Текст книги "Неудачная дача (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Лариса Светличная
НЕУДАЧНАЯ ДАЧА

детектив

Этим летом в Подмосковье как обычно горели торфяники. Власти тоже как всегда чесались и думали, отчего же такой конфуз приключился, и успокаивали население речами о том, что осенью дождь польет, зимой снег пойдет и само все потухнет. Но сейчас стоял конец июля, последние выходные, и обещания властей пока сбываться не спешили. Я вообще считаю, что если в мире вдруг наступит конец света, то у нас в России его не заметят.

До Москвы дым пока не добрался, а нам на даче в Шатурском районе было ой как несладко. Занесло нас туда Елениными стараниями, а лучше бы она про меня забыла. Никита ведь забыл. Но Елена на память не жаловалась и решила нас с ним поженить. Янка ее в этом вопросе поддержала, хотя на дачу не приехала, я так понимаю, окучивает нашего общего знакомого – Витька.

На даче нас оказалось шестеро: я, Елена, ее младшая сестра Настя, мой предполагаемый жених Никита и двое его друзей, Антон и Степан. Янка, как я уже упомянула, налаживала собственную личную жизнь, а заботу о моей решила взять на себя Елена. Я поддалась, я вообще рассматриваю все аргументы, если нахожу их убедительными. Тот аргумент, что этой зимой мне стукнет двадцать восемь лет, и что я старая дева имел для меня решающее значение. Не то, чтобы меня сильно волновало такое положение вещей, но обычно я предпочитаю быть с большинством, а у многих женщин в моем возрасте есть семьи и дети. У меня есть ученая степень доктора наук и кошка. Для осознания своего ума этого достаточно, а для женской состоятельности – нет.

Слабым звеном в выстроенной Еленой цепочке был Никита. Жениться он не хотел. Мы знакомы почти два года, а он женитьбе даже не заикнулся, а я никогда не настаивала. Мысль о том, что надо кормить кого-то кроме кошки не казалась мне удачной. Однако я, будучи реалистом, признавала, что с Никитой мне повезло. Он был на два года моложе меня, в разы красивее. Красив той мужской красотой, которая нравится всем женщинам, а на мой вкус является банальной. Банально красивую внешность он уже несколько лет использовал в модельном бизнесе. На этом его достоинства заканчивались и начинались недостатки. Он не был москвичом, а это в глазах любой коренной москвички смертный грех. С образованием тоже негусто, с финансами вообще мрак. И на кой мне он сдался, если бы я не считалась страшненькой старой девой, неясно.

Как Елене удалось затащить его на свою дачу и убедить сделать мне предложение, я представляла очень смутно, но в целом верно. Она сказала ему, что моложе он не становится, а в Москву как мухи на мед каждый день стекаются толпы молодых мальчиков. Конкуренция возрастает. Мои родители помогут долгожданному зятю получить юридическое образование и заплатят за место в Московском городском суде. Стать судьей Никита не отказался. Родители бы и правда ему помогли, раз уж их единственная дочь не оправдала возложенных на нее надежд и не избрала стезю юриста.

Я не рассчитывала, что мой парень хранит мне верность, неся мой светлый образ в своем сердце, как рыцарь в крестовом походе. Никита забывал обо мне на несколько недель, а иногда месяцев, но всегда появлялся вновь. Я просто жила, едва успевая за событиями, а он искал подходящую девушку, но за эти годы никого не нашел и решил обратить пристальное внимание на синицу в руках, то есть на меня. Как он рассчитывал, я буду ему благодарна за то, что он на мне женится. Кстати, правильно считал. Из моих достоинств, заслуживающих внимания, с его точки зрения у меня было только одно – своя московская квартира. Сейчас-то на дворе жара и пожар, но власти обещали, что зимой пойдет снег. У Никиты, как я поняла из нескольких недомолвок, очень большие проблемы с арендой квартиры. Зимовать будет негде. Зимовать, ясное дело, лучше в квартире у бабы, чем в вагончике на стройке.

Если я и ошиблась в своей оценке ситуации, то в немногих деталях. Итак, жду предложения руки и сердца, знаю, что соглашусь, но суженый молчит и сомневается. Надеется, что в последний момент придет прекрасная принцесса и спасет его от брака со страшилкой, со мной, то есть.

Только, видится мне, что принцесса не придет, откуда ей тут взяться. Если она за два года в Москве к нему не пришла, то в этот ад точно не сунется. Так что выбор у Никиты невелик – я и только я. Жалеть его не буду, бывают и хуже меня.

Если по справедливости, то в отсутствие Никиты я тоже молитвы не читала и крестиком у окошка не вышивала, плохо умею. Если бы подвернулся кто-нибудь приличный, давно бы с ним детей воспитывала. Но мои понятия о приличиях часто не совпадали с мнением окружающих. Вот, например, звонит мне недавно двоюродный брат и говорит: я тебя с приличным парнем познакомлю, мой знакомый из Томска! Да разве же я против новых знакомств? Только за! И вот вижу я этого приличного мужчину и не знаю, в каком окопе скрыться. То, что он ниже меня ростом (а мой рост – сто шестьдесят два сантиметра), я бы еще пережила, был бы человек хороший. Вообще заметила, что парни, которые выглядят обделенными внешностью, преуспевают в чем-нибудь другом: они активные, душа компании, общительные и доброжелательные, или хотя бы карьеристы. Мой экземпляр оказался особенным.

– Пойдем в кафе? – предложила я.

– В самое дешевое! – согласился протеже моего брата.

Зашли в первое попавшееся, потому что в забегаловку на вокзале я не пошла.

– Это в Москве такие цены?! – завопил кавалер, когда нам принесли меню. – Да за цену на чашку кофе у нас в Томске можно купить три кило картошки, два – капусты, хлеба, редьку и морковь…

Он что-то еще назвал, но я смотрела на него с открытым ртом и всего не запомнила. Заказали кофе. Пока ждали заказ, он заявил, глядя на меня, как Гитлер на еврея:

– Если бы Андрей не попросил меня встретиться с тобой, то я бы не пришел.

Я могла бы сказать то же самое, но промолчала.

– Я на такие встречи никогда не хожу, поэтому, о чем говорить не знаю! – поставил меня в известность новый приличный знакомый.

– Природа, погода? – предложила я.

Сошлись на его маме, про которую он мне с упоением рассказывал до конца нашей недолгой встречи. Правильно мне подруга Елена сказала, что эту тему поддержит любой мужчина. Но она психолог, ей легко.

Мы выпили кофе, я заплатила по счету, чему он был несказанно рад. Дал мне свою визитку, заявив, что если буду в Томске, он меня угостит кофе. На том расстались.

На другой день мне позвонила Оксана, жена Андрея. Оказывается после встречи со мной, приличный знакомый пришел к брату с возмущением, звучащим следующим образом: «Ты зачем меня с ней знакомил?! Ей уже двадцать семь лет! А мне надо жену не старше восемнадцати!». Самому ему тридцать девять. Я весь следующий день размышляла о его приличности и нормальности, а потом посмеялась и забыла бы, но напросился Андрей с извинениями, конфетами и йогуртом для моей кошки, которую он, к слову сказать, не выносил из-за аллергии. Посмеялись вместе.

Так что, составив полный список всех своих удачных и неудачных встреч, я пришла к выводу, что Никита красив, а раз решил жениться на мне – то еще и дальновиден. А о том, что мне двадцать семь лет, то я следую мудрости «каждая уважающая себя женщина должна выглядеть на десять лет моложе своего возраста». Больше восемнадцати лет мне обычно никто не дает. Дело даже не в низком росте и в худобе. Елена говорит, что у меня выражение лица наивное. Со стороны виднее.

Седьмой в нашей дачной компании была моя кошка Милка. Сама не понимаю, зачем приволокла ее с собой, она бы и дома отлично провела выходные. В поезде она дурным мявом орала всю дорогу. Сейчас кошка сидела верхом на двери, ведущей из большой комнаты, служившей кухней-столовой, в маленькую спальню. Кошка смотрела на всех сверху вниз, и ощущала себя самой главной персоной. Надо бы искоренить ее дурную привычку качаться на дверях – без хвоста останется, если кто-нибудь дверь захлопнет.

– Слазь! – попросила я кошку. Та ни с места. – Тебе хвост не нужен? Прищемят, больно будет.

Кошка не поверила, зато услышал Степан, который на веранде крутил антенну телевизора. Он тихо сказал Антону:

– Эта дурочка с кошкой разговаривает.

– Ну и пусть.

– Где ее Ленка отрыла?

– Кого? Кошку?

– Подружку свою страшненькую и дебильную.

– Говорила, что с детства знакомы.

Мой музыкальный слух опять сослужил мне службу, не знаю, плохую или хорошую, их разговор я услышала. Ладно, с тем, что страшненькая соглашусь, потому что меня сравнивают с Еленой, а у нее кличка Прекрасная. На фоне Елены любая женщина будет казаться чушкой. Но дебильная?! Сбегать принести им диплом доктора наук?

– Вот почему всегда так, если девушка красивая, то подруга у нее страшная? – не мог успокоиться Степан.

– Это чтобы на фоне страшной подруги выглядеть еще лучше. Говори тише, вдруг услышит.

– Нет, она далеко и дверь закрыта.

Хоть закрыта, хоть открыта, мне все равно. Я с шестого этажа, сидя на диване, слышу разговоры на улице.

Если друзья напоют про меня Никите в оба уха, то не дождаться мне предложения руки и сердца еще долго. Они обязательно будут его отговаривать, зуб даю! Вот тебе и собралась замуж. Нет, зуб не даю, жалко.

Мой почти нареченный не замедлил появиться, спустившись по лестнице со второго этажа, легок на помине. Даже не пытаясь сделать влюбленное лицо, посмотрел на меня и спросил:

– Что делаешь?

Хотела ответить: не видишь? Стою с тряпкой возле ведра воды, пол мокрый. Что я делаю? Сдержалась, решив, что так отвечать не вежливо.

– Привет, Никита. Мою пол.

– Да? Ладно. Где парни?

– На веранде.

Никита пошел к ним, закрыв за собой дверь.

Я снова нагнулась, и стала возить тряпкой по полу. Если часто мыть пол, то запах дыма не такой сильный. Швабра на даче отчего-то не водилась, вот и мою руками.

Кошка заметила, что я повернулась к ней спиной и нагнулась над ведром. Она очень любила, когда я так делаю, потому что можно с удобством прыгнуть мне на спину всей тушей. Хоть кошка не толстая, но когда она с двери шмякается на спину, то радости мало. Когда я почувствовала когти на спине, то дернулась, а кошка свалилась в ведро с водой.

Кошка, разумеется, взвыла, я взвизгнула, вода из ведра выплеснулась почти вся, кошка в ведре задергалась. С веранды заглянули парни. Их мнение обо мне упало ниже некуда.

– Решила утопить кошку? – почти не удивился Степан. – Так в ведре не утопишь, иди на огород, там бочка с водой.

Антон кивнул. Он, как я полагаю, в детстве принял близко к сердцу слова своей мамы о том, что хорошего мальчика люди должны видеть, но не слышать. Я от него за день и трех слов не слышала, умных, по крайней мере. К тому же кошка вызывала у него примерно такое же чувство, как кубок с ядом.

Кошке удалось без посторонней помощи вылезти из ведра, и она запрыгала по всей комнате, ища спокойное и безопасное место, где можно отсидеться до победы коммунизма на всем земном шаре.

– Никита, помоги поймать кошку! – попросила я, бегая за ней, так как имела подозрение, что святость и белоснежная чистота скатерти на обеденном столе не станут препятствием для Милки, если она того захочет.

Но Никита решил повести себя как джентльмен, а именно предпочел отмолчаться, уйдя в глухую оборону и делая вид, что мы с ним не знакомы. Молодец, помог. Кошка, как я и думала, пошла отлеживаться на обеденном столе. Я же выглядела, как почетный гость сходки мокрых страшных теток.

– Ну вот! Называется, помыла пол! – решила разозлиться я.

– Злится, как облезлая кошка, и выглядит так же! – услышала я тихие слова Степана, когда он поднимался вместе с Никитой на второй этаж. Антон последовал за ними.

Мы с кошкой остались вдвоем. Ну и ладно, проживем без мужиков. Минут пятнадцать точно проживем, потому что деться нам здесь друг от друга некуда, как в подводной лодке. Свобода на этой даче – иллюзорное понятие, если только не хочется топать до электрички. Нам с кошкой точно не хотелось. И еще оставался крохотный шанс, что Никита осознает, какая я чудесная и позовет замуж. Блажен, кто верует.

Кошка мявкнула, лежа на столе и шлёпая по нему мокрым хвостом.

– Ты тоже думаешь, что не позовет? – озадаченно спросила я. – Вот и мне так кажется. Если он это сделает, то все мои знакомые бабы просто помрут от зависти, а я не могу быть такой везучей. Представляешь, и муж красавец, и недоброжелательницы померли. Редкая удача. Ты на меня так не смотри, я вообще-то добрая.

Кошка фыркнула и решила слезть со стола, предпочтя ему старый искореженный жизнью и ржавчиной холодильник.

Из маленькой спальни вышла Настя, увидела кошку, хотела ее сцапать, но вовремя заметила то, что Милка мокрая и грязная, и Настина любовь к животному мгновенно угасла. Девочка сделала вид, что книга, которую она держит в руках, ее интересует намного больше.

– На чердаке нашла, – похвасталась она, – там еще много книг, и как их только мыши не съели. Представляешь, даже мыши не хотят жрать классиков русской литературы, а меня папа заставляет этот кошмар читать! И где после этого справедливость?

Я могла бы сказать, что справедливость вообще редко встречается, но промолчала, наблюдая за Милкой, которая элегантно спрыгнула с холодильника, где у нее мерзли лапы, и, распушив хвост, куда-то пошла. Надеюсь, не на кровать. Еще и там испачкает.

– Настя, классики – это величайшее наследие человечества. Русские, между прочим, тоже внесли туда свой вклад. Все читали, и ты должна.

– Конечно, если все взрослые мучились, то и детям надо детство изгадить, чтобы жизнь мёдом не казалась.

– Ну, почти так.

– Русские не могли туда внести что-нибудь покороче, а не «Преступление и наказание»? Я, конечно, патриотка, но не настолько же! И ты тоже это читала?

– Все читали.

– И как тебе?

– Жива.

– Так, то ты! Ты, небось, этого Достоевского прочитала еще в детском саду в перерыве между завтраком и обедом!

– Почти так, – засмеялась я.

– Давай ты мне расскажешь, про что книжка, и я ее обратно отнесу, а папе скажу, что прочитала?

– Так не честно, читай сама.

– Прочитаю, раз все взрослые такие вредные, – скорчила жалобную мордашку Настя. Давай, я найду что-нибудь повеселее? Ленкин любовный роман? Можно?

– Нельзя.

– Ты тогда только быстренько скажи, чем там все закончилось в книжке?

– Плохо все закончилось.

– Так я и знала! Гадостная книжка! Зачем вообще такое сочинять? В жизни должен быть позитив! Грустные истории плохо влияют на судьбу.

– Откуда ты это взяла? – удивилась я. – Вот в Древней Греции считали, что катарсис…

– Миля, не надо, а? Ты на даче, а не на лекции. Если интересно, то взяла из старой книги про привидения. Вот это вещь! Классики отдыхают.

– Настя, не надо, а? – передразнила я ее. – Какая судьба, какие привидения? Еще, как Марина, погадай на кофейной гуще!

Марина – это моя подруга, любительница всего загадочного и потустороннего, что влияет на судьбу. Она в это верит. А я верю в здравый смысл. Моя мама говорит, что главное в жизни – везуха. Она в нее верит. Кошка Милка верит в то, что можно съесть что-то вкусное, если действовать быстро и опередить конкурентов, которые могут это вкусное съесть раньше нее. Настя верит в то, что ее жизнь будет интересной. Но, по моим наблюдениям, жизнь у людей чаще всего скучная. А кто сказал, что ее нельзя разнообразить?

– Настя, давай искать клад? – предложила я.

– Это уже было, – отмахнулась она книжкой. – Хотя, давай. У моего прадедушки был клад, но он, клад этот, пропал.

– На то он и клад, – кивнула я. – Они всегда пропадают. Это тот прадедушка, который на графине женился, или не тот?

– Не помню, у Лены спроси, она лучше знает.

Спрашивать мне не хотелось. Полы высохли, мокрые тряпки, которые я развесила на всех доступных поверхностях, тоже, и жара подступила с новой силой. Дым в окнах иногда расступался, открывая взгляду унылый пейзаж с малинником в огороде и теплицей.

Парни спустились со второго этажа, и пошли возиться с телевизором, они недавно что-то говорили про футбол. Нас, девушек, футбол не интересовал.

– Пойти, что ли, малины нарвать? – вслух подумала я.

– На тебе кирпич, – ловко выволокла Настя из угла облупленный красный камень. – Еще возьми старый баскетбольный мяч и поломанный чугунок.

– Зачем? Я же за малиной иду.

Малина должна быть спелой, если не спеклась на такой жаре. Я ее соберу, а потом можно ее съесть.

– Как зачем? Брось это все в малинник.

– Ну, брошу, и что?

– И жди, когда змеи расползутся. Потом заходи. Да, резиновые сапоги стоят на веранде! В босоножках не ходи. То есть, конечно можешь и пойти, но я тебя предупредила.

– Не хочу…

Зачем идти на улицу в такое пекло, лучше я еще раз помою пол. Сразу станет легче дышать.

Настя с книгой устроилась на кровати в маленькой спальне.

Парни в соседней комнате, выполнявшей роль гостиной, пытались настроить пожилой телевизор. Они затарились пивом и ждали свой футбол. Телевизор ничего не ждал, ему было жарко, и он работать не хотел, за что периодически сильно получал от парней ребром ладони по гладкому черному боку.

Со второго этажа по лестнице медленно спустилась Елена. Выглядела так, словно собралась на королевский прием, или с него вернулась. И макияж, и прическа, и летнее коротенькое платье – все при ней. Умеют же люди даже на даче в мерзкую погоду быть эффектными. Надо тоже переодеться, а то я и так не королева красоты, а в грязном халате рядом с нарядной Еленой – хоть самой в ведре топись.

– И долго ты собралась эту грязь разводить? – томным голоском спросила меня подруга, осторожно обходя ведро с водой.

– Если полы все время протирать влажной тряпкой, то дым будет меньше и воздух чище.

– Торфяники горят каждое лето, пора бы привыкнуть.

– Пора бы начать их тушить.

– Шутишь?

– Взяла бы и помогла мне с уборкой. Это, между прочим, твоя дача, – напомнила я, но она в напоминаниях не нуждалась.

– Помочь не могу, у меня маникюр. Бросай тряпку. Я тебя для чего в гости позвала? Чтобы ты в грязном халате по полу ползала?

– Ага. А еще грядки полоть и огурцы поливать. И в малиннике змей ловить.

– Не прикидывайся наивной, – разозлилась и тихонько, чтобы не услышали парни в гостиной, зашипела на меня Елена. – Я тебя позвала, чтобы за Никиту замуж выдать. Сейчас выходные, в понедельник подадите заявление, моя двоюродная тетка в ЗАГСе работает, распишут вас быстренько…

– Что?! – хором заорали парни, мы с Еленой вздрогнули. – Куда ты бьешь, урод! В свои ворота!

– Это они не нам! – выдохнула Елена, и заговорила еще тише. – Свадьбу лучше всего играть в сентябре. Но можно и поторопиться, чтобы жених не передумал.

– Я что-то пропустила? – почесала я переносицу. – Не помню, чтобы мы с Никитой собирались пожениться. Предложения руки и сердца от него пока не жду.

– Будешь так себя вести, и не дождешься. Никита просто потрясающе красивый парень. Ушами прохлопаешь, его у тебя быстро уведут. Старой девой не боишься остаться?

– Ты бы, Елена, о себе побеспокоилась, – привычно ответила я.

– Мне, Миля, не о чем беспокоиться. Я тебя моложе и красивее, – с улыбкой сообщила мне лучшая подруга. – Но, поскольку ты моя единственная подруга, я тебе добра желаю.

– Точно подметила, я твоя единственная подруга. Никто кроме меня твой характер не выдержал. Все остальные подруги разбежались, осталась я одна, как сосна на севере диком. Вот стою одиноко, мою пол, никто мне не помогает.

– Ты типичный флегматик, тебя не прошибешь, – Елена полюбовалась на маникюр, и когда только успела его сделать. – Нечего обижаться, потом сама мне спасибо скажешь. Представь, какие у вас с Никитой дети будут! В него красивые, в тебя умные.

– А если наоборот?

– Интеллект по женской линии передается.

– Сама придумала?

– Не забывай, я учусь на факультете психологии.

– Го-о-ол!

Мы с Еленой подскочили, я выронила тряпку, где-то заорала Милка. Настя вышла к нам, зажав книгу подмышкой.

– Я не могу в таких условиях книгу великого русского классика читать! Ненавижу толстые книги! И вообще у меня каникулы!

– Не увиливай, – приказала ей старшая сестра. – Все равно не пойдешь гулять, пока я не разрешу.

– Гулять? Какой нормальный человек пойдет гулять? На улице дым до небес и гарью воняет. Уйдешь и не вернешься. Я лучше тоже хочу футбол смотреть. Или пол мыть.

– Умница, – обрадовалась я, – иди помогай. Ваш пол надо бы поциклевать. Что за манера ножом на полу надписи оставлять?

– Какие?

– А вот смотрите: «здесь был Вася», – прочитала я, ткнув носком в чье-то увековеченное имя.

– Это наш сосед Василий Данилыч. Приполз как-то пьяный, папа его выгонял, а он на пол спать лег и автограф оставил, – вспомнила Настя, которая на пол давно не обращала внимания.

– А вот еще я под диваном цифры восемь, девять, пять увидела, когда там пол мыла.

– Ты и туда залезла? – скорчила рожицу Елена.

– А я чистоплотная!

– Да ну?! – изумление подруги было искренним, она еще помнила мою квартиру до ремонта.

– Так цифры на полу откуда? Еще один сосед-алкоголик ночевал?

– Нет, дедушка написал. В тысяча восемьсот девяносто пятом году родилась наша прабабушка, его мать, а может бабка, надо проверить, – сказала Елена, у которой родовое древо семьи было во всех подробностях зарисовано аж до семнадцатого века на старом рулоне обоев.

– Понятно, – ответила я, решив не вдаваться в подробности. Елена запросто могла развернуть обои и пичкать меня семейными преданиями до понедельника. Остановить ее можно было только так: – Кто пойдет со мной на второй этаж делать уборку?

– Пойдем, – вызвалась Настя. – Лучше уборка, чем книжка великих классиков.

Еще с нами пошла кошка. Близилось время обеда, и она решила о себе напомнить. Так о ней и так не забудешь, она все время на виду.

Милкины надежды на скорейшую кормёжку не оправдались – я была решительно настроена помыть полы во всем доме. У Насти решительности недоставало, но она имела перед глазами положительный пример – меня. Немного потоптавшись возле ведра и что-то обдумав, она призналась:

– Миля, ты только Лене не говори, ладно?

– Не скажу, – отозвалась я, бросая тряпку в ведро с водой.

– Правда-правда не скажешь?

– Да. Вот будет мне хамить, я ей вообще до самой смерти ни слова не скажу.

– До ее смерти, или до твоей?

– А ты хамить будешь – и тебе не скажу до нашей всеобщей смерти, – спокойно сказала я.

– Шутишь, да? Вы же с Леной подруги? – немного испугалась девочка, но только немного, не очень-то она мне поверила, и правильно. Чтобы со мной поссориться, надо очень сильно постараться.

– Шучу. Я вообще девушка с юмором. Так что ты хотела сказать?

– Там на полу еще одна надпись есть…

– Про клад?

– Про Лену. Под холодильником…

– И что же написано про Лену под холодильником?

– «Ленка – дура». Но я тогда маленькая была! Я просто на нее разозлилась и на полу нацарапала ножницами, а потом папа на это место поставил холодильник.

– И что сказал папа?

– Он не увидел, темно было. И еще там под ковриком…

– Что?

– «Ленка – пенка», – покаялась Настя. – Но я тогда еще младше была! Я уже выросла, я Лену люблю. Она хорошая.

– Конечно, она на полу не пишет про родную сестру, что та дура.

– Я же сказала, что маленькая была, я больше так не буду!

– Надеюсь.

– А хочешь, я обе комнаты на этаже помою? – с воодушевлением спросила Настя, наказывая себя за давний детский проступок.

– Хочу, приступай.

Девочка вытащила из ведра тряпку и ускакала в комнату. Я осталась у ведра. Кошка села рядом, преданно глядя мне в глаза, и этим взглядом намекая, что если у меня где-то заныкан черничный йогурт, то неплохо бы с кошкой поделиться. Я бы так и сделала, но вниз по лестнице идти было лень, и я решила пока помыть пол в холле второго этажа. Кошка, с моей точки зрения, изможденной не выглядела, и десять минут вполне могла потерпеть. Но Милка считала иначе.

– Ну? – посмотрела на меня она.

– Скоро, – ответила я.

– Да?

– Не хочешь ждать нормальный обед – иди лови мышей.

Милка решила, что это дельный совет, и пошла вниз.

На диалог Елены и Степана я бы не обратила внимания, если бы речь ни шла обо мне. Их разговор вообще протекал для меня как шумовое оформление.

– Слушай, Лен, девушкам можно верить? – спросил Степан.

– Девушки от природы доверчивые, всем верят. А конкретней? – прикинулась непонятливой Елена.

– Да вот есть у меня знакомая девушка. Позвала она меня с друзьями на выходные на свою дачу. Знаешь, что обещала? Обещала природу и общество красивых подружек. И знаешь, что я получил? Вместо природы горящие торфяники, а вместо смазливой подружки какое-то недоразумение в грязном халате.

Елена отнеслась к некорректному заявлению с олимпийским спокойствием:

– Я тебе что, небесная канцелярия, за хорошую погоду отвечать? И не обижай мою лучшую подругу. Она очень умная, умеет играть на рояле и читать шумерскую клинопись.

– Лучше бы она свой халат постирала, – язвительно заметил парень. – Я давно заметил, у красивой девушки подруга обязательно уродина.

– Издеваешься?

– Это был комплимент. Тебе.

– Я догадалась. Скажи-ка мне по старой дружбе, что Никита думает про отношения с Милей?

– Я что, телепат? Откуда мне знать, что он думает? Он вообще думает редко, у него это не получается. А вот я давно заметил, если парень красивый, то девушка у него обязательно уродина…

Тут я впервые за день серьезно призадумалась о своем внешнем виде. Людей пугать нельзя, они не виноваты, что я не заморачиваюсь думами о своей красоте. Но я, если кто не заметил, тут стараюсь ради общего дела. Если бы я не развесила везде мокрые тряпки и не мыла полы, то в такой жаре мы бы уже задохнулись. И помогать мне никто не вызвался, кроме малолетней Насти. Кошка не в счет.

Настя помыла в комнатах и пришла ко мне. Прониклась моим задумчивым видом и спросила:

– Миля, ты думаешь, во что переодеться? Хочешь, дам футболку?

Все плохо. Малое дитя хочет привести меня в божеский вид. Устами младенца глаголет истина.

– Спасибо, Настенька, я взяла с собой сумку с одеждой. Футболка у меня есть и шорты.

Пришлось идти в комнату и переодеваться, после того, как вылила воду из ведра под ближайший куст крыжовника, чему тот был несказанно рад. Если его еще пару раз полить, то это лето у него есть шанс пережить.

Потом вместе с Настей мы снова намочили развешенные везде тряпки. С ними вроде бы не так жарко. За окнами – как война в Крыму, всё в дыму, ничего не видно.

Елена сидела в кресле с модным журналом на коленях, поглядывала больше на парней, а не в журнал, и раздражалась, что парни больше внимания уделяют футболу, а не ей. От футбола они и правда отвлекались редко. Пиво и пакетики с закуской держали возле себя.

– Наконец у одаренной подружки хватило ума переодеться, – в надежде, что я не услышу, очень тихо сказал Степан. Я услышала, но промолчала. Никита тоже услышал и тоже промолчал. Елена не услышала, Настя тоже, про Антона не знаю. Кошка услышала, но не поняла.

– Мы закончили уборку, и я заставила Милю снять этот жуткий халат! – поставила всех в известность Настя. Я сжала зубы.

– Так это не у нее ума хватило, а у дитя малолетнего…, – еще тише фыркнул Степан. Встал, прошел мимо меня, вытащил из холодильника еще пару бутылок пива.

– Степан, ну, где ты там, весь матч пропустишь, – позвал его Никита.

– Наши все равно проигрывают…, – но к телевизору подошел.

Елена поняла, что бросать на него призывные взгляды бесполезно, и в споре за внимание парня между девушкой и футболом последний лидирует. Это не могло ее обрадовать, поэтому она решила сорвать раздражение на младшей сестре.

– Настасья, иди дочитывай книгу великого классика.

– Ну что я тебе плохого сделала?

– Книги учат разумному, доброму и вечному.

– Врать только не надо. Какому там доброму, если мы всей семьей читали эти книги, а с родным двоюродным дедом не разговариваем, а живем в одном доме. Папа с мамой с ним ругаются, сколько себя помню.

Настя не ошиблась ни словом. Дача действительно являлась большим домом на двух хозяев. Строил ее прадед на месте еще более старой постройки. Прадед этот наивно полагал, что два его сына будут дружно и счастливо жить в одном доме. Однако сыновья терпеть друг друга не могли. Вместо того, чтобы продать каждый свою половину, разъехаться и забыть друг о друге, они жили рядом, мучаясь и строя друг другу пакости. У одного сына детей не было, а у второго была семья – жена, сын, невестка и две внучки – Елена и Настя. Несколько лет назад их дед умер, но вражда семейств не прекратилась.

– Во первых, это – дача. Во вторых, дом разделен на две части, входы отдельные. В третьих, не впутывай посторонних людей в семейные проблемы, – отмахнулась Елена.

– Миля не посторонняя, – не согласилась с ней Настя. – А я и без этой тупой книжки добрая и разумная. Вот возьму и прямо сейчас помирюсь с двоюродным дедушкой.

– Хватит ерунду молоть.

– Не верите? – взвилась Настя. – Ждите. Я скоро вернусь.

Девочка выскочила на улицу, хлопнув дверью, и сразу исчезла в горелом тумане. Кошка шмыгнула за ней. Запах пива ее не прельщал, и она вспомнила про мышей.

– Зачем ты отпустила ребенка к своему полоумному деду? – спросила я.

– Пускай сходит, – уткнулась в журнал Елена. – Он на нее матом наорет и выгонит. Все как обычно.

– Почему вы с дедом ругаетесь? Взрослые вроде люди.

– Я не ругаюсь, мне он не нужен. Это родители, а до них мой родной дед. И половину дома этого продавать не хотят. Говорят, он умрет, все нам останется, мы единственные наследники. А я видеть не могу и эту дачу и этого деда.

– Гол! – донеслось дружное трио от телевизора.

– Как мало мужикам для счастья надо. Сейчас есть запросят.

– Лена, а есть что съедобное? – спросил Никита.

– Все на столе. И вообще у нас самообслуживание, – не шевельнулась подруга.

Кстати, вроде бы уже обед. Что у нас там на столе? Хлеб? Отлично! Копченая колбаса? Замечательно!

Все присутствующие подтянулись к столу и расселись на стульях, начав что-то есть, кому что досталось. Притихшую Настю, которая вошла в гостиную, никто не заметил или не обратил внимания.

– А что все едят? – спросила она.

– Кто что нашел, то и едят.

– Я тоже хочу.

– Ну, ищи.

Насте почему-то попадались только пустые упаковки, но она все равно подгребала их себе.

– Наши молодцы, выиграли все-таки! – радовались парни, запивая триумф пивом. – А то вышли сначала на поле как мертвые.

– А можно про мертвых спросить? – стараясь всех перекричать, сказала Настя.

– Насть, что-то ты странная вдруг сделалась. Пора бы привыкнуть, что дед матом орет, – подцепив на вилку что-то съедобное, как сделала бы в дорогом ресторане, а не на дачной пирушке, пожала плечиками Елена.

– Он не орет. Я и хотела про дедушку спросить. Если он лежит, не шевелится и у него в животе нож торчит, это значит, он мертвый? Да?

– Чего-чего?

– Если он лежит, не шевелится…