Текст книги "Спиритизм - Религия Будущего"

Автор книги: Леон Дени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

89     Молитва не имеет целью своей снисканье какой-то милости или благосклонности, но возвышенье души и её вступление в связь с высшими флюидическими и моральными силами. Молитва – это мысль, обращённая к благу, это светящаяся нить, связующая миры тьмы с мирами божественными, воплощённых духов со свободными и лучезарными духами космического пространства. Пренебрегать ею значит пренебрегать единственной силой, высвобождающей нас из столкновения страстей и интересов, возносящей нас над вещами изменчивыми и преходящими и соединяющей нас с тем, что во Вселенной есть постоянного, неизменного, незыблемого. Вместо того, чтобы отвергать молитву из-за тех злоупотреблений, коим она подвергается, не лучше ли мудро и с чувством меры пользоваться ею? По такому отношению к молитве узнаётся душа сосредоточенная и искренняя, ибо молиться следует сердцем. Будем избегать банальных формул, коие в ходу в определённых кругах. У тех людей в духовных упражнениях такого рода шевелятся одни только губы, душа же остаётся немой. В конце всякого дня, прежде чем предаться отдыху, будем спускаться в себя, со вниманием рассматривать поступки свои. Будем уметь осуждать дурные, дабы избежать их возврата, и приветствовать благие и полезные. Попросим Высшую Мудрость помочь нам осуществить в самих себе и вокруг себя совершенную и нравственную красоту. Вдаль от земли вознесём помыслы наши. Пусть душа наша, радостная и любящая, устремится к Всевышнему! Она ниспустится с этих высот с сокровищами терпения и храбрости, кои облегчат ей исполнение своего долга, своей задачи совершенствования.

90     Было бы ошибкой верить, будто всего можно добиться молитвой, будто действенность её достаточно велика, чтобы отвратить от нас испытания, неотъемлемые от жизни. Закон непреложной справедливости не предназначен приноравливаться к нашим капризам. Беды, которые нам бы хотелось от себя отвратить, порою бывают необходимым условием нашего прогресса. Устранить их значило бы сделать нашу жизнь бесплодной и бесполезной. С другой стороны, как бы Бог мог пойти навстречу всем желаниям, кои люди выражают в своих молитвах? Большинство их даже неспособно распознать, что им наиболее подходит, что им всего более полезно. Некоторые просят богатства, не зная того, что оно было бы для них несчастьем, дав свободный выход их страстям.     В молитве, коию он каждый день обращает к Всевышнему, мудрец не просит того, чтоб судьба его была счастливою, или того, чтобы страдание, разочарования, невзгоды были отвращены от него. Нет! Чего он желает, так это познать закон, чтобы лучше следовать ему; о чём он молит, так это о помощи свыше, о содействии благосклонных духов, с тем чтобы достойно перенесть дурные дни. И хорошие духи отвечают на его призыв.     Они не пытаются воспрепятствовать свершению справедливости, помешать исполнению божественных постановлений. Сочувствуя человеческим страданиям, кои они сами познали, претерпели, они приносят своим земным братьям вдохновенье, которое поддерживает их в борьбе с материальными влияниями; они покровительствуют всем благородным и целительным мыслям, всем порывам души, которые, вознося людей ввысь, освобождают их от искушений и ловушек плоти. Молитва мудреца, которую он совершает в глубокой сосредоточенности, вне каких-либо самолюбивых помыслов, пробуждает в нём некое предчувствие долга, она зарождает в его душе настолько высокое чувство истины, блага и справедливости, что оно ведёт его сквозь все трудности существования и поддерживает его в тесной связи с великой вселенской гармонией.     Но Верховная Сила представляет не только справедливость, она также доброта необъятная, бесконечная, вспомогающая. И почему бы нам не добиться молитвами своими того, что совмещает в себе доброту со справедливостью? Мы всегда можем испросить поддержки и помощи в годину невзгод. Но один только Бог знает, что нам всего более подойдёт и что нам действительно нужно; а потому, если Он не одарит нас предметом наших просьб, то всегда ниспошлёт нам флюидическую поддержку и смирение.

91     Если же совершенно нет возможности обойтись без какого-либо текста, то возьмите, за образец, этот:     Мой Боже, Ты, который велик, Ты, который есть всё, ниспошли мне, маленькому, коий есть лишь потому, что того пожелал Ты, ниспошли мне луч света Твоего. Сделай так, дабы, проникнутый любовью Твоей, я счёл благо лёгким, зло отвратительным, дабы, одушевлённый желанием нравиться Тебе, дух мой одолел препятствия, мешающие торжеству истины над заблуждением, братства над эгоизмом. Сделай так, дабы в каждом товарище по испытаниям я видел брата, как Ты видишь сына в каждом из существ, проистекающих из Тебя и должных вернуться к Тебе. Дай мне любовь к труду, коий есть долг всех на земле, и факелом Своим, свет которого Ты сделал доступным и мне, освети несовершенства мои, задерживающие продвиженье моё в жизни этой и иной!

92     Целомудрие и умеренность идут рука об руку. Наслажденья плоти размягчают нас, истощают, уводят с пути мудрости. Сладострастье словно море, в коем тонут все нравственные качества человека. Далёкое от того, чтоб удовлетворить нас, оно лишь разжигает наши желанья. Как только мы позволяем ему войти в нас, оно заполняет нас, поглощает и подобно всплеску воды гасит внутри нашего существа всё, что есть в нём светлого, все языки великодушного пламени. Пришедшее поначалу скромным посетителем, оно в конце концов становится нашим господином, нашим всецелым обладателем.3

93     Целомудрие, умеренность, борьба с чувственными соблазнами не суть, как то утверждают прожигатели и кутилы, нарушенье законов Природы, обедненье и обесцвечиванье жизни; напротив того, они порождают в том, кто соблюдает и ведёт их, глубокое согласье с высшими законами, просвещённое наитье будущего. Сладострастник, отделённый от всего, что он любил, тщетно изнуряет себя желаньями. Он всё вновь посещает домы, в коих предавался разгулу, выискивает такую земную обстановку, коия напоминала б ему его образ жизни. Тем самым, он всё более заковывает самого себя в цепи материи; он отдаляется от источника чистых наслаждений и отдаётся скотству и мраку.     Поместить радости свои в плотские наслажденья, это значит надолго лишить себя мира, в коем блаженствуют возвышенные духи. И мир этот доставить способна одна лишь чистота. Да разве не видим мы этого и в этой жизни? Наши страсти, наши желанья порождают образы, призраки, кои преследуют нас даже во сне и препятствуют размышленьям нашим. Но, вдали от ложных удовольствий, дух сосредоточивается, закаливается, открывается ощущеньям нежным. Мысли его возносятся в бесконечность. Заранее освобождённый от низкой похоти, он без сожаленья оставляет свои износившиеся органы.     Будемте часто размышлять над сей восточной пословицей и осуществлять её на деле: "Будь чист, дабы быть счастливым, дабы быть сильным!"

94     Большинство людей притязает на то, будто любит учёбу, и жалуется, будто им не хватает времени заняться ею. Тем не менее многие среди них посвящают целые вечера игре, пустым и праздным разговорам. Часто также отвечают, что книги стоят дорого, и это тогда, когда в ничтожных удовольствиях, обличающих к тому же дурной вкус, тратят больше денег, нежели их нужно на то, чтоб составить себе богатую коллекцию сочинений. А при всём том, изученье Природы, самая действенная, самая целительная из учёб, не стоит ровно ничего.     Наука человеческая погрешима и переменчива. Природа же не такова. Она никогда не противоречит самой себе. В часы неуверенности и унынья, обратимся к ней. Подобно матери, она улыбнётся нам, раскроет нам свои объятья и успокоит нас на груди своей. Она заговорит с нами языком простым и мягким, в коем истина явится нам без прикрас и приправ; но слишком немногие умеют слушать эту безмятежную и бесхитростную речь и понимать её. Человек, даже и в глубинах одиночества, несёт с собою страсти свои, внутренние возбужденья, коих шумы заглушают задушевные наставленья Природы. Чтоб испытать откровенье, находящееся в природе самих вещей, надо заставить умолкнуть химеры этого мира, те шумливые мненья, кои мутят наши общества; надо сосредоточиться, создать мир внутри и вокруг себя. Тогда все шумы общественной жизни умолкают, и душа входит в самоё себя, вновь обретает присущее ей чувство Природы и вечных законов, сообщается с Высшим Разумом.

95     Вот уже пятьдесят лет как великое сомножество фактов, откровений, открытий проливает новый свет на те необъятные и неведомые стороны жизни, коие предчувствовались во все времена, но о которых до сей поры мы имели понятья лишь смутные и неопределённые. Благодаря внимательному наблюденью, методичному экспериментированию над явлениями психическими мало-помалу составляется некая наука, обширная и могущественная.     Вселенная является нам как своего рода хранилище неведомых сил, несметных энергий. Головокружительная Беспредельность открывается мысли, Беспредельность реальностей, форм, жизненных сил, коие ускользают от наших органов чувств, но некоторые проявленья которых могли с великой точностью быть измерены с помощью регистрирующих приборов. (См. "Annales des Sciences psychiques, aout, septembre et novembre 1907, fevrier 1909).     Понятье сверхъестественного рушится, и мы видим, как непрестанно расширяются области необъятной Природы, отодвигаются поставленные ей ограниченным умом пределы, и возможность некой незримой органической жизни, более богатой, более полной, чем жизнь людей, открывается нам управляемая величественными законами. Жизнь эта, во многих случаях, вмешивается в нашу и влияет на неё в добре или во зле.

96     Изобильный источник вдохновений изливается из невидимого мира на человечество. Тесные узы существуют между людьми и отшедшими. Все души соединены некими таинственными нитями, и уже в этом мире самые чувствительные вибрируют в ритме Вселенской Жизни.

97     Чтоб постичь смысл этой жизни, чтоб понять силу, ею управляющую, надо подняться вплоть до высшего, имманентного, т.е. пребывающего в себе самом, закона, коий вершит судьбами народов. Поверх совпадений и условий земных, поверх смешенья фактов, вызванных свободою человеческой, надобно видеть действие некой безупречной Воли, преодолевающей сопротивленье отдельных воль, единоличных действий и умеющей претворять отстаиваемое Ею дело. Вместо того, чтоб теряться в хаосе фактов, нужно объять их целое, понять сокрытую в нём связь. Тогда проступает вся их канва, соединяющее их сцепленье, открывается их гармония, в то время как противоречья их стираются и на более высоком уровне сознания сливаются воедино. Становится понятным, что существует некая сокрытая, незримая энергия, изливающаяся на существа; сохраняя за каждым определённую сумму побуждений и стремлений, она облекает их все и увлекает их к одной и той же, единой цели.     Именно справедливым равновесием индивидуальной свободы и власти верховного закона объясняются и примиряются все кажущиеся противоречия и непоследовательности жизни и истории, тогда как их глубокий смысл и конечная цель их открываются тому, кто умеет постигать сокровенную природу вещей. Вне этого верховного действия был бы лишь беспорядок и хаос в бесконечном разнообразьи усилий, индивидуальных порывов, словом, во всей человеческой деятельности.

98     По мере того, как растёт наше знание о Вселенной и о человеке, понятие сверхъестественного отступает, отодвигается, исчезает. Отныне мы понимаем: Природа едина, но в необъятности своей она таит внутри себя такие области и формы жизни, коие издревле ускользали от наших ощущений. Эти последние суть из числа наиболее ограниченных. Они позволяют нам понять лишь самые грубые, самые простейшие стороны Вселенной и Жизни. Их бедность, их недостаточность стала особенно ощутимой в пору изобретения мощных оптических приборов – телескопа и микроскопа, кои во всех направленьях расширили поле наших зрительных восприятий. Что знали мы о бесконечно малых существах до создания увеличительных приборов? что знали мы об этих бесчисленных жизнях, кишащих и мечущихся вокруг нас и даже в нас самих?     Однако это всего лишь нижние основания Природы и, так сказать, субстрат жизни, её нижний слой. Но поверх его, уровни следуют за уровнями и, становясь друг на друга, градируют формы существований всё более утончённых, эфирных, разумных, поначалу характера человеческого, затем же на последующих вершинах ангельского, существований, всегда принадлежащих по формам своим, если не по своей сути, к тем невесомым состояньям материи, кои сегодня наука утверждает во многих видах, например, во всей совокупности опытов, проделанных над лучеиспускающей материей.     Мы знаем теперь, что за пределами зримых и осязаемых форм, коие нам хорошо известны, материя также ещё находится во множестве и разнообразии состояний, незримых и невесомых, что мало-помалу она утончается, преобразуется в силу и свет, чтоб стать космическим эфиром физиков. Во всех этих состояниях, подо всеми обликами, она есть ещё субстанция, в которой ткутся бесчисленные организмы, жизненные формы невообразимой тонкости. В этом океане утончённой материи напряжённая жизнь колышется над нами и вокруг нас. За пределом узкого круга наших ощущений разверзаются бездны, развивается неведомый нам необъятный мир, населённый силами и существами, коих мы не воспринимаем, но которые однако участвуют в нашем существованьи, в наших радостях, страданьях и в какой-то мере могут влиять на нас, помогать нам. И именно в этот неизмеримый, беспредельный мир силится проникнуть наша новая наука.

1 Боль – это очень часто просто признак (сигнал) того, что мы делаем что-то не то или, по крайней мере, не так. (Й.Р.) 2 Да, молитва всего менее должна быть заученной наизусть фразой. Истинная молитва – импровизация мысли, обращённая к высшим силам, она идёт от мысли к слову, а не от слова к мысли, как это обычно предполагается. Молитва – живая мысль и никак не может быть выражена на бумаге. Она – духовное огненное устремление. В этом смысле для молитвы нет и не может быть образца. (Й.Р.) 3 "Любовь, низведённая только к плотскому влечению и чувственным наслаждениям, лишённая того, что называется "музыкой любви", несомненно делается самой разочаровывающей вещью. Ибо свойство плотского желания есть саморазрушение, а наслаждение оставляет после себя лишь усталость и отвращение. Но мало того, сама красота, воплотившаяся для нас на время в гармонии линий и очертаниях нашей земной плоти, при этом блекнет, вянет, разлагается. Самая молодость, заставлявшая нас жаждать любви и делавшая нас достойными её, пропадает тогда! И остаётся у нас только сожаление о навсегда потерянных благах, которые больше не вернутся к нам. И мы печально думаем тогда, что всё кончено, и со всех жизненных, нами пройденных дорог, и тех, по которым мы ещё будем медленно тащиться, навстречу нам поднимается один только образ, – образ Смерти. " Р.Думик, Очерк о Ги де Мопассане. /Примеч.Й.Р./ –    99     О, чудо! Да ведь мы и сами, наиболее важной частью существа нашего принадлежим к этому невидимому миру, коий всякий день открывается внимательным наблюдателям. В каждом человеке есть некая флюидическая форма, некоторое утончённое, неразрушимое тело, верный образ физического тела, и коего это последнее является всего лишь преходящим одеяньем, грубой оболочкой, футляром. Форма эта обладает своими собственными органами чувств, более сильными, более мощными, нежели органы чувств у физического тела; эти последние суть лишь их слабое продолженье, надставка к ним.     Существованье этого двойника, или призрака живущих, установлено многочисленными фактами и свидетельствами. Он может высвобождаться из своей плотной оболочки во время сна, как естественного, так и искусственно вызванного, и проявляться на расстоянии. Случаи телепатии, феномены раздвоения, перенесения чувствительности наружу (экстериоризации), появления людей в точках весьма отдалённых от того места, где они покоятся сном, столько и столько раз приведенные Ф.Мейерсом, К.Фламмарионом, профессором Ш.Рише, докторами Дарье и Максвеллом и многими, многими другими, являются тому самым явным подтверждением. Протоколы Общества Психических Исследований в Лондоне, составленные самыми известными учёными Англии, богаты фактами этого рода.     Флюидическое тело есть истинное местонахожденье наших способностей, нашего сознания, того, что верующие всех веков называли "душою". Эта последняя не есть некая смутная метафизическая сущность, но скорее нетленное средоточье силы и жизни, неотделимое от своей утончённой формы. Она существовала до нашего рождения, и смерть не действует на неё. Она обретает себя по ту сторону могилы в полноте своих интеллектуальных и моральных достижений. Её назначенье в том, чтоб продолжать сквозь пространство и время своё развитье к состояньям всё лучшим, всё более озарённым лучами Справедливости, Истины, Вечной Красоты. Существо, навечно предназначенное совершенствованью, пожинает в своём возросшем психическом состояньи плоды трудов, жертв и испытаний всех своих существований.     Те, кто жили среди нас и продолжают своё развитье в пространстве Космоса, не остаются безучастны к нашим страданиям и слезам. Высшие слои вселенской жизни непрестанно изливают на Землю потоки энергии и вдохновенья. Оттуда приходят внезапные озаренья гения, могучие вдохновения, проходящие по толпам в часы испытаний; оттуда поддержка и утешенье тем, кто согбен бременем существованья. Некая таинственная нить связует видимое и невидимое. Отношения с потусторонним миром могут быть установ лены с помощью некоторых особо одарённых лиц, у которых сокрытые восприятия души, психические органы чувств, эти глубинные органы восприятия, дремлющие во всяком человеческом существе, могут пробудиться и притти в действие ещё при этой жизни. Этих-то помощников и называем мы "медиумами".

100     Мы не забыли тех насмешек, мишенью для коих были эти исследованья в своём начале, ни того, сколько критиков ещё одолевает тех, кто бесстрашно продолжает эти исследования, настаивает на своих отношениях с Миром Незримым. Но ведь разве не осыпали насмешками, даже внутри самих учёных обществ, множества открытий, кои позднее проступили как самые блистательные и неопровержимые истины? Так же будет оно и с существованьем духов. Один за другим, учёные вынуждены признать его, и зачастую это происходит в результате опытов, предназначенных как раз для того, чтоб доказать необоснованность таких утверждений. Сэр Вильям Крукс, которого его соотечественники сравнивают с Ньютоном, один из этих учёных. Назовём также Рассела Уоллеса, Оливера Лоджа; Цезаря Ломброзо в Италии; докторов Поля Жибье и Дарье во Франции; в России статского советника Аксакова; в Германии барона Дюпреля и астронома Цёльнера.     Человек серьёзный, держащийся на равном отдалении от слепой легковерности и от не менее слепого неверия, вынужден признать, что проявления эти имели место во все времена. Вы найдёте их на всех страницах истории, в священных книгах всех народов, у ясновидцев Индии, Египта, Греции и Рима, равно как и у медиумов наших дней. Пророки Иудеи, христианские апостолы, жрицы Галлии получают свои откровения из того же самого источника что и наша Орлеанская дева.1     Медиумство существовало всегда, ибо человек всегда был духом, и дух этот во все времена оставлял себе открытой дверь, ведущую в мир, недоступный нашим обычным органам чувств.     Постоянные, непрерывные проявленья эти происходили во всех средах и во всех формах, от самых общих, самых грубых – как вертящиеся столы, бесконтактное передвижение предметов; дома, посещаемые привидениями – и до самых тонких и возвышенных, каковы экстаз и высокие вдохновения, и происходило это согласно степени возвышенья проявлявшихся разумных сил.

101     Оккультные и божественные миры обладают своими источниками силы, по-иному богатыми и глубокими, нежели те, в коих черпают свои знанья люди. И источники эти порою открываются сердцам простым, смиренным, незнающим, тем, кого Бог отметил печатью Своей; они находят там такую стихию знанья, коия превосходит всё, что здесь может дать нам ученье.     Наука человеческая не развивается без некоторой примеси гордыни. В её наставленьях почти всегда присутствуют условность, вычурность, педантизм. Наставленьям этим зачастую недостаёт ясности, простоты. Некоторые работы по психологии, например, так темны, сложны, настолько пестрят вычурными выражениями и оборотами, что граничат с нелепостью и вызывают смех. Забавно видеть, к каким усилиям воображения, к какой интеллектуальной гимнастике прибегают люди, профессор Т.Флурнуа и доктор Грассе, например, чтоб построить теории столь же шутовские, сколь и учёные. Истины, идущие от высоких Откровений, проявляются, напротив того, в мыслях светлых, и в немногих словах, произнесённых устами людей простых, разрешают проблемы самые трудные и запутанные.     "Благословен будь, о Отче мой, – говорит Христос, – за то, что ты открыл малым и слабым мира сего то, что сокрыл от мудрых и сильных!"

102     Мало людей понимает эти вещи. Пошлости земли скрывают от них красоты окружающего их незримого мира, в волнах коего они купаются словно слепые в лучах света. Но есть и нежные души, существа, одарённые возвышенными чувствами, для коих это плотное покрывало вещей материальных временами разрывается; и чрез эти разрывы в нём видят они некоторую часть того божественного мира, мира истинных радостей, настоящего счастья, где все мы встретимся после смерти, тем сильнее счастливые и свободные, чем лучше жили мы мыслью и сердцем, чем чище любили и больше страдали.

103 Ко всем тем, кто умеет вопрошать незримое в сосредоточенье и молитве, Божественная Мысль снисходит со ступени на ступень, от самых высот Космоса до самых глубин человечества.

104     Незримые разумные силы, открыто вмешивающиеся в дело человеческое, оказываются вынужденными входить в ум тех людей, которым оне проявляются, заимствовать формы и имена знаменитых существ, известных этим людям, дабы произвесть на них впечатленье, внушить им доверие, лучше подготовить их к выпавшей им на долю роли.     В общем, в мире ином не придают такого значенья, как у нас, именам и личностям. Там преследуют великие цели и, чтоб достичь их, применяют те средства, необходимость в коих вызывается состояньем мышления, или можно было бы сказать, состояньем неполноценности и невежества тех мест и времён, где Силы эти желают вмешаться.

105     Чрез вдохновенье ясновидцев и пророков, чрез посредничающие Силы, чрез духов-посланцев, человечество всегда поддерживало связь с высшими уровнями Вселенной.     Экспериментальные исследования, продолжаю-щиеся уже вот полстолетия, пролили новый свет на потустороннюю жизнь. Мы знаем, что мир духов населён бесчисленным множеством существ, занимающих все ступени лестницы эволюции. Смерть не изменяет нас с точки зрения моральной. Мы находим себя в пространстве со всеми приобретёнными достоинствами, но также и нашими ошибками и недостатками. Из этого следует, что земная атмосфера кишит низшими душами, жаждущими проявиться человеческим существам, что делает общенье с потусторонним миром опасным и требует от экспериментатора тщательной подготовки и изрядной толики здравого суждения.     Исследования эти доказывают также, что над нами есть сонмы душ доброжелательных и покровительственных, душ людей, пострадавших ради добра, ради истины и справедливости. Оне витают над несчастным человечеством, чтоб вести его по путям его назначения. Ещё выше узких горизонтов земли в Беспредельность восходит целая иерархическая лестница незримых существ, по ступеням располагающихся друг над другом в лучах света. Это есть лестница Высших Умов и Сознаний, которая градируется и восходит к лучезарным духам, к могущественнейшим существам, хранителям божественных сил.     Незримые существа эти, как мы сказали, порою вмешиваются в жизнь народов, но они не всегда делают это столь блистательным образом, как то имело место во времена Жанны д'Арк. Чаще всего, действие их остаётся скрытым, завуалированным, прежде всего чтобы сохранить свободу человеческую, и в особенности потому, что если силы эти и желают быть узнанными, то оне желают также, чтоб человек сделал усилие и стал бы способен узнать их.     Сии великие факты истории сравнимы только с просветами, каковые внезапно образуются меж туч в пасмурную погоду, дабы показать нам глубокое, светозарное, бесконечное небо. Затем просветы эти тут же вновь затягиваются, потому что человек не созрел ещё для того, чтоб уловить и понять тайны высшей жизни.     Что же касается выбора форм и средств, кои эти великие Существа употребляют, чтоб вмешаться в дела земные, то нужно признать, что знание наше крайне слабо, чтоб оценивать их и судить о них. Наши ограниченные способности бессильны промерить необъятные просторы Незримого. Но мы всё же знаем, что факты, их подтверждающие, несомненны, неопровержимы. Из дали в даль, сквозь окутывающий нас мрак, посреди прилива и отлива событий, в те решающие часы, когда какая-либо нация находится в опасности, когда человечество сошло с пути своего, некое истеченье, некоторое воплощение и олицетворенье Верховной Силы снисходит к нам, чтоб напомнить людям, что над ними существуют бесконечные помощи, которые они могут призвать к себе своими мыслями, сообщества душ, коих и они однажды достигнут достоинствами своими и усилиями.     Вмешательство в дела людские этих высоких Существ, коих мы наречём "анонимами пространства", составляет некий глубокий закон, на котором, силясь сделать его более понятным, мы полагаем здесь должным настоять ещё раз.     В общем же, сказали мы, Высшие Духи, проявляющиеся людям, не называют себя, или же, если называют, то заимствуют имена символические, кои характеризуют их природу или род предприсанной им деятельности.     Почему же, тогда как в мире здешнем человек показывает себя столь ревнивым в отношении малейших своих заслуг, столь торопливым привязать имя своё к делам самым призрачным, почему же тогда великие миссионеры Мира Потустороннего, славные посланцы Незримого упорствуют в сохранении анонимности или в заимствовании имён аллегорических? Оттого это, что слишком различны правила мира земного и правила миров высших, в коих движутся духи-искупители.     В здешнем мире личность первенствует и поглощает всё. Тираничное "я" навязывает себя: это знак нашей неполноценности, бессознательная формула нашего эгоизма. Поскольку нынешние условия существования нашего несовершенны и временны, то естественно то, что все наши действия вращаются вокруг нашей личности, т.е. этого "я", которое поддерживает и обеспечивает тожество существа на низшей стадии его развития, всем искривленьям пространства вопреки и всем превратностям времени наперекор.     В высоких духовных сферах всё это обстоит по-иному. Эволюция продолжается в формах более эфирных, в формах, коие на определённой высоте развития сочетаются, соединяются и производят то, что можно было бы назвать "сопроникновеньем существ".     Чем более дух восходит и продвигается в бесконечной иерархии, тем более углы личности его стираются, тем более его "я" расширяется и расцветает во вселенской жизни по закону гармонии и любви. Несомненно, тожество существа сохраняется, но действие его всё более смешивается, соединяется с общей деятельностью, т.е. с Богом, коий в действительности есть "чистое действо".     Именно в этом и заключается бесконечный прогресс и вечная жизнь: приближаться непрестанно к Абсолюту, никогда не достигая Его, и всегда всё более полно соединять наше собственное дело с делом вечным.     Достигнув этих вершин, дух не называет себя более тем или иным именем; это не есть более некий индивид, некоторая личность, но одна из форм бесконечной деятельности. Он называет себя: Легион. Он принадлежит к некоторой Иерархии Сил и Знаний подобно тому, как отдельная искра пламени принадлежит к деятельности очага, порождающего и питающего её. Это необъятная ассоциация духов, гармонизованных между собой законами светового сродства, интеллектуальной и моральной симфонии, любовью их отожествляющей. Возвышенное братство, коего земное есть всего лишь бледное и беглое отраженье!     Порою из этих гармоничных групп, из этих ослепительных плеяд, выделяется один живой луч, отделяется некая лучезарная форма и приходит подобно отображенью света небесного осветить тёмные углы нашего тёмного мира. Помочь восхожденью душ, укрепить какое-либо существо в час великой жертвы, поддержать голову какого-либо агонизирующего Христа, спасти какой-либо народ, искупить вину гибнущей нации – таковы возвышенные миссии, исполнить коие приходят эти посланцы иного мира.     Закон сопричастности (солидарности) требует, чтоб существа высшие притягивали к себе и опекали духов молодых или отсталых. Так, огромная, бесконечная магнетическая цепь разворачивается сквозь несоизмеримую Вселенную и связует души и миры.     И поскольку вершина нравственного величья в том, чтоб делать добро ради самого добра, без каких-либо эгоистических расчётов и ссылок на самого себя, то благодетельные духи и действуют под двойным покровом молчанья и безымянности, дабы слава и достоинство их дел возвернулись к одному только Богу и вечно возвращались бы к Нему.

106     Такова вообще участь посланцев свыше: они – всегдашние жертвы людского произвола, предмет людских преследований и нападок; люди не хотят и не могут их понять. Примеры, кои они подают, истины, коие они распространяют, являются помехой земным интересам, они – осужденье людским страстям и заблужденьям.     То же самое происходит и в наши дни. Эпоха наша, хотя и менее варварская, нежели Средневековье, в массе отправлявшее их на костёр, всё же ещё преследует посланников мира иного. Они часто безвестны, презираемы, осмеяны. Я говорю об истинных медиумах, а не о притворщиках, кои многочисленны и втираются повсюду. Эти последние бесчестят одну из самых достойных вещей, какая только есть на свете, и уже тем самым они возлагают бремя тяжкой ответственности на своё будущее. Ибо за всё приходится платить, рано или поздно; все наши действия, дурные или хорошие, возвращаются к нам, со своими последствиями.2 Это – закон судьбы!

107     В медиумстве, как и во всём остальном, есть бесконечное разнообразие, некоторая градация, определённого рода иерархия. Почти все мессии, пророки, основатели религий, посланники истины, все те, кто провозгласил высшие принципы, коими питалась человеческая мысль, были медиумами, поскольку их жизнь была в постоянных отношениях с высокими духовными сферами.     В другом месте,3 опираясь на многочисленные и точные свидетельства, я доказал, что гений, с разных точек зрения и в очень многих случаях, может быть рассмотрен как один из видов медиумства. Гениальные люди, в большинстве своём, существа вдохновенные в самом высоком смысле этого слова. Творенья их суть факелы, кои Бог зажигает в ночи веков, чтоб освещать движенье человечества вперёд. Со времени публикации моей книги я собрал новые документы в поддержку этого положения. Далее я приведу некоторые из них.     Вся философия истории сводится к трём словам: общность видимого и невидимого.4 Она выражается высоким вдохновением: гениальные люди, великие поэты, учёные, художники, замечательные изобретатели – все суть исполнители божественного замысла в этом мире, того величественного плана эволюции, коий влечёт душу к вершинам.     И либо благородные умы, вершащие эту эволюцию, сами воплощаются, чтоб сделать влиянье своё более действенным и непосредственным. Тогда вы имеете Зороастра, Будду, и надо всеми, Христа. Либо же они вдохновляют и поддерживают посланных своих, коим поручено придать большую живость полёту мысли: в числе этих последних были Моисей, Святой Павел, Магомет, Лютер. Но, во всех случаях, свобода человеческая уважается. Отсюда, всевозможные препоны, коие эти великие духи встречают на своём пути.     Самым ярким фактом среди событий, возвещающих приход этих посланцев свыше, является религиозная идея, на которую они опираются.     Этой идеи хватает на то, чтоб поднять их дух и собрать вокруг себя, почти всегда смиренных и не располагающих никакой материальной силой, несметные толпы, готовые распространить учение, величье коего они почувствовали.     Все они говорили о своих общениях с Невидимым; всем им бывали видения, все слышали голоса и признавали себя лишь простыми орудьями Провидения для исполнения определённого предназначенья. Будь они одни, будь предоставлены сами себе, они бы не справились; влиянье свыше было обязательно, необходимо для торжества их идеи, против которой ожесточалось столько врагов.     Философия также имела своих славных подвижников, вдохновенных свыше: Сократ, как и Жанна д'Арк, слышал голоса, или вернее, один голос, голос дружественного духа, которого он называл своим "демоном" ("демоний" по-гречески значит "дружественный дух"). Голос этот звучал ему во всех обстоятельствах жизни. В "Феаге" Платона можно прочесть о том, как Тимарх мог бы избежать смерти, послушайся он голоса этого духа: "Не уходи", – советует ему Сократ, когда тот уходит с пира вместе с Филемоном, своим сообщником, коему одному только было известно Тимархово намеренье пойти убить Никия, – "не уходи: голос говорит мне, чтоб я тебя не отпускал." Хотя и предупреждённый ещё дважды, Тимарх уходит, но ему не удаётся его предприятие и его приговаривают к смерти. В минуту казни он с опозданием признаёт, что ему следовало тогда послушаться голоса: "О, Клитомах!" – говорит он своему брату, – "я умираю за то, что не пожелал последовать совету Сократа."     Однажды голос предупредил мудреца, чтобы он не шёл дальше по той дороге, которою он следовал вместе со своими друзьями. Эти последние, однако, отказываются послушаться его; они продолжают свой путь и встречают какое-то войско, которое нападает на них и убивает их всех.     Столь часто убеждаясь в справедливости даваемых ему этим голосом советов, Сократ имел все основания верить в него; он напоминал своим друзьям, что "предсказания, переданные мне им, ни разу не оказались неверны."     Напомним ещё также торжественное заявленье этого философа на суде, когда перед ним встаёт вопрос о жизни или смерти:     "Этот пророческий голос, никогда не перестававший звучать мне всю мою жизнь, никогда, даже при самых незначительных обстоятельствах, не перестававший отвращать меня от всего, что могло бы причинить мне зло, сейчас вот он молчит, сейчас именно, когда со мной происходит нечто, что могут посчитать за худшее из зол. Отчего же это? Вероятно, оттого, что происходящее есть благо для меня. Мы, несомненно, заблуждаемся, полагая, будто смерть есть несчастье и зло."