Текст книги "Мистер Х. Стань моей куклой (СИ)"

Автор книги: Леона Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

А мне хотелось ей врезать по лицу, ударить и стереть пренебрежение. Откуда ей знать, какого это? Как может утверждать о слабости, не побывав в шкуре другого человека. Только ее разрешение пообщаться с Мэри наедине меня заставило смолчать и прикрыть рот и не высказать все, что думала о женщине.

Ворвалась в комнату. Подруга немного ожила. По крайней мере при моем приближении теперь не кричала и не забивалась под покрывало, но глаза по-прежнему красные, опухшие от слез. Пальцы подруга заламывала и хрустела ими, что говорило о неуверенности, до тех пор, пока не начала монолог:

– Извини… – сказала Мэри тихо, глядя на ноги. – Тебя вчера искал один парень, я, к сожалению, рассказала твое имя, потому что он показался нормальным, впрочем, как и все богачи вчера. -она горестно вздохнула, и усмехнулась глупым мыслям. – Я познакомилась с парнем, не знаю, как его зовут. Рыжий, в веснушках, голос мелодичный, назвался принцем на вечер. От шампанского мне стало плохо, а его друг, который искал тебя – зовут Бонифаций, не знаю, имя это, фамилия или кличка, он меня отнес вместе с принцем в комнату наверху. Я не помню, что они делали со мной. Смутно помню голоса, фразы, прикосновения! – Мэри опять схватилась за волосы и взвыла, как раненная. Она и была ранена, внутри душа кровоточила, отравленная этими уродами. Подруга вновь заплакала, скрывая лицо ладонями. – Прости. Прости меня, не знаю, что со мной. Злюсь на себя, а срываюсь на тебе. Ты самая родная, я не хотела, чтобы ты видела меня такой.

Я не знала, как ответить на извинения, как не расстроить сильнее. Лишь кивнула холодно и вышла за дверь. Ни слова не сказала подруге.

А во мне злость рычала лютым зверем. Нервы пружиной скрутили тело – не вздохнуть, не моргнуть, только без движения стоять и смотреть в стену. Психиатр напоила Мэри снотворным, и ушла. И вот тогда я поняла, что предел настал – сейчас задохнусь, если не растянуть пружину нервов и не дать мне глотка воздуха.

Вместе с Сашей вышли из общежития срывать злополучные фотографии. С фонарных столбов, на урнах, на спинке лавки повсюду скотчем или кнопкой приклеены фотографии с участием Мэри – голая грудь, розовые соски, низ живота прикрыт белой простыней, на которой нарисована красная стрела, ведущая вниз к местечку между ног с намеком, где искать удовольствие. Омерзительно, тошно, гадко!

Мы срывали фотографии, рвали на десятки клочков и выбрасывали в урны. Потеряли счет времени пока дорога противных фотографий вела нас вперед. Остановились мы впервые возле фонтана со статуей красивой обнаженной женщины, поливающей из кувшина землю. Потом поднялись по каменным белым ступеням, где также приколоты гадкие фото и оказались перед входом в трехэтажное здание. Двери любезно открыты, будто приглашали путников. На стене – очередная фотография, которую я сорвала и выбросила на пол. Для пущей убедительности потопталась по ней, как эти богачи по Мэри.

– Какая смелость…– засмеялся неизвестный парень в темном углу. Лица не видно, только красный уголек от сигареты, отброшенный курящим, почти задел мой локоть. Затем мужчина вышел на свет фонаря и руки скрестил на черной футболке. Здоровяк! Под два метра ростом, с накаченными руками, либо под стероидами, либо не знаю под чем. Невозможно накачать такую мышечную массу здоровым путем, его кожа едва не лопалась от давления мышц.

– Прекратите вешать эту грязь! Немедленно! – проговорила хоть и тихо, но четко, чтобы поняли. – Это детский сад!

– Ах, детский сад… ну-ну… – здоровяк ладонью указал на дверь, приглашая в зал, откуда доносилась мелодичная музыка и голоса гостей. А выбора не было. Слева от нас с Сашей колонна, справа – здоровяк, а спуск по лестнице закрыт вдруг прибывшими богачами.

Держась близко друг к другу, чтобы чувствовать моральную поддержку, мы прошли в зал, похожий на обычный кафетерий, где студенты проводили досуг. Но рассматривать богачей не было времени, потому что здоровяк выставил плетенное кресло. Развернул передо мной и, погрузившись в него, взирал на народ, как командир, при этом пальцами в перстнях с глухим стуком барабанил по подлокотникам. А ощущение, что стучал по моей голове.

Студентов много, но они все навострились, зашептались, ожидая развязки.

Это тот здоровяк, что издевался над Марком. Оглядев нас с Сашей он сделал соответствующие выводы, и произнес:

– Либо ее фотки еще неделю будут украшать университет. Надо же знать героев университета в лицо! – криво улыбнулся мерзкой улыбкой свиньи, кулаком подпер мясистую щеку. Глазки маленькие, злобные и в них пылала чернота и грязь.

Это смешно. Просто смешно. Мы в детском саду? Что за тупые игры для умственно-отсталых.

Я не смолчала, резко перебила самоуверенную речь бугая:

– Вроде взрослые люди, а занимаетесь глупостью! Девчонку сфотографировали и развесили повсюду! Неужели девушку прежде не видели обнаженной? Это настолько важное событие?

После моей пылкой яростной речи, я чувствовала только отбойный молот в груди. Словно испуганное сердце стремится проделать огромную дыру в ребрах и от страха выпасть из груди.

Потешный смех толпы меня сбил с толку лишь сильнее. Студенты сидели за столами, кто в плавках с перекинутым полотенцем через плечо, кто с коктейлем. Девушки, закинув ногу на ногу в одних купальниках, трубочками с клубникой помешивали жидкость в бокалах. Некоторые богачки, прикрыв губы ладонью, тонко хихикали над моим замечанием, а бугай в кресле в одних шортах не оценил чувства юмора.

Я сразу пожалела о сказанном, но уже поздно.

Внутренне я дрожала, а снаружи старалась казаться непробиваемой, стояло ровно, не позволяя увидеть свой страх. Никто не должен догадаться, что боюсь, иначе почуяв кровь, стервятники нападут на более слабого.

– А ты из разряда в каждой бочке затычка? – по крайней мере, настроение бугаю я подпортила. Пусть попьет своего же лекарства. Хлебнет общественных насмешек.

– Я из разряда людей разумных. Прекратите распространять эти фотки! И вообще, почему вы к нам прицепились?

Мужчина некоторое время разглядывал без былого смеха, думал о своем.

Двери резко хлопнули за спиной. Кто-то закрыл, препятствуя выходу из зала.

Тогда я услышала продолжение прерванной речи здоровяка:

– Либо ТВОИ фотки будут украшать наш университет! Но прежде склонись и поцелуй ногу своего Хозяина!

– Х..х..хозяина? – вырвался вопрос. Отшатнулась, будто плетью ударили страшные слова. Теперь фразы про хозяина и кукол не казались глупостью или игрой. Я…я же человек? Нет?

Я не могу выполнять приказы. У меня свои мысли и желания и в них не входит стремление угождать хозяину.

– Я буду твоим хозяином, – произносил мужчина тихим голосом, от которого холодом обдало. – Я буду приручать тебя. Ведь хочешь спасти подружечку? Либо возьму ее, либо тебя. Или ты только на словах смелая? Склонись, девочка… Или ты склонишься или твоя подружечка…

Возьму…Склонись…

Меня бросало то в холод от общественных смешков, то в жар от его черных, свинячьих глаз, от лба, покрытого жиром или потом.

– Давай! – мужчина выставил одну ногу в сандалии, как на днях в случае с Марком и пошевелил пальцами ноги. – Поцелуй стопу хозяина.

Все звуки смешались в один жуткий гул, а видео перед глазами остановилось на огромной ноге здоровяка. Кадр перед глазами завис в одном положении – на больших пальцах ноги.

– Склонись!

Мне стало тошно, в горле образовалась вонючая горечь, пока послушно склоняла голову и медленно, как марионетка, оседала на одно колено, потом на второе. Не имея права стоять, лишь вот так, как кукла. Не человек, а покорное создание.

А какой был выбор? Как правило, любят издеваться оравой над одним человеком. Если будут издеваться над двумя, уже не так больно каждой из них. Поэтому травля обычно происходит над одним человеком. Если я сейчас позволю над собой издеваться, над Мэри им будет уже не интересно, весь энтузиазм направят на меня.

– Целуй! – приказ.

Я руки поставила на пол, ощущая ладонями прохладу, ногтями в последний раз процарапала пол. А на глаза брызнули слезы от понимания, что должна была сделать. Очень сильно затрясло от нервов. Захотелось не поцеловать, а откусить ему ногу или взять что-то острое и вколоть в вонючие пальцы.

Глава 15

POV Катя

– Стоп! Стоп! Стоп! – послушался голос, а за волосы кто-то схватил, грубо натянул пряди и кажется стянул резинку, сдерживающую пучок. Я запоздало схватилась за волосы, но те свободно упали на плечи и спину.

Справа на корточки присел парень, прядь малиновых волос скрывала его правый глаз. Широкая улыбка говорила о хорошем настроении.

– К….К…кк Как тебя зовут? – пальцем он указал на лицо.

Не успела ответить, как слева услышала другой голос, развернулась – а там рыжий парень, весь в веснушках, волосы, брови и щетина по цвету, как ржавчина.

– Катя? – спросил он, на что второй справа перебил:

– Точно Катя!

– Екатерина! –подтвердила я.

Парень с малиновой прядью засмеялся, оглушая зал нездоровым смехом, а потом соизволил ответить:

– Кабан, не стоит! –показал на ногу, к которой я склонилась, чтобы облизать и проклясть себя. – А то тебе отрежут эту ногу. Катя… – парень с выражением проговорил мое имя. Погладил меня по волосам, по спине, по завитушкам длинных волос. Зрачки у парня не естественные, большие, карие, не как у нормального адекватного человека, а будто под градусом алкоголя или под дозой наркотиков.

– Катя – игрушечка Бонечки! Правда, мы пол ночи гуляли, и он где-то спит. Какая у тебя комната в общежитии?

– 306! – сказать номер комнаты менее страшно, чем еще хоть одну секунду просидеть здесь на коленях рядом с богачами.

– Беги в общежитие. Бонечка сам придет к тебе…

Большего приглашения не требовалось. Я вскочила с колен, испуганно за озиралась по сторонам, нашла родную Сашу и вместе с ней побежала на выход. Не чувствуя ног, рук, плохо понимая, что происходит спустилась по лестнице. Мечтала только об одном – побыстрее оказаться за пределами ужасного места – логова богачей.

Уже будучи возле фонтана нас позвал вдруг голос:

– Эй! Вы…

Мы с Сашей плохо соображали от страха, потому что первой реакцией у нас была просто паническая атака. С криком «бежим» разделились в две противоположные стороны, согласно этому методу больше вероятность выжить хоть одной из нас.

От фонтана я побежала влево. По какому-то парку, пробираясь через деревья, по красивым розовым лепесткам, лежащим покрывалом на траве. Я бежала и только слушала стук сердца в ушах. Больше ничего.

Долго бежала, листва становилась гуще, деревьев намного больше, а людей почти не было. Решила спрятаться за ближайшим кустом и там отсидеться. Пробралась сквозь куст, но к несчастью тканью топика зацепилась за ветку, от чего нарушилось равновесие, и я с тихим писком упала навзничь. Ладони успела подставить, чтобы лбом не удариться. Когда карусель перестала крутиться, оценила обстановку. Я упала на кого-то, потому что падение было смягчено мужским телом, мое правое колено упиралось в пах и однозначно мужчине! А грудью я придавила открытую книгу, лежащую на лице незнакомца, поэтому мы не видели лиц друг друга.

Я поспешно отжалась на ладонях, чтобы убрать грудь с лица неизвестного мужчины.

– Твою мать… – прошипел сдавленным голосом незнакомец. Очень долго шипел сквозь стиснутые зубы от боли.

Со временем перестал стонать, но тогда же голос прозвучал раздраженно и яростно:

– Какого ху… – горло сдавила мощная хватка, воздух полностью заблокировался. Поплыли волны перед глазами, краски стали менее отчетливыми. Я пыталась сделать глоток воздуха, но крепкая рука не давала.

Только тогда мужчина снял книгу с лица, и я увидела светло-салатовые зрачки под цвет травы. Повсюду всё зеленое. Красивое. Наверное, это начались галлюцинации от нехватки воздуха. Вот так и умру нелепой смертью от того, что раздавила парня.

прода от 10.11

Лицо запылало огнем, плотный туман наплывал в голове и мыслях от невозможности хлебнуть воздуха. Голова кружилась. Салатовые неестественные глаза расплывались, искривлялись по разным траекториям, то вверх-то вправо, то влево. Зрачок – кружок разделен на множество осколков и в каждом из них виднелись мои распахнутые, застывшие в ужасе глаза, черные волосы, падающие на мужскую руку, крепко держащую за горло.

Мои веки потяжелели, начали закрываться и в последний момент на грани сознания зажим ослаб. Я облегченно громко вдохнула необходимый воздух. Горло и легкие тут же стали драть невидимые когти. Я ладонью прикоснулась к груди, физически ощущая боль в легких от внезапного большого глотка воздуха. Несколько секунд не двигалась, оседлав парня, и мало волновала уместность позы. Когда боль перестала разрывать грудь, сползла на траву и присела на бедро. Ладонью оперлась о колючую траву, лишь бы не упасть. Вновь перед глазами поплыла картина: и незнакомец, и это зеленое укромное место, площадью два на два, и кусты аккуратно стриженные высотой по грудь, и вишневое дерево, которое скрывало от преследователей.

– Рефлекс. Мне не нравится, когда ко мне притрагиваются без моего согласия! – услышала соседа. Голос, как голос, низкий – на грани баса.

Это было своеобразное извинение? Нет. Не похоже на искреннее сожаление, а скорее пояснение действий. И я должна понять, и принять. Но с другой стороны – в процессе падения я нечаянно ударила его в пах, думаю – после драки мы остались квиты.

Я, по-прежнему держась за грудь, болезненно дышала и поглядывала искоса на парня. Тот бодро поднялся из положения лежа, присел. Стопы в обычных черных шлепках поставил на траву, между широко расставленными коленями лениво свесил руки и смотрел зелеными «стекляшками». Майка на незнакомце отсутствовала, только серые свободные шорты длиной до колена.

Некоторое время мы молчали, пока я восстанавливала привычное биение сердца и успокаивала круговерть в голове после удушья.

– Меня безумно волнует вопрос: «Какого хера ты здесь оказалась?»

Что значит «какого хера?» Не видно? Я нечаянно нарушила его одиночества, откуда было знать, что здесь кто-то спал на траве? Нормальные люди спят на кровати в помещение, а не как бездомные на траве в парке. К тому же, я убегала от преследователей.

Повнимательнее оглядев место-ловушку, в которой оказались вдвоем, невольно возникла мысль – а может это романтическое секретное место, поляна для свиданий и незнакомец ждал даму? Полуголый и без верха?

Кусты высокие достигали груди и скрывали нас в уютном квадрате на поляне, а сверху прятала густая крона дикой вишни. Листья приятно шелестели, создавая красивую мелодию ветра. И если бы не преследователи, пережитый ужас и посторонний парень я бы прониклась атмосферой романтики и поддалась улыбке.

Но сейчас чувствовала лишь постоянное ощущение слежки. Неужели Кабан передумал и отправил за мной ребят или это уже дел рук неизвестного бонечки? Бонечка, я так понимаю это тот моральный урод Бонифаций, что был с рыжим парнем, поиздевавшимся над Мэри? И зачем я всем им понадобилась? Очень странная ролевая игра у богатеньких? Открывшиеся пазлы пока не укладывались в цельную картину. Для понимания происходящего не хватало половины деталей и не известно, как скоро их получу.

Проигнорировав вопрос парня, подползла к кустам и, встав на колени, выглянула из-за преграды в сторону многочисленных дорожек парка и деревьев. Вдруг из-за ближайшего поворота по асфальту вышли трое парней, о чем-то перешептываясь и резво жестикулирую. Я сразу пригнула голову и села обратно на траву, скрываясь за густой листвой живого зеленого забора.

Но неугомонный парень-сосед, рискуя обнаружить наше тайное место, громко и более грубо озвучил:

– Я спросил: «Что ты здесь делаешь?»

Встав на колени, очень тихо подползла к соседу. Ладонью прикрыла рот мужчины и шепотом попросила на ухо:

– Я тебя очень прошу замолчать. Я скрываюсь от одного идиота и не хочу попасться ему или его собратьям! – сказала строго, пытаясь донести всю важность информации.

Кончиком носа почти касалась его и теперь можно было разглядеть незнакомца получше. Салатовые зрачки будто закипели, цвет стал зеленее, насыщеннее. На лбу появились морщинки, видимо от сдерживаемого гнева, ведь я вновь прикоснулась без разрешения. А кожу ладони беспрерывно покалывали не только жесткая мужская щетина, но и губы. Они прикасались к пальцам и складывалось впечатление, будто парень целовал их.

Холодные стекляшки глаз продолжали впиваться, но не причиняли вреда, лишь беспокоили нервные клетки через чур сильным вниманием. Мужчина некоторое время сидел покорно на газоне и молчал, а я стояла перед ним на коленях, возвышаясь на голову.

С любопытством я продолжала рассматривать необычную внешность: в ухе сверкающая на свету серьга-кружок, тело загорелое, словно много работал на солнце, но волосы светлые и даже щетина, только брови темнее по тону. Без верхней одежды, как босяк, и в завершение мужчина ругался матными словами. Может тоже прятался от богачей? Кто будет спать на траве возле дерева в парке? Либо это просто бедняк, который вчера на вечеринке перепил и не дошел до общежития? Парень выглядел крайне помятым с красными не выспавшимися глазами, хотя алкоголем не воняло.

Сразу видно бедный класс.

– Мы же с одной стороны? – тихо спросила, по-прежнему держа пальцы на его губах, на ощупь те теплые, мягкие. Кожу пальцев продолжало покалывать от его «поцелуя», хоть получается это я заставила целовать. А сосед не двигался после моего неожиданного действия и предположения. Раздумывал долго и равнодушно оценивал мое лицо и волосы, спускающиеся висевшие между нами.

– Ты…ты бедный? –очень аккуратно поинтересовалась, после чего немного подумав мужчина, наконец, отмер и покачнул головой вниз, подтвердив догадку.

Я радушно улыбнулась и тихо в лицо вновь сказала:

– Мы в одной лодке. Помоги, пожалуйста – не выдавай меня тем парням? Хорошо? – осторожно отняла пальцы от его губ, боясь, что сейчас сдаст. Но солидарность должна быть? Бедный за бедного. Мужчина опять едва заметно кивнул, что вызвало бурный поток облегчения по телу. Отодвинулась назад – спиной к кустам, чтобы в случае если преследователи заглянули сюда, все равно не увидели меня. Правую ладонь по-прежнему опаляло прикосновение губ. Я не заметно протерла обнаженное колено, надеясь, что парень не заметил моего жеста беспокойства. Хотелось снять налет поцелуя.

По дорожкам парка звучали шаги, где-то грузные, где-то легкие или шаркающие, доносились голоса, беззаботно пели птицы. Свободные в полете, а не запертые в ловушке, как я.

Спустя некоторое время начало трясти от переизбытка адреналина. Прижала ноги к груди и, положив подбородок на колени, посмотрела вперед, на преграду в виде еще одних кустов. От ощущения надвигающейся угрозы голова заболела. Я сильно сжала ладонями голову, прогоняя мысли. Куклы…хозяины…до чего развращены умы богатых. И ведь не у одного человека, они все любят этим заниматься – командовать человеком. И преподаватели не помогали в борьбе с богачами. А если пойти к сексологу поспрашивать? Но тут же вспомнилась холодная речь по поводу телефона – заученный ответ. Вряд ли врач поделится информацией. Значит, надо идти к ректору и жаловаться, а вдруг у него тут сынок или дочка учатся и также развлекаются? Вряд ли он захочет обижать кровиночку и лишать игрушки. Что за нравы в этом обществе? А если попросить связаться с отцом и матерью. Зачем нужны связи, если ими не пользоваться? Мне нужна защита или телохранитель… охранник тела. Звучит… однако. Так и представился рыцарь с мечом и щитом в руке, и я этакая обнаженная нимфа, напоминающая девиц на полотнах великих мастеров искусства – лежащая на диване боком с виноградной лозой в руке.

Постукивая пальцами по колену задалась вопросом: «Где бы отыскать богатого, но глупого парня, которому не буду физически нравиться, платить ему, например, деньги. Буду считаться его куклой, но при этом чтобы то была фикция. А может девушку найти? Интересно такое практикуют? Кукла девушки – верная слуга.

Еще один вариант – за пределами студенческого городка за воротами ведь проживало свободное население? Как у них со связью?

Всё. Несколько вариантов спасения – готово! На первое время выживу.

Пока я раздумывала разбуженный парень буравил зелеными кристаллами.

– Я спрашиваю в очередной раз: "Какого хера ты здесь делаешь?"

Да что заладил? Подумаешь нарушила тайное место, нечего валяться по среди парка. Я постаралась не нервничать и пояснить:

– А я повторяю в очередной раз – прячусь от какого-то то ли Кабана, то ли б…б..бонечки. Не понимаю, что им всем надо и куда я вообще попала?

Услышав голоса, шаги за спиной я резко притихла, вжалась в кусты, острые ветки впились иголками в голые плечи и лопатки.

– Ну где эта волосатая? Только вроде нашли. Бонифаций итак рвет и мечет…

Сердце сильнее опять забилось от нависшей угрозы, я перестала временно дышать. Голоса где-то со всем близко за спиной. Преследователи шли по тропинке, крались за мной, еще немного и настигнут.

Позорно зажмурилась.

– Посмотри вон там в кустах!

Шорох листьев. Больше не имело смысла сидеть, сейчас пролезут сквозь ветки кустов и мне несдобровать. Бежать! Срочно! Решительно поднялась, успела сделать пару шагов вперед, как мое запястье было схвачено.

Один мощный рывок и упала на спину, лопатками не сильно ударилась о землю, но воздух из груди вышибло. Сверху нависло лицо и придавило тело. Мужское колено вклинилось между ногами, а рука сдавила ребра. Левой рукой незнакомец собрал мои волосы в кулаке и натянул.

– Что ты себе позволяешь? – нахмурила брови. – Не слезешь – повторю удар с колена.

А зеленые кристаллы глаз сверкали. Завораживающе сверкали под лучами солнца. Линзы.

Незнакомец не отреагировал. Прошептал, оглядывая мое лицо, словно хотел разглядеть дефекты: скрытое уродство, морщины или шрамы:

– Подыгрывай. Мы же в одной лодке…Влюбленной паре они вряд ли станут мешать. Но, конечно, можешь встать и пойти к ним, – повел многозначительно бровью. Лицо серьезное безразличное, скучающее, ни одной лишней эмоции, будто это обычное дело изображать влюбленную пару с неизвестной девушкой.

Я перевела взгляд на его губы и  задумалась. А ведь бедняк прав? Сказывается опыт бегства от богачей? Великолепный план – если мы натыкаемся на неловкую ситуацию, то пытаемся ее сразу избежать. Увидев нас, преследователи не будут разнимать влюбленных, а предпочтут тихо уйти.

Незнакомец вполне себе…нормальный. Особенно взгляд. Очень необычный и гипнотизирующий.

Этот бедняк – мое сейчас спасение.

Я расслабила рот, позволяя губам чуть приоткрыться. Всего лишь поцелуй. Почти как объятие или рукопожатие. Для спасения и не на такое пойдешь. И по мере того, как мужские губы наклонялись вдруг вспомнила. Лицо! Из прошлого отчетливо появился кадр – Лицо всплыло в памяти! Лжешейх! Это он! Только глаза другие – в прошлый раз были фиолетовые и янтарные.

Приоткрыла рот сильнее, чтобы спросить он ли это, но не успела. Его язык помешал. Можно ли целоваться со штормом? А я поцеловалась. Его не ждешь, а он нагрянул. Напал, придавил телом, зажал запястье, не дал двигаться. От шторма перехватило дыхание и поджилки затряслись. А во рту командовал холодок – серьга в языке – то обжигала холодком, то отпускала. Холодный металлический камушек делал поцелуй особенным. От сплетающихся языков ток бежал по крови, и чтобы спастись от шторма, пальцами вцепилась в мужские обнаженные плечи, боялась, что унесет и потопит.

Я не заметила, когда уединение было нарушено, но лжешейх перестал целовать, повернул голову в бок, правую руку убрал с талии и помахал в воздухе.

– Вас возбуждает смотреть, как люди занимаются любовью? … Вы нам мешаете. – а потом вернулся к поцелую. Только на этот раз уже более уверенно, яростно, как само собой имеющий право это делать под взглядами любопытных преследователей. Вдавил весом тела в землю и не вдохнуть и не сдвинуться, а руку опустил теперь не на талию, а повел вниз, по джинсовым шортам… щелк.

Я распахнула веки, глядя на закрытые глаза лжешейха. Увлекся больно…

– Простите, – извинился кто-то над нашими головами и шаги вместе с голосами исчезли.

Щелк. Вторая пуговица. А мужские пальцы раздвинув края шорт, прикоснулись к моему нижнему белью!

Это совсем уже наглость.

Голову резко убрала в сторону, посмотрев на пустующую теперь поляну. А наглый язык прочертил слюнявую дорожку по губам, щеке, потом лизнул раковину уха, зубы прикусили до легкой боли мочку.

– Ручонку убери, – сжала максимально ноги, чтобы не посмел подлезть. Старалась говорить тихо, вроде преследователи ушли, но неизвестно насколько далеко.

Смешок на ухо, довольный гортанный. Губы прихватили кожицу на шее, язык поигрался с голубой жилой, которая нервно забилась.

– Голубой! – мужские пальцы послушно отступили от шорт, вспорхнули невесомо по животу…по верху груди и оттянули играючи лямку лифчика.

Это про цвет лифчика? Пальцы ухватили за левую грудь, максимально сжали – пощупали на вес и отпустили. Как с какой-то шалавой подзаборной!? Я же спасалась просто! Для достижения цели используются любые методы.

– Притормози, раскочегарился! – толкнула тело с себя. Вряд ли удар сильный, но парень послушно откатился, улегся спиной на траву, развалился в позе звезды. Кистью руки закрыл лицо, а обнаженная грудь подрагивала.

– Лжешейх? А где же твой акцент, используемый для съема девушек? – присела, поправив топик и грудь, попытавшись унять тревожное состояние организма. – Узнал меня?

Перестал прикрываться кистью руки, по-прежнему лежа, зажмурившись одним глазом от солнца наблюдал за мной. Лицо перекошено и создавалось ощущение насмешки.

– Узнал. Кто пощечины раздает без видимой на то причины?

– Без видимой? Тройничек припомнить?

Собеседник поднялся, скучающе присел на бедро, опять опаляя этим странным зеленым блеском. Ладонь поставил рядом с моим коленом. Опасно близко и загадочно спросил:

– И что? Имеешь что-то против тройничков?

Парень кажется искренне недоумевал над претензией. Я подняла руки вверх, как бы сдаваясь, и покачала головой.

– Тогда, конечно, без вопросов, если это норма.

– Это честь для девушки. Ее готовы удовлетворить двое.

– Охо-хо-хо! – изобразила фальшивый смех. Я даже забылась, что преследователи могли ходить где-то поблизости.

Отвела взгляд от наглеца, а на траве увидела закрытую черную книгу, которой тот прикрывался. Прочитала серебристые надписи на корешке и удивленно спросила:

– Теодор Драйзер? Финансист? – это был повод сменить тему на более нейтральную. – В наше время еще кто-то читает бумажные книги, тем более такие? Похвально!

Лжешейх посмотрел туда же на книгу, потом обратно на меня.

– Отобрал у какого-то неудачника, чтобы скрыться от солнца.

Серьезно или нет? Но судя по равнодушному взгляду – да.

Я не скрыла улыбки:

– Ну знаешь…по крайней мере честный. Люблю честных людей! – ответила уже строго в глаза. Он долго смотрел, как борюсь со смеху и пытаюсь строить равнодушное лицо.

Странный разговор с едва знакомым парнем улучшил настроение и заставил отвлечься от проблем. Я почувствовала себя намного спокойнее в этой зеленой ловушке-поляне, будто под прочным куполом.

А мужской взгляд неожиданно изменился, будто тень затмила зрачок, что-то злое в него вселилось. Я сразу почувствовала, как его тело напряглось, да и глаза цепко впились, настолько что пробрало до мурашек и в миг смех застрял в горле.

Лжешейх взял за прядь волос, подергал вверх-вниз, пощупал, перетер между пальцами.

– Волосы, как шелк… – провел большим пальцем по моей скуле и задел нижнюю губу. – Кожа тоже, пожалуй, как шелк или лучше сказать бархат, как у младенца.

Посмотрел внимательно в глаза на расстоянии сантиметра и ощущение, что сейчас набросится и поцелует.

– Глаза черные, как у ведьмы. Фигура, как у южной танцовщицы… яркая красота.

Какие банальные слова. Я внимательно слушала и думала, как бы не захлебнуться от лести. Еще забыл сказать, что пахну клубникой и кожа моя, как персик. Чем еще удивит?

После паузы незнакомец отнял руки от моего лица и тела, сжал плотно губы и процедил сквозь зубы, как будто ему мерзко и выплюнул слова:

– Омерзительная красота, – отвернулся, будто мой вид раздражал, улегся обратно спиной на траву и заломил руки за голову. – Пустая красота…ненавижу такую. Вали отсюда и не попадайся мне на глаза.

Странное дело, в последнее время сильно раздражало, когда парни называли красивой или звали на свидания, ощущала себя пустышкой для постельных утех. Но слышать, что я отвратительная как-то тоже…не очень приятно.

Я уже устала удивляться поведению лжешейха – мы разговаривали на разных языках. Встряхнула головой, поднялась в полный рост, прежде удостоверившись в отсутствии посторонних на дорожках парка.

Шорты к ужасу оказались расстегнуты, прогнав неловкое ощущение, начала застегивать их под равнодушным взглядом лжешейха.

– Разумеется. У каждого свои вкусы, – отвлеклась на застегивание шорт. Не дать понять, что оскорбил. По сути его мнение – мне безразлично. Второй раз в жизни видела. – Кто-то вместо чтения книг пьет беспробудно до такого состояния, что не может дойти до комнаты и спит в парке. Я конечно, все понимаю, алкоголики тоже имеют право быть и спать, где хотят. Я без претензий. – улыбнулась наигранно.

– Спасибо за помощь! – помахала пальчиками, а лжешейх раскрыл книгу и положил себе на лицо, чтобы вновь заснуть.