Текст книги "Мистер Х. Стань моей куклой (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Что он хотел добиться – не понятно и смущающе.
Мне все равно пусть разглядывает, но не подходит. У меня есть Саша.
В клатче завибрировал телефон и привел в нормальное состояние. Я встряхнула головой, пытаясь проветрить дурные мысли, должно быть от накуренного воздуха стало не комфортно и душно. Захотелось уйти отсюда.
– Я хочу домой, – тихонько шепнула Кате. Та пожала плечами и развалилась равнодушно на подушке.
Голова закружилась, едва резко поднялась, пришлось придержать за плечо подруги и шепнуть:
– Меня не искать.
Вцепившись в клатч, как в орудие самозащиты, побрела на выход. А фиолетовый взгляд провожал мои голые ноги и короткое платье. Я его чувствовала на себе, такого наглого осмотра прежде не испытывала.
Я быстро, слушая стук шпилек по полу, выбежала через две двери в холл. Это не нормально. Это совершенно не нормально, потому что двери кружились, когда выходила через них. Пол и потолок сбились с траектории и поменяли резко курс. В холле темно и пусто, последний метр пробежала, дабы поскорее оказаться за пределами дома. Схватилась за ручку двери и дернула с последними силами, но та не поддалась.
С замершим сердцем поняла – дверь закрыта и не выйти! Быть того не могло, поэтому начала искать наощупь ключ на подоконнике или что-то способное открыть. Когда не нашла, испуганное сердце сжалось до мизерной точки. Испуганно притихло. Размышляя что делать, пошла к длинному окну справа, где кухонный стол, мойка и барные стулья.
С целью дотянуться до окна залезла на стол коленями. Нагнулась к ручке, уже чувствуя прохладный воздух с улицы.
– Домой? – поинтересовался мужской голос с акцентом.
С замершей рукой, протянутой к окну, остановилась. Хорошо темно и оттопыренные ягодицы не сильно видно.
Седьмое чувство или интуиция знала, кто за спиной. Фиолетовые глаза и акцент, да, пожалуй, необычный облик сходился в одно составляющее.
Сначала поправила платье на ягодицы, и только потом спустилась на пол. Возможно он видел весь разрез сзади, особенно если фиолетовые глаза видят в темноте.
Щелкнула выключатель над рабочей поверхностью стола, озаряя сиянием часть холла и себя. Молча развернулась.
Да…тот…с фиолетовыми глазами. Очень неловко и смущающе.
– Я…я…я…я... – это все что смогла придумать. Весь словарный запас и оправдание почему залезла на стол и показывала белье и ягодицы – иссякли. Парень сделал шаг на свет, и я второй раз приоткрыла губы от удивления. Глаза у парня другие. При желтом свете – янтарные, напоминающие вид хищной пантеры.
Может это брат того, с фиолетовыми глазами?
– Я хотела домой, – пояснила. – А дверь закрыта.
Показала пальцем в сторону двери, но собеседник проигнорировал жест.
– Поэтому решила вылезти в окно?
– Безвыходные ситуации требуют отчаянных мер. А ты поможешь сбежать? Я устала и хочу домой, – изобразила самое милое личико, красивую улыбку, скрестила пальчики между собой, как нашкодившая малышка.
Парень не услышал, не ответил, всего лишь сделал один широкий шаг, чем принудил отступить назад, убрать руки за спину и вцепиться настороженно ладонями за край столешницы. Нервно забарабанить длинными ногтями по поверхности, создавая раздраженный стук от того, что янтарные и фиолетовые зрачки имели одинаковое нервное воздействие.
На тебя смотрит животное, а не человек. Стоит в засаде, пригнувшись на двух передних лапах, а его взгляд не отпускает, куда бы не пошла. Это опасно завораживающе и волнующе. Словно опасный меч прикоснулся лезвием к шее, от чего адреналин посылает трепет по телу.
Парень еще ближе подошел и остановился, подавляя габаритами. Многое отдала бы прочитать мысли и узнать его цели. Но видела только пристальное изучение объекта: обследование, визуальное измерение и возможно легкий оттенок любопытства.
Я ожидала чего угодно – красивых слов о внешности, томного взгляда. У него не томный, у него животный, пожирающий взгляд, полакомившийся и нагло затронувший уже каждый миллиметр тела. Который не знал слова "нет". Уверена изучил цвет лифчика под платьем и трусики, и каждый волосок на теле. И самое главное – парень не скрывал наглого изучения. Ожидал поплыву от необычных глаз, акцента и «брутальности»? Но в противовес – эти особенности мужчин действовали на меня, как жесткий раздражитель. Бесили подобные мужчины, которым всё с рождения дано.
Я ожидала любой глупости, но подобной наглости нет:
– Весь вечер думаю, украсть тебя в гарем или нет?
– Гы-гы…г..г-га…га –
Я очень старалась произнести слово «гарем», но оно не желало формироваться, поэтому получались странные отдельные буквы.
Губы насмешливо то разводила в улыбке, то сжимала в тонкую линию. А мужчина напротив с непробиваемой самоуверенность разглядывал мою реакцию.
Шейхи в северных страна не водятся, это в южных за океаном, где оранжевые пески, солнечные ванны, горячая кровь и бесправные женщины.
После беззвучного смеха наступила злость. Более тупого подката не мог придумать. Раз красавчик всё можно?
– Ты что шейх? В гарем он меня возьмет?
Думала хоть смутится пойманный за откровенной ложью.
– Второй сын шейха, – ни доли смеха. Сама «брутальная» серьезность. И ждет реакцию?
Я покивала головой, руки скрестила под грудью и разглядывала бесстыжие глаза. Они опасно красивые. Сказочные, завораживающие, ну или дефектные для нашего мира.
– Сынок шейха? – приподняла бровь недоверчиво, надломив по середине, и насмешливо изогнула губы. – Серьезно?
Собеседник не стал отвечать. И не понятно, что таилось за его стеной камня, что творилось в его голове? Вероятно – просчитывал схему.
Я повернулась немного вправо, положив ладонь на столешницу и поласкала ее пальцами. Намекая как умею гладить. Взгляд парня поймала, зацепила и тихо, интимно спросила:
– Здесь поддадимся страсти… или в бассейне на людях? Что больше заводит? – покрепче взялась двумя руками за край столешницы с намеком, что сейчас готова подтянуться и сесть на нее. Задрать короткое платье до живота и раздвинуть колени. Мужчина поглядывал то на мою руку на столешнице, то на короткое платье. Действительно продумывал ответ на вопрос. Загадочно заблестели янтарные глаза, будто стеклянные.
Пауза слишком задержалась.
– Парень, – убрала руку от столешницы и шлепнула «сынка шейха» легонько по локтю, как бы ободряюще. – Ты – мастер съема. Все девчонки на вечере – твои!
Тихонько засмеялась, стерла невидимые слезинки. Похлопала еще раз парня по руке, ободряюще.
– Ну ты даешь, неужели, какие-то идиотки верят в твое вранье?
Быстро и крайне раздраженно отсоединила бедра от столешницы, направляясь решительно к выходу. Нечаянно задела собеседника грудью, когда проходила мимо, но не обратила на это внимания до тех пор, пока запястье резко не сжали грубые пальцы, до колющей выворачивающей боли и не потянули на себя.
Удивленно охнула.
Мои улыбки для этого неадекватного закончились.
– Руку убери или огрею чем-нибудь тяжелым! – пригрозила, но чего-то тяжелого поблизости не обнаружила. Если отодвинуть ящик, возможно найти нож или вилки? Вряд ли успела бы выхватить, но даже в случае успеха боюсь не поможет. Руки скрутит и ноги завяжет за спиной и сделает, что захочет, потому что силы явно неравны. Мне больно даже рукой пошевелить, страшно кости переломает.
Но неожиданно парень улыбнулся, мгновенно преображаясь, захват ослабил.
– Слушай, я пошутил, – и речь стала дворовой, пацанской без намека на акцент. – Не кипятись и не бойся. Я слегка приоделся к вечеру, – подняв руки, парень оглядел свой облик, сверху донизу: белую рубаху, голубые джинсы, часы блестящие, в темноте сверкающие будто алмазами. Он сам как бриллиант сверкал – сережка на ухе, в языке; ремень с бляхой; подвеска на груди, покрытой темными волосками.
– У меня друзья богатенькие, сам не из их круга. Делишки иногда вместе проворачиваем, вот и пригласили сегодня.
Я немного успокоилась, руку протерла от захвата. Неожиданно принюхалась к воздуху в холле, который здесь почище и только слегка доносился пряный аромат экзотических трав. Задумалась, связан ли запах с моим полупьяным состоянием и начавшейся оргией в бассейне?
– Не убегай, я реально пошутил.
– Как же я ненавижу понтовщиков и выпендрежников…
Не успела договорить, а со стороны лестницы и бассейна появился парень, прошел нетрезвой походкой, в руке держа стакан. Отпив глоток горячительной жидкости сделал будто тост и пьяно смеясь, зуб на зуб не попадая, спросил:
– А что тройничек с двумя шейхами сегодня отменяется? Не хотим, как хотим… – пьяно икнул и улыбнулся своему стакану или отражению в нем.
– Тройничек? С двумя шейхами? – спросила у пьяного парня...но не получив ответ, повернулась к тому с янтарными глазами, который не настолько невменяем.
Забавная игра для парней – претвориться двумя шейхами. А ведь наивные глупышки и правда верят мнимым шейхам. Тем более, когда один из них ловко имитирует акцент, а глаза – либо линзы, либо врожденный дефект.
Парень решил смолчать, черты лица не искривлены, но зрачок прежде янтарный будто загорелся, потемнела радужка. А в остальном был расслаблен и ведь даже не стыдно за свое поведение.
Злость взметнулась внутри. Я подняла тяжелую правую руку, целясь выбить из «сынка шейха» самоуверенность или дать сдачу за всех уже использованных женщин. Стереть равнодушие пощечиной.
В полете он поймал руку и сжал мои пальцы в кулак, до хруста выворачивая кисть. Я согнулась в районе живота и охнула от боли. Мышцы в руке сдавило до такой степени, что дышать не могла. Пропускала каждую вспышку боли лишь сцепив зубы.
– Не смей поднимать на меня руку, женщина! – в тот же момент пальцы отпустило, а я смогла разогнуться и прижать больную выкрученную конечность. Кожа, сжатая на кисти, покраснела.
– Сумасшедший!!! – резко развернулась, прижимая больную руку к груди, а во второй держа клатч и, переходя на бег, рванула к двери мимо второго парня, молча рассматривающего только что увиденное.
Дернула за ручку. С грохотом дверь долбилась и долбилась, блокируемая защелкой. Кто-то закрыл на ключ дверь.
– Выпустите немедленно! – пригрозила, боясь обернуться и увидеть двоих мужчин. Слышала их шаги, надеялась, что выполнят приказ – открыть или уйти прочь.
Сначала почувствовала своеобразный мужской запах, неброский, горьковатый, а потом сзади надавила мужская грудь и две руки по бокам от меня поймали в ловушку.
– Кто разрешал уходить? – голос более спокойный, чем был, но не менее пугающ. Пальцы дотронулись до моих волос рядом с ухом, подхватили кудрявый локон с вплетенным маленьким цветком.
А я нервно сглотнула вязкую слюну….
Несколько секунд тишины. Движения нет.
Теплое дыхание на обнаженном плече послало столп мурашек, а голос над ухом прозвучал тихо, но довольно угрожающе:
– Пьянь, «пшел» отсюда!
Фраза касалась не меня, хотя говорилось в шею и на ухо. Прежде пойманная прядь волос теперь была отпущена, и легла обратно на спину.
Сзади раздалось непонятное бормотание, звук пьяных, скрипучих шагов по полу, а потом затишье, как в преддверии грозы. И мы остались один на один.
Кто же знал, что цивилизованные богатые подростки тоже занимались плохими вещами. Понятно, когда бедные от нищеты, от злости на судьбу и несправедливость – дебоширили, насиловали, убивали. А богатые с какой целью, если у них было с рождения всё необходимое для жизни.
Отправляясь вечером в этот дом, я не думала встретить здесь проблем.
– Только тронь… – процедила, глядя на металлическую входную дверь без возможности пройти сквозь нее. И оказаться на свободе.
Каждая секунда вибрировала на нервах. Каждый волос на теле и кожа физически чувствовали угрозу от объекта сзади.
А «сынок шейха» проигнорировал угрозу:
– Я тебе не нравлюсь? – странный вопрос озадачил, но в тоже время немного успокоил. И к тому же, его руки по бокам от плеч не давали убежать, но и не прикасались. Не приставали и не лапали.
– Эммм…нет, – выдохнула честно, рискуя разозлить сильнее, ведь какому нормальному парню понравится услышать отказ от девушки.
– Хочешь сказать тебе не понравился красивый парень с деньгами и возможно шейх? Ты слепая, глупая или хитрая и набиваешь цену? – в голосе едва знакомая смесь самомнения, сарказма и недоверия.
– Красивых парней много, почему я должна в каждого влюбляться? Мне так жизни не хватит. И откровенно говоря, я просто не люблю лжецов. Ты подошёл знакомиться, желая подкупить статусом, а это омерзительно, низко и глупо. Мог познакомиться, как обычный парень.
Я рассказывала двери перед носом, собеседник за спиной дышал в затылок и на волосы, с вплетенными цветами – странная поза для общения, но нам комфортно, во всяком случае мне.
– Мне нравится… – вдруг спокойно произнес мужской голос.
Я морально приготовилась к агрессии – сердце на протяжении странного общения не переставало бешено колотиться и отдаваться толчками в горле, но вместо этого услышала только – «мне нравится».
– Хороший ответ, – собеседник сильнее надавил грудью на спину, я инстинктивно зажмурилась, заволновалась, но вместо страшных вещей, мужская руку всего лишь протянула белую пластиковую карту-ключ и просунула между дверью и дверной коробкой.
Щеколда открылась. Я обрадованная поспешила скорее сбежать, схватилась за ручку, но тело сзади мешалось. Мужские ладони по-прежнему давили на дверь и не позволяли ее открыть.
– Если не хочешь оказаться на столе с задранными ногами не приходи на подобные вечера. Это особенные развлечения…
– Мне было просто любопытно. Я же не знала, чем вы здесь занимаетесь…
Объяснения были резко прерваны, словно разговор ему надоел:
– Надеюсь, больше не встретимся, иначе...мне хочется тебя убрать. Стереть...уничтожить...забыть, – он странно подбирал опасные выражения-угрозы, но их объединяло одно – рядом с ним меня быть не должно. – Ты пробуждаешь очень плохие воспоминания, а я этого не хочу… – и после загадочной фразы ладони перестали давить на дверь.
Я, не глядя назад и не раздумывая, обрадованная подаренной свободой убежала из ужасного дома для богатеньких мальчиков.
Странный парень и угроза остались в памяти.
Глава 9
Полетели дни, месяцы. Я подала документы в центр подготовки в международный университет, по окончании которого лишь тридцать счастливчиков получат желанное место.
Но для начала необходимо пройти отбор в центр подготовки. Целый месяц тестов, осмотров и после тщательного отбора выбрали лишь сотню из всех претендентов. Ииии…
Не принята!
Стояла с листком – официальным отказом и руки дрожали, пока читала, слезы закрыли обзор на лист, соленная капля плюхнулась на чернила: «Екатерина Роман – не принята!». В голос зарыдала, листок смяла и приложила к лицу. Я была уверена в стопроцентной удаче. Столько старалась, столько сил вложила и так хотела быть с Сашей! А он, как наступил учебный год в университете перестал писать. Не отвечал на смс. Исчез!
Столь желанная цель, которой задалась – не исполнилась. Чувствовала себя неудачницей.
Я половину утра сидела на корточках возле двухэтажного учебного заведения, спиной опираясь о красный кирпич здания. Рядом толстая стеклянная входная дверь то и дело открывалась и закрывалась, выпуская, когда радостных ребят, попавших в сотню везунчиков, а иногда заплаканных, как и я. Ноги затекли от долгого сидения, но я окаменело продолжала сидеть на корточках, пока дверь в очередной раз не открылась, и не явила двух организаторов – молодую женщину в бордовом брючном костюме с мышиными волосами, собранными в пучок, и взрослого мужчину с бородой в очках. Те, которые отбирали абитуриентов.
Я поднялась с корточек, от резкого действия ноги налились кровью. С трудом удалось выстоять, а не упасть обратно. Пальцем указала им в спины и пригрозила:
– Вы меня обязаны взять!
Мужчина и женщины на крик обернулись, недоуменно переглянулись, но решили не обращать внимания на странную девушку.
Следующие три месяца я одолевала двух организаторов. Караулила их после работы, преследовала до машин. Шла шаг в шаг и напоминала, что они обязаны меня взять. Очень многого лишались в жизни. Отличной, добросовестной студентки!
Передо мной захлопывали двери машин и спокойно уезжали, обдавая запахом бензина и дыма из выхлопной трубы.
Я караулила организаторов по ночам возле домов (в те дни, когда удавалось тайком сбежать из собственного). Однажды ночью пошел дождь, а я настырно продолжала сидеть на деревянной лавке, ногтями царапая дерево. Волосы за несколько секунд намокли, ветер подул на шею. Стало зябко. Люди пробегали мимо, стараясь спрятаться в укрытии, а я сидела, слушая дождь, и, глядя, как капли резвятся на прозрачной глади луж. Шмыгала носом от холода, но не уходила.
Мужчина – организатор в ту ночь сжалился. Вышел на улицу за забор, раскрыл красный, большой зонт и передал в руки. Рядом на лавочку поставил кружку горячего кофе и заговорил:
– Это от жены. Вот уже три недели она является вашей ярой фанаткой. Очень сильно ругается на меня.
– Но вы меня не возьмете, потому что нет мест… – обидчиво процитировала фразу, которую организаторы говорили изо дня в день. Мужчина кивнул и развел ладони в стороны и выдохнул сожалеюще:
– К сожалению, свободных мест нет.
***
Прошло три месяца, а дело не сдвинулось с мертвой точки, организаторы отказывались принимать.
В Новогодние каникулы женской частью нашей семьи гуляли по магазину. Я в унылом состоянии, морального внутреннего заряда не хватало для дальнейшего существования. Саша, как началась учеба, пропал и не отвечал на смс и звонки. Я изнывала от незнания и часто думала о парне, где он, с кем, как.
И вероятно у меня начались галлюцинации от переживаний. Возле бутика с нижним бельем увидела Сашу, не решающимся войти внутрь помещения. Похожим образом парни часто стоят возле входа и держат дамские сумочки, когда подружки примеряют бюстгальтеры.
Я отстала от сестры и мамы. Сделала пару шагов по направлению к Саше, если это он? Парень выглядел иначе, как звезда с обложки модного журнала: волосы чуть короче, уложены на одну сторону; пиджак, серый приталенный, с рукавами по локоть; черная рубашка; джинсы не рванные и протертые, как прежде, а стильные, зауженные книзу.
Я оказалась права – чуть приодеть и Саша словно идол, кумир миллионов, затмевает красотой обычный простой народ. Гости магазина, особенно молоденькие девочки тайком подсматривали за ним, как и я, опасавшаяся подойти и получить ответы на вопросы. Или еще больше откровений.
Саша нетерпеливо время от времени изучал циферблат часов, посторонних не замечал, пока из отдела нижнего белья не вышла девушка, подтвердив ужасную догадку. Невооруженным взглядом видно ее породу – светловолосая, длинная и худая в серой шубе, в красном шерстяном платье. Словно царица, имея на то исключительное право, прикоснулась к мужскому плечу и улыбнулась. И Саша ответил теми же эмоциями, какими прежде мне.
Девушка смущенно захихикала, убрав локон за ухо, и раскрыла пакет с маркой известного бутика, демонстрируя купленные вещи.
– Саша… – хрипло позвала. Я Не вынесла роли безмолвной статуи. Треснул камень молчания от вида смущенной девушки и пары в целом.
Позвать я позвала друга, но спросить уже нечего. Спросить – почему перестал отвечать на смс? Рассказать, что я поступаю в тот же университет, лишь бы быть с ним. Что распланировала дальнейшую жизнь, исходя из его желаний? Следуя за ним на другую сторону мира?
Я думала он любил...
И кроме горечи и кислоты, подкатившей ко рту, я ничего не чувствовала. Нет слез или боли разбитого сердца, только горькое разочарование человеком, которому доверилась. Будь пистолет, не задумываясь, взяла бы и одному, и второму пустила пулю в висок. Я, наверное, из разряда тихих маньяков. Не трогать – молчу, ударят – убью.
Глаза Саши за секунду нашли мои, от узнавания округлились, а потом обратно сузились. Будто парень взял себя в руки, вновь стал непоколебимым красавчиком с обложки, а не привычным Сашей. Посмотрел себе под ноги.
– Поговорим? – предложила равнодушно, пытаясь поймать ответ в глазах Саши.
Имей совесть. Честно скажи, что и как.
Но в разговор вмешалась третья:
– Ты кто, оборванка? – наращенные длинные красные ногти девушки сжали локоть Саши, думаю вызвали неприятные ощущения, но парень не возражал против тесного контакта.
Я конечно, одета не столь шикарно, но оборванкой меня мог обозвать разве что слепец.
– Я хочу с ним поговорить…наедине, – пояснила ей, а потом обратилась вновь к бывшему бедняку. – Саш?
Но он не отозвался, будто глухой, не слышал, не видел и молчал. Выключился.
Четыре месяца ни смс, ни звонка. Я отправляла смс, но без ответа.
– Он не будет с тобой разговаривать! – девушка надменно хмыкнула. Волосы белые по плечи, нос упрямо вздернут, губы красивые полные, на грани естественности. Женщина дорогая, виден статус не замыленным глазом и думаю гораздо выше по положению.
В последний раз пренебрежительно окинула меня взглядом от носков сапог – вверх– по черному теплому свитеру и темной косе, перекинутой на одно плечо. Повела бровью, оценивая мои физические данные, но видно не нашла ничего особенного по сравнению с собой, и потянула Сашу по коридору на выход, оставляя меня в одиночестве.
Ни слова от Саши, больше ни взгляда. Пустота. Будто незнакомцы, никто друг для друга.
Этот человек писал о любви? Этот человек выпрашивал мою ласку, словно дар – предел мечтаний. Это Саша? Или я была под гипнозом.
– Почему он не станет разговаривать? – выкрикнула, уже глядя вслед уходящим. Пара остановилась резко, но не удостоила вновь вниманием. Девушка повернула голову влево, обращаясь к Саше и раздраженно спросила:
– Саш, что это за прилипала? Кто она тебе?
Бедняк ответно развернул лицо в ее сторону и ответил ей.
Ей. Не мне. Мне ни слова не сказал, будто я отныне не существовала. Слепое пятно, не видное ему.
– Никто. Она – никто!
Болтая между собой, пара направлялась по коридору в сторону выхода, оставляя меня одну. А слово никто… никто…никто… звучало барабаном в груди. Больно и громко. В ушах заболело от громкости слова "никто".
Еще некоторое время я постояла, а потом с неизвестной целью пошла за ними. Мало управляя собственным телом, вышла из магазина в морозный январский день без верхней одежды в одном свитере, оглядела толпу, выискивая знакомое лицо.
Я не могла понять, чем не устроила? Лицо, тело, деньги? Что не так было, черт возьми? Я ему доверилась. Помогала, защищала, смешила, успокаивала. Всё делала, утешая парня.
Увидев знакомые спины, поспешила за ними вдоль парковки, не ощущая морозной свежести дня или снежинок, залепляющих глаза и нос. Зато приятный холод ветра смягчал жжение на глазах.
Парочка залезла в шикарную, красную машину спортивной модели, низкую, изящную. Я перевела взгляд на значок автомобиля и не верила некоторое время. Под рев двигателя, привлекающего внимание общественности, пара оставила меня в парах бензина. Нюхать выхлопы.
Бугатти. Это не обычная машина и даже не золотая, а платиновая, ориентируясь на цены. Официально признанная самая дорогая машина в мире. Мой дом стоил меньше, а ЭТО у соплячки в пользовании с личным шофером.
Былые вопросы отпали. Ответы отчетливо всплыли. Альфонс. Грязный бедняк, поластившийся на деньги, поэтому я для него теперь – никто. Отработанный материал.
О, боже, с какой же горечью я вспомнила слова Джокера. С какой отравой, разъедающей спокойствие и контроль, поняла обидные слова про папика. И его странную обиду на весь мир.
Действительно зачем нужен сам человек, не столь важны качества, внешность, отношение к другим, если все, что остальным надо – это деньги. И даже добрый Саша оказался Альфонсом, повелся на никчемные бумажки. А меня просто поимел и в прямом, и в переносном смысле.
Не чувствуя пальцев от холода, мелко подрагивая, обняла себя за плечи и протерла озябшее тело. Пошла обратно к магазину, хотя бы для того, чтобы забрать куртку.
По дороге окликнул девичий голос.
– Екатерина! Катерина! ЭЙ! – кто-то кричал, но я не думала, что адресовано мне, мало ли Кать на улице. И к тому же разговаривать не хотелось.
А оказалась Надюха – та подруга Саши, которая привела к нему в кроватку. При виде нее еще сильнее заныла пульсирующая от боли гордость, раздробленная, побитая и выброшенная. Склею ли я когда-нибудь ее, чтобы поверить еще хоть одному парню. Глубоко сомневаюсь.
– Что тебе надо? – не дружелюбно спросила.
– Чего такая злая-то? – она игриво ущипнула за локоть. – И почему без верхней одежды? Тебя выбросили на улицу?
Надя засмеялась над шуткой, а потом поняла, что попала в цель и прекратила надсадно ржать. Приноровившись к моему шагу, она продолжала без умолку болтать о своей тетке, работающей в кафе магазина и к которой пришла на обед. Раз уж мы встретились, пригласила поесть в компании, но обед за мой счет. От меня денег не убудет, а ей еще добираться на общественном транспорте до бедного района.
Я равнодушно кивнула на предложение пообедать, от глупой болтовни легче. Девчонка трещала, пыталась развеселить, а я смотрела вроде на ее два длинных хвостах, достигавших спереди живота, а вроде и мимо на толпу людей. Сколько же среди них таких же продажных? Лжецов? Лицемеров?
Обед провели спокойно, пили теплый чай до тех пор, пока Надюха не подняла руку, как делают на уроках, и помахала кому-то за моей спиной:
– Привет, Джокер! – крикнула и весело улыбнулась парню, словно доброму другу. – Посидишь с нами?
Я вся подобралась, подтянулась, лопатки вжала, плечи выпрямила, ощущая странные колючие иголки от мужского взгляда. Может у меня мнительность повышена и вряд ли парень смотрел на мою спину и уж тем более вряд ли узнал вид сзади.
Меньше всего хотелось его видеть. Он обещал до выпускного встретиться со мной, хорошо, что не выполнил угрозу. Нам не о чем разговаривать. Он с другой планеты. Я с земли, он с марса. Разговариваем на разных языках и живем по разным законам. Он тот кто создает правила, а за их неисполнение карает, срезая лица с виновников. Это не приемлемо и зверски! Это варвар!
Шли напряженные секунды, пока Надя продолжала заманивать и подбадривать парня:
– Ну давай! – состроила умилительное, просительное личико, нахмурив по-детски бровки домиком. Не понятно, что показывал Джокер, потому что голоса не слышно.
Надя разочарованно перестала смотреть за мою спину и перекрикиваться, а я вздохнула с облегчением.
– Вы друзья с Джокером?
Было любопытно узнать о нем немного больше.
– Не то, чтобы друзья… но по крайней мере со мной общается. Мы в детстве жили по соседству на берегу реки. У него – одна мама, у меня – папа рыбак, который вместо еды постоянно пил водку, зато помогал маме Джокера, ну дверь починить или приносил наловленную рыбу. А Джокер хоть и молчун, но я всё равно в детстве до потери сознания была в него влюблена! – она мечтательно соединила две ладони и прижала к щеке, захлопав ресницами, изображая влюбленную глупышку.
Потом продолжила монолог:
– Джокер всегда ходил в капюшонах, потому что мальчишки по соседству обзывали дефектным уродом. А, по-моему, он был красавчик! В принципе хорошо, что он ни с кем не общался, а то бы я этим курвам волосенки повыдергивала! – Надя опять о чем-то задумалась, рассматривая прохожих и окунаясь в воспоминания из детства.
– Вот это тебя прорвало! Джокер – твоя слабость! – заметила я пока собеседница замолкла и дала возможность сказать. Надюха свела тонкие брови в одну линию и, перегнувшись через стол, попыталась меня ущипнуть за нос, но я вовремя отклонилась на стуле и улыбнулась.
Рассказ про Джокера позволил отвлечься от Саши, но сейчас вновь вспомнила. Нет. Внутри не было осколков разбитого сердца. Сердце цело. Билось ровно под ребрами, немного больно сжималось от воспоминаний. Саше я доверяла и это единственный близкий парень с детства. Как оказалось, он – фальшивка. Ржавая сторона монеты. С одной стороны – красивый, а в душе уродлив.
***
С того дня я перестала допекать организаторов школы подготовки и озадачилась, куда поступать теперь. Но не иначе, как магия или черная сила, или джин из бутылки исполнил прошлое заветное желание. Организаторы сами нашли мои контактные данные и сообщили, что мне выбили дополнительное место и я могу попробовать поступить. Всё зависит в дальнейшем от стараний и заключительного тестирования через полгода.
Единственное, "но" – я могла поступить на специальность "языки", но только с группой бедняков, а там пройти еще тяжелее.
Это не сильно пугало, в конце концов, я изначально из бедной прослойки. Только оставалось решить для себя – поступать туда или нет без Саши. Но ведь я столько сил потратила для поступления и к тому же, диплом по окончании одинаков, как для бедных, так и для богатых студентов. И языки – это мое. Возможно повезет попасть на работу в посольство.
Поэтому согласилась.
Полгода до потери сознания сидела за рабочим столом, рядом с компьютером, обложившись тетрадями-записями, просматривая информацию на компьютере с кружкой неизменного кофе, чтобы не засыпать. Остервенело, прогоняя сон и моргая, изо дня в день, как ополоумевшая училась и училась.
Фотография с Александром кнопкой приколота к полкам с учебниками прямо напротив лица, чтобы, когда силы будут покидать – поднимать взгляд и продолжать бороться со сном и накопленной усталостью.
А веки вечно жгло кровавыми слезами от разбитых розовых очков, осколками впившихся в глаза.
Казалось, каждый день прожитой жизни становится чернее и чернее. Всё черное вокруг и меня затянуло в эту вязкую субстанцию. Задыхаюсь, пытаюсь выбраться, а она затягивает глубже.
***
За день до отправки в университет пришла домой ближе к полуночи, а на лестнице встретила…
Отец, вцепившись в колье матери, орал диким голосом:
– Шлюха!
Мать чуть пьяным голосом что-то невразумительное отвечала, а сестра стояла между ними, с трудом сохраняла равновесие между парой на ступеньках. Того и гляди покачнутся и упадут. Я наперерез, вклинилась между Мариной и отцом, схватила его за лацканы пиджака. Подставила свое лицо, чтобы видел дочь, а не мать, чтобы перестал тянуть колье и душить.
Марина оттягивала отца за руку, я – за одежду и пытались перекричать родителей. Достучаться сквозь алкогольное опьянение до отца и матери.
Колье треснуло, оцарапало кровавым стежком шею матери. Та смогла отойти, Марина бросилась ее утешать. А я держала отца за грудь и блокировала возможность пройти. Не тронет дочерей. Не тронет. Да и на мать никогда не поднимал руки. Покричать мог. Сегодня единственный раз вцепился в украшение.
– Да разведитесь вы уже! Разведитесь! – выкрикнула, дергая отца за края пиджака, а потом, глядя на мать в горе, усевшуюся на пол. – Достали! Разведитесь, прошу вас! Не мучайтесь!
