Текст книги "Секрет успеха"

Автор книги: Лаура Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Уолтер Дюро, мадам! – Молодой человек неуклюже протянул влажную ладонь для рукопожатия.

– Алисия Кэннон. Вы знакомый Уилсонов? Молодой филантроп?

– Что? О Боже! – Молодой человек напустил агрессивности. – Я – финансист.

– Правда? – спросила Элли, изображая крайнюю заинтересованность. – И что же вы финансируете?

– Много чего. Вы знаете.

Элли кивнула, будто и вправду знала, затем взяла его под руку и вздохнула:

– Я умираю от жажды, мистер Дьюри, но никто до сих пор не предложил мне выпить.

– Да что вы!

Однако молодой финансист тоже не помог ей утолить жажду. Едва оказавшись в поле зрения Уилсонов, он сбежал, произнеся жалкое подобие извинения. Пропустив бокал теплого невкусного шампанского, Элли затерялась в толпе. Чанс не видел ее больше часа.

– Что за манера – сбегать и оставлять меня одного? – недовольно спросил он, когда они случайно встретились.

– Одного? – Ее голос отдавал металлическим холодом. – Разве эта тигрица не составляла тебе компанию?

– Тигрица? – Он поднял глаза к потолку, будто стараясь найти там ответ, и произнес самое худшее из того что мог: – Я думаю, она прекрасная женщина. Почему ты ее невзлюбила?

– Нет! Что заставило тебя полюбить ее так сильно?! – Элли потянулась за стаканом прозрачной жидкости на подносе официанта.

– Я не говорил, что полюбил ее, я просто хотел… А что случилось?

Лицо Элли скривилось в ужасной гримасе.

– Какая гадость! Неужели они не могли налить простой содовой!

– Здесь прекрасная изысканная еда, – возразил Чанс.

– Еда? Ты где-то видел еду? – удивленно спросила она.

– Селин показала мне, где буфет. Здесь так легко потеряться! – Чанс взял Элли под руку. Было ужасно смешно наблюдать, как она недовольно морщит нос. – Доверься моему вкусу. Там нас ждут аппетитные гамбургеры.

– Но я не хочу уходить отсюда, пока… – Она обвела глазами зал.

– Я уже спрашивал Уилсонов. Он появится только завтра.

– Ты говоришь про Роланда Хьюстона?

Он кивнул, расстроенный тем, что плечи Элли вмиг поникли. В этот момент мимо них проходил араб в длинных белых одеждах, расшитых золотом, с огромной чалмой на голове. Толкнув Элли, от чего напиток пролился на ее платье, мужчина, не извинившись, продолжил свой путь.

– Эй, осторожнее! – Чанс схватил его за руку.

Араб резко обернулся и, скосив брезгливый взгляд в сторону Элли, произнес сквозь зубы:

– Уйди с дороги, женщина.

Чанс нахмурился:

– Ну-ка подождите!

– Оставь его, Чанс, – посоветовала Элли.

Мужчина удалился, сопровождаемый двумя женщинами, скрытыми под темными покрывалами. Рассмотреть лица было невозможно.

– Как они видят? – Чанс смотрел в сторону иностранцев.

– Используется специальный вид ткани, прозрачной с одной стороны.

– Ты в порядке? Может, пойдем отсюда?

– Разве ты не хочешь встретиться со своим продюсером?

– Подождет. Он собирался снова завести разговор о коже.

– О чем?

– Помнишь, я говорил тебе? Для съемок телешоу он хочет упаковать меня в кожаный костюм со множеством молний.

Это рассмешило Элли.

– Давай уйдем, – сказала она. – Вечер явно не удался. Здесь слишком тесно и душно, а скоро, я слышала, будет музыка. Тилли Рамирес.

– А, хор из восьми мальчиков, получасовое попурри и так далее? – Чанс поморщился. Едва ли во всей Америке найдется человек, который не видел бы отвратительных представлений Тилли Рамиреса. – Пошли.

Они покинули огромный зал и остановились у входа в казино Уилсона.

– Может, зайдем? – предложила Элли.

– Зачем? – недоверчиво спросил Чанс.

Она вздрогнула.

– Никогда не бывала в казино. А ты?

– Да, – признался он. Зачем было лгать?

– Там весело?

– Не слишком, Элли. – Чанс пытался оттащить ее от арки, ведущей в игральный зал.

– Ну хорошо, давай чуть-чуть поиграем, чтобы я тоже могла всем рассказывать, что была в казино. – Она отчаянно пыталась вырвать руку.

– Это стоит немалых денег, – заявил Чанс в надежде, что довод достаточно убедителен.

– Нет, Чанс, пойдем. Должен же там быть специальный стол с пятидолларовыми ставками!

– Элли…

– Я слышала, есть такая игра – блэк-джек, где казино не пользуется своими преимуществами. Ты знаешь правила?

– Да, но…

– Тогда научи меня! – Ее напор начал нервировать Чанса. Ведь он поклялся себе, что больше в жизни не подойдет к столу блэк-джека.

– Думаю, это не слишком хорошая идея.

– Но почему? – Элли расстроилась, как ребенок. – Чанс, можешь ты наконец привнести хоть немного веселья в этот ужасный вечер?

Умоляющий взгляд ее глаз, интерес, с которым она заглядывала в игровой зал, наконец, почти рыдающий голос чуть не заставили Чанса изменить принципам. Собрав последние силы, он решительно закачал головой:

– Нет, Элли. Я не пойду туда. И ты тоже. Игорный бизнес – плохая штука. Бесполезная трата денег, если проигрываешь, и не совсем честный заработок, если выигрываешь. Пойдем наверх. Тем более твое платье испачкано.

– Подожди! – запротестовала она. – Я вообще не нуждаюсь в том, чтобы мне читали мораль. И в твоей опеке, Чанс.

Он услышал металл в ее голосе и понял, что заслужил его.

– Знаешь, мой дед никогда не играл в азартные игры. И отец тоже… – Чанс попытался прибегнуть к другому методу.

– Мы можем наконец оставить в покое твое семейство? Даже не пытайся отговорить меня, понял?

Он прислонился к стене у лифта и ослабил галстук, который, словно удавка, мешал говорить и дышать.

– Извини, Элли, но я ухожу. Это такая вещь, от которой, – Чанс вздохнул, – я стараюсь держаться подальше.

У Элли вдруг заурчало в животе, и он обрадовался, что есть повод сменить тему разговора.

– Проголодалась?

– Умираю от голода. Что за дурацкий вечер!

Лифт поднялся на девятый этаж, но дверцы открылись лишь на несколько дюймов. Чанс с силой раздвинул их руками, чтобы пропустить Элли.

– Да… Вечер был организован так же скверно, как и вся техника в этом здании.

– Здесь вообще все службы работают из ряда вон плохо, – поморщилась Элли, вынимая из сумочки ключ от комнаты.

Лучшим подтверждением ее словам был Харвей, все еще сидевший на кровати в компании телемастера, копающегося в чемоданчике с инструментами.

– Еще не починили? – спросила Элли.

– Не получается.

– Неужели ничто не может исправно работать в этой чертовой гостинице!

– Все проблемы начинаются с постояльцев! – усмехнулся Харвей.

Мастер решил исправить положение.

– К сожалению, я не смогу починить его сегодня. Вам придется немного подождать.

– Оседлай меня, мой ковбой! – закричала Вики.

– Сколько идет этот фильм? – спросил Чанс.

– О, все части по-разному, – ответил Харвей со знанием дела. – Например, третья – «Супервлажная Вики» – многосерийная. В программе было написано, что сексуальный марафон Вики будет длиться всю неделю.

– Ты говоришь так, будто рад этому. – Элли повернулась к мастеру: – Почему вы не можете закончить с ремонтом сегодня?

– Потому что придется вскрывать стену этой пагоды, а мои инструменты не подходят.

– Но можно хотя бы передвинуть телевизор из спальни?

– Естественно, – заверил он, даже не подняв глаз от своих инструментов. – Если вы хотите потрогать ток голыми руками – это то что надо. И сотни жизней на вашей совести, в том числе и мистера Уилсона.

Элли с грустью посмотрела на телевизор, вмонтированный в стену и закрепленный толстым проводом.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Только не сегодня. Нет подходящих инструментов.

– Так достаньте подходящие!

Мастер кивнул:

– Постараюсь, но не сегодня.

– Но вы не можете уйти, оставив технику в неисправности! – Элли закрыла проход к двери руками.

– Вы платите за эту комнату?

– Нет. Но какое это имеет отношение к поломке телевизора?

Мастер окинул ее снисходительным взглядом.

– Вы слишком наивно рассуждаете, – добавил Харвей.

После ухода мастера, который остался равнодушен к мольбам Элли, Чанс спросил, не хочет ли она сходить перекусить.

– Нет. У меня разболелась голова. Лучше приму успокаивающую ванну и позвоню в службу доставки.

– Не стал бы так поступать на вашем месте, – посоветовал Харвей. – Еда тут отвратная.

– О Боже!

– А служба работает еще хуже.

– Господи, но почему тогда этот проклятый отель забит до отказа? – закричала Элли, смертельно устав от мальчишки, телевизора и фокусника.

– Потому, что он заполнен всеми вами. Обычно у нас не бывает столько гостей.

– Уилсон, должно быть, уже разделся, – сказал Чанс, расстегивая сорочку. – Фу, ненавижу эту светскую одежду!

Элли окинула глазами его мускулистый торс. Почему-то в животе снова защекотало.

– А может быть, обойдусь без службы доставки и скорее лягу в кровать. Господи, сегодня был сумасшедший день!

Чанс посмотрел ей в глаза.

– В кровать, – повторил он задумчиво. – Ты выбираешь вон ту, правую, у окна?

– О да! – закричала Вики.

– Да. У окна.

Элли зевнула. Может быть, стоит сжевать гамбургер где-нибудь в шумном месте под светом неоновых ламп? Мысль о предстоящей ночи в одной комнате с Чансом и оргазмическими вскриками Вики приводила ее в ужас.

– Харвей, тебе пора, – сказал Чанс.

– Да? Ох как жалко. Можно, я хотя бы дождусь того момента, когда Вики будет обедать? Это показывали в рекламе, и там такой момент…

– Посмотришь потом на видео. – Чанс открыл дверь. – Спокойной ночи, Харвей.

Глава 5

Чанс переступал с ноги на ногу, подставляя тело холодным струям воды, надеясь, что душ придаст ему силы для напряженного дня, сменившего ужасную ночь. Самую долгую ночь в его жизни.

Элли сидела за шатким столиком у окна, подъедая остатки завтрака, доставленного службой заказов. Она набросилась на еду с жадностью человека, голодавшего целые сутки, – впрочем, так оно и было. Чанс не был так голоден и думал лишь о том, чтобы выпить побольше крепкого кофе и не мечтать о сне.

Он не ожидал, что близость Элли будет столь мучительной. Всю ночь, с того самого момента, как она, сняв платье, переоделась в мешковатую ночную рубашку, Чанс с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься неистово целовать ее тело.

Вспоминая, как она в халатике уселась у столика перед телевизором, чтобы скоротать время до завтрака, он глубоко вздохнул и сделал воду похолоднее.

Вечером они закрыли тяжелые двери «развлекательного центра» в стене пагоды. Звуки голосов Вики и ее партнеров стали почти не слышны, и тишина нарушалась лишь сексуальными стонами и вскриками, мешая Чансу считать бесчисленных овец или в тысячный раз прокручивать в уме детали предстоящего выступления.

Он старался не смотреть на соблазнительные формы Элли, просматривающиеся сквозь тонкую простыню в свете полной луны, падающем на подушки и освещающем ее чуть смуглую кожу и темные волны струящихся волос, когда она лежала, закинув руку за голову.

Дальше было хуже. Она заговорила.

– Интересно, сколько снято фильмов про эту Вики? – спросила Элли, когда в спальню ворвался душераздирающий женский вопль.

– Я не думал, что ты уже проснулась, – удивился Чанс.

– Зато я знала, что проснулся ты. Ты всегда столько ворочаешься в постели?

– Нет, я… в общем… только сегодня.

Потом они лежали молча, стараясь не замечать вздохов и стонов, которые кружились по комнате, электризуя воздух, пытаясь не обращать внимания на растущее желание, чувствуя, как мало расстояние между кроватями, и инстинктивно его сокращая.

Наступило долгожданное утро, и Чанс отправился на ежедневную пробежку. Все тело противно ныло после бессонной ночи. Элли наконец заснула и проснулась, лишь когда он снова появился в номере, раскрасневшийся и взмыленный. Однако одного только взгляда на ее спутанные волосы и прекрасное заспанное лицо хватило, чтобы напрочь уничтожить освежающий эффект от пробежки. Он надеялся, что пятнадцать, нет – лучше двадцать минут холодного душа помогут вернуть работоспособность.

Элли с удивлением смотрела на закрытую дверь ванной: неужели человек способен так долго принимать душ? Это было не похоже ни на одного мужчину в мире. Даже ее последний бойфренд – очень тщеславный тип – не проводил в ванной столько времени. Однако, увидев Чанса, Элли поняла, что он отнюдь не занимался самолюбованием. Все та же простая футболка и голубые джинсы, да еще полотенце, висящее на шее. И дух мужественности, который наполнил комнату с его появлением.

– Да ты все съела! – удивился он, глядя на пустые тарелки. Потом внимательно взглянул на Элли, отчего у нее перехватило дух.

– Этого едва ли хватит, чтобы накормить кролика, – возразила она. – К тому же Харвей был прав – готовят здесь отвратительно.

– Может быть, ленч будет лучше?

– Мы не пойдем на ленч. Ты забыл о встрече с Монти и Кеттерингом. – Элли потерла виски. – «Таймс», «Пипл», «Вэрайети»… Помнишь?

– Ох да! – В тоне Чанса было мало энтузиазма. – Ну хорошо, так, может, успеем перекусить… – Он снова покачал головой. – Совсем забыл! В это время я обещал выступить для детей из приюта. – Прилив радости в голосе.

– Ну хорошо. Это действительно важнее. Как-нибудь переживу одни выходные без круассана и яичницы. – Элли улыбнулась.

Он посмотрел на настенные часы.

– Пожалуй, мне пора.

Элли увидела его мокрые волосы.

– Хочешь воспользоваться моим феном?

– Нет, спасибо. По правде говоря, я побаиваюсь таких штучек.

Она рассмеялась.

– Как может человек, умеющий извлекать огонь и воссоединяться из двух половинок, бояться обычного фена?

– Когда я был подростком, хозяйку почты нашего городка ударило током, как раз из-за фена. Она решила высушить волосы перед тренировкой институтской баскетбольной команды. – Его передернуло. – Потом ей пришлось провести несколько дней в больнице, и я на всю жизнь понял, что такая вещь может и убить.

Элли покачала головой. Какие контрасты в одном человеке!

– Как пробежка? – Она протянула Чансу чашку с кофе. – Думаю, в этом отеле нет ни одного тренажерного зала.

– Мне приходится много работать. Я должен поддерживать форму. – Он взял из ее рук чашку и подумал, что это выглядит совершенно по-домашнему: «Кофе, дорогой? Как пробежка?»

– Знаешь, круглолицым толстушкам получать роли куда труднее. А поскольку я не привыкла есть как цыпленок, буду упражняться как дракон. Ты действительно не будешь завтракать?

– Я не голоден. Лучше позвоню телемастеру, а когда он явится, разожгу под ним огонь. – Чанс не собирался проводить еще одну ночь с Вики, когда рядом была Элли.

Они договорились встретиться днем, и Элли пошла в ванную, чтобы переодеться, стараясь не обращать внимания на волнующие запахи от недавнего пребывания там Чанса.

* * *

Она навела справки в бюро регистрации, но ни один из сотрудников отеля не смог дать вразумительный ответ о приезде Роланда Хьюстона. Казалось, никто не собирался делать из этого тайну – они просто были не в курсе. Здесь вообще никто ничего не знал. Чем дольше бродила Элли по огромному отелю Уилсона, тем больше убеждалась, что заведение теряет миллионы. Она никогда не встречала гостиницы со столь ужасным сервисом. Тренажерный зал на третьем этаже являлся скоплением различных агрегатов для качания мышц, но почти все они не работали.

Откуда Уилсон берет деньги, чтобы так легко выкидывать их на бродвейские увеселения, грандиозные отели и ожерелья для жены – да, да, ожерелья стоимостью больше миллиона долларов?

«Никогда не понимала богатых», – хмыкнула она себе под нос.

Элли не понимала и поведения горничной, которая, услышав шум открывающейся двери, вскочила с кровати и сделала вид, что протирает пыль и совершенно не интересуется очередной серией бесконечных приключений Вики. Однако девушка не понимала по-английски, и сколько Элли ни пыталась объяснить, что просит сменить полотенца, так ничего и не добилась.

Она приняла душ и высушила волосы. Стоны Вики стали привычным элементом обстановки, поэтому Элли умудрилась немного вздремнуть под них. Если бы она была до конца откровенна с собой, то призналась бы, что вовсе не звуки с экрана мешали ей спать ночью, а близость Чанса. Но усталость взяла свое, и Элли беззаботно проспала до ленча, когда была назначена их встреча. Она быстро оделась и, отчаявшись дождаться, пока лифт остановится на девятом этаже, зашагала вниз по лестнице.

– Извини, я опоздала, – сказала она, когда после двадцати минут наконец нашла Чанса в толпе. Где обещанная еда?

– Здесь есть буфет.

– Другой? – спросила она настороженно. Ни за что в жизни она не нашла бы дорогу к вчерашнему буфету.

– Прошу прощения, – сказал Чанс, отходя от трех женщин, которые буквально смотрели ему в рот. Одна из них держала массивную сумку с видеокамерой.

– Ты так легко сбежал от фотокорреспондентки? – удивилась Элли, когда они отошли.

– И двух журналисток. Увидев тебя утром голодной, я начал бояться за судьбу того, кого ты повстречаешь на своем пути. – Он усмехнулся и добавил: – Правда, я не вырывался. Я держался очень вежливо и уделил им целых двадцать минут. Не думаю, что девушкам придется скучать. Кругом столько знаменитостей!

Она кивнула. В толпе то и дело мелькали узнаваемые лица, но нельзя было не заметить, сколько женских взглядов было приковано к Чансу. Дружелюбная, открытая, искренняя улыбка, самоуверенность, лучистые глаза – все это выделяло его в толпе. Более того, его одежда заметно отличалась от одежды других мужчин. Джинсы, простая белая рубашка и пиджак, перекинутый через руку, со штопкой на плече и потертыми лацканами, странно смотрелись среди тысячедолларовых деловых костюмов от ведущих кутюрье. Он заметил ее блуждающий взгляд.

– Знаешь, даже не было времени переодеться.

– Ты выглядишь…

– Да, я всегда надеваю это во время небольших выступлений на вечерах, на улице. Здесь очень много удобных карманов.

– Да уж, – согласилась Элли. Полдюжины карманов с наружной стороны и, наверное, столько же с внутренней. – Не волнуйся. Ты смотришься прекрасно.

Он посмотрел вокруг.

– Может, надо было надеть галстук?

Элли стало смешно, но Чанс был серьезен.

– Нет. Я думаю, ты и так очень красивый.

Его карие глаза мягко посмотрели из-под темно-русых бровей.

– Очень красивый? Ты и вправду так думаешь, Элли?

Она взяла его под руку.

– Ну вот, ты снова напрашиваешься на комплимент!

На самом деле ей было не до смеха. Сердце Элли бешено билось, и то, что заставляло его трепетать, было так же неожиданно, как и странно. С трудом проглотив комок в горле, она спросила:

– Так где обещанная еда? Может, на Луне?

– За соседней стеной.

Они вошли в буфет и не поверили своим глазам.

– Здесь пусто! – зарыдала Элли.

– Извините, мисс. Все кончилось. Больше мы не работаем, – заявила женщина за стойкой.

– Неужели все съедено? Даже кусочка хлеба не осталось? – Элли была вне себя от ужаса. – Что же это за публика? Я-то думала, богатые имеют скромные аппетиты и хорошие манеры!

Женщина хихикнула, и Элли подумала, как наивны ее заявления. По правде говоря, этот уик-энд был первым подобным мероприятием в ее жизни. Откуда она могла знать о пристрастиях миллионеров?

– Может быть, сходим в кофейную? – спросил Чанс. – Здесь рядом. Я тоже проголодался.

– О, Чанс! Это ты! Я думал, мы никогда не увидимся, дружище!

Элли увидела высокого полного мужчину, спешащего к ним. Его угольно-черные волосы были настолько густыми, что огромная шевелюра казалась париком. Через мгновение он энергично тряс руку Чанса.

– Прекрасно! Ты дал это представление для детей! Какое благородное дело! Хорошо бы заснять его на пленку. Может, повторишь завтра, чтобы мы могли записать? – Его громовой голос был под стать внешности.

– Я не думаю…

– Разве есть какие-то затруднения?

– Вы собираетесь меня эксплуатировать?

– Эксплуатация! Ха! Ха! – мужчина рассмеялся, хотя Элли не понимала почему.

– Алисия, это Эмброуз Кеттеринг. Эмброуз, это Алисия Кэннон. Она будет выступать вместе со мной сегодня вечером.

– Только вечером. Я не постоянная партнерша Чанса, – скороговоркой вылетело у Элли. Она надеялась побыстрее отделаться от вопросов Кеттеринга. Почему-то он был ей неприятен.

Чанса передернуло, и теперь Элли поняла, как нелицеприятно звучит для него этот комментарий. Но не успела она добавить и слова, как вмешался Кеттеринг:

– Мисс Кэннон, тогда, может быть, ваше мнение наиболее объективно. Как вы находите имидж Чанса?

– Я думаю… думаю, он прекрасно выглядит. Но его талант заслуживает еще большего внимания.

– Определенно. Да, да, и я так думаю. Вы очень умная женщина, мисс Кэннон.

– Спасибо, но я…

– И я согласен, что этот имидж оптимален для сцены. – Кеттеринг сделал ударение на последнем слове. – Но ведь для телевидения нужно что-то другое? Как вы считаете?

– Нет, что вы. Он очень…

– Вы правы, вы правы, – дважды повторил Кеттеринг, кивая. – А когда вы правы, значит, вы правы. Так?

– Да, но я полагаю…

– Да, да! Это точно. Я согласен. Я имею в виду – зачем спорить с очевидными вещами, но… Телевидение – это вам не площадь Жирарделли. Не так ли, мисс Кэннон?

– Нет, но…

– Видишь, Чанс! Она согласна со мной. А я – с ней. А теперь, – он повернулся к Элли, – нам двоим надо заставить Чанса согласиться с нами.

Он взял ее под локоть и встал так, чтобы оба оказались напротив Чанса. Кеттеринг вел себя так, как будто был давним коллегой и товарищем Элли или конспиратором, получившим секретное задание переубедить упрямого фокусника.

– Посмотрите на него, Элли. Я могу звать вас просто Элли?

– М-м… – Она увидела, что Чанс стал пунцово-красным.

– Эти светлые волосы и контраст с черным. Черным… С черной кожаной одеждой. Ах да, кожей! – зарыдал Кеттеринг, будто только что сделал открытие. – Кожа смотрится перед камерой великолепно. Может, немного осветлить волосы, на пару оттенков. Увеличить контраст. Этакий пляжный юноша.

– Черная кожа? – Элли поморщилась. – Не думаю, что это подойдет, мистер Кеттеринг.

– Вы правы. Не могу не согласиться. Вы остроумная женщина, Элли. Но это лучшее эфирное время. Он будет соревноваться со зрелищными развлекательными шоу. Полицейские. Оружие. Пистолеты и ружья. Фрейдистский набор. Мы должны составить достойную конкуренцию. Нам нужно привлечь женскую аудиторию.

– А почему не тех зрителей, которым просто нравится магия? – недоумевала Элли.

– Остроумно! Весьма остроумно! Мне нравится. Но! Расширьте рамки мышления, и мы продолжим! Давайте вдумаемся, Элли. Будьте открыты. Итак, черная кожа, может быть, несколько металлических молний.

– Рамки мышления? Но я не часть его…

– О-о, мой друг Хельмут! – вдруг воскликнул Кеттеринг, увидев неподалеку Уилсона.

Уилсон странно поморщился.

– Но, мистер Кеттеринг… – начала было Элли.

– Забудь о нем. – Чанс выглядел усталым.

– Но он же… Это не… Я хочу сказать, ты же можешь заставить исчезнуть целого слона, а этот…

– О, как интересно! – взвизгнула Селин, внезапно появившаяся около Чанса. – Слона?

– Да, но, – Чанс смутился, – это не входит в программу ленча.

– Но вы же заготовили что-то на сегодня?

– Да, я понимаю, что вы уже дали выступление в детском приюте, – добавил Уилсон. – Но теперь, когда угощение съедено, а обслуживающий персонал занят, почему бы вам не порадовать нас своим искусством?

Чанс вопросительно заглянул Элли в глаза.

– Насчет ленча не беспокойся, – сказала она, – у меня пропал аппетит. – Она наклонилась к уху Чанса: – Иди и докажи этому Кеттерингу, что ты слишком хорош для дешевых трюков с одеванием в кожу, словно… словно один из дружков Вики.

Он посмотрел на нее с удивлением. Лишь минуту назад Элли пыталась доказать Кеттерингу, что связалась со второсортным искусством магии лишь временно.

– Хорошо. – Это было нетрудно. Чанс любил выступать больше всего на свете. Он никогда не говорил «нет», когда дело касалось любимого ремесла.

– Буду счастлив порадовать ваших гостей. – Он улыбнулся Уилсону.

Элли подумала, что со стороны Селин не было необходимости выражать благодарность Чансу поцелуем в щеку, однако миллионерша решила не упускать случая.

– Какое великолепное кольцо, мадам. – Чанс впился глазами в руку жены Уилсона. – Можно, я воспользуюсь им для небольшого эксперимента?

«Неужели нельзя найти для фокусов что-нибудь менее дорогостоящее?» – засомневалась Элли, но Селин не раздумывая сняла кольцо с пальца и протянула Чансу.

Вокруг тут же собралась толпа зевак. Чанс был очарователен – добрый открытый взгляд, дружелюбная улыбка, грациозные движения. Его шарм завораживал публику, заставляя хохотать над остроумными комментариями, восхищаться необыкновенной ловкостью движений и мальчишеским задором. Он объявил, что кольцо Селин сейчас исчезнет прямо в воздухе, чем вызвал заметное беспокойство мистера Уилсона.

Чанс спросил, может ли кто-нибудь одолжить на время свой шарф или носовой платок, чтобы заставить исчезнуть кольцо. Вскоре драгоценности стали исчезать и появляться в совершенно неожиданных местах. Шелковый шейный платок Эмброуза Кеттеринга появился в кармане у дородной пожилой женщины, приведя ее в крайнее смущение и вызвав смех толпы. Исчезали разные другие вещи, в том числе золотой портсигар Уилсона и собственные часы Чанса. Эффект усиливался еще и тем, как бесподобно он разыгрывал удивление, когда некий предмет появлялся там, где он его якобы не ждал.

Отыскав подходящий платок, Чанс попросил Элли снять с волос ленту и положил ее на небольшой поднос, оставленный на столе официантом, а поверх нее – кольцо. Все это было накрыто большим платком. После двух неудачных попыток заставить кольцо исчезнуть Чанс, скорчив недовольную гримасу, объяснил публике, что перепутал магическое слово. После третьей попытки кольцо продолжало оставаться на ленте, но теперь – силой магического заклинания – ленточка оказалась продетой через него, хотя все убедились, что Чанс не дотрагивался ни до одного из предметов.

– Не люблю расстраивать своих зрителей, – печально сказал Чанс. – Может, кто-то из вас поможет мне заставить исчезнуть это кольцо?

Никто не отозвался, и он заявил, что первым делом попробует снять кольцо с ленты. Чанс пригласил на помощь Элли. Она взялась за один конец ленты, он – за другой. Кольцо после нескольких попыток совершенно непонятным образом оказалось лежащим на прежнем месте.

Наконец он сделал так, что оно исчезло. Хельмут Уилсон грозно потребовал вернуть драгоценность, и это вызвало новый приступ смеха публики.

– А разве я обещал вернуть его? – с беззаботным видом произнес Чанс.

– Оно было застраховано, дорогой? – забеспокоилась Селин среди всеобщего хохота.

– Возвращать драгоценности немного труднее, чем прятать, – объяснил Чанс. – Я не слишком опытен в этом деле.

Уилсон прекрасно исполнял роль очень серьезного человека, переживающего за пропажу драгоценной вещи, – Элли наблюдала, как натурально он морщился, когда Чанс вместо кольца доставал то яйцо, то чулок, то подвязку.

– Ничего не поделаешь, – невесело заключил он, передавая «находки» своей помощнице. – Кстати, официант, не найдется ли у вас чего-нибудь, чтобы я мог промочить горло?

– Да, конечно, сэр.

Официант протянул бокал на длинной ножке, наполненный белым вином. Чанс сделал несколько глотков и затем закрыл бокал носовым платком. После нескольких загадочных жестов он передал бокал миссис Уилсон. Кольцо оказалось внутри ножки. Пришлось разбить бокал, чтобы извлечь его оттуда.

– Ох, извините, что так получилось, – сказал Чанс, будто сам удивлялся фокусу.

Из увеличившейся толпы послышались просьбы показать что-нибудь еще.

– Так, пора мне брать с вас деньги за выступление. – Чанс посмотрел на Элли. – Ну, кто готов выложить один доллар за следующий номер?

Улыбаясь, Элли протянула ему бумажку. Чанс сложил ее в несколько раз, потом еще, пока наконец она не превратилась в маленький толстый квадратик. Потом он развернул ее, и все увидели перед собой сто долларов.

– О! – удивленно воскликнула Элли. – Разреши, я дам тебе еще немного денег!

Однако в этот момент Эмброуз Кеттеринг уже протягивал Чансу сотню, поручив превратить ее в тысячу долларов. Но после повторения тех же операций перед глазами публики появился лишь один доллар.

– Ну и ну! – Чанс изобразил крайнее замешательство. – Извините, но и такое случается.

Когда импровизированный спектакль подошел к концу, он вернул владельцам их деньги: Элли, несмотря на ее протесты, – доллар, а недовольному Кеттерингу – его сто. Уилсон был в восторге от увиденного и предложил Чансу и Элли присоединиться к нему и проследовать в святая святых отеля – покои хозяина.

Номер Уилсона был столь же несуразен, огромен и безвкусен, как и весь отель. К разочарованию Элли, на столе не было никакой еды, только напитки. У нее снова засосало под ложечкой. Дети Уилсонов находились тут же, хотя слово «дети» вряд ли подходило к этим подросткам. У Хельмута и Селин не было общих детей, а лишь дети от предыдущих браков. Четверо молодых людей – три девочки и парень – были скорее всего школьниками или студентами. Одного взгляда на юношу было достаточно, чтобы понять, что он употребляет наркотики. Девушки и вовсе казались слабоумными. «При таком сказочном богатстве, – подумала Элли, – дети часто вырастают безвольными и подверженными порокам».

– Да, это тяжелая работа, – отвечал Чанс на вопрос миссис Уилсон, когда Элли, попросив что-нибудь перекусить, присоединилась к их разговору. – Я насчитал бы не больше сотни парней, которые сделали магию своей основной профессией. Я – один из счастливчиков.

– Это дорогой бизнес, не правда ли? – поинтересовался Уилсон. – Я имею в виду выступления иллюзиониста.

– Очень. – Чанс смутился. – И на решение финансовых вопросов уходит масса времени. Правда, наши шоу не требуют дорогих костюмов, что позволяет сэкономить немного денег. – Он глотнул из бокала. – Приходится заказывать специальное оборудование, снимать помещения для репетиций, арендовать автобусы и грузовые платформы, покупать авиабилеты, вести переговоры. Потом, есть разные дизайнеры и техники, инженеры по оборудованию, по монтажу, дрессировщики животных, менеджеры компаний и прочее. – Чанс грустно улыбнулся. – Короче, нелегка дорога от площади Жирарделли.

– Кто вас финансирует, если не секрет? – спросил Уилсон.

– Мои шоу обычно дают неплохие сборы, – сказал Чанс неопределенно и поспешил сменить тему разговора.

Среди немногих особо приближенных к Уилсону гостей Элли вдруг заметила араба, с которым столкнулась накануне вечером. Сопровождаемый теми же женщинами с закрытыми лицами, он решил присоединиться к компании Уилсонов. Селин заметила араба, сказала ему несколько слов по-французски и повернулась к Чансу и Элли.

– Это шейх Несиб-аль-Дейлан, – представила она. – Он говорит, что рад видеть вас.

– Привет. – Чанс поспешил отвести глаза от колючего взгляда шейха.

– Привет, – сказала Элли, заметив, с какой хищностью его глаза ощупывают ее фигуру. – Мы, кажется, встречались прошлым вечером.

Реакции не последовало. Шейх лишь повернулся к Чансу:

– Поскольку эта женщина не так послушна, как мои жены, предлагаю за нее трех верблюдов.

– Ваши жены?

Шейх сделал жест, указывая на две темные, молчаливые, безропотные фигуры, спрятавшиеся за его спиной. Элли откашлялась, собравшись высказать Несибу-аль-Дейлану все, что она о нем думает, но Чанс опередил ее.