Текст книги "Предпоследняя передряга"

Автор книги: Лемони Сникет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Дети продолжили завтрак, изо всех сил стараясь проявлять терпение, пока Кит просматривала бумаги в папке, время от времени останавливаясь, чтобы разгладить те из них, которые были очень уж измяты. Наконец она взяла бумажку – совсем крошечную, не больше гусеницы, – свёрнутую в рулончик.

– Вот она, – сказала Кит. – Вчера вечером мне её передал официант. Она была спрятана в печенье.

Она вручила бумажку Клаусу, а он сощурился на неё из-под очков.

– «Человек по имени Ж. С. зарегистрировался, – прочитал он, – и заказал чай с сахаром. Привет от моего брата. Искренне Ваш, Франк».

– Обычно те записки, которые запекают в печенье, – это полнейшая чушь, – сказала Кит, – но недавно в ресторане сменилось руководство. Наверное, Бодлеры, вы понимаете, почему записка привела меня в такое отчаяние. Кто-то выдаёт себя за моего брата и зарегистрировался в отеле незадолго до того, как там должно собраться все наше общество.

– Граф Олаф, – сказала Вайолет.

– Может быть, и Олаф, – согласилась Кит, – но на свете есть множество негодяев, которые готовы выдать себя за кого– то другого. Например, те два негодяя, которых вы видели в горах.

– Или Хьюго, Колетт и Кевин, – сказал Клаус, перечислив тех троих, с которыми они познакомились на карнавале Калигари и которые потом примкнули к труппе Графа Олафа и договорились встретиться с ним в отеле.

– Но этот Ж. С. не обязательно негодяй, – продолжала Кит. – Ведь в отель «Развязка» приезжают многие честные люди, и многие них заказывают сахар к чаю. Разумеется, не для того, чтобы подслащивать чай, ведь чай должен быть горьким, словно полынь, и острым, словно шпага, а чтобы подать условный знак. И наши друзья, и наши враги охотятся за одним предметом – за Глюкозно-Полисахаридным Ведёрком.

– Сахарница! – сказала Солнышко, растерянно переглянувшись с братом и сестрой.

Бодлеры поняли, что Кит имеет в виду ту самую сахарницу, которая играла очень важную роль для Г. П. В. и Графа Олафа, который отчаянно стремился заполучить ее. Эту сахарницу дети искали повсюду, от высочайшей вершины Мёртвых Гор до подводных пучин Грота Горгоны, но не сумели ни найти её, ни понять, что в ней такого важного.

– Точно, – подтвердила Кит. – Уже сейчас, во время нашего разговора, сахарницу везут в отель, и мне страшно подумать, как повернутся события, если её захватят наши враги. Яне могу себе представить ничего хуже, хотя если в распоряжении наших врагов каким-то образом окажется медузообразный мицелий…

Растерянность Бодлеров возросла асимптотически – в данном случае это означает «Стремительно увеличилась при мысли о том, что они должны сообщить Кит Сникет неприятную новость».

– К сожалению, у Графа Олафа уже есть образчик медузообразного мицелия, – сказала Вайолет, имея в виду смертоносный грибок, который дети обнаружили, исследуя океан. Бедная Солнышко заразилась его ужасными спорами и, вероятно, не выжила бы, если бы брат с сестрой не нашли способ обезвредить отраву. – Мы герметично закрыли немного спор в водолазном шлеме, но Олаф сумел ими завладеть.

Кит ахнула:

– Тогда нам тем более некогда. Вы должны проникнуть в отель «Развязка» и освидетельствовать Ж. С. Если Ж. С. честный человек, то вы должны обеспечить, чтобы сахарница попала к нему в руки, но если Ж. С. негодяй, вы должны проследить, чтобы этого не случилось. Как ни грустно, но сказать это легко, а сделать трудно.

– Да и сказать не очень просто, – заметил Клаус.

– В этом-то и дело, – сказала Кит, отправляя в рот виноградинку. – Разумеется, вы будете не одни. Умение появляться заранее – признак честного человека, поэтому в отеле уже есть и другие волонтёры. Вероятно, вы даже узнаете некоторых волонтёров, которые наблюдали за вами во время ваших путешествий. Но при этом, вероятно, вы узнаете и некоторых ваших врагов, если они выдадут себя за честных людей и тоже появятся заранее. И когда вы будете наблюдать за самозванцем, другие самозванцы наверняка будут наблюдать за вами.

– Но как же нам отличить волонтёров от врагов? – спросила Вайолет.

– Как и всегда, – ответила Кит. – Разве не поняли вы, что Граф Олаф – коварный предатель, в тот самый миг, когда его увидели? Разве в ту минуту, когда вы познакомились с тройняшками Квегмайр, у вас возникли малейшие сомнения в том, что они обаятельны и находчивы? Вам придётся наблюдать за всеми, кого вы увидите, и самим делать подобные выводы. Вы станете фланёрами.

– Подробней, – сказала Солнышко, а это в её устах приблизительно означало «Извините, но я не понимаю, что значит это слово».

– В нашем случае, – объяснила Кит, – это люди, которые спокойно изучают обстановку, вмешиваясь в ход событий лишь тогда, когда это совершенно необходимо. Из детей получаются превосходные фланёры, ведь их почти никто не замечает. Вы сможете проникнуть в отель незамеченными.

– Мы не сможем проникнуть в отель незамеченными, – сказал Клаус. – В «Дейли пунктилио» напечатали наши фотографии. Кто-нибудь нас наверняка узнает и доложит о нас властям.

– Мой брат совершенно прав, – сказала Вайолет. – Трое детей не могут просто так бродить по отелю и за всем наблюдать.

Кит улыбнулась и приподняла уголок покрывала. Под ним оказалось три бумажных пакета.

– Человек, который послал мне сообщение о самозванце, член Г. П. В., – сказала она. – Он решил нанять вас в качестве посыльных. В этих пакетах ваша форма.

– Подробней опять, – сказала Солнышко.

Клаус вынул записную книжку и стал записывать инструкции Кит. Однако он даже прервал своё занятие, поскольку нужно было объяснить сестре, что означает это слово.

– Посыльный, – сказал он, – это человек, который выполняет разные поручения постояльцев отеля.

– Это отличная маскировка, – сказала Кит. – Вам придётся делать все – от доставки посылок до рекомендации ресторанов. Вам будет дозволено появляться в любом уголке отеля, от солярия на крыше до прачечной в подвале, и никто не заподозрит, что вы за кем-то следите. Франк постарается вам помочь, однако будьте осторожны. После раскола брат пошёл на брата. Ни под каким видом не выдавайте, кто вы такие, коварному предателю Эрнесту – брату-близнецу Франка, похожему на него как две капли воды.

– Как две капли воды? – переспросила Вайолет. – Но как же нам тогда отличить их друг от друга?

Кит сделала последний глоток кофе.

– Пожалуйста, постарайтесь быть внимательными, – сказала она. – Вам придётся наблюдать за всеми и каждым и самим делать выводы. Только так можно отличить волонтёра от негодяя. Все ли вам ясно?

Бодлеры переглянулись. Они никогда в жизни не оказывались в столь загадочном положении: Кит говорила все туманнее и туманнее. Клаус просмотрел заметки в своей записной книжке и постарался подытожить, какую задачу поставила перед ними Кит.

– Мы должны переодеться посыльными, – медленно и вдумчиво повторил он, – стать фланёрами и распознать самозванца, который или волонтёр, или враг.

– Помогать нам будет человек по имени Франк, – сказала Вайолет, – а его брат Эрнест постарается нам помешать.

– В отеле есть и другие волонтёры, – сказал Клаус, – но и другие враги тоже.

– Сахарница, – сказала Солнышко.

– Отлично, – похвалила их Кит. – Когда позавтракаете, переоденьтесь в форму вон за тем деревом и дайте Франку знак, что вы уже идёте. У вас найдётся что-нибудь бросить в пруд?

Вайолет порылась в карманах и вытащила камешек, который она подобрала на Брайни-Бич.

– Мне кажется, это подойдёт, – сказала она.

– Превосходно, – сказала Кит. – Франк будет смотреть из окна отеля, если, конечно, его брат Эрнест не перехватил моё сообщение и не будет смотреть вместо него. Так или иначе, бросьте камешек в воду, когда будете готовы к встрече, и он увидит круги и поймёт, что вы идёте.

– А вы с нами не пойдёте? – спросил Клаус.

– К сожалению, нет, – ответила Кит. – Меня ждут другие дела. Куигли пытается улучшить положение в небе, а я постараюсь улучшить положение на море, а вам придётся улучшить положение здесь, на суше.

– Мы одни? – спросила Солнышко. Она имела в виду «Неужели вы и в самом деле полагаете, будто трое детей могут совершить подобный подвиг без посторонней помощи?» – и брат и сестра не замедлили перевести её слова.

– Посмотрите на себя, – сказала Кит и указала на гладь пруда.

Бодлеры поднялись, подошли поближе к краю воды и склонились над ней, и на фоне крыши отеля показались их отражения.

– Когда умерли ваши родители, – сказала Кит, – ты, Вайолет, была всего лишь маленькой девочкой. Но ты повзрослела. Эти глаза принадлежат не маленькой девочке. Это глаза человека, пережившего бесконечные горести. Ты, Клаус? У тебя вид опытного исследователя, а не просто юного книгочея, чьи родители погибли при пожаре. А ты, Солнышко, твёрдо стоишь на своих ногах, а зубов у тебя теперь столько, что они вовсе не кажутся такими уж крупными, как тогда, когда ты была ещё младенцем. Бодлеры, вы уже не дети. Вы волонтёры, готовые достойно встретить все испытания, которые готовит вам этот непостижимый и отчаянный мир. Вы должны отправиться в отель «Развязка», а Куигли – в автономный летучий дом, построенный на принципе нагретого воздуха, а я – на коралловый риф сомнительного качества, где меня должен ожидать непотопляемый плот. Но если Куигли сумеет сделать такую большую сеть, чтобы в неё можно было поймать всех орлов, а я сумею связаться с капитаном Уиддершинсом и договориться о встрече с ним у определённого пучка водорослей, мы будем здесь в четверг. Гектор наверняка сумеет посадить автономный летучий дом, построенный на принципе нагретого воздуха, на крышу отеля, даже если на борту будем мы все.

– Гектор! – воскликнула Вайолет, вспомнив того человека из Города Почитателей Ворон, который был так добр к бодлеровским сиротам, и исполинское изобретение, которое унесло его прочь от Бодлеров. – Он цел и невредим?

– Надеюсь, – тихо ответила Кит и поднялась. Она отвернулась от Бодлеров, и голос у неё задрожал. – Оставьте посуду как есть, Бодлеры. Один мой соратник вызвался убрать все после нашего пикника. Он настоящий джентльмен. Если все будет хорошо, в четверг вы с ним познакомитесь. Если все будет хорошо…

Но закончить фразу Кит не смогла. Вместо слов у неё вырвался всхлип, плечи затряслись, и Бодлеры переглянулись. Разумеется, когда кто-то плачет, задача благородного человека его утешить. Но когда кто-то пытается скрыть слезы, вероятно, благородному человеку следует сделать вид, будто он их не заметил, чтобы не смущать плачущего. На миг дети растерялись, не в силах выбрать между благородным поступком, который заключается в попытке утешить плачущую женщину, и благородным поступком, который заключается в попытке не смущать плачущую женщину, но Кит Сникет плакала все горше и горше, и тогда они решили её утешать. Вайолет взяла её за руку. Клаус обнял её за плечи. Солнышко обхватила Кит за колени, поскольку выше ей было не достать.

– Почему вы плачете? – спросила Вайолет. – Почему вы в таком отчаянии?

– Потому что ничего не будет хорошо, – проговорила наконец Кит. – Вы и сами, наверное, уже поняли это, Бодлеры. Настали черные дни, черные, словно ворон, одиноко парящий в беспросветной ночи. Может быть, поступки наши и благородны, только ничего у нас не выйдет. Вероятно, ещё до четверга я увижу ваш сигнал и пойму, что все наши чаяния растаяли как дым.

– А какой сигнал? – спросил Клаус. – Каким пользоваться шифром?

– Любым, какой вы сами придумаете, – ответила Кит. – Мы будем наблюдать за небом.

С этими словами она высвободилась из рук утешающих детей и поспешила прочь от пруда, не сказав им на прощание ни слова. Вайолет, Клаус и Солнышко глядели, как она становится все меньше и меньше, удаляясь от них по склону – то ли возвращаясь к такси, то ли собираясь присоединиться к какому-нибудь загадочному волонтёру, – и наконец исчезает за гребнем пологого холма. Некоторое время дети молчали, а затем Солнышко нагнулась и взяла пакеты.

– Переодеть? – спросила она.

– Наверное, да, – вздохнула Вайолет. – Жаль, если вся эта еда пропадёт, но я больше не могу съесть ни кусочка.

– Может быть, тот волонтёр, который придёт убирать, отдаст её кому-то другому, – сказал Клаус.

– Может быть, – согласилась Вайолет. – У Г. П. В. по-прежнему столько тайн!

– Может быть, когда мы станем фланёрами, то узнаем больше, – сказал Клаус. – Если мы станем наблюдать за всем, что происходит вокруг, может быть, некоторые из этих тайн раскроются. Надеюсь.

– И я надеюсь, – сказала Вайолет.

– Тоже надеюсь, – сказала Солнышко, и больше Бодлеры ничего не говорили.

Завтрак был окончен, и они спрятались за дерево, как и предложила им Кит, и растянули покрывало для пикника наподобие занавеса, желая переодеться в относительном уединении. Вайолет, застёгивая сверкающий серебряный пояс, на котором по всей длине крупными черными буквами были вытиснены слова «ОТЕЛЬ „РАЗВЯЗКА“», надеялась, что сумеет отличить Франка от его коварного брата Эрнеста. Клаус, надевая жёсткую круглую фуражку с тугой резинкой под подбородком, надеялся, что сумеет распознать, кто из постояльцев волонтёр, а кто негодяй. А Солнышко, натягивая белоснежные перчатки, удивлялась, как это Франку удалось раздобыть ей перчатки такого маленького размера, и надеялась, что ей удастся вывести на чистую воду самозванца, который выдаёт себя за Жака Сникета.

Когда все трое детей надели форму, они вернулись на берег пруда и довершили маскировку последней деталью – тремя парами громадных темных очков, напоминавших наряд Графа Олафа, который он носил, когда притворялся детективом. Очки были такие большие, что закрывали не только глаза бодлеровских сирот, но и почти все лицо: под них целиком помещались даже обычные очки Клауса. Глядя сквозь тёмные очки на собственное отражение в пруду, дети не знали, удастся ли им при помощи маскировки ускользать от властей достаточно долго, чтобы успеть разгадать все тайны, которые их окружали, и не знали, не ошиблась ли Кит Сникет, сказав, будто они уже не дети, а волонтёры, готовые достойно встретить все испытания, которые готовит им этот непостижимый и отчаянный мир. Бодлеры на это надеялись. Но когда Вайолет рукой в перчатке взяла камешек и бросила его в самую середину пруда, дети не знали, не утонут ли их надежды, подобно этому камешку. Они смотрели, как по поверхности пруда расходятся круги, искажая отражение отеля. Дети смотрели, как покрывается рябью сверкающая кровля и как исчезает слово «Развязка», словно чья-то рука смяла бумагу, на которой оно было написано. Они смотрели, как сливаются ряды окон и как расплываются цветы и мох, а камешек погружается все глубже и глубже и круги бегут по отражению все дальше и дальше. Бодлеровские сироты смотрели, как исчезает отражённый мир, и не знали, не суждено ли и их надеждам исчезнуть в странном неверном мире отеля «Развязка» .хакдагаз и хатеркес хыннёатоп оге хесв и

Глава третья

На свете существуют места, где царит мир и покой, однако огромный вестибюль отеля «Развязка» к ним не относился. В тот день, когда Бодлеры поднялись по лестнице, окутанной белым дымом из трубы, и ступили под гигантскую арку, на которой было написано ДОХВ, или, как отражалось в громадном пруду, ВХОД, вестибюль жужжал словно улей. Как и предсказывала Кит Сникет, Бодлеры вошли в отель незамеченными, поскольку все были так заняты, что не замечали абсолютно ничего. Постояльцы, спеша зарегистрироваться и разойтись по номерам приводить себя в порядок, выстроились перед конторкой портье, над которой почему-то красовались цифры 101. Коридорные, спеша развезти чемоданы по номерам и получить свои чаевые, грузили горы багажа на тележки и катили их к лифтам, на дверцах которых почему-то красовались цифры 118. Официанты и горничные разносили еду и напитки людям, которые сидели в вестибюле в креслах и на скамейках и желали подкрепиться. Таксисты провожали постояльцев в вестибюль, где они тоже вставали в очередь, а собаки тащили хозяев прочь из вестибюля на прогулку. Заблудившиеся туристы стояли столбом, в недоумении глядя на карты, а непослушные дети играли в прятки среди деревьев в кадках. За роялем, на котором красовались цифры 152, сидел человек в смокинге, наигрывая бодрые мотивчики на радость всем, кому хотелось его слушать, а целый штат уборщиков и уборщиц отдраивал зелёный деревянный пол, инкрустированный цифрами 131, на радость всем, кому хотелось при каждом шаге любоваться отражением своих туфель. В углу вестибюля сверкал огромный фонтан, вода из которого ниспадала каскадом по цифрам 131, врезанным в гладкую полированную стену, а в противоположном углу виднелась огромная женщина, которая стояла под цифрами 176 и снова и снова выкрикивала мужское имя, причём голос у неё становился все более и более сердитым. Бодлеры постарались стать фланёрами и двинулись через царивший в вестибюле хаос, но им нужно было сразу столько всего заметить, а при этом все кругом так стремительно менялось, что они не знали, удастся ли им даже приняться за своё благородное начинание.

– Как здесь, оказывается, людно и шумно, – сказала Вайолет, растерянно осматривая вестибюль из-под очков.

– И как нам выявить самозванца, когда у нас столько подозреваемых? – вздохнул Клаус.

– Сначала Франк, – напомнила Солнышко.

– Солнышко права, – сказала Вайолет. – Приниматься за поручение Кит нужно с того, чтобы найти нашего нового работодателя. Если он видел в окно, как мы подали знак, то будет нас ждать.

– Если вместо него нас не будет поджидать его коварный брат Эрнест, – сказал Клаус.

– Или оба, – сказала Солнышко.

– А как вы думаете, почему тут везде эти цифры… – начала Вайолет, но не успела она договорить, как к ним подскочил какой-то человек. Он был высокий и тощий, а руки и ноги у него торчали под странными углами, словно он был сделан не из плоти и крови, а из коктейльных соломинок. На нем была форма, похожая на бодлеровскую, но на кармане куртки было затейливо вышито «УПРАВЛЯЮЩИЙ».

– Вы, наверное, новые посыльные, – сказал он. – Добро пожаловать в отель «Развязка». Я здешний управляющий.

– Франк или Эрнест? – спросила Вайолет.

– Он самый, – ответил человек и подмигнул. – Счастлив, что вы здесь, хотя одному из вас недостаёт роста, но нам здесь недостаёт персонала. Я ужасно занят, поэтому систему вам придётся разведывать самим.

– Какую систему? – спросил Клаус.

– Это здание столь же сложное, сколь и огромное, – ответил Франк или, возможно, Эрнест. – И наоборот. Просто страшно подумать, как повернутся события, если вы в ней не разберётесь.

Бодлеры пристально оглядели нового начальника, но выражение лица у него было совершенно непостижимое, а это слово здесь означает «Такое бесстрастное, что Бодлеры не понимали, услышали они дружеское предупреждение или вражескую угрозу».

– Мы постараемся, – тихо сказала Вайолет.

– Хорошо, – сказал управляющий и повёл детей за собой через громадный вестибюль. – Вы будете в полном распоряжении наших постояльцев, – продолжал он, употребив выражение, которое означает, что постояльцы имеют право командовать Бодлерами. – Если кто-нибудь, кто угодно, попросит вас о помощи, вы должны немедленно вызваться волонтёрами и помочь им.

– Извините, сэр, – перебил его какой– то коридорный. В каждой руке у него было по чемодану, а на лице недоумение. – Этот багаж прибыл на такси, но его владелец, по словам водителя, приедет только в четверг. Как мне поступить?

– В четверг? – нахмурился Франк или Эрнест. – Простите, посыльные. Наверное, я не должен объяснять вам, насколько это важно. Сейчас вернусь.

Управляющий вслед за коридорным нырнул в толпу, оставив Бодлеров у громадной деревянной скамьи, помеченной цифрами 128. Клаус провёл рукой по скамье, испещрённой кругами, так как на неё ставили стаканы без подставок.

– Как вы думаете, с кем мы говорили, – спросил он, – с Франком или Эрнестом?

– Не знаю, – сказала Вайолет. – Он произнёс слово «волонтёры». Может быть, это какой-то условный знак.

– Четвекстренно, – заметила Солнышко, и в её устах это значило «Он понимает, что четверг – это важный день».

– Это правда, – сказал Клаус, – но почему он для него важный – потому что он волонтёр или потому что он негодяй?

Не успели сестры Бодлер догадаться с трёх раз – это выражение здесь означает «попробовать верно ответить на вопрос Клауса», – как рядом с ними появился высокий тощий человек.

– Вы, наверное, новые посыльные, – сказал он, и дети поняли – перед ними другой брат. – Добро пожаловать в отель «Развязка».

– Вы, наверное, Эрнест, – попытала счастья Вайолет.

– Или Франк, – уточнила Солнышко.

– Да, – сказал управляющий, хотя было совершенно непонятно, с кем он соглашается. – Я так благодарен вам за то, что вы здесь. Сейчас в отеле очень людно, а к четвергу мы ждём новых гостей. Ваш пост будет у стойки посыльных номер 175, вот здесь. За мной.

Дети последовали за ним в дальний конец вестибюля, где под цифрами 175, нарисованными краской на громадном окне, стояла большая деревянная стойка. На ней имелась лампа в виде лягушки, а за окном дети увидели ровный серый горизонт моря.

– С одной стороны у нас пруд, – сказал Эрнест, если, конечно, это был не Франк, – ас другой море. Не самое безопасное местоположение, однако некоторые считают наш отель поистине безопасным прибежищем. – Франк, если, конечно, это был не Эрнест, поспешно поглядел по сторонам и, понизив голос, спросил: – А вы как думаете?

И снова выражение лица у управляющего было непостижимое, и дети не знали, кто упомянул о прибежище – волонтёр или негодяй.

– Гм… – сказала Солнышко, что иногда сходит за ответ, хотя на самом деле это совсем не ответ.

– Гм, – сказал на это Франк или Эрнест. – А теперь давайте я вам объясню, как организована работа отеля.

– Извините, сэр, – сказала какая-то коридорная, лица которой не было видно за кипой газет. – Прибыл последний выпуск «Дейли пунктилио».

– Дайте взглянуть, – сказал то ли Эрнест, то ли Франк, вытаскивая из кипы экземпляр. – Я слышал, Джеральдина Жюльен написала о последних новостях по делу Бодлеров.

Бодлеровские сироты застыли на месте, не решаясь даже переглянуться, не то что посмотреть не то на волонтёра, не то на негодяя, который вслух читал заголовок.

– «Ходят слухи, что В ГОРОД ВЕРНУЛИСЬ БОДЛЕРЫ, – сказал он. – Согласно сведениям, которые наш корреспондент получил, разломив печенье, Вероника, Клайд и Сьюзи Бодлер, печально известные убийцы прославленного актёра Графа Омара, вернулись в город – вероятно, намереваясь совершить новую серию чудовищных убийств или предаться своему последнему хобби – поджогам. Мы советуем горожанам бдительно выслеживать этих кровожадных детей, а заметив их, сообщить властям. Если же дети не будут замечены, мы советуем горожанам ничего не предпринимать». – Управляющий повернулся к Бодлерам все с тем же непостижимым выражением лица. – Что вы на это скажете, посыльные?

– Вопрос, конечно, очень интересный, – сказал на это Клаус (это выражение тоже легко сходит за ответ).

– Я рад, что вас это интересует, – отозвался Эрнест или Франк, и это тоже сошло за ответ на ответ Клауса. Затем он повернулся к коридорной. – Пойдём, я покажу тебе стойку для газет под номером 168, – сказал он и вместе с газетами растворился в толпе, оставив Бодлеров в одиночестве глядеть в окно на море.

– По-моему, это был Эрнест, – сказала Вайолет. – Его замечание о том, что в отеле безопасно, прозвучало очень зловеще.

– Но статья в «Дейли пунктилио» его, кажется, совершенно не взволновала, – сказал Клаус. – Если Эрнест – враг Г. П. В., он бы нас выслеживал. Получается, этот человек – Франк.

– Может быть, он нас просто не узнал, – сказала Вайолет. – В конце концов, лишь немногие узнают Графа Олафа, когда он маскируется, а его маскировка ничем не лучше нашей. Может быть, мы больше похожи на посыльных, чем на Бодлеров.

– А может быть, мы совсем не похожи на Бодлеров, – сказал Клаус. – Как говорила Кит, мы больше не дети.

– Фмефно, – вздохнула Солнышко, и это в её устах означало «А по-моему, лично я ещё ребёнок».

– Ты права, – улыбнулся Клаус, глядя на сестру сверху вниз, – но чем старше мы становимся, тем труднее нас узнать.

– И тем легче нам делать наше дело, – добавила Вайолет.

– Как вы сказали? – спросил знакомый голос: то ли Франк, то ли Эрнест вернулся.

– Моя коллега имела в виду, – нашёлся Клаус, – что нам тем легче будет начать работу посыльных, чем скорее вы объясните нам, как организована работа отеля.

– Так я и обещал вам все объяснить, – сказал то ли Франк с досадой, то ли Эрнест с раздражением. – Как только вы поймёте, как устроен отель «Развязка», то сможете делать ваше дело с той же лёгкостью, с какой нашли бы в библиотеке нужную книгу. А если вы умеете искать книги в библиотеке, то уже знаете, как устроен наш отель.

– Подробней, – попросила Солнышко.

– Отель «Развязка» организован согласно Десятичной Системе Дьюи, – объяснил либо Франк, либо Эрнест. – Точно так же устроены многие библиотеки. Например, если вам нужна книга о немецкой поэзии, то начать нужно с того отдела библиотеки, который помечен номером 800 и в котором хранятся книги по литературе и риторике.

Подобным же образом мы отвели восьмой этаж отеля риторическим постояльцам. В 800-м отделе библиотеки книги о немецкой поэзии помечены цифрами 831, и если вы подниметесь на восьмой этаж и найдёте 831-й номер, то обнаружите там компанию немецких поэтов. Понятно?

– Кажется, да, – сказал Клаус. Бодлеры достаточно много времени провели в библиотеках и прекрасно знали Десятичную Систему Дьюи, однако даже обширные познания Клауса не гарантировали, что он помнит всю систему наизусть. И вообще, если хочешь пользоваться библиотекой, знать Десятичную Систему Дьюи совсем не обязательно, поскольку в большинстве библиотек есть каталоги, в которых все книги перечислены на карточках или на экранах компьютеров, и их легко найти. – А где у вас каталог всех служб отеля «Развязка»?

– Каталог? – переспросил Франк или Эрнест. – Каталог вам не понадобится. Отдел библиотеки под номером 100 посвящён философии и психологии, как и первый этаж отеля от конторки портье, помеченной номером 101, как теория философии, и поста посыльных, который помечен номером 175 – как этика досуга и отдохновения, до вон тех диванчиков, помеченных номером 135 – как мистические откровения и сны, – на случай, если нашим постояльцам захочется вздремнуть или спрятать что-нибудь под диванными подушками. Второй этаж – это отдел 200, религия, и там у нас церковь, синагога, мечеть, собор, храм, вертеп, святилище, молельный дом, крикетная площадка и апартаменты номер 296, которые сейчас занимает один эксцентричный раввин. Третий этаж отведён общественным наукам, и именно там мы разместили бальные и конференционные залы, а четвёртый – языкознанию, поэтому там живут иностранцы. Пятисотые номера посвящены математике и естественным наукам, а шестой этаж – технике и технологии, от сауны в номере 613, устроенной для заботы о здоровье, и до комнаты 697, где у нас центр управления отоплением, вентиляцией и кондиционерами. Итак, если седьмой этаж отведён искусствам, то как вы думаете, что расположено в номере 792, предназначенном для сценических представлений?

Вайолет уже хотела подвязать волосы лентой, поскольку так ей легче думалось, но боялась, как бы её не узнали.

– Театр? – предположила она.

– Вам, несомненно, уже приходилось бывать в библиотеках, – сказал управляющий, но дети не поняли, комплимент это был или подозрение. – К сожалению, не обо всех наших постояльцах можно сказать то же самое, и когда им нужно прибегнуть к нашим службам, они вызывают посыльного, а не ходят по отелю сами. Уже к завтрашнему дню вам, скорее всего, придётся побывать во всех помещениях отеля – от астрономической обсерватории в комнате 999 до комнаты служащих в подвале за номером 000.

– Там мы будем спать? – спросил Клаус.

– Рабочий день у вас двадцатичетырёхчасовой, – сказал Эрнест или, возможно, Франк. – Но по ночам в отеле очень тихо, поскольку все постояльцы спят или читают до утра. Можете вздремнуть под стойкой, а если кто-нибудь вызовет посыльного звонком, вам это будет как будильник.

Тут Франк или, возможно, Эрнест умолк и, быстро оглядевшись, нагнулся к Бодлерам поближе. Трое детей испуганно поглядели на Эрнеста или, вероятно, Франка сквозь тёмные очки.

– Должность посыльного, – сказал управляющий своим непостижимым тоном, – это прекрасная возможность спокойно изучить обстановку. К персоналу отеля обычно относятся как к невидимкам, поэтому вам предстоит услышать и увидеть много интересного. Однако не забывайте – наблюдать будут и за вами тоже. Я понятно выразился?

На этот раз выдать что-то за ответ пришлось Вайолет.

– Гм, – сказала она. – Вопрос, конечно, очень интересный.

То ли Франк, то ли Эрнест прищурился на старшую Бодлер и, кажется, хотел что– то добавить, но тут Бодлеры услышали громкий, пронзительный звон.

– Ага! – воскликнул управляющий. – Началась ваша работа!

Вслед за Франком или Эрнестом Бодлеры обошли стойку, и Эрнест или Франк показал им ряды крошечных, не больше напёрстка, звоночков, расположенные там, где у письменных столов бывают ручки от ящиков. На каждом звоночке был номер – от 000 до 999 и ещё один звоночек без номера. Этот звоночек как раз и звонил, а вместе с ним ещё и звоночек номер 372 и звоночек номер 674.

– Звонят! – воскликнул не то Эрнест, не то Франк. – Звонят! Нет нужды говорить вам, что звонок – это сигнал к действию. Нельзя заставлять наших постояльцев ждать ни секунды. Кто именно звонит, ясно по номеру на звоночке. Если на звоночке стоит номер, например 469, значит, в помощи нуждается один из наших гостей из Португалии, и вы должны сразу это понять. Вы меня слушаете? Звонок номер 674 относится к нашим союзникам из области лесной промышленности, так как этот номер согласно Десятичной Системе Дьюи означает деревообрабатывающую промышленность и товары из дерева. Нельзя же превращать важных гостей во врагов! Номер 372 относится к гостям из сферы образования. Прошу вас и с ними быть неизменно учтивыми, хотя они далеко не такие важные. Едва заслышав звонок, немедленно спешите на помощь всем нашим гостям!

– Но к чему относится звоночек без номера? – спросил Клаус. – В Десятичной Системе Дьюи есть числа только до 999!

Управляющий нахмурился, словно средний Бодлер неверно ответил на его вопрос.

– Это солярий на крыше, – сказал он. – Любители позагорать, как правило, библиотеками не интересуются, поэтому им все равно, где находится солярий. Ну же, живей, живей!

– А куда сначала? – спросила Вайолет. – Ведь наша помощь потребовалась гостям сразу в трёх местах!

– Вам, разумеется, придётся разделиться, – ответил Франк либо Эрнест с прежним непостижимым выражением лица. – Каждый посыльный должен выбрать себе гостя и поспешить в нужном направлении. Пользуйтесь лифтами – они помечены номером 118, соответствующим энергии и силе.