказался у машины. Ее стекла были облеплены толстым слоем снега, поэтому он не мог видеть Ханну, пока не открыл дверь. Девушка широко раскрыла глаза и тяжело дышала.

– Думаю, у меня отошли воды.

Администратор с изумлением смотрела на нее, выглядывая из-за плеча Джимми.

– Нужно отвести тебя в теплое место, – сказала она. – Попытайся встать, милая. Здесь недалеко, всего пара шагов.

– Не могу пошевелиться, – захныкала Ханна. – Сейчас начнется…

– Гараж прямо за углом, – обратилась женщина к Джеймсу. – Загони свой «форд» туда. Там есть место возле моей машины.

С неожиданным для ее возраста и телосложения проворством женщина прошмыгнула за угол и открыла гаражные ворота. В гараже хранились садовая мебель и инвентарь, сложенные после летнего сезона. Под потолком светила голая лампочка.

Женщина открыла заднюю дверь машины и заглянула вовнутрь:

– Сможешь вылезти, дорогая?

Ханна отрицательно покачала головой. Схватки становились все сильнее, и боль гигантскими волнами накатывала на нее, напрочь отнимая все силы. Она чувствовала, как приливы сменяются отливами, и ее разум не мог ничего с этим поделать. Казалось, ее тело перестало ей подчиняться. Девушка испытывала непреодолимую потребность тужиться.

– Я мигом, – сказала женщина и выскочила из гаража.

– Джимми?

– Я здесь, Ханна.

Он проскользнул на заднее сиденье, приподнял ее голову и плечи и положил их себе на колени. Когда началась очередная схватка, она вцепилась в его ладонь и крепко сжала ее.

– Все хорошо, – произнес он и, желая хоть чуть-чуть приглушить боль, ласково убрал волосы с ее лба. – Все будет хорошо.

В этот момент в гараж вернулась администратор. Она привела кучерявую женщину, которой было лет под сорок.

– Она доктор, – объяснила администратор. – Здесь обычно всегда можно найти одного или двух врачей. Я во все двери постучала, прежде чем нашла ее.

Она очень гордилась, что не растерялась в столь сложной ситуации.

– У вас уже начались схватки? – спросила доктор.

– Да.

– Посмотрим.

Штаны и колготки у Ханны были насквозь мокрые, поэтому доктору не удалось их снять. В углу она заметила аккуратно сложенные диванные подушки и дала команду администратору разложить их на полу.

– Скорее! – громко сказала она. – Нужно вытащить ее из машины.

Джимми поддерживал верхнюю часть туловища Ханны, тогда как доктор мягко опустила ее ноги на подушки и одним движением избавила от мешавшей одежды. Джимми снова положил голову девушки себе на колени, тогда как доктор опустилась перед Ханной, раздвинула ей ноги и увидела, что голова младенца уже начала появляться.

– Он явно не хочет никого ждать, – бодро произнесла она. – Малыш уже выходит.

Ханна вновь почувствовала непреодолимую потребность тужиться, и мышцы ее таза начали ритмично сокращаться. Пот струился по ее лицу.

– Молодец, девочка! Ты сможешь. Дыши глубоко. Ты все делаешь правильно.

Последнее усилие, Ханна вскрикнула – и ребенок упал на руки доктора. Струйка крови хлынула на край диванной подушки.

Тишина в гараже, видимо, распространилась и на мир снаружи. Ветер моментально стих, и высокие сосны перестали раскачиваться и стояли неподвижно. Доктор приподняла ребенка и стала массировать ему спинку. Ребенок открыл рот и глубоко вдохнул свой первый глоток воздуха, после чего раздался здоровый плач.

Доктор положила малыша Ханне на живот и перевязала пуповину.

– Мои поздравления, – сказала она. – У вас миленький мальчик.

Затем она завернула малыша в полотенце с вышитыми по краю словами «Горные домики Колби» и осторожно передала его в руки Ханны.

Сначала девушка увидела копну черных волос, потом голубые глаза и маленькую ручку, сжатую в кулачок, а затем более внимательно рассмотрела крошечное существо, которое держала у своей груди.

– Неважно, сколько раз мне приходилось это делать, но рождение ребенка всегда остается чудом, – восторгалась доктор.

– Думаю, он – вылитый папаша, правда? – заворковала администратор.

Только тогда Джимми заметил, что в гараже собралось много народа. По домикам пронесся слух, что в гараже вот-вот родится ребенок, и от любопытства туристы выскочили на улицу, чтобы увидеть все своими глазами. У двери, которая вела из гаража в комнату регистрации, стояла супружеская пара с мальчиком, которому было лет девять-десять. Группа студентов неловко толпилась в гаражных воротах и наблюдала за всем оттуда. Все молчали и с умилением смотрели на белокурую мать, красивого черноволосого отца и их замечательного ребенка.

Маленький мальчик, которому было плохо видно, робко вышел вперед.

– Это – для малыша, – сказал он и протянул синий мяч, на котором были нарисованы серебряные звезды. – У меня еще один есть, такой же.

Он положил подарок на подушку рядом с Ханной, отступил назад и спросил:

– А как его зовут?

Ханна посмотрела на младенца, и тот, казалось, тоже посмотрел на нее своими голубыми глазами. Она повернула голову к Джимми:

– Как мы его назовем?

В ту зимнюю ночь тихо падал снег, а в гараже мотеля «Горные домики Колби», затерявшегося где-то в Нью-Гемпшире, все хотели услышать имя младенца.