Текст книги "Тайная вина"

Автор книги: Лаура Леоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Вербена заперлась в кабинете, чтобы ответить наконец на корреспонденцию, накопившуюся за последний месяц. Ли добавила воды в свой матрас, позвонила кровельщикам, слесарю-сантехнику, в контору по обслуживанию дымоходов, чтобы вызвать трубочиста, и в контору, занимавшуюся покраской домов. Со всеми ей удалось договориться. Затем, чтобы не ударить лицом в грязь перед известным ученым, которого ждали к обеду, она приняла душ и надела эффектное платье из хлопка весьма необычной расцветки: фиолетовое с оттенком индиго.

При виде ее Адам даже присвистнул и со значением выгнул брови.

– Сногсшибательно, мисс Маккаргер! И все это для дорогого гостя?

На нем самом были выцветшие джинсы, серая майка и разношенные туфли.

– Конечно. А ваш наряд тоже приурочен к приезду профессора?

Он усмехнулся:

– Нет! Никакой намеренности с моей стороны. Я вообще ни для кого не наряжаюсь. Впрочем, если бы эту прическу вы соорудили ради меня, то я отступил бы от правил. – Он наклонился вперед и добавил: – Конечно, если бы ко мне на ленч должны были прибыть Кэтлин Тернер или Софи Лорен, я бы тоже постарался ослепить их.

– А-а… Но поскольку мы ждем в гости лишь профессора, то вам незачем тратить время на переодевание. В таком случае принимайтесь за дело.

Ли вручила ему кастрюлю. Адам подозрительно осмотрел ее со всех сторон, затем с зажегшимся в глазах интересом спросил:

– А может быть, вы умеете готовить? В отличие от тети?

– Я сделаю салат. – Она сознательно не стала отвечать на его вопрос, поскольку не возражала, чтобы он пока продолжал заниматься стряпней.

Адам обреченно вздохнул и наполнил кастрюлю водой.

– Как вам сегодня спалось? – спросил он.

Ли удивленно подняла брови.

– Вы уже спрашивали меня об этом.

– Не может быть!

– Сегодня утром.

Адам на мгновение замер, затем в его памяти стали постепенно вырисовываться недавние события.

– Да-да, припоминаю! Что-то насчет матраса… Вы застряли в постели. – Он неожиданно усмехнулся. – Вы были неподражаемы в своей крошечной сорочке.

– Вовсе она не крошечная. И очень скромная, – убежденно заявила Ли, вспомнив тем не менее, что его взгляд словно прожигал тонкую ткань насквозь.

В глазах Адама загорелся лукавый огонек.

– Да, но у меня богатое воображение! К тому же ваша соблазнительная поза весьма способствовала…

– Что вы решили приготовить на ленч? – перебила его Ли, чувствуя смущение.

Адам довольно усмехнулся. Пусть он ей и не нравится, но и равнодушной она к нему не остается.

– Макароны «примавера».

– Опять? – спросила она срывающимся от волнения голосом и по его глазам поняла, что от него не ускользнуло ее состояние.

– Боюсь, это единственное блюдо, которым я могу блеснуть перед гостем. Я готовлю сносно лишь в сравнении со стряпней Вербены.

В надежде хоть как-то успокоиться Ли подошла к раковине и начала мыть листья салата.

– Насколько я понимаю, самому вам не удалось выспаться? – Под глазами у Адама темнели круги, и в уголках глаз притаилась усталость.

– Не удалось, но зато я хорошо поработал. – Он виновато улыбнулся ей. – Кажется, умудрился еще и вас озадачить. Я почти ничего не соображаю по утрам.

Прозвенел телефон. Адам поднял трубку:

– Алло? Да. Может быть, позвать Вербену? Хорошо. – Он передал трубку Ли. – Это Мордред. Почему-то он не хочет говорить с матерью, только с вами.

Сердце Ли учащенно забилось. Может быть, хоть теперь ей удастся что-либо узнать?

– Ли! Слава Богу, ты уже приехала! – В голосе Мордреда звучала тревога.

– Ты где, Мордред?

– Пусть это тебя не волнует! У меня совсем мало времени, поэтому слушай и не перебивай. Что ты сказала маме?

– Что тебя задержали срочные дела. Послушай, Мордред…

Он перебил ее:

– А кому-нибудь еще ты об этом рассказывала?

Ли посмотрела на Адама. Тот стоял к ней спиной и мелко нарезал овощи.

– Никому.

– Ты уверена? Слушай, Ли. Передай всем, что я не приеду!

– Мордред! Ты же обещал! Мы же все с тобой обсудили…

– Я приеду, но ты никому не должна об этом говорить.

– Ничего не понимаю, – беспомощно произнесла она.

– У меня нет времени объяснять все подробности. Но очень прошу тебя, сделай это. Ладно? И никому не говори о нашем сегодняшнем разговоре. Ну, пока.

– Мордред! – в отчаянии воскликнула Ли, но тот положил трубку.

– Неприятные новости? – спросил Адам.

Ли взглянула на него. «Никому ничего не говори» – вот о чем просил Мордред. Глупейшая ситуация! Но пока болтать действительно не стоит.

– Нет-нет, все в порядке, – торопливо проговорила она, но было видно, что Адам ей не поверил.

В этот момент раздался звонок в дверь, и Ли выбежала из кухни.

Однако Вербена опередила ее и сама открыла дверь гостю.

Внешность профессора оказалась столь же внушительной, как и его репутация. Примерно пятидесяти пяти лет на вид, он держался очень прямо, было что-то аристократическое в его осанке. Среднего роста, крепкого телосложения, волосы с проседью аккуратно зачесаны назад. Все в нем как бы говорило о том, что перед вами – профессор университета: и усы, и козлиная бородка, даже твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях.

Он поклонился Вербене и поцеловал ей руку. Галантность профессора резко контрастировала с дружеской фамильярностью Адама.

– Это моя племянница Ли. Она работает над докторской диссертацией в Стэнфорде, – с гордостью сказала Вербена.

Профессор Браунинг взял в руки ладонь Ли, но не поцеловал ее – это было бы по отношению к только что представленной ему девушке слишком экстравагантно. Тем не менее он заставил Ли почувствовать себя женщиной и этим очень польстил. Она улыбнулась и пробормотала обычное приветствие, чувствуя, что стоящий рядом Адам буквально кипит от злости.

– Счастлив познакомиться с вами лично. – Профессор Браунинг говорил с утонченным, великосветским британским акцентом, который отличал королевскую семью. – Вербена неоднократно расхваливала ваши способности и так увлеклась, что забыла упомянуть, что вы к тому же еще и красавица.

– Благодарю вас, – расцвела от удовольствия Ли. Прекрасное настроение, однако, тут же испортил Адам, стоявший за спиной профессора. На его лице появилась отвратительная гримаса.

– Полагаю, вам знаком коллега моей тети, Адам Джордан, – суховато представила его Ли.

Профессор Браунинг резко повернулся к Адаму, и Ли заметила, как мгновенно изменилось выражение его лица. Да, неприязнь между Адамом и профессором была весьма ощутимой.

– О, конечно. Вербена упоминала, что вы пользуетесь ее гостеприимством, мистер Джордан.

– Для вас я доктор Джордан, – спокойно ответил Адам.

Возникла неловкая пауза. Тут Ли и Вербена заговорили разом, пытаясь отвлечь мужчин от враждебного противостояния и не допустить неприличной и банальной ссоры. Вербена срочно отослала Адама на кухню, провела Ли и профессора в столовую и разлила по чашкам чай со льдом.

Она, Ли и профессор дружелюбно беседовали, когда в столовой появился Адам с ленчем.

Пусть макароны «примавера» и были единственным блюдом, которое Адам мог приготовить для компании, но готовил он его так, что пальчики оближешь. Вербена рассыпалась в комплиментах. Ли подозревала, что тетя это делала специально. Действительно, ее стратегия оказалась столь успешной, что профессор вынужден был вежливо похвалить угощение. Все это привело к тому, что мужчины наконец заговорили как два воспитанных человека.

– Где вы теперь работаете? – спросил Мелькиор.

– В Бостоне. А вы?

– Все там же.

– А где именно? – поинтересовалась Ли.

– В Баррингтоне, Коннектикут.

– Ну конечно! – воскликнула Ли. – Вы же декан исторического факультета Баррингтонского университета, не так ли?

– Совершенно верно.

Ли заметила, что на лице тети появилось странное выражение, но не придала этому особого значения и задала свой следующий вопрос:

– Адам, вы, кажется, работали над докторской именно в Барринттоне?

Адам на секунду остановил свои глаза на профессоре Браунинге.

– Да.

Снова возникла неловкая пауза. Ли сидела и не понимала, почему ни Адам, ни Мелькиор не предаются воспоминаниям и не рассказывают университетских баек. Ведь они наверняка были близко знакомы в те годы. Она выжидающе посмотрела на обоих и лишь по выражению их лиц сообразила, что скорее всего именно в те годы и зародилась их неприязнь.

Чтобы как-то поддержать беседу за столом, Ли сказала:

– Я восхищаюсь вашими работами, профессор.

На деле она прочитала всего одну его книгу, но зато самую последнюю. Нормальная книга, солидная и по-настоящему научная, хотя в ней и не было ни новых фактов, ни новых выводов.

– О, пожалуйста, не так официально, – поднял руки профессор. – А то я сразу чувствую себя старцем. Зовите меня Мелькиор.

– Ваш труд о религиозных театральных представлениях пятнадцатого века помог мне в выборе моей темы.

– Правда? Весьма польщен. Приятно чувствовать, что можешь вдохновить молодого ученого.

– Возможно, вы могли бы дать мне совет или рекомендацию.

– Буду только рад сделать это, моя дорогая.

– Я исследую политический радикализм, маскирующийся под религиозную мораль, в мистических представлениях четырнадцатого века.

– Хм, хорошая тема. Буду только рад оказаться полезным. Что вас интересует?

– Я уже подыскала отличный фактический материал – государственные указы, церковные записи. Но мне бы хотелось привлечь и более частные документы: письма, записки актеров, воспоминания очевидцев.

– Гм! Такие источники крайне редки.

Профессор задумался и так долго молчал, что Ли засомневалась, не слишком ли непосильную задачу поставила перед собой в диссертации.

– Есть ли вообще шанс отыскать что-нибудь интересное на эту тему? Сталкивались ли вы в своей практике с чем-то подобным?

– Придется покопаться в своих записях. Это, конечно, займет некоторое время, но я уверен, что найду для вас что-нибудь подходящее. – Он подбадривающе похлопал ее по руке.

– Еще макарон, Вербена? – громко спросил Адам.

– Да, спасибо, дорогой. – Ли заметила, что Вербена предостерегающе посмотрела на Адама, и удивилась: что бы это могло означать?

– Как насчет добавки вам, Ли? О, вижу, что не надо. Вы едва прикоснулись к еде. А вам, профессор?

– Немного. Я вынужден следить за своим весом, – с улыбкой произнес Мелькиор.

– Мне кажется, что вам лучше следить за своей памятью, профессор, – тут же отреагировал Адам, накладывая ему добавку.

– Прошу прощения? – ледяным тоном переспросил Мелькиор.

– Еще чаю со льдом, Адам? – вмешалась Вербена.

Но он не слушал ее.

– Я насчет источников, профессор. – Глаза Адама возбужденно блестели, и Ли поняла, что он сейчас наговорит кучу неприятностей. – Я просто поражен, что во время подготовки к публикации своей книги – кстати, я читал ее – вы ни разу не сочли нужным обратиться за подтверждением своих выводов к Джону Шерборну.

– А кто это? – спросила у Адама Ли.

– Он был священником. В тысяча триста сорок восьмом году церковь обязала его присоединиться к труппе бродячих актеров и докладывать об их деятельности. И часть его писем-докладов архиепископу пережила это смутное время и находится сейчас в Британском музее. Надеюсь, вы сносно владеете староанглийским, Ли. Ведь до сих пор никто не удосужился перевести эти документы на современный язык.

Адам через стол посмотрел на профессора Браунинга с нескрываемым презрением.

– О… – растерянно произнесла Ли и посмотрела на тетю. «Сделай же что-нибудь!» – молили ее глаза.

– Я, конечно, слышал об этих письмах, – холодно ответил Мелькиор, – но эта тема лишь второстепенная в моей книге. В любом случае кто может поручиться за достоверность этого источника? – Он на секунду смолк, чтобы затем ядовито добавить: – Но вас это вряд ли смутило бы, не правда ли?

Вербена неестественно оживилась:

– Что у нас на десерт?

– И все же вы цитировали гораздо менее достоверные, но более доступные источники в своем кратком комментарии о том периоде, – стоял на своем Адам.

– Кому кофе? – в свою очередь, сделала попытку вмешаться Ли. Она уже пожалела, что завела беседу об этих злополучных документах.

Вербена с готовностью вскочила со своего стула.

– Да-да, кофе и десерт. Это было бы чудесно, – заворковала она. – Ну же, Адам, давай уберем со стола эти тарелки. Нет, Ли, дорогая, ты останься здесь. Мы всего на минутку. – Она буквально уволокла Адама на кухню.

Оставшись наедине с Мелькиором, Ли тотчас перевела разговор на нейтральную тему:

– Что вас привело в наши края, Мелькиор? От нас до Баррингтона не близкий путь.

Недовольное выражение на лице профессора тут же сменилось любезной улыбкой.

– Я буду читать лекции в здешнем университете как часть специальной летней программы. Возможно, вы захотите поприсутствовать на одной из них? А позднее мы могли бы обсудить все, что касается вашей диссертации.

– О, это было бы просто чудесно. Где вы остановились?

– У коллеги. Вербена, конечно, предлагала поселиться у нее, но я отнюдь не в таком восторге от животных, как она. Кстати, куда они все подевались?

– Все на заднем дворе, кроме попугая.

– Слава Богу!

Адам и Вербена возвратились с двумя подносами, на которых стояли чашки с кофе и великолепный пирог с лимонным желе. Вербена и Ли купили его во время утренней поездки в город. Адам не чувствовал себя виноватым. Он явно не собирался раскаиваться в затеянном споре, однако вел себя достаточно вежливо. Так что пирог съели в относительно мирной обстановке, наслаждаясь чудесным кофе.

– Говорят, в колледже Миррэл недавно разразился скандал, – сообщил Вербене Мелькиор.

– Да? Я об этом ничего не слышала.

– Пока еще не было официального сообщения.

– Иными словами, это сплетни, – спокойно заметил Адам.

Глаза Мелькиора мгновенно стали холодными, как у змеи. Он в упор взглянул на Адама.

– Думаю, это слишком простое определение тому, что может стать причиной краха чьей-либо карьеры.

– Что вы имеете в виду, говоря о крахе карьеры? – спросила Вербена.

– Это скандальная новость. Там у них появился новый сотрудник, молодой человек. Прибыл он с безупречными документами и прекрасными рекомендациями. И сразу стал популярен у студентов, главным образом благодаря своей весьма смазливой наружности. Большинство его самых верных защитников во всей этой некрасивой истории – девушки.

– Что за некрасивая история? – прищурив глаза, спросил Адам.

Мелькиор промокнул губы салфеткой и сделал паузу.

– Совершенно случайно выяснилось, что его документы – сплошная липа. Оказывается, он никогда не защищал диссертации и не получал степени!

– Да? – изумилась Ли. – И все же преподавал в таком дорогом частном колледже?

– Это всех неприятно поразило. Декан исторического факультета, принявший его на работу, превратился во всеобщее посмешище. – Профессор Браунинг выразительно покачал головой и вздохнул. – Да, такие люди наносят огромный вред респектабельному ученому миру, ибо подрывают имидж настоящего ученого.

Адам усмехнулся:

– Это уж точно, если у него, кроме имиджа, ничего другого за душой нет и не было!

Ли бросила в его сторону убийственный взгляд. Тут она взглянула на Вербену и всполошилась:

– Тетя, что с тобой? Тебе плохо?

Вербена побелела и словно оцепенела.

– Какая гнусная история, Мелькиор, – сухо проговорила она.

Ли заметила, что Адам помрачнел, а Мелькиор излучал торжество. Вербена встала из-за стола и как-то неуверенно предложила посидеть в гостиной.

– Я уберу посуду со стола, – пробормотал Адам. Он составил на поднос чашки и тарелки и исчез на кухне. Ли посмотрела на Мелькиора, считая, что нужно извиниться за поведение Адама, но вовремя сообразила, что если кто и должен сделать это, то не она, а Вербена. Спустя полчаса спокойной беседы на различные темы Мелькиор поднялся и сказал, что ему пора возвращаться домой. Адам так и не появился в гостиной, но Ли подумала, что это к лучшему.

Прощаясь с Мелькиором в холле, они услышали, как на заднем дворе раздался яростный лай. Через секунду что-то загрохотало на кухне.

– Не смей! Макбет! – раздались кряки Адама. – Тай! Чай! Ну ка вернитесь сюда, негодные!

Никто не успел и глазом моргнуть, как в холл выскочил Король Джон и стрелой помчался к двери, у которой стоял Мелькиор.

– Господи Иисусе! – в ужасе воскликнул профессор, когда к нему метнулся огромный лохматый Макбет, пытающийся догнать хорька, а следом подскочили и два рычащих шитцу. – О-ох! – вырвалось у Мелькиора, когда Макбет в погоне за хорьком сильным броском сбил его с ног. Профессор рухнул на пол. Хорек успел выскочить.

– Боже, только не это! – воскликнула Вербена, когда Тай и Чай вскочили на грудь упавшему Мелькиору. Тай залаял ему в лицо, а Чай вцепился в галстук и начал с рычанием мотать головой из стороны в сторону.

Адам выбежал в холл из кухни и расхохотался при виде открывшегося ему зрелища.

– Как вы можете! – возмутилась Ли и бросилась на помощь профессору. – Вы в порядке, Мелькиор?

– Плохая собачка! Плохая собачка! – пыталась угомонить своих питомцев Вербена, но те не обращали на хозяйку никакого внимания.

Ли удалось отопить настырных шитцу и усадить Мелькиора. Захлебываясь от смеха, Адам с искренней нежностью подхватил Тая и начал гладить собачонку. Чай тем временем с какой-то непонятной яростью впился зубами в дорогой ботинок Мелькиора.

– Мелькиор! Да скажите же хоть что-нибудь! – кричала Вербена, опустившись перед профессором на колени.

Мелькиор смотрел на всех стеклянными глазами, без всякого выражения, бородка его торчала, словно это до нее, а не до галстука добрался возбужденный Чай. Когда наконец в его глазах появился проблеск разума, он ткнул пальцем в сторону Адама и фальцетом пропищал:

– Это ваши козни!

Адам покачал головой:

– Успокойтесь, Мелькиор! Я тут ни при чем. Это всего лишь маленькая неприятность. – И, расплывшись в довольной улыбке, добавил: – Но я не смог бы придумать лучше!

Вербена посмотрела на него с мольбой:

– Адам, прошу тебя!..

– Не волнуйся, Вербена! Я ухожу и не буду вам мешать. Пойду поймаю этого проклятого хорька.

– Э-э, а это еще что такое? – возопил Мелькиор, когда в холл выполз еще один питомец Вербены.

– А-а, это Пытливая Бестия, Мелькиор. Даже вы наверняка читали Уайта. Или признаться в этом недостойно имиджа настоящего ученого? – С этими словами Адам вышел из дома и направился вдоль лужайки в поисках сбежавшего Короля Джона.

Глава 4

Вербена с Ли закрылись в кабинете на первом этаже, где постоянно проживал говорящий попугай Архимед. Адам хорошо представлял себе, о чем беседуют дамы. Ли утверждала, что он совершенно не подходящий для Вербены соавтор, невоспитанный грубиян с отвратительными манерами. Вербена наверняка заламывала руки, защищая Адама и оправдывая его поведение, потому что… Впрочем, он и сам не знал почему.

Возможно, чутье подсказывало Вербене, что в нем ее спасение.

Адам толкнул ногой дверь и вышел на заднее крыльцо. Он был все еще взволнован, ему не сиделось на месте, не говоря уже о том, чтобы сосредоточиться на работе. Он решил прогуляться.

Рассказ Мелькиора о скандале в почтенном колледже явно шокировал Вербену. При мысли об этом Адам почувствовал себя неуютно. Но еще больше его раздражало то, что Ли ловила каждое слово этого ретрограда. Неужели он купил ее своей насквозь фальшивой ученостью? Почему такой, к Мелькиор, мог завоевать ее уважение, в то время как на Адама она упорно смотрела сверху вниз?

Почему она так судит о нем? Адам терялся в догадках. Эти темные глаза искрились теплотой, когда смотрели на Вербену или на тех же зверюшек, но в них вспыхивала подозрительность Всякий раз, когда они обращались на него.

Дойдя незаметно для себя до самых границ владений Вербены, Адам наткнулся на заброшенный сарай. Там лежал старый хлам, пара растоптанных туфель и стопка журналов десятилетней давности. На какое-то время это отвлекло его мрачных размышлений.

Полуденное солнце навевало мысли о ленивом отдыхе. Гамак, натянутый между двумя дубами, показался Адаму непреодолимым искушением. Он стащил с себя майку, скинул туфли и прилег. Он так мало спал прошлой ночью, а утро выдалось таким суматошным, что теплые солнечные лучи и мерное покачивание гамака почти мгновенно убаюкали его.

Ли закрыла за собой дверь в кабинет и прижала ладони ко лбу, пытаясь прогнать головную боль. Она не понимала, почему Вербена так преданно защищала Адама и не хотела слышать никакой критики в его адрес. Ли в тысячный раз пожалела, что рядом с ней не было Мордреда. Уж он бы сумел заставить Вербену прислушаться к голосу разума.

Мордред! В голове Ли снова зазвенело, когда она вспомнила о странном утреннем звонке кузена. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Ее силы были на исходе. Самое лучшее, что она могла придумать в таком состоянии, – отправиться в сад и вздремнуть в гамаке. Это был ее любимый уголок в усадьбе, он обладал истинно волшебным даром возвращать ей спокойствие и умиротворение.

Ли прошла через кухню и вышла в сад. Ее губы дрогнули, когда она увидела Макбета и маленьких ши-тцу, грызущих собачьи бисквиты, выложенные перед ними горкой. Значит, Адам решил, что они заслужили награду?

Увидев его в гамаке, Ли подумала, что перед ней сказочный принц, – так он сиял на солнышке. Шумящая от легкого ветерка листва старых дубов совершенно заглушала его дыхание, но и безмятежная поза, и мерно поднимавшаяся и опускавшаяся грудь свидетельствовали о том, что спит он крепко и безмятежно.

– Вам нравится то, что вы видите? – раздался хриплый голос.

Ли перевела взгляд на его лицо. Голубые глаза были широко раскрыты, но их выражение…

– Я… я думала, что вы спите, – стала она оправдываться.

– Поэтому и решили изучить меня? – с усмешкой спросил он.

Она моментально вскипела:

– Сначала вы заняли мою комнату, теперь отобрали мой гамак. Чего ждать дальше?

– Сожалею, но я понятия не имел, что это ваш гамак. – Однако сожаления в его голосе не прозвучало.

– Я натянула его между этими дубами двенадцать лет назад. И с тех пор это мой самый любимый уголок, – отрезала Ли.

– А я осквернил его? Не хотите прилечь? Здесь вполне хватит места нам двоим.

– Не испытывайте моего терпения, Адам.

– Вы смотрели на меня так, словно у вас зародилась занятная идея, – уверенно заявил он. Ли отвела взгляд от его дразнящих глаз. – Ну что же вы, Ли? Вы находите меня привлекательным. Я вас тоже. Что в этом плохого?

Ее карие глаза потемнели от гнева.

– Я нахожу вас наглым, а ваши манеры – отвратительными.

Он нахмурился:

– А я считаю вас истеричной и пристрастной. Так что и не жду от вас справедливости.

Это уязвило Ли, но она решила проигнорировать его выпад.

– Как вы посмели так себя вести с гостем моей тети?

– Кому-то же надо было поставить его на место. Вы были заняты тем, что с благоговением внимали всему, что нес этот старик.

– Я наслаждалась обществом талантливого ученого!

– Талантливого? Господи, да он никудышный педагог, бездарный писатель и недобросовестный исследователь.

– Что дает вам право так говорить? То, что его книги не входят в список бестселлеров газеты «Нью-Йорк таймс»? Или то, что вы указали на неизвестный ему источник? Но ведь Мелькиор сказал, что ему он не внушает доверия.

– Еще бы, надо же было как-то оправдаться. Он никогда и не слышал про эти письма. И я знаю много других документов, о которых он понятия не имеет.

– О, прекратите это хвастовство, Адам.

– Он насквозь лживый. Вы не обратили внимания на его акцент?

– Он… Я… Какое это имеет значение?

– Он вырос в Айове и за всю жизнь провел в Англии не более нескольких недель. Так почему же вас не удивляет, что он говорит с акцентом герцога Йоркского? Это все игра, Ли, он выдумал себе имидж и четко придерживается его.

– Даже если то, что вы говорите, правда, добиться такого положения с помощью одного имиджа невозможно.

Адам встал и подбоченился.

– Значит, вам удалось убедить Вербену вышвырнуть меня из дому после этой идиотской стычки с Мелькиором?

Ли покраснела. Она должна была сообразить, что ему сразу станет ясно, с какой целью она решила побеседовать с Вербеной. И едко заметила:

– Если безделье на солнце и есть форма вашего соавторства, то удивительно, что тетя до сих пор этого не сделала.

– Я честно выполняю свою часть работы. Это касается и книги, и хозяйства, от которого голова идет кругом.

Ли не могла отрицать, что Адам помогал так, как трудно ожидать от гостя, но ей стало не по себе после этого сердитого обмена мнениями, и она повернулась к нему спиной.

– Пойду в дом. Извините, что помешала.

Он схватил ее за локоть и развернул к себе лицом.

– Вы не умеете не мешать. В этом вы такая же, как и все из вашего племени.

Она попыталась вырваться из его железных рук.

– Мое племя? И что это должно означать?

– Ученый мир, снобы. Я пишу книги, понять которые не требуется ученой степени, значит, я не достоин даже сидеть за столом с вами.

– Вы пишете то, что отдает дешевой сенсацией, развлекательностью, ловко стряпаете то, что приносит деньги и успех…

– Какой восхитительный набор слов. И какую же из моих книг вы прочитали, чтобы стать столь авторитетным критиком?

– Я не прочла ни одной из них и не собираюсь этого делать. А теперь пустите меня.

Он еще крепче стиснул ее, не сводя с нее горящего взгляда. Оба тяжело дышали от злости.

Адам прищурил глаза с густыми золотистыми ресницами. Ли нервно облизала губы и тут сообразила, что он не отрываясь смотрит на них.

– Отпустите меня, – проговорила она сдавленным голосом.

Не обращая внимания на ее слова, Адам коснулся ее щеки и медленно провел пальцем по подбородку. Его прикосновение было теплым и легким, словно перышко птицы.

– Ваша кожа нежная, как шелк, – зачарованно пробормотал он. – Ваши щеки пылают. – Он наклонился и коснулся ее мягким и слегка влажным поцелуем. – Можно обжечься.

– Прекратите. – Ее голос прозвучал так слабо, что он вряд ли ее услышал. Надо немедленно предпринять нечто более решительное, а не умолять еле слышным голосом. Она должна вцепиться ему в волосы и резко оттолкнуть от себя.

Как только ее пальцы коснулись его кожи, она совершенно забыла про свои планы отпора и, закрыв глаза, погрузилась в блаженство. Он тоже замер, она лишь чувствовала его теплое дыхание на затылке.

Ли коснулась губами волос на его голове. Кровь зашумела у нее в ушах, когда она изучающе провела ладонями по его груди. Кожа его была гладкой, под ней чувствовались крепкие тренированные мышцы. Курчавые жесткие волоски на его груди щекотали ей пальцы, обвиваясь вокруг них, когда она попыталась пригладить их рукой.

Глаза их встретились. Его глаза – цвета ясного неба – вдруг потемнели. Она и представить себе не могла, что они могут стать такими. Секунду-другую он вопросительно смотрел на нее, а потом притянул к себе. Ли бросило в жар, ее грудь начала вздыматься и опускаться, а руки упоенно гладили плечи этого золотого язычника, этого любовника из сказки. А он делал с ней что-то такое, от чего все ее тело пело чувственный гимн и ликовало.

Большие ладони обхватили ее затылок, слегка взъерошили волосы и оттянули их назад, так, что она подняла лицо ему навстречу. Он склонился и поцеловал ее. Не ощущалось никакой неловкости, какая бывает при первом поцелуе; его язык скользнул внутрь и принялся по-хозяйски исследовать ее рот. Ли так была поглощена этим, что не могла думать ни о чем другом.

Когда его язык снова принялся за свое колдовство, Ли задрожала от возбуждения. Услышав сдавленный стон, вырвавшийся откуда-то из глубины его груди, она невольно вонзила ногти в его плечи. Руки Адама скользнули вниз и стали ласкать ее бедра.

Ли вскрикнула, испытав почти болезненное, до дрожи, желание, пронзившее ее до кончиков пальцев. Кожа ее запылала, слезно опаленная огнем.

Адам прижал ее лицо к груди и зашептал ей что-то на ухо.

– Что? – выдохнула она, сама занятая тем, что скользила ладонями по его спине, наслаждаясь ощущением твердых мышц.

– Не здесь и не в доме, – задыхаясь, сказал он и проложил дорожку из поцелуев от ее виска до подбородка.

– Что? – повторила она в полном замешательстве.

– Куда мы могли бы пойти?

Ли оцепенела. Значение его слов дошло наконец до ее затуманенного страстью сознания.

– Я нашел неподалеку отсюда старый сарайчик. Там нам никто не помешает, – пробормотал он, водя губами по ее растрепанным волосам.

Ли подняла голову и посмотрела ему в лицо:

– Что?

Он ослепительно улыбнулся ей:

– Ты все время твердишь одно и то же. – И мягко поцеловал в губы, снова чуть не лишив ее рассудка.

– Сарай? – повторила она сквозь стиснутые зубы. Значит, ему хотелось затащить ее в сарай, как последнюю шлюху?

– Ли! – Голос Адама дрогнул.

Нет! Она отпрянула назад, в ужасе глядя вокруг себя. Как она могла допустить такое? Да, все начал он, но она никогда не лицемерила перед собой и сейчас не хотела свалить всю вину на него одного. В столь страстных объятиях участвуют двое!

– Я не собираюсь извиняться, Ли, – с трудом переводя дыхание, произнес Адам.

– Я и не ждала от вас извинений! – Не могла же она отрицать, что это помутнение мозгов было взаимным.

– О, конечно же, нет! Теперь я фигурирую в ваших мыслях первобытным дикарем, набрасывающимся на женщин всякий раз, как только представляется шанс, – едко произнес он.

– Лихость, с которой вы все проделали, свидетельствует о большом опыте!

Ли тут же пожалела о своих словах. Достаточно того, что она попалась на его крючок.

Лицо Адама помрачнело, брови гневно сошлись на переносице.

– Вербена наверняка все еще сидит в кабинете. Почему бы вам не побежать к ней и не сообщить, что в довершение ко всему я еще и ловелас, который вам проходу не дает?

– Я не имею привычки жаловаться! – отрезала она.

– Я уже это заметил. Где Мордред? – снова перешел он в наступление.

– Вас это не касается. И очень прошу исключить имя Мордреда из ваших бесед с Вербеной. – Он склонил голову, словно демонстрируя, что его терпение на исходе. – И очень надеюсь, что данный… инцидент останется между нами.

Его глаза снова сверкнули, на сей раз с холодной яростью.

– Да, это касается только нас с вами. Ли.

– Этого больше не повторится.

Не стоит обманывать себя. Это только начало.

Огорошив ее на прощание, он направился к дому, кипя гневом.

Ну почему последнее слово всегда остается за ним?

Адам проявил неожиданную тактичность, исчезнув до конца дня. Когда Ли вечером спустилась к столу, Вербена непринужденно сообщила племяннице, что Адам ужинает с кем-то в городе. Они вдвоем наслаждались покоем, болтая обо всем на свете. Ли давно мечтала о таком ужине в тихой, мирной обстановке, за интересной беседой. Но почему же тогда ее сердце так и замирало от тревоги?

Всю ночь Ли ворочалась на уже до отказа наполненном водой, но все равно колышущемся матрасе. Всякий раз, когда она начинала засыпать, перед ней представали затуманенные страстью голубые глаза Адама. И его голос снова начинал нашептывать нежные слова. Измученная, Ли заснула только на рассвете.