Текст книги "Изгнанный всадник (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Прежде чем Джиллиан приблизилась к мужчине, он схватил свою пустую тарелку и стакан, и метнулся к раковине. Затем стоял словно идиот, его ладони вспотели, а сердце громыхало.

– Ресеф? – Голос ее был неуверенным. Нежным – Ты в порядке?

Даже не близко.

– У тебя есть посудомоечная машина.

– Она старая, но работает.

Он сглотнул.

– Я не знаю как ею пользоваться.

– Все модели разные...

– Нет. Не думаю, что раньше таким пользовался. – Такая глупость, но она заставила его почувствовать себя столь... потерянным.

– У тебя амнезия, Ресеф.

– Дело не в этом. В смысле, может я и ничего не помню, но некоторые вещи кажутся знакомыми. Знаю, что люблю чили. Я знаю, как пользоваться компьютером. Но не знаю, что делать с посудомоечной машиной.

Джилл опустила ладонь на его руку, которой он вцепился в тарелку в раковине, и Ресеф передумал на счет прикосновений, потому что ее ладошка успокаивала так же быстро как глоток хорошей текилы.

Еще одна вещь, которую он любил и знал.

– Я все сделаю, – нежно заметила Джиллиан. – Почему бы тебе не отдохнуть?

– Я уже достаточно отдохнул.

– Тогда посмотри телевизор. У меня есть DVD если спутниковое не работает.

Он не хотел оставлять ее, хотя и не понимал почему. И все же, Ресеф чувствовал: ей нужно пространство, а почему нет? Он был чужаком в ее доме, где она явно привыкла жить одна.

Вообще то, чудо уже то, что она привела его сюда. Многие оставили бы его умирать.

Подождите... откуда он это знал? Если Ресеф был прав на счет людей, которые оставили бы его умирать, значит в жизни был знаком с какими-то реальными отморозками. Что не очень хорошо характеризовало его. По сути, в глубоких тайниках его мозга, где происходило странное постукивание, притаилось нехорошее подозрение. Подозрение в том, что Ресеф и сам мог оказаться реальным отморозком.

Или хуже.

Переводчики: silvermoon

Редактор: natali1875

Глава 3

– Как ты тут, горячий, обнаженный ангел с идеальной фигурой?

Ривер открыл глаза лишь на мгновение, чтоб посмотреть на Хайвестер, падшего ангела, которой по всей видимости доставляло удовольствие выводить его из себя.

Закрыв глаза, Ривер снова оперся спиной о стену из костей позади себя.

– Я – ангел, попавший в ад и меня медленно переваривает желудок какого-то огромного демона. Как я по-твоему?

Хайвестер пощелкала пальцами перед лицом Ривера, заставляя снова открыть глаза. Она присела перед ним, ее волосы цвета безлунной ночи развивались по черному кожаному мини платью, доходя до бедер, рюкзак она положила рядом с собой на землю.

– Ты восстановишься. Хватит драматизировать.

Он вздохнул.

– Интересно, что в качестве пытки ты решила доконать меня.

– Доконать? – Удивив Ривера, Хайвестер селя рядом. – Я называю это разговором. Ты бы предпочел сидеть здесь один?

– Ах. Теперь ты открываешь свою мягкую, нежную сторону характера. Жертвуешь собой, чтобы у меня была компания.

– Ты циничен.

– Может это потому что год назад ты обвела меня вокруг пальца, держала в плену, отрезала мне крылья, пыталась подсадить на костное вино. – Он покосился на нее. – Конечно же мой цинизм безоснователен.

Она пожала плечами.

– Что если я не хотела совершать тех поступков, а следовала приказам.

Совет Наблюдателей за всадниками в Шеуле также действует, как и Небесный Совет, а, следовательно, они вносили предложения и передавали информацию от тех, кто сидит у Власти. Но в конечном счете ответственность за свои действия нес назначенный Наблюдатель. Хайвестер – Наблюдатель со стороны зла, конечно же это знала.

– Держать Наблюдателя в заложниках – нарушение законов Наблюдателей. И не важно, были те указания из Совета или от самого Сатаны. Ты будешь наказана. Возможно, как Шеульскими так и Небесными силами.

Каждая сторона несла ответственность за наказание своего Наблюдателя, но иногда обе стороны запрашивали право на определение наказания.

– Когда-нибудь. – Отмахнулась она. – Сейчас все заняты восстановлением человеческого мира. Кроме того, что я получу предупреждение, с меня могут снять обязанность Наблюдателя. Я переживу это.

– Это было бы позором.

Хотя Ривер и говорил язвительно, какая-то часть его предпочитала, чтобы Хайвестер осталась жива и осталась на своей должности. Как Небесному Наблюдателю Всадников, Риверу пришлось бы сотрудничать с тем, кого бы назначили на ее место и зная природу падших ангелов, среди них были намного хуже Хайвестер.

Ривер пошевелился, морщась от боли когда кислота на стенках желудка разъедала кожу.

– В любом случае, как долго я здесь?

Время шло по-разному в некоторых областях Небес и Шеул-гра, и трудно было сказать с уверенностью, чему равнялся час, проведённый в одном из этих мест: трём месяцам человеческого измерения или трём секундам

Время менялось часто и быстро, как направление ветра, не имея никакой последовательности.

– Полчаса, проведенные тобой здесь с Ресефом, эквивалентны трём месяцам в человеческом мире. После того, как ты его переместил, время здесь пошло в другую сторону. Ты пробыл в аду три месяца, но в человеческом мире прошло только несколько минут. – Она пожала плечом. – В общем, все выровнялось. Три месяца для обоих миров.

Значит, Ресеф должен был недавно очнуться.

– Откуда тебе известно про то, что я переместил Ресефа?

Хайвестер закатила глаза.

– Ты здесь не для общения с демонскими душами. Ангелы не рискуют спускаться в Шеул, не говоря уже о Шеул-гра, без серьёзной на то причины, – ухмыльнулась она. – К тому же, Гадес сказал, что ты кое-что провернул с Ресефом и тот исчез.

– Этот синеволосый ублюдок, – прорычал Ривер. – Должность демона чистилища недостаточно занимает его? Он сдал меня?

– Я полагаю, что ему надо как-то развлекаться. – Хайвестер прикоснулась к рюкзаку. – Я принесла тебе одежду. – Она бросила на ангела озорной взгляд. – Не то, чтобы тебе нужно было ее одевать, секси-бой.

Сомнение сковало его желудок.

– В чём подвох?

– Ни в чём. – Встав, она расстегнула молнию и бросила пару розовых спортивных штанов с котятами ему на колени. Подвох был... он будет выглядеть глупо. – Ну и куда же ты послал Ресефа? Я больше не чувствую его.

– Этого я тебе не скажу.

– Я должна знать. Он в опасности.

Натянув глупые розовые штаны, Ривер поднялся.

– Что значит, он в опасности? Печать Ресефа восстановлена, и он больше не Мор. Пророчество «Демоники» – разрушено.

С незапамятных времен существовало два пророчества об апокалипсисе и Четырех Всадниках, одно хранилось в священной книге демонов – "Демонике" – другое, в человеческой "Библии".

Различие лишь в том, как сломаются печати и на чьей стороне будут сражаться Всадники – добра или зла.

Ривер чувствовал облегчение, потому что оставалось только "хорошее" пророчество, но от болтовни Хайвестер у него по коже поползли мурашки.

– Дурак. Ты знаешь, что пророчества могут меняться. Печать Ресефа может и не сломается снова, пока не пройдет пророчество Библии, но события прошлого года изменили то, что было изначально предсказано. Всё равно в библейской версии пророчества сказано, что Всадники будут сражаться на стороне добра. Но...

Ривер заскрежетал зубами.

– Но? – подсказал он.

– Но злая сторона Ресефа пробудилась, когда он стал Мором. Его демон не умер. Он просто взаперти.

– Я знаю.

И так оно и было. Ривер обладал клинком Избавления, оружием, которое могло уничтожить Мора, но также могло убить и Ресефа. Вместо того, чтобы передать его троим другим Всадникам, он позволил им использовать клинок Избавления, оружие, которое, по их ошибочному мнению, могло убить Мора.

– Поэтому я забрал память Ресефа и отослал его.

– Что же, недавно я узнала от Высших Сил, что когда его воспоминания вернуться, а он будет недостаточно силен, им снова завладеет зло...

– Мор может вернуться, – мрачно произнёс Ривер. Черт. Он должен быть благодарным Хайвестер за эти новости, понимая, на сколько сильно он был отрезан от Совета Наблюдателей.

Но он не мог позволить себе быть благодарным за что-либо, сделанное Хайвестер. Она бы никогда не простила долг.

– Он уже не будет столь же силён, если вернется, – сказала она, – Не сможет вызвать те же разрушения на Земле, как раньше, по крайней мере, не с такой же силой. Но сможет распространить чуму и заболевания и это всё равно, что забирать жизни, разрушать их, создавать армии в подготовке к библейскому апокалипсису. Значит за вас, пай-мальчиков, будет на одного Всадника меньше.

Ривер обдумал все, что сказала Хайвестер, подвергая ее слова сомнению.

– Разыгрываешь меня, Падшая. Ты просто хочешь его найти, чтобы опять освободить его злую сторону.

– Поверь мне, – прошипела она. – Я не хочу больше никогда видеть лицо этого ублюдка – Мора. Я хочу знать его местонахождение, чтобы предотвратить это.

Ривер почти поверил ей. Хайвестер ненавидела Мора, и он не мог винить ее за это. Мор причинил ей столько боли, которую даже она не заслуживала.

Он резко потянул штаны. Они плотно облегали его, что выглядело очень абсурдно, бесспорно благодаря чувству юмора Хайвестер.

– Я не могу тебе сказать.

– Ты ж понимаешь, что нарушил серьезное правило Наблюдателей тем, что вышвырнул его отсюда? А тем, что не говоришь, где он, нарушаешь еще одно. Одно мое слово и тебя могут конкретно наказать.

– Не сомневаюсь, что ты все расскажешь, – пробормотал он. – Но я не могу пойти на такой риск и сказать тебе. Если то, что ты говоришь – правда, и все остальные знают, что Ресеф не в этом мире, за ним будет охотиться каждое злое существо в Шеуле, все будут пытаться вернуть Мора назад. А если они хотя бы заподозрят, что ты знаешь о его местонахождение, тебя будут пытать, чтоб добыть информацию.

– Ох, спасибо за заботу, – промурлыкала Хайвестер, похлопав ресницами. – Но я могу с этим справиться.

Да уж, он видел, как хорошо у нее получалось справляться со всем, когда он нашел Гетель, бывшую Наблюдательницу Всадников и бессердечную предательницу, терзавшей Хайвестер оружием с шипами. Хайвестер была разбита.

– Кстати, говоря о пытках, какие-нибудь новости о Гетель?

Глаза Хайвестер заблестели.

– Ходят слухи, что она полностью исцелилась после того, как ты надрал ей задницу и теперь у нее миссия найти Ресефа и освободить Мора.

– Что? – Под ним затряслась земля, реакция огромного переваривающего демона на его рев. – Ты не могла начать разговор со слов "эй, ты не убил Гетель, и кстати, она пытается найти Ресефа, чтобы превратить его опять в Мора"?

– Зачем? Все равно ты ничего не можешь сделать.

Хайвестер права, но Ривер не собирался ей в этом признаваться.

– Откуда ей известно, что Ресеф не в этом мире? Тоже Гадес сказал?

Хайвестер пригладила руками край платья, как будто у облегающего платья были складки.

– Без понятия. Я могу только предположить, что у нее или Люцифера есть шпионы. Но будь уверен, что они не будут держать этот факт в тайне. Поэтому я здесь. Я должна найти Ресефа прежде чем они найдут.

Другими словами, выбор был между злом и... злом. Замечательно.

Ривер не был готов рассматривать хотя бы один из вариантов. Ему нужно было больше информации. И способ выбраться отсюда.

Именно сейчас, единственный способ получить и то и другое – это вести себя хорошо с Хайвестер. Найти общий язык был наверно лучшим вариантом.

– Как поживают другие Всадники? Как Реган и Тан назвали сына? – Ривер почувствовал укоры совести, что он не навестил новорожденного до того, как отправился в Шеул-гра.

– Они в порядке, Тан и Реган назвали малыша Логаном Танатосом. – Хайвестер улыбнулась и Ривер чуть не упал. Вообще то, она казалась очень счастливой за них.

Он также понял, что они впервые вежливо разговаривали друг с другом. Их беседа была почти... дружественной. Странно, потому что обычно Хайвестер отвечала злобностью на дружелюбие.

Мучительный крик демона прозвучал эхом где-то снаружи пищевода создания, внутри которого они находились, напоминая Риверу о том, что вокруг по-прежнему ад, не зависимо от того, насколько любезным был их разговор.

– На кого похож Логан?

– Он блондин как Тан и у него золотистые глаза Реган. Он много улыбается. – Хайвестер накрутила прядь волос на палец и посмотрела на него. – Я вызволю тебя отсюда и отведу к нему, если ты мне скажешь, где Ресеф.

– Нет.

– Упрямец. – Она поиграла с кончиками своих волос, пропуская аккуратно их между пальцев. – У меня есть другое предложение. Если тебе не нравится предыдущее, тебе стоит знать, что Азагот заставляет меня мучить тебя раздражительными разговорами. Он вне себя от ярости из-за того, что ты отпустил Ресефа. У него были весьма серьезные планы заставить Мора заплатить за издевательство над его дочерью.

И это была одна из причин, по которым Ривер освободил Ресефа. Азагот, привратник Шеул-гра, и ему плевать, что мужчина, который попал сюда, был Ресеф, а не Мор. Ривер не мог допустить, чтоб Ресеф страдал за содеянное его демоном.

Он сузил глаза и посмотрел на своего партнера Наблюдателя.

– Так в чем заключается второе предложение?

Хайвестер медленно и соблазнительно облизала свои великолепные губки, от чего желудок Ривера сжался.

– Секс, – промурлыкала она мягко, с оттенком греха в голосе. – Ты соглашаешься удовлетворять меня, когда я пожелаю.

– Что? – он моргнул в неверии. – Почему? Ты же ненавидишь меня.

– У меня на то свои причины, – Хайвестер провела тоненьким пальчиком по горлу, опускаясь ниже, достигая и лаская один сосок через прозрачную ткань лифа платья. – Ну? И каков твой ответ? Ради свободы займешься со мной сексом?

Его тошнило от одной только мысли об этом. Но вариантов у Ривера особо не было.

– Когда? Где? И как долго?

– Когда я этого пожелаю. Может завтра, может через две сотни лет. Где? Ну чтоб было по-честному, мы будем в человеческом мире, чтоб ни у кого из нас не было преимущества в силе. Как долго? Двадцать четыре человеческих часа.

– И что, – сказал Ривер сквозь сжатые зубы, – ты хочешь, чтобы я делал?

В ее глазах загорелся голод.

– Все, чего я пожелаю. Но ты должен знать, что у меня богатая эротическая фантазия. – Ее голос стал хриплым и ласковым. – И особенно я ценю талантливый язык.

Тошнота подступала к его горлу. Закрыв глаза, он начал обдумывать ее предложение и пришел к выводу, что двадцать четыре часа в постели с Хайвестер не могут быть хуже бесконечности в камере пыток Шеул-гра.

Возможно.

– Прекрасно, – выдавил он из себя. – Но только ты. Никаких групповух, никаких зрителей и приказов, которые не имеют прямого отношения к... твоему удовлетворению. – Он с трудом выговорил последние два слова.

– Договорились. – Она подошла к нему и приложила свои ладони к его сердцу. – Поцелуй скрепит наш уговор.

Подняв лицо, Хайвестер прижалась своим ртом к его. Он не был уверен в том, чего ожидать от нее, но явно не мягкий рот и запах свежих роз. И уж точно не какое-то смутное чувство чего-то знакомого. Они раньше когда-нибудь целовались? Может когда она держала его в заложниках в своем доме под воздействием костного вина?

Ее язык скользнул между его губами и, ладно, если она хотела поиграть, он будет это делать. Она думала, что ворует поцелуй у ангела, думала, что одержала победу.

Никогда. Схватив ее за плечи, он прижал ее к стене своим телом. Его крылья раскрылись, вздымая их обоих во мрак. Хайвестер заворчала, когда он вдавил свой язык ей в рот, забирая, вместо того, чтоб отдавать.

– Тебе нравится грубость, да? – пробормотала она ему в губы. – Я не против этого.

На удивление, приятный укус обжег рот Ривера, а затем Хайвестер облизнула его губы и язык. Он ощутил вкус крови, понимая, что она поранила его своим клыком. Жар помчался южнее, приводя активность к чреслам.

Этого не должно было случиться. Он ненавидел Хайвестер. Презирал все, что было с ней связано. И вот... черт.

До того, как она поняла на сколько сильно его тело предавало его, он грубо поцеловал ее и отступил, пытаясь собрать все самообладание, которое у него было.

– Договор скреплен поцелуем, – сказал он.

Глаза Хайвестер блестели, когда она стерла кровь на губах тыльной стороной руки.

– Скреплен. – Она улыбнулась, обнажая ярко белые острия клыков. – Теперь я выведу тебя отсюда. Но помни, ангел. Когда я позову, ты примчишься ко мне. И на тебе должна быть одежда. Я хочу сама тебя раздеть.

***

Гетель стояла на вершине скалы в Шотландии, не сводя глаз с замка вдалеке, нижнюю часть которого поглотил туман.

Ее острое зрение зафиксировало промелькнувших Старейшин Эгиды, Лэнса и Омара, которые стояли у южной стены и курили сигареты.

Ей было интересно, обсуждали ли они ее, она дала им достаточно причин, чтоб говорить о ней как минимум месяц. Всё ложь, конечно же, была направлена на то, чтоб заставить их идти у нее на поводу.

Однако то что Всадники ненавидели Эгиду, было правдой, но Гетель могла бы преувеличить, о том, как много эгидовцев Всадники планировали убить за то, что Старшины Эгиды принимали участие в попытке убить ребенка Танатоса.

Все равно лучше было запугать их до такой степени, чтоб они слепо шли за ней. А почему бы им этого и не делать? Как никак она была ангелом.

Две тоненькие струйки дыма поднимались от сигарет Старейшин, быстро рассеивающиеся легким ветерком. Гетель почти могла ощущать запах табака, и её рот наполнился слюной.

Табак был определенно человеческим и удовольствием демонов, поэтому, большинство ангелов воротили бы носы, стоя с подветренной стороны дыма.

Но на вчерашней встрече с Люцифером, ей предложили множество греховно-нездоровых препаратов, напитков и еды, и она никак не могла отказаться. Не тогда, когда Люцифер, правая рука Сатаны, настаивал.

Сигарета представляла еще один шаг вниз по тропе, с которой Гетель не могла свернуть и каждый шаг был очередным ударом ножа в ее душе.

Три месяца подряд она отрицала тот факт, что помогать Мору было действительно плохой идеей, но с каждым новым грехом, с каждым действием, которое она предпринимала против Хайвестер, чувство справедливости притуплялось.

До сих пор Гетель колебалась между добром и злом, но должна была принять решение.

В доказательство, что для неё не всё потерянно, она не раскрыла местонахождение руководства Эгиды силам зла... может из-за того, что всегда была солидарна с позицией убийц демонов. На протяжении тысячелетий они всегда стояли между демонами и людьми, и она уважала их невероятную жертву.

Ну а пока Эгида не знает, что она уже играет за Команду Зла.

Они до сих пор верят, что она Небесный ангел и Гетель полагала, что это было вполне правдой. Ни один из ангельских братьев не нашел ее, не осудил и не вырвал ей крылья, перед тем как отправить прямиком в Шеул. Из-за своих преступлений она не заслуживала даже остановку на полпути, в человеческом мире, месте, куда попадали опозоренные ангелы, чтобы принять решение: постараться заслужить путь назад на Небеса или попасть в ад и стать необратимо злым, настоящим Падшим Ангелом.

Нет, как сказал Ривер три месяца назад во время их битвы, она уже Падшая... просто еще не потеряла свои крылья.

Ривер был несносным ублюдком.

Это все его вина. Если бы он отказался занять ее место Небесного Наблюдателя Всадников, она бы не разозлилась.

Она бы не начала помогать Мору и Люциферу в их борьбе против Ривера и Всадников. О чем только думали Архангелы, когда давали ему эту должность?

Риверу, который когда-то совершил что-то такое вопиющее, что они стерли все воспоминания о его прошлом, как у него так и у всех существующих ангелов?

Риверу, который нарушил так много правил и у которого забрали крылья всего тридцать лет назад?

Да, он получил свои крылья назад за то, что спас мир с каким-то демоном дебилом, но даже тогда Гетель было очевидно, что после того, как ему вернули статус ангела, мало что изменилось. Он все равно остался высокомерным, дерзким придурком.

Он заплатит за все, что он сделал ей. За то, что заставил ее сделать. Но сначала она должна найти Ресефа.

Закрыв глаза, она подняла лицо к небу и повторила призывающее заклинание, которое знала наизусть. Она уже принесла подходящую жертву, хотя ей это было ей очень неприятно – человеческого мужчину девственника и человеческую беременную женщину. Теперь ей остается только ждать появление того, кого она призывала.

Когда он появился, она едва не отскочила от испуга.

Создание, чье сочившееся мясо свисало со скелета и по которому ползали черви, материализовалось перед Гетель. Он щелкнул своими острыми зубами и звук пронзил ее барабанные перепонки как лезвие.

– Прекрасный ангел. – Его голос булькал, словно он говорил с маслом в горле. – Что я могу дать тебе сегодня?

– Мне нужны Найвы и Кромсатели душ.

Создание зашипело.

– Найвы и Кромсатели Душ не исполняют ни чьих приказаний.

– В этот раз они будут это делать. – Она остановилась, наслаждаясь скептицизмом, читаемым в водянистых желтых глазах демона. – Их хозяин, Мор, где-то в мире людей и им надо его найти.

– Ложь, – зарычало создание. – Мор мертв.

Используя Небесную силу, Гетель расправила крылья и, оторвавшись от земли, нависла над демоном.

– Ангелы не врут, ты несчастная тварь. – Ее голос прогремел как гром и демон съежился. – Мор жив, заточенный внутри его братского тела, и каждый Кромсатель душ должен его искать. Найвы, ужасные крысоподобные создания тоже могут помочь... они превосходны в шпионаже.

Демон неистово начал кивать.

– Освобождение.

– Точно.

Гетель отключила источник Небесной силы, молясь, чтобы никто не смог засечь ее, пока она была присоединена, или даже если они успели это сделать, чтобы связь была слишком слабой или слишком короткой, чтобы её отследить.

Но для собственной безопасности, ей нужно было убираться отсюда.

– Я закончила с тобой, – сказал Гетель, резко взмахнув рукой, чтобы прогнать демона. – Передай все, что я сказала Совету Кромсателей душ. Я хочу, чтобы Ресефа нашли и если для этого им придется пытать и убивать каждого, кто хоть что-то значит для него, так тому и быть, я готова заплатить такую цену.

Заплатить? Увидеть, как умирают дорогие Ресефу люди, было бы бонусом.

Переводчики: lera0711, inventia

Редактор: natali1875

Глава 4

Джиллиан не торопилась наводить порядки на кухне, давая Ресефу возможность отдохнуть. Он выглядел таким подавленным и растерянным, и хотя она его толком не знала, у нее болело сердце за него.

Из гостиной зазвучал телевизор, и когда она закончила с мытьем посуды, обнаружила Ресефа раскинувшимся на ее диване, ноги покоились на кофейном столике, а Дудл мурлыкал у него на руках.

Ресеф рассматривал картины на стене, пропуская пейзажи и фокусируясь на фотографиях, которые она сделала во время прыжков с парашютом и катания на лыжах. До того, как появились демоны у нее это хорошо получалось.

Джиллиан кивнула в сторону кота.

– Ты ему нравишься.

Она продолжала стоять там, не решаясь присесть рядом с Ресефом, но кроме дивана в комнате ничего не было. Джиллиан перенесла ветхое кресло с откидной спинкой отца в погреб несколько месяцев назад.

Годами ее мама жаловалась, что ему самое место на мусорке и, хотя, Джиллиан была полностью с этим согласна, она не могла расстаться с ним. Не сейчас.

Ресеф проводит рукой по гладкой пятнистой коричневой шерсти кота.

– Как его зовут?

– Дудл.

– Дудл? – он поморщился. – Не удивительно, что он такой дружелюбный. Он умоляет меня называть его Клык или Хаос, или Стикс.

Он похлопал по свободной подушке рядом с ним.

– Присаживайся. Я не укушу. – Он вздернул бровь и нахально улыбнулся. – Разве что тебе самой это нравится.

Ее щеки вспыхнули от непрошеных картинок в голове, как он кусает ее чувствительные места.

– Тебе это нравится? В смысле, ты думаешь, тебе это нравится?

Его голос стал соблазнительным, испорченным как ад.

– Я знаю, что нравится.

Он почесал подбородок Дудла.

– Видишь, кое-что я все-таки знаю.

Теперь Джиллиан вся горела, когда садилась на диван, стараясь оставить между ними, как бы невзначай, как можно больше расстояние.

Но его веселый взгляд свидетельствовал о том, что он это понял, после чего обратил внимание на телевизор.

– Так что происходит в мире? – Он указал на ведущего СиэНэН, который говорил о спасательной операции в Сиднее. – Что случилось в Австралии?

О Господи, он даже не знает этого? Как его память могла превратится в чистый лист бумаги? Возможно ли это с медицинской точки зрения?

Она села на одну ногу и устроилась поудобнее, потому что разговор обещал быть не из приятных.

– Что последнее ты помнишь о мире?

Дудл слегка подтолкнул руку Ресефа, проявляя свое недовольство тем, что его новый лучший друг перестал его гладить.

– Я не помню ничего из того, что случилось до сугроба.

– Ладно, а что последнее вообще ты помнишь? – спросила она. – Например, ты помнишь, кто президент?

– Какой страны?

– США.

Он нахмурился.

– Без понятия.

– Кого последнего ты помнишь?

– Вашингтона. – Когда Ресеф это говорил, его распирало от гордости за то, что он помнил хотя бы что-то, и она ненавидела себя за то, что надавила на него.

– Ты не мог его помнить, – тихо произнесла Джиллиан. – Он умер больше двухсот лет тому назад.

Откинув голову назад, Ресеф закрыл глаза и сконцентрировался.

– Мне приходит на ум еще несколько имен, но я не понимаю чьи они. Например, Наполеон и Гитлер и Азагот. Как-будто в голове у меня кусочки пазла, но я не могу соединить больше двух отрывков.

Азагот?

Он тихо выругался и открыл глаза.

– Сдаюсь. Так что там о разрушенных странах из новостей? И почему они болтали об экономическом спаде и подъеме? И об апокалипсисе?

– Потому что три месяца назад еще, мир был под осадой демонов. – Последнее слово она произнесла шепотом. До сих пор это казалось невозможным и в тоже время слишком возможным.

Рука Ресефа замерла на шкурке Дудла.

– Но больше нет?

– Слава Богу, нет. Внезапно демонов по всему миру спалили до пепла или они просто исчезли. Люди называют этот день Всемирным Днем Победы. Каждое государство берет на себя ответственность за Всемирный день Победы, но никто не знает почему и как это все закончилось.

Хотя в новостях говорили о теориях заговоров. Существовало столько слухов, сколько было деревьев на ее частной территории.

– Все демоны исчезли?

– Так говорят.

Господи, как же она надеялась, чтоб это была правда. До сих пор поступают отчеты о каких-то обнаружениях, но власти заявляют, что не было зафиксировано ни одного демона со Всемирного Дня Победы и что скорее всего, люди просто видят какие-то вещи.

Он уставился на нее.

– Ты видела каких-нибудь демонов?

У нее по спине пробежал холодок от воспоминаний, которые она вряд ли сможет когда-либо забыть, как бы не старалась это сделать.

– Очень много.

Джиллиан уже начала вставать, когда Ресеф схватил ее за запястье.

– Поэтому ты живешь здесь у черта на куличках? Чтоб демоны не нашли тебя?

Иисус Христос. Неужели он так легко видел ее насквозь? Она оторвала его пальцы от своей руки.

– Мне нужно проверить животных.

Джиллиан практически побежала к двери и всунула ноги в свои сапоги. На улице было темно, но, как бы она не любила ночь, тему разговора – просто ненавидела.

– Джиллиан. – Мягкий, но командный тон остановил ее, когда она уже дотянулась до дверной ручки. – Это странно, что я не помню ничего, а ты помнишь слишком много всего.

– Думаю, – сказала она тихо, – тебе повезло.

Ресеф сидел с котом еще несколько минут, после того, как Джиллиан вышла на улицу. Он продолжал переваривать все то, что она рассказала про демонов. Не то, чтоб ему было тяжело в это поверить, наоборот, это казалось до боли знакомым. И почти обыденным. Как-будто демоны были частью его повседневной жизни, но такого не могло быть, потому что даже потеряв память, он был уверен, что большинство людей не сталкивались с демонами до их появления.

И какого черта он думал о людях так, будто он не был одним из них?

Расстроенный направлением своих мыслей, он бережно столкнул Клыка-Дудла со своих ног и направился в сарай, чтоб проверить, что делала Джиллиан. Не важно, что на нем не было ни обуви, ни куртки. Он просто пошел. Холод ударил его как миллион крошечных сосулек, но он проигнорировал это, когда пробирался сквозь снег, направляясь по ее следам к сараю, очертание которого виднелось благодаря свету, который проходил сквозь деревянные перекладины и окна.

Прекрасно выйти из дома на свежий воздух. В хижине Джиллиан уютно, но тесновато, на вкус Ресефа, слишком по-домашнему. Что заставляет задуматься, как же он раньше жил.

Звук выстрела ворвался в его мысли. Джиллиан. Он бросился вперед по тропинке, сердце колотилось с той же скоростью, что передвигались ноги Ресефа. Его занесло на повороте из-за боковой стены сарая и Ресеф почти врезался в ограждение курятника. В нескольких шагах впереди стояла Джиллиан, рядом разбросаны окровавленные перья, в руке она держала винтовку, направленную в лес.

– Что произошло? – Он подошёл к ней сзади, его чувства были в состоянии повышенной готовности, когда он всматривался в окружающий лес.

– Куница, – пробормотала она. – Чертова тварь утащила одну из моих кур. Проклиная животное, Джиллиан повернулась к Ресефу, ее растрепанные ветром волосы разметались по щекам. Ее дыхание, заметное на холодном воздухе, было как поток горячего воздуха, когда она посмотрела на его босые ноги. – Возвращайся в дом! Ты чуть не замерз до смерти, а сейчас ты здесь раздетый? О чем ты только думаешь?

Ресеф фыркнул.

– Сейчас на мне больше одежды, чем тогда, когда ты меня нашла. Кроме того... – он прервался, когда прошло предупреждающее покалывание по коже. Что-то мелькнуло в периферийном зрении, мрачная тень, тающая между деревьями, где исчезали следы куницы.

Мерзкое рычание донеслось до них, словно звук, валуна несущегося по склону горы. Не думая, Ресеф бросился через двор, его внимание сосредоточилось на цели, сердце бешено билось, тело напряглось и приготовилось к сражению.

И он понял, в чем его сила. В сексе.

Елки-палки, он был изнуренный, как будто потратил полчаса на любовные игры и сейчас собирался погрузиться в горячую жаждущую женщину.

Господи, каким же он был извращенцем, если завелся от предвкушения битвы?

– Ресеф!

Голос Джиллиан прорвался сквозь его мысли, добавляя бензина в огонь в его венах, но он не мог вернуться к ней, не сейчас, когда жестокость и желание бушевали у него под кожей.

Он почувствовал металлический запах крови и потом быстро ожесточенность переборола сексуальное влечение.

Там. Движение. Издавая рычание, он вырвал из пенька поломанную ветку и схватил создание с пронзительным взглядом сзади за шкуру. Демон зашипел, защелкал своими острыми зубами, кровь забрызгала на его шерсть.

– Ты маленький... – Ресеф уставился. – Куница.

Не демон. Куница попятилась, в ее темных глазах светился страх.

Слишком бурная реакция?

– Ресеф?

– Черт.

Он бросил тварь на снег и смотрел как та уносила ноги, Ресеф задумался, какого черта он почувствовал опасность.