Текст книги "Призраки не лгут"

Автор книги: Ларс Кеплер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 29

Йона остановил машину возле заграждения на триста тридцатом шоссе, поздоровался с полицейскими, предъявил удостоверение и поехал дальше вдоль Индальсэльвен.

Комиссар уже знал, что воспитанниц Бригиттагордена временно поселили в гостинице «Ибис». Куратор Даниель Грим лежит в отделении скорой психиатрической помощи в больнице лена; заведующая, Маргот Лундин, находится у себя дома в Тимро, а Фадуумо Ахмед, который, когда требовалось, работал в Бригиттагордене санитаром, сейчас в отпуске и гостит у своих родителей в Венерсборге.

Сержант Мирья Златнек сказала, что Пиа Абрахамссон не устает твердить – она видела худенькую девочку с забинтованными руками. После этого стало ясно, что машину, в которой сидел малыш, угнала именно Викки Беннет.

– Какая-то загадка. Почему она не угодила в засаду на дороге? – сказал Буссе Норлинг.

В воздух подняли вертолет, но машины нигде не было – ни в поселке, ни на лесовозных дорогах.

Нет тут никакой загадки, подумал Йона. Девочке просто удалось спрятаться, не доезжая до полицейской засады.

Но где?

Она должна знать кого-то из жителей Индаля, кого-то, у кого есть гараж.

Комиссар потребовал, чтобы ему дали поговорить с воспитанницами, в присутствии детского психолога и опекуна из Службы помощи жертвам преступления. Комиссар обдумывал детали первого собрания, когда Гуннарссон вернул двух девчонок, убежавших в лес. Маленькая рыжая девочка смотрела телевизор и билась головой о стену. Девочка по имени Инди припомнила, что закрытые руками глаза как-то связаны с Викки, а потом, сообразив, что Викки пропала, девчонки стали кричать, перебивая друг друга. Некоторые воспитанницы утверждали, что она уснула, приняв слишком большую дозу стесолида. Альмира сплюнула на пол, Инди принялась тереть лицо и испачкала руки голубыми тенями с век.

Йона подумал: там было что-то с Туулой. Рыжей девочкой с белесыми ресницами и в розовых спортивных штанах. Сначала она крикнула, чтобы прочие замолчали, но она сказала еще что-то, пока девочки пытались перекричать друг друга.

Туула сказала, что Викки улизнула к своему хахалю.

Глава 30

Двухзвездочная гостиница «Ибис» располагалась на Тредгордсгатан, недалеко от сундсвалльского полицейского участка. Она была из тех гостиниц, где пахнет пылесосом, ковриками и застарелым сигаретным дымом. Фасад покрывала выкрашенная кремовой краской жесть. На стойке администратора – глубокая чаша с леденцами. Полиция переселила воспитанниц из Бригиттагордена в пять смежных номеров; в коридоре дежурили двое полицейских в форме.

Йона широко шагал по истертому полу.

Возле одной из дверей его ждала психолог Лиса Ерн. Темная челка с проседью, узкие губы нервно сжаты. Йона спросил:

– Туула уже здесь?

– Да, здесь…

Комиссар взялся за ручку двери, но Лиса сказала:

– Постойте! Насколько я поняла, вы находитесь здесь как наблюдатель от Государственной уголовной полиции и…

– Жизнь малыша под угрозой, – перебил комиссар.

– Туула почти ничего не говорит… Я как детский психолог рекомендую, к сожалению, подождать, пока она не проявит инициативу и сама не заговорит о том, что произошло..

– На это у нас нет времени. – И Йона снова взялся за ручку.

– Подождите, я… Очень важно быть на одной волне с ребенком. Не обвинять, не обращаться как с больным…

Йона открыл дверь и вошел в номер. Туула Лехти сидела на стуле, спиной к окнам. Совсем маленькая, всего двенадцать лет. Спортивный костюм, кроссовки.

Между пластинами жалюзи виднелись улица со стоящими на обочине машинами. На всех столах светлое фанерное покрытие, на полу – зеленый ковролин.

В глубине комнаты сидел, глядя в телефон, какой-то гладко причесанный мужчина в рубашке в синюю полоску. Опекун из социальной службы, понял Йона.

Комиссар уселся напротив Туулы, посмотрел на нее. Светлые брови, рыжие прямые волосы взъерошены.

– Мы встречались недавно. Сегодня утром, – начал он.

Девочка скрестила на животе веснушчатые руки. Губы у нее были узкими, почти бесцветными.

– Копа на мыло, – буркнула она.

Лиса Ерн обошла стол, села, нагнулась к девочке:

– Помнишь, я рассказывала, что иногда чувствую себя Дюймовочкой? Тут нет ничего странного. Только когда станешь взрослым, можно иногда почувствовать себя ростом с ноготок.

– Какие-то вы… смешные. – Туула взглянула Йоне в глаза. – Сами соображаете медленно? Или думаете, что это я медленно соображаю?

– Думаем, что ты соображаешь медленнее, чем нужно, – сказал комиссар.

Туула озадаченно улыбнулась и уже собралась было что-то сказать, но Лиса принялась убеждать ее, что это неправда и что комиссар просто пошутил.

Туула крепче обхватила себя руками и, надувшись, уставилась в стол.

– Ты вовсе не тугодумка, – повторила Лиса, переждав пару минут.

– Ну да, – прошептала Туула.

Она густо сплюнула прямо на стол и затихла, возя пальцем в плевке и растягивая его в звезду.

– Не хочешь поговорить? – шепнула Лиса.

– Только с финном, – еле слышно ответила Туула. Лиса, улыбаясь, переспросила:

– Что?

– Буду разговаривать только с финном. – Туула вздернула подбородок.

– Молодец, – натянуто улыбнулась психолог. Йона нажал кнопку диктофона, спокойно произнес формальности – время и место записи, перечислил присутствующих, назвал цель беседы.

– Как ты попала в Бригиттагорден? – начал он.

– Я жила в Лёвсте… Ну, там случилось кое-что, может, и не особо хорошее. – Туула потупилась. – Меня упекли в такое место… хотя я вроде еще маленькая для этого… Я вела себя спокойно, смотрела телик. Через год и четыре месяца меня перевели в Бригиттагорден.

– А в чем разница… если сравнить с Лёвстой?

– Ну… Бригиттагорден – он как настоящий дом… Ковры. Шкафы не прикручены к стенами этими гадскими шурупами… И двери не запирают, как психи, и не поднимают тревогу по любому поводу… Можно спать спокойно. И еще домашняя еда.

Йона кивнул и покосился на опекуна – тот все так же нажимал кнопки своего телефона. Психолог Лиса Ерн напряженно сопела, слушая беседу.

– Что вы вчера ели?

– Такос.

– На ужин пришли все?

Туула пожала плечами:

– Вроде да.

– А Миранда? Она тоже ела такос вчера вечером?

– Вы же расковыряли ей живот и проверили, что она ела, разве нет?

– Нет, не проверили.

– Почему?

– Пока не успели.

Туула широко улыбнулась и потянула вылезшую нитку на штанах. Обкусанные ногти с неровными краями.

– Я заглянула в изолятор, там зашибись было, – сказала она и начала раскачиваться на стуле.

– Ты видела, как лежала Миранда? – помедлив, спросил Йона.

– Да. Вот так. – Туула быстро закрыла лицо руками.

– Как по-твоему, зачем она так сделала?

Туула поддела ногой край покрытия, потом ногой же вернула его на место.

– Может, испугалась.

– А ты не видела, кто-нибудь еще так делал? – как бы равнодушно спросил комиссар.

– Нет. – Туула почесала шею.

– Вас не запирали в вашей комнате?

– В Бригиттагордене все равно что диспансер – ходишь, как хочешь, – улыбнулась Туула.

– У вас принято тихонько уходить из дома по ночам?

– Я никуда не ухожу.

Туула крепко сжала губы, наставила палец на психолога и сделала вид, что стреляет.

– Почему? – спросил Йона. Девочка встретила его взгляд и тихо ответила:

– Я боюсь темноты.

– А остальные?

Лиса слушала стоя; комиссар заметил раздраженную складку у нее между бровями.

– Уходят, – прошептала Туула.

– Что они делают, когда им удается улизнуть?

Девочка опустила взгляд и улыбнулась сама себе.

– Они же старше тебя, – не отставал комиссар.

– Старше. – Щеки и шея Туулы покраснели.

– Они встречаются с парнями?

Девочка кивнула.

– И Викки тоже?

– Да, она убегала по ночам. – Туула нагнулась поближе к комиссару.

– Ты знаешь, к кому?

– К Деннису.

– Кто это?

– Не знаю, – прошептала Туула.

– Но его зовут Деннис. А фамилия у него есть?

– Нет.

– Сколько времени Викки нет на месте?

Туула пожала плечами и стала ковырять обивку стула.

Глава 31

Прокурор Сусанна Эст ждала перед гостиницей «Ибис», возле большого «форда-фэарлейн». Круглое лицо без косметики. Светлые волосы завязаны в «хвост»; черные брюки, серый жакет. Сусанна крепко почесала шею, и уголок воротника теперь смотрел вверх.

– Ты не против, если я поиграю в полицейского? – спросила она, покраснев.

– Ну что ты. – Йона пожал ей руку.

– Сейчас мы опрашиваем соседей, осматриваем гаражи, сараи, парковки и так далее. – Сусанна была серьезна. – Сжимаем кольцо – не так много мест, где можно спрятать машину…

– Согласен.

– Но теперь, когда у нас есть имя, дело, конечно, пойдет быстрее. – Сусанна улыбнулась и открыла переднюю дверцу «форда». – В районе поисков живут четыре человека по имени Деннис.

– Я поеду с тобой. – Комиссар сел в «вольво».

«Форд» нырнул вниз, вывернул на дорогу и покатил к Индалю. Комиссар ехал следом, думая о Викки.

Ее мать, Суси Беннет, была наркоманкой и жила на улице, пока зимой прошлого года не умерла. Викки жила в разных семьях и детских домах с шестилетнего возраста и, видимо, быстро выучилась оставлять старые и заводить новые привязанности.

Если Викки убегала из Бригиттагордена и встречалась по ночам с кем-то, то этот кто-то должен жить где-то поблизости. Может быть, он ждал ее в лесу или на дороге, может, девочка шла по восемьдесят шестому шоссе до его дома в Баггбёле или в Вестлонинге.

Асфальт потихоньку высыхал, дождевая вода стекала в канаву, собиралась в мелкие лужи. Небо прояснилось, но с веток деревьев еще капало.

Прокурор позвонила Йоне; разговаривая, она поглядывала на него в зеркало заднего вида.

– Мы нашли одного Денниса в Индале. Ему семь лет… и еще одного Денниса, уже в Стиге, но сейчас он работает в Лидсе…

– Остаются двое, – констатировал комиссар.

– Да. Деннис и Лувиса Кармстедт, живут возле Томминга. У них мы еще не были. И есть еще один Деннис Роландо, живет с родителями к югу от Индаля. Мы ездили к родителям, там чисто. Но Роландо владеет большим нежилым зданием на Кварновег, туда мы не попали… там точно ничего, потому что когда ему позвонили, он как раз ехал в Соллефтео.

– Взломайте дверь.

– Ладно. – Сусанна отключилась.

Пейзаж расширялся, по обеим сторонам дороги потянулась пашня. Земля, зелень – все искрилось и блестело. Красные домики крестьянских усадеб жались к опушкам, а за усадьбами на много миль раскинулся лес.

Йона проезжал тихий Эстаншер; двое полицейских в форме резали болгаркой петли массивной железной двери какого-то склада. На стену брызнул целый сноп искр. Полицейские воткнули лом, выломали дверь и вошли. По внутренности темной постройки зашарил свет фонариков. Под грязным пластиком стояли штук пятьдесят аркадных автоматов с играми вроде «Космических захватчиков», «Астероидов» и «Уличного бойца».

Сусанна Эст взяла телефон и взглянула на Йону в зеркало заднего вида. Телефон комиссара зазвонил. Сусанна быстро проговорила, что остается всего один адрес. Это недалеко. Они будут там через десять минут.

Сусанна сбросила скорость; комиссар следом за ней свернул направо, поехал по дороге между двумя болотистыми выгонами и дальше, в лес. Желтый деревянный дом, жалюзи на всех окнах опущены. В ухоженном саду росли яблони, посреди участка висел гамак в сине-белую полоску.

Они остановились и вместе подошли к припаркованной поблизости полицейской машине.

Йона поздоровался с полицейскими, потом взглянул на дом с опущенными жалюзи.

– Мы не знаем, угнала ли Викки машину, чтобы похитить ребенка, или ей просто понадобилась машина, на заднем сиденье которой случайно оказался малыш, – сказал он. – Но мы в любом случае должны рассматривать ребенка как заложника.

– Как заложника, – тихо повторила прокурор.

Она подошла поближе, позвонила, крикнула, что полиция взломает дверь, если хозяева не откроют. В доме кто-то зашевелился. Скрипнули половицы, упало что-то тяжелое вроде стула. Комиссар сказал:

– Я захожу.

Один из полицейских не спускал глаз с входной двери, боковой лужайки и ворот гаража, а второй следом за Йоной пошел вокруг дома.

Ботинки и брючины у обоих вымокли в высокой траве. На задах дома ступеньки бетонной лестницы вели вниз, к двери с непрозрачным окошком. Комиссар с силой пнул дверь; из косяка полетели щепки, на прорезиненный коврик посыпались осколки.

Глава 32

Осколки хрустели под ногами, когда Йона входил в опрятную прачечную с гладильным катком.

Миранду убили в тот момент, когда она сидела на стуле, подумал Йона. Элисабет бежала в одних чулках; за ней гнались через всю усадьбу и загнали в прачечную, она пыталась отползти, но ее забили насмерть. Убийца стоял перед ней.

Комиссар ощущал тяжесть нового пистолета, висевшего в кобуре под правой рукой. «Смит-и-вессон» сорок пятого калибра был чуть тяжелее прежнего оружия комиссара, вмещал меньше патронов, но позволял быстрее сделать первый выстрел.

Йона осторожно открыл скрипнувшую дверь и заглянул в крестьянскую кухню. На круглом столе большая керамическая миска с красными яблоками, от красивой дровяной печи тянет дымом. На большом блюде оттаивает замороженное тесто для коричных булочек, ящик с острыми ножами выдвинут.

Сквозь пластинки жалюзи из сада доносился запах влажной зелени.

Йона прошел в прихожую и услышал, как зазвенела люстра на потолке. Спутались стеклянные подвески. Лампа качалась: кто-то ходил по верхнему этажу.

Комиссар крадучись поднялся по лестнице, поглядывая вниз. Под темной лестницей висела какая-то одежда.

Йона поднялся на верхнюю площадку, почти бесшумно проскользнул вдоль перил и оказался в спальне с двуспальной кроватью. Жалюзи опущены, люстра не горит.

Комиссар вошел, проверил линию огня, отступил в сторону.

На кровати, на пестром покрывале лежал оптический прицел охотничьего ружья.

Совсем рядом кто-то дышал. Комиссар сделал еще пару шагов и направил пистолет в угол. За открытым гардеробом стоял, уставившись на него, русоволосый мужчина с покатыми плечами.

Мужчина был бос и одет в синие джинсы и белую футболку с надписью Stora Enso. [2]2
  Stora Enso —крупная финско-шведская лесопромышленная компания.


[Закрыть]Пряча что-то за спиной, он медленно двигался вправо, к кровати.

– Я из уголовной полиции. – Йона чуть опустил пистолет.

– Это мой дом, – сдавленно ответил мужчина.

– Вам следовало открыть.

По щекам мужчины тек пот.

– Вы сломали заднюю дверь?

– Да.

– Ее можно будет починить?

– Сомневаюсь.

На раздвижной двери гардероба сверкнуло дымчатое зеркало. Йона рассмотрел, что прячет за спиной мужчина. Большой кухонный нож. Комиссар спокойно сказал:

– Мне надо осмотреть ваш гараж.

– Там стоит моя машина.

– Положите нож на кровать и покажите мне гараж.

Мужчина перестал прятать нож и сам посмотрел на него. Потертая лакированная рукоять, лезвие много раз точили.

– Мне некогда ждать, – поторопил Йона.

– Зря вы сломали мой…

Комиссар внезапно уловил движение у себя за спиной. По полу простучали босые пятки. Йона успел только отклониться в сторону, не спуская глаз с ножа. Со спины к нему метнулась какая-то тень. Йона извернулся, в полуобороте поднял руку, размахнулся и локтем встретил несущуюся на него фигуру.

Он снова направил дуло пистолета на мужчину с ножом; на его локоть грудью налетел какой-то мальчик. У мальчика перехватило дыхание, он попытался за что-нибудь ухватиться, но упал на колени. Втянул в себя воздух, свернулся на полу, сминая ковер, и остался лежать на боку. Он пытался отдышаться.

– Они из Афганистана, – тихо сказал мужчина. – Им нужна помощь…

– Не положите нож – прострелю вам ногу, – перебил Йона.

Мужчина снова посмотрел на нож и швырнул его на кровать. Вдруг в дверях показались двое детей помладше. Малыши вытаращили глаза на комиссара.

– Укрываете беженцев? – спросил Йона. – Сколько вы на этом зарабатываете?

– Кто бы мне за это платил! – возмутился мужчина.

– Так вы берете с них деньги или нет?

– Нет, не беру.

Йона взглянул в темные глаза мальчика и спросил:

–  Do you pay him? [3]3
  Вы ему платите? (англ.)


[Закрыть]

Мальчик помотал головой. Мужчина сказал:

– Ни один человек не может быть вне закона.

–  Yo u don’ t have to be afraid, – ободрил Йона старшего мальчика. – I promise I will help you if you are abused in any way. [4]4
  Вам нечего бояться… Обещаю, что помогу вам, если у вас будут неприятности (англ.).


[Закрыть]

Мальчик долго смотрел Йоне в глаза. Потом покачал головой и прошептал:

–  Dennis is a good man. [5]5
  Деннис – хороший человек (англ.).


[Закрыть]

– Вот и отлично, – заметил комиссар, взглянул мужчине в глаза и вышел.

Он спустился по лестнице и направился в гараж. Постоял, глядя на старый пыльный «сааб». Комиссар думал о том, что Викки и Данте пропали и мест, где их можно искать, больше не осталось.

Глава 33

Флора Хансен мыла истертый линолеум прихожей. Левая щека все еще горела от оплеухи, и странно шумело в ушах. Линолеум был старый, потускневший, но от воды сухие потертости в коридоре ненадолго заблестели.

По комнатам распространялся мягкий аромат жидкого мыла.

Флора выбила все ковры и основательно убрала гостиную, где стоял телевизор, тесную кухоньку и комнату Ханса-Гуннара, но в спальню Эвы пока не входила – ждала, когда по телевизору начнется «На солнечной стороне».

И Эва, и Ханс-Гуннар были фанатами этого сериала и ни за что не пропустили бы ни одной серии.

Флора сильными движениями вытерла влажный пол насухо, серая тряпка шлепала по плинтусам. Двигаясь задом наперед, Флора случайно задела старую картинку, которую сама сделала тридцать лет назад, еще в детском саду. Дети наклеивали на деревянную дощечку кусочки пластика, а потом покрывали свое произведение золотой краской из баллончика.

Послышалась музыка – сериал начинался.

Этим надо воспользоваться.

В спине дернуло, когда Флора подняла тяжелое ведро и понесла его в комнату Эвы.

Она закрыла за собой дверь и поставила ведро на пороге, чтобы дверь нельзя было распахнуть.

Сердце тяжело колотилось. Флора макнула швабру в ведро, отжала воду и посмотрела на свадебную фотографию на прикроватном столике.

Эва прятала ключ от секретера за рамкой фотографии.

Флора выполняла всю работу по хозяйству – за это ей разрешали жить в комнатушке для прислуги. Флоре пришлось вернуться к Эве и Хансу-Гуннару, когда она лишилась страховки, потеряв место санитарки в больнице святого Йорана.

Девочкой Флора мечтала о том, что ее настоящие родители придут и заберут ее, но они, видимо, были наркоманы – Ханс-Гуннар и Эва говорили, что о них ничего не известно. Флора попала к дяде с тетей, когда ей было пять лет, а что было до этого – не помнила. Ханс-Гуннар всегда твердил ей, что она обуза; подростком Флора уже вовсю мечтала вырваться из их дома. В девятнадцать лет она устроилась в больницу санитаркой и в тот же месяц переехала в собственную квартиру в Каллхелле.

Со швабры капало, когда Флора подошла к окну и принялась вытирать пол насухо. Покрытие под батареей почернело от постоянных протечек. Старые жалюзи висят косо, они сломаны. На подоконнике между пеларгониями стоит красная расписная лошадка – сувенир из Реттвика.

Флора медленно подвинулась к прикроватному столику, остановилась, прислушалась.

Слышно, как работает телевизор.

На свадебной фотографии – молодые Эва и Ханс-Гуннар. На нем – костюм и серебристый галстук. Белесое небо. На холме возле церкви стоит черная колокольня с куполом-луковкой. Башня торчит над головой Ханса-Гуннара словно странная шляпа. Эта фотография всегда вызывала у Флоры неприятное чувство – она и сама не знала почему.

Флора старалась дышать спокойно.

Она осторожно прислонила швабру к стене, однако сначала дождалась, когда тетка засмеется над чьей-то репликой, и только потом взяла фотографию в руки.

С обратной стороны рамки висел латунный ключик с завитушками. Флора сняла ключ с крючочка, но тут же уронила его – так дрожали руки.

Ключ со звоном упал на пол и отскочил под кровать.

Флора нагнулась; ей пришлось опереться на руки.

В коридоре послышались шаги; Флора ждала, лежа на полу. Кровь пульсировала в висках.

Пол за дверью скрипнул, и все снова стихло.

Ключ лежал у самой стены, среди пыльных проводов. Флора потянулась и достала его, встала, еще подождала, потом подошла к секретеру. Отперла, откинула тяжелую крышку, выдвинула ящичек. Среди открыток из Парижа и с Майорки лежали конверты, где Эва держала деньги на хозяйственные нужды. Флора открыла конверт с деньгами для оплаты счетов, вытащила половину, сунула купюры в карман, быстро вернула конверт на место и хотела задвинуть ящичек, но что-то мешало.

– Флора! – крикнула Эва.

Флора снова потянула ящик к себе, ничего странного не увидела, еще раз попыталась задвинуть, но руки слишком дрожали, и у нее ничего не вышло.

В коридоре опять послышались шаги.

Флора втиснула ящик на место – он косо, но вошел, плохо и неохотно. Флора закрыла секретер, но запереть не успела.

Дверь теткиной спальни распахнулась, задев ведро; вода выплеснулась на пол.

– Флора!

Флора взяла швабру, что-то пробормотав, отставила ведро, вытерла воду и продолжила убираться.

– Не могу найти свой крем для рук, – сказала Эва.

Глаза выпучены, носогубные складки у недовольно изогнутого рта углубились. Тетка босиком стояла на только что вытертом полу, желтые спортивные штаны висели мешком, белая футболка натянулась на животе и могучей груди.

– Он… кажется, он стоит в шкафчике в ванной, по-моему, возле тоника для волос. – И Флора снова макнула швабру в ведро.

По телевизору началась рекламная пауза, звук стал громче, резкие голоса заговорили о ножном грибке. Эва стояла в дверях, глядя на Флору.

– Хансу-Гуннару не понравился кофе, – произнесла она.

– Мне очень жаль. – Флора отжала воду.

– Он говорит, ты подсыпала в пакет дешевый кофе.

– Зачем…

– Не ври, – оборвала Эва.

– Я и не вру, – промямлила Флора, возя шваброй по полу.

– И ты прекрасно знаешь, что должна забрать у него грязную чашку и принести новый кофе.

Флора прислонила швабру к стенке возле двери, сказала «извините» и пошла в гостиную. Ключ и деньги слегка оттягивали карман. Ханс-Гуннар даже не взглянул на нее, когда она взяла чашку, стоявшую возле тарелки с печеньем.

– Эва, где ты там! – крикнул он. – Начинается!

От его крика Флора дернулась, заторопилась и в прихожей столкнулась с Эвой. Она заставила себя посмотреть тетке в лицо и спросила:

– Вы помните, что сегодня вечером у меня курсы для тех, кто ищет работу?

– Ты же до сих пор никуда не устроилась.

– Да, но на курсы надо ходить, такие правила… Я сварю новый кофе и постараюсь закончить уборку… так что шторы заберу, наверное, завтра утром.