Текст книги "Тайные желания джентльмена"
Автор книги: Лаура Ли Гурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
Некоторые дают им белый хлеб, некоторые кормят черным, тогда как некоторые другие угощают их кексом с изюмом и выгоняют из города.
Лев и Единорог
Открытие кондитерской «Мартингейл» состоялось прохладным и дождливым апрельским утром, однако сырая погода не помешала людям прийти в Мейфэр посмотреть на новую булочную. Эмма и Пруденс проделали отличную работу, возбудив интерес к ней у многих леди этого района, потому что повара и слуги начали выстраиваться в очередь перед входной дверью за два часа до назначенного времени открытия. Работавшие с трех часов Мария и ее служанки видели, как женщины начали собираться на Пиккадилли задолго до шести часов утра. Когда за несколько минут до семи мисс Фостер и мисс Симмс, ее младшие продавщицы, раздвинули шторы, очередь уже растянулась на полквартала.
Мария улыбнулась, взглянув на длинную очередь сквозь щелочку между оконными шторами своей гостиной. Ее охватило столь сильное нервное возбуждение, что стало трудно дышать. Наконец-то наступил момент, ради которого она трудилась не покладая рук. Она пошла наверх, в спальню, переоделась в чистые блузку и юбку, надела свежий фартук, пригладила волосы и спустилась в магазин.
В течение последнего получаса служанки приносили из кухни корзинки, полные хлебобулочных изделий, и подносы с пирожными, а младшие продавщицы размещали их на витринах. Мария осмотрела выставленные изделия. И хотя она вносила кое-какие поправки – то положит свежий цветок камелии, то бросит несколько лепестков роз, – она была очень довольна тем, что видела. Все было именно так, как она это себе представляла месяц тому назад.
Она последний раз огляделась вокруг, чтобы убедиться, что все в порядке, потом отперла денежный ящик кассового аппарата и кивнула своим помощницам. Мисс Фостер и мисс Симмс стали одну за другой открывать шторы, а Мария тем временем наблюдала за выражением лиц людей, которые увидели ее товары. Заметив, что головы кивают с одобрением, она расслабилась и с облегчением вздохнула.
Игнорируя нетерпеливый стук в окна, она дождалась, когда стрелки больших французских часов за ее спиной показали точно половину восьмого, она подозвала к себе за конторку мисс Фостер и жестом приказала мисс Симмс отпереть дверь.
С этого момента началось настоящее столпотворение.
К десяти часам в магазине «Мартингейл» не осталось хлеба. К полудню там не было ни крошки пирожных, а к четырем часам все подносы в магазине были пусты.
Мария написала на большом куске картона: «Сегодняшний товар распродан. Принимаем заказы на завтра» – и повесила это объявление в ближайшем от двери окне. В течение последующих двух часов они выслушивали ворчание и жалобы, принимая заказы на завтра, рассыпались в извинениях за отсутствие в наличии товаров и торжественно обещали лучше планировать свою работу в дальнейшем. К тому времени как часы пробили шесть, толпа поредела и столпотворение мало-помалу прекратилось. Все три женщины были этому рады, потому что изнемогали от усталости.
Когда Мария запирала на ночь денежный ящик кассового аппарата, голос, раздавшийся у двери, подсказал ей, что рабочий день еще не закончен.
– Я хотел бы купить песочные пирожные.
Подняв глаза, она увидела улыбавшегося ей Лоренса, который стоял на пороге и, распластав ладонь на дверном стекле, не давал мисс Симмс закрыть дверь.
При виде его Мария испытала прилив теплых дружеских чувств и улыбнулась ему в ответ.
– Я с удовольствием дала бы тебе песочные пирожные, но, боюсь, у нас ни одного не осталось. – Она указала рукой на объявление в окне. – У нас вообще никаких пирожных не осталось.
– Никаких пирожных? Какой ужас! В таком случае можно ли заказать их на завтра?
Она повернулась к мисс Симмс, которая ждала у двери с ключами в руке.
– Все в порядке, мисс Симмс. Я сама приму заказ у этого джентльмена и запру дверь. Вы и мисс Фостер, должно быть, с ног падаете от усталости. Можете идти домой.
Взглянув на нее с благодарностью, мисс Симмс отдала ей ключи:
– Спасибо, мадам.
– Завтра увидимся с вами обеими в семь часов утра, – сказала Мария и добавила, с одобрением кивнув мисс Фостер: – Отлично поработали.
Ее младшие продавщицы спустились на кухню и, захватив накидки и зонтики, ушли через служебный вход, а Мария переключила внимание на своего последнего покупателя.
– Тебе действительно нужны песочные пирожные или ты меня просто разыгрываешь?
– Конечно, нужны. – Лоренс пересек комнату и остановился возле прилавка. – Целая дюжина.
– Дюжина? – Она взяла бумагу и графитовый карандаш. – Не многовато ли для одного человека? Не возьмешь ли половину шоколадных, чтобы и у Филиппа были пирожные к чаю?
– К черту Филиппа! – заявил он, рассмешив ее. – Если захочет пирожных, то пусть сам сходит за ними.
– Он не пойдет, – сказала она, записывая заказ. – Сомневаюсь, что он вообще появится здесь. Ведь джентльмен не покупает сам свою еду. Он посылает повара.
– Значит, он тем более дурак, – заявил Лоренс, наклонившись к ней и поставив локти на прилавок. – Разве можно не зайти сюда, если булочница такая хорошенькая, как ты?
Это был комплимент, характерный для Лоренса, какими он частенько одаривал ее и от которых у нее кружилась голова в то лето, когда им было по восемнадцать лет. Но сейчас от его слов ей стало не по себе. Они теперь стали взрослыми, и то глупое увлечение давно осталось в прошлом.
– Ты мне льстишь, – пробормотала она, поглядывая на дверь. – Не забыл, что мы оба обещали твоему брату держаться подальше друг от друга?
– Это было так давно, – сказал он и наклонился еще ближе. – Мы теперь стали значительно старше.
– И мудрее, – сказала она и отодвинулась от него. – К какому времени приготовить пирожные?
– Ко времени чая, наверное.
– В таком случае их доставят твоему шеф-повару завтра до половины пятого.
– Отлично. Но это не единственная причина моего прихода к тебе.
– Вот как?
– Есть еще и скрытый мотив. – Его взгляд переместился на ее губы, и она встревожилась. Бросив настороженный взгляд в окно и заметив в сумерках какие-то тени, она вспомнила слова Филиппа, сказанные им несколько дней тому назад.
«Это респектабельный район».
Хотя ей совсем не хотелось в чем-либо соглашаться с Филиппом, он, возможно, был прав, когда говорил о том, что надо поберечь репутацию. Пусть даже ей не нужны дуэньи, как благородным леди, но и прослыть распущенной женщиной тоже недопустимо. Это дало бы Филиппу искомый повод применить к ней пункт о моральной устойчивости, существующей в ее договоре об аренде, и выселить ее.
– Лоренс… – начала было она, но он прервал ее.
– Видишь ли, я попал в неприятное положение, Мария, – признался он, – и мне нужна твоя помощь.
Это ее не удивило, с Лоренсом такое частенько случалось.
– Что за неприятное положение?
– Не то чтобы я в беде, но положение неприятное. Конечно, во всем виноват я сам. Видишь ли, я хотел чем-то заняться, получить какую-то должность.
– Должность? – удивилась она. – Но джентльмен не…
– Не занимается работой для ежедневного существования, – закончил он начатую фразу. – Да, я знаю это. Но я отчаянно хочу избежать праздности. – Он усмехнулся. – Я понимаю, что мне положено лишь играть в азартные игры, посещать свой клуб и ходить на балы и светские вечеринки. Так делают мои друзья, и я некогда тоже наслаждался таким времяпрепровождением. Но больше это меня не интересует. Мне все больше и больше хочется остепениться и стать ответственным человеком. Поэтому я и нуждаюсь в твоей помощи.
– Я тебя не понимаю.
– Я умолял Филиппа дать мне какую-нибудь должность в «Хоторн шиппинг», но ему не хотелось этого делать. Ты ведь знаешь, что он любит все держать в своих руках.
О да. Это она помнила.
– Однако он наконец смягчился и дал мне занятие. Наша семья спонсирует десятки мероприятий по сбору денег на благотворительные нужды, и Филипп передал мне управление всей этой деятельностью.
Она кивнула. Следовало признать, что Филипп поступил очень умно, поручив Лоренсу то, что как нельзя лучше соответствует его темпераменту. Пустив в ход свое обаяние, он мог убеждать людей раскрывать свои кошельки.
– К сожалению, это не место в компании, – продолжал он, – но для начала и это неплохо. Мое первое задание – организация майского бала, средства от которого пойдут на лондонские сиротские приюты. Я думал, что бал – это пустяк, но оказалось, что организовать бал совсем не просто, так как приходится учитывать массу всяких мелочей. Мне пришлось нанять музыкантов, заказать цветы, разослать сотни приглашений. Я и не подозревал, что брат знает такое количество людей! Слава Богу, что он уже успел раздобыть помещение для бала до начала светского сезона, сейчас нам ни за что не удалось бы его найти. Дом на Парк-лейн, конечно, исключается.
Его слова напомнили ей о разговоре с Пруденс.
– Да, я слышала, что Филипп модернизирует Кейн-Хаус.
– Так оно и есть, и в данный момент там царит настоящий хаос, поэтому он решил для проведения бала использовать дом своего друга, лорда Эвермора.
– Эвермора? – удивилась Мария. – Ты имеешь в виду того, который пишет пьесы?
– Его самого. Граф в настоящее время в Италии, так что Филипп договорился с ним заранее.
– Но этот человек пользуется дурной славой. Я не читаю светской хроники, но даже мне известно, что у Эвермора ужасная репутация. И твой брат с ним дружит? – Она рассмеялась. – Я этому не верю, Лоренс. Ты, наверное, меня разыгрываешь.
– Вовсе нет. Они были друзьями долгие годы.
– Как это странно. Я думала, что Филипп более разборчив и сторонится людей с подмоченной репутацией.
– В том-то все и дело. Филипп обожает людей, пользующихся дурной славой, потому что сам такой правильный и честный. Его печально известные друзья позволяют ему поиграть с темной стороной жизни, фактически не делая ничего аморального. Но я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать друзей Филиппа. Я пришел поговорить о бале. Мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь?
– Да. Мне нужно составить меню для ужина.
Мария в смятении взглянула на него:
– Но зачем тебе для этого я? Ты побывал на тысяче балов за свою жизнь, Лоренс. Ты знаешь, что там подают на ужин. И шеф-повар Филиппа наверняка…
– Нет, ты не так меня поняла. Конечно, основная ответственность ложится на плечи Бушара, но у него, бедняги, хватает забот с блюдами из мяса и дичи. Учитывая, что ожидается четыре сотни гостей, нам придется другие блюда заказывать на стороне, поэтому я хочу, чтобы ты на договорной основе взяла на себя поставку хлеба и пирожных.
– Я?
– И я не собираюсь останавливаться на этом. Я хочу, чтобы ты стала официальным кондитером для всех наших благотворительных мероприятий.
– Всех? – Она судорожно глотнула воздух, не смея поверить этому. Семейство Хоторн осуществляло благотворительность в широких масштабах и всегда было очень могущественным и влиятельным. Приглашения на их благотворительные мероприятия всегда пользовались большим спросом во время светского сезона. Всем известно, что время от времени на этих мероприятиях присутствовал принц Уэльский, а он был общепризнанным знатоком хорошей кухни. Вот бы приготовить десерт, который может отведать сам принц Уэльский! У Марии аж глаза разгорелись.
– Ну как? – прервал ее мысли Лоренс. – Возьмешься?
Звук его голоса вернул ее с небес на землю.
– Не могу, – со стоном сказала она. – Не могу, потому что Филипп никогда этого не позволит.
– Филипп не будет возражать.
«Если ты подойдешь близко к Лоренсу, я тут же брошусь на тебя словно сокол на полевую мышь».
Она вспомнила эти слова и непримиримость на лице Филиппа, когда он их произносил.
– Он будет возражать, еще как будет, уж поверь мне.
– Он даже не узнает, что я тебя нанял. По крайней мере если узнает, то не сразу. В конце недели он уезжает на наши верфи в Плимут, а вернется только за несколько дней до майского бала.
– Э-э нет, – покачала она головой, твердо решив отказаться. – Я не намерена лгать твоему брату.
– Это не ложь.
– Он всегда узнает правду, – продолжала она, не обращая внимания на слова Лоренса, – и всегда за это приходится жестоко расплачиваться. Или ты не помнишь ту увеселительную поездку в Шотландию, которую мы с тобой задумали двенадцать лет тому назад?
– Это давным-давно забытая история.
– Только не для Филиппа. Он заставил меня вновь дать обещание держаться от тебя подальше. Ты это знал?
– Правда? – изумился Лоренс. – Это еще зачем?
– Разве не понятно? Он боится, как бы не повторилась прежняя история.
– По прошествии такого времени? Что за дурацкая мысль? К тому же я даже не смею надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня за то, что я поступил как последний мерзавец. – Он чуть помедлил, как будто ожидая, что она станет протестовать, но поняв, что она не собирается этого делать, смущенно откашлялся и сказал: – Ну что ж, его страхи являются необоснованными. И мы имеем шанс доказать ему это.
– Он выселит меня за нарушение обещания.
– Он этого не сделает, Мария, послушай меня, – торопливо сказал он, не дав ей возразить. – К тому времени, как Филипп вернется из Плимута, будет поздно искать другого кондитера для обслуживания майского бала.
– А после бала?
– К тому времени он поймет, что ему не о чем беспокоиться и что мы с тобой не собираемся бежать, чтобы сочетаться браком.
– Он все равно не позволит мне продолжать быть кондитером для ваших благотворительных мероприятий.
– Разрешит, куда он денется. – У тебя будет сногсшибательный успех, все будут в восторге от твоих великолепных кондитерских изделий. Не отплатит же он тебе за это увольнением? Но чтобы тебе было спокойнее, я составлю контракт и подпишу его.
– Какой от этого толк? Филипп сможет аннулировать его.
– Он этого не сделает. Я дам тебе слово, а Филипп никогда не заставит меня нарушить слово. Он сторонник того, чтобы поступали правильно.
Но что такое «правильный поступок» – вопрос спорный. Ей казалось, что заставить брата расторгнуть помолвку и бросить женщину, которую тот любит, не является правильным поступком, однако Филипп без малейшего сожаления сделал это.
И все же разве можно было отказаться от предложения Лоренса? Стать кондитером для одного из самых знатных семейств высшего света – такой шанс выпадает раз в жизни, это мечта любого кондитера. При одной мысли об этом у нее кружилась голова.
Мария сделала глубокий вдох, чтобы успокоить охватившее ее возбуждение и подумать. Пусть даже это будет мечтой каждого кондитера, но дело ведь может обернуться полным провалом. Чтобы выполнять такую работу, требуется тщательное планирование. Ей пришлось бы нанять по крайней мере двух опытных кондитеров, которые работали бы под ее началом. Она надеялась расширить производство не раньше чем через год. Но эти кондитеры будут нужны не только для выполнения работы, предоставляемой Лоренсом, но и для того, чтобы справиться с потоком заказов, которые, несомненно, потом хлынут от других клиентов.
– Я только что начала свой бизнес, – сказала она, желая напомнить об этом не столько стоявшему напротив нее мужчине, сколько самой себе. – Ты уверен, что хочешь поручить мне обслуживание всех ваших благотворительных мероприятий?
– Ты шутишь? Нет человека, которому бы я доверял больше, чем тебе. Я понимаю, что ты только что открылась, и, если ты думаешь, что не готова взять на себя эту работу, я тоже пойму, но…
– Я с удовольствием возьмусь за эту работу, – поспешила сказать она, чтобы не передумать.
Он с облегчением улыбнулся:
– Ты молодчина, Мария.
У Лоренса это было высочайшей похвалой, и Мария улыбнулась ему в ответ:
– Я польщена, что ты попросил меня.
– А насчет Филиппа не беспокойся. Когда он об этом узнает, я буду рядом и постараюсь, чтобы он больше не запугивал тебя. Я возьму на себя всю ответственность. – Улыбка сползла с его лица. – Обещаю, что я не покину тебя в беде. Не то что в прошлый раз.
В его глазах появился огонек, который она видела в их синих глубинах много лет назад. Было странно видеть, что он глядит на нее таким же образом сейчас, и у Марии вдруг возникло желание передумать.
– Ну как? Решено? – спросил он.
И она кивнула, надеясь, что не совершает большую ошибку.
– А теперь мне пора, – сказал он, направляясь к двери. – Я встречаюсь с приятелями в клубе. Я у них четвертый в висте, и они снимут с меня голову, если я не появлюсь вовремя.
– Постой! – закричала она и побежала за ним следом. – Мы должны встретиться и обсудить подробности. Какие планируются мероприятия, даты их проведения и тому подобные вещи.
Он остановился, уже взявшись за ручку двери, и повернулся к ней:
– Я скажу своему секретарю, чтобы он напечатал для тебя памятку со всей необходимой тебе информацией.
– Это было бы великолепно. А после того как я приму решение относительно конкретного меню кондитерских изделий для майского бала, ты должен утвердить мой выбор. Ох, чуть не забыла: еще мне надо знать общее число приглашенных гостей.
– Полагаю, их будет около четырех сотен, хотя точное число назвать невозможно, пока не получим ответы на все приглашения. Это займет примерно две недели. Где мы встретимся? У тебя есть контора?
– Есть. – Она жестом указала на комнату по другую сторону прилавка. – Однако здесь наш разговор будут то и дело перебивать либо кто-нибудь из младших продавщиц, либо поставщик, ожидающий заказа, или еще кто-нибудь. И все же, наверное, это самое лучшее место. Почему бы нам не встретиться в понедельник? По понедельникам магазин закрыт.
– Правильно ли будет встречаться здесь в тот день, когда магазин закрыт? Я спрашиваю только потому, что Филипп напомнил мне – и совершенно справедливо, – что нам следует подумать о твоей репутации.
Хотя ей очень не хотелось признавать правоту Филиппа в чем бы то ни было, она понимала, что нужно хоть немного позаботиться о собственной респектабельности. Ведь если кто-нибудь увидит, как Лоренс входит сюда или выходит отсюда в тот день, когда магазин закрыт, это может быть неправильно истолковано.
– Полагаю, что о том, чтобы зайти к тебе, вообще не может быть и речи, хотя мы соседи, – сказала она со вздохом. – Какие глупые эти правила.
– Да уж, – согласился он. – Мы могли бы встретиться в моей конторе, – не очень уверенно предложил он.
– У тебя есть контора?
– Филипп выделил мне несколько комнат в «Хоторн шиппинг». Это на Суррей-стрит, рядом с мостом Ватерлоо.
– Я знаю, где это находится. Твоя контора отлично подойдет для этой цели. – Немного помедлив, она добавила: – Если предполагается, что ответы на все приглашения будут получены в течение двух недель, то мы могли бы встретиться в понедельник, пятнадцатого. Ровно через две недели. В два часа тебя устроит?
– Вполне устроит. К тому времени мой секретарь подготовит для тебя всю информацию о других мероприятиях. Договорились?
Она кивнула, и Лоренс ушел. Заперев за ним дверь, она перевернула вывеску на фрамуге, чтобы все знали, что магазин «Мартингейл» закрыт. Она увидела удалявшегося по тротуару Лоренса, но ей не верилось, что он только что возложил на нее ответственность за меню кондитерских изделий для некоторых важнейших мероприятий светского сезона. Ее пирожные попробует каждый, кто имеет вес в лондонском высшем обществе. Они могут осыпать ее похвалами, но могут и обречь ее на провал.
Радостное возбуждение вдруг уступило место панике.
Она только что согласилась приготовить десерты для сотен представителей аристократии и нетитулованного дворянства, привычных к самой изысканной кухне. Что она наделала? Она еще не успела набрать персонал, у нее нет даже ни одного помощника кондитера, в бизнесе она пробыла всего один день, однако взялась приготовить достаточно кондитерских изделий на четыреста человек, а времени на всю подготовку осталось менее месяца. Видимо, она сошла с ума.
И как отреагирует Филипп, когда узнает о том, что натворил его брат? Несмотря на все уверения Лоренса, она была совсем не убеждена в том, что Филипп «поступит правильно». Тем более что «поступить правильно» в данном случае означает позволить ей работать бок о бок с его братом. Какие бы объяснения ни давал Лоренс, Филипп будет подозревать самое худшее.
Сделав глубокий вдох, Мария постаралась выбросить из головы мысль о том, что может подумать Филипп. В его глазах она давным-давно не заслуживает хорошего мнения.
Лоренс дал ей шанс, который ей всегда хотелось получить, – возможность доказать, на что она способна. Сложив пальцы крестиком, она посмотрела на небо и прочла короткую молитву о том, чтобы Филипп не выгнал ее в шею, прежде чем она воспользуется этим шансом.
Ему следовало бы уже выгнать ее в шею. Филипп застыл, стоя одной ногой на тротуаре перед домом, а другую еще не опустив с лесенки экипажа и глядя, как его брат выходит из магазина Марии.
Пропади все пропадом, разве всего три дня назад он не вытянул из нее обещание, что она будет избегать Лоренса, чего бы это ни стоило? Он страшно разозлился, хотя было совершенно очевидно, что это его брат приходил к ней, а не наоборот. Каким таким магическим свойством она обладала, что даже по истечении двенадцати лет Лоренс все еще не мог перед ней устоять?
Филипп задумался над этим вопросом, наблюдая, как брат остановился на углу. Видимо, Лоренс был чем-то очень озабочен, потому что, поглядев в обе стороны Халф-Мун-стрит, чтобы выбрать момент и перейти улицу, он даже не заметил Филиппа, стоявшего перед их входной дверью, и наконец пересек улицу в направлении площади Пиккадилли.
Филипп снова взглянул на магазин «Мартингейл». Стемнело, и при свете ламп, которые зажглись в помещении, он увидел Марию, переходившую от окна к окну, задергивающую шторы. Она приподнималась на цыпочки, вытягивала над головой руки, и ему вспомнилось, как он видел ее в такой же позе несколько вечеров тому назад.
Он сразу же почувствовал, как его снова охватывает желание, которое в прошлый раз ему удалось погасить только с помощью холодной ванны и ценой нескольких бессонных часов и которое грозило разгореться вновь от одного взгляда на нее сквозь окно.
Не размышляя, он направился к входной двери ее магазина, потом остановился, поняв, к своей великой досаде, что у него имеется ответ на его вопрос.
Мария Мартингейл была словно направлением на север для стрелки компаса и обладала, подобно магниту, силой притяжения, против которой не мог устоять ни один мужчина. Даже на него это действовало. Филипп гордился своей способностью самоконтроля, однако и он ощущал большое искушение пойти к ней. Неудивительно, что Лоренс – такой добродушный, так легко поддающийся влиянию – не мог держаться подальше от нее. Хотя он не понимал, почему в свои двадцать девять лет она все еще не замужем, он подозревал, что она получала немало предложений. Он не хотел, чтобы Лоренс стал ее следующей жертвой.
Выругавшись себе под нос, Филипп повернулся на каблуках и снова направился к своей двери. Да, ему следует выгнать ее, пока история не повторилась и Лоренс не совершил непоправимую ошибку – ошибку, которую при сложившихся обстоятельствах было бы невозможно предотвратить. Если только…
Потрясенный неожиданно пришедшей в голову мыслью, Филипп опять остановился и вдруг сообразил, что, должно быть, выглядит настоящим болваном, демонстрируя таким образом свою нерешительность. Он твердо направился к собственной двери, обдумывая последствия реализации этой мысли. С отсутствующим видом кивнув лакею, открывшему перед ним входную дверь, он подумал, что все это вполне осуществимо. Ничего коварного, ничего бесчестного, так что Лоренс впоследствии не сможет винить во всем его. А самое главное, это позволит оторвать его брата от Марии – хотя бы временно.
Отдав шляпу, перчатки и трость дворецкому, он поднялся в кабинет, готовясь претворить в жизнь свою идею.
* * *
– Я не ослышался? Что ты намерен сделать?
Лоренс, собиравшийся отрезать кусок бифштекса, замер с ножом и вилкой в руках и уставился на брата, сидевшего напротив в ресторане Уиллиса.
– Я отправляю тебя в Плимут, – повторил Филипп, отхлебывая глоток бордо из своего бокала.
Лоренс от неожиданности со звоном уронил нож и вилку на тарелку.
– Но почему?
– Полковник Даттон выразил желание посмотреть наши верфи, прежде чем заказывать у нас суда для своей трансатлантической линии.
– Я знаю это, но я думал, что ты сам будешь сопровождать его в Плимут.
– Я не могу. У меня возникли другие неотложные дела, связанные с бизнесом, которые требуют моего присутствия здесь. Я хочу, чтобы ты сопровождал полковника Даттона в этой поездке вместо меня.
Лоренс радостно рассмеялся, словно маленький мальчишка:
– Просто не верится, что ты разрешаешь мне сделать это.
– Ты сам просил дать тебе ответственный пост в компании, – сказал он, надеясь, что младший брат не заметит более глубокой мотивации его отправления из Лондона. – К тому же, если ты намерен остепениться и стать партнером в бизнесе, тебе надо с чего-то начинать. На днях я понял, что ты был абсолютно прав, когда просил возложить на тебя какие-то серьезные обязанности.
– Да, но ты сказал, что поручишь мне нашу благотворительную деятельность.
– Правильно. Но ты вполне способен справиться и с тем и с другим.
– Только если они не противоречат друг другу. А как насчет майского бала? Ты не забыл, что возложил на меня ответственность за его проведение? Как я смогу готовить это мероприятие, если поеду в Плимут?
– Майский бал я возьму на себя. И, насколько я помню, не планируется никаких других благотворительных мероприятий, спонсируемых нами, которые не могли бы подождать твоего возвращения. К тому же апрель в сельской местности бывает великолепен. Это отличная возможность познакомить семейство Даттонов с красотами нашей английской природы. Я не сомневаюсь, что они будут в восторге.
– Семейство Даттонов? – еще более радостным тоном переспросил Лоренс. – Ты хочешь сказать, что жена и дочь полковника тоже поедут на север?
– Если только полковник не привез с собой из Нью-Йорка других членов семьи, то я имею в виду его жену и дочь, – сказал Филипп и отхлебнул вина. – Было бы, возможно, неплохо показать им также наше поместье в Беркшире. Как-никак Роуз-Парк будет со временем твоим.
– Да, когда я женюсь. – Лоренс вдруг с подозрением взглянул на брата. – Уж не заделался ли ты свахой, Филипп? Подталкиваешь меня к Синтии?
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ну еще бы, конечно, не имеешь, – рассмеялся Лоренс. Его веселое настроение вернулось так же быстро, как и исчезло. – Почему же у меня по всей спине отпечатки твоих подталкивающих меня рук?
Филипп не ответил, решив, что лучше будет пока остановиться на этом.
