Текст книги "Детсадовская история (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Мы спортивные соревнования на следующей неделе проведем, – сказала мне и всем вокруг Седа Самсоновна.

Если сад не взорвется, подумала я. Ему уже на этой неделе не привыкать. На площадку стали приходить первые родители. Каким-то образом они уже знали об очередном ЧП в саду.

– Мама, а эта Фея та самая Красная Шапочка, которая была Василисой Прекрасной! – громко сказала Лерочка из подготовительной группы своей маме, указывая на меня.

Мама с подозрением отнеслась к воспитательнице в розовой занавеске, но вежливо кивнула мне и Артему тоже, хотя его простыня и осыпавшийся лавровый венок произвели на нее неприятное впечатление. Я поняла, что надо быстро переодеваться, пока сюда не набежали другие родители. Переодевались мы с Артемом в кустах, он слегка смущался, а я нет. За свою жизнь, полную участия во всяких творческих коллективах, мне приходилось переодеваться в самых неожиданных местах, от автобусов до людных площадей.

Дети ели конфеты, играли ими, кидались, делили и прятали. Все обошлось. Если бы праздник начался вовремя, то… Мое сознание сразу переключалось на какие-то второстепенные вопросы, а надо бы все обдумать. Но я не могла представить себе человека, который вот так просто может убить почти сотню малышей. Они вредные, непослушные, довели меня до белого каления, а я их полюбила, и буду скучать. И я обязательно откручу башку тому, кто пытался им навредить. Вот только найду его сперва.

Через площадку ко мне шла заведующая, а за ней методист, саперы и еще какой-то народ. Не к добру у них такие лица. У заведующей до сих пор что-то с глазами, методист всегда страшная, как черт в аду, а остальных я не знаю.

– Это она принесла коробку с бомбой! – попыталась заорать на меня методист, но стоявший рядом с ней мужчина аккуратно взял ее за плечо. Правильно, незачем пугать детей.

– Она не приносила! – сразу вступилась за меня Седа Самсоновна. – Коробку принес брат Янека Бруса, я сама видела.

– Она подложила туда бомбу потом! – не могла успокоиться методистка.

– Ничего она туда не положила, – сказала еще одна моя защитница, уборщица Света. – Я сама видела, как коробку мальчик на стол поставил и зал закрыла, а ключ сразу вам отдала, Людмила Васильевна.

Остальные воспитатели встали на мою сторону, напротив начальства. Это что же, они меня защищают? Спасибо, не ожидала! Методистка захлопнула рот, а заведующая открыла:

– Людмила Николаевна, больше я в ваших услугах не нуждаюсь.

– Принести в понедельник отчет по исследованию? – спросила я.

– Не появляйтесь больше никогда в моем детском саду!

Не хочет, не надо. Мне их морды тоже за эту неделю уже во где! Молодец, заведующая, выгнала в конце рабочей недели. И со скандалом, вроде я сама виновата. Да пошла она… Сейчас детей сдам с рук на руки родителям и все, хватит с меня этого издевательства. Все закончилось.

И все же нежный братик Янека ну никак у меня не катит на матерого убийцу.

ГЛАВА 10

Хорошенький мальчик видимо, не у меня одной не ассоциировался с преступником. Прямо единство формы и содержания: раз красивый, значит хороший. Кто бы мог подумать, что он притащит своему младшему братику коробку с бомбой. Откуда такая нелюбовь к брату и ко всему детскому саду заодно? Я не замечала, чтобы он ее выражал явно или косвенно.

За Янеком пришла мама, и ее сразу обрадовали свежей новостью о том, что к ним домой поехали с обыском. Если учесть, что у них в доме все обыскали во вторник, то радость мамы каждый может себе представить. Ее вместе с Янеком куда-то увели люди в полицейской форме, и их очень интересовал вопрос, где ее старший сын. А вот старшую сестру Янека красавицу-рукодельницу я так и не увидела. Как эта искусница впихнула бомбу в подарочную коробку? Этим же вопросом мучились окружающие.

– У кого-нибудь есть знакомые старшеклассники? – спросила в пространство медсестра Настасья Глебовна. – В каком классе учат делать бомбы? Упаковывать тоже учат?

– Тебе зачем?

– Набью морду директору школы.

– Тогда сразу иди в министерство образования, программы оттуда спускают, – ответила Седа Самсоновна. – Хочешь, вместе пойдем?

В отличие от начальства, коллеги меня ни в чем не обвиняли, и на мою злую и расстроенную физиономию не реагировали.

Я бы, пожалуй, спокойно смогла работать в детском саду. С детьми нашла общий язык, с их родителями тоже. Коллеги вполне адекватные. Грибы на участке изничтожу, извращенцев из кустов выгоню, ежи помогут. Планы напишу нормальные, сценарии мероприятий тоже сочиню. Со всеми смогу ужиться. Но начальство в саду – это нечто! Когда на меня орет декан, я хотя бы знаю, что он, как и я, доктор наук, не так обидно. А у этих – три класса церковно-приходской школы, и то не по той специальности. Лучше уж я в своем вузе останусь работать. Несколько дней потерпела ради подруги, а всю жизнь ни за что!

– Зря вы от нас уходите, Людмила Николаевна, – сказала мне с ожиданием и надеждой Нина Семеновна. – У нас следующая неделя спортивная, а сценария нет.

– Хотите, напишу за выходные? – поняла я намек. Жалко, что ли.

– В двух экземплярах! Вдруг один потеряется…

– Хорошо, в воскресенье вечером будет готово.

– Давайте в воскресенье вечером пойдем в кафе? – предложила Седа Самсоновна. – Встречаемся в семь вечера в кафе возле метро!

– А у меня…, – начал Артем.

– У тебя ничего! Ты вечером свободен! Все свободны в воскресенье вечером, все приходят на праздник в кафе!

– Какой праздник?

– Соберемся и придумаем.

Все согласились.

Детей на площадке убывало. Родители, откуда-то прознав про очередную бомбу, шустро разбирали детей по домам. Пока они молчали и ничего не спрашивали, но это только пока. В выходные соберут семейный совет, все обсудят, и в понедельник я заведующей не позавидую. Особенно впечатляющей видится ее встреча с папой Мишеньки Дирюгина. Он ей скажет все вежливые слова, которые выучил за жизнь.

Бабушка забрала близнецов и быстро увела, ворча и причитая. У меня в группе из детей осталась одна Мила. Она носилась по площадке, с детским счастьем, когда все хорошо, и ты ни за что не отвечаешь и никому ничего не должен. Тебя накормили конфетами, ты сыграла на празднике фею в нарядном платье и все на тебя любовались, площадка почти пустая и можно прокатиться с горки и покачаться на качелях без очереди и без драки. Мне в детстве было так же хорошо? Наверное да, но давно было, не помню. Вспоминаются только бесконечные кружки и секции, занятия с репетиторами и слова родителей о том, какая одаренная у них дочь.

– Вот отдала детей на выходные родителям, теперь два дня буду волноваться, – посетовала Седа Самсоновна.

– Почему? – сильно удивилась я. – Это же родители.

– Ничего ты не понимаешь! Вот в те выходные знаешь что было? Алле руку поцарапали! У Сени коленки в синяках! Коля упал с качелей! У Сани локти разбиты! Вот и доверь детей на выходные родителям!

Если у меня когда-нибудь будут дети, то я хотела бы их отдать в группу Седы Самсоновны. У нее нет докторской степени, она иногда неправильно рассуждает, она одна работает на группе, считает, что ей никто больше не нужен. Она не очень хорошего мнения о родительском воспитании. Зато у нее есть главное качество – она любит детей, они для нее на первом месте, а потом уже их родители, коллеги и даже начальство. Не хочу сказать ничего плохого про остальных, они тоже милые люди, только подготовительной группе не повезло с воспитателем.

Несмотря на то, что почти всех детей разобрали по домам, расходиться сотрудники не спешили. Когда еще можно посидеть на свежем воздухе вдали от глаз начальства и посплетничать.

– Я вот не пойму, зачем этому мальчику взрывать детский сад? – спросила моя тезка повар Людмила.

– Вдруг он шизофреник? – предположила медсестра.

– Это точно он сделал?

– А кто? Не мы же!

– Представляете, если бы Людмила Николаевна не предложила раньше начать праздник, то мы бы сейчас тут не сидели! – воскликнула уборщица Света. Все посмотрели на меня, не поймешь, с благодарностью или с подозрением. Надеюсь, все же с благодарностью.

– Я предложила, потому что заведующая вырубила электричество!

– Совпадение. Жуть берет. Схожу сегодня в церковь, свечку поставлю.

Все решили идти в ближайшую церковь прямо сейчас, тем более, что детей уже не осталось, кроме Милы. Я позвала ее к себе, она неохотно слезла с качелей и подошла.

– Мила, кто за тобой должен прийти?

– Дорогая мамочка!

– Где она?

– На поганой работе!

Отлично, куда девать ребенка? В саду у сторожа не оставлю, там бомба, а сторож вечно пьяный. Мама девочки, видимо, задерживается на работе, а сидеть одной на чужой площадке не хочется.

– Отведи ее домой, почти все дети живут здесь неподалеку, – предложил Артем.

– А можно?

– Ты позвони и спроси!

Это выход. Телефон у меня был, я его купила недавно, попросила в магазине самый красивый и дорогой. Еще во вторник забила в него все номера телефонов детей из журнала воспитателя. Вот и пригодилось. Мама Милы не отвечала. Наверное, сильно занята. Зато на домашнем телефоне отозвалась бабушка. Она очень обрадовалась моему предложению привести домой внучку, потому что сама плохо ходила, сказала мне адрес и попросила осторожно переходить дорогу. Это я и сама делаю, а все равно кому надо, тот задавит. Узнав адрес, я попрощалась с коллегами до воскресенья, сняла Милу с качелей, куда она убежала, пока я разговаривала по телефону и мы пошли.

Как я сразу поняла, качели, карусели, и все прочие движущиеся атрибуты детских площадок были слабостью девочки, пройти мимо них она не могла. Я ждала, пока она покачается на каждой качели, торопила ее, а она канючила: «Ну, пожалуйста, еще чуточку вот на этой качельке!». Отказать ребенку я не смогла, поэтому мы шли на соседнюю улицу целых сорок минут. Надолго задержались около махонькой карманной собачки, которая вышла из машины вместе с хозяйкой. Мила так восхищалась псинкой, что хозяйка разрешила и ней поиграть. Радости Милы, как и огорчению псины, не было предела.

Думая над тем, что скажу бабушке, когда она спросит, почему я так долго шла, я добрела, наконец, до места назначения. В подъезд мы вошли вместе с какой-то женщиной, соседкой Милы, которая ее узнала и попросила передать привет и пожелать здоровья бабушке.

Мы пешком поднялись на седьмой этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта. Молодец, бабушка, заранее открыла, ждет. Вот и все, мое участие в этом деле подошло к концу.

– Бабушка!

Мила кинулась в квартиру, распахивая все двери в комнаты. Никто не отзывался. Неужели бабка куда-то ушла? Комнат оказалось четыре, три пустые, бабушка лежала в четвертой, ее лицо было в крови. Я в охапку схватила Милу, не дав ей подойти ближе, и унесла ее в коридор.

– Там моя бабушка!

– Мила, твоя бабушка болеет, – постаралась я сказать как можно более спокойным голосом.

– Поэтому она лежит на полу?

– Да. Послушай, сейчас я вызову врача.

– Хочу к бабушке!

– Конечно, обязательно! Мила, помнишь, мы играли в маньяков?

– Это которые обижают детей?

– Да. Ты должна хорошо спрятаться в квартире, так, чтобы тебя не нашли, поняла?

– Да, я знаю место!

– Выйдешь только тогда, когда я тебя позову.

– А мама?

– Мила, запомни, только я! Это такая игра. Если выиграешь, то тебе будет подарок.

– Какой? – распахнула глаза девочка.

– Какой захочешь. Прячься!

Мила убежала. Я медленно пошла обратно в комнату. Правильно ли я делаю? Надо ли оставаться в квартире? Бежать на улицу? Мы шли пешком по лестнице, но я слышала, как ехал лифт. Если убийца ждет нас у подъезда? Я остановилась у окна и вызвала скорую помощь. Ответила на все вопросы, заданные мне равнодушным голосом, у меня шок, а у них ежедневная работа.

Старушка в комнате по-прежнему лежал в той же позе, раскинув руки. Я подошла ближе, а она открыла глаза и посмотрела на меня. Живая! Ну да, я же вызвала скорую. Она выглядела мертвой, но я все равно вызвала скорую. Ура! Хоть бы она дожила до ее приезда.

Присев на колени перед женщиной, я взяла ее за руку.

– Потерпите немного, врачи уже едут.

– Где… внучка? – еле проговорила она.

– С ней все в порядке.

– Уведи ее отсюда…

– Сейчас приедет скорая.

– Уведи… это мой зять…

Старушка, кажется, потеряла сознание. Что делать? Громко хлопнула входная дверь, и я выскочила в коридор. Ну, наконец, врачи! Только очень быстро… Передо мной стоял незнакомый мужчина и он определенно не был врачом. Я открыла рот, чтобы закричать, но закрыла. Если Мила услышит, испугается и вылезет из укрытия, то…

– Почему дверь открыта? – спросил он. – Ты кто такая?

– Соседка, – тихо сказала я.

– Чего уставилась? Где моя жена?

– Не знаю.

– А дочь?

Вот, черт! Зять! Ну, я и попала! Господи, искренне попросила я, сделай так, чтобы ребенок остался цел и невредим, даже если мы, взрослые, друг друга поубиваем!

– Чего молчишь?

Что тут скажешь? Очередное доказательство моего невезения. Подлый убийца вернулся добить лишнюю родню и свидетелей. Черти меня понесли отводить домой Милу! Лучше бы я ее у пьяного сторожа оставила! Какие у меня теперь варианты действий. Иду ва-банк.

– Зачем вы убили свою тещу?

– Что? – взревел он.

– То самое! – отозвалась я. Надо его разозлить. Чем скорее он меня пристукнет и уберется, тем больше шансов у ребенка уцелеть. Только бы она из укрытия раньше времени не вылезла.

– Убита? Когда?

– Я полицию вызвала! – наврала я. – Скоро приедет!

– Это плохо. А с чего ты взяла, что это я убил?

– Она сама сказала. Перед смертью, – быстро добавила я, когда он заглянул в комнату, но побледнел и стал смотреть на меня, я хотя бы живая. Надеюсь, что женщина без сознания, не застонет и не зашевелится, а то как бы он ее добить не вздумал.

– Это не я!

– Вы ее зять?

– Зять, но я не убивал. Я этого зятя сам убью.

Так, мужик заговаривается. Нервы шалят. Не он один такой, у меня после недели работы в детском саду успокоительное всегда с собой. Я вытащила его из кармана.

– Возьмите, съешьте и успокойтесь. Вы не ее зять и не отец Милы. Я видела ее отца. Она сама называла его папочкой!

Я услышала, как мужчина скрипнул зубами. Они у него не сломались?

– Ребенок ничего не понимает, ей всего пять лет.

– Знаю.

– Где она?

– В детском саду, – промямлила я.

– Слушай, соседка, я ее законный отец, законный муж ее матери. Милена Матвеевна Никоненко моя единственная родная дочь, потому что я – Матвей Никоненко! Если не веришь, то пойди в большую комнату, открой нижний ящик тумбочки под телевизором, там лежит синяя папка. В ней документы. Свидетельство о браке, свидетельство о рождении Милены! Свидетельства о разводе там нет! И не будет!

Вот я не завистливая, напомнила я себе. У некоторых женщин аж по два мужа сразу, а у меня только кошка.

– Почему тогда мать Милы говорит, что ее фамилия Хорунжия?

– Мне назло! Нашла себе другого! Я не позволю отобрать у меня дочь!

– Разбирайтесь сами, – сказала я, почему-то поверив в то, что он не убийца. Обычные семейные раздоры, но без убийств. – А еще лучше – сейчас приедет полиция и сама с вами разберется.

– Не могу! – сразу ответил Матвей Никоненко. – Слушай, соседка, надо поговорить, но не сейчас. Я тебе почему-то доверяю.

Ага, ничего нового. Мне доверяют чужие дети, старики, психи, а собственное начальство – нет. Этот и лица моего не рассмотрел, потому что в коридоре свет выключен, а туда же, доверчивый. Матвей вырвал из лежащей на полке книги листок, вытащил из кармана ручку, написал что-то и протянул мне.

– Это номер моего телефона. Позвони сегодня! Обязательно!

Он сунул лист мне в руку, потому что я сама его не взяла, и убежал из квартиры. С полицией он встречаться не хочет. О чем это говорит? Может быть, и не о чем, вряд ли найдется много людей, желающих беседовать с полицией в квартире с трупом. Надо, кстати, посмотреть, как там бабушка.

Я опять вошла в комнату, присела на корточки. Она шевельнулась, опять посмотрела на меня.

– Лежите тихо, скорая уже сейчас приедет!

– Спаси ее!

– Скорую помощь не надо спасать, она сама вас спасет.

– Спаси мою внучку!

– Она жива и здорова.

– Я не отдам мою дочь! Софья ее не получит…

Так, это интересно! Подробнее можно? Внучку? Дочку? Софью?

– Не волнуйтесь! – решив, что ее здоровье важнее, чем мое расследование, предложила я. Но она торопилась выговориться.

– Софья – моя троюродная сестра. Я старше нее на пятнадцать лет. Она родила Дашу в шестнадцать, а у нее скоро учеба в институте, карьера, она отдала ребенка мне. У меня не могло быть детей. Дарьюшка, дар, подарок мой. И внученька, Мила. Софья пришла весной ко мне, а никогда не приходила, говорит, это не мои дочь и внучка, отдавай… Гулящая была всю жизнь, не знаю, сколько абортов сделала… Родить больше не смогла, вот и понадобилась ей моя доченька!

Женщина скривилась, и не поймешь, от злости или от боли. Потом заговорила дальше.

– Она богатая стала, да и была небедная. Сказала, Дарья когда узнает, какое ей наследство светит, сама от тебя ко мне уйдет, и внучку заберет, зачем ей нищая мать, когда там такое богатство. Это зять, зять приходил…

Голос стих, она лежала без сознания. Где же эти врачи! Хотя, чего я злюсь, еще и пяти минут не прошло.

От входной двери опять протопали шаги, останавливаясь у каждой комнаты. Врачи? Я не стала дожидаться, заползла под кровать, и там затихла.

Мне были видны мужские кроссовки, которые остановились около бабушки, потом они подошли к кровати и я услышала:

– Миля, вылезай, скорая помощь уже у подъезда.

– Витек?

– Точно.

– Как ты узнал, что я под кроватью?

– Ты прятаться не умеешь.

Быстро вылезла и радостно сказала:

– Она жива! Бабушка Милы жива! Говорит, что это ее зять!

– Разберемся.

Вошли долгожданные врачи, положили женщину на носилки и унесли. Затребованные документы я им дала, вынув из синей папки под телевизором, чем сильно озадачила Витка.

– Ты тут все обыскала?

– Нет. Просто я тоже храню документы под телевизором.

– У тебя нет телевизора.

– Ну, раньше хранила, чего ты придираешься к словам? Лучше скажи, что ты сам тут делаешь? Как узнал, где я?

– Седа Самсоновна сказала. Пожилая такая, седая.

– Знаю.

– Мне птичка на хвосте принесла, что ты опять в саду бомбу нашла. Решил проверить. Прихожу – вокруг одни саперы с миноискателями. Ни детей, ни воспитателей. Поспрашивал, мне сказали, что вы тут неподалеку полянку облюбовали. Пришел, детей нет, бабы сидят сплетничают. Так что пришел по адресу, а у тебя опять приключения.

– Я не виновата. Это все зять!

– Твой?

– Ее зять! Алексей Хоружий! Витек, я поняла, это он подложил бомбу, а не тот мальчик! Из-за наследства!

– У тебя каждый день бомбы в сад подкладывают, так которую из них подложил зять?

– Будешь издеваться, ничего больше не скажу, – отвернулась я.

– Скажешь, куда денешься.

Приехала полиция, все стали ходить и осматриваться, что-то искать, но вяло так, без огонька. Витек с ними тоже пообщался. Потом засобирались восвояси.

– Вы вообще не слышите, что я говорю? – начала злиться я.

– А что она говорит? – спросил кто-то.

– Я говорю, что дочь этой женщины, Дарья, неизвестно где! И еще я говорю, что девочку Милу надо спрятать, потому что она – наследница таких денег, которые никому из нас не снились.

Все заинтересовались и передумали уходить.

– Ну, предположим, эта Дарья может находиться на работе, – сказал Витек.

– Проверь.

– Обязательно. А где ребенок? Ты ведь ее привела домой?

– Мила! – позвала я. Никто не отозвался, и я побежала по комнатам. – Мила, ты где?

Вдруг она в этой суматохе вышла из квартиры и убежала? Я заглядывала под кровать, за дверь и за шторы, то есть в те места, куда мог поместиться маленький ребенок, но ее нигде не было. Меня начало трясти, когда прямо за спиной раздалось:

– Гав! Испугалась?

Счастливая Мила стояла сзади и не ясно, откуда она взялась. Но нашлась и хорошо.

– Ты где была?

– Пряталась! Я выиграла, меня никто не нашел!

Витек сотоварищи были потрясены. Так вот, не нашли при обыске ребенка, профессионалы. Мы спустились на улицу и сели в машину. Детского кресла не было, Мила радовалась и пыталась ползать по сидениям и нажимать на все, что нажимается.

– Витек, надо ее спрятать.

– Не волнуйся, спрячем.

Но когда мы вошли в незнакомое здание, и Мила поняла, что ее оставят тут одну, то вцепилась в меня как клещ и заревела. Взять ее с собой я никак не могла и попыталась объяснить это ребенку, тем более никто все равно ничего объяснять не хотел, все ненавязчиво самоустранились. Девочка верещала как резаная, и не подумаешь, что я не ее мама, а чужая тетя.

– Мила, успокойся!

Она перешла на ультразвук.

– Мила, ты хочешь к маме?

Визг прекратился.

– Хочу!

– Твоя мама на работе. Как она узнает, что ты здесь?

– Вы ей позвоните!

– Она не поверит.

– Я с вами пойду! – настаивала девочка.

– Мила ты умная девочка. Ты выиграла игру. Спряталась так, что я тебя не нашла. Помнишь, что я тебе обещала?

– Подарок, какой захочу! – этого она не забыла.

– Послушай, что мы с тобой сейчас сделаем. Я пойду на работу к твоей маме. Но я не уверена, что она на работе, может она поедет по делам на другую работу и вернется только завтра.

– Хочу тогда к бабушке! – попросила девочка.

– Мила, твоя мама не знает, что бабушка заболела, а то бы ни за что не уехала. Я найду твою маму и все ей расскажу. Потом пойду к бабушке и скажу, чтобы она быстрее поправлялась. Ты ведь хочешь, чтобы она поправилась?

– Да…

– И хочешь, чтобы мама за тобой пришла?

– Да!

– И подарок хочешь?

– Да, хочу.

– Я найду твою маму. А потом мы с тобой и с ней пойдем выбирать тебе подарок, договорились? – я заглянула в заплаканные глаза девочки. Хоть бы снова не заорала.

– Да, договорились. Людмила Николаевна, а когда вы придете?

– Послезавтра.

– В воскресенье? – подсчитала Мила.

– В воскресенье.

Обломайся, заведующая! Так тебе! Я научила за неделю детей разбираться в маленьких промежутках времени, и в больших тоже научила! Не хочешь отчет, и не надо.

Мы с Витьком вышли на улицу, оставив Милену в самом надежном месте, которое только можно себе представить. Я собиралась попрощаться и идти домой, у меня там Лапочка гулять хочет. Еще не терпелось позвонить новому знакомому Матвею, и Витек при этом разговоре совсем не был мне нужен. Но он прощаться не спешил, увязавшись за мной.

– Расскажешь, что нарыла?

– Так ведь я все неправильно понимаю и делаю, и мои умозаключения шиты белыми нитками!

– Рассказывай, не ломайся! Пойдем на скамейку сядем.

– Ой, а я скромная, с мужчинами без компаньонки ни-ни!

– Тебе же самой не терпится рассказать, какая ты умная и как все правильно поняла!

Вообще-то он прав, очень хочется. Вот передумает сейчас, уйдет, и кому я буду хвастаться? Расскажу, чего уже там. Пока буду рассказывать, он меня до дома проводит, все польза от парня. Одной идти страшно, убийца на свободе, и я ему не нравлюсь настольно, что он на меня нападал, пытался скинуть в канализацию и переехать машиной.

– Я тебе уже говорила, что убийцей мог быть только человек, который с легкостью поднимает десять килограммов? Это, скорее всего взрослый мужчина. В понедельник в среднюю группу за детьми приходили три папаши. Но дети ничего подозрительного не говорили. Даже Мила сказала, что папа оставил ее качаться на качелях в соседнем дворе и ходил в магазин. Мишенька с папой заходили к друзьям папы, тоже здесь неподалеку. И его папа с друзьями из квартиры надолго выходил. Катю тоже забирал папа, отвел домой. Живут через улицу от сада, а сам ушел по делам. То есть из троих мог быть кто угодно.

– Вот я и говорю – шито белыми нитками, – уверившись в собственной правоте, возвестил Витек.

– Могу замолчать!

– И не думай. Интересно, как же ты все-таки оказалась права.

– Тогда не критикуй. Я подумала: зачем такой богатой женщине, как убитая Софья Никитична, работать в детском саду? Знаешь там начальницы какие грымзы? После первого же прокола уволят! А Софью Никитичну не ругали, а она окна в зале забывала закрывать. Ей даже за это ничего не было, мне Яна сказала, что заведующая сразу орать начала, будто Яна сама виновата. Вот я и подумала, что Софья Никитична подарила нашей Гирлянде бриллиант.

– За что?

– За прием на работу на несколько месяцев.

– Ничего себе! Если за должность сторожа столько платят, то судьей мне не стать!

– А ты начинай копить! Рассказываю дальше. Она хотела посмотреть на свою дочку и внучку.

– Она одинокая. Это точно.

– Нет. Дочку она сама отдала, а через много лет передумала. Захотела готовых и дочку и внучку. Она деловая женщина, отчеты своих детективов прочла, но решила сама проверить.

– Детективов?

– Наверняка наняла. Сто процентов. Посмотрела, дочка с внучкой ее устроили, а вот любовник дочери – нет. Обещал жениться, дело к свадьбе шло, девочку хотел удочерить. Она ему велела катиться подальше от ее дочери. Он, думаю, узнал, что это очень богатая женщина и решил ее убить.

– Стой! Откуда знаешь, что не муж?

– Откуда? – я ненадолго задумалась, решила не выдавать Матвея, и ответила: – Бабушка Милы сказала, это которая сейчас в больнице.

– Хорошо, допустим, и что дальше?

– Готова поспорить, что у этого Хоружего с Дарьей свадьба будет на днях. Но Мила обмолвилась, что бабушка не хочет им менять фамилию. Узнать бы, почему. И почему он на меня ополчился? Он не мог знать, что я в детском саду работаю не просто так. А он сразу меня убивать стал.

– Не доказано, – возразил Витек. Мы уже подходили к Яниному дому.

– Больше некому. Почему ты его защищаешь? Тебе разве понравилось его стараниями в канализационный люк падать? Ну вот, с его точки зрения, он женится на Дарье, потом убьет и ее и дочку, и получит наследство. Я уверена, что Софья Никитична написала завещание на дочь Дарью.

– Одни нестыковки в твоих рассуждениях. Только не обижайся, – поднял руки Витек, так как я ткнула его кулаком в ребра. – Идея с убийством жены и дочери хорошая. Для убийцы то есть. Но зачем же так торопиться? Ладно, обеих тещ пристукнул, надоели обе. Жениться-то он еще не успел, а вдруг невеста передумает? Она еще предыдущий развод не оформила. И бомба в коробке? Он разве не понимал, что это из ряда вон! Нет смысла убивать ребенка, мать может отложить свадьбу, или вообще отменить. Кстати, ребенок ведь мог и без особых хлопот с бомбами из окна упасть, какой этаж? Шестой?

– Седьмой.

– Вот видишь. Дети все время из окон падают, и крайних нет. Но бомба? Перебор.

– Слушай, Вить, – дошло вдруг до меня, и я остановилась посреди улицы. – А ведь бабушка Милы специально его разозлила!

– Кого?

– Да зятя этого несостоявшегося. Он пришел и стал над ней издеваться, она вся в порезах! А перед этим я позвонила и сказала, что приведу домой Милу! Она ему что-то сказала, что он ее сразу убил, то есть думал что убил. Она ведь знала, что сейчас внучка придет, а он не знал, думал, она в саду на празднике! Она внучку спасала. А мы с Милой просто долго шли, и он успел уйти из квартиры.

– Похоже на правду, – согласился друг.

– Теперь у меня осталось два вопроса – где Дарья, мама Милы, и как со всем этим связан старший братик Янека?

– Забудь-ка ты про свои вопросы, пойди лучше с собачкой погуляй.

– Вот! – решила я сделать вид, что обиделась. – Как всегда! Мавр сделал свое дело, мавр может уходить! А где «спасибо»?

– Спасибо.

– Магарыч.

– Обойдешься.

Разозлюсь все-таки на него, но потом, когда найдется Дарья, мама Милы.