Текст книги "Даю слово (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17
Счастливый ребёнок еле улёгся, успев десять раз спросить останется ли папа, не исчезнет ли он посреди ночи по каким-либо важным делам и приготовит ли он ему завтрак. И вот теперь, поправив одеяло и поцеловав в лобик крепко спящего малыша, я могу рассказать Захару «ту» историю, вытащив её из глубоко спрятанных файлов памяти под названием «смертельно опасные воспоминания». Мы улеглись на кровати не раздеваясь. Удобно устроившись в его объятьях, я крепко обхватила его рукой, прижавшись к мужской груди. Стук его сердца успокаивал. Захар мене не торопил, молча ожидая, когда я, наконец, соберусь духом.
– Я тогда была на четвёртом курсе университета. Готовилась к курсовой. Мало того, что тема попалась сложной, так ещё и наш преподаватель экономики, которого за глаза прозвали «сатана», был настолько принципиален и придирчив, что получить от него высший бал было практически невозможно, но я всё-таки мечтала сдать курсовую на отлично, поэтому каждый день сидела в библиотеке допоздна. Был конец мая. Тепло. Выйдя из учебного корпуса, я повернула в сторону общежития, но пошла не через парк, а мимо стройки, так было ближе. Я очень устала, хотелось скорее поесть и завалиться отдыхать. Было ещё светло и тогда меня нельзя было назвать трусихой. Как-то до меня доходили слухи, что мол в посадке рядом с вокзалом нашли труп девушки, изнасилованной и задушенной. Но люди ведь всякое болтают, тем более, никаких официальных предупреждений нигде не проскакивало, что следует быть осторожными и ходить группами. …Меня ударили по затылку чем-то тяжёлым. Очнулась на грязном, засыпанном щебнем полу лёжа лицом вниз. Сверху на мне кто-то сидел… – всхлипнув, я тяжело задышала, затрусив головой.
– Ч-ч-ч, моя хорошая, если тебе тяжело говорить, давай отложим этот разговор, – шепчет Захар, целуя меня в висок.
– Он … не связывал меня, ему хотелось, чтобы я сопротивлялась. Я умоляла его, кричала. Пыталась отбиваться, но он был сильнее физически, к тому же из-за дикого страха и боли я ослабела. …Было очень страшно, особенно когда я осознала, что не смогу спастись, это когда наступает такое смертельное отчаянье… Было очень больно. Чтобы я не отбивалась, в то время, когда он срывал с меня одежду, он брал меня за волосы и бил головой об пол. А потом, навалившись всем телом сделал это самым жестоким образом, говоря гадости, потешаясь с того, что лишил меня девственности. Я думала, что потеряю сознание от разрывающей меня боли и отвращения, я хотела перестать чувствовать себя. …Затем, намотав мне на шею верёвку, он сказал, что, если я буду кричать и вырываться, то буду подыхать в медленных муках, а если буду вести себя хорошо – умру быстро. … Он стал меня душить и снова насиловать только … не естественным способом. Я перестала вырываться, потому что захотела умереть. …Но вдруг послышались голоса, совсем рядом скользнул свет фонариков, кто-то приближался и мой насильник дал дёру. …Сторожа на стройке прошли мимо, не заметив меня. А я через время кое-как доползла до общежития. Собрала вещи и той же ночью поехала к Нине. Я тогда плохо соображала, не могла произнести ни слова, действовала скорее на автомате. Мне хотелось забыть, изжить из себя эту боль и мерзкие воспоминания. В полицию я не обратилась по той же причине, чтобы не повторять случившееся со мной в подробностях. Пока я добиралась, люди шарахались в сторону от девушки с разбитым лицом, презрительно морщились, и никто даже не поинтересовался нужна ли мне помощь. Видимо решили, что я какая-то алкоголичка или наркоманка, – устав плакать, истощившись от этого разговора, поднимаю голову и смотрю в полные боли глаза Захара. – Но я уверенна, что это он. Он знает, что он меня не добил, и возможно, искал меня все эти годы. Я боюсь, что эта тварь каким-то образом сможет пробраться в дом. Боюсь за сына. Не исключено, что он знает, что Никита….
– Никита только твой сын. И теперь мой, – Захар отвечает с полной уверенностью, чтобы я даже мысли не допускала, что изнасиловавшее меня ничтожество может быть отцом. – Злата, сокровище моё, я обо всём позабочусь. Рядом со мной ты в безопасности. Ты и ребёнок под защитой. Я сделаю всё, чтобы эта тварь исчезла с лица земли. Давай ты попробуешь заснуть? Теперь всё хорошо, я рядом, всё хорошо, – шепчет он мне тихонько, целуя в лоб мягкими губами. Слушая этот нежный шёпот, его дыхание, потихоньку впитывая в себя его уверенность – я всё-таки провалилась в сон, ощущая, как тревожность и страх вытеснила благодарность к Захару, а ещё какой-то толчок, горячий, идущий из глубины, чувство так похожее на любовь.
Захар
– Есть! Мы его нашли и отследили! – Игорь чуть ли не подпрыгнул на табурете, тут же понизив голос, увидев приложенный к моим губам указательный палец. Я испугался, как бы не разбудили Злату, потому что не знаю, как она среагирует на этих парней на её кухне. – Есть точные координаты? – напрягся Атаманов, словно готовясь сорваться с низкого старта.
– Камеры зафиксировали, что он вошёл в здание хостела в 01:20 ночи и до настоящего момента его не покидал.
– Сбрось мне его рожу и адрес хостела! – вскочил майор. – Теперь за дело возьмёмся мы. Устроим облаву! Скажем, что поступил анонимный звонок, что якобы в хостеле заложена бомба. Как только мы его возьмёт, сразу наберу! – кивнул он мне, выбегая из дому.
– Дружище, спасибо за помощь, – жму руку Игорю, тот прощаясь со мной молчаливым кивком тихонько прикрывает за собой входную дверь. Варю себе кофе и жду, глядя на часы. Телефон завибрировал в пол пятого утра.
– Захар, он у нас. Уже даже взяли образец его ДНК. Сейчас пришлю к тебе человека, срежь и передай ему прядь волос мальчика.
– Майор, я в долгу не останусь. Я буду очень щедр.
– Знаю. Попрошу, чтобы результаты теста стали известны как можно быстрее. Думаю, к вечеру мы уже будем знать.
Тихо прокравшись в детскую, срезаю с макушки Никиты маленькую прядь, никто и не заметит. Через двадцать минут передаю материал и иду готовить завтрак, всё равно уснуть уже не смогу.
– Не верю своим глазам, – первой проснулась Злата. Прежде чем умыться подошла ко мне прижалась с таким чувством, что у меня в сердце ёкнуло. – Ты нас балуешь, мой волшебник.
– Какая чудесная трансформация из бульдозера в волшебники. У нас сегодня омлет и овсянка с ягодами. Так что приглашаю! – видно, что ночью она плакала, но уже слава богу хотя бы нет этого затравленного ужаса в глазах.
– Я быстро, – даже улыбнулась.
Как только за ней закрылась дверь в ванную прискакал мелкий.
– С чего своё утро начинает каждый мужчина? – бросаю я сонному сорванцу.
– С горшка?
– Хм, можно конечно и в такой последовательности, но я имел в виду чистить зубы. А пока мамочка заняла ванную, давай застелем кровати.
Мы завтракаем, болтаем, даже смеёмся. После, демонстративно высыпав на полу в детской конструктор, начинаю строить город на радость Никите.
– Мы сегодня на работу не пойдём? – осторожно интересуется моя птичка. Как же я её люблю…
– Нет, сегодня мы все побудем дома.
Сегодня я ни о чём другом думать не могу. Я жду результатов теста, отвлекая себя играми с ребёнком, просмотром мультфильмов, приготовлением обеда и даже мытьём посуды, чем не мало удивил Злату. Мы не говорим о вчерашнем, не упоминаем о случившемся даже намёками. Хотя после вчерашнего ей самой хочется прикасаться ко мне чаще. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», это как раз про нас.
В восемь вечера снова звонит Атаманов:
– Подтвердилось. Девяносто девять процентов, что он биологический отец.
– Завтра в десять утра в подземном гараже моего офиса. Буду ждать, – сухо бросаю в трубку и слежу взглядом за Златой, зная, что очень скоро я поквитаюсь с её обидчиком раз и навсегда.
– Я останусь на ночь, хорошо? – бросаю я ей с улыбкой.
– Конечно! – выдыхает она почти с благодарностью. Теперь у меня есть все аргументы убедить её переехать ко мне и на днях мы вплотную займёмся этим вопросом.
Прежде чем лечь спать, вдруг признаюсь ей в любви. Спонтанно. Само вырвалось. Больше не могу удержать это в себе. Думал испугается таких слов. Но она продолжает меня поражать, забирается ко мне на колени, обнимает, и со слезами на глазах, несмело, но так искренне признаётся в ответных чувствах. Господи, неужели это случилось? Боюсь растревожить момент, боюсь лишний раз шумно вздохнуть. Поэтому просто целую, прижимаю её к себе и слушаю, как засыпает моя птичка.
Сегодня только нежные-нежные поцелуи и крепкий сон. Засыпаем в обнимку и с ней мне спится намного слаще.
Начинаю привыкать к обязанностям волшебника и домохозяйки. Бужу и снова готовлю завтрак. Чёрт, мне это начинает нравиться! Ловить эти восторженные взгляды и получать аплодисменты.
– Забросим Никиту в детский сада, а сами в офис. Я быстренько проведу совещание и до вечера уеду по делам. Но после работы я тебя подхвачу, и мы вместе заберём этого парня, – киваю на пацана, замечая, как сжалась моя девочка. Подхожу ближе, обнимаю и шепчу в самое ухо. – Ту тварь отследили по камерам, поймали и посадили в клетку, из которой он больше не выберется. Тебе больше нечего бояться.
– Хорошо, – кивает она, начиная собираться, видимо, прокручивая сказанное мной и перекладывая мысли.
Я спешу. Поэтому даже лично завёл Никиту в детский сад, потому что рядом со мной он прекращает капризничать и ведёт себя как настоящий солдат. И наверное, впервые за пять лет это было самое быстрое и спокойное совещание, без моих криков и подкашивающихся коленок подчинённых. Строго по делу, конструктивно и сдержанно. В десять утра со своими людьми я уже ждал в гараже. И когда подъехал белый фургон, мой водитель сел за руль, и мы с ребятами двинулись за ним.
– За лошадей договорились? – киваю я Кириллу.
– Всё схвачено.
Мы выехали далеко за черту пригорода. Я выбрал чистое поле, подальше от людских глаз. Открыв двери фургона, парни вытащили это чмо содрав мешок с его головы. Скользкий, омерзительный взгляд, посредственная внешность, намечающиеся залысины, поджарый, невысокого роста. Смотрит на меня и понимает, что сегодня он сдохнет.
– Хотелось бы мне сказать, что, если будешь вести себя тихо умрёшь быстро, а если будешь вырываться подыхать будешь мучительно, – обратился я к нему. – Но это не про твой случай. Подыхать ты будешь в любом случае долго и мучительно за то, что четыре года назад изнасиловал девушку. За которой ты, падаль, вчера следил. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя судили, потому что наш самый гуманный суд в мире даст тебе пожизненное и ты будешь незаслуженно жрать казённые харчи. Мы тебя осудим и накажем по-своему. И права сказать своё последнее слово у тебя тоже нет, – упёрся я взглядом на его заклеенный рот.
Один конец верёвки стянул его щиколотки, второй конец надёжно привязан к седлу. Вскочив в седло, я пришпорил коня, и мы потащили это тело за собой по мёрзлым кочкам. Я не стал марать об него руки, гонял коня до тех пор, пока эта двуногая скотина в человеческом обличье не испустила дух.
– Зарыть в лесу, как собаку! – бросив приказ, испытываю настоящее облегчение, что земля больше не носит такого урода. Ударив по газам, я помчался к своей Злате, зная, что она ждёт, что теперь она моя и впереди у нас целая жизнь.
Глава 18
После нашего ночного разговора, после того как я, конечно, как смогла рассказала ему о … том случае, Захар изменился. Его взгляд стал другим. Я это тут же уловила, заглянув спросонья на кухню. Это была не жалость, нет. Это была теплота. Но до этого дня я не знала, что у теплоты человеческого взгляда бывает градус и густота. Он укутывал меня этим взглядом, согревал, вселял ощущение невесомости. Но в уголках его губ и глаз проступает решимость. О чём он так усиленно размышляет? И что странно, меня уже не удивляет его пост у моей плиты. Так приятно видеть его, так приятно хотеть его обнять, так приятно прижиматься к этому сильному телу. Как … я раньше вообще существовала без него?
– А мы разве на работу сегодня не пойдём? – мне не хочется думать о вчерашнем. Хватит того, что видимо он постоянно об этом думает. Но я должна знать, что происходит. К чему готовиться и когда сойдёт напряжение, потому что оно во всём, в том, как он держит спину, в изгибе брови, в быстрых взглядах на телефон.
– Сегодня мы все побудем дома, – даже голос у него и тот изменился. И я уже люблю эту его интонацию…. Люблю? Я поражённо замираю, в полушаге от него. Захар тянет ко мне руку, чтобы я присела рядом с ним, а я таращусь на него, словно вижу в первый раз и тяжёлым дыханием пытаюсь отогнать панику. Да я ведь его люблю. … Я полюбила этого мужчину. Мужчину, который укрыл меня в этой житейской вьюге и откопал моё заметённое снегом и пеплом сердце. Господи, это ж надо! А я-то думаю, что же это за одержимость такая, что же это делается с моей душой.
– Всё хорошо, золотце? – дотянувшись до меня, усаживает меня к себе на колени, продолжая выбирать из конструктора синие элементы. Никитка вне себя от счастья, что папа строит с ним башню.
– Всё нормально. Я могу чем-то вам помочь? – улыбаюсь, рядом с ним чувствуя себя всесильной и не уязвимой.
– Каждому зодчему нужно вдохновение, поэтому ты будешь моей музой, – улыбаются мне в ответ его серые глаза, раскрывшие передо мной своё бездонное тепло. И эта глубина зовётся … любовью. Он ещё ни разу мне об этом не говорил, но я почти уверена, что любима им. Сижу почти не дышу и восторгаюсь башней. А под мультфильмы просто засыпаю, положив голову ему но ноги. Захар поглаживает меня по спине, делает вид, что смотрит в телевизор, но это не так. Он продолжает о чём-то размышлять.
Сегодня он не многословен, даже шуточки свои отставил в сторону, но вечером, застилая кровать свежими простынями, я всё-таки решаюсь у него спросить:
– Ты явно мечтал о девушке не с таким прошлым. Раздумываешь над нашей ситуацией?
Садится на краешек кровати, берёт меня за руку, заставляя присесть рядом с ним, прощупывает каждый мой пальчик, затем смотрит заглядывает мне в глаза. Его чётко очерченные губы трогает нежная улыбка:
– Злата, я люблю тебя, – тихо произносит он, а у меня в ушах начинает стучать кровь, от рванувшего с разгону сердца. – Можешь мне сейчас ничего не говорить об ответных чувствах. Просто знай.
Да, я знаю, знаю, милый. Переползаю к нему на колени, обхватываю ладонями его лицо, прижимаюсь лбом и шепчу, почти касаясь губами его губ, не обращая внимания на слёзы, которые начинают катиться по моим щекам:
– Спасибо что ты есть, что рядом, мой сверхмужчина, мой ангел-хранитель. Спасибо, что делаешь меня такой счастливой, нормальной, за то, что я чувствую себя женщиной, любимой женщиной. За то, что возвращаешь мне веру в людей. Не думала, что это снова станет возможным. Не думала, что смогу испытывать любовь к мужчине. И это не благодарность, хотя эти чувства можно спутать. Нет. Я чувствую, что во мне … что я тебя люблю.
Он прижимает меня к себе почти до хруста и целует в губы. Никаких комментариев, расспросов, лишних слов. Мы просто целуемся. Некоторые пары, признавшись друг другу в любви в порыве страсти заканчивают бурным сексом в постели. Мы тоже забрались в постель, но лишь для того что-то крепко обняться и слушать, как срастаются наши сердца. В такой момент почему-то не хочется нарушить это состояние концентрированной нежности. Удивительно, что Захар это почувствовал. Неправда, что говорят будто у мужчин только одно на уме. Мой бульдозер оказался чутким. Есть моменты, когда говорит тело, а есть моменты, когда говорит душа – так вот сейчас свою песнь любви поёт именно душа. Я так и уснула под эти вибрации.
Теперь он знает. И мои догадки тоже подтвердились. Утром, лишь взглянув друг на друга, я слегка смущаюсь от этих чувственных перекатов теплоты во взгляде. Захар в меня влюблён, а я люблю его. Но это не мешает ему собираться на работу, кормить нас завтраком и снова хмуриться от одолевающих мыслей. Стараюсь не подавать виду, но получается плохо. На самом деле мне страшно высовываться из дому, когда этот подонок, слоняется улицами, возможно следит за детским садом, окнами нашего дома или может быть даже знает, где я работаю. И снова Захар почувствовал, прочёл по моим глазам, прижал к себе, зарывшись лицом в мои волосы:
– Его поймали и заперли в клетке. Выследили по камерам. Тебе больше нечего бояться. Я позабочусь о том, чтобы он никогда оттуда не вышел.
Неописуемое облегчение и встревоженность одновременно. Так вот о чём он думает. Я ведь тоже, оказывается, могу его чувствовать. Захар собрался разобраться с изнасиловавшей и чуть не убившей меня тварью самостоятельно. Вот что за решимость мелькает в этом взгляде. Но я не расспрашиваю. Не знаю, смогу ли я признаться об этом вслух, но скорее всего мне даже хочется, чтобы это сделал именно Захар. Отомстил за меня.
Он торопится и его мысли уже не здесь. Совещание в офисе провёл за двадцать минут, начальники отдела в шоке не узнают своего босса, который обошёлся сегодня без выволочек и нагоняев. И после, пообещав мне, что всё будет хорошо и вечером мы снова будем вместе, куда-то умчался. О любви сегодня ни слова, сегодня в этом мужчине пылает другое пламя, будто дух карающего архангела. Но после его ухода на работу я не настроена, не могу себя заставить включить компьютер, обсудить с командой новый проект, созвониться с потенциальными партнёрами. Не могу сосредоточиться, суета и люди раздражают, и лучшее, что я сейчас могу сделать – уйти. Даже без объяснений.
Лучше до вечера бродить в парке, считать голубей или рассматривать небо сквозь сбросившие листву ветви. И вот когда до выхода оставались считанные метры – в холле передо мной вдруг возникает Ольга, бросившись наперерез от стойки администратора.
– Ты-то мне как раз и нужна! Поговорим? – хватает она меня за локоть, без намёка на приветливость. Хоть бы притворилась, люди всё-таки смотрят.
– Мне не о чем с тобой разговаривать! – вырвала я руку, направившись к двери, уже и не мечтая, что она отстанет. Так и есть несётся следом за мной в этом своём роскошном манто рассерженной фурией.
– Не о чём, а о ком! У нас с тобой общий мужчина!
– Даже так? – замираю я посреди тротуара, замечая, как за нами идёт один из охранников Захара.
– Да, ты с ним спишь, а я жду от него ребёнка! И будь уверенна, что когда я рожу ему наследника – он и думать забудет о такой моли как ты и вернётся ко мне. Потому что родная кровь всегда сильнее, он не откажется от собственного сына. Так что собирай манатки уже сейчас и не мешай мне вернуть моего любимого мужчину.
– Что-то у тебя плохо получается, – качаю я головой, желая всем сердцем от неё избавиться. Именно сейчас мне жутко хочется побыть одной. Поэтому как только загорелся зелёный решительно перебегаю на противоположную сторону, направляясь к парку, максимально ускорив шаг.
– Я ещё не закончила! А ну стой, шалава! – кричит Ольга, догоняя меня. – Я предупреждаю тебя по-хорошему в первый и в последний раз! Отстань от отца моего ребёнка!
Меня начинает трясти. Мне только скандала с психованной бывшей и не хватало. Останавливаюсь и резко замираю. Вижу, что охранник продолжает идти за нами, но зачем-то снимает происходящее на телефон. И дело в том, что я знаю, что это новый охранник Захара, который внешне больше похож на студента физкультурного техникума: высокий, накачанный, в спортивной костюме. А Ольга не знает, что против неё в данную минуту собирают неопровержимые доказательства.
– Да, он сейчас на меня злится, – продолжая, она подскакивая ко мне. – Захар часто так делает, выпустит пар на стороне, отымеет пару шлюх и ко мне вернётся. Думаешь, ты ему нужна? Несчастная мать одиночка? Не с его характером подбирать обездоленных!
– Послушай, Ольга, я не знаю, что между вами произошло, мне это не интересно, говорят в прошлое лучше не оглядываться. Вы с Захаром уже не вместе и вряд ли существуют способы, которыми можно вернуть такого мужчину, как Захар. И учитывая его характер, он не закроет глаза на эту нашу с тобой встречу и сказанные тобой слова, – сжимая в карманах кулаки, изо всех сил стараюсь говорить спокойно. Хотя в висках начинает стучать неприятная боль и несмотря на свежий воздух подступает тошнота.
– Ты ни черта о нём не знаешь, а я знаю каждую его родинку и все его закидоны. И такого мужчину как Захар, – передразнила она меня противным голосом, безобразно кривляясь. – Такая как ты удержать точно не сможет. Он мой! Поняла или нет? Я костьми лягу на его пороге, но он мой!
Моя головная боль усилилась, из носа потекло что-то тёплое, и я с удивлением увидела на своей руке кровь.
– Прямо сейчас, советую немедленно развернуться и убраться отсюда! Пошла вон! – рычит на Ольгу подскочивший ко мне охранник, протягивая мне платок. – Злата, пойдёмте со мной. Я провожу вас к машине, – другим тоном обращается он ко мне, и я уверена, судя по его поведению, что он предупреждён, что ко мне нельзя дотрагиваться.
– Я тебя предупредила! – бросила Ольга, пошагав в другую сторону.
А я стала медленно возвращаться обратно к офису.
– Я могу предложить вам свою руку, чтобы вы опёрлись, либо если разрешите я отнесу вас прямо к машине, – осторожно заговаривает охранник. – Меня зовут Алексей. Вы сильно побледнели. Я вижу, что вам нехорошо.
Я и правда чувствую, что не могу идти. Поэтому взвесив все «за» и фобию, останавливаюсь и киваю, закрыв глаза:
– Отнесите меня, Алексей.
Это не руки Захара, я чувствую себя ужасно нехорошо, но не только из-за прикосновений, возможно у меня резко подскочило давление, но фобию всё равно нужно обмануть. Поэтому закрыв глаза, представляю игрушечного робота, как у моего сына, только в разы больше. У Никитки этот заводной робот «носит» игрушки тех, что поменьше, короче говоря, по версии моего сына робот защищает слабых. Глупо, конечно, с моей стороны такое воображать, но, как ни странно, это работает. Я представляю, что меня несёт робот. И открываю глаза почувствовав под собой сиденье машины. Кровь носом уже не идёт, но голова продолжает кружиться.
– Куда вы меня везёте?
– У меня есть чёткие инструкции. Вас должен осмотреть врач.
– Нет.
– Да, – отрезал Алексей тоном Захара. Он их специально так учит разговаривать с людьми?
– Уверена, что мне просто нужно полежать у себя дома и всё пройдёт, – слабо возражаю я, еле ворочая языком.
– А я уверен, что, когда Захар Николаевич узнает, что вместо больницы в таком состоянии я, поддавшись вашим уговорам, отвёз вас домой – я потеряю эту работу и другую найду ещё не скоро. Возможно, мне даже морду за это набьют, потому что будущая жена босса в приоритетах занимает место номер один. Так что лучше перестраховаться. Это разумное решение. Захару Николаевичу сообщу, как только он выйдет на связь.
– С ним нет связи? – охнула я и мне снова стало плохо.
– Это просто рабочий момент, – сдержанно отвечает охранник, подъезжая к частной клинике, где меня тут же окружают вежливые профессионалы, едва лишь услышав имя Захара Мазура. Улыбчивые лица, мягкие голоса. Медсёстры и двое врачей женского пола, уж не знаю, когда охранник успел им что шепнуть. Мне измерили давление, температуру. Анализы, кардиограмма, укол, больничная койка в вип палате, капельница.
– Нервное переутомление очень часто провоцирует приступ у гипертоников, – спокойно объясняет мне врач. – Вам нужно немного изменить диету, режим дня, возможно посетить психолога. Я назначу витамины и медикаменты…
– Вечером мне нужно забрать ребёнка из детского сада, – перебиваю я её. Стало полегче и я уже мечтаю отсюда смыться. – Это надолго?
– Полтора часа. Попробуйте подремать, – улыбается мне приятная женщина. И мне ей не объяснить, что я не могу расслабиться пока я не увижу Захара, пока не услышу его «всё хорошо», пока не затихну в его объятьях, наблюдая, как рядом играет мой сын. Поэтому заснуть не получилось, вместо этого я прокручиваю в голове слова Ольги, анализирую и пыталась предугадать.
Мы как раз выходили из клиники, Алексей придержал для меня дверь, когда слух резанул резкий визг тормозов. Вскидываю взгляд – Захар! Подбегает ко мне, заключая в объятья:
– Всё хорошо. Я рядом, я тобой.
