Текст книги "Неудачная дача (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Это же твоя сестра? – вновь обратился он к Елене. – Как вы это провернули? Что за подстава, я не понял?

Я тоже не поняла, а Елена вообще с открытым ртом стоит.

– И не думай, что тебе что-то с этого будет! Это же надо так меня…

– Дяденька, причем здесь моя сестра? Вы же сами к нам пришли! Мы вас не звали! Мы думали, что вы призраки! – снова потрясла его за руку Настя.

– Заткнись! – дурным голосом заорал на нее он.

Девочка испуганно отскочила от него за спину сестры. От вопля Наполеона все вздрогнули, окончательно уверившись, что дело неладно. Анюта решила, что в обмороке она лежит достаточно давно, встала, для уверенности почти повиснув на Никите, если он вдруг решит убежать от нее ко мне. Да ясно уже, что не решит, успокойся, бедная.

– Труп с пожаром, это еще ничего, здесь еще и клад есть! – добил всех Степан. Язвительно так. Типа, дай до кучи выложу на стол все карты, пусть даже чужие и крапленые. Какое его дело? Это не его дача, не его дед, не его клад! Ну, куда ты, бестолочь, лезешь! С твоими-то мозгами, вернее, без мозгов! А ведь уже почти все закончилось и даже без потерь с нашей стороны. И где только Елена набрала таких дебильных друзей, да еще и злых и завистливых, к тому же. Хоть бы молчали, и то не могут.

– Клад, говоришь? – заинтересовался миллиардер. Ему-то зачем? И без того богатый. Или денег много не бывает, пусть и чужих.

– Круче, чем Алмазный фонд, – заверил его Степан.

Может и круче, Алмазный фонд у нас какой-то бедненький. А в Пушкинский музей без слез не войдешь – одни копии и слепки. Будто мы никогда и не с кем не воевали и ничем не разжились. Выбросить бы оттуда всю бяку… Да только не мне это решать.

– Где-то здесь в доме спрятан. Только хозяева знают где, но молчат, – и он с ухмылкой посмотрел на Елену, которая со злости скрипнула зубами.

– Если бы я знала, где этот клад, то не сидела бы здесь! Купила бы дворец и там жила! А не на этой убитой даче, которая сгорит еще до утра!

– Ну, да, рассказывай тут нам сказки, – ржал Степан.

– Клад? – тоже встрепенулась Анюта. – Феликс, хочу клад!

Она даже от Никиты отцепилась, бросившись к Наполеону. Все в комнате, и даже лакей, повернулись к Елене и Насте.

– Хозяйки знают, где клад, – как заклинанье проговорил лакей. Он тоже надеется, что ему что-то перепадет с барского стола?

Подругам поплохело. От толпы гостей можно было ждать чего угодно, даже пыток над костром. Наполеон двинулся на девчонок.

– Тузик, взять!

А вот теперь пора заканчивать этот балаган. Хватит. Из всех проблем надо оставить только одну – пожар. От нее я избавиться без посторонней помощи не смогу, от остальных – прямо сейчас. Хоть бы получилось.

– Кого взять? – медленно и лениво сказала я. – Их? Они ничего не знают. Ключ-то у меня!

Я подбросила и поймала в воздухе кулон с латинской надписью. Все замерли и настороженно за мной следили. Парни кулончик уже видели, а ряженые про него не знали.

– И что это значит? Какой ключ? – спросил Наполеон, не зная, с кого начать пытки. Кандидатур было уже три – Елена, Настя и я.

– Это значит, что я первая после убийцы вошла в дом, нашла этот кулон и увидела первую букву имени убийцы, которую дед успел написать на полу перед смертью. Кровью, – равнодушно сказала я.

Все прониклись.

– То есть, ты знаешь, кто убийца? – возмутилась Елена, позабыв про недавний страх. – И всегда знала? И молчала?! Какая ты после этого подруга?!

– Самая лучшая, – искренне заверила ее я. – Молчать было безопасно. Убийца не должен был ничего заподозрить. Тем более что полицию мы вызвать не могли и убежать тоже.

– Ты лжешь, там не было буквы на полу, – напрягшись, вспомнил Наполеон.

– Конечно, не было, – кивнула я, одобряя его хорошую память. – Я ее сразу стерла. Не оставлять же такую улику. А если бы убийца туда вернулся? Зачем мне лишние проблемы?

– То есть я не понял, – с налитыми кровью глазами начал Наполеон. – Убийца в доме? Здесь и сейчас? И неизвестно, что он еще задумал?

– Точно! – во весь рот улыбнулась я. Никто не хочет мне поднимать настроение, значит, веселим сами себя. Сейчас я вам устрою показательные выступления. Хорошо, что кошка спряталась, боясь попасть кому-нибудь под горячую руку или ногу.

Все нервно зашумели. Тузик держался между хозяином и корзиной со столовым серебром, не зная, кому отдать предпочтение. Елена с Настей вцепились друг в друга, на всякий случай отходя к входной двери. Молодцы, умные девочки. Антон и Степан озирались вокруг, будто бы убийца бросится прямо сейчас прямо на них. Никита с претензией на героизм поддерживал Анюту, которая завывала, как ей страшно, и только такой храбрец как Никита может ее спасти в этом аду.

– Может быть, он и есть убийца, – намекнула я ей, но даже после этого она от него не отцепилась. Вот что зависть с людьми делает.

– Успокойтесь все! – приказал Наполеон, и его послушались. – Она знает первую букву имени убийцы и сейчас ее нам скажет.

– Конечно, скажу! Дайте вспомнить. Может быть, это буква «А»? – призадумалась я, рассматривая кулон.

Моя задумчивость чуть не вышла мне боком, когда на меня молниеносно кинулся Антон. И ходить бы мне со сломанной шеей от его руки, но путь Антона пролегал мимо Феликса Филипповича, а тот мгновенно поставил ему подножку. Парень полетел на пол, почти под стол, снеся пару стульев.

Анюта заверещала, повиснув на шее у Никиты. Степан выпучил глаза, Елена закрыла собой сестренку, а Тузик, запамятовав, что лежачих не бьют, пнул пару раз Антону по ребрам и посоветовал:

– Лежи, не рыпайся, нас больше.

Антон затих.

Феликс Филиппович тоже не удержался от пинка по Антону и сказал:

– Букву на полу написал! Ну и труп! Кто бы мог подумать.

Я захохотала так, что сразу заболели бока. Истерика, наверное, начинается. Надо же, чего только в жизни не бывает. Ничего хорошего не бывает.

– Миля, что с тобой, ты так рада, что поймали убийцу? – поинтересовалась Настя, выходя из-за Елениной спины.

– Да я и подумать не могла, что Елена соберет зараз столько идиотов!

– Чего ты сказала? – угрожающе начала Елена.

– Не переживай, подруга, я себя тоже включила в список, – вытирала выступившие от смеха слезы я. – Просто я оказалась не самой тупой. Вы что, не поняли? Не было никакой буквы! Ничего он не успел написать, он сразу умер!

– Как это не было буквы? – поднял голову Антон.

– Это даже не детектив, а дешевая мелодрама! – не прекращала смеяться я. – Имя убийцы! Кровью! Перед смертью! Как пошло. Да я думала, что меня сразу засмеют и до конца жизни будут пальцем показывать! А все поверили! Просто не передать, как я удивилась.

– Ты же на меня указала, – прошипел Антон, которого еще раз пнул не только Тузик, но и подбежавший Степан.

– Очнись, дурень! Нельзя же быть таким тупым! Ни на кого я не указывала! Я понятия не имела, кто убийца! До тех пор, пока ты сам себя не выдал!

– Буква, – хрипел Антон. – Ты назвала первую буквы моего имени. Откуда ты узнала?

Степан от души его пинал. Никита тоже подошел, но не бил. Пнула Антона висевшая на Никите Анюта. Убийца закрывал голову руками.

– Ничего я не знала, – смех исчез так же, как и появился. И призналась: – Я просто назвала первую букву алфавита.

– Среди нас только мое имя начинается на букву «А», – парень поднял голову и посмотрел на меня. Пинать его пока перестали.

– Нет, – не согласилась я. – Антон, Степан, Никита. Анастасия, Стася, Настя. Кто-нибудь из вас, парни, по моему плану должен был обязательно себя выдать, если он убийца.

– Говоришь, что они настолько тупые, что услышав первую букву своего имени, сразу признаются в убийстве?! – ошалел Наполеон.

– Сами видите.

– Про меня бы никто из них не подумал, – озарило Настю.

– О том и речь, – кивнула я. – Только я не знаю мотива. Я уверена, что вы все трое здесь впервые. Антон, почему?

– Ты же умную из себя корчишь, – оскалился на меня тот, – вот и догадайся сама.

– Догадаюсь, – вообще-то я устала, ночь скоро закончится, а спасенья от пожара так и нет. – Только времени жалко. Может, расскажешь сам?

Антон молчал, даже голову не поднял.

Я села на диван, ноги не держали. На диване почему-то валялся термос, наверное, Настя бросила. Елена с вечера несколько штук заготовила. Выпила из него остатки кофе. Легче не стало.

Убийца лежал смирно, и угрозы не представлял. Наполеон отошел от него и сел возле меня на диван. Елена примостилась с другой стороны. Настя осталась у двери, думая, не опасно ли вообще оставаться в доме. Степан еще раз с удовольствием пнул бывшего друга и тоже отошел в сторону. Никита с Анютой присели на стул. То есть присел Никита, а Анюта развалилась у него на коленях. Она вообще старалась переключить его внимание на себя, и делала все, чтобы он оказался ко мне спиной.

Я на них смотрела, а в душе разливалась не ревность и досада, а усталость и удивление чужой беспросветной тупостью. В голове Никиты уже звучал свадебный марш, а перед глазами проносились картинки счастливой жизни с богатой женой. Ну, он мне предложение не делал, так что мы друг другу ничего не должны. Наверное, если бы и сделал, то результат был бы тем же, но эту мысль я думать не стала.

– Ну, что, додумалась? – спросил Наполеон.

– Вы о чем? – не поняла я.

– Мотив убийства.

– Да, Миля, не томи, расскажи, интересно же! – легонько толкнула меня в плечо Елена.

Я потерла пальцами виски, пытаясь сообразить что-нибудь про мотив убийства. На душе почему-то было мерзко. Глаза возвращались к Никите с Анютой. Они тоже прислушивались к разговору.

– Единственная дельная мысль, которая пришла мне в голову, это то, что Антону нужен был клад.

– Он не мог знать про клад, – отмела мою дельную мысль Елена.

– Мог, если был родственником твоего двоюродного деда.

– У моего деда нет родственников кроме нас, это точно, – заявила Елена.

– Ничего нельзя сказать точно. Мог быть незаконный сын, а от него внук. Антон.

– Моего отца дед ненавидел. Бабку тоже. Я его видел всего один раз, мне его отец на улице показал, случайно встретились, – сказал Антон, который, так и не сделав попытки встать, лежал на полу.

Все посмотрели на него, а потом повернулись ко мне. Во всех взглядах я уловила восхищенье. У кого открытое, у кого тщательно замаскированное равнодушием. Надо же, угадала мотив. Ну, так это единственно возможное с моей точки зрения объяснение. Не мог же человек ни с того ни с сего убить деда своей подруги. Тем более, что не пьяный, и что он вообще не мог знать про какого-то деда.

– Я думаю, что Антон знаком с Еленой недавно. Он друг Никиты и Степана. Он узнал фамилию Елены – Ширинская, и вспомнил, что такую фамилию носит его дед. Поэтому он напросился с нами. Сразу разобрался, что его дед живет здесь, и пошел за своей долей наследства. Только я не знаю, собирался ли он его убивать.

Дальше никто из нас не успел ничего поделать. Антон, вскочив с места, бросился на Настю, выставил ее перед собой живым щитом, и приставил к ее шее серебряный нож. Я не заметила, когда он достал его из корзины. Настя не сопротивлялась, не могла поверить, что все по-настоящему.

– Собирался, – ответил он на мой вопрос. – За то, что этот гад сделал с моей бабкой и отцом. Но клад должен быть моим, я ему так и сказал.

– Отпусти ребенка, – тихо попросила я.

– Тузик, взять! – рыкнул Наполеон. Лакей прыгнул вперед, но сразу остановился.

– Всем стоять! – Антон дернул рукой, и по шее девочки потекла кровь.

– Не шевелитесь, у него моя сестра! – заорала Елена, а я схватила ее, чтобы она чего-нибудь лишнего не сказала и не сделала.

– Больно, – удивленно прошептала Настя.

Антон, крепко ее держа, и следя за всеми нами, пытался открыть ногой дверь. Он выйдет на веранду, потом на улицу. А потом? Он ведь не потащит девочку с собой. Что он сделает?

Я встала с дивана. Антон замер уже в дверях.

– Сядь на место! – приказал он.

– Антон, отпусти Настю, и я скажу тебе, где клад. Клянусь, – глядя ему в глаза, сказала я.

– Она говорит правду, – на автопилоте сказал хорошо знавший меня Никита, за что удостоился укоризненного взгляда очаровательных глаз Анюты, и примолк.

Антон замер, услышав и меня, и Никиту. Подумал.

– Говори.

– Отпусти Настю.

– Скажи, где клад. Если поверю тебе, то отпущу.

– Видишь этот кулон? – я разжала ладонь, в которой лежала дешевая безделушка. – На нем латинская надпись «Valetudo bonum optimum».

– Видел я уже, ты показывала, ну и что?

– Это и есть ключ. Надо посчитать количество букв в каждом слове.

– Кулон – это ключ?

– Да. Правда. Отпусти Настю.

– Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться! Дед не хранил драгоценности на даче, он же не дурак! Этот ювелир, как его, Марецкий. Дед с ним знаком. Конечно, клад хранится у него! – быстро проговаривая этот текст, он еще крепче прижал к себе девочку. – Ключ – этот кулон! Количество букв – номер ячейки. Восемь, пять, семь. Он отдаст клад тому, кто покажет ему кулон. Все просто.

Я тяжело вздохнула.

– Теперь отпусти девочку.

– Отдай кулон!

– Я отдаю, ты отпускаешь.

– Не ставь мне условия! Все сидят на месте, ты, с кулоном, за мной!

Антон наконец открыл дверь и попятился на веранду, таща за собой Настю, которая смотрела на меня с надеждой, хоть у нее и текли слезы. Я, конечно, не герой-спасатель, но на веранду идти пришлось. Забирал бы он этот кулон и катился ко всем чертям. Прямо в ад.

Петли на дверях в Еленином доме всегда были отлично смазаны. Её мама говорит, что когда в доме полно народу, и все ходят и скрипят дверями, то ни жить, ни спать невозможно. Поэтому открывающуюся за его спиной входную дверь Антон услышать не мог.

– Бросай мне кулон!

Я сразу, не пытаясь схитрить, положила кулон в протянутую руку. В этот же момент Антон получил сильный удар по голове сзади. Сознание не потерял, места для замаха у его противника недостало. Зато убийца, держа в одной руке кулон, в другой – Настю, сразу оценил, что для него в критической ситуации дороже, и оттолкнул от себя девочку, сжав кулон в руке. Нож из другой руки вывалился на пол.

– Ах, ты ж, мразюка, с ножом на девок! – возмутился Данилыч, снова замахиваясь шершавой доской. Их у крыльца несколько штук лежало. Пригодились.

Антон в драку не полез и удара ждать не стал – шмыгнул на улицу. Он после побоев не в форме, а то бы Данилыч ему не соперник.

– А я подхожу, смотрю, этот гад одной девке ножом грозит, а у другой цепочку с цацкой отбирает. Дай, думаю, проучу гада, чтоб неповадно было!

На веранде светло, а на улице темно. Он с улицы нас видел, а мы его нет. Я рада. Настя пока еще не в себе, потом порадуется.

– Сейчас я его догоню, от меня не сбежит, я окрестности знаю!

Данилыч с доской растворился в дыму.

Все закричали. Настя громко ревела, Елена обнимала Настю. Наполеон ругался, что клад уплыл из его рук, ему вторила Анюта. Степан пытался выяснить, что теперь будет. Никита успокаивал Анюту. Тузик подобрал с пола серебряный нож, вытер, и заботливо вернул в корзину.

Я вытащила аптечку и заклеила ранку на шее девочки пластырем. Царапина оказалась маленькая – нож был тупой. Повезло.

Наши голоса вдруг перекрыл шум.

– Наконец-то! – обрадовался Наполеон.

Я прислушалась, и решила, что нам повезло опять. Вертолет. Как он только приземлится в такую погоду? Но, похоже, приземлялся где-то рядом.

– Уходим отсюда, – сказал Наполеон.

Тузик подскочил, подхватил корзинку. Анюта потянула за собой Никиту, Степан не отставал.

Елена с Настей тоже встали с дивана, где девочка рассказывала, как ей было страшно, а сестра гладила ее по головке и успокаивала.

– Куда это вы собрались? – осадил их миллиардер.

– То есть? – не поняла я.

– Они хозяйки этого проклятого дома с трупом, пожаром, убийцей, и Марецким в друзьях?

– Это что-то меняет? – опять не поняла я.

– Они мне не нужны, – сказал, как отрезал Наполеон.

– Что значит не нужны? – спросила Елена.

– Это значит, что вы остаетесь здесь, я вас с собой не беру, мне проблем не надо. А от вас будут проблемы.

– Это вы так пошутили? – не поверила я.

– К тебе это не относится, ты идешь со мной. Предложение насчет сауны и камина в силе, – свое приглашение он не забыл. Только мне оно не нужно.

– Нет, спасибо. Я остаюсь.

– Здесь? На пожаре? Сгореть решила?

– Так значит, вы все-таки признаете, что оставляете людей в опасности на пожаре? И что мы можем здесь сгореть? – зло уточнила я.

– Это как бог захочет, – подмигнул нам Наполеон. – Если кто-то решил остаться с ними – пожалуйста. Остальные – за мной!

Он решительным шагом покинул дом. Лакей с корзиной – следом. Степан с наглой улыбкой послал нам воздушный поцелуй, глумливо сказал «пока, милые» и ушел. Никита, пряча от меня глаза, шмыгнул за дверь. Анюта вышла последняя, припечатав нас фразой: «Ну что, получили, дворняжки!».

– Неужели парень не может расстаться с девушкой как-то по-человечески? Сказать, например, давай останемся друзьями? – задумчиво сказала я. – Ладно, жениться не хочет, но попрощаться-то надо? Или нет? Ну хоть один звук из себя выдавить!

С улицы донесся вопль Никиты.

Настя подскочила, выбежала на улицу, но почти сразу же вернулась.

– Никита упал в куст крыжовника. Тот, который Миля весь день поливала. Там сыро и тропинка скользкая. Никита поскользнулся и упал. Больно ему, наверное. Еле ушел. А Анюта сказала: не запачкай меня.

– А мне его не жалко! – вскочила Елена. – Он мерзко поступил по отношению к Миле!

– Он мне ничего не обещал, – напомнила я, но подруге было уже все равно.

– Кругом враги! Деда убили! Сестру чуть не покалечили! Клад украли! Не женились! Нахамили и на пожаре бросили!

Шум вертолета удалялся, пока не стих. Тут мы поняли, что все плохо.

– Надо натаскать воды поближе к дому, готовимся к пожару, нас спасать некому, – мрачно сказала Елена.

– Подождем еще немного. Земля вокруг дома и так сырая, – напомнила я.

Мы побродили по дому, проверили, все ли в порядке на первом и втором этажах, принесли в дом несколько ведер воды и сели рядышком на диван.

В тишине и темноте, так как погасли почти все лампы, было очень страшно. Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации на знакомой с юности даче подруги.

– Никогда не думала, что со мной такое случится, – повторила мои мысли Елена. – Я думала, повеселимся, развлечемся, тебя замуж выдадим.

– Ну, развлеклись по полной. Можно было бы и поменьше таких развлечений.

– А мне страшно было, когда меня Антон схватил, – пожаловалась Настя.

– Миля, спасибо, – сказала Елена. – Если бы ни ты…

– Что я? Он бы и так ее отпустил на улице, – успокоила я подруг. – Понял бы, что никто за ним не гонится, и отпустил бы.

В чем я сама сильно сомневалась.

Подруги поверили.

– Эй, девчата, вы здесь? Или на вертолете улетели? Я слышал, что прилетал вертолет! – к нам с веранды вошел Данилыч.

Мы сначала испугались, потом решили, что он хороший.

– Я вам пришел сказать такое, – замялся он.

– Данилыч, ты догнал Антона? – подбежала к нему Елена.

– Не догнал я вашего Антона, он прыгает как белка. А где все? У вас тут яблоку негде было упасть.

– Улетели они все, – расстроено поведала Настя. – А нас здесь оставили.

– Бросили?! Торфяники вокруг поселка горят! Не могли они вас оставить! – затряс головой от недоверия Данилыч.

– Как видишь, очень даже могли.

– Вернутся?

– Не смеши.

– Плохо.

– Хуже не бывает, – согласилась я.

– Бывает и хуже. Я вот что хотел сказать, – опять погрустнел Данилыч. – Антон этот мест здешних не знает.

Мы настороженно молчали.

– Он в торфяники побежал.

– И?

– И провалился. Знаете же – провалы там.

Мы дружно впали в шок.

– Я и не виноват. Кричал ему, стой, сдавайся по-хорошему. А он все бежит да бежит. Потом раз – и нет его. Я за ним не полез. Не достать, бесполезно.

– Ты не виноват, Данилыч, – сказала Елена, подошла к серванту, нагнулась и достала из-под него бутылку коньяка. Заначка. Я про нее не знала.

Погрустневший Данилыч встрепенулся.

– Возьми, выпей за упокой, если хочешь, – предложила мужику.

– Выпью! – поклялся Данилыч. – Пошел я? Если что – зовите, приду.

Ушел быстро, боялся, что передумаем и отберем коньяк.

Мы о коньяке даже не думали.

– Все плохо, – повторила Елена. – Пропал наш клад.

– Жалко, – вздохнула Настя.

– Ничего с вашим кладом не сделалось, – ответила я.

– Как не сделалось? – громко спросила Елена, развернувшись ко мне. – Ты же сама сказала, что кулон надо отдать ювелиру, и что латинские буквы – это шифр.

– Ничего такого я про ювелира не говорила.

– Как не говорила?!

– Не говорила, честно.

– Ты обманула Антона?!

– Ни словом не обманула! Я же пообещала ему сказать все честно. А то, что он сам себе насочинял, так я в этом не виновата.

– Тогда я ничего не понимаю…

– И я! – встряла Настя.

– «Valetudo bonum optimum» переводится как «здоровье – наивысшее благо». Количество букв в русском переводе каждого слова – восемь, девять, пять. Это год рождения вашей прабабки. Тысяча восемьсот девяносто пятый. Так что забирайте свой клад.

– Где?

– Здесь. Только я диван двигать не буду, он тяжелый, надорвусь.

– А ну-ка встала, подруга! Мы все вместе! Не надорвемся.

Я была не совсем уверена, но встала.

– Может не надо? Так приятно будет сгореть с сокровищами в руках.

– Да не сгорим мы, успокойтесь уже! – улыбнулась Настя. – Я уже давно вызвала пожарных и полицию. Только сюда доехать трудно, но скоро будут.

Мы с Еленой разом онемели.

– Вот скажите мне, если мой папа занимается защитой растений, то я всю жизнь должна читать про помидоры?

– Нет, – сказала я.

Елена, кажется, начала что-то понимать, но она свою сестру лучше знает. Я же пока чувствовала себя бестолочью.

– У тебя же нет телефона?

– А зачем? Можно и без него обойтись.

– Видеокамеры, – прошептала Елена. – Ты, зараза маленькая! Отец где тебе сказал их установить?!

– В теплице! – покаялась Настя, но без энтузиазма. – Зачем они там? Он же все равно не будет следить, как растут эти дурацкие помидоры! Он без меня ничего не включит и не выключит!

– Ты, пакостница, где поставила камеры, я тебя спрашиваю?! – заорала на сестру Елена.

Это они о чем? Ведь не о том, что я подумала? Нет?

– Да везде! И подключила. То есть не везде поставила, только на первом этаже. Но никто же их не заметил?

– Я тебя убью.

– Леночка, не нервничай, я их уже выключила. Зато у нас знаешь сколько было просмотров? Я стану популярнее Анюты! Здорово все получилось, я не ожидала. Я просто хотела посмотреть, как Миля с Никитой целуются! А тут такое началось! И Миля сама сказала, что маленьких девочек всем жалко.

Я в полубессознательном состоянии опустилась на диван.

– Эта паршивка устроила прямую трансляцию на весь белый свет, – прошептала Елена.

– У меня технический склад ума! – с гордостью сказала девочка.

– У тебя пакостный склад ума! – заверила ее сестра.

Я вообще была в прострации.

– Одна радость – все люди посмотрят, как себя ведут миллиардеры, – сама себе сказала Елена.

– Да все люди и так знают, как они себя ведут! – сказала я. – Настя, еще раз так поступишь – ты мне не друг.

– Ладно, не буду… Так мы будем доставать клад?

– Перед всем миром?

– Сказала же, что все выключила!

– А мы не верим!

– Правда! Честно! Пожалуйста, давайте достанем клад!

– Неси нож.

– Зачем?

– Доски отрывать. Давно могли приехать с металлоискателем…

Настя побежала за ножом, а я заглянула под диван. Оттуда на меня таращилась Милка, которая облюбовала это темное место для того, чтобы спрятать ворованный окорок.

Диван мы совместными усилиями отодвинули, кошку не прогоняли, сама ушла и окорок унесла, доску, на которой были вырезаны цифры, отковыряли, и достали большой ларец. Еще с ним провозились – Елена не хотела его ломать. Сломали, конечно, но немного.

Изумлению подруг не было предела. Богатства там было – едва не вываливалось. А сверху лежал большой драгоценный крест.

– Миля, ты не подумай, что мы жадные. Пожалуйста, выбери из этого ларца любую вещь, которая тебе понравится! – предложила Елена.

– Это ваши вещи, мне чужого не надо, – отказалась я от предложения.

– Не возьмешь – отнесу ларец в торфяники и выброшу в провал! – поклялась Елена. Настя кивнула.

– Ладно, уговорили, – я вытащила из шкатулки крест.

Подруги сильно удивились. Там ведь много всего было: и диадема, и броши, и перстни.

– Почему крест?

– Вам жалко?

– Нет, – замахала руками Елена. – Просто я слышала, что это плохая примета – брать себе чужой крест.

– Почему вы решили, что я возьму его себе? – спросила я, прислушиваясь к шуму на улице.

Там, сквозь громыхание приближающейся грозы, в дальнем селе звонил церковный колокол.

КОНЕЦ