Текст книги "Боевой клич"

Автор книги: Леон Юрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

Где-то на кормовой палубе судна шла протестантская служба. Я сидел в кубрике и чистил карабин, когда Зилч позвал меня к командиру.

Перед каютой Хаксли меня поджидал старшина Китс.

– В чем дело, Джек? – поинтересовался я. – Зачем нас вызвали?

– Кто его знает, Мак. – Он пожал плечами и постучал.

Зилч провел нас в каюту. Френч стоял у иллюминатора, разглядывая армаду судов и кораблей, движущуюся рядом с нами.

– Садитесь, – разрешил он, закуривая сигарету. Мы уселись в кресла, несколько неловко чувствуя себя в непривычной обстановке.

– Мак, – начал командир. – И ты, Джек. Я позвал вас потому, что мы давно служим вместе.

– Так точно, сэр. Еще с Исландии.

– Вас ознакомили с боевой задачей на завтра?

– Да, сэр.

Он разложил на столе карту. Давно я уже не видел Хаксли таким сосредоточенным и таким усталым.

– Смотрите. – Он постучал карандашом по карте. – Это Красный пляж-один, нервный узел всей операции. Вы наверняка заметили, что наш батальон будет на левом фланге, ближе всех к основным силам противника, которые сосредоточены в городе Гэрэпэн. Это значит, что нам скорее всего придется отражать контратаки японцев.

Мы с Китсом согласно кивнули.

– В районе десантирования очень опасные рифы и течения, поэтому есть риск, что основной десант может оказаться дальше к югу от расчетной точки. Это означает, что какое-то время мы будем драться сами, пока не подойдет помощь. А японцы, в свою очередь, сделают все, чтобы не дать нам соединиться.

Мы внимательно слушали его, разглядывая карту.

– Мак, радиосвязь в завтрашней операции должна быть безупречной. Повтори еще раз расклад на завтра.

– Эрдэ, Элкью, Маяк и Энди пойдут с линейными ротами. Капрал Ходкисс будет на КП.

– Остальные?

– Гомес, Грэй, Форрестер и я будем держать связь с полком и флагманским кораблем. Кроме того, мы планируем задействовать радиостанцию, установленную на «джипе».

– Хорошо. – Хаксли поднялся и прошелся по каюте. – Выпить хотите?

Я чуть не свалился с кресла. Хаксли открыл ящик стола и вытащил бутылку виски.

– Я хранил ее полгода, как раз для такого случая. – Он открыл бутылку и поднес ее к губам. – За удачу, мужики.

Он передал бутылку старшине.

– За того, кто... гм... в общем, за удачу, – отозвался Китс.

Я взял бутылку.

– Не обижайтесь, полковник, но я хочу выпить за «стервецов Хаксли», лучший батальон во всей морской пехоте.

* * *

В эту ночь я никак не мог уснуть и в конце концов решил выйти перекурить в гальюн. Умывшись прохладной водой, я вытирал лицо, когда почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной. Я повернул голову и увидел индейца.

– Что, вождь, не спится?

– Я видел, что ты пошел курить.

– Сейчас покурим.

– Мак, я кое-что хотел сказать тебе, только не смейся.

– Валяй.

– Помнишь, я всегда говорил, что хочу вернуться в резервацию?

Я кивнул.

– Мак... я не хочу возвращаться туда. Я хочу остаться в Корпусе, как ты. Ты думаешь, мне разрешат? – Голос его был полон мольбы, словно от меня зависело, оставят его в Корпусе или нет.

– Конечно, разрешат. Из тебя вышел отличный морпех.

– Правда? Ты действительно так считаешь?

– Ну конечно.

– Знаешь, Мак, там, в резервации... в общем, хреново там. А здесь у меня много друзей. Мне нравится в армии, и поэтому я хочу остаться в морской пехоте.

Я обнял его за плечи.

– Ладно, пошли спать. Между прочим, после десанта тебе наверняка присвоят капрала.

* * *

Мэрион наклонился к лампочке у зеркала над умывальником и в третий раз перечитывал понравившийся стих. В гальюн вошел Дэнни.

– Привет, Мэри.

– Привет, Дэн.

– Что там такого интересного, что ты даже в гальюне читаешь?

Мэрион передал ему сборник стихов:

К широкому небу лицом ввечеру

Положите меня, и я умру.

Я радостно жил и легко умру

И вам завещаю одно —

Написать на моей плите гробовой:

"Моряк из морей вернулся домой,

Охотник с гор вернулся домой.

Он там, куда шел давно".[17]17
  Р. Л. Стивенсон. Завещание, перевод А. Сергеева.


[Закрыть]

Дэнни вернул книгу Мэриону и покачал головой.

– Не совсем удачное время ты выбрал для таких слов.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво ответил Мэрион. – Но строки не идут у меня из головы:

Моряк из морей вернулся домой

Охотник с гор вернулся домой.

Он там, куда шел давно.

Словно о нас написано, верно?

– Похоже, – согласился Дэнни, мысленно повторяя слова. – Помню, как Милтон говорил мне о спокойствии души... или совести? За два года много передумаешь всякого, а вопрос остается. Зачем мы здесь?

– Кто знает, Дэнни. Любой на этом корабле ответит тебе по-разному.

– Но мы должны знать это. Иначе получается, что нас просто ведут на поводке.

– Это не так, Дэнни. Посмотришь, когда-нибудь нас еще начнут попрекать и говорить, что все это было зря. А ведь это неправда. Ничего не было зря. Разве Милтон, Левин, Ски, Берни и другие погибли зря? Нам еще станут говорить, что мы попадем в ад за убийство людей. Не верь. Если бы нам суждено было попасть туда, мы бы уже давно поджаривались там. Это война. Никто не смеет сказать, что мои друзья погибли зря. И я никому не позволю так говорить.

Дэнни задумчиво кивнул.

– Пошли спать, Мэрион. Завтра тяжелый день.

Глава 3

Тишину корабля разорвал сигнал побудки. Я сонно взглянул на часы. Было два часа ночи.

– С добрым утром, – простонал с койки Элкью. – Хорошо, что дали выспаться.

– Включите свет!

Я завязывал ботинки, прислушиваясь к грохоту морских орудий. Четвертый день военные корабли вели артподготовку.

– Похоже, шестнадцатидюймовки.

– Надеюсь, они попадут еще во что-нибудь, кроме пальм.

– Спокойно, братва, дайте только испанцу Джо ступить на берег. Надеюсь, бабы здесь такие же ласковые, как на Тараве. Мэрион! Дружище, ты держись за меня и все будет о'кей.

Судно чуть подрагивало от залпов военных кораблей, в которые время от времени вплетался низкий басовитый гул.

– Тяжелые бомбардировщики.

В репродукторе интеркома что-то щелкнуло.

– Внимание! Всем на завтрак!

– Братва, а я вам рассказывал, как зоопарке питон сожрал свинью? – спросил Элкью, но его прервал вой пикирующих бомбардировщиков.

– Значит, и нам скоро идти.

Я посмотрел на часы.

– Да, пожалуй что так.

Элкью прошелся по кубрику, похлопывая каждого по плечу и отпуская шутки, но я видел, как побледнело его лицо.

– Мак, меня сейчас вырвет, – прошептал Энди, сидевший рядом со мной на койке.

– Ничего, пройдет. Слышал, Пэт скоро родит ребенка?

– Господи, а я и забыл. Братва! Я скоро буду папой!

– Чтоб я сдох!

– А я и не знал, Энди, что ты способен на это.

– Кто свистел, что после малярии мы все станем стерильными?

– Тогда в Веллингтоне родит не только Пэт. Может, и я уже отец семейства.

Взрывы тяжелых бомб сотрясали судно.

– В чем дело, Мэрион? Ты что?

– Я... вспомнил Ски...

– Ану прекрати, слышишь?!

– Внимание! Десант на палубу! Живо!

– Вот заразы! Продержали в трюме четыре часа, а теперь еще и подгоняют.

Мы поднялись на палубу и увидели наш остров. Сайпан![18]18
  Один из Марианских островов.


[Закрыть] Как раненый зверь, лежал он в туманном рассвете, окутанный дымом, зализывая огненными языками взрывов свои раны, словно ожидая случая вцепиться в своих мучителей.

Мимо нашего судна к берегу, вздымая волны, пронесся эсминец, ведя огонь из пятидюймовых орудий.

Мэрион, уходивший в десант чуть раньше нас, чтобы наладить связь на КП, вдруг подбежал ко мне.

– Повидай за меня Рэчел, – сказал он.

Я молча уставился на него и, видит Бог, не знаю, почему, ответил:

– Хорошо, Мэрион.

Может, потому, что на лице Мэриона было такое же странное выражение, что и у Ски на Гвадалканале, когда он пошел в разведку вместо Форрестера.

* * *

Японцы засели на горе Топочу, откуда Красный пляж-один виднелся, как на ладони. Вода стала красной от крови и кипела от взрывов и пулевых гейзеров. Снаряды и пули взрывали песок, и казалось, что тем, кто дойдет до берега, просто некуда будет ступить...

Мэрион, согнувшись над «уоки-токи», укрывшись в воронке, пытался связаться с третьей ротой.

– Третий, третий, говорит КП. Как идет продвижение к исходному рубежу плацдарма? Прием.

Нарастающий вой – и рядом с оглушительным грохотом разорвался снаряд.

– КП, КП, говорит третий. Плохо слышу вас. Повторите. Прием... КП, вы слышите меня? Прием...

– Эй, Мэрион, ты что, заснул?

Мэрион, которого взрывной волной отбросило в сторону и швырнуло на песок, чуть приподнял голову и недоумевающе посмотрел на полуоторванную левую ногу, державшуюся только на клочках мышц.

Испанец Джо залег в десятке метров от Ходкисса. Несколько раз ему казалось, что сквозь грохот взрывов он слышит чей-то полный боли голос, зовущий его. Джо приподнялся было из укрытия, но рядом взорвался еще один снаряд. Гомес снова залег.

– Джо, Джо, это я, Мэрион...

– Третий первому. Третий первому. Нам нужны санитары. Прием.

Огонь все усиливался и сливался в сплошной грохот.

– Джо! Помоги мне... Господи... помоги...

Испанец, вжимаясь в камни, пытался понять, где лежит Мэрион.

– Первый третьему. Первый третьему. Нет связи со вторым. Прием.

– О Господи... я умираю... Джо!.. Джо...

* * *

Дивито подогнал «джип» с радиостанцией к кустарнику, где располагался узел связи.

– Мак! Я смотаюсь на берег и помогу вывезти раненых.

– Давай.

– Мак! – Это голос Дэнни. – Радиостанция вышла из строя! Куда подевался Джо с запчастями?!

– А я откуда знаю?!

– Мак! – Это уже с радиоузла. – Нет связи с линейными ротами!

– Посылайте связных в роты! Бэрри!

– Здесь, Мак, – тут же откликнулся командир телефонистов.

– У нас нет связи с полком. Нужно проложить к ним телефонный кабель.

– Да ты что, Мак! Они же в миле от нас! И весь берег простреливается японцами...

– Ложись!!!

Грохот взрыва на мгновение оглушил всех, кто был рядом.

– Узел связи! Отправьте связного в минометную роту, пусть пришлют двух телефонистов! Непоседа!

– Я!

– Ты видел Мэриона и Гомеса?

– Мэриона не видел, но слышал, что Гомес совсем обезумел, стащил пулемет и ушел в третью роту.

– Ладно. Слушай, связь полетела ко всем чертям. Обойди все роты и собери наше отделение на КП. Там решим, как быть дальше. – Мне приходилось кричать, чтобы он слышал меня.

– Понял! – Непоседа схватил карабин. – Скоро вернусь!

– Дэнни, надо найти Хаксли. Бэрри, как только придут твои люди из минометной роты, пошли их на прокладку кабеля в полк. Скажи, что ордена им обеспечены.

Бэрри криво ухмыльнулся и кивнул.

Берег по-прежнему находился под жестким огнем японцев с горы Топочу. Когда я нашел Хаксли, он сидел на песке и рыдал, как ребенок, держа на коленях окровавленный труп Зилча. Хаксли обнял его и раскачивался, сотрясаясь от рыданий.

– Командир! – крикнул я, но он словно не слышал меня, продолжая сидеть на песке под огнем японцев.

Пришлось силой оттащить его за валуны.

– Он спас меня! – бормотал Хаксли. – Бросился на гранату! Мак, эти сволочи убивают моих ребят! Они убивают моих мальчиков!

Я прислонил его к камню и врезал пощечину. Хаксли свалился на песок, но тут же приподнялся и встряхнулся. Рядом завыла японская мина, и я, бросившись на Хаксли, заставил его залечь, пока вокруг нас свистели осколки.

– Спасибо, Мак.

– Я не хотел ударить вас, командир, но...

– Ничего, Мак, это было как раз вовремя. – Хаксли окончательно пришел в себя. – Как обстановка?

– Хреновая. Основной десант в миле от нас, и связи нет. Связь с линейными ротами тоже нарушена. Мы поддерживаем радиоконтакт только с флагманским кораблем.

– Где старшина Китс? Найди его.

– Теперь я за него, Сэм. Старшина даже не успел выбраться из «баффало».

– Что предпринимаешь?

– Вызвал всех своих на КП. Телефонистам приказал наладить связь с полком и линейными ротами.

– Молодец. Все правильно. Главное, не потеряй связь с флагманом. Если мы лишимся огневой поддержки с кораблей, то нам крышка. Японцы наверняка пойдут в контратаку со стороны Гэрэпэна. Возвращайся на КП. Я еще заскочу к санитарам, чтобы узнать потери, и тоже приду на КП.

– Понял. – Я выскочил из-за камней и побежал по пляжу.

Над головой зашипело, и взрывной волной меня бросило на песок. Какой-то предмет сильно ударил по спине и упал рядом. Я повернул голову – и увидел чью-то ногу.

– Командир! – Я бросился обратно.

Хаксли уже перетягивал жгутом кровавую культяшку.

– Возвращайся на КП, Мак. У тебя есть чем заняться. Если через десять минут меня не будет, скажешь Велмэну, чтобы принимал командование на себя.

– Я не могу оставить тебя, Сэм. – Песок вокруг Хаксли стал бурым.

Я наклонился к нему и вдруг обнаружил, что смотрю в дуло пистолета сорок пятого калибра.

– Возвращайся на свой пост, Мак, – прорычал Хаксли и взвел курок.

* * *

Радист третьей роты Элкью Джонс сорвал с головы наушники и выругался.

– Элкью! Макс спрашивает, как там связь с КП?

– Скажите ему, что связь была только с минометной ротой, а теперь вообще ни хрена нет!

– И черт с ней, сейчас проложат телефон.

– Слава тебе, Господи! – вздохнул Элкью и опустился на песок возле пальмы. – Дай закурить.

– Держи.

Элкью закурил сигарету, когда прибежал связной. Где-то у японцев совсем близко яростно застучал пулемет.

– Пошли, – задыхаясь позвал связной. – Мы идем на соединение с первой ротой... Элкью! Что с тобой...

– Санитара! Радиста ранило!

– Не ори. Ему уже не нужен санитар.

– Пошли, братва, живо! Пошли!

* * *

Непоседа ненадолго задержался в третьей роте, чтобы отдышаться. В это время его окликнул телефонист.

– Связной! Срочно найди майора Пэгана! Скажи, чтобы шел на КП и принимал командование! Хаксли убит, Велмэн ранен!

– Командир убит?! – Непоседа вскочил. – А где радист?

– Там за камнями, среди раненых...

– Привет, братан, – прошептал Эрдэ, когда Непоседа склонился над ним.

– Ты чего разлегся? Филонишь?

– Как всегда... Табачку нет?

– Нет, братан, – с сожалением вздохнул Непоседа.

– Я так и думал.

– Слушай, Эрдэ, может, я помогу тебе добраться до берега? Там док Кайзер...

– Будет тебе, Непоседа, – облизнул пересохшие губы Эрдэ. – Кого ты паришь? У меня в животе такая дыра, что кулак войдет...

– Эрдэ... братан. – Слезы застилали глаза Грэю.

– Слышь, братан... ты спой «Рэд Ривер Вэллей» на моей могиле... если сможешь... ты так здорово поешь...

* * *

Обстрел начал стихать, и на КП пришел майор Пэган.

– Ну, что у нас, Мак?

– С флагмана сообщают, что готовы обеспечить нам огневую поддержку, как только японцы пойдут в контратаку. Все линейные роты соединились и окапываются.

– Хорошо. Что с телефонной связью с полком?

– Мы потеряли четверых, пытаясь проложить кабель. Разведчики сообщают, что японцы отрезали нас от основных сил десанта.

– Значит, придется выкручиваться самим.

Я вернулся в «джип» и сел, поджидая, когда вернется Непоседа с ребятами. Туда же подошел Дэнни и, схватив флягу, долго пил воду.

– Ты нашел Мэри и Джо? – спросил я.

– Мэрион убит, а Джо где-то в третьей роте. Говорят, он совсем спятил, прет на рожон, как бешеный.

На берегу собирают раненых. Там, наверное, полбатальона полегло.

Майор Пэган распорядился перенести КП в более безопасное место, когда приплелся Непоседа. Он молча забрался в «джип» и положил голову на руль. Я тоже молча смотрел на него и боялся спросить, где все остальные. Не может быть, чтобы все... не может быть...

– Непоседа... – Мой голос стал хриплым и осипшим. – Где все?..

Он молчал.

– Где Энди?

– Не знаю.

– Индеец?

– Не знаю.

– Эрдэ?

– Убит.

– Элкью? Ты нашел Элкью?

– Не знаю! Не знаю! Не знаю!!!

* * *

– Доктор, еще четверо раненых.

– Подождите, мы освободим для них место.

Большая палатка была заполнена ходячими ранеными, которые терпеливо ждали, примостившись на песке. Тем, кто лежал на носилках, оказывали помощь в первую очередь. Некоторые сидели на песке в полуобморочном состоянии, скрипя зубами от боли, но отказываясь от помощи, пока были тяжелораненые, которые больше нуждались в ней. Длинный ряд умирающих лежал у палатки.

Кайзер наскоро хлебнул холодного кофе и снова взялся за работу.

– Несите сюда этих четверых. Так... эти двое уже мертвы. Выносите. Господи, а с этим что случилось?

– Это испанец Джо, док. Он пытался подорвать танк. Прыгнул на башню, швырнул в люк гранату и скатился прямо под гусеницы.

Кайзер склонился над изувеченным телом.

– Боюсь, тут ничего нельзя сделать. Выносите его. Следующий!

– Этот ранен в лицо и в ногу.

Кайзер подошел к носилкам, где лежал Энди.

– А-а, швед... Я был у него на свадьбе. Разрежьте штанину, нужно взглянуть на ногу.

Санитар быстро выполнил приказ, и Кайзер, осмотрев раздробленные кости, коротко бросил:

– Морфий!

Санитар уже вогнал иглу в руку шведа.

– Педро! Готовь кровь на переливание. Придется резать ногу над коленом. Педро!.. Куда, черт возьми, подевался Рохас?

– Подорвался на мине, док.

– Тогда ты... готовь его к операции...

– Ложись!!!

Палатку тряхнуло от взрыва, но Кайзер даже бровью не повел, склонившись над Энди.

– Док! К берегу подошел еще один «баффало» – сообщил Дивито, врываясь в палатку.

– Скажи ходячим раненым, пусть помогут погрузить носилки с тяжелораненными. Да и сами пусть уматывают.

– Док, разрешите, я останусь. Я помогу вам здесь.

– Твоя рука в плохом состоянии, сынок... Тебе лучше эвакуироваться.

– Я тоже остаюсь, док. Вам понадобится наша помощь.

– Да ну вас к хренам! Убирайтесь отсюда! Вы только под ногами путаетесь.

– Тогда я возвращаюсь в роту.

– Марш на «баффало», рядовой! Это приказ!

– Доктор, они снова начинают обстрел.

– Живо, живо, ребята, сматывайтесь отсюда!

Дикий вопль раздался снаружи.

– Док! Скорее, там кто-то спятил!

Кайзер выскочил из палатки и увидел, как несколько санитаров пытаются удержать вырывающегося индейца.

– Я не уйду отсюда! – надрывался Сияющий Маяк. – Не уйду! Вся братва здесь, и я останусь!

– Что с ним такое? – спросил Кайзер.

– Контузия. Оглох от взрыва. Лопнули барабанные перепонки, – пояснил один из санитаров.

– Вколите ему морфий. Если не поможет, то оденьте в смирительную рубашку и отправляйте его отсюда.

Он вернулся в палатку к операционному столу, и тут внесли еще одни носилки.

– Доктор, этот в очень тяжелом состоянии.

Кайзер обернулся и увидел на носилках неподвижное тело Дэнни Форрестера.

Глава 4

Чудо, которое спасло морпехов от контратаки на Тараве, не повторилось. Японцы были готовы обрушиться на разбитый десант на Красном пляже-один.

Остатки второго батальона заняли оборону. Третья рота окопалась среди кустов и камней. Рядом расположились первая, вторая и минометная роты. Уже темнело, и морпехи готовились принять бой. По молчаливому согласию офицеров, Шапиро принял командование всеми четырьмя ротами. Он обходил линию обороны, подбадривая людей, пока не наткнулся на Маккуэйда, только что вернувшегося из разведки.

Маккуэйд уселся на камень, снял каску и, отдуваясь, вытер вспотевший лоб.

– Староват я для таких вылазок, Макс, – пожаловался он. – Японцы готовят контратаку. Их там до едрени матери. Тысячи три. Четыре танка. И, конечно, вся самурайская чертовщина – флаги, сабли, горны.

Маккуэйд оглядел остатки десанта.

– Не знаю, как мы продержимся, Макс. Здесь нужен по крайней мере еще один батальон.

– Ты так думаешь? Тогда у меня есть для тебя новости. Мы отрезаны.

Сержант поднял голову и посмотрел на своего капитана. Потом безнадежно махнул рукой.

– Дай лучше закурить.

Шапиро связался по телефону с КП, где уже Марлин заменял командира батальона.

– Марлин? Это Макс. Только что вернулись разведчики. Самураи готовят контратаку. Около трех тысяч, с танками.

– Замечательно. – Было слышно, как Марлин выругался на другом конце провода. – Макс, если меня убьют, примешь батальон. Надеюсь, к завтрашнему утру у тебя останется достаточно людей, чтобы сыграть в покер на четверых.

– Что, так плохо?

– Хуже не бывает. Я собрал всех раненых, кто еще может стрелять, и сделаю все, чтобы японцы не ударили тебе в тыл. Мы пытались получить поддержку от флота, но у них и так забот хватает. На подходе японские корабли...

* * *

Когда взошла луна, Шапиро собрал всех офицеров и сержантов.

– В общем так, мужики. Я не собираюсь произносить патриотические речи. Мы или остановим японцев, или умрем. Морпехи не отступают. Если кто-то попробует – пристрелите его. Вопросы есть?

Вопросов не было, и все разошлись по местам. А Шапиро разложил одеяло и, подложив под голову каску, улегся спать.

– Разбуди меня, когда начнется банкет, – бросил он онемевшему от изумления Маккуэйду.

По цепи морпехов, напряженно ожидающих атаки, прокатился короткий рыкающий смех. Некоторые даже приподнимались, чтобы взглянуть на маленького капитана, который мастерски притворился спящим. Его маленькая хитрость удалась. Люди почувствовали себя уверенно и даже перебрасывались шутками на его счет.

Громко и резко затрубили японские горнисты, и сотни самурайских мечей сверкнули в лунном свете. Японцы пошли в атаку.

Под прикрытием темноты они шли клином, чтобы разорвать оборонительную линию десанта на Красном пляже-один. Однако случилось непредвиденное. У берега стояли два американских эсминца, с которых дали залп осветительными снарядами. Ночь сразу превратилась в день, и густая масса наступающих стала видна, как на ладони. Эсминцы тут же подошли почти вплотную к самому берегу и залпами в упор расстреливали густые цепи наступающих. По приказу Шапиро морпехи открыли огонь, когда японцы были уже совсем рядом. Они несли огромные потери. Сотни трупов лежали на песке. А вдогонку отступающему противнику беспрерывно стреляли три танка «шерман», стоявшие позади линии обороны второго батальона.

Макс Шапиро выиграл первый раунд.

* * *

На рассвете противник снова бросился в атаку. Японское командование решило любой ценой сбросить десант в море и было готово принести в жертву пять тысяч человек, которые с воинственными криками ринулись на позиции второго батальона. На этот раз они шли волнами, чтобы избежать тяжелых потерь от огня эсминцев.

Шквал огня обрушился на японцев, но это уже не могло остановить их. Они прорвались и сцепились с морпехами в рукопашную. Им удалось потеснить десант ярдов на пятьдесят, в это время подоспела вторая волна атакующих, и морпехи уже понимали, что гибель неизбежна.

И вот тогда вперед выскочил Ковбой Шапиро с двумя дымящимися пистолетами в руках, и морпехи услышали рев, сорвавшийся с его губ:

– Крови!!!

Его пистолеты опустели, и он швырнул их в наступающих японцев.

– Крови!!!

Шапиро вдруг опустился на колени. Морпехи не верили своим глазам. Легенда морской пехоты, их неуязвимый капитан корчился в агонии, как обыкновенный смертный. Кровь лилась изо рта, из носа, из ушей, но он из последних сил полз к врагу, протягивая скрюченные пальцы, чтобы еще кого-то убить, и все хрипел:

– Крови... крови...

Может, он не был человеком? Сознавал ли он, что сделал то единственное, что могло поднять его людей и заставить совершить невозможное? Что толкнуло его вперед, заставило принести себя в жертву? Или, может, Макс Шапиро был просто сумасшедшим, одержимым манией убийства и жаждой славы?

Остатки второго батальона поднялись во весь рост, но это были уже не люди. В атаку шли дикие, кровожадные и беспощадные звери, которые ревели одно слово:

– КРОВИ!!!

* * *

– Алло, говорит КП, говорит Маккуэйд, третья рота. Мы остановили их. Остановили.

– Алло, Маккуэйд, говорит КП. Подкрепление уже высаживается на берег.

После того, как второй батальон остановил и отбил контратаки японцев, битва за Сайпан для него закончилась. Батальон понес слишком большие потери, чтобы снова посылать его в бой. За последние сутки в нем сменились четыре командира: Хаксли, Велмэн, Пэган и Марлин. Но в моем сердце был всегда только один командир – Френч Хаксли. Именно он сделал из салаг настоящих морпехов, и он же заставил доказать это их собственной кровью.

Судьба Сайпана решилась, когда на остров десантировалась третья дивизия морской пехоты. Потом нас бросили на соседний остров Тиниан. Операцию по захвату этого острова называют блестящей. Заверяю вас, что это не совсем так. Я был ранен и отправлен в госпиталь на Сайпан.

* * *

Капеллан Петерсон радостно приветствовал меня в своей палатке.

– Ну, как дела, волчина?

– Все путем. Им не отвертеться от меня, пока не отслужу все тридцать лет.

– Я выполнил твою просьбу, Мак. Падре Маккэйл передает тебе личные вещи Педро. Это ты очень здорово придумал.

– Если есть адрес Гомеса, то я могу заехать и к его семье.

– Не всякий стал бы тратить свой отпуск, чтобы разъезжать по семьям убитых.

– Это все, что я могу сделать для моих мальчиков. И еще... я хотел спросить. Что там с Энди?

Капеллан печально покачал головой.

– Только время лечит раны. Я тоже пытался говорить с ним. Скоро врачи восстановят его лицо, но...

– Но не вернут ему ногу, – закончил я.

– Да. Это ужасно, Мак. У него прекрасная жена и есть ради чего жить. Я принес ему письмо, которое она прислала, но он швырнул мне его в лицо, даже не прочитав.

Я взял у него помятый конверт и распечатал его.

"Любимый мой!

У нас родился сын..."

Я посмотрел на Петерсона.

– Это как раз в тот день, когда мы десантировались.

Капеллан кивнул, и я продолжал читать:

– "...Орет он, как настоящий морпех, а ест, как лесоруб. Ты даже не представляешь, как я счастлива. Энди, я знаю, где ты, и мы с Тимми живем тем днем, когда ты вернешься домой. Мои родители очень помогают мне. Отец все время нянчится с малышом, а мама собирает рецепты американской кухни и говорит, что должна как следует откормить тебя.

Очень ждем. Возвращайся скорее.

Твоя любящая жена Пэт".

Я бросил письмо на стол.

– Ничего, Мак. Он вернется к ней. Любовь слишком сильный магнит для любого мужчины...

Возле палатки меня ждал Непоседа.

– Мак, завтра я уезжаю.

– Домой?

– Домой.

– Я думал заглянуть к Энди.

– Я только что был у него, но он послал меня ко всем чертям.

– Все равно пойду...

Миновав длинный ряд коек, где лежали безрукие и безногие люди, я подошел к кровати Энди. Голова его была вся в бинтах, только глаза и губы оставались свободными от повязок.

Я поставил стул рядом с кроватью.

– Здорово, пират. Как ты тут?

– Если пришел утешать, то лучше вали отсюда, Мак.

– Я пришел попрощаться.

– Прощай.

– Да брось, Энди, доктор говорит, что через год у тебя на морде даже шрамов не останется.

– Ага, и ногу пришьют. Снова можно будет валить деревья... или побираться. Калеке всякий подаст.

– Ну загнул! У тебя же есть дом, жена и сын...

– Заткнись! Ничего у меня нет! И никогда не было!

– Да она же примет тебя даже без рук и без ног.

– Конечно... Как только выдадут протез, меня сразу выпишут. Хочешь посмотреть, как здорово я ковыляю?

– Ты не единственный, кто потерял ногу. Ты же лесоруб и видел такое и раньше.

– Брось, Мак. С протезом или без, я все равно для всех буду калекой. Никто не вернет мне ногу, как никто не вернет индейцу слух. Или, может, кто-то способен поднять из могилы командира, Эрдэ или Элкью? Эх, ты, умник... Убирайся!

– Но не прежде, чем скажу тебе, что ты блевотина крысячья! У тебя даже не хватает мужества жить, так что ты не смеешь говорить о командире и о ребятах. Не тебе с ними равняться!

Больше всего на свете мне хотелось обнять его и сказать, что, конечно, я так не думаю.

Он протянул руку и удержал меня, когда я поднялся, чтобы уйти.

– Мак...

– Прости, Энди, мне не следовало говорить такую чушь. На самом деле я так не думаю...

– Я знаю, Мак. Скажи Непоседе, что я извиняюсь.

– Скажу.

– И когда будешь проходить мимо палатки Пе-терсона, попроси его, если он захочет, почитать мне письмо Пэт...

* * *

Прежде чем уехать, мы с Непоседой зашли на кладбище, над которым была надпись: «Кладбище второй дивизии морской пехоты США».

Самое обыкновенное военное кладбище. Но только не для нас с Непоседой. Мы нашли своих и останавливались перед каждой могилой, вспоминая что-нибудь о том, кто лежал в ней.

...Джонс, Эл. Кью... Рохас Педро... Ходкисс Мэрион... Гомес Джозеф... Хаксли Сэмюэл... Маккуэйд Кевин... Шапиро Макс... Китс Джек... Браун Сирил...

Непоседа остановился перед могилой Эрдэ и потянул со спины гитару.

– Я кое-что обещал ему, Мак.

Его пальцы прошлись по струнам, но спеть он так и не смог.

Над нами с ревом пронеслось звено бомбардировщиков.

– Пошли отсюда, Мак. – Слезы катились по щекам Непоседы. – Какого черта я должен плакать над бандой х-хреновых янки.