Текст книги "Дар желания или Мексиканские каникулы (СИ)"

Автор книги: Лека Гагарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Маша Ольхова в жизни – скромная, одинокая и неуверенная в себе девушка. Но у нее есть и вторая жизнь. Мариэтта Ольшанская – востребованный автор и любимица в читательских кругах. Мариэтта пишет истории, в которых главная героиня – смелая, красивая и бесстрашная. Такая, какой скромная Маша хотела бы быть самой.

Однажды Маша покупает свечу «Дар желания» и начинает писать роман. Какого же ее удивление, когда она понимает, что все ее желания становятся реальностью. И всё было бы супер, если бы не цена... Плата за исполнение – переступить через свои страхи. А страхов у нашей Маши накопилось ой как много!

Дар желания или Мексиканские каникулы

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог

Дар желания или Мексиканские каникулы

Глава 1

– Итак, она звалась Татьяной… или нет? Еленой? Ирой? Светой? Так все! Пора заканчивать.

Срываю очки с носа и устало тру глаза. Силы покинули мое бренное тело, да и есть уже что-то хочется. Хватит на сегодня. Вылезаю из-за стола, на котором стоит мой ноутбук и призывно моргает монитором. Нет уж. Отстань! Стоически захлопываю крышку и плетусь на кухню. Достаточно на сегодня! На самом деле самое сложное для меня, именно этот этап. Закрытие всех вкладок и черный безжизненный экран.

Я писатель Мариетта Ольховская, а в жизни просто Маша Ольхова. Мой литагент Марго Муранская придумала для меня этот звучный псевдоним. Подозреваю, что и для себя тоже, но я не спрашивала. Муранская! Наверное, это что-то связанное с муранским стеклом. Хрупким и изящным. Пф-ф. Марго скорее похожа на бульдозер, чем на стекло. Прет так, что лучше на ее пути не стоять. Закопает!

Но про имена у нее пунктик. Все должно быть созвучно, величественно и загадочно.

– Имя должно звучать, Мари, – с пафосом заявляет она, а я лишь тихо соглашаюсь.

В принципе, я с ней вообще во всем соглашаюсь, потому что кроме писательства больше ни в чем не разбираюсь. Как окончила литературный факультет с красным дипломом, так сразу отнесла черновики семи своих романов в издательство. Ну как отнесла, кинула на стол секретаря и бежать. Решила по-другому у меня все равно смелости не хватит. А через неделю мне позвонила Марго и начала кричать в трубку, как долго меня искала. Ну вот, всю жизнь.

В оборот меня мгновенно взяла, я и пискнуть не успела. Реклама, анонсы, ток-шоу на которые она сама и ходила. Мне же создали имидж этакой дивы-инкогнито которая сидит где-то на южных островах на своей вилле, а в перерывах между творчеством пробует все эти штуки, которые описывает в своих любовных романах. Домохозяйки прониклись моим смелым амплуа и потянулись вереницей покупать книги. Они читали, как я в них соблазняю красивых мужчин, купаюсь в роскоши и наслаждаюсь жизнью. Это был успех.

В литературном мире я – звезда. Только эту звезду никто никогда не видел. Потому что хоть я и неплохо зарабатываю на своем творчестве, никакого отношения к реальности выдумки в моих книгах не имеют.

Муранскую такой расклад устраивает. Вместо меня комплименты и овации собирает она. Как единственное связующее звено между автором и его читателем. Марго вообще очень бойкая. Она как ракета, на полной скорости рассекающая земную орбиту. А я… А я невзрачная, неинтересная, никому не нужная, забитая серая мышь. Все время одна. Э-эх.

Грустно вздыхаю, шагаю и запинаюсь за вальяжно раскинувшего лапы кота. Люцифер, или любовно Люций, сердито смотрит на меня пронзительными глазами, один из которых зеленый, а второй желтый, словно знает все мои мысли и пренебрежительно фыркает.

– Люций, я кормила тебя… – поднимаю рассеянный взгляд на часы и снова вздыхаю.

Черт, опять засиделась. И сама не поела, и кота на голодном пайке держу. Люций, толстый увалень, есть очень любит. Всегда, когда я забываю о времени, погрузившись в витиеватые перипетии своих романов, он недовольно смотрит на меня, вот прямо как сейчас, и фыркает.

– Фырк, – ну вот, опять.

– Ну, прости, красавчик, совсем про тебя забыла твоя Маруся.

Мой рыжий, пушистый жирный кот довольно трется о мои ноги, тем самым давая понять, что совсем не сердится. Мы открываем с ним одну на двоих банку с куриным паштетом, по-братски делим и молча едим. На большее моих сил просто не хватает.

Макаю в банку со своим ужином корку черного хлеба, с тоской смотрю в окно и завистливо вздыхаю. Вот бы моя жизнь была другой! Интересной. Насыщенной. Имеющей смысл. Но я одиночка по-жизни если не считать Люция. В свои двадцать семь, кроме признания читателей, похвалы критиков и жирного кота у меня больше ничего нет. Ни парня, ни детей, ни даже призрачной надежды когда-нибудь ими обзавестись. Так и вижу, как к девяносто годам я все так же буду сидеть за ноутбуком и сочинять интересные истории для своих персонажей. Наделять их характерами, чувствами, юмором и любовью. Я, как вершитель судеб, буду их женить, разводить, влюблять, рожать с ними детей и завидовать, завидовать и еще раз завидовать.

Люций, словно почувствовав череду моих грустных мыслей, оставляет недоеденный паштет и запрыгивает мне на плечо.

– Непутевая у тебя хозяйка, – шепчу ему в ухо и глажу шерстяные бока. – Зато всегда рядом с тобой. Просто класс.

После моего тоскливого монолога наглый котяра выпускает когти и громко мяукает. Он все время так делает, когда у меня начинается приступ жалости к себе. На место ставит мой альфа-самец.

Он ведь сам ко мне под дверь пришел. Я сидела и писала свой очередной мистический роман, когда услышала слабое мяуканье. Сначала подумала, что это галлюцинации на фоне недельного просиживания в квартире, но звук снова повторился. У входной двери я нашла мелкий лохматый комок шерсти, с тоской и тайной надеждой взиравшего на меня своими разными глазами. Как он оказался на седьмом этаже новой многоэтажки, я так и не поняла, но дверь гостеприимно распахнула. Кота никто не искал и на мое честно вывешенное объявление не реагировал. И я выдохнула с облегчением. Потому что в глубине души понимала, что никому его уже не отдам. Этот шерстяной комок сразу же проявил свои мужские замашки и благосклонно принял бразды лидера в нашей семье. И даже с котом я не спорила. Приняла его наглые повадки и молча подчинилась.

Смешно, конечно, но во всех моих книгах главные героини – волевые, смелые, красивые и... полные противоположности мне. Они не тушуются, когда с ними заговаривает красивый мужчина. Смело садятся в спортивную машину и выжимают сто пятьдесят километров в час, пропитываясь от скорости азартом, адреналином и, конечно же, возбуждением. Они бесстрашно скачут на лошадях, ловят дорадо в реках Амазонии, взбираются на скалы, пьют наравне с мужчинами чистый виски, оставаясь при этом очаровательными чертовками. Этакими затейницами. Они виртуозны во флирте и, разумеется, раскрепощены в сексе.

Я же полное ничтожество. В книгах могу писать что угодно, но на деле… В реальной жизни я впадаю в неловкий ступор, когда со мной начинает заговаривать мало-мальски симпатичный представитель мужской части населения Земля. Права на управление автомобилем когда-то получила, но, правда, раза с десятого. Тогда почему-то мой инструктор с подозрительно дергающимся глазом посоветовал сразу же их сжечь в ближайшей топке. Муранская его идею охотно поддержала и ликвидировала мои права насовсем.

Что там еще? Ах да! Лошадей считаю исчадиями ада. Слово «рыбалка» для меня после прочтения истории Моби Дика – что-то сравнимое с восстанием мертвецов. Высоты боюсь до потери сознания. А после первой стопки падаю лицом в салат.

Про внешность вообще рассказать особо нечего. Высокая, как каланча, тощая, как палка, с широкими бедрами и выдающимся задом. Такая типичная груша. Одежду подбирать замучилась. Если сверху все садиться хорошо, мало снизу. Если на задницу натянула – сверху все висит. Одним словом, недоразумение. Ношу в основном спортивные костюмы и балахоны, чтобы скрыть все свои недостатки.

И самый жесткий треш во всем моем внешнем виде – это то, что я блондинка с разными глазами. Гетерохромия! Один глаз зеленый, а второй карий. У блондинки! Да у блондинов в принципе карих глаз не бывает. А тут – пожалуйста! Один, но выпендрился. Цвета ему, видите ли, не хватило. Порой кажется, что кот меня выбрал и пришел на мой порог именно потому, что почувствовал родственную душу. С разными глазами! В общем, все у меня не как у людей. И внешность, и жизнь в принципе в целом.

Единственные радости – это Люций и мое творчество. Засев за новой книгой, могу сидеть неделями без еды и сна. Все, что мне нужно для вдохновения и погружения в атмосферу – это мои свечи. Каждый раз, открывая ноутбук, я зажигаю свечу и долго пялюсь на огонь. Потом… щелк и процесс написания пошел.

У меня каких только свечей нет. И лаванда, и ваниль, и свечи с кофейными нотками, и миллион разных цветов и запахов. Но самая любимая и рабочая – это «Дивный сад». Уж не знаю, что они там намешивают, но, вдыхая аромат этой свечи, я пишу сутки напролет, не выходя из писательского транса.

– Черт, Люций! Свеча!

Вскакиваю и несусь в комнату, где стоит ноутбук. Я забыла затушить свечу, и теперь она медленно угасает и... тухнет. Потому что прогорела! Черт, Маруся! Это была последняя. Без красненькой волшебной ничего не напишу. А завтра кровь из носа должна финал сдать. Марго меня сожрет. Гляжу на часы и понимаю, что до закрытия любимого магазина со свечами есть еще пятнадцать мину.

– Люций, я быстро, – бормочу коту и натягиваю пальто прямо на домашний костюм, – тут рядом. Буквально за углом.

Ноги в кроссовки и низкий старт. Люций смотрит на меня, не моргая, и загадочно сверкает своими разными глазищами. Я, конечно, до ручки дошла, раз перед котом отчитываюсь, но как-то уже привыкла. Он мой единственный на всем белом свете родной чело… Тьфу. Кот! Оглядываюсь на него еще раз и, схватив сумку, выбегаю за дверь

Глава 2

Время без десяти минут одиннадцать. На дворе почти ночь, а Маруся Ольхова за свечками бежит. Малахольная, одним словом! Магазин, в котором я покупаю свечи, находиться всего в квартале от моего дома. Порой мне кажется, что они так поздно работают только из-за меня. Я им за один приход месячную выручку делаю. Так что это взаимовыгодное сотрудничество.

На улице похолодало. Начало ноября, а я в кроссовках на босу ногу. Но холод – это не страшно. Он позволяет двигаться в два раза быстрей, чем я хожу в обычное время. Делаю спринтерский рывок, заворачиваю за угол и вижу, как дверь магазинчика «Свечи мадам Доры» начинают медленно закрываться.

– Нееет, – воплю и в панике буквально ныряю в почти закрывшуюся дверь, предварительно выставив вперед руку с банковской картой.

Дверь придержали, и я, облегченно выдохнув, проскользнула внутрь уютного магазина. Не глядя на продавца, поправляю очки и начинаю с порога трещать.

– Простите, пожалуйста, но мне очень нужен мой заказ номер 3141 со свечами «Дивный сад».

А в ответ тишина, и я медленно поворачиваю голову в сторону продавца.

– Здрасьте, – говорю на выдохе и замираю.

Вместо привычно улыбчивой девушки Светланы на меня с интересом взирает какая-то странная женщина неопределенного возраста. Она своими мерцающими то ли фиолетовым, то ли вообще непонятно какого цвета, но невероятно жуткими глазами будто пытается прожечь дыру в моем сознании.

– А где Света? – с дрожью в голосе шепчу я и прижимаю к себе сумку, словно пытаюсь отгородиться от этого пристального, буквально рентгеновского взгляда.

Незнакомка встряхивает огненно-рыжей шевелюрой, поднимает руку и щелкает пальцами в воздухе. От этого движения куча браслетов на ее руке издает такой неприятно звонкий и одновременно раздражающе-резкий звук, что я вздрагиваю и делаю шаг в направлении дверей.

Так, стоп! К дверям нельзя. Мне нужны мои свечи.

– А Светочка приболела. Сегодня я вместо нее, – говорит незнакомка и как-то подозрительно мило улыбается мне.

– А вввы-ы-ы…

– А я мадам Дора, – отвечает она и заливисто смеется.

– Ооочень приятно! – и чего я так жалко звучу, словно приведение увидела? – Простите, что так поздно, но мне очень нужен мой заказ.

Ну вот. Молодчина! Смогла-таки сказать.

– Конечно-конечно, – весело отвечает эта странная мадам и, очевидно, хозяйка магазина. – Желание клиента для нас закон!

Произнося эти слова, она так пристально смотрит мне в глаза, что аж крестным знамением осенить себя захотелось. А еще бы вокруг себя мелочком очертить и поплевать через плечо три раза тоже бы не помешало. А мадам Дора смотрит мне в глаза, словно мысли читает, и снова смеется звонко и уж больно жутковато.

– Так что там с заказом моим? – все-таки решаю спросить еще раз. Уж больно домой что-то хочется. К Люцию, любимому моему и ноутбуку, призывно зовущему.

– Ах да! Заказ! – мадам Дора мельком глянула в тетрадь, словно нехотя подняла свои фиолетовые глаза и развела руками, – к сожалению, ваш заказ задержали.

– Что? – на месте подпрыгиваю и о странностях мадам сразу забываю. – Вы не понимаете, у меня сроки горят. Я без красненькой писать не могу.

– Прекрасно вас понимаю, но, увы, – и она снова разводит руками.

– Нет. Так же нельзя, – я в таком отчаянии, что плюхаюсь на табурет возле дверей и перестаю реагировать на эту странную женщину.

Мадам Дора смотрит на меня, как на экзотическую зверюшку и вроде бы довольно улыбается. И чего лыбится, один черт знает. Я в полной жо.., простите, черной дыре, а она улыбается.

– Позвольте вам помочь, – доверительно шепчет она и пихает мне в руки не пойми откуда взявшуюся чашку горячего, пахнущую какой-то ароматной травой чая.

Завороженно смотрю на нее, словно кролик на удава, и тут же утвердительно киваю головой.

– Я хочу порекомендовать вам замечательную свечу. Единственную в своем роде. Она, можно сказать, волшебная, – и мадам Дора хихикает как умалишенная. – По старинной легенде, зажигая эту свечу ее владелец может осуществить самые тайные, самые сокровенные свои желания. Но побочка есть. Прежде чем получить желаемое, надо пройти через петлю страха.

– Мне бы просто книгу дописать, – слабо протестую, но запах чая манит, и я делаю следующий глоток.

– Только будь осторожна в своих желаниях. Все могут сбыться! Обратной дороги не будет.

Мадам шепчет, глядя на свечу, зажатую в руке, а я слышу как на улице вдруг начинает завывать ветер. Хоть мы и находимся в закрытом помещении, но у дверей начинают раскачиваться колокольчики. Разбушевавшийся ветер начинает кидать горсти песка в широкие стекла витрин, а вдали жалобно воет чья-то собака. Так. Стоп!

– А красненькой нет? – вскакиваю со стула и подбегаю к мадам Доре.

Она смотрит на меня, вздыхает, явно злясь, что я не оценила весь антураж, и буднично мне отвечает:

– Красненьких нет. «Дар желания» брать берете?

Да пропади все пропадом! С отчаянием вздыхаю и шиплю:

– Буду!

– Не пожалеешь, красивая, – подмигивает мне эта странная женщина, и я, сама того не осознавая, плачу какие-то просто баснословные деньги за одну свечу.

Не успеваю оформить покупку, как мадам бесцеремонно выставляет меня в прохладу страшной, можно сказать, жуткой ноябрьской ночи. Прижимаю свечу и сумку ближе к груди, выдыхаю и плетусь домой. Хотя, кого я обманываю, мне не страшно и даже не жутко. На такую, как я, даже маньяк, сидящий на голодном пайке, не посмотрит. Если только его собака, чтобы кости обглодать. Так что расслабься, Маруся, и топай домой дописывать свой эпичный финал.

Сокращаю шаг и медленно бреду до подъезда, вдыхая морозный воздух полной грудью.

– Эй, красивая, развлечемся?

Отрываю глаза от созерцания кроссовок и вижу перед собой мужика в одном плаще. Без объявления показательных выступлений он волшебным мановением рук гостеприимно распахивает полы своего одеяния и бесцеремонно демонстрирует мне свою полную половую состоятельность. Мои глаза становятся на пол-лица. Останавливаюсь. Замираю. А дальше... Начинаю орать, как сирена неотложки. Сама не понимаю, ору от испуга или от неожиданности при встрече с прекрасным, но ору громче иерихонской трубы.

– Какого лешего тут происходит? – слышу удивленный голос, а потом наблюдаю, как мой соблазнитель-нудист сворачивает свое представление и начинает улепетывать так, что только пятки сверкают.

– Машка! – меня трясет за плечи мой сосед Иван Чаров, пытаясь остановить крышесносящий вой. – Все уже. Выдыхай.

Ваня продолжает крепко держать меня за плечи, пытаясь привести в чувство.

– На..пу..гал, – выдыхаю я, а Иван понимающе кивает головой.

Он осторожно берет меня за локоть и продвигает в сторону дома.

– Куда так поздно ходила? – спокойно спрашивает меня, явно пытаясь привести в чувство.

– За свечами, – хрипло выдыхаю, все еще пытаясь развидеть увиденное и с трудом переставляю ноги.

– Ну, ясное дело, – продолжает рассуждать он. – В двенадцатом часу ночи. Куда же еще можно ходить, как не за свечами?

Ваня шутит, а я смотрю на него и с благодарностью выдыхаю.

– Точно, – шепчу с облегчением и начинаю хихикать.

– А спички не нужны? А то могу проводить, – шутит Иван и заводит меня в подъезд.

– Нет, – я вроде бы прихожу в себя и даже начинаю моргать.

– Это хорошо.

Иван мой сосед. Живет этажом выше. Люций однажды выбежал в открытую дверь и по случайности забежал к нему. Я уже была готова звонить в полицию, но в чате дома увидела фото своего кота и ринулась на призыв. Так мы с Чаровым и познакомились. Он оказался человеком с чувством юмора. Когда узнал, кто я и чем занимаюсь, потребовал за кота книгу с автографом. За Люцифера я готова была жизнь отдать, так что подарила ему свой сборник и везде расписалась. Так мы начали общаться.

Иван – врач. Хирург. В отличии от меня, дома бывает редко. Приходит поздно, а в холодильнике шаром покати. Вот он ко мне то на чай с сахаром заскочит, то какими-нибудь жуткими подробностями из профессии поделится. Так сказать, снабжает меня информацией для моих книг. А теперь он меня еще и спас. От… маньяка, наверное? Офигеть! На меня маньяк напал!

– Спасибо, Вань, – шепчу выходя из лифта и махаю рукой.

– Все для тебя, Мань, – улыбается и подмигивает мой сосед сверху._______________

Глава 3

– Люций, нет, – хриплым ото сна голосом возмущаюсь наглости кота.

Всю ночь я дописывала финал книги. Как ни старалась себя заставить, но зажечь волшебную свечу мадам Доры не решилась. Поэтому с грехом пополам обложилась склянками со всевозможными разноцветными свечами, словно я богиня Праджняпарамита#sdfootnote1sym в храме, и поставила жирную точку в финале. Спать легла только под утро. А этот наглый рыжий кот уже сидит своей толстой задницей на моем лице и требует внимания. Гад!

Люцифер снова мяукает, и я, наконец, осознаю, что он не просто свое отношение ко мне демонстрирует, а расселся по делу. Рядом с подушкой просто безбожно вибрирует телефон и скачет в разные стороны. Так злобно и одновременно настойчиво способна звонить только Марго Муранская.

– Алло, – удается выдохнуть в трубку с третьего раза.

– Мари, только не говори, что ты все еще в постели! – гудит бульдозер Марго, и я понимаю, что уснуть мне сегодня уже больше не удастся.

– Я финал дописывала, – зеваю, давая понять, что ни фигней страдала, а делом так-то. – Видела? По почте скинула.

– Конечно, дорогая! – вопит Марго, но что-то мне совсем не нравится ее голос. Как будто бы и не особо довольный.

–Не понравилось?

– Очень. Это феерично и как всегда непредсказуемо, Мари! – вроде слышу в ее голосе напускной энтузиазм. Что происходит?

– И?

– Ииии… Надо срочно начинать новую историю!

– Что? – подпрыгиваю на кровати и с недоверием смотрю на телефон.

– Боюсь, что да!

– Марго!

– Мариэтта, детка! Ты пойми. Конкуренция, рынок и время не стоят на месте. Мы на вершине успеха, но… – она делает паузу, а у меня обмирает все вокруг.

– Но?!

– Но, нам нужна новая, совершенно непохожая на другие история.

– Что?

– Увы и ах, – будничным тоном сообщает Муранская, а я безвольно оседаю в кровати.

– Я же только... – смотрю на часы и жалобно произношу, – только четыре часа назад закончила новую книгу.

– Закончила! И она уже бьет все чарты. Мари, ты звезда! Ты не имеешь права сбавлять обороты. Именно сейчас мы должны нажать еще сильнее…

Марго еще что-то говорит, а я лишь обреченно вздыхаю. Мариэтта Ольшанская – рабыня литературного промысла. Она раба, которая пишет без перерыва на сон и обед, только чтобы ее читатель был счастлив. Это плата за успех! Плата, которую я плачу изо дня в день, потому что больше ничего не умею делать.

Марго что-то там еще говорит, но я уже не слушаю и отключаю телефон. Эта песня про новую волну успеха, лидеры чарта и прочую чушь я слушаю от книги к книге. Я пишу как робот, благо муза не покидает меня. Но жизнь проходит, а я… А я даже… Боюсь произносить свои желания вслух. Мне двадцать семь. Я очкастая дылда с большой задницей и… И у меня никого нет. И если так дальше будет продолжаться, то никого и не будет. Только Люцифер и Муранская со своими вечными придирками по поводу того, что я не успеваю в ногу со временем. Не то что не успеваю. Но и не стремлюсь!

А я всего-то и хочу: тихую гавань, мужа красавца и желательно пару, а еще лучше – четверо милых карапузов, которые будут отвлекать меня от вымышленных миров и эфемерного счастья!

С грустью ставлю чайник. Молча накладываю корм коту. Люций мяукает, но я не обращаю на него внимания. С тоской смотрю в окно. Это мой мазохистский способ доказать себе, что я несчастлива. На улице громко шумит детвора, молодые пары гуляют с колясками и только я все время одна. Я и Люций. Весь мой мир!

Кот, словно чувствуя мое настроение после завтрака, начинает ласкаться ко мне и тыкаться носом. Знаю, утешает свою непутевую хозяйку и с радостью прижимаю его в ответ. Пять минуть в обнимку с меховым другом и мое настроение взлетает от плинтуса до уровня коленок.

– Ладно, Люций! Пора включать тяжелую артиллерию!

Поднимаюсь и топаю к осторожно запихнутой в дальний угол свече «Дар желания». Название, конечно, пафосное, но выбора у меня нет, как и идей. Не успела одну книгу закончить, а от меня уже вторую требуют! Где это видано? Пора подключать «кота в мешке» от мадам Доры! Где там наша чудо свеча?

Беру свечу в руки и внимательно ее рассматриваю. Вдыхаю и выдыхаю ее запах. Пытаюсь найти коннект. Чуда, конечно же, не происходит, и я сажусь за ноут.

– Ну что, Люций, рискнем? – спрашиваю кота, который уж больно странно таращится на свечу и недовольно шипит. – Знаю, мой дорогой, но больше у твоей Маруси идей нет.

Чиркаю спичкой и смотрю на бодро разгорающееся пламя.

– Ну, чтобы написать такой роман, который произошел бы в жизни, – произношу, пялясь на огонь, и ставлю свечу рядом с ноутбуком.

Смотрю на язычок пламени минут пять и открываю новую страницу в текстовом редакторе.

– Ну что же. Погнали?!

Люций фыркает и прячется под стол, а я начинаю писать:

– Так… ну, что же и… возможно… – как не напрягаю свой воспаленный мозг, идей как не было, так и нет. И так кручу, и сяк. Психую и отпихиваю от себя ноут с открытым пустым листом.

– Это бесполезно, Люций, – жалуюсь коту и упираюсь лбом в столешницу. – Думай, Маруся. Думай!

Проходит еще пять, а может быть десять минут, и я обреченно сдаюсь. Фыркаю, как мой кот недавно, и смотрю на горе-свечу.

– Что-то ты не работаешь, чудо от мадам Доры, – говорю бездушной склянке, а пламя фыркает в ответ, словно насмехаясь над моими потугами.

– Что там мадам эта жуткая говорила? Бойся своих желаний, они могут сбыться. Ну, давай попробуем. Что бы пожелать?

Напрягаю мозг, а за окном детишки щебечут и жизнь проходит. И тут меня такой кураж накрывает, что я поворачиваюсь к ноуту и пишу:

– Я встретила его совершенно случайно. В обычной жизни он никогда бы не обратил внимание на такую как я. Но тут... То ли звезды сошлись, то ли планеты в один ряд выстроились. Только он посмотрел на меня и…

...Высокий красавец с волнистой шевелюрой и пристальным взглядом самца. Он вышел из свое шикарной машины и посмотрев в мои такие разные, но покорившие его глаза и прошептал: «Кто ты, красивая? Мне кажется, я искал тебя всю жизнь».

– Пффф, Люций где-нибудь такое видел? – ржу в полный голос и смотрю на своего притихшего кота. – А дальше он взял ее за руку и прошептал: «Мне кажется, это любовь с первого взгляда!».

– Нет, ты где-нибудь слышал подобный бред? Ему еще бы имя какое-нибудь кошачье, чтобы на тебя был похож, и я сразу влюблюсь.

Люцифер вдруг громко мяукает и как-то уж больно недобро начинает пялиться на чудо-свечу. Я тоже повернулась и успела увидеть, как пламя резко взмыло ввысь, фыркнуло и начало свой привычный бег. Чертовщина какая-то. Дунула на огонь от греха подальше и пошла искать вдохновение в ванной с пузырьками._______________

#sdfootnote1anc Праджняпарамиты переводится как запредельная мудрость. Ничего удивительного, ведь именно бесконечные знания символизирует эта богиня. Она считается матерью всех будд, потому что все Пробужденные восходят от ее постижения.

Глава 4

Пока отмокала в ванной, в голову все-таки заскочило пару идей, которые я мертвой хваткой бульдога начала перемалывать в жерновах своей богатой фантазии. Идеи обретали очертание, появился сюжет, и в конце концов, я поняла, что новой истории все-таки быть. Пока обдумывала завязку и финал, поняла, что вода в ванной стала совершенно холодной, а в животе громко заурчало.

В холодильнике, как всегда, шаром покати, да и готовить совершенно не хотелось. Поэтому приняла решение прогуляться до ближайшего супермаркета. Вдруг Ваня голодный придет, а у меня у самой в холодильнике мышь повесилась. Напялив свой любимый теплый спортивный костюм и кроссовки в этот раз на носки, я схватила сумку, телефон и шагнула за порог.

В магазине затарилась по полной. Когда еще выберусь – неизвестно, раз новые идеи мозг разрывают, а есть все-таки нужно. Кроме полезной и питательной пищи, закидываю в тележку и вредные вкуснятины. Ванька вон, ворчит на меня за это, а в рот закидывает, не стесняется. Еще прихватываю для него клюкву в шоколаде. Не представляю, как он ее ест, но из ящика с вкусняшками в первую очередь исчезает именно она. Ваня, когда эту клюкву находит, сначала смотрит на меня с благодарностью, потом пакет к груди прижимает. А после довольный сидит, трескает и морщится. Жену бы Чарову хорошую, а то с его работой даже побаловать мужика некому. Вот и приходится мне, сердобольной соседке, за ним приглядывать.

Набрала еды, на целый взвод хватит. На кассе пришлось доставку заказывать, только пакет с вкусняшками прихватила. Тяжелый! Несу, кряхчу. Не успела от магазина отойти, тут же ручки обрываются. Непруха какая-то. Обреченно вздыхаю и пакет к груди прижимаю. Здоровый, зараза, весь обзор перекрывает. Благо до дома недалеко. Делаю шаг и…

– Куда, дура, прешь? – слышу шипящий визг тормозов, звук клаксона и истошный вопль водителя.

Застыла. Глаз один, который зеленый, приоткрываю и из-за пакета выглядываю. Передо мной стоит шикарный, офигенно дорогущий порш и сверкает черным, натертым до блеска капотом, на котором меня только что чуть не прокатил лысый и очень злобный амбал.

– Здесь пешеходный переход вообще-то, – слабо, но вроде даже уверенно возражаю я.

– Ты очки свои протри, курица! – напирает детина так, что от испуга у меня не то что второй глаз открывается – очки на лоб налезают.

– Сам протри, гонщик недоделанный! – страшно очень, но продолжаю настойчиво гнуть свою линию.

Возможно, наше противостояние закончилось бы не только словесной перепалкой, но и асфальтовым побоищем, но тут задняя дверь порше открывается, и я вижу ногу в дорогом брендированном ботинке.

А дальше... Как в каком-то Голливудском кино. Время замедляется. Луч солнца прорезает темноту облаков и словно софитом устремляется аккурат на черный глянец машины. Порыв ветра бьет в лицо, и мои непослушные светлые волосы цвета соломы подкидывает вверх, закрывая весь обзор. Пока сдуваю непослушную шевелюру, из салона показывается широкое мужское плечо в шикарном кашемировом пальто. Мой рот тихонько приоткрывается и на свет во всей своей красемедленно, но уверенно выплывает нереально сексапильный богоподобный мужик. Высокий, с волнистой шевелюрой и пристальным взглядом самца, направленным на... Меня? Делаю резкий вдох, абог секса и порока криво мне улыбается, обнажая все свои тридцать два ровных идеальных зуба.

Пока хлопаю глазами, он нереально эротичным голосом, словно амброзией окутывает пространство вокруг меня:

– Питт, ну что за манеры? – он вроде бы журит водителя, но не перестает улыбаться мне.

– Простите, Лев Леопольдович, – Питт делает шаг назад и смирно опускает глаза.

А? Лев Леопольдович? Что это за имя такое? Несмотря на то, что меня только что чуть не сравняли с дорожным покрытием, в груди поднимается смех от нелепого сочетания имени и отчества стоящего передо мной секси божества. Опускаю нос практически в пакет, который все еще держу в руках и громко фыркаю.

– Кто ты, красивая? – вдруг обращается ко мне Лев и я открываю рот.

– А?

– Никогда не видел таких потрясающих глаз! – Лев Леопольдович берет мою руку в ладонь и медленно подносит к своим губам.

– А-а-а-а?

Нет, я, конечно, теряюсь вприсутствии мужчин, но не настолько же, что забыть весь русский алфавит, кроме чертова «А»!

– Питт, она еще и скромная. Ты только посмотри!

Пока стою, хлопаю глазами и губами попеременно, словно мне кожи на лице не хватает, чтобы закрыть и то и другое одновременно, так называемый Питт берет из моих рук пакет с вкусняшками и уносит в направлении багажника.

– Ку-да… – сил хватает только на то, чтобы поднять руку в прощальном жесте моейпоклаже.

– Красивая, приглашаю тебя в ресторан отметить наше знакомство.

Вот так просто это прекрасное видение озвучивает свое предложение и плавно тянет меня за руку в направлении машины. Слов я так и не нахожу, поэтому практически беспрепятственно оказываюсь внутри дорогого кожаного салона. Питт заводит мотор и вот мы уже куда-то мчимся. Я, мой пакет с вкусняшками и Лев Леопольдович. Маньяки маленьким девочкам конфетки дают, чтобы в машину усадить, а ты, Маруся, еще и свои отдала.

Но мой прекрасный принц оказывается вовсе не маньяком и везет меня не в свой львиный прайдразмножаться, а в самый шикарный ресторан нашего города. На входе нас встречает весь из себя метрдотельи провожает к столику в центр зала. Я уже говорила, что ресторан шикарный? Все в хрустале, зеркалах и дорогом интерьере. А я в спортивном костюме, кроссовках, ненакрашенная, а на голове волосы дыбом стоят. То ли от нереальности происходящего, то ли это ветер их так еще у магазина растрепал. Только получается,я всю дорогу такая красивая ехала.