Текст книги "Будем квиты (СИ)"

Автор книги: Лаура Тонян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Подойди и возьми, Ники, – голос становится тише. Он меняет тактику. – Подойди и возьми.

Я вздыхаю, качая головой.

– Вообще-то, я голая, – чуть ли не скулю я.

– Ну, может, я хочу посмотреть на тебя. – Он сглатывает. – На обнажённую тебя.

Для меня вся эта ситуация дикая. Возможно, Сэм на моём месте просто вышла бы и взяла полотенце сама. Я думаю, она не спешила бы обернуться в него, наблюдая за реакцией Аарона, но я так сделать точно не смогу. И он это знает.

– Пожалуйста, – закрыв глаза, наконец, решаюсь произнести я. – Пожалуйста, подай мне полотенце.

Но Рон непреклонен.

– Нет, – отвечает парень на мою просьбу. Его губы растягиваются в довольной улыбке. Он повторяет: – Подойди и возьми.

Сердце бьётся учащённо; мне на некоторое время удаётся забыть о том, что холод окутал тело. Я смотрю в его глаза, а он – в мои. Я его ненавижу, но недостаточно сильно, потому что маленькая, очень маленькая часть меня, хочет прикоснуться к этим полноватым губам. Очень маленькая часть меня хочет отдёрнуть занавеску, и выйти отсюда прочь.

В ушах стоит гул, когда Аарон испускает безнадёжный вздох и шагает к стулу возле двери. Он хватает полотенце, приближаясь ко мне медленными шагами, останавливаясь буквально в сантиметре от меня. Его взгляд обжигает, и мне хочется унять это чёртово сердцебиение. Галлахер стоит слишком близко.

Вдруг его голова наклоняется вперёд, он вручает мне полотенце, но прикасается практически всем телом ко мне. Надеюсь, он не заметил, что у меня затвердели соски. Это не должно происходить, Боже… Его губы около моих губ, а его рука прикасается к моей, когда я забираю то, что мне так нужно. Я дышу часто, ощущая его мятное дыхание. Кажется, он собирается меня поцеловать… Чёрт, я, конечно, делала это раньше, но это странное чувство внутри, которое образуется прямо сейчас… Что это? Раз, два, три…

– Слабачка, – шепчет Аарон; его губы, двигаясь, задевают мои, но он не делает попыток притронуться ко мне или что-нибудь ещё.

Он просто, сказав это, разворачивается и уходит.

Глава 9

Агнес

Рок-баллада «Sing » в исполнении Travis звучит из колонок машины Шеннон, пока мы направляемся куда-то к югу от города. Шеннон, как и Келли, которая развалилась на заднем сиденье, подпевает исполнителю, и звучит это весьма неплохо, но иногда переходит в вой. Хочется уши закрыть.

После ужасно-тяжёлого рабочего дня я гостила у Ш ен, и она угостила меня ликёром; потом к нам присоединилась Келли. Мы выпили всю бутылку вместе, наслаждаясь тем, что были дома одни. Хорошо, когда родители твоей соседки гостюют в другом городе у родственников. И хорошо, когда у них дома есть ликёр. Отлично расслабляет, кстати. Только после того, как алкоголь уже попал в организм, необходимо лишь одно – веселье.

– Это твоя кузина точно будет рада нашему визиту? – Шеннон самая трезвая из нас троих, и поэтому именно она ведёт машину.

Даже не представляю, как я согласилась на это – сесть в тачку с пьяным водителем, но нужно отдать должное соседке – она весьма неплохо водит, даже находясь в состоянии алкогольного опьянения.

– Конечно-о! – кричит с заднего сиденья Келли. – Миша – очень гостеприимная девушка. Её п-паша – мой дядя – владеет огромным состоянием, он купил сестрёнке дом на берегу. Да что там дом… Целый особняк!

Шеннон присвистывает и смеётся, глядя в зеркало дальнего вида.

– А что за имя такое у неё…Миша? Как Миша Бартон?

– Сокращённо от Мишель, – Келли икает.

– Ты мне никогда не рассказывала о своей кузине, – сужает вдруг глаза рыжая, сворачивая налево.

Мы выезжаем на оживлённую улицу, а потом поворачиваем к «Закрытому кварталу », где, собственно, проживает Аарон. Что-то мне совсем перехотелось идти туда. Можно ли считать, что я отрезвела? Определённо.

Прежде, чем я успеваю сказать хоть что-то, Шеннон останавливается возле больших, практически царских ворот. Она выходит из машины. Д остав из кармана коротких белых шорт карту, прикладывает её к электронному домофону. Вбивает какие-то цифры на появившемся табло, и мгновением позже экран загорается зелёным светом. Ворота автоматически открываются. Шеннон запрыгивает в «Хонду » с ликующей улыбкой и машет кулаками в воздухе, точно воин. Машина с рёвом газует вперёд. Мы едем достаточно далеко. И дорога занимает больше времени, чем когда мы ехали к дому Галлахеров. Я успеваю заметить, насколько все «жилища» в этом элитном районе разнообразны. Можно даже понаблюдать за людьми в особняках со стеклянными стенами. Здесь есть дома и круглой формы, и абсолютно непонятной формы. Более крутые, менее выделяющиеся на фоне других, но одно понятно точно – тут живут богачи. Денег у них немерено, раз они поселились в таком месте.

Наконец, мы доехали. Шеннон выключает двигатель и вынимает ключи из замка зажигания; следом за мной и Келли выходит из машины. Я оглядываюсь, стоя в центре длинной парковки: в доме гремит музыка, на крыльце люди танцуют и выпивают, а некоторые – просто целуются. От самого дома до океана всего шагов двадцать. Мишель, и правда, живёт прямо на берегу, и вместо зелёной лужайки перед домом, рассыпан песок. Много белого пляжного песка. Это просто невероятно! На всей территории зажжены огни. Маленькие лампочки висят на столбах и проводах, создавая воистину праздничное настроение.

– Хей, – зовёт Келли. Я оборачиваюсь к ней. – Мне нравится, как смотрится моё платье на тебе.

Она поднимает большой палец вверх и подмигивает мне, прежде чем они с Шеннон направляются к дому. Я совсем забыла, что надела бордовое платье свободного покроя, которое мне предложила Келли. Она сняла его с себя сегодня и отдала мне, уверяя, что я буду выглядеть в нём потрясающе. А сама надела зелёный костюм из гардероба моей соседки.

Это платье кажется слишком коротким. Такое чувство, что если придётся нагнуться, всем будет видно, какого цвета на мне трусы.

– Ты идёшь? – кричит Шеннон, останавливаясь.

Девочки дожидаются, пока я к ним присоединюсь, и мы вместе заходим туда, где шумная дискотека набирает обороты.

Холл, стены которого окрашены в ярко-жёлтый цвет, вмещает в себя несколько дверей, и как ни странно, три из них ведут прямиком в самую большую гостиную, которую мне когда-либо довелось видеть. Стойка ди-джея стоит у дальней стены около окна, а он сам, опустив наушники на шею, пьёт нечто мне неизвестное из синего пластмассового стаканчика. Музыка звучит невероятно громко, и мне удаётся различить, привыкнув к басам, играющую группу – Black Eyed Peace.

«Чувствую я,

Что сегодня ночь будет страстна,

Эта ночка пройдёт прекрасно,

Будет круто и жарко, классно всем!»

В правом углу гостиной какой-то парень блюёт в горшок с кактусом. Я еле сдерживаю смех, когда вижу, как его рот открывается, и он беззвучно орёт из-за того, что несколько колючек прицепились к его коже на лбу. Обернувшись, хочу найти девчонок, с которыми пришла сюда, но не нахожу их, зато могу наблюдать за девушками, которые садятся синхронно на колени парням и снимают так же синхронно с себя футболки, оставаясь лишь в лифчике. Их шестеро – три девушки и три парня. Но у меня почему-то это не вызывает отвращение, как случилось бы раньше; меня это веселит. Виной всему алкоголь – он сделал меня смелой и раскованной. И я не буду лгать самой себе, что мне это не нравится. Потому что это восхитительное чувство!

«Знаю, что будет сейчас:

Веселье и радость проснутся у нас!

Контроль теряю я над собой,

И теперь мы снесём вас огромной волной!»

Вдруг на ухо шепчет знакомый голос:

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

Я не сразу разбираю слов и не сразу понимаю, кто говорит со мной. Но, обернувшись, вижу Джереми в голубой рубашке с чёрными пуговицами, две верхние из которых не застегнуты.

– Привет, – говорю я, поправляю свою повседневную сумку на плече.

Он обращает на это внимание, а потом вновь переводит взгляд к моим глазам. Его зрачки становятся шире, и он, повернув голову, указывает рукой на коричневую дверь справа.

– Может, мы поговорим?

Я качаю головой в непонимании.

– Зачем?

– Нам нужно поговорить, – пытается он перекричать музыку теперь.

– Нам или тебе просто нужно поговорить со мной?

Без лишних раздумий Джер хватает меня за локоть и ведёт за собой, пока я пытаюсь вырваться и бью его свободной рукой по плечу и спине.

– Отпусти! – кричу я, но, ясное дело, ни он, ни кто-либо другой здесь не слышит меня.

Кажется, тут многие то ли курили что-то, то ли нюхали; по крайней мере, об этом говорит их поведение.

– Отпусти! – Я царапаю ногтями кожу на его ладони, но он даже не даёт знать, что ему больно или неприятно.

Вот засранец.

Джереми заводит меня на абсолютно пустую кухню и закрывает за нами дверь. На удивление, это ещё и чистая кухня, и я думаю, что она просто в доме не единственная. Да, скорее всего, так и есть. Эта комната слишком маленькая.

– Что тебе нужно? – грубо вопрошаю я, потирая место на локте, за которое парень с силой взялся.

– Прости, – вздыхает он. – Я не хотел вести себя, как дикое животное…

Я тут же вставляю:

– Но у тебя хорошо получилось!

– Прости, – повторяет Джереми.

Я взмахиваю рукой в недовольстве.

– Так что тебе нужно?

Он садится на барный стул и кладёт ладони на стойку, глядя на меня. Я остаюсь стоять на месте. Кажется, Джер не боится, что в любую секунду я могу выбежать из «места временного задержания ».

– Можешь рассказать мне хоть немного о Сэм?

Наверняка, парень со стрижкой под шапочку, замечает мои вскинутые от удивления брови, и поэтому спешит объяснить:

– Ну, даже что-то такое не значительное? Какой у неё любимый цвет? Какие у вас с ней отношения? Есть ли у неё кто-нибудь?

Ага!

Я смеюсь, закусив губу.

– Так вон оно что! Ты влюблён в Саманту?

Он опускает глаза вниз и сплетает пальцы вместе, не отвечая. Я знаю, что он хочет знать ответ именно на последний вопрос.

– Я не уверена, что у неё кто-то есть, Джер. – Его глаза тут же поднимаются на меня. – В смысле, она спит с парнями, но она не встречается с ними. И, по-моему, она говорила, что есть один на примете, но она не уверена, что всё серьёзно.

Джереми ничего не говорит. Просто слушает меня. Но я вижу, как с каждым моим словом, в нём угасает надежда. Поэтому я решаюсь на вопрос:

– А что произошло между вами?

Он кажется мне страдающим. Хочется прижать его к сердцу и утешить.

Да нет, шучу, не хочется. Просто мне жаль Джереми. Если он что-то чувствует к Саманте, ему лучше забыть об этом, потому что Сэм – совсем не та девушка, которой комфортно в отношениях.

– Ничего, – наконец, произносит парень.

Его голубые глаза наполнены болью, и я ему не верю.

– Звучит неправдоподобно.

– Просто… знаешь, – начинает он. – Чёрт. Это так всё сложно, Агнес. Твоя сестра – просто сумасшедшая девчонка!

– Согласна, – усмехаюсь я.

– И я не могу связаться с ней. Она не позволяет. Как только слышит мой голос, сразу блокирует номер. У меня уже столько есть номеров от разных операторов!

– Но почему она поступает так? – я свожу брови вместе, всерьёз задумавшись над этим вопросом.

Я вздрагиваю от скрипа двери, которая, оказывается , находилась позади меня. А я просто не заметила её. На кухню входит Аарон. Огоньки в его голубых глазах, думаю, могут постараться, чтобы меня сжечь.

– Так что ты там говорила про Джеймса Бэя? – нарочито громко говорит Джереми, явно нервничая. – У него серьёзно классные песни?

Когда я в искреннем удивлении перевожу взгляд на Джереми, то не могу упустить того, что он молча умоляет меня, не выдавать его. Что? Джереми боится своего лучшего друга? Но почему? Он боится признаться, о чём мы говорили на самом деле?

– Да, – довольно растерянно отвечаю я, моргая неоднократно. – Я советую тебе приобрести его альбом.

К счастью, мне не пришлось врать, потому что я действительно так считаю.

Аарон проходит к стойке и присаживается рядом с Джереми, я уже собираюсь уходить, даже не посмотрев на этого урода ещё раз, но он задевает меня своей прямолинейностью.

– Что за дерьмо ты слушаешь, Хоггарт? – насмешливо интересуется Аарон.

У меня закипает кровь. И дело не в том, что кто-то обидел мои музыкальные вкусы. Дело в том, что это сделал Аарон Галлахер, а он меня уже очень сильно достал. Я должна была догадаться, что он будет здесь, ведь он проживает в этом квартале и, наверное, посещает каждую богатую вечеринку.

Паршивая задница!

– Прости, – держась довольно стойко, несмотря на алкоголь, ударивший в голову, начинаю я, – ты имеешь в виду британского рок-музыканта, который получил премию «Грэмми »?

Аарон никак не оценивает мою иронию.

– Мне плевать, какой он там музыкант, и что за премию он себе купил!

Как же сложно с ним разговаривать! Я хочу ударить по голове Аарона чем-нибудь весьма и весьма тяжелым!

Соберись, Агнес. Соберись.

Фальшиво улыбаясь, я отвечаю:

– Ну, нет, у него нет такой привычки, как у тебя – покупать себе всё…

Лицо Галлахера в тот час же меняется. И пока за дверью слева от меня продолжается вечеринка, мое сердце замирает от ледяного взгляда «Короля » чёртового города.

– Что ты сказала? – негромко спрашивает он, как будто ему не удалось услышать моих слов.

Пожав плечами, я направляюсь к выходу.

– Прости, я никогда не повторяюсь.

Вдруг Аарон, словно, птица подлетает, чтобы загородить мне проход и привлечь моё внимание к его напыщенной зазнавшейся персоне.

– Осторожней, – шипит парень в бирюзовой футболке.

Я на это лишь ухмыляюсь и, столкнув, его руку со стены, бросаюсь прочь из кухни. Да ладно, что ещё ужасного может сделать мне Аарон Галлахер? По моим подсчетам, совсем скоро его родители возвращаются из Европы, и тогда он перестанет строить из себя «Большого Босса ».

Интересно, а какую музыку предпочитает Аарон, если считает дерьмом песни Джеймса Бэя? Что такого ужасного в том, чтобы ценить , уважать мнения других людей, а не быть абсолютно влюблённым в себя?! Я стала проявлять к нему сочувствие, прочитав тот твит в социальной сети.

На одну звезду ярче.

Но, оказалось, зря. Аарон, на самом деле, возможно, не пытался высказать боль, что лежит у него на душе таким образом. Скорее всего, он просто где-то вычитал эту фразу, она пришлась ему по душе, и он разместил её у себя на странице. Ничего сложного. Простая схема человека, который кажется живым.

На заднем дворе целое представление: четверо молодых девчонок, раздевшись почти догола, прыгнули в бассейн. Я выхожу на улицу, не успев начать думать о странном поведении Джереми.

Девочки визжат, плескаясь, а остальные ребята – и парни, и девушки – снимают на свои телефоны, как эти пьяные, а может, и обдолбанные создания светят своей грудью на всю вечеринку.

– Могу поспорить, ты бы так не смогла, – комментирует из ниоткуда появившийся Галлахер, и душа у меня уходит в пятки от страха и неожиданности.

– Боже, какой ты придурок, – отвечаю я, пригладив распущенные волосы.

Я замираю, когда то же самое делает он. Поднимаю на него поражённый взгляд, и он тут же отводит резко руку, словно обжёгся.

– Прости, – тихо говорит он и, благо, теперь уже негромко звучащая музыка, позволяет нам не кричать. – Я не смог устоять. Они слишком привлекательны.

Я не ожидала, что он так скажет. То есть, лучше прояснить: я ожидала даже того, что сегодня сам Дьявол появится на вечеринке, но не того, что Аарон Галлахер в каком-то роде сделает мне комплимент, будучи откровенным. По-настоящему откровенным. По-настоящему. Это было видно в его глазах.

Хотя, может, мне показалось? В отличие от меня, он, по-видимому, не выпил ни капли. Пока что.

– Всё в порядке, – признаюсь я. – И да, я бы так не смогла.

Наши взгляды пересекаются. На мгновение у меня перехватывает дыхание от силы его духа, которая чувствуется на расстоянии. Он даже не смотрит куда-то ещё, кроме моих глаз, словно пытаясь заглянуть в душу. Истинный Дьявол. Оказывается, Сатану не нужно было приглашать в гости – он уже здесь.

– Почему ты так смотришь? – решившись, я сглатываю и сощуриваю глаза.

Аарон облизывает пересохшие губы и вскидывает руку, чтобы указать пальцем на свои веки.

– Не делай так. У тебя вот здесь появляются морщинки, что скрывают всю красоту.

Ладно, ему удалось удивить меня во второй раз за вечер. Но это не значит, что я перестала жалеть, что пришла сюда.

Вдруг в его голубых глазах появляются те самые бесята , которые обычно пугают. Аарон складывает руки на груди и подходит ближе, продолжая смотреть на меня с высоты своего роста.

– Слушай, давай-ка ты поступишь так же, как эти девчонки, и я от тебя отстану? – Он кивает головой на бассейн, в котором одна из четверых девочек ныряет, выныривая обратно, после руками пройдясь по своим коротким мокрым волосам.

Парень со стороны бара окликает её и, высунув язык, даёт понять, что хотел бы сделать с ней. В ответ она просто хихикает, подплывает к бортику и пальцем подзывает его к себе.

Я настолько сильно зла за то, что Аарон всерьёз предложил мне раздеться и прыгнуть в воду, что это практически затмевает все остальные мои мысли. Практически. Я всё ещё остаюсь рациональной. Беру себя в руки и ухмыляюсь ему довольно нагло.

– Ты всё равно от меня отстанешь, потому что скоро твой отец приезжает, – парирую я.

Но он стирает мою улыбку с лица, сказав всего лишь:

– Думаешь, он остановит меня? Думаешь, он сможет спасти тебя от того, что я собираюсь сделать? Как бы ни так, Агнес.

У меня разгорается паника. Я ненавижу это чувство. Мне хочется встать вплотную к Аарону и расцарапать ему лицо. Но он предугадывает мои действия – сам сокращает дистанцию между нами, и пока вокруг люди, не замечая нас , веселятся , просовывает палец мне под бретельку платья. Я не знаю, чего он добивается, но пульс у меня уже участился.

Ненавижу своё тело, которое реагирует так предательски.

– Невероятно красивое платье, – шепчет Галлахер совсем тихо, водя пальцем по коже моего плеча, чем вызывает самые, что ни на есть, настоящие мурашки. – Но, уверен, ты смотришься просто охренительно без него, да, Агнес?

Было ли что-нибудь у него с Самантой? Мне противно лишь от одной мысли об этом, и я отдёргиваю руку, отходя назад.

– Что ты себе позволяешь? – возмущаюсь я, мой голос дрожит.

Но он не собирается сдаваться. Аарон наступает, пока спиной я не упираюсь в стену из богатого камня. Он всё ещё содержит в себе тепло дневного солнца, которое давно сменилось сиянием Луны.

– Знаешь, чего мне хочется? – таинственным голосом объявляет он, оперившись одной ладонью о стену рядом со мной. – Сломать тебя, Хоггарт. Подчинить тебя.

– Подчинить? – я сильно хмурюсь, у меня сжимаются ладони в кулаки; я почти готова врезать ему.

Он в ответ кивает головой.

– Вы с Самантой практически идентичны внешне, но абсолютно разные внутри, и знаешь, насколько удивительно было осознать, что я ненавижу тебя ещё больше, чем её? – Выдыхает Галлахер; его лицо украшает грустная улыбка. – Это невероятно странно, но это так. И я ничего с этим поделать не могу.

Ему не нужно говорить, почему он ненавидит меня больше. Я и сама знаю: потому что я заставляю его испытывать эмоции, о которых он раньше не подозревал. Или подозревал. Но благополучно забыл. А я заставила вспомнить.

Хорошо, возможно, это весомый повод для ненависти.

– Я никогда не думал о том, что хочу сделать нечто такое… плохое, – признаётся Аарон, опустив голову.

Я сглатываю. Мне удаётся проронить:

– Плохое?

– Да, – подтверждает парень, выпрямившись и засунув обе руки в передние карманы узких светлых джинсов. – Я очень хочу причинить тебе боль. Больше, чем ты думаешь.

Я усмехаюсь, наконец-то, более или менее расслабившись.

– Я это и так знаю, Аарон. Только я этого не позволю.

Внезапно, высунув одну ладонь из кармана, он сжимает её в кулак и вбивает его в стену в миллиметре от моего лица. Я вскрикиваю, но это остаётся незамеченным для гостей вечеринки.

– Вот именно! Перестань сопротивляться!

– Это почему же? – осмелев, проговариваю я. – Может, потому, что тебе нравится считать меня слабачкой, как ты сам и сказал? Тебе нравится меня мучить, провоцировать меня, только ты забываешь, что сила духа определяется не тем, готов или не готов человек раздеться прилюдно. Ты забываешь это, Галлахер, а я тебе услужливо напоминаю.

Он хватает меня за локоть, точно так же, как и его друг полчаса назад, но я не боюсь больше ни капли, и сама приближаю своё тело к его.

– Я не слабачка, Аарон, и тебя это бесит. Потому что ты считал, что только одна Хоггарт может за себя постоять, а тут оказалось, что и вторая готова в любой момент врезать тебе по яйцам. Не думай, что я упущу такую возможность.

Это было похоже на угрозу. На довольно слабую, но угрозу. Вырвав свою руку из хватки Аарона, я шагаю мимо него, собираясь войти в дом, разыскать Келли и Шеннон и попросить их вместе отсюда уехать. Но то, что говорит Галлахер меняет все мои планы:

– Я получу тебя, Агнес! – звучит его уверенный и непоколебимый голос. – Получу и сломаю. Я буду разрушать тебя. Я обещаю.

Я, может быть, и проигнорировала бы его слова, если бы в тот момент, когда он произносил их, музыка бы не выключилась. Это слышали все. Девочки в бассейне прекратили плескаться, люди вокруг устремили свои взгляды на нас: меня и Аарона. Они ждали от нас дальнейших действий. Я разрабатывала план, пока смотрела в его улыбающееся лицо и ясные большие глаза, которые были удовлетворены своей сегодняшней победой. Но не обязательно тот, кто выигрывают битву, побеждает в войне.

Я, быть может, и проигнорировала бы его слова, если бы под моими ногами не лежал шланг, их которого лилась вода. Всё было просто: поднять, направить струю и ликовать. И я так и сделала.

– ХЕЙ!! – заорал Аарон, который вмиг оказался мокрым, пока я лила на него воду из шланга, разражаясь смехом, а камеры телефонов были направлены уже на него. – ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО!

Гости смеялись так же громко, как и я, и когда звонкий смех раздавался из каждого уголка заднего двора, это было действительно весело. Аарон поднимал руки вверх, пытаясь укрыться от воды, которая попадала ему в рот, а, тем временем, те, кто выходил из дома, присоединялись к всеобщему хохоту.

– Да ладно! – раздалось за моей спиной. – Это же Галлахер!

– Доставай телефон. Мы должны снять это.

А потом:

– Ему крупно не везёт.

Кто-то окликал меня, называя Самантой, но я не обращала внимание.

– ДЖЕРЕМИ, ХВАТАЙ ЕЁ! – кричит Аарон, выбивая меня из колеи на секунду.

Когда я оглядываюсь назад, я вижу друга Галлахера, но он не предпринимает никаких действий.

– ДЖЕРЕМИ! – орёт парень, которого я купаю. Он размахивает руками.

Я смеюсь громче обычного. Кто-то меня зовёт; повернув голову, я вижу Келли и Шеннон. Они улыбаются потрясённо, и я подмигиваю им. Рот вытягивается буквой «О», когда я случайно роняю шланг, запутавшись в нём ногами, чудом оставаясь стоять на месте. Аарон очень злой и очень рассерженный собирается надрать мне зад – вот она суровая реальность. Вот чёрт!

Я бросаюсь бежать, бросив сумку на землю, и кто-то скандирует моё имя, поддерживая меня. Два игрока. Одна игра. Возможен только один победитель. И, кажется, пока что у меня болельщиков больше. Я, делая глубокие вдохи, вбегаю в дом и, расталкивая с силой людей, мне не подвластной, прорываюсь к выходу. Бегу, что есть мочи, слыша за спиной разъярённый голос Аарона, приказывающий остановится, не то будет хуже. Но разве такое возможно? Поэтому я бегу вниз по улице, пока Рон всё-таки не настигает меня и не роняет на газон чужого двора. Мы скатываемся на траву, тяжело дыша. Он сгребает мои руки, держа больно за запястья, пригвоздив их над моей головой. Стараясь отдышаться, я лишь могу чувствовать его мокрое тело на мне, но не в состоянии ничего сказать. Однако впервые за целый вечер мне по-настоящему стало страшно. Я немного жалею о том, что сделала. Аарон смотрит на меня слишком долго, постоянно укрепляя хватку своих пальцев на моих запястьях. Сжимает зубы и давит сильней, чтобы причинить ещё большую боль.

У меня появляются силы, чтобы слегка вскрикнуть.

– Не надо, пожалуйста, – прошу я, а он смотрит вниз, на мою поднимающуюся и опадающую грудь.

Закрывает глаза, набирая воздуха в грудь, и вновь причиняет боль.

– Хватит! – Это звучало, как приказ.

Рон открывает веки, глядя на меня то с презрением… то с желанием. Мне так сложно понять его. Никогда в жизни я не чувствовала, что мне приходится разбирать головоломку, а сейчас именно такой момент.

– Уезжай из города, Агнес, – говорит он медленно, пока мы лежим посреди чужого переднего двора; на меня стекает вода с его коротких тёмных волос. – Проваливай отсюда, иначе, клянусь, я тебя сломаю.

– Да, – выплёвываю я. – Ты уже обещал мне это.

В ответ на моё замечание он крепче сцепляет пальцы там, где однозначно останутся синяки. Я стискиваю зубы, чтобы не зареветь.

– Я серьёзно, Хоггарт! Вали отсюда! – орёт он, уместившись между моих бёдер, владея полностью ситуацией. – Ты что, не понимаешь, что я не оставлю всё так, как есть?! Особенно, после сегодняшнего!

– Конечно, – насмехаюсь над ним я. – Ты ведь всё делаешь напоказ. Тебя унизила девчонка, и ты должен доказать всем, что ты не трус и можешь унизить ее в ответ, причинить страдания. А иначе что о тебе подумают? Так ведь? Всё так, Аарон?

Он не произносит ни слова, поэтому я продолжаю:

– Ты противен мне.

Услышав это, его зрачки расширяются, и он, опустив голову вниз, впивается мне в губы глубоким страстным поцелуем. Я не отвечаю первые три секунды, но потом сдаюсь, ощущаю его эрекцию между своих ног. Он двигается вперёд и назад, создавая напряжение там. Невольно я издаю стон, а Аарон вслед за мной. Его поцелуй жаждущий, не терпящий возражений, дикий. Я целую его с такой же силой, как и он меня, не желая уступать. На самом деле, я целую его, вкладывая в поцелуй всю свою ненависть. Уверена, Галлахер поступает так же.

Стону снова, когда его узкие джинсы соприкасаются с тонкой тканью моих трусиков. У меня внутри всё переворачивается. Желание разливается по телу, как раз в тот момент, когда Рон прекращает всё, вновь отстраняясь, глядя на меня сверху вниз.

– Да , – кивает он головой, облизывая соблазнительно губы. – Ты презираешь меня.

Он отпускает мои запястья, поднимается с земли, но не подаёт мне руку.

– То, что сегодня произошло, – говорит Галлахер, оглядывая меня ещё с секунду, – я принимаю за вызов.

Мы молчим несколько мгновений, смотря друг на друга. Потом я приподнимаюсь на локтях, настроенная решительно.

– Ты не получишь меня. Ты не сломаешь меня.

Рон пожимает плечами, ухмыльнувшись:

– Война началась. Официально.

Говорят, Дьявол способен принимать любые обличия. И в этот раз он оказался в теле Аарона Галлахера.

Глава 10

Агнес

Около старого здания администрации уже скопились люди. Они ждут Люка, который должен прибыть с минуты на минуту на своей отнюдь не новой машине. Я готова сгрызть все ногти в ожидании Аарона, и останавливает меня только Эмили. Ее явно беспокоит мое состояние.

– Что такого в твоей сумке, что ты просто сходишь с ума, Агнес?

Ее брови уже в сотый раз взлетают вверх, а кольцо в одной из них прячется за прядью синих волос, когда она так делает.

– Мне не стоило бросать её и бежать… Не стоило, – говорю я, откинувшись спиной на ствол дерева.

– Да, – кивает головой Эмили. – Ты повторила это уже в четвертый раз. Так что такого в твоей сумке? Телефон? О ` кей. Документы? Ладно. Косметика? Ну и пусть. Что он сделает со всем этим? Или… ты боишься, что он будет листать твои сообщения на мобильном?

Я вскидываю голову на Эм.

– А? Ты… нет. Нет, – моргнув несколько раз, говорю. – Нет, на моем телефоне стоит блокировка.

– За документы беспокоишься? – предполагает юная Тирсет.

Я вздыхаю, прикусив губу.

– Нет, – говорю еле слышно.

Эмили морщит носом и наклоняется ближе.

– Чего ты там бормочешь?

– Господи! Просто оставь меня в покое!

Взмахнув руками, я отхожу от девушки немного в сторону, но она следует за мной, не прекращая задавать свои вопросы, которые мне уже осточертели.

– Я написала сообщение твоему «герою», – последнее слово она произносит с насмешкой. – Почему ты так переживаешь? Он обещал вернуть твою сумку.

Я же не могу ей признаться в том, что в моих вещах Аарон может найти личный дневник. А я уверена на все сто процентов, что он его найдет и прочтет, что там написано. Господи, он же прочтет!! Нет, все еще хуже: он уже прочел! Он уже все прочел!! Почему я не могла ограничиться любимыми цитатами из книг в этом дневнике?! Почему мне нужно было написать в нем столько всего личного для меня?!

Люк въезжает на парковку, словно персонаж фильма «Форсаж». Под колесами его тачки клубы пыли растворяются в воздухе. Он резко тормозит, выключает зажигание. Выходит из машины, снимая солнцезащитные очки. Это смотрится немного забавно: такой слегка нелепый, полный Люк убирает очки с глаз, как будто он – звезда Голливуда. Это происходило, точно как в замедленной съемке. А когда Люк лучезарно улыбается нам всем, помахав рукой, я усмехаюсь. Я вижу в нем простого человека, который не заботится о том, как выглядит со стороны. И это вызывает уважение. Эмили повезло с отцом.

– Привет, ребята! – кричит Люк, взбегая по лестнице. – Всем привет! Заходим, заходим! – Обеими руками он машет в сторону главных дверей. – У нас совсем мало времени обсудить сегодняшний день, пока не пригнали маршрутное такси.

– Маршрутное такси? – отзывается Джереми, и лицо у него вытягивается.

Люк отвечает, входя в здание:

– Ага, я заказал. Сегодня мы поедем в питомник! – Голос у него задорный и веселый, вселяющий доверие.

Джер разводит руки в стороны, плетясь следом за мистером Тирсетом.

– Вы же не серьёзно, да, сэр? Я… в смысле, я не собираюсь убирать собачье дерьмо!

От его высказывания парни вокруг морщатся, шумно обсуждая предстоящую поездку. Мы располагаемся в той же аудитории, что и в прошлый раз. Стулья стоят так же, как и раньше, создавая большой круг. Мы с Эм садимся у окна, и я ловлю себя на мысли, что на этом месте пару дней назад сидел Аарон. Когда я думаю о нем, внутри то все возгорается пламенем, то покрывается льдом.

Люк кладет свой портфель на столик у закрытой двери, а потом поворачивается к Джереми:

– Сынок, я тебе больше скажу: ты и выгуливать этих собак будешь, и кормить их.

Парень стонет, запрокидывая голову назад. Он зарывает пальцы в волосы и остается в таком положении с минуту, пока его приятель Шон не спрашивает:

– А кошки в том питомнике имеются?

Джереми вскидывает голову, опуская руки по швам.

– Да ладно тебе!

– Чувак, я обожаю кошек, – говорит Шон; его светло-голубые глаза загораются. – У моей тетки их целый дом.

Люк поощрительно кивает головой:

– Всё верно, кошки – замечательные добрые животные, нуждающиеся во внимании и уходе. И сегодня мы его предоставим, как кошкам, так и собакам.