Текст книги "Донор (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Я не знаю, что это такое…

Каждый раз, словно выход в космос…

Ты – моё состояние покоя…

Ты – моё ощущение дома…

– Мэл, я уже сказал, ты можешь здесь изменить любую деталь, – улыбнулся Марк. – Мы совместно владеем этим домом, так что здесь всё общее. Поступим вот как, когда придёт время показать тебе дом, где я жил до тебя, я позволю тебе проявить там себя на полную катушку и изменить его, вдохнуть в него жизнь, свою душу, даже отразить свой темперамент в занавесках. Я буду ворчать, но приму твой выбор.

– У тебя там, наверное, тоже всё идеально, – бубню я, ложась рядом.

– Вовсе нет, – с грустью вздыхает он, закрывая глаза. – Там пусто.

И тут я понимаю, что упустила что-то ещё.

– Что значит, совместно владеем? – подскакиваю я, ужаленная этой мыслью.

– Нужно внимательно читать договор, горошина. Там чёрным по белому написано, что пока ты не выплатишь полную сумму за дом, я являюсь совладельцем. Мои юристы, таким образом, подстраховались, это их работа. Но ты была в тот день слишком сонная, чтобы разбираться в бумагах. Хотя это для тебя ничего не меняет – это очень выгодная для тебя сделка. А мне это даёт право жить с тобой под одной крышей, хорошо, что мы обручились и спим вместе, иначе была бы гора  неловкостей, – улыбается Марк, кажется, засыпая.

– Хм, а мне вот любопытно, если я выйду за тебя, я всё равно буду выплачивать тебе за этот дом? – вредным едким тоном уточняю я.

– Не если, а когда, – открывает глаза Марк. – Да. Мы составим и подпишем брачный контракт, и одним из пунктов будет этот дом, когда будет выплачена полная сумма – коттедж перейдет в твою личную неделимую собственность. … На всякий случай, – скривился он. – Раз уж мы затронули эту тему. Тебе придётся решить, не будешь  ли ты претендовать на процент от моего бизнеса в случае развода, а так же моего движимого и недвижимого имущества.

– Нет, мистер Винздор, я никогда не буду отбирать у тебя то, что принадлежит тебе, – очень неприятная почти гадкая тема, обиженно поджав губы, демонстративно ложусь на бок, отвернувшись от него. – Ещё можешь указать в своём завещании, что в случае твоей загадочной или преждевременной смерти, всё твоё состояние должно перейти нуждающимся, чтобы предохраниться от посягательств на твою жизнь. Вдруг твоя будущая жена коварно запланирует тебя отравить или утопить, а ты опля – и предусмотрел. и объявил ей об этом, чтоб губу не раскатывала!

– Мэлани, – тихо смеётся Марк, сгребая меня в охапку, невзирая на моё слабое сопротивление. – Мы же взрослые люди, Мэл, а это взвешенные сухие пункты документа, не отражающего наши отношения, это просто автоматическая защита после моих прошлых ошибок, но мы можем спокойно это обговаривать. Так все делают.

– Ну и хрен с ними со всеми! – восклицаю я. – Зачем жениться, если они ещё до свадьбы обговаривают развод?! Это жутко! Брак – это не договор! И я не хочу это обсуждать, потому что я всего лишь с тобой … боже, как это теперь назвать, … мы типа встречаемся и живём вместе, но замуж я за тебя пока не собираюсь. А если вдруг когда-нибудь соберусь, я подпишу всё, что ты мне подсунешь даже не читая, потому что я с тобой не из-за…

– Я знаю, знаю, – перебивает он, целуя меня в шею, – Знаю, что ты не корыстна, просто того требует процедура оформления брака с таким человеком, как я. Всё, ни слова больше об этом. … Никакого развода не будет, я тебя никуда не отпущу и никому не отдам, потому что мне с тобой хорошо. … Мы даже можем стать счастливы. … Как считаешь? – последние слова он уже проронил неразборчиво, проваливаясь в сон.

– Самое ошеломляющее, это то, что, кажется, я влюбляюсь в тебя,   чудовище, – произношу я, зная, что Марк уснул. Вслух, глядя ему в глаза, я ещё не готова сказать об этом.

  Утро началось сплошным хаосом. Потому что мирно уснув, посапывая рядом друг с другом, даже не раздевшись, будильник мы тоже не потрудились завести.

– Чёрт! – подорвался Марк, вытаскивая из-под меня затёкшую руку. – Твою же мать!!! – проорал он, глянув на часы. – Я проспал! И почти опоздал на встречу! У тебя есть жвачка? Некогда чистить зубы, мне надо лететь! – хватая из шкафа свежую рубашку, Марк, будто сдавая нормативы, стал быстро одеваться, ловко маневрируя между моими не разобранными сумками. – Доберёшься сама на работу? – и чмокнув меня в щёку он исчез буквально за три минуты.

А так как теперь я жила гораздо ближе к зданию офиса, время у меня ещё было спокойно выпить кофе, накормить кошку и привести себя в порядок. … Вот только Джипси нигде не оказалось.

Я оббежала весь дом, заглядывая в каждый закоулок, зовя её без устали, так что у меня даже во рту пересохло, но кошка пропала, а мной овладела настоящая паника. Я не могла её потерять, она была моим другом, моим членом семьи, моим единственным терапевтом, когда я загибалась от нежелания жить. Выскочив во двор – я стала звать её там, она, не знавшая улицы, могла просто растеряться, потерять ориентацию. Я должна была её найти во что бы то ни стало! Вдруг у соседских кустов мелькнул знакомый хвост, и я метнулась туда. Эта перепуганная дурёха, рванула от меня убегать, игнорируя мои крики. Но я не отставала, я бежала следом, выискивая взглядом кончик чёрного хвоста, прямо через чьи-то подстриженные газоны, перепрыгивая через садовые фигурки и не обращая внимания на прохожих. Джипси ускорилась – я тоже, нельзя было допустить, чтобы она выскочила на проезжую часть! Когда она перебежала дорогу прямо перед машиной – я вскрикнула от ужаса, а затем, услышав дикий визг тормозов,  почувствовала сильный удар сбоку …..

Этот писк крошит мою черепную коробку, что за дурацкий звук. У меня от него голова болит, и вставать совершенно не хочется, тело онемело, наверное, я долго лежала в одной позе, а тут ещё этот писк.

– Марк, выключи ты уже этот будильник, – еле ворочая языком, произношу я, с трудом открывая глаза. Но хуже писка – мужик, стоящий возле тебя в белом халате. – Что вы здесь делаете? – наполняюсь негодованием, но сил по-прежнему нет.

– Он здесь работает, – каким-то странным голосом произносит Марк. – Ты в больнице, Мэлани. – Доктор, вы говорили, что как только она придёт в себя её можно транспортировать. Вы можете её подготовить?

– Что … происходит? – всё-таки интересуюсь я, не смотря на то ли злого, то ли напуганного Марка. – Почему ты сердишься? – наконец мне удаётся повернуть голову и посмотреть на него. Вид у него взъерошенный, обеспокоенный, прямо с лица спал.

– Я не …, – очень осторожно касаясь моей руки, Марк на миг закрывает глаза, играя желваками. – Я не сержусь, Мэл, вовсе нет, я волнуюсь. И хочу убедиться, что серьёзных повреждений нет. Поэтому, я хочу перевезти тебя из государственной клиники в частную, где тебе сделают полное обследование, там для этого есть необходимое оборудование.

– Нужно было больше жертвовать, чтобы тут были  такие же условия, – ворчу я, слегка кривясь от боли. Доктор понял мою шутку и улыбнулся. – Со мной всё в порядке, Марк, просто чуть-чуть болит голова, я немного полежу и пойду домой.

– Ага, сейчас! – не находит слов Марк. – Мэлани, тебя сбила машина! Ты четыре часа была без сознания! Когда мне сообщили….  – тут Марк снова закрыл глаза. – Какое полежу? Никаких пререканий! Доктор, скажите ей.

– Мэлани, ваш жених прав, его беспокойства обоснованы, с травмой головы не шутят, нужно исключить все варианты, чтобы потом со спокойной совестью поехать домой. Сейчас я позову медсестру, и вас подготовят к перевозке, – можно подумать, зная Марка, доктор стал бы ему перечить.

Тут в палату ещё и Хардин зачем-то припёрся, перекинувшись взглядом с Марком.

– Мы проверили, наезд случайный. Парень клянётся, что девушка выскочила неожиданно. Очевидцы утверждают тоже самое, люди говорят, что … она вела себя неадекватно.

– Пошли они в задницу, я бежала за кошкой! – вырвалось у меня.

– Что? – нахмурился Марк. – Что ты делала на дороге, Мэл?

– Джипси, – и тут мною снова овладел тот ужас потери. – Её нужно отыскать! – я попыталась сесть, но у меня не вышло, боль пронзила руку и бедро, голова закружилась, вызывая тошноту. – Марк, она там пропадёт, – еле слышно выдавила я.

– Кошка, значит, мать твою! Мэл, милая, – наклонился ко мне Марк, – По неосторожности ты чуть не погибла. Почему ты не бережёшь свою жизнь? Ты мне гораздо важнее кошки, поэтому, сейчас мы будем заниматься твоим здоровьем, а не спасательной операцией по розыску этой хвостатой твари.

Спорить мне помешала медсестра, когда она вошла в палату, мужчины вынуждены были выйти.

– Мне ввести катетер или лучше судно? Нужно освободить мочевой пузырь перед дорогой, – отключая капельницу, пояснила медсестра. – Ваш парень тут всю больницу с ног на голову поднял. Он очень испугался, всё это время не отходил от вас. Я была здесь, делала уколы, а он гладил вас по лицу и что-то шептал. Видно, что любит, – улыбнулась она, – Будем надеяться, что всё обошлось без последствий.

Да уж. … Любит??? … У меня слишком болит голова, чтобы размышлять об этом.

    Меня доставили в лучшую клинику Нью-Йорка, занимающую первую позицию в топ – 15 лучших медицинских учреждений, поместили в отдельную палату, после чего сканировали и ощупывали каждый сантиметр моего тела. Ненавижу больницы, на дух не переношу, и я бы не терпела эту пытку, если бы не слабость и постоянные провалы в сон.

На следующее утро веселый и симпатичный мой лечащий доктор Конор Вайс, тоже лучший, как меня заверили, радостно сообщил, что мне просто повезло, и я отделалась сотрясением мозга и многочисленными ушибами, но опасности не обнаружили, и моей жизни ничего не угрожает. Прописал покой, постельный режим, обезболивающее на первое время, мази и лёгкую физкультуру через две недели.

– Секс сойдёт за лёгкую физкультуру? – иронично уточнил Марк, всё равно поглядывая на меня с беспокойством.

– Секс, без фанатизма, можно и раньше, – рассмеялся Конор. – Выработка гормонов во время секса наоборот, ускоряет выздоровление. Покажетесь мне через две недели, если появятся какие-нибудь подозрительные симптомы немедленно сюда.

– Какие ещё симптомы, Конор? Ты просветил её с ног до головы? – тут же всполошился Марк.

– Дружище, мозг, это всё ещё огромная загадка для медицины, – голос Конора стал серьёзным. – Никто не сможет дать стопроцентной гарантии. Старайтесь не нервничать, больше приятных эмоций и веры.

– Это ты мне как доктор говоришь?

– Да, Марк, это я тебе говорю как друг и как доктор. Через месяц можно будет вернуться к обычной активной жизни. Что скажешь, Мэл?

– О, как здорово, что вы оба наконец обратили на меня своё внимание, – съязвила я. – Я же говорила – всё со мной хорошо! И не будет никаких последствий, я себя знаю, меня сложно убить. В детстве я даже с крыши упала и ничего, только синяки и прокушенная губа.

– Тогда это многое объясняет, – усмехнувшись, протянул Марк, подхватывая меня на руки. Наконец-то улыбнулся за эти два дня!

Сегодня он был со своим шофером, поэтому только мы сели на заднее сидение, я чуть не задушила Марка поцелуем.

– Спасибо! Спасибо, спасибо, за то, что нёс меня на руках, а не вёз до выхода в этом жутком инвалидном кресле, в котором перемещают больных. Ты словно почувствовал. … Это так … Я так … Мне … – бормочу, выдавливая слова, всё ещё не отпуская его. – Люблю…

Он не знает, как ему отреагировать, Марк Винздор слегка растерян, он просто молча прижимает меня к себе. Ладно, подумай мой бесценный, тем более есть о чём.

Джипси нет, голова болит, настроение хуже некуда.

– Похоже, все выходные придётся проваляться в постели, – горестно вздыхаю я, добравшись домой.

– И следующую неделю тоже. Ты специально прыгнула под машину, чтобы не ехать на свадьбу к кузине?

– Нет, конечно. Я даже склонялась, чтобы всё-таки поехать. …Ты очень расстроен, – наблюдая за ним, делаю я вывод.

– Сильно переколотило, – произносит он с таким видом, будто ему нелегко признаваться. Конечно, как же это Марк Винздор за кого-то душу рвёт. – От того, что я пережил, появилась тема для размышления. Буду теперь твоей сиделкой.

– Класс, – разулыбалась я, – Будешь варить мне бульончики.

– Что? Нет, не хочу, чтобы ты меня возненавидела. Но я очень хорошо умею заказывать еду из ресторана, – мне нравится, когда он такой, когда шутит, когда смотрит с этими своим новыми оттенками нежности.

– Как бы нам прогуляться по району?

– С криками «Джипси, девочка ты где?», – хмурится Марк. – Какое прогуляться, Мэл? Постельный режим! Сон, тёплое питьё, мягкая пища, может быть … осторожный секс. Даже читать нельзя!

– Тогда ты под видом пробежки? – не унимаюсь я. – Если ты её найдёшь – я выполню любую твою просьбу или условие. Что скажешь?

– Хм, – сощурился он, растянув губы в улыбке. – Предлагаешь сыграть «мистер случай чпокнул госпожу удачу»? Любое условие, говоришь? Клянёшься?

– Клянусь, если оно, конечно, не будет угрожать моей жизни, – не раздумывая, киваю я.

– Разумеется, это обоюдовыгодная сделка не включает членовредительства. То есть, я приношу тебе твою кошку – ты идёшь на уступки мне в каком-то определённом вопросе, стоит мне лишь сказать кодовое слово «Джипси»? Ты готова подтвердить свои слова и заверить их нотариально?

– Готова, – я просто ошарашена от такого серьёзного подхода.

Глава 22

Я больная. Я прокажённая.

Мой диагноз – уже пароль.

Безнадёжная? Заражённая?

Не дотрагиваться – Люболь!

– Чёрт возьми, ты меня заинтересовала. Придётся перевернуть весь район. Хорошо, по рукам! – протягивает мне руку, жмёт и усмехается.

Он уже знает, что у меня попросит! Боже, на что я только что согласилась. Судя по его хитрому виду – он ликует!

В итоге, к поиску Джипси были подключены все: Марк, служба охраны компании, волонтёры и даже полиция. Можно подумать кто-то тронулся умом, прямо сценарий комедийного триллера.

Но вопреки всему, через два дня, Марк вошёл в нашу спальню с видом победителя, держа на руках вырывающуюся беглянку, грязную и голодную.

– Господи, Джипси!!! – завопила я. – Ты это сделал! О, ты навеки мой герой! Дай мне её! – но не тут-то было.

А следом за Марком вошел щуплый, лысоватый мужчина в очках и с кейсом.

– Это мой нотариус, мистер Лихман, он перенесёт нашу словесную договорённость на бумагу и юридически её скрепит. А Джипси пока займётся ветеринар, я его позвал, её выкупают, обработают от блох, накормят, кажется даже возьмут анализы и ещё  наденут ошейник с маячком, чтоб больше не гоняться за ней по всему городу. Повезло, что мы отыскали её живой, а не под колёсами и не в мусорном баке.

– Серьёзно? – поражаясь, нервно прыснула я. – Моего слова не достаточно, нужен документ с печатью? – я всё ещё думала, что он меня разыгрывает. Но Марк посмотрел на меня с совершенно серьёзным видом:

– Не хочу, чтобы ты потом забрала свои слова назад.

– Вот умора, а если я откажусь выполнять твоё условие? Посадишь меня в тюрьму?

– Нет, вы просто лишитесь своего питомца, – заговорил нотариус.

– Марк, я просто ошеломлена! Что же ты такого затребуешь? – но как я ни старалась его разглядеть, он и виду не подал, а у меня не было предположений. Вернее их можно было бы придумать массу и всё равно не угадать.

  Отлёживаться дома было бы куда мучительнее, если бы не ухаживания Марка. Это приятно шокировало, я снова и снова открывала для себя этого человека. Этот Марк и тот, которого я увидела впервые – это две разные планеты в разных углах галактики. Это тот другой Марк жёстко режет взглядом, безжалостно загоняет слова, будто ядовитые шипы под кожу, это другого Марка боятся, ненавидят, обсуждают.

 А этот Марк, таскающий мне по утрам кофе в постель, нежно-нежно целующий, бережно занимающийся со мной любовью, и присылающий смешные смс в течение дня – он не похож ни на одну из уже знакомых мне ипостасей Марка. Это эксклюзивная версия, наповал сразившая моё сердце. Начинаю подозревать мистический след, что Джипси неспроста смылась в тот день из дома, а потом позволила себя найти, чтобы довести меня до этой крайней точки. Не думала даже, что возможна такая идиллия, которой позавидовали бы молодожёны в свой медовый месяц. Всего-то стоило попасть под машину и отделаться лёгким испугом.

Но что я точно знаю – это не продлится долго, счастье не длится вечно избитое клише, и даже ежу понятно, что жизнь это скрипучие качели, и что по дебрях лабиринта Марка Винздора мне ещё плестись спотыкаясь и плестись.

– Я гляжу, не без моего участия ты стремительно пошла на поправку, – как-то одеваясь утром на работу, с улыбкой бросил он. – Так я беру нам два билета на самолёт? Страшно хочется увидеть твою родню и расплыться на свадьбе от умиления. Я даже забыл, какое при этом нужно делать лицо.

– Ты прямо так и вынуждаешь меня, хитро подогнав только к ответу «да». Что ж, так и быть заказывай билеты. Хочу увидеть это твоё лицо. Свадьба это прикольно, когда она не твоя, – улыбаясь и ворча, отвечаю я, уже представляя себе эту поездку и мамину реакцию.

  Сообщаю ей о завтрашнем приезде, меня чуть не сбивает волной безудержной радости, пытающейся прорваться через трубку. Но вот почему-то  я не спешу ей добавлять, что приеду не одна, … не знаю, что-то глубоко во мне не позволяет мне это сделать, я запнулась в самый последний момент. Что бы это значило?

Потихоньку собрала ручную кладь, позаботилась, чтобы Джипси было комфортно эти несколько дней, хотя она скоро отречётся от такой хозяйки, периодически бросающей её в одиночестве. Я объясняю ей как обстоят дела, я давно разговариваю со своей кошкой, сдаётся мне она меня понимает, но всё равно выражает недовольство.

Получаю от Марка сообщение, что билеты заказаны и вылет в шесть вечера, а значит, в аэропорту нужно быть в пять, договорились встретиться у стойки регистрации. Но мысленно я уже пересекла расстояние и прокрутила несколько сценариев встреч, что я скажу друзьям, как отнесутся к Марку родители Кита, и как мне собраться духом, чтобы проведать его могилу. И почему я вообще согласилась лететь на эту свадьбу! Эти мысли начали атаковать меня уже в аэропорту, малодушные, трусливые, подталкивающие к побегу. И я начала колебаться, ненавидя это скользкое состояние до чёртиков.

Уже объявили посадку, а Марка всё нет. Звоню – ответа нет. После пятой попытки начинает колотить нервной дрожью. Что-то не так! Пишу сообщение, одно, другое, третье, всё без толку. Стою посреди зала рискуя опоздать на свой рейс, но мне уже, если честно всё равно. Когда телефон пискнул сообщением – чуть не роняю его трясущимися руками.

«Лети одна. Всё позже»

Как позвольте это понимать?! Меня сейчас просто порвёт от наворачивающихся предположений, естественно ни одного позитивного. На каком-то автопилоте, сама же загипнотизировав себя случившимся, сажусь в самолёт. Где он? Почему не перезвонил? Неприятности на работе? Попал в аварию? В тюрьму? В другие объятья?

Бред какой-то! Разве я не заслуживаю объяснения?

Вот такой вот растерянной, чуть не плачущей меня встречает мама с Кайлом, текущим мужем, тиская меня, она не придаёт значения моей скорбной мине, полагая, что мне просто тяжело возвращаться в город, где всё напоминает о прошлых несбывшихся надеждах. Пытаюсь улыбаться через силу, издёргано посматриваю на по-прежнему молчащий телефон. Хотя бы строчку, Марк! Не будь же такой скотиной!

– Я так счастлива тебя видеть! – щебечет мама. – Как ты, детка? Как же мы все ждали тебя, ты просто не представляешь!

– Нормально, мам. Хватит меня щипать. Я устала, надо отдохнуть, завтра столько суматохи и встреч, а послезавтра сама свадьба. Кстати, платья подружки у меня до сих пор нет, – о том, что недавно я угодила под машину, как и о многом другом она, конечно же, не знает.

– Платье это не проблема.  Я сегодня, наверное, не усну! Моя дочь дома! Кайл, давай откроем шампанское!

Но самое интригующее открытие маму настигает за ужином, когда она наконец заметила кольцо. Клянусь, она умеет прыгать сидя на стуле.

– Мэлани, ты обручена?!!! Почему … почему ты молчишь об этом?!!

Действительно, почему я об этом молчу, почему молчит мой телефон, почему Марк позволяет себе так поступать со мной и раз так, то почему я до сих пор не сняла это чёртово кольцо!?

– Потому что всему своё время, сейчас у нас на носу праздник Кары, их с Лесли свадьба, – совершенно непутёвая отговорка и по глазам мамы я вижу, что сейчас на меня посыплется град вопросов. Да, точно, мне тоже спать не придётся, потому что любопытство – это супер оружие моей мамы. Даже у Кайла брови сочувственно поползли вверх, уж он-то в курсе её напористости.

– Кто он? Как его зовут? Где вы познакомились? Когда он сделал тебе предложение? Господи, Мэл, ты что же не собиралась говорить матери, когда у тебя свадьба?!

– Ну, началось. Просто мы собирались лететь вместе. И знакомя тебя с ним, я бы всё рассказала. Но … у Марка возникли трудности, он не смог приехать. Никакой трагедии, никаких тайн, – уговариваю не маму, а скорее  себя. – Мы вместе работаем. Не нужно из этого делать конец света.

– Но, Мэл, моя дочь собралась замуж, для матери нет события важнее!

   Господи, сделай так, чтобы я отключилась и включилась уже обратно в самолёте по пути в Нью-Йорк. Как это выдержать?!

– Всё ещё так … не определено. И мне что-то не очень хочется сегодня говорить о своей будущей возможной свадьбе. Я расстроена, что его сейчас нет рядом. …Мама, зачем ты убрала с каминной полки все фото Кита? – напряглась я, хотя куда уж больше. Но все фото, на которых были запечатлены мы с Китом, начиная с детских лет, поразительным образом испарились, остались только те, где я была одна или вместе с родителями.

– Зачем тебе лишнее напоминание, детка, – вкрадчиво ответила мама, тут же приглушив своё яростное рвение узнать подробности моей личной жизни. – Мы пообщались с твоим отцом и так решили.

– Замечательно! Все всё решают за меня! – громко отодвинув стул, вскочила я из-за стола, так и не заставив себя впихнуть хотя бы крошку. Если я продолжу разговор с мамой, я обязательно расплачусь, потому что внутри себя я места себе не нахожу. Своим молчанием Марк просто подкосил мою выдержку, оглушив подобным пренебрежением. Вот и всё, я заблудилась в его лабиринте, упёрлась в стену, напоровшись в темноте на тупик, где ещё долго буду валяться скрюченным трупиком в своём сознании.

– Пожалуй, пойду в свою комнату, попытаюсь уснуть. Надеюсь, хоть комнату мою вы оставили? – когда я расстроена я могу быть очень злой, не заслужено обижая людей. Я себя не оправдываю. Может, в этом мы с Марком даже похожи, может он вечно зол и расстроен, раз вёл себя так. Но что с ним случилось теперь … я больше не могу об этом думать.

Зная, где мама хранит своё снотворное, втихаря выпиваю пару таблеток, потому что мой сотрясённый мозг не выдержит бессонной ночи, полной размышлений и горьких выводов самоеда. Отправляю ещё пару сообщений – Марк не отвечает, даже не читает.  Но, слава богу, я засыпаю, и до утра меня это уже не волнует.

  Маме даже пришлось меня трясти, на звуки я не отзывалась. Первым делом хватаю телефон – пусто. Со злости выключаю его совсем. Нет, я не стану сходить с ума из-за него. Отбуду свадьбу Кары, потому что у меня нет теперь иного выхода, вернусь и пошлю его к чёртовой матери в глубину его бездонного лабиринта! Стащив кольцо, решительно засунула его в сумочку.

– Мам, можно тебя кое о чём попросить?

– О чём угодно, родная, – старательно намазывая мне на тост арахисовое масло, пропела мама, вот бы мне всегда быть такой неунывающей.

– Не могла бы ты пока держать в тайне моё обручение? Я бы не хотела объяснять всем и каждому, тем более что я сейчас запуталась.

– Он тебя обидел? – тут же нахмурилась мама, готовая кинуться в бой с тостером наперевес на любого, кто заденет её доченьку.

– Всё вдруг стало так сложно, он сам … сложный. В общем, я просто хочу окунуться в свадьбу кузины, а свою личную жизнь отложить до понедельника. Ладно? Молчок?

– Хорошо. Но позже ты мне всё расскажешь.

– Само собой, – ага, как же.

Мне стоило это огромной выносливости  – выдержать расспросы друзей и подруг, это уже не одна любопытная мама, а целое скопище жаждущих хоть каких-то подробностей о моей жизни. Я долго обнималась с каждым из них, причём это в них ощущалась потребность прижать меня к себе, удержать, раскачиваясь на месте. Они соскучились, я тоже, но мне больше хотелось слушать, чем говорить. Очень коротко, работа, покупка дома в кредит, безумный ритм никогда не спящего Нью-Йорка, но ни слова о Марке, будто тема парней для меня как для моей кошки проблема озоновых дыр. Слабые попытки конечно были, намёки, заходили издалека, но я просто мастерски увиливала, переходя на другие темы, пока они наконец не поняли, что эта тема для меня больное место. Когда меня, наконец, оставили в покое, мы непосредственно занялись приготовлением к свадьбе, репетицией и просто дурачеством. Кита старались не вспоминать, чтобы лишний раз не взбалтывать эту внешне мнимую беззаботность. Кара была так возбуждена, что постоянно забывала слова своей клятвы, потом и вовсе разревелась. Кристин постоянно наступала на подол платья впереди идущей подружки, Шила раскритиковала композицию букета, а Надин бесконечно заигрывала с помощником организатора свадьбы, в итоге засмотревшись на неё бедняга разбил вазу. В общем, это правда, что когда свадьба не твоя – это даже весело. А ещё мне ужасно идёт бирюзовый. Вечером мы укатили в клуб, с целью шумно и с отрывом провести девичник. Не знаю можно ли напугать стриптизёра, но мы этого добились, потом было много танцев и коктейлей и я не очень хорошо помню как вернулась домой. Зато прежде чем отрубиться я отлично запомнила мамины причитания, будто мне до сих пор шестнадцать.

Не скажу, да мне никто и не поверит, что просыпаться и приходить в себя после такого было легко. Наверное, я старею – потому что всё больше убеждаюсь, что вечеринки это зло. Хотя совесть подсказывает мне что зло здесь как раз чрезмерность. Зато на какое-то время я даже думать забыла о Марке. Вот и теперь не пытаясь найти телефон, привожу себя в порядок, целую маму, выпив вкуснейшую чашку кофе, и сажусь наводить марафет. Свадьба не моя, но трепет унять сложно, я волнуюсь и радуюсь за кузину, ощущаю это повисшее в воздухе предвкушение праздника, захлёбывающейся нервозности, запах розовых роз и звуки вальса. Представляю, как колотится сердце у Кары, когда у меня самой оно полу обморочно трепыхается.

– Мэлани, там … к тебе, – замялась на пороге мама, как-то перепугано глядя на меня, что-то пытаясь сказать округлившимися глазами.

– Господи, зачем они так рано заехали!?  Я ещё не готова! Я же говорила, что доберусь до церкви своим ходом! – докрашивая второй глаз, бросила я.

– Но, это не девочки, – ещё тоньше выдавила мама. – Это…

– Какого хрена ты выключаешь телефон?!! – не церемонясь, рявкнул вдруг появившийся Марк, отставив маму  в сторону и закрыв дверь перед её носом.