Текст книги "Благородный разбойник"
Автор книги: Лаура Кинсейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Глава 22
Услышав скрип снега за дверью, Аллегрето поднялся. Он стоял один в подвале, в языческой одежде и тюрбане Зафера, а юноша с Маргарет вылезли через отверстие наружу, исчезнув в тайных проходах.
Судя по шагам, приближался не один человек. Плохо. Он делал ставку на то, что Франко, взбешенный ложью Зафера, не пошлет стражников, а придет сам. Надев открытый наручник на запястье, он взял цепь в левую руку. Когда в замке повернулся ключ, Аллегрето отошел в угол, чтобы скрыть меч, который он держал за ногой.
Дверь со скрипом открылась, но он не повернулся. Только поднял руку, словно защищая глаза от света факела. Сквозь пальцы он увидел знакомое лицо. Франко Пьетро сунул дымящий факел в стенное кольцо и оглядел помещение. Прежде чем он успел заподозрить неладное, Аллегрето уже отбросил цепь, вскинул меч и... замер.
Между ним и Франко оказалась женщина, которую втолкнули в комнату. Элейн. А за ее спиной бился Маттео, пытаясь вырваться из рук стражника.
Аллегрето застыл с поднятым мечом. Но промедление свело на нет все его преимущество.
Элейн смотрела на него широко распахнутыми, немигающими глазами, в которых был ужас. Молчание нарушил лающий смех Франко.
– Ну конечно! Так я и думал. Нечестивый ублюдок Джино. Я почуял неладное, когда начался пожар. – Отбросив Элейн с Маттео к стражнику, он выхватил меч.
Аллегрето сделал ложный выпад с намерением отогнать его подальше от Элейн. Однако Франко был не так глуп, чтобы бессмысленно кидаться на меч врага.
– Ну что, не удался твой план? – ухмыльнулся он. – Похоже, ты не принимал меня всерьез. И тем более не рассчитывал, что я найду Маттео и эту девушку с прекрасными глазами. Знатную девушку. Мою невесту, которую ты собирался у меня украсть.
Зажмурив один глаз, Аллегрето швырнул на пол стеклянный флакон. Яркая вспышка совпала с убийственным выпадом Франко. Но он был ослеплен. Аллегрето скользнул мимо и бросился на стражника. Меч пробил звенья кольчуги, войдя в сердце. Голова стражника откинулась, он сполз по стене на пол и выпустил пленников.
– Елена! – прошипел Аллегрето. – Беги! Скорее!
– Я ничего не вижу! – крикнула она.
Он схватил ее за руку, она вцепилась в мальчика, и Аллегрето потащил обоих к двери. Но Франко, хотя еще моргал после вспышки, свою жертву разглядел. Аллегрето выдернул меч из тела стражника, чтобы прикрыть бегство Элейн.
– Ублюдок!
Франко прыгнул вперед. Отклонился влево, а удар нанес справа. Аллегрето, парируя, отскочил назад через стражника и слишком поздно заметил ловушку. Сзади была стена. Отступать некуда. Он взмахом отбросил меч Франко в сторону, при следующем его выпаде нырнул ему под руку, перекатился, оказавшись у него за спиной. Но Франко все же успел отразить удар.
Оба медленно поворачивались, ища выгодную позицию. Были, конечно, и другие способы убить Франко, совсем простые способы. Но уже много времени прошло с тех пор, как они сражались в поединке, равные по силе. Слишком много времени, чтобы поразмыслить над каждым оскорблением, мечтая встретиться лицом к лицу и за каждое отплатить кровью.
Франко улыбнулся и сделал выпад прямо в лицо Аллегрето. Тот поставил блок. Тогда Риата выхватил длинный кинжал и бросился на противника. Он скользил клинком по мечу Аллегрето, пока не уперся в рукоятку.
Франко тут же попытался сделать вспарывающий удар кинжалом.
Аллегрето подставил левую руку со щитком. Но острие кинжала все-таки оцарапало ему живот. Он ударил Франко левым кулаком, почти сбив его с ног, и выхватил свой кинжал. По спине у него лился пот. В горле першило от дыма и напряжения. Рана была поверхностной, но сильно кровоточила, уже намок его кушак. Они вместе тренировались у одних учителей, они знали каждый выпад и парирование. Это бой на выносливость, и он скоро выдохнется, если не изменит стратегию. А он не хотел, чтобы случайность решила исход поединка.
Аллегрето сделал быстрый прямой выпад, рядовая атака. Верный своим учителям, Франко ответил надлежащим парированием книзу. Аллегрето увернулся, взмахнул кинжалом. У Франко выступила кровь. Только его невероятная быстрота позволила ему избежать серьезного ранения.
– Ублюдок из сточной канавы, – огрызнулся Франко, тяжело дыша.
Аллегрето тоже изобразил слабость. Держась за рану, он сделал вялый выпад. Глаза у Франко торжествующе сверкнули, он готовился использовать свое преимущество. Но Аллегрето уже перехватил рукоятку кинжала, чтобы в следующий момент прикончить его ударом в незащищенное горло.
И тут к нему с обнаженным клинком бросился неизвестно откуда взявшийся Маттео.
Круто развернувшись, чтобы не заколоть мальчика, Аллегрето потерял равновесие. Франко сделал выпад. Боль опалила плечо, рука у Аллегрето вмиг онемела, меч упал на пол.
– Милорд! – закричал Маттео, держа обеими руками меч стражника.
– Нет! – донесся от двери крик Элейн.
Она стояла, тяжело дыша, упершись руками в косяк, на юбках снег.
– Ты хочешь его, Маттео? – в ярости спросил Франко. – Тогда сделай это. Убей его... Прекрасное мщение!
Но мальчик с трудом поднял слишком тяжелый для него меч и направил острие в грудь Франко.
– Назад! Я не позволю коснуться его. Я убью тебя!
Франко Пьетро замер, переводя изумленный взгляд с Аллегрето на сына, затем на дрожащий меч.
– Убьешь меня? – недоверчиво прошептал он. – Я – твой отец.
– Я ненавижу моего отца! Я ненавижу тебя! Я убью тебя!
Но Франко легко отбросил его в сторону и повернулся к Аллегрето.
– Да поразит Бог тебя и весь твой проклятый род! Что ты наделал?
Аллегрето стоял, глядя на Франко. Его правая рука безжизненно висела, плечо горело, кровь стекала с пальцев на пол.
– Ты настроил его против меня! – кричал Франко. – Господи милосердный, позволь мне убить его, позволь вырвать его сердце из поганой груди...
Он ринулся на Аллегрето, отшвырнув с дороги сына, пытавшегося его остановить. Аллегрето вскинул левую руку, выпустив в него отравленный кинжал. Франко взмахом меча отбил его в воздухе. Стилет из правого щитка Аллегрето метнул ниже, и он по рукоятку вошел Франко в бедро. Тот охнул, выронил меч и опустился на колено. Маттео тут же прыгнул к отцу.
– Стой! – Элейн дернула мальчика назад, успев спасти Франко от нацеленной ему в горло стали.
Аллегрето уже протянул левую руку за своим мечом, но она прижала, клинок ногой.
– Нет! Довольно!
Он услышал за дверью голоса и с трудом выпрямился.
– Филипп идет. Сюда! – крикнул он, не сводя глаз с Франко.
Первым вошел Филипп, окинув взглядом Элейн, Маттео и Риату с ножом в бедре.
– Свяжите его. Заберите оружие, – приказал бандит, потом мельком посмотрел на рану Аллегрето и поднял седые брови. – Мы заняли монетный двор. Гарнизон сдался. Гонец стоит наготове дать сигнал крепости, что... – Он умолк и хмуро взглянул на Франко Пьетро.
– Дай им сигнал. Он все равно что мертв, – сказал Аллегрето.
– Какой сигнал? – резко спросила она.
– Что город от вашего имени взят, принцесса. – Аллегрето прислонился к стене, чтобы не упасть, и улыбнулся. – Монтеверде наш.
Кровь стекала по белому рукаву Аллегрето, покрывала его разорванную тунику. Сочилась из бедра Франко. Даже Маттео был испачкан кровью.
Отвернувшись, Элейн подошла к двери глотнуть свежего морозного воздуха и прийти в себя. Ним с мастифом старались проскользнуть мимо нее.
– Маттео, возьми собак. – Она сделала усилие, чтобы голос не дрожал.
Мальчик поспешил выполнить приказ, таща их во двор на снег. Когда Элейн оглянулась, люди Филиппа уже окружили Франко и связывали ему руки. Он не сопротивлялся, но его лицо было ужасно, когда он смотрел единственным глазом на Аллегрето.
В одежде Зафера и белом тюрбане Аллегрето выглядел чужестранцем. Окровавленным чужестранцем. Порождением ада, как и его враг.
Но он был жив. Зафер был жив. Маргарет была в безопасности.
Тем не менее облегчения Элейн не чувствовала. Она кипела от ярости.
– Что ты собираешься с ним делать? – спросил Филипп.
Она знала, что бандит обращается к Аллегрето, но ответила сама.
– Задержите его, – холодно произнесла Элейн. – И Навону тоже. Оба арестованы по моему приказу. Я – единственная живая наследница Лигурио. Я – Монтеверде. И я не позволю им все разрушить. Заберите обоих.
Но все только с ужасом смотрели на нее, будто она вдруг вспыхнула перед ними ярким пламенем. Элейн ответила им взглядом, который не посрамил бы ее в глазах деда.
– Заберите обоих, – повторила она, не глядя на Аллегрето.
Бандит издал то ли смех, то ли рык.
– Вы говорите всерьез, принцесса? Ведь я рискую головой, если выполню приказ, а вы передумаете.
– Я слышала, что вы сказали в лагере. И не собираюсь начинать гражданскую войну.
– Она права, – хрипло ответил Франко Пьетро. – Убей меня, если хочешь, и против тебя поднимутся все Риата. Мы не позволим Навоне спокойно спать в цитадели.
Аллегрето выпрямился у стены.
– Храбрые слова! Увидим, кто останется, чтобы подняться, когда я с тобой покончу. И я не спал спокойно с тех пор, как научился произносить имя отца и твое... Невелико горе.
– Ты ни одной ночи не проспишь владельцем Монтеверде, спокойно или нет. – Франко чуть не упал, пытаясь шагнуть вперед. – Мы сожжем его до основания, прежде чем позволим тебе взять его!
Аллегрето схватил его за горло.
– Я увижу тебя болтающимся на воротах задолго до того, как ты сумеешь что-нибудь сжечь, Риата. Увижу это еще до утра!
Элейн взялась за рукоятку меча, липкую от крови.
– Филипп, арестуй обоих.
Аллегрето отпустил Франко и посмотрел на нее.
– Елена, – выдохнул он, – не делай этого.
– Обоих!
Филипп вздернул подбородок, и один из его людей нерешительно протянул руку к Аллегрето.
– Елена! – В его голосе не было ни страха, ни гнева. Только недоверие.
– Я не причиню тебе вреда. Никто тебя не тронет. И Франко тоже. Вы оба под моей защитой.
Ей нечем было подкрепить эти слова, но она их произнесла. Сказала по велению принца Лигурио, ибо знала, каким он хотел видеть Монтеверде. И Монтеверде станет таким, если она имеет мужество, решимость и по счастливой случайности тысячу ангелов за спиной.
В игре она уже связывала его: королева и пленный воин, оказавшийся в ее власти. В действительности он истекал кровью, а она была только неопытной девочкой, говорящей возмутительные слова, и меч дрожал в ее руке. Едва ли все люди Филиппа помешают ему, если он захочет уйти.
Стиснув зубы, он посмотрел на Франко Пьетро, на Филиппа, потом на нее. В его взгляде было все, что их связывало. Он верил ей. Хотя не верил никому и никогда.
– Аллегрето, помоги мне.
Он моргнул, слегка повернул голову, будто слышал ее голос издалека. Потом, словно в молитве, посмотрел вверх.
– Господи, – беспомощно сказал он. – Не поступай так со мною.
– Для меня, – прошептала она.
Франко недоверчиво хмыкнул, когда бандит дрожащими руками надел на Аллегрето кандалы, и хмуро взглянул на Элейн.
– Вы будете иметь то, что по праву ваше, – сказала она ему. – Навона получит назад все, что принадлежало ему. Как при моем деде. Вы с этим согласны?
Франко облизнул губы. Посмотрел на Аллегрето, затем снова на Элейн.
– Я не понимаю. А как же наше обручение?
– Обручения не было.
– Ты от него отрекаешься?
– Тут не от чего отрекаться. Я не давала согласия.
– Этот контракт! – Франко вдруг понял ее. – Будь проклята эта английская свинья! Так за этим стоит Ланкастер? – Он застонал, ступив на раненую ногу. – Ты продала нас англичанину?
– Нет.
– Лучше англичанину, чем Навоне, – фыркнул Риата. Лицо у него скривилось от боли и ненависти. – Он сделал тебе другого ублюдка вроде себя?
– Нет, – прямо ответила Элейн.
Ресницы у Аллегрето чуть дрогнули, на лице мелькнуло странное выражение. Он холодно смотрел на нее. Элейн чувствовала, как сердце у нее разрывается на части, которые невозможно будет сложить.
– А что с моим сыном? – повысил голос Франко Пьетро. – Я хочу забрать сына.
– Маттео останется со мной, пока я не решу иначе. Он не будет во власти Навоны.
– Я тебе не верю. Ты появилась здесь тайно, вместе с ним.
– Значит, подождем, когда поверите, – ответила Элейн. – Я постараюсь быть справедливой. Но Монтеверде – прежде всего. Прежде Риаты. Прежде Навоны. Монтеверде – все мы, а это самое главное.
С отрядом бандитов она взяла Авину.
Филипп удерживал монетный двор, который легко захватил, когда все убежали смотреть пожар, с легкостью защищал его, когда были закрыты ворота в стене. Крепость Маладир была ее, остатки гарнизона Риаты сдались людям Филиппа.
Горожане, не понимающие, что случилось, толпились за сожженным мостом, кричали, размахивали руками, однако не могли подойти к замку.
Элейн приказала Филиппу звонить в колокол на площади.
Зафер с ее разрешения перевязал рану Аллегрето и подвесил его руку на жгут, сделанный из тюрбана. Франко не мог ступить на раненую ногу, и его пришлось нести. Бандиты быстро доставили заключенных подземными ходами на освещенный факелами помост на площади.
Элейн уже стояла там, держа меч и оглядывая толпу встревоженных людей, собравшихся внизу. Ей вновь вспомнились слова леди Меланты. «Будь умна. Будь отважна, если необходимо. Действуй по обстоятельствам». Принц Лигурио одобрил бы ее. Она была в этом уверена, словно дед стоял рядом и подсказывал ей, что делать дальше.
– Я впервые пришла сюда! – крикнула она в толпу. – Я – Елена Монтеверде, а вы народ моего отца и деда. – Она взглянула вниз на молодого рудокопа, стоявшего перед нею. – И мой народ.
Парень стоял с открытым ртом и смущенно кивнул, поймав ее взгляд. Элейн кивнула в ответ.
– Сегодня в крепости, пока горел мост, сражались Риата и Навона – вожди своих домов. – Она показала мечом на Аллегрето и Франко Пьетро. – Они перед вами.
Люди смотрели, переговаривались, видя то, что она хотела: двух человек, окровавленных, в порванной одежде. Внизу стояли и горожане в дорогих мехах, и бедно одетые рудокопы с женами и детьми. Среди них были сторонники Риаты и тайные приверженцы Навоны. Люди уже заполнили всю площадь. Элейн знала, что от ее действий Риата проиграет, а Навона поднимется. Но здесь были еще и те, кто не принадлежал ни к одному из домов, те, о которых писал ее дед, кто больше всего страдал от непрерывных междоусобиц.
– Вот чем было Монтеверде, – сказала она, подняв окровавленный меч. – Полем битвы для волков! Я пришла, чтобы положить этому конец. Пришла, чтобы от имени принца Лигурио и моего отца править в мире и справедливости. У меня нет союзников. Я не Навона и не Риата. Мне нечем вас подавлять. У меня только несколько разбойников, которые стоят рядом. Но это не они лишили Монтеверде согласия и мира.
На площади царила мертвая тишина, если не считать шипения факелов да скрипа снега под ногами людей.
– Да, вами еще не правила женщина. Но все зависит от вас. Я сегодня удерживаю малыми силами монетный двор, замок и тех двух человек. Завтра каждый из вас, будь то мужчина или женщина, принесет с собой камень, чтобы выбрать правителя, как делали при старой республике. Один камень за одного из нас. Мы перед вами. Франко Пьетро делла Риата. Аллегрето делла Навона. Елена Монтеверде. Смотрите, думайте, решайте, кого бы вы хотели для себя и своих детей.
Элейн шагнула назад, опустила меч и отвернулась. Связанный Аллегрето глядел на нее как человек, следящий за падающей кометой. Молодой рудокоп поднял кулак.
– Монтеверде! – крикнул он.
В толпе подхватили этот крик, люди двинулись вперед, протягивая к ней руки. Элейн на секунду испугалась, но в их поведении не было враждебности, они улыбались.
Бросив меч, она встала на колени и прикасалась к их рукам.
Глава 23
Пока колокола не отзвонили полночь, у Элейн не было ни секунды, чтобы подумать о значимости того, что она сделала. И почувствовать страх. Филипп, Зафер, Маргарет с Маттео, даже необщительная донна Грация требовали ее внимания.
С Филиппом она советовалась, куда поместить арестованных, Заферу велено было проследить, чтобы никакие послания из крепости не попали в город. Поручив Маргарет заняться Маттео и собаками, она без лишних слов обняла веснушчатую служанку. Дарио все время находился рядом и не покинул ее, даже когда донна Грация со слезами на глазах попросила уделить ей хотя бы минуту внимания. Минута обернулась часом. Хозяйка поведала, как Риата убил всех ее братьев, но она простила его ради своего умершего мужа. Как испугали ее планы Аллегрето, но она согласилась помогать ему в память о своих погибших братьях. Закончила она смущенной клятвой верности дому Монтеверде. Донна Грация очень боялась, как бы Элейн не решила, что она с Навоной или с Риатой, и не наказала ее.
Элейн начала сознавать всю опасность своего положения: она могла оказаться между враждующими сторонами. Дарио понимал это и не отходил от нее с тех пор, как она сошла с помоста. Не давал приблизиться даже Заферу, явно опасаясь покушения на нее.
Оставив при себе одного Дарио, она сидела в комнате, где находилась книга ее деда. Она листала страницы и пыталась воскресить ощущение, что Лигурио стоит рядом. Сама его книга была руководством к действию. Но там не было указаний, как ей поступить сейчас, как преодолеть зияющую передней пропасть. Как убедить Франко Пьетро добровольно оказаться от власти, как остаться в живых или куда бежать, если утром народ проголосует за Риату, отдав их с Навоной на милость победителя.
– Дарио, мне нужно поговорить с твоим хозяином.
– Если вы имеете в виду Аллегрето Навону, миледи, то он мне больше не хозяин. Я теперь в вашем распоряжении.
– Благодарю, – смущенно произнесла Элейн. – Ты мне сейчас нужен.
Квадратное лицо юноши было печальным.
– Я хочу предостеречь вас, ваша светлость. Не могу сказать, что на уме у Зафера или у Маргарет. Я внимательно наблюдал за ними, когда они были рядом с вами.
– Этого не может быть...
– Зафер опасен, миледи, не забывайте про это. Он сделает все, что скажет Иль-Корво, и так будет всегда. Маргарет... – Юноша пожал плечами. – Не знаю. Она, кажется, искренне привязана к вам. Но по уши влюблена в Зафера и тоже сделает все, что прикажет хозяин.
Элейн молча смотрела в лежавшую перед ней книгу, потрясенная разладом в их маленьком сообществе.
– Филипп Уэллс наверняка будет на вашей стороне. И я обязан вам жизнью. Думаю, люди примут вас. Но враждующие дома не так легко примирить. Прошу вас, будьте осторожны. Филипп был прав, когда советовал не снимать кандалы с заключенных даже в их комнатах. Я уверен, что Навона без труда сбежит из башни, если не будет закован.
Разумеется. Невозможно заключить Аллегрето в крепости Навона.
– Я должна с ним поговорить, – решительно сказала Элейн. – Проводи меня.
У двери комнаты в башне Маладира ей пришлось спорить с Дарио. Он не хотел, чтобы она входила одна, даже если не подойдет к Аллегрето. Но она приказала ему остаться снаружи вместе с человеком Филиппа.
Она была почти уверена, что комната окажется пустой. Тем не менее Аллегрето лежал на походной кровати возле стены и, прикрыв глаза, смотрел на нее.
Он не поднялся, не заговорил. Когда Элейн увидела кандалы, ей захотелось, чтобы он сбежал.
– Прости меня, – прошептала она. – Но я не могу позволить, чтобы ты сделал то, что намеревался. – Это прозвучало глупо даже для нее самой. – Прости, но не могу. Понимаешь?
Он не ответил, только немного отвернул голову, как будто не хотел ее видеть. Элейн подавила желание открыть дверь и приказать, чтобы с него сняли цепи.
– Опусти лампу. Я тебя не вижу.
– Разве они не оставили ни одной свечи?
– Я ведь заключенный, Елена, – усмехнулся он.
Элейн шагнула к маленькой арочной нише в стене, где стояла кричаще разрисованная мадонна с младенцем – единственная вещь в комнате, если не считать койку.
– С тобой не должны обращаться как с обыкновенным преступником. Тут можно окоченеть. Я распоряжусь, чтобы принесли жаровню и одеяла.
Аллегрето лишь приподнял ресницы и скривил губы.
– Дарио считает, что Зафер может попытаться убить меня, – выпалила она.
– Нет.
Когда Элейн подошла к нему, он, видимо, не желая никаких соприкосновений, отодвинулся к стене.
– Я не знаю, что мне теперь делать.
Аллегрето поднял брови.
– Надеюсь, ты не ждешь помощи от меня? Я не в состоянии тебе помочь, даже если бы и захотел. Ты была права. У тебя нет союзников. И ты не должна иметь их, особенно в моем лице.
– Я знаю, – в отчаянии сказала она. – Но если они завтра проголосуют за Риату, я позволю тебе сбежать. Ты можешь вернуться на остров. И я смогу присоединиться к тебе.
Элейн услышала его вздох. Остров теперь казался ей раем.
– Этого не будет, – сказал Аллегрето. – Они выберут тебя. Они уже любят тебя за то, что ты им сказала. Разве ты не этого хотела?
Сейчас Элейн хотела только одного: прикоснуться к нему, снова убедиться, что он жив.
– Лекарь Филиппа уже осматривал твою рану? – спросила она, не глядя на него.
– Заживет. У меня всегда заживает.
– Я дам ему рецепт компресса. Если тут можно найти эти травы.
– Компресс, – повторил он с улыбкой и, закрыв глаза, откинул голову.
Кандалы зазвенели, когда она взяла его здоровую руку и прижалась лбом к его кулаку.
– Я не могла поступить иначе! – Она поцеловала его сжатые пальцы. – Я сделала это не для того, чтобы отобрать у тебя Монтеверде. Неужели ты мне не веришь? Я не хочу здесь править. И никогда не хотела. Но я не допущу, чтобы его разорвали на части.
Подняв голову, она увидела, что он с усмешкой смотрит на нее.
– Но ты знаешь, как править, миледи. Если бы не знала, меня бы тут не было.
– Я думала, он убил тебя. Видела его окровавленный меч... Мне тогда показалось, что ты мертв.
– Пока нет.
– Почему ты всегда так говоришь?
Он тяжело вздохнул, разжал ледяные пальцы и погладил ее по щеке.
– Я хочу тебе кое-что рассказать. О твоем деде. Я хорошо его знал, Елена. Когда я был еще совсем юным, он использовал меня для защиты Меланты. После убийства твоего отца Лигурио стал немощным и заключил с моим отцом договор, чтобы я жил в их крепости. Я притворялся евнухом, чтобы мог спать рядом с нею. Она терпела меня, потому что ей велел Лигурио, но презирала меня. Все в крепости презирали. И боялись. – Элейн выдержала его холодный взгляд, стискивая ладонями его руку, чтобы согреть. – Только Лигурио принял меня радушно. Благодаря ему я понял, что в моем отце скрыт другой человек. А любовь – не то, чего следует опасаться. Что в мире есть разум. И доброта. Он научил меня алхимии, астрологии. Когда Лигурио умер, я спустился в шахту под крепостью и рыдал, пока не захлебнулся слезами. – Высвободив руку, Аллегрето потер рот, и кандалы звякнули. – Я узнаю его в тебе, Елена. Я читал его книгу. Слышал, что ты говорила на площади. Мы все – Монтеверде. Но ты не сможешь ничего сделать, пока я жив. Я и Франко. Скажи Заферу, чтобы ночью он зарезал его, а потом вели стражникам отвернуться, когда по мою душу явится сподвижник Риаты. Там есть один, ждущий своего часа.
– Нет, – с ужасом прошептала Элейн.
– Ты пришла ко мне за помощью. Это все, чем я могу тебе помочь.
– Нет!
– Так или иначе, это произойдет. Сделай это сейчас и будешь в безопасности.
– Думаешь, меня слишком волнует моя безопасность? – Поднявшись, Элейн отвернулась.
– Она волнует меня, – тихо сказал Аллегрето. Она покачала головой. – Сделай мне одолжение. Я все равно тут умру. Ты сама знаешь. Так лучше раньше, чем позже.
– Ты не умрешь. Это временно, пока вы с Франко не договоритесь о прекращении вендетты. Потом я освобожу вас обоих.
– Ты сошла с ума? – засмеялся он.
– Возможно. Ты однажды спросил, какой у тебя выбор. Сказал, что Кара тебе не ответила. Это мой тебе ответ.
Аллегрето закрыл глаза, словно увидел то, чего не мог вынести.
– Елена, он убьет меня. Я буду в аду, а ты – нет.
– Я этого не допущу. – Глаза у Элейн наполнились слезами.
– И каким образом? – С трудом поднявшись, он протянул к ней руку. – Верни кольцо. Ты не можешь носить девиз Навона. Ты сейчас одна Монтеверде.
Несмотря на ее сопротивление, он сорвал у нее с пальца золотое кольцо, чуть не содрав кожу. Элейн вскрикнула от боли и огорчения. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Дарио, держа ладонь на рукояти кинжала. Аллегрето шагнул назад и кивнул юноше.
– Она в безопасности, – холодно произнес он. – Но больше не спускай с нее глаз.
– Где мой сын? – Франко выбрался из кровати и упал на колено, гремя цепями. Но все-таки заставил себя подняться. Кровь из раны на бедре просочилась сквозь повязку. – Он жив?
– Не бойся за Маттео, он жив, и ему ничто не угрожает.
Франко настороженно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Дарио.
– Ты подумал над моими словами? Что я собираюсь вернуть домам то, что принадлежит им по праву, как было во времена моего деда? – спросила Элейн.
– Я слышал, что ты говорила, – ответил Франко, держась за стену. – Ты сказала более того.
– Да. Если завтра народ выберет меня, то я не стану это отрицать.
– А если нет?
Элейн пожала плечами.
– Если они выберут Навону, тогда, полагаю, ты будешь драться с ним до смерти. А Монтеверде истечет кровью. Если это буду я, такие же выборы пройдут во всех городах.
– Ты сошла с ума, девушка.
– Мне это уже говорили, – печально улыбнулась она.
– Чем ты удерживаешь Навону? – спросил Франко. – Будь его воля, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Конечно. – Элейн издала что-то вроде смешка. – Он назначил меня своей совестью.
– Безумие! Если я б сам этого не видел! – Франко вдруг прищурился. – Ты не собираешься объединиться с ним?
– Нет, – твердо ответила Элейн.
Но Франко Пьетро с сомнением смотрел на нее.
– Он тебя похитил?
– Да.
– Надеюсь, ты не влюбилась в него за это?
– То, что он сделал, было подлостью.
Кровать скрипнула, когда Франко тяжело сел, вытянув раненую ногу.
– Он принудил тебя?
– Да. Но ребенка не будет. – Элейн прямо смотрела ему в глаза.
– Помоги тебе Бог, принцесса. – Голос у него смягчился. – Мне следовало послать тебе мой собственный эскорт.
– Возможно. Стыд я переживу. Я считаю, что ты должен знать правду, но других это не касается.
Франко смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
– Ты удивительная женщина, хотя и очень молодая.
Элейн хотелось засмеяться. Палец у нее болел, но лицо оставалось невозмутимым.
– Моя крестная леди Меланта учила меня тому, что необходимо для правления.
– Правления? Ты полагаешь, что можешь править? Женщина? Девчонка?
Она взглянула на его цепи, потом на него. Он прищурил глаз и поднял брови.
– Да, сейчас я твой пленник, – согласился Франко. – Если за всем этим не стоит Навона.
– И какая ему от этого польза? У него были свои планы до моего вмешательства. И ты знаешь их.
– Ты удержала Маттео от... – Тяжело вздохнув, он в ярости воскликнул: – Мой сын! Это он заставил моего сына убить меня!
– Не он. Маттео сам это придумал.
– Ложь!
– Маттео ненавидит тебя, – резко ответила Элейн. – Если хочешь, я приведу мальчика сюда. Из-за него мы оказались в крепости. Я побежала за ним, чтобы предотвратить то, что он задумал. Навона об этом не знал. Он никогда бы не совершил подобной глупости, тебе это известно.
– Мой собственный сын! – закричал Франко, ударив себя кулаком в грудь.
– А теперь послушай меня, – холодно произнесла Элейн. – Виноваты и Навона, и ты. Оба. Вот к чему привела ваша распря. Ненависть ради ненависти, страх ради страха. Ты сидишь тут, бьешь себя в грудь, а тем временем Маттео, не знающий любви, готов убить ради нее. Ты пожинаешь то, что посеял... Ты думал, что сможешь этого избежать? Что сможешь до смерти преследовать Навону и избежать возмездия?
– Он похитил у меня сына.
– Как Риата похитил меня! – прошипела Элейн. – Ребенком, из женского монастыря. И тебе известно зачем.
– Это был мой отец.
– Похоже, вы с Маттео, по воле Господа, отвечаете за его грех. Меня это не интересует. Возмездие в Его руках. Пора отречься от подобных дел и успокоиться. Я приведу с собой Маттео. Пусть он увидит тебя и начнет понимать, кто ты есть на самом деле. Его любовь к Навоне – только детская привязанность, он был напуган и слишком юн, чтобы понять.
– Ты приведешь его?
– Не сейчас. И не так. Когда смогу. А до того он будет со мной в безопасности.
Франко сидел, глядя в пол и качая головой.
– В общем-то... похоже, я в долгу перед тобой. Значит, я проживу еще день, принцесса? – спросил он. – По твоей милости.
– Я не причиню тебе вреда. И постараюсь защитить от Навоны, если смогу. Но прошу, чтобы твои родственники тоже не предпринимали никаких действий против него. Я хочу примирить ваши дома и покончить с распрями.
Франко поднял голову и кивнул. Если бы не шрам и повязка, он был бы не менее красивым, чем Маттео.
– Я подумаю над твоими словами. Это я обещаю тебе. Я подумаю.
У помоста на площади установили три доски: на одной был грубо нарисован замок, на второй – собаки и медведь, на третьей – дракон. Гора камней почти закрыла изображение замка, они скатывались вниз к двум небольшим кучкам возле других досок.
Авина избрала на правление Елену Монтеверде.
Елену. Она больше не Элейн. Принимая от горожан клятву верности, она чувствовала, что изменилась. Как будто с каждым поцелуем ее руки она теряла Элейн солнечных лесов Сейвернейка, острова Иль-Корво и башни над озером, превращаясь в незнакомую принцессу Елену Монтеверде.
Опираясь на костыль, Франко Пьетро хмуро наблюдал за голосованием, Аллегрето молча стоял поодаль. Оба под охраной, в ножных и ручных кандалах. Дарио изучал каждого человека, приближающегося к Элейн, готовый броситься на ее защиту. Гонцы уже поскакали в другие города Монтеверде. Используя слова Лигурио, она сама написала послание, которое будет зачитано на улицах. Обещала воссоединение и республику, жившую по законам ее деда. Она не стеснялась пользоваться его именем, это было возвращение к мечте о лучших днях.
– Вы – сладкоголосая мошенница, принцесса, – одобрительно сказал Филипп и отправил своих людей сопровождать гонцов.
Послание и щедрый подарок – кубок Лигурио, усыпанный изумрудами, – были направлены также командиру французских наемников, охранявших перевал в Венецию. Его вежливо извещали, что Елена удерживает монетный двор. Это могло сулить французу дополнительную выгоду для кошелька и, по мнению Филиппа, повысить его рвение.
Поклонившись всем людям, даже последнему нищему, Елена повернулась к заключенным. – Теперь мы должны поговорить. Идемте.
Под веселые крики горожан они покинули шумную площадь и через арку вошли на монетный двор. По всему периметру стояли пустые, занесенные снегом прилавки и скамейки. Старый бандит достал ключи, открыл тяжелые, обитые металлом двери и, дождавшись, пока войдут Франко с Аллегрето, приказал своим людям удалиться. Остался только Дарио, стоявший позади Елены.
Когда Филипп запер дверь, она села во главе широкого стола. Перед нею лежали готовый документ, перо, красный воск и сделанная из дуката Монтеверде печать, укрепленная на деревянном брусочке. Рядом стояли чернильница и свеча.
