Текст книги "Неудачная дача (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Заходите, гости дорогие! – со всем возможным дружелюбием пригласила Елена. – Рада видеть вас в своем доме…

Гости уже и так пришли, и чувствовали себя весьма вольно без наставлений хозяйки.

– Даже мечтать не мог, что встречу самих Феликса Филипповича и Анюту! – прошептал мне в ухо Никита, не скрывая своей радости. Да уж, счастье привалило – доставайте ложки и ешьте. Не подавитесь только.

Бедная Настя, которую грубо отшили, сделала еще одну попытку пообщаться со звездой. Нырнула в комнату и вернулась с карандашом и плакатом, где был запечатлен светлый лик дивы.

– Анюта, пожалуйста, можно автограф…

– Я же тебе сказала – уберись от меня! – произнесла раздраженная Анюта, спотыкаясь в длинном платье, когда шла к столу.

Настя решила не верить своим ушам и сказала: «Она просто устала, сейчас отдохнет и даст мне автограф». Я решила пока молчать. Остальные молчать не собирались.

– И какими судьбами столь знаменитых людей занесло в нашу глушь? – призывно глядя в глаза неожиданному подарку в лице миллиардера, спросила Елена.

– Не твое дело, – ответила за него Анюта.

Никита стоял как пень, а на его лице явно читалась мысль, что самое большое достоинство мужчины – это деньги. Ведь сам Никита и моложе и красивее этого Феликса Филипповича, но денег у него нет, и не за его внимание сражаются две роскошные девушки.

Самого богатого дядю такое внимание ничуть не удивляло. Он уселся за стол и приказал:

– Тузик, накрывай.

Лакей стал вытаскивать из корзины (а я и не заметила, что он ее принес) всякую разную снедь. Анюта тоже села к столу.

– Уф, устал, не думал, что заблудимся. Три часа в дыму ходили, – уплетая кусок окорока, прожевал Наполеон.

Они чего, сюда пожрать пришли?! А я-то думала, что меня сложно удивить. Оказывается, не надо зарекаться. Ну, подумаешь, бродят по пожаром переодетые в исторические костюмы знаменитости. Может, блажь у них такая – по Шатурским торфяникам мимо Елениной дачи гулять. Вот у одних блажь дворцы покупать, а у других – по пожарам гулять. Всяк по-своему с ума сходит. Не нравится мне только то, что они приперлись в чужой дом, а ведут себя не как гости, а как баре с крепостными. Все-таки это дача Елены, о чем она ясно дала понять, а они – ни здравствуйте, ни спасибо.

Незваные гости жадно ели всякую вкусную еду с фарфоровых тарелок, запивая шампанским из хрусталя, обслуживал их лакей Тузик. Нас к столу никто не позвал, и вообще не обращал на нас внимания. Это раздражало. Не меня, я пофигистка, а Елену. Никита вообще был в прострации, разглядывая Анюту.

Настя решила сделать следующую попытку заполучить автограф, надеясь, что кумир отдохнул и наелся. Надежды не оправдались. Кумир натрескался вкусной еды, но не подобрел.

– Да уберись ты отсюда, дворняжка, – в который раз отмахнулась от нее Анюта, оттолкнув от себя. Настя шмыгнула носом, сдерживая слезы, поняв, наконец, что ее кумир Анюта вообще ее за человека не считает. На недоуменную мордашку девочки смотреть было невозможно. Ну, да гости и не смотрели – продолжали есть. И этим заинтересовали мою кошку.

Запах еды выманил ее из-под дивана, и она осторожно приблизилась к столу. За свою жизнь кошка четко усвоила, что если ласково потереться о ноги сидящих и помурлыкать, то добрые люди обязательно поделятся и бросят ей со стола самый вкусный кусочек. Но не на это раз. Не успела Милка подойти к столу, с вожделением подняв мордочку к вкусно пахнущей, но недосягаемой еде, как Анюта зашипела «Фу, какая мерзкая тварь» и пнула кошку. Замаху Анютиной ноги помешали длинные юбки, и кошке было не столько больно, сколько обидно.

И вот Настя с Милкой обе смотрят на Анюту с непередаваемым одинаковым, что у ребенка, что у кошки выражением, Анюта продолжает жевать что-то вкусное, нанизанное на серебряную вилку, с ухмылкой глядя по сторонам. Ну и гости! Не могли поесть где-нибудь под кустом? Нет, подавай им комфорт. Способная все-таки девушка, эта Анюта. За неполные пять минут умудрилась обидеть двух самых беззащитных существ в этом доме. Зря она это сделала.

– Настенька, дай, пожалуйста, на минутку свой плакат, – сладким голосом попросила я, забирая у девочки плакат и карандаш.

– Зачем тебе…, – начала было Настя, но я ее не слушала.

Подошла к столу и дернула в сторону расстеленную белоснежную скатерть. Вся еда вместе с хрусталем, серебром и фарфором полетела на пол. Потом я аккуратно положила на стол плакат и старательно нарисовала на лбу у плакатной Анюты жирный крест. Полюбовалась делом рук своих, красиво получилось. Теперь пришла очередь Наполеона, Жозефины-Анюты и лакея открыть рот от удивления.

– Это что? – спросила из-за моей спины Настя, тыча пальчиком в крест.

– Автограф! – улыбаясь, ответила я.

– Чей?

– Анюты.

– Но это же крест!

– Правильно. Крест вместо подписи от выпускницы Оксфорда и МГУ. Она и этого не может нарисовать, пришлось помочь. Забирай, Настя, свой плакат. Отнеси в школу, похвастайся.

Лицо Анюты надувалось и краснело от гнева, а Феликс Филиппович неожиданно сказал:

– Ты мне нравишься!

– Не выйдет, – покачала я головой. – Мы с вами выбираем себе объекты для любви моложе нас самих.

– Что тут у вас случилось?

На лестнице, ведущей со второго этажа, стояли Антон и Степан. Они, видимо, услышали звон посуды, которую я свалила со стола, и пришли посмотреть. Не очень-то спешили.

– Еще не случилось! Сейчас случится! Я эту тварь убью! – вскочила Анюта со стула.

Я удобнее перехватила в руке хохломскую скалку. Ну, что ж, жаль портить красивое личико залетной дивы, а придется. Никакого чувства самосохранения у людей нет. Я всегда веду себя спокойно, никого не трогаю, ну чего все ко мне лезут?

Мне на помощь неожиданно пришла Елена:

– Ты бы заткнулась, дура неграмотная, даже крест вместо подписи не в состоянии поставить, а туда же – спорить с докторами наук.

– Какими докторами? Мне врач не нужен! Он сейчас ей понадобится! – взвизгнула Анюта, и я поняла, что сделала доброе дело, когда помогла ей нарисовать крест. Сама бы она точно не справилась. Ума бы не хватило.

– Можно я тоже подерусь? – спросила Настя, подергав за руку старшую сестру.

Анюта, поняв, что численный перевес не на ее стороне, замерла, и тут вмешался Феликс Филиппович:

– Тузик, взять!

Мы не поняли, кого именно взять, а Тузик понял и схватил Анюту, она вяло отбивалась, так, для вида.

– Драки не будет? – расстроился Степан. – Люблю смотреть, как красивые девушки дерутся…

И часто ему приходится на это смотреть? Ну, может еще увидит, и даже сегодня.

Среди всего происходящего моя кошка осознала, что счастье есть. Скатерть и остатки посуды не смогли скрыть от нее остатки великолепной еды, которая вся оказалась на полу в распоряжении кошки. Хоть бы не объелась от жадности, а то лечи ее потом.

– Ну, а теперь давайте поговорим и проясним некоторые не вполне ясные моменты, – начала я. В конце концов, я преподаватель вуза, или где? Всех собрать в кучу и построить – это я умею. На Елену как хозяйку дома надежды нет – она влюбленными глазами сверлит богатого мужика, который Наполеон. Настя еще маленькая. Парни, которым Никита уже шепотом успел сообщить, что за гости к нам пожаловали, рассматривают раскрасавицу Анюту. Она хоть внешне и хуже Елены, зато богатая.

– И что же ты хочешь узнать? – улыбнулся мне Наполеон.

– Многое. Но лично к вам у меня всего три вопроса. Если позволите.

– Позволяю.

– Благодарствую. Итак, во-первых, как я поняла, где-то здесь недалеко проходит бал-маскарад для узкого круга приглашенных. С какой целью он проводится?

– Помилуйте, барышня, какая там цель! – улыбка Феликса Филипповича стала просто оскалом, выставившим напоказ искусство дорогих стоматологов.

Я также улыбнулась в ответ, и зубы-то у меня свои:

– Вы не ответили.

– Да, костюмированная вечеринка. Только она далеко отсюда проходит, сказал же, что мы заблудились. Там и декорации Кремля построены. Вечеринка посвящена захвату Наполеоном Москвы. Тут и пожары очень вовремя случились. Если бы не заблудились, то вообще бы все прошло просто замечательно.

Я чуть не присвистнула. Если вся остальная тусовка такая же, как эти двое, то им не надо было строить на пожаре декорации Кремля – могли бы и настоящий Кремль поджечь и ничего бы им за это не было, еще бы и помогли керосинчиком полить.

– Поняла, спасибо. Второй вопрос. Вы можете связаться с кем-нибудь и попросить забрать всех отсюда?

– Еще не знаю, – Феликс Филиппович хитро на меня посмотрел.

Я ждала. Парни не сводили глаз с Анюты. Анюта злобно глядела на меня, но молчала, может быть потому, что ее держал Тузик. Елена встала так, чтоб ее фигура смотрелась с наилучшего ракурса. Настя почему-то улыбалась.

Кошка потащила под диван окорок, но никто не нее не смотрел.

Видимо, чтобы вся честная компания была в сборе, или потому, что закончилась водка, к нам пришел Данилыч. В меру трезвый и испуганный.

– Э… Здравствуй, Наполеон! И ты, королева, не болей. И ты, мужик, тоже, не знаю, как там тебя величать, только отпусти даму, – удивился Данилыч, увидев странную незнакомую компанию, но вежливость проявил. Ну, так мы Оксфорды не оканчивали, и здороваться умеем, и крестики рисовать.

– Ты, гад, водку куда дел? – чуть ли не хором заорали парни.

– Известное дело куда. Выпил, – сразу признался Данилыч.

– Прибьем! – со всей возможной серьезностью пообещали парни.

– Давайте потом! – взмолился Данилыч. – Я к вам вот чего пришел – скоро весь поселок сгорит! Со всех сторон огонь подступает. Надо что-то делать.

Дыма действительно стало больше, или это просто совсем стемнело. Если мы тут все сгорим, то это плохо.

– Есть пруд с водой на краю поселка, есть лопаты и ведра. Мужики на той неделе по периметру землю пропахали и канавы проверили. С нашей стороны поселка даже травы нет – вся скошена, – по-хозяйски оповестила Елена.

– Надо просто пойти и все еще раз проверить, и водой полить, – добавила Настя.

Сразу видно – пожары тут не впервые, даже юные девицы осведомлены, что и как надо делать.

– Идемте! – Данилыч замер в дверях.

– А без вариантов, – нерадостно заметил Степан. – Или что-то сейчас сделаем, или сгорим.

Оценив мудрую мысль, парни потянулись к выходу.

– Я с вами! – Наполеон гордо напялил свою шляпу. – Тузик, за мной.

– И я тоже! – подскочила Настя.

– Настя, назад! – схватила ее Елена. – Ты остаешься дома.

– Елена, оставайся с Настей, – сказала я, направляясь к двери. – Полейте водой снаружи стены дома на всякий случай.

– Но как же…

– Я сама покажу всем, где ведра и лопаты, я знаю. Не первый раз на твоей даче, забыла?

Елена остановилась, видно было, что идти ей никуда не хотелось.

– Топай-топай! – подбодрила меня Анюта. – Может, сгоришь где-нибудь.

– Может сгорю, – не стала я спорить.

– Я за ней присмотрю, за этой крашеной куклой, – тихо пообещала мне Елена.

На улице было страшно. Реально так страшно. Где-то далеко полыхали в черном небе багровые полосы, и что-то (жизненный опыт, наверное, и вера в собственную несчастливую звезду) мне подсказывало, что они приблизятся к нам раньше, чем наступит утро. Похоже, наличие убийцы в доме – наименьшая из наших проблем.

Данилыч привел нас к пруду, а по дороге мы забрали из сарая запас ведер и лопат. Наполеон пребывал в возбужденном состоянии, он один бы доволен происходящим. Во что деньги с людьми делают, люди начинают думать, что они в огне не горят и в воде не тонут. Наивные. Даже такие умные, как этот Наполеон, а все равно наивные. Жарко ему в своем прикиде, но не снял. Марку держит. Даже шапка тяжелая на голове. Хоть сейчас в бой. Но он и шел вдоль поселка как по развалинам горящей Москвы.

Парни шли следом, а я замыкала строй, тоже волоча ведро с лопатой. Никто мне не стал делать скидку на пол, возраст и субтильную комплекцию. Ну да я и не жалуюсь, сама бы с удовольствием копала и поливала поселок по периметру, лишь бы тут не сгореть.

Провозились мы больше часа. Вмиг протрезвевший Данилыч указывал, что где копать и поливать водичкой. Это явно был не первый пожар в его жизни и даже не второй. Меня прежние пожары счастливо миновали. Вот правильно, что дачи у меня нет да и я ее даже не хочу. Хлопот много, а пользы – ноль. Скукота, пожары, да еще и комары. Хотя моей кошке на даче нравится. Но ради ее удовольствия я покупать дачу все равно не буду. Да и не по моим финансам такие покупки, а по наследству ничего не досталось. Вот и хорошо. Спать буду спокойнее. Тут с чужой дачей так намаешься, что свою уже не надо ни за какие коврижки.

Торфяники нагло дымились за околицей, сколько их ни поливай. Я устала так, что позабыла данное самой себе обещание не засыпать, и спала на ходу.

Наполеон сник, парни вообще были никакие, а Данидыч сказал, что пока ничего больше делать не надо и можно расходиться по домам, после чего исчез в дыму. Я повела компанию домой.

– Сейчас бы в сауну, – заныли парни, – потом пивка холодненького…

Ага, помечтайте. Потом еще девочек по вызову. Про девочек они тоже подумали, но смотрели при этом не на мою грязную рожу а на стоявших на крыльце Елену в платьице, которое почти ничего не прикрывало, и на Анюту-Жозефину в платье сказочной красоты. Ха! Об этом можете и не мечтать, мальчики, на такой вызов у вас денег не хватит.

Единственный из нас, у кого хватило бы денег на любые причуды, смотрел почему-то не на красоток, а на меня, а лакей Тузик в это время пытался почистить его мундир.

– Красиво горит, да? – спросил он, обращаясь явно ко мне.

Я в ответ промычала что-то невнятное. От усталости не двигался даже язык.

– Жаль, что туман и дым, плохо видно.

– Угу…

– В моем пентхаузе потрясающи вид на Москву и никакого дыма.

– Ну…

– И огонь в камине очень напоминает этот замечательный пожар.

– А…

– И есть сауна.

– О…

– Хочешь посмотреть?

– Э?

Я от усталости отупела, или миллиардер вправду приглашает меня полюбоваться камином и сауной с видом на Москву из своего пентхауза? Не, померещилось. Быть такого не может. Конкуренцию Елене и Анюте я по любому не смогу составить, выше головы не прыгнешь.

– Ой, насчет душа, здесь в конце тропинки есть бочка с чистой водой, она крышкой закрыта, – вспомнила я. – Елена, дай полотенца и мыло, пусть мужчины идут мыться.

За полотенцами в итоге откомандировали Настю. Она девочка ответственная и принесет из закромов тряпки, которые не нужны, а выкинуть жалко. Сойдет таким грязным парням после возни на пожаре.

Миллиардер из бочки ни разу не мылся, решил, что это экзотика, и побежал по тропинке вперед всех.

Я же не спеша пошла в баню. Ее, конечно, не топили, но несколько ведер с водой там всегда стояли. А также мыло, шампунь и гель. Полотенце бамбуковое в комплекте. Мне всего хватит. Мыться там буду сама, а мужики обойдутся. Хватит им бочки. Баня располагалась в самом дальнем углу участка, и в таком дыму ее никто не увидел, поэтому никто мне не помешает. А я-то, конечно, знаю, где здесь что находится, часто бывала.

В приподнятом настроении помылась за пять минут, сразу стало легче. Пока раздумывала, что надеть, потому что одежда была грязной (я ее в тазу замочила с порошком, пусть стирается), а идти в дом замотанной в полотенце не хотелось, в баню заглянула Настя.

– Я так и знала, что ты в баню одна пойдешь.

Конечно одна. Не ждать же, пока мужики устроят здесь сауну, а меня отмоют, и я сойду за девочку по вызову. Хотя с такой погодой скоро будет и сауна. Температура к ней уже близка, не успела расчесать мокрые волосы, как они уже высохли.

– Я тебе принесла кофе и чистую одежду, Лена велела.

– Спасибо, Настенька. Лена молодец.

С удовольствие впила кофе из термоса, налив себе в кружку – чайный сервиз в бане также имелся – спать вообще расхотелось. Одежду Елена пожертвовала из своих запасов – шортики и откровенный топик. Шлепанцы Настя принесла свои – тридцать седьмого размера, мне великоваты, но сойдет.

– Тебе идет, – разглядывая меня, оценила Настя.

Ну да, на фигуру не жалуюсь. Это потому, что готовить не умею, вот и худая.

– Миля, а почему все говорят, что ты молодо выглядишь? Ты какая-то особенная?

– Ага, особенная. Жру мало, – пробубнила я, прихлебывая кофе. Закусить бы еще чем-нибудь вкусненьким. Активированный уголь, например, очень хорош, таблеточек примерно десять, или глюконат кальция…

– Ну я же серьезно спрашиваю, – заныла Настя. – Как мне выглядеть моложе?

– Тебе-то зачем? – я чуть кофе не подавилась. – Тебе всего-то одиннадцать лет!

– Ну очень надо!

– Моложе выглядят люди, во-первых, невысокие, во-вторых – худые. Еще от одежды многое зависит. Деловой костюм делает старше, а молодежная одежда, конечно молодит. Прическа еще. Девушек молодит прическа два хвостика.

– Хвостики мне подойдут, – обрадовалась Настя, мигом скрутив на своей голове вышеупомянутую прическу, способствующую омоложению.

В бане было хорошо, уходить не хотелось, а надо.

– Вы когда ушли, то Ленка Анюте говорит, пойдем польем стены дома, – рассказала мне Настя. – А та отвечает, твой дом, ты и поливай. А Лена говорит, встала живо и зад свой со стула убрала на улицу, а если что не устраивает, выметайся на все четыре стороны, это мой дом, кого хочу, того отсюда и выгоняю. А Анюта говорит, своих бы друзей лучше повыгоняла, они убогие какие-то, особенно эта страшненькая нищая подружонка. Ленка ей отвечает: сама такая, а у моей подруги – жених писаный красавец, а у тебя, такой богатой и красивой, никакого жениха и в помине нет. Та аж зубами скрипнула с досады. Молодец, Ленка, да?

Я сморщилась, настроение испортилось. Елене надо было промолчать. Теперь я знаю, что эта Анюта предпримет против меня дальше – к гадалке не ходи! Остается уповать на здравый смысл Никиты. Если он у него есть. Больше сидеть в бане не хотелось, да и опасно оставлять всю компанию. Пора в дом.

– Настя, пошли отсюда. Сейчас я только быстро одежду прополоскаю и повешу сушиться…

В общем, через пять минут мы с Настей вернулись домой. Воду, оставшуюся после полоскания одежды, вылила в крыжовник. Он не привередничал.

Народ вел себя предсказуемо. Наполеон в почищенном мундире сидел на диване, лакей рядом. Парни – Никита и Степан – заигрывали с Анютой. Антон тупо стоял у стены. Кошку я не увидела. Единственное, что я не угадала – Елена сделала уборку и выбросила свалку у стола, которую я там устроила. Наконец-то вспомнила, что дом ее, и надо поддерживать в нем чистоту. Сама Елена, кстати, сидела возле миллиардера, словно случайно задрав юбочку по самое немогу.

Я подошла к шкафу и достала оттуда аптечку. Когда мы копали землю вокруг поселка, Никита поранил руку, а уморить предполагаемого жениха, организовав ему заражение крови, не входило в мои планы. Пригодится.

– Не знал, что ты увидишь эту царапину, – морщился Никита, когда я залила ранку йодом и залепила пластырем. – Я думал, что здесь нет лекарств.

Заметил он, как же. Скорее всего, лечиться не любит, как большинство известных мне людей. И лекарств нет – только белые медведи вокруг и тундра до горизонта.

Анюта была сильно недовольна, что я оторвала от нее поклонника. Вот не поверю, что их у нее в недостатке. Ей еще и Никита понадобился, а ведь понадобился. Никита, кстати и не возражал, сразу упорхнул к Анюте, принялся рассказывать о своем героизме в борьбе со стихией. Та слушала, делала вид, что ей очень интересно.

Парочка Анюта-Никита грела душу и сердце Степана. Он лучился счастьем, глядя на друга. Ему Анюта тоже нравилась, но он готов был ее уступить Никите, лишь бы сделать гадость мне. О чем он и сообщил мне на ушко.

– Похоже, свадьбы не будет!

– Свадьбы? Чьей? – прикинулась я наивной.

– А ты сообрази, если умная! Никита с Анюты глаз не сводит! Она не тебе чета!

– Это точно! – совершенно искренне согласилась с ним я.

– Что, грустно и обидно, да?

– Очень! – еще искреннее заверила я. – Не надо было мне сюда ехать. Дома лучше. И без некоторых знакомств я бы вполне обошлась. И сообрази, если умный, зачем богатой девушке нужен нулевой парень, даже симпатичный. Ты прав, свадьбы не будет. Анюты с Никитой то есть. Если только Елене удастся охмурить Феликса Филипповича.

Но это в планы Степана не входило. Ему миллиардер был точно не нужен, но и отдавать его Елене он не хотел. Просто сама мысль, что к кому-то пришла халява, была для него невыносима.

– Хорошо сидим! – громко произнес Степан, окидывая всех взглядом, но предвещавшим ничего хорошего. – Даже и не верится, что за стеной разлагается труп!

– Смешно! – сказала Анюта, мило улыбаясь Никите.

Наполеон же не был лишен чутья отделять правду ото лжи.

– Это ты о чем? – насторожился он.

– Это был мой третий вопрос, – тихо сказала я, но все услышали. – Вас не смущает, что за стеной труп? И если смущает, то не могли бы вы вызвать полицию. И пожарных тоже. Я все понимаю, что вам хочется адреналина, а нам хочется жить. Да и труп опять же уже разлагаться начал…

– Вы что, серьезно?

– Совершенно…

– Сожалею, но сегодня кто-то убил моего родственника. Двоюродного деда, если точнее, – придав лицу соответствующее случаю скорбное выражение, сообщила Елена. – Он за стеной, только вход в его дом с другой стороны. По тропинке за забор, обойти и открыть калитку.

– Показывай! Труп. – Сказал это Наполеон почему-то мне.

– Да ни за что, – вяло отмахнулась я. – Я сегодня на него достаточно насмотрелась.

– Тузик, бери ее и…

– Тузик, сиди на месте, – кисло улыбнулась я лакею. – Я еще аптечку не убрала, а вот в этой бутылочке какая-то кислота. Я девушка нервная, непредсказуемая. Еще вдруг испугаюсь и тебе на рожу ее вылью, будет обидно. Тебе.

Тузик внял моему предостережению и с места не встал, его физиономия была ему дорога, но Феликс Филиппович был непреклонен.

– Все пойдете со мной!

– Не пойду и сестру не пущу – отошла от него Елена, наплевав на готовую зародиться любовь к посланному ей небесами богатому мужчине, – на него на похоронах успею насмотреться. Похороны, кстати, будут за мой счет. Если никто не захочет скинуться.

Скидываться на похороны отчего-то никто не захотел.

– Я не пойду! – согласилась с Еленой Настя. – Я хотела с ним помириться, да. Но я на него все равно обижалась. Он меня всегда, всю жизнь звал Стася, а не Настя! А я ненавижу имя Стася! Меня от него тошнит! Я Настя! А дед все время, как меня увидит, говорил Стася. Я его просила, чтобы он меня так никогда не называл, а он нарочно все время Стася и Стася!

Все выслушали монолог со всевозможным вниманием, но страданья девочки ни на кого особого впечатления не произвели, и на меня тоже, она мне как-то уже жаловалась на деда и неправильное имя. Про имя, это мне можно не жаловаться, со своим не могу разобраться. То Миля, то Людмила, то Милана.

Народ засобирался смотреть труп.

– Никита! – томно выдохнула Анюта. – Пойдем со мной, я просто обожаю трупы! Ты мне покажешь? На улице так темно и страшно без тебя…

Девица вцепилась в парня так, что даже если бы он захотел вырваться, то не смог бы, но он не хотел.

– Да, пойдемте все вместе! – обняв Анюту, сказал он парням. Те пошли следом. Правда, совсем без энтузиазма.

– Фонарики лежат не веранде, – сообщила Елена. – Возьмите, а то везде темно, ноги переломаете.

Анюта победоносно посмотрела на меня, проходя мимо под руку с Никитой. Думает, наверное, что труп – это шутка. Ну, сходи, посмотри. За показ денег не берем.

Все пошли любоваться трупом, а мы остались. Кошка, заметив, что никого нет, осторожно вылезла из-под дивана. Молодец, киска, народ кругом подозрительный, надо прятаться. Но во дворе опасно, дома тоже злые люди, просто беда.

– Елена, у нас пять минут, пока они не вернулись, надо бежать! – быстро сказала я.

– Вот так просто взять и бежать?

– Да, вот так просто взять и бежать!

– Ты перегрелась?

– И давно.

– А может, убежим, если Миля так говорит? – предложила Настя.

– Миля, я очень ценю твою заботу, честно, но куда бежать? – недоверчиво спросила Елена.

– Прятаться! В любой дом, их в поселке много! Залезем туда и пересидим до лучших времен! – уговаривала я. – Здесь опасно, и с каждой минутой все опаснее, я потеряла контроль над ситуацией. Хотя, если совсем честно, этот контроль и так был не ахти. Ты бери Настю, я – кошку, и удираем подальше.

– Миля, но это мой дом, и я отсюда никуда не уйду!

– Так ведь не навсегда, часов на шесть только, или на десять…

– То, что ты сейчас предлагаешь, неосуществимо, – словно бестолковой сказала мне подруга.

– Да почему же?!

– Я знаю все дома в поселке. Ни в один из них мы не залезем, если только не ломать дверь тараном, – Елена была серьезна, к моим доводам прислушалась, но решила привести контраргументы. – Ни на одной веранде, беседке или в кустах отсидеться у нас не получится из-за погоды. Просто задохнемся. Здесь хоть вентиляторы на батарейках, лампы тоже на батарейках, вода есть. А там что?

– Там нет убийцы.

– Здесь его тоже нет. Это был кто-то пришлый. Успокойся, дыши носом. Феликс Филиппович сейчас вызовет полицию и пожарных. Должен же он понять, насколько здесь все серьезно!

– Да! – скорчила Настя мордашку и посмотрела вокруг, хлопая глазками. – Раз мы слабые и беззащитные женщины и дети, то нас обязательно спасут большие и сильные дяди!

Чего это она под маленькую косит? Она же так себя никогда не вела. Бедный ребенок, перегрелась, наверное, и эти трупы с призраками и пожарами. Нет, решено, никогда не куплю себе дачу. Это чтобы мой ребенок довел себя до такого состояния? Ни за что.

– Надеюсь, что вы правы, – сдалась я. – Надеюсь, что придут большие сильные дяди, потушат пожар, найдут убийцу и на мне женятся.

– Все? – наивно спросила Настя.

– Я выберу.

Никита внес Анюту на руках. Она была почти в обмороке, но злобный взгляд на меня все-таки бросила, не удержалась. Парни так же хмуро пришли оттуда, как и пошли туда. Степан с наслаждением наблюдал за Никитой и Анютой, и с еще большим наслаждением – за мной. Антон рассматривал всех, не делая предпочтений.

Никита опустил девушку на диван, и даже сбегал, принес ей водички. Суетится-то как! А взгляд! А поза! Уж не влюбился ли? Жалко парня. Если даже пока и не влюбился, то питает большие надежды и на продолжение отношений и на взаимность. Нет, все-таки в двадцать пять лет надо быть умнее.

Анюта не сводила с него томного взора, держала его руку двумя своими ручками с наманикюренными пальчиками, почти до ногтей унизанными колечками с явно драгоценными камушками. Изображала из себя трепетную лань, при этом так на меня смотрела, что хоть прячься. Она серьезно думает, что я умру от ревности? Вот и нет, не угадала, я умру от чего-нибудь другого, желательно от старости.

Лакей Тузик, войдя в дом, сразу проверил наличие и содержимое корзинки, которая стояла под столом. Видимо, именно туда Елена сгрузила принесенное им столовое серебро, потому что фарфор с хрусталем не выжили после падения хоть и на деревянный, но все-таки твердый пол. Пусть только попробуют взыскать с меня стоимость разбитого. Целым осталось только серебро, которое Тузик со вздохом облегчения и обнаружил в корзине. Да, точно, и оно даже помыто. Сделала это Елена, как я понимаю, вовсе не для того, чтоб угодить миллиардеру, а чтобы еда на столовых приборах не завоняла и не испортила воздух в ее доме.

Как полное имя у Тузика? Тарас? Не буду спрашивать.

Хуже всех вел себя охочий до адреналина недоверчивый Феликс Филиппович. Он вернулся с таким невменяемым видом, что как бы его прямо тут инсульт не сразил. А то жарко, нервно, и возраст у него кризисный.

– Нет, ну надо же так попасть, именно теперь! Вот чувствовал, что не надо сюда ехать!

Да, милый, твой ангел-хранитель не дремал, предупреждал, надо было его послушаться. Вот теперь страдай. Меня, кстати, если честно, тоже внутренний голос предупреждал, чтобы не тащилась никуда, а посидела дома. Теперь тоже мучаюсь.

– Я даже подумать не мог, что он знаком с Марецким! С самим Марецким. Не увидел бы своими глазами – никогда бы не поверил. Неужели… Хотя все возможно.

С кем? Это я подумала, а Елена спросила вслух.

– С Марецким, – ответил ей Наполеон, даже не поняв, кто и о чем его спрашивает. Он метался от дверей до стола и обратно, и не мог найти себе место. Сел бы, а то мелькает пред глазами, голова уже закружилась. – Дмитрий Семенович Марецкий. Что же это такое…

Вот и мне интересно, но я еще не догадалась. Елена, не теряясь напрасно в догадках, банным листом прилипла к миллиардеру.

– Откуда вы знаете, что они знакомы?

– Ты что, не видела фотографии в рамочках на стенке у двери?

– Видела, конечно. Когда-то…

Я их тоже видела, но кто на такие фотографии обращает внимания, если там нет знакомых лиц? Я не знала никого из людей на фотографиях, Елена когда-то говорила, что тоже не знает, но дед гордится знакомством с ними. Есть люди, которые коллекционируют фотографии «я и знаменитость». Вот любительница техники Настя как-то для смеха сделала фотографии – она с президентами всех стран (ныне живыми и покойными). Было весело эти фотографии рассматривать. Значит, наблюдательный миллиардер не хлопнулся в обморок, как сопровождающая его Анюта, а при свете фонариков осмотрел все детали интерьера. Молодец. И чем нам теперь грозит эта его наблюдательность?

– И кто же такой этот загадочный Дмитрий Семенович Марецкий? – не прекращала вопросы Елена.

– Если коротко, то ювелир.

– А если не коротко, а длинно?

– Эти знания для тебя лишние, поверь.

Елену ее ангел-хранитель тоже о чем-то таком предупредил, и она захлопнула рот.

А мои планы на то, что нас отсюда увезут, рассеивались как дым над торфяниками. Очень уж нехорошо Наполеон смотрит на Елену.

– Это, значит, твой родственник? Который труп за стеной?

– Был.

Наполеон перестал метаться по чужому дому, вышел на улицу, сильно хлопнул дверью, которую лакей подобострастно придержал. Нам стало слышно, что миллиардер уже с кем-то разговаривает на очень повышенных тонах. Наигрался в адреналин и героизм, теперь зовет на помощь. И связь нашлась, и телефон заработал.

– Да, я именно здесь! А мне все равно, как ты это сделаешь! Знать ничего не хочу! – уже орал Феликс Филиппович. – Чтоб сейчас же! Хоть как! ЖДУ!!!

Я тоже жду. Чуда. Только чудеса пока не в мою пользу.

Вернулся миллиардер с такой рожей, что всем стало понятно, что начинал он свою трудовую деятельность не с должности настоятеля храма. Тяжелым взглядом вперился он в Елену. Такой взгляд был ей в новинку, она больше привыкла к восторженным, поэтому поежилась, а Настя подошла к Наполеону, подергала его за рукав и спросила:

– Вы же большой и сильный? Вы нас спасете с этого страшного пожара?

Что это с ней? И голосочек такой по-детски дрожащий и испуганный. Хоть бы все благополучно завершилось и поскорее, а то придется ребенка приводить в норму уже в клинике!

Наполеон оттолкнул девочку.