Текст книги "Робкая магия"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Не хотите ли пропустить стаканчик, милорд? – спросил мистер Деламор, пребывавший в прекрасном расположении духа. – У меня есть превосходный коньяк.

Ивераг согласился, и они стали болтать о том о сем. Ее имя ни разу не было упомянуто, и она уже разочарованно думала, что граф решил отложить разговор о главном до следующего визита. Родди прекрасно понимала, что дружелюбие ее отца – временное явление, вызванное заключением удачной сделки. Она боялась, что в следующий раз мистер Деламор вообще не пожелает принимать у себя Иверага.

Внезапно в кабинете установилась тишина. Собеседники, казалось, все обсудили, и темы для разговора были исчерпаны. Родди решила, что Ивераг сейчас откланяется и уйдет. Но он неожиданно произнес:

– Мистер Деламор, я прошу вашего разрешения начать ухаживать за вашей дочерью.

– Что вы сказали, сэр? – изумленно переспросил отец Родди, не веря своим ушам.

Граф усмехнулся.

– Я попросил разрешения начать официально ухаживать за вашей дочерью Родерикой.

– Но… – пробормотал отец Родди, лихорадочно подыскивая нужные слова. – Не кажется ли вам, что вы слишком спешите?

– Спешу? Возможно, вы правы. – Ивераг помолчал. – Может быть, вы присядете хоть на минутку, мистер Деламор?

Родди закрыла ладонью рот, стараясь сдержать смех. Граф вел себя вызывающе. Ее отец, наверное, был поражен апломбом Иверага, а также той темой, на которую он вдруг заговорил.

В кабинете вновь воцарилась тишина. Мистер Деламор переваривал то, что сказал его гость.

– Но вы совсем не знаете ее, – наконец упавшим голосом промолвил он.

– Почему же? – пожав плечами, возразил Ивераг. – Нас представили друг другу в Мурсайд-Холле, хотя мы уже до этого были знакомы.

Граф говорил спокойным, ровным голосом, но для мистера Деламора его слова были подобны взрыву.

– Так значит, вы встречались в Ньюмаркете… – простонал он. – О Боже, – Ивераг, я знаю, вы способны к состраданию, хотя молва утверждает обратное… Не губите ее, умоляю вас. Она еще совсем ребенок.

– Я не причиню ей никакого зла, – холодно возразил граф. – Это не входит в мои намерения.

От этих слов у Родди потеплело на душе. Но ее отца они привели в негодование.

– В таком случае держитесь от нее подальше! – вскричал он. – Я не потерплю, чтобы вы втянули ее в очередной скандал! Убирайтесь вон!

В разговоре возникла пауза, и Родди поняла, что граф тоже готов вспылить и сейчас пытается взять себя в руки.

– Может быть, прежде чем выставлять меня за дверь, вы все же выслушаете мои объяснения? – спросил он.

Отец Родди прочистил горло. Спокойствие графа передалось ему.

– Ну что ж, я вас слушаю, – проворчал он. – Но только учтите, у меня мало времени. Я не намерен торчать тут с вами весь день.

– Я прошу вас только разрешить мне ухаживать за Родерикой. Если она отвергнет меня, я оставлю свои притязания. Вы сомневаетесь во мне из-за репутации, которой я пользуюсь, и того положения, в котором я сейчас нахожусь. Не скрою, оно незавидное. Несколько месяцев назад я вступил во владение своим имением на холмах Керри, которое находилось под опекой до достижения мной тридцатипятилетнего возраста. Оно в бедственном состоянии. Если я в ближайшее время не вложу значительную сумму в восстановление хозяйства, то у меня конфискуют пахотные земли. Остального моего имущества недостаточно для того, чтобы выручить нужные средства. – Граф помолчал, а потом снова заговорил, подчеркивая каждое слово: – Я могу предложить вашей дочери только свой старинный титул. Больше у меня ничего нет. Но я обещаю приложить все силы для того, чтобы обустроить домашний очаг в Ивераге и сделать вашу дочь счастливой.

Последние слова графа изумили и Родди, и ее отца. Она вспыхнула от смущения, не зная, как истолковать то, что сейчас услышала. «Не обольщайся, это всего лишь слова, – стала внушать себе Родди. – Подобные обещания дает каждый мужчина, когда просит у отца руки его дочери». То, что граф – прекрасный актер, Родди уже знала.

– Все это одни разговоры, – пробормотал мистер Деламор недовольным тоном.

– Я сказал вам правду, которую легко проверить. Я действительно нахожусь в затруднительном положении.

– Но мне-то какое дело до этого? Я не вижу для себя никакой выгоды в вашем предложении. Может быть, вы объясните, какая мне польза от него?

Граф промолчал. У Родди упало сердце. Она уже оплакивала свою судьбу, ее ждало будущее старой девы. Если бы Ивераг сказал сейчас, что она согласна выйти за него замуж, то отец пошел бы ей навстречу. Он всегда выполнял все ее желания.

Родди жалела о том, что не намекнула отцу о своем желании стать женой Иверага. Если мистер Деламор сейчас выгонит графа из дома, тот уже больше никогда не вернется сюда. Родди казалось, что Ивераг сильно страдает от этого неприятного разговора и едва сдерживается. Граф испытывал глубокое унижение, признаваясь постороннему человеку в своей нищете. Ему действительно нечего было предложить своей невесте, и это задевало его мужское самолюбие. Какую выдержку надо было иметь, чтобы терпеть такие муки!

Родди окончательно убедилась в том, что хочет выйти замуж за этого мужественного человека. И она добьется своего во что бы то ни стало! Она нужна ему, и осознание этого переполняло ее душу незнакомыми чувствами. Если ее отец сейчас откажет графу и выставит его за дверь, она найдет способ связаться с ним. Они уедут за границу и там поженятся. Сотни самых безумных мыслей роились у нее в голове. Она была так взволнована и поглощена ими, что перестала прислушиваться к разговору, происходившему в кабинете.

Внезапно гневный голос отца вернул ее к действительности и оживил в памяти воспоминания о недавних событиях в Ньюмаркете.

– Так значит, вы за моей спиной завели интрижку с моей дочерью?

– Нет, сэр, это не так, – ледяным тоном, от которого у Родди забегали мурашки по спине, возразил Ивераг.

– Но она как-то сказала мне, что вы ей нравитесь, – тоном сурового обвинителя промолвил мистер Деламор. – Вы пытались соблазнить ее? Может быть, вы скомпрометировали Родди, а потом вынудили ее заявить мне о симпатии, будто бы возникшей между вами, для того, чтобы получить мое согласие на брак?

«Скажи „да“, – стала молча умолять графа Родди, сжав кулаки, – Скажи, что ты действительно скомпрометировал меня». После такого признания ее отец наверняка пошел бы на уступки, хотя сначала подобное известие привело бы его в неописуемую ярость. Успокоившись, мистер Деламор понял бы, что брак был единственным выходом из создавшегося положения.

Но графу, по-видимому, было трудно так быстро сориентироваться и понять, что делать в такой ситуации. Родди решила, что ему все же не хватает сообразительности и проницательности.

– Я ни к чему не принуждал вашу дочь, мистер Деламор, – мягко промолвил он. – И впредь не собираюсь этого делать.

– Тогда почему она сказала, что вы ей нравитесь? – не унимался отец Родди. – Моя дочь далеко не дура, к тому же она прекрасно знает, что вы собой представляете.

– Честно говоря, – сказал граф, – я сам в полном недоумении. Может быть, вы спросите ее, что она имела в виду?

– Гм…

Мистер Деламор помолчал, припоминая, что именно говорила Родди об Ивераге. Родди затаила дыхание. Она все еще надеялась на благоприятный исход этого разговора.

– Послушайте, старина! – вдруг воскликнул мистер Деламор. – А может быть, вы влюбились в нее?

Родди закусила нижнюю губу, ожидая ответа графа. Но в кабинете после вопроса ее отца установилась мертвая тишина. Родди боялась, что граф снова упустит свой шанс. Но на этот раз сообразительность не подвела Иверага.

– Вполне возможно, что это действительно так, – наконец промолвил он.

«Прекрасно сказано! – радостно подумала Родди. – Не прямолинейно и в то же время убедительно». Мистер Деламор клюнул на эту приманку.

– Черт подери, вот так дела! – смеясь, воскликнул он. – Ах ты, маленькая плутовка! Она даже ничего не сказала мне об этом.

– Вряд ли Родерика догадывается о моих чувствах, – возразил граф. – Я никогда не говорил ей о них.

Мистер Деламор расхохотался, услышав это признание. Он-то знал, что любой человек для его дочери – открытая книга. Родди услышала, как скрипнул стул, с которого поднялся ее отец.

– Хорошо, я согласен, ухаживайте за ней, – сказал он. – Добивайтесь своего и не отступайте от задуманного!

Граф еще некоторое время пробыл в гостях у Деламоров, и все это время отец Родди не мог унять своего веселья. Каждый раз, когда он вспоминал о том, что этот прожженный негодяй влюблен в его дочь и считает, что она ни о чем не догадывается, мистер Деламор разражался смехом.

Глава 3

Сидя на обитой зеленым бархатом кушетке в комнате для музицирования и слушая упреки и предостережения родителей, Родди нервно теребила носовой платочек в руках. Узнав о данном мужем Иверагу разрешении ухаживать за Родди, миссис Деламор пришла в ужас и решила, что он сошел с ума. Мистер Деламор осознал свою ошибку, и теперь оба они уговаривали Родди поскорее отделаться от нежелательного ухажера.

– Сегодня вечером во время званого ужина ты не должна одаривать его своим вниманием, дорогая, – говорила миссис Деламор. – Если он подойдет к тебе, постарайся вовлечь в разговор еще кого-нибудь. Я и папа придем тебе на помощь, как только в этом возникнет необходимость. Я рассажу гостей так, чтобы за столом ты оказалась между лордом Джеффри и местным священником. Ивераг займет место рядом со мной, поскольку твой отец слишком уступчив и легко поддается его влиянию.

– Мэтти! – возмущенно воскликнул мистер Деламор. – Я, как глава семейства, несу ответственность…

Миссис Деламор бросила на него строгий взгляд.

– Если уж ты заговорил об ответственности, дорогой, то я хочу напомнить тебе, что, как только речь заходит о лошадях, ты сразу же забываешь о своих обязанностях.

Мистер Деламор побагровел.

– Не надо ни в чем обвинять папу, – вмешалась в разговор Родди. – Я хочу выйти замуж за лорда Иверага. Я сама попросила его встретиться с папой. Если бы папа отказал ему, я убежала бы из дома.

Родители ахнули и, замерев от ужаса, долго молча смотрели на дочь. Ее слова были для них неожиданным ударом.

– Неужели ты действительно собиралась убежать из дома! – воскликнула наконец мать Родди и разрыдалась.

Мистер Деламор поморщился, и Родди на мгновение показалось, что он сейчас тоже заплачет. Она закусила нижнюю губу, сожалея о том, что причинила боль близким людям, хотя не собиралась этого делать. Родди думала, они обрадуются, если она выйдет замуж и уедет из дома. Ее дар был тяжелой обузой не только для нее, но и для родителей.

– Мама… – промолвила Родди, и ее голос дрогнул. – Не плачь, пожалуйста. Я пока не собираюсь бежать из дома. Но ты должна понять, что я мечтаю о замужестве. Вы с папой не сможете вечно заботиться обо мне. Мне нужна своя семья. От этого зависит мое счастье.

Миссис Деламор прижала к носу кружевной платочек.

– Мы всегда будем заботиться о тебе, Родди, – сдавленным голосом возразила она. – Мы хотим, чтобы ты была рядом с нами!

Родди покачала головой.

– Ах, мама, мама… – прошептала она.

Родди знала, что в отчем доме ее любят. Но любят как какое-нибудь редкостное существо. И в этом был виноват ее дар. Каждый, кто знал о нем, всегда держался с ней настороженно. Родди боялась повторить судьбу тетушки Нелл, которая всю жизнь прожила в своей семье, как в тюрьме.

– Но ведь об этом человеке… – всхлипывая, промолвила миссис Деламор и, сделав над собой усилие, с отвращением произнесла имя графа: – Ивераге… о нем ходят ужасные слухи…

В сознании матери вспыхивали образы, символизирующие различные пороки, сцены дуэли и картины соблазнения невинных девиц. Родди было трудно уследить за полетом фантазии миссис Деламор. Она нахмурилась. Перед ее мысленным взором возникло лицо Иверага, освещенное призрачным лунным светом. Оно быстро меняло свое выражение – от отчаяния до холодной гордости.

– Мама, – твердо заявила она, – я, как никто другой, знаю: то, что говорят люди, не всегда является правдой.

Отец поднял голову и внимательно посмотрел на Родди.

– А тебе самой известна правда об этом человеке? – внезапно спросил он.

Мистер Деламор, по-видимому, намекал на признание Иверага в том, что он любит Родди, и хотел знать, правда ли это. Родди посмотрела в глаза отцу.

– Да, – солгала она. – Я уверена в нем.

Ее мать сделала жалкую попытку что-то возразить, но муж не дал ей раскрыть рта.

– А ты сказала ему всю правду о себе? – прищурившись, поинтересовался он.

Усилием воли Родди заставила себя сохранять спокойствие.

– Поверь, папа, он все понимает.

Родди старалась избегать лжи, но она не могла признаться в том, что дар подвел ее впервые в жизни. Ивераг остался загадкой для нее. Родди необходимо было убедить родителей в порядочности и чистоте намерений графа. Вместе с тем она радовалась тому, что ее дар оказался не властен над ним. И Родди не собиралась разочаровывать Иверага и рассказывать ему о своих уникальных способностях. Граф знал о ней все, что должен был знать. И за то, что он относился к ней как к обычной девушке, Родди готова была ему многое простить.

– Все, – повторила Родди.

Мистер Деламор насупился. В нем шла внутренняя борьба. Он никак не мог принять решение. Накануне этого разговора он обратился за советом к Джеффри, долго расспрашивал его об Ивераге и получил не только устные заверения в порядочности графа, но и рекомендательное письмо, в котором Ивераг был назван «цельной натурой» и «благородным человеком».

Джеффри ни словом не обмолвился о дурной репутации Иверага и его финансовой несостоятельности. В письме содержались только высокопарные фразы и комплименты в адрес приятеля.

Мистер Деламор вспомнил, какое выражение лица было у Иверага в тот момент, когда он делал предложение. Он был исполнен гордости и твердой решимости добиться своей цели. Ни хитрости, ни коварства мистер Деламор не заметил во взгляде графа. Ивераг не был похож на жеманного денди, питающего слабость к азартным играм. Никто не мог уличить графа в этом пороке. Иверагу только что исполнилось тридцать пять лет, и он вступил в наследство. Да, поздновато к нему перешли родовые имения. В том, что они находились в плохом состоянии, был, без сомнения, виноват опекун. Впрочем, такое могло бы случиться с каждым. «Но Родди, моя милая девочка… – в отчаянии думал мистер Деламор. – Этот проклятый дар способен отравить всю ее жизнь. Нелл, Джейн, сломанные судьбы… и вот теперь моя дочь… Как это ужасно! Что ждет ее впереди?»

Он бросил на Родди взгляд, полный жалости и любви. Она выглядела хрупкой и беззащитной, милое, нежное создание с белокурыми локонами. Невинная девушка, исполненная ожиданий и надежд на счастливое будущее. Она была по-своему мудра и пугающе прозорлива. Его радость и его обуза. Нет, мистер Деламор был не в силах принять окончательное решение. Он не мог взять на себя такую ответственность.

«Я люблю тебя, – мысленно обратился он к дочери. – Пусть все будет так, как ты пожелаешь».

Прочитав мысли отца, Родди с облегчением вздохнула. Мистер Деламор поднялся из-за письменного стола и подошел к жене.

– Что поделать, дорогая, – мягко сказал он. – Мы не можем держать нашу птичку взаперти, она стремится на волю. – И мистер Деламор погладил жену по голове. Когда-то ее волосы были такими же светло-русыми, как у дочери, но теперь поседели. – Давай дадим ей шанс найти свое счастье.

Миссис Деламор снова расплакалась, и на глаза Родди тоже набежали слезы.

– Папа… – всхлипнув, растроганно промолвила она и замолчала, не зная, как выразить любовь и благодарность, переполнявшие ее сердце.

Вытерев слезы, миссис Деламор подошла к дочери и, сев рядом с ней, крепко обняла ее. Они молчали, потому что понимали друг друга без слов. Родди хорошо знала, что мать всем сердцем желает ей счастья и очень боится за будущее своей единственной дочери. Она не хотела заглядывать глубже в душу миссис Деламор, где таилось желание навсегда распрощаться с Родди. Как бы ни был далек тот день, когда дочь уличила ее в измене, он навсегда врезался в память матери и оставил осадок в ее душе.

– Не волнуйся, мама, – прошептала Родди. – Я знаю, что делаю.

Миссис Деламор вздохнула и, быстро встав, вышла из комнаты, так и не сказав больше ни слова.

Мистер Деламор прочистил горло и бросил на дочь смущенный взгляд.

– Мы и не заметили, как ты выросла, – промолвил он. Родди встала и, едва сдерживая слезы, поцеловала отца в щеку.

– Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих, папа, и всегда буду любить.

В доме Деламоров старались больше не говорить о лорде Ивераге. Родители не были в восторге от выбора дочери, но и не хотели мешать ей. Они испытывали чувство вины, может быть, потому, что в глубине души оба ощущали облегчение. С уходом Родди из дома их жизнь изменится в лучшую сторону, она станет проще и приятнее.

Вечером должны были съехаться гости на званый ужин, и Родди хотела предстать перед ними во всей красе. Горничная помогла ей надеть новое платье, лиф которого был сшит из розовато-серебристого индийского шелка, а юбку из тончайшего белого муслина украшали вышитые букеты цветов тех же тонов. Высоко, под самой грудью, платье было перехвачено лентой. Родди, довольная своим внешним видом, повертелась перед зеркалом, любуясь матовым мерцанием жемчуга, нитку которого она надела на шею. Сияние исходило и от ее белокурых волос, обрамлявших нежное лицо с большими выразительными серыми глазами.

Да, сегодня Родди была совсем не похожа на мальчика-конюха.

Впрочем, несмотря на всю привлекательность, ее нельзя было назвать красавицей. Но в ней было нечто, притягивавшее взоры окружающих. Родди знала, что не была очаровательной, утонченной и изящной. Она походила не на прелестную маргаритку, а на дующий ветер, треплющий ее лепестки. Людям Родди казалась надвигающейся грозой, тучи которой уже появились на горизонте. И когда она смотрела на них, они спешили отвести взгляд или отвернуться.

Родди медленно спустилась по деревянной лестнице с резными перилами, вдоль которой на стене висели картины с изображением лошадей. Ее предки на протяжении полутора столетий разводили этих благородных животных. Переступив порог гостиной, Родди почувствовала на себе взгляд матери. Она была недовольна тем, как дочь оделась к ужину. Однако миссис Де-ламор не стала делать дочери замечаний по поводу глубокого выреза и прозрачной ткани наряда, поскольку в комнате уже сидел священник, а еще одна гостья – леди Элизабет – уже оглашала своим громким голосом вестибюль. Вслед за этой почтенной дамой прибыл лорд Джеффри со своими спутниками. В дверной проем гостиной Родди видела, как в вестибюль их дома сначала вошла Мэри, а затем ее супруг и его приятель Ивераг.

На графе был элегантный черный фрак, подчеркивавший стройность его фигуры. Опустив глаза, Родди стала рассматривать узор ковра. Граф приехал к ним в дом, получив разрешение ее отца ухаживать за ней. И Родди вдруг испугалась, подумав о том, что вскоре может выйти замуж за чужого, непонятного ей человека.

Войдя в гостиную, Ивераг не сделал попытки приблизиться к Родди. Остановившись у двери, он заговорил с ее отцом о лошадях. Родди в это время рассеянно слушала сидевшего рядом с ней священника, который считал ее болезненно застенчивой девушкой. Он рассказывал своей собеседнице о богатом урожае фруктов в этом году.

Родди скользнула взглядом по высокой фигуре Джеффри, одетого в коричневый сюртук. Она хотела улыбнуться ему, но он упрямо отводил глаза в сторону. Родди давно уже заметила, что Джеффри с годами все упорнее избегает общения с ней. В этом отношении он походил на супруга тетушки Джейн, который тоже не выносил взгляда колдовских серых глаз представительниц семейства Деламор.

Джеффри предпочитал упиваться красотой пышного бюста горничной, которая вошла в гостиную, чтобы зажечь свечи в канделябрах. Когда она подняла на него глаза, он улыбнулся и подмигнул ей. Щеки девушки порозовели. Но ее лицо пошло бы красными пятнами, если бы она знала, какие соблазнительные картины рисует сейчас в своем воображении этот симпатичный джентльмен.

Женщины были слабостью Джеффри, который во всех остальных отношениях старался придерживаться законов общепринятой морали. В свое время Родди приходила в отчаяние от того, что была, пожалуй, единственной девушкой на свете, к которой он питал исключительно братские чувства.

– А что вы думаете о положении дел в Ирландии, милорд? – спросил священник, обращаясь к Джеффри, когда раскрасневшаяся горничная вышла из гостиной. – Вы сталкивались с проявлением недовольства ирландских крестьян в своих имениях?

– Нет, у нас все спокойно, – с улыбкой ответил Джеффри. – Но вообще-то я довольно либерально отношусь к своим арендаторам. Многие землевладельцы не согласны с таким подходом и критикуют мои методы.

– Вы давно знакомы с лордом Иверагом, милорд? – перебила его Родди.

Она задала этот вопрос только для того, чтобы перевести разговор на другую тему и отвлечь Джеффри, который уже начал злиться на приходского священника, докучавшего ему своим неуместным любопытством. Однако неожиданно в памяти Джеффри замелькали пестрые картины воспоминаний. Родди была ошеломлена их живостью и красочностью. Особенно ярко представала сцена купания – плеск воды, затем удушье, паника и, наконец, спасение. Перед мысленным взором Джеффри – а значит, и Родди – возникло мальчишеское, сведенное от напряжения лицо.

– Мы знакомы со школы, – ответил Джеффри и отвел глаза в сторону.

К удивлению Родди, он так же неохотно говорил на эту тему, как и о положении дел в Ирландии.

– Как странно, – промолвила Родди, не сумев скрыть удивления, – что вы никогда прежде не упоминали о нем.

Внезапно в мозгу Джеффри промелькнуло всего лишь одно слово. Это было похоже на сильный порыв ветра, который налетел и тут же стих. Джеффри заерзал в кресле и постарался сосредоточиться на жемчужном ожерелье, поблескивавшем на шее Родди. Однако она уже успела уловить то, что пронеслось у него в голове, и это повергло ее в шок.

«Убийство!»

Родди внимательно взглянула на своего собеседника, желая узнать, что это значило. Однако Джеффри, сделав над собой героическое усилие, старательно думал теперь о беременности жены и ее безусловной преданности ему. Родди откинулась на спинку кресла. Она была ошеломлена. Неужели Ивераг был убийцей?

Нет, этого не могло быть. Джеффри с его щепетильностью никогда не привел бы в их дом убийцу и не позволил бы ему ухаживать за дочерью одного из самых близких своих друзей. Элегантный ирландский пэр не мог быть убийцей. Этот образ подходил скорее оборванцам, изгоям общества. Джентльмен мог убить человека, только вызвав его на поединок.

Родди нахмурилась.

Нет, Джеффри никогда не назвал бы убийством исход честного поединка. Вот если бы он был бесчестным…

Родди впервые внимательно взглянула на графа, стоявшего в дальнем конце комнаты. Склонив голову, лорд Ивераг слушал леди Элизабет, которая что-то оживленно рассказывала ему. Казалось, эта беседа доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Граф время от времени с улыбкой кивал, ловя каждое слово баронессы. Внезапно он поднял голову и посмотрел на Родди.

Родди была застигнута врасплох и тут же смутилась, но не отвела взгляда. Ее, как всегда, поразил контраст его ярко-синих глаз и черных как смоль волос. Улыбка тронула губы графа. Он как будто ждал, что Родди улыбнется ему в ответ. Но она не успела сделать это. В гостиную вошел дворецкий и возвестил, что ужин подан.

Лорд Ивераг предложил руку леди Элизабет. Какие бы слухи ни ходили о его моральных устоях, никто не смог бы придраться к манерам графа. Они были безукоризненны. Родди без труда прочитала мысли леди Элизабет, которая высоко оценила учтивость лорда Иверага. Внезапно Родди почувствовала ревность к этой грузной старухе, которая вошла в столовую рука об руку с графом.

Родди показалось, что ужин длился бесконечно долго. Если бы ее братья были сейчас здесь, она нашла бы себе развлечение. Родди всегда забавляло то, как вежливо они вели себя за столом в подобных случаях и что в действительности думали о скучных гостях и необходимости находиться в их несносной компании. Но ее братья разъехались по своим делам. Чарльз и Майлз были в Оксфорде, а Марк и Эрнест охотились со своим другом на куропаток в Шотландии. Больше всего Родди скучала по Эрнесту, самому старшему из них. Какие колкие замечания и оценки вызвало бы у него это унылое сборище соседей! Эрнест обладал превосходным чувством юмора и никогда не лез за словом в карман.

Лорд Ивераг сидел в дальнем конце стола между матерью Родди и леди Элизабет и мило беседовал с ними о новой постановке в недавно открывшемся театре на Друри-лейн. Тема их непринужденного разговора была весьма безобидной и сразу же обезоружила обеих дам. Родди еще раз убедилась в том, что граф был прекрасным актером. Сейчас он играл роль любезного джентльмена и напоминал большого ленивого черного кота, притворяющегося ручной канарейкой.

После ужина, когда джентльмены, допив свое бренди, вышли к дамам в гостиную, граф наконец-то уделил внимание Родди. Увидев, что он направляется к ней, Родди почувствовала, как у нее бешено забилось сердце. Ивераг больше не походил на канарейку. Его можно было сравнить с диким котом, хищником с горящими глазами.

Граф остановился рядом, немного позади нее. Тем самым он как бы давал понять окружающим, что предъявляет свои права на эту женщину. Приходской священник, который хотел занять место рядом с Родди, заметив на лице Иверага холодную улыбку, повернулся и молча отошел в дальний угол гостиной. Родди почти физически ощущала, что она и граф отделены от остальных гостей невидимой глухой стеной и даже ее родители не могли проникнуть за нее. Она взглянула на графа, и ей показалось, что они одни в этой комнате.

– Я говорил с вашим отцом, – негромко промолвил он. Родди кивнула и стала разглядывать свои сложенные на коленях руки, не в силах произнести ни слова.

Некоторое время граф стоял молча, застыв у нее за спиной, а потом вдруг нежно прикоснулся к ее затылку. Родди оцепенела, пораженная его дерзостью. Она не смела поднять на него глаза и надеялась только на то, что никто из присутствующих не заметил этого жеста. Все гости, казалось, были увлечены общением друг с другом, как будто сговорились не обращать внимания на Родди и Иверага.

Рука графа скользнула по ее спине, и у Родди перехватило дыхание. Она никогда прежде не испытывала таких острых чувств. Родди понимала, что граф ведет себя возмутительно. В присутствии гостей и ее родителей он обращался с ней как с какой-нибудь девицей из таверны. Однако Родди не могла выдавить из себя ни слова, ее как будто парализовало.

– Вы выйдете за меня замуж? – тихо спросил он.

Родди покраснела. «О Боже, – с ужасом думала она, – я совершила непростительную ошибку. Я не могу выйти замуж за этого человека». Родди редко испытывала страх, но сейчас ее охватило именно это чувство. Что она знала о графе? Да ничего! Она представляла Иверага в образе героя, гордого человека, с достоинством несущего груз бед и несчастий, свалившихся на него. Но соответствовал ли этот образ действительности? Граф вполне мог оказаться негодяем, каким его и считало большинство окружающих, развратником и обманщиком, не достойным называться джентльменом.

Пальцы Иверага остановились, а затем коснулись ее плеча. Она затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Время шло, а Родди все еще не могла произнести ни слова. Наконец Ивераг убрал свою руку, и Родди вдруг почувствовала холод там, где еще мгновение назад ощущала живое тепло его ладони.

– Да, – отчетливо произнесла она и посмотрела ему прямо в глаза. – С радостью.

Он ждал ее ответа с мрачным выражением лица. Услышав слова Родди, Ивераг воспрянул духом. И в этот момент Родди поняла, что поступила правильно, согласившись стать его женой.

Ивераг положил ладонь ей на плечо и легонько сжал его.

– Мистер Деламор, – громко сказал Ивераг, и взоры всех присутствующих обратились к нему. – Ваша дочь оказала мне честь, согласившись выйти за меня замуж.

Этот момент вряд ли можно было назвать удачным для подобного рода известия. Лорд Ивераг обвел холодным взглядом всех присутствующих, ошеломленных его заявлением. Родди готова была провалиться сквозь землю от смущения и покраснела до корней волос. Она чувствовала, как похолодели пальцы графа, сжимавшие ее плечо, и ощущала тревогу и страх, охватившие ее родителей. Родди хотелось броситься в объятия графа и спрятаться у него на груди от враждебного окружающего мира.

Зачем он так поступил? Ему нужно было подождать, а потом, когда разъедутся гости, переговорить с ее родителями. Им необходимо было время для того, чтобы привыкнуть к мысли о скором замужестве дочери. Впрочем, Родди догадывалась, почему Ивераг поспешил. Он боялся, что она передумает. И был прав.

Родди действительно могла струсить. Если бы у нее был хотя бы один день на размышление, она, взвесив все «за» и «против», пожалуй, отказала бы ему. Но теперь было поздно отступать. Ее плечо крепко сжимала рука графа. Его присутствие внушало ей уверенность в завтрашнем дне. «Верь мне, – как будто говорил он ей, – положись на меня во всем».

Родди смущенно улыбнулась.

Первым из охватившего гостей оцепенения вышел Джеффри.

– Примите мои поздравления, – сказал он, протягивая Иверагу руку.

Однако за его внешней сердечностью скрывались совсем другие эмоции, и Родди хорошо видела это. Джеффри находился в замешательстве и испытывал одновременно облегчение и чувство вины. Наклонившись, он поцеловал руку Родди, избегая смотреть ей в глаза. Родди пыталась встретиться с ним взглядом. Но он быстро отвернулся и снова сосредоточил все свое внимание на Мэри.

Леди Кэшел последовала примеру мужа и тоже подошла к Родди и Иверагу, чтобы поздравить их и пожелать счастья. Родди поняла, что если у нее когда-нибудь и был шанс стать подругой Мэри, то теперь он навсегда утрачен. Мэри испытывала к Иверагу острую неприязнь. Это чувство окутывало ее словно густой туман, и Родди трудно было не заметить его.

Граф спокойно принял поздравления четы Кэшел. Увидев, что к ним направляется ее отец, Родди придвинулась поближе к Иверагу.

– Родди, – промолвил мистер Деламор, стараясь не смотреть на Иверага, – ты действительно этого хочешь?

И хотя после объявления, сделанного во всеуслышание графом, Родди не могла взять без скандала назад свое слово, ее отец готов был стерпеть все, если бы дочь хоть немного усомнилась в правильности своего решения.

Родди театральным жестом положила ладонь на руку отца и почувствовала, как сильно граф сжал ее плечо.