Текст книги "Вдова живого мужа"
Автор книги: Лариса Шкатула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 16
Когда они в очередной раз бездумно валялись на огромной кровати, Адонис вдруг спросил:
– И куда же это ты, Оленька, ходила?
Она вздрогнула.
– Когда?
– Ночью.
– Никуда. Я спала. Точно так же, как и ты, – Наташа все надеялась, что он её просто проверяет.
– Верховный предупреждал, что ты опасна, но, честно говоря, я не внял. Я подумал: ерунда, маг, как всегда, преувеличивает. Слишком много древних трактатов он читает! Обычная смазливая мордашка, правда, не без царя в голове. Твоя хрупкость, молодость, наивность сбили меня с толку. Ты сумела улизнуть, когда я спал, а обычно я сплю очень чутко… Впрочем, снотворное тебе пронести было негде, я проверял!
Он хохотнул.
– Да, я выходила, – кивнула она; может, лучше сознаться в меньшем грехе и увести его прочь от опасных рассуждений? – Мне хотелось осмотреться. Но самостоятельно, чтобы за спиной никто не стоял… Расспросить кого-нибудь.
Она потупилась – этакая наивная куколка.
– Расспросить? Ценю твой юмор! – он хмыкнул. – Ну и как, удалось?
– Оказывается, сейчас ночь и все спят, – Наташе показалось, что она сыграла свою лучшую роль в этом подземном спектакле. – А как ты догадался, что я выходила?
– Олюшка! – он приподнял её подбородок. – Или как тебя звать на самом деле? Готов поспорить, что не Наташа.
– Княжна Ольга Лиговская, – холодно ответила она, отводя его руку: пусть не проходит её игра, но амикошонства она не допустит!
– Вот теперь я верю! – он откинулся на подушки. – А я мог бы рассчитывать на какого-нибудь баронета, если бы моего далекого предка не понесло вместе с декабристами на Сенатскую площадь. В любом случае, княжна, ваша голубая кровь не слишком пострадала: все-таки в этом вертепе вы предавались любви с человеком из старинного дворянского рода… А как я узнал о вашем ночном променаде? [14]14
Прогулка (франц.).
[Закрыть] Дорогая, перед вами профессиональный разведчик! Говорю вам это первой, искренне надеясь, что все останется между нами! Когда я раболепно рухнул у ваших ног, я проверил контрольную ниточку у двери: порвана. Потом, когда доставал драгоценности, проверил другую контрольку, на дверце шкафа. Понятно, вам понадобилась одежда, не голой же по нашей местности расхаживать!
– Я брала только ваш халат!
– Не в халате дело, княжна. Вам удалось перехитрить меня, а этим до сих пор не могла похвастаться ни одна женщина! Может, стоит объединить наши силы?
– А на что направлены ваши?
– Конечно, я не мог бы о таком сокровенном рассказывать первой встречной, но если пересчитать хотя бы на месяцы проведенные нами часы, пожалуй, с годик наберется. Причем проведенные не просто бок о бок, а друг в друге! Нигде человек – будь то мужчина или женщина – не раскрывается так всесторонне, как в постели! Если бы я основывал новую культуру, то одним из главных правил знакомства мужчины и женщины назвал бы интимную связь… Полно, княжна, не краснейте! Казарменный юмор, не отрицаю, так что вы уж извините, свобода в отношениях расхолаживает! Начинаешь забывать, что такое этикет.
Наташу зазнобило, и Адонис нежно укрыл её легким меховым одеялом. Потом проговорил, любуясь:
– Все-таки пушных зверей Бог изобрел для того, чтобы с помощью их меха лучше подчеркнуть красоту женщины… Но, кажется, я отвлекся. Ах, зачем вы здесь? Молчите. Придется, верно, мне показывать пример откровенности…
Он помолчал, собираясь с мыслями.
– Упоминания о солнцепоклонниках и их несметных сокровищах появились ещё в документах Третьего отделения – был такой орган политического надзора и сыска при императорской канцелярии России. Потом ему на смену пришел наш Департамент полиции. Мы стали копать глубже. За двести лет существования без всякого преследования со стороны властей и, можно сказать, при полной безнаказанности своих деяний, солнцепоклонники начали терять осторожность и даже проявлять некоторую наглость. Это при том, что они незаконно разрабатывали принадлежащие государству подземные богатства, переправляли их за границу контрабандой, наносили своими действиями ощутимый вред экономике – какое же государство такое потерпит! Не говоря уже о лежащем без дела богатстве, в то время как войны, в которые то и дело ввязывалась Россия, требовали стольких денег!
Адонис потянулся к стоящему возле кровати кувшину с клюквенным соком.
– У рассказчика пересохло горло, но возникло желание! – он протянул к ней руки, по которым Наташа шутливо хлопнула.
– Продолжай, Шахерезада, утро ещё не наступило!
– К сожалению, возможность внедриться в Аралхамад представилась слишком поздно. Грянула революция, потом другая. Словом, когда я уже был готов представить начальству отчет о проделанной работе, выяснилось, что и начальства-то никакого нет!
– Но большевики строят сейчас новое государство, взяв за основу лозунги французской революции: "Свобода, равенство, братство!"
– Французская революция кончилась поражением.
– А российская победила.
– Ой, княже, это – пиррова победа!
– Но почему? Разве ты не веришь в светлое будущее, сокол мой?
– Сокол… Мстишь за черешню? Ладно, называй меня Вадимом.
– Нет, – испуганно отшатнулась Наташа.
– Тебе это имя тоже что-то нехорошее напоминает?
– Оно напомнило мне то, что кончилось слишком быстро!
– А ты не хочешь, чтобы у нас быстро кончалось? Спасибо, я польщен!.. Ладно, пусть не Вадим. Кстати, так звали моего хорошего друга. В конце концов, какой компромат может дать одно лишь имя? Если честно, меня звать Евгений. Разочарована?
– Нет, оно тебе больше подходит.
– Да, так на чем мы остановились? На светлом будущем? Бедная девочка, вас увлекли идеалы революции? Аристократка пошла на баррикады, чтобы на земле победило равноправие… Значит, вы не только погнались за миражом, но решили помочь золотом победившему пролетариату?
– Раз ты опять перешел на "вы", мои предполагаемые поступки в этом направлении тебе неприятны? Иными словами, ты считаешь, что я… внедрилась в Аралхамад?
– Конечно!
– Предварительно размозжив себе голову и раздробив руку? Не зная наверняка, что здесь меня смогут вылечить?
– Вот это-то и есть самый слабый момент в моей теории.
– А если я докажу, что ты ошибаешься, это будет для тебя большим разочарованием?
– Как же ты докажешь это, ангел мой, если на посланников Аралхамада впервые за двести лет было совершено нападение, после которого появилась ты. Причем заметь, напали не какие-то там бандиты с большой дороги, напали с применением оружия слуги закона нового правительства!
Она решила перевести разговор на то, что её волновало больше.
– Ты знал, что за нами подглядывают?
– Кто?
– Все, кому не лень.
– А вот это уже кое-что… Значит, во время своего одиночного выхода тебе удалось с кем-то поговорить?
Ну, опять влипла! В чем-чем, а в логике и самообладании ей с ним не тягаться! Придется признаваться в своих способностях – не Альку же выдавать!
– Мне не надо было об этом у кого-то спрашивать. Я и сама все видела!
– Не лги! Глазков с нашей стороны не видно. Я их сам недавно обнаружил, да и то со стороны коридора… Можно было бы их закрыть, но зачем? Пусть смотрят и завидуют! Представляю, как бил копытом всемогущий маг!.. Но я отвлекся. Разобъясните мне, прекрасная незнакомка, что значит "видела"? Через стену, что ли?
– Через стену, – спокойно подтвердила Наташа.
– А вот такие шуточки ты брось! Наслушалась здешних сказок про барьер, про Белую Девушку…
– Да кто бы мне мог их рассказывать? Рогнеда? Она не очень-то словоохотлива. Всемогущий маг? Так он больше сам любит слушать. Или подслушивать…
– Не уводи в сторону! С барьером я ещё могу согласиться – что есть, то есть, хотя его природа для меня – тайна за семью печатями. Скорее всего, какое-то неизвестное мне физическое явление… А что касается Белой Девушки или глядения сквозь стены – уволь!
– Кстати, о Белой Девушке я впервые слышу от тебя. Что это за фантом?
– Говорят, привидение одной из девушек, которая бросилась вниз на скалы… Правда, давно, меня ещё здесь не было.
– Объявлять сказками все то, чему не можешь найти объяснение, не пристало цивилизованному человеку. Покойный муж поговаривал, что я ведьма, но, думаю, это называется по-другому… Я ведь никому ничего плохого не делаю!
Она вспомнила, как мысленно стукнула мага и запнулась.
– А если и случается применять силу, то только в случае самозащиты. Терпеть не могу, когда подсматривают!
– Что делать, если у людей в замкнутом пространстве не так-то много развлечений. А тут – бесплатный кинематограф!
Адонис-Евгений посмеивался, но голова у него оставалась ясной. И слова молодой женщины звучали все убедительней. Что же он так упрямится? Не совсем уж ретроград! Но тогда, если она говорит правду…
– Господи, неужели пророчество… – сказал он вслух.
– Какое пророчество? – насторожилась Наташа.
– Первый всемогущий маг по имени Валтасар предвещал: в двадцатые годы двадцатого века появится в Аралхамаде женщина, которая сможет погубить солнцепоклонников. Отличаться от других женщин она будет зелеными глазами и необыкновенными способностями в магии. Если своевременно не принять меры, она разрушит барьер и вызовет горных духов, которые обрушат на Аралхамад скалу такой величины, что она навеки погребет под собой подземный город!
Он посмотрел на Наташу.
– Неужели такая молодая, хрупкая женщина принесет погибель нашему сонному царству?.. Хотя всемогущий считает, что, если принести в жертву Аралу тебя, может, все и обойдется!
– А жертва, как ты думаешь, должна быть потолще или потоньше?
– Наверное, потолще, – подумав, решил Адонис.
– Тогда распорядись, пусть принесут мне сарафан и побольше еды!
Он рассмеялся.
– Хочешь сказать, что не боишься?
– Нисколько.
– Браво! Прямо женщина-гусар. Лихая и отчаянная… Неужели ты не хочешь жить?
– Не то чтобы не хочу, но так, как живешь здесь ты… Уж лучше – в жертву!
– Считаешь, я живу жизнью презренной?
– А ты думаешь, главное твое предназначение – удовлетворение похоти?
– Ты, Олюшка, заговорила, как ханжа. Выходит, то, что было между нами – только похоть?
Она смутилась, потому что хотела лишь вывести его из этого состояния самоуспокоенности, а вовсе не хаять их отношения!
– Извини, я хотела сказать, что ты можешь больше, чем просто служить Эросу.
– Той же палкой, но другим концом! – усмехнулся Евгений.
Наташа не могла понять, чего вдруг её "разобрало"? Так и тянуло озорничать. Будто бес в неё вселился. Их "многоступенчатое" воинство её боится!..
– Боитесь? – она поднялась во весь рост и, набросив на себя край мехового покрывала, состроила воинственную гримасу. – Так бойтесь, бойтесь меня, слуги Арала, сильные мужчины, тренирующие свое тело! Я буду пугать вас даже мертвая! Стану приходить к вам по ночам в белом покрывале, мучить кошмарами и душить, душить. А вы будете просыпаться в холодном поту и проклинать тот день и час, когда подняли нож на мое юное, беззащитное тело!.. Ну как?
– Девчонка, – вздохнул он. – Я тебе о серьезном, а ты дурачишься.
Но Наташа никак не могла угомониться. Она подошла к сидящему на краю кровати Евгению и забралась к нему на колени, сказав доверчиво:
– Тебя я душить не стану, в память о наших незабываемых ночах.
– Да что с тобой? – слегка потряс он её.
– Ничего. Наверное, во всем виновата балка, которая во время пожара в цирке упала мне на голову.
Она слезла с колен и перебралась на кровать.
– Я, пожалуй, посплю, а ты не забудь насчет сарафана. И пусть мне выделят какую-нибудь комнатку, где я могла бы пожить. До своего жертвоприношения.
Наташе, конечно, не было все равно, убьют её или не убьют, а только в этот момент она почувствовала вдруг такую усталость, что даже собственное будущее отодвинулось для неё на второй план. "А и вправду поспи, внученька, утро вечера мудренее!" – сказал у неё в голове голос кого-то из прабабок.
– Мудрое решение, – согласился и Евгений, тоже вползая под одеяло.
– И попрошу рукам воли не давать! – пробормотала она, засыпая.
– Обещаю, – вздохнул он и положил свою руку ей под голову. "Удивительная женщина! Не знаю, сможет ли она погубить Аралхамад, но меня в плен она уже взяла… "
Саттар-ака проснулся в дурном расположении духа. За последние десять дней такое случалось с ним не раз. И во всем была виновата эта зеленоглазая валькирия, которую притащил в Аралхамад его любимый ученик!
Рогнеда посоветовала ему сходить в Терем, развеяться. Странно, но к юным искусницам любовного ремесла она его не ревновала – "мужчине нужно больше", – а с появлением Пансемы будто взбесилась.
– Со скалы брошусь! – кричала. – Только посмей с нею хоть ночь провести!
"Угрожать всемогущему! – вяло возмутился маг. – Неужели и вправду наше солнце на закат повернуло?"
Он не хотел признаваться даже себе, что боится новенькую. Никто, кроме него, её всерьез не принял. Рогнеда в Пансеме лишь соперницу увидела. Самец Адонис – лишь женщину страстную, ему под стать. Вот кому рассуждать не надо. Долбит, словно дятел, и вся недолга!
Лишь он, Саттар, которому провидение дало третий глаз, понял, как сильна своей магией зеленоглазая. Конечно, она ещё незрелая, своей силы не осознает. Будто Илья-Муромец, что все ещё на печи лежит. Ну а когда осознает? Вон, на днях походя мысленно стукнула его по лбу. Наверняка без особого для себя напряжения. А у него три дня голова гудела, точно бубен шамана…
Бубен. Выходит, помнит, хотя и прошло с тех пор пятьдесят лет. Утащили его слуги Арала из родного дома. Под покровом ночи унесли. Солнцепоклонники тогда с его народом торговали. Большой бакшиш [15]15
Взятка, приношение (перс.).
[Закрыть] дал им дядя Эдигэй, чтобы ненавистный племянник дорогу к престолу ему не заступал. Так и живет здесь. Имя свое забыл. Чужую веру принял. Имя-то новое дали, как приросло, а вот с верой посложнее. Над именем поначалу смеялся. Маленький был, глупый.
– Ха-ха-ха! Саттар? Точно собаку кличут…
Привык. Солнцу служить тоже привык, хотя и понимает: жив Саттар, нет, принесет ли он кого в жертву – солнце как всходило на востоке, а уходило на западе, так и будет…
Он одернул себя: перед собой-то зачем притворяться? Первослужители двести лет назад – может, и верили. И сокровища копили, чтобы с их помощью на весь мир распространить свое учение. А они? Зачем приумножают? По привычке?
Вон белые у красных эшелон с золотом угнали. Эшелон! И что, жизнь остановилась? Или красные слабее стали? Пояса подтянули, а там – ещё нароют!
Что можно купить на сокровища солнцепоклонников? Город? Небольшую страну, вроде Голландии или Норвегии? Или что-нибудь небольшое, но пониже экватора, колониальное, африканское… Он горько рассмеялся. Талантливый англичанин Редьярд Киплинг в своей "Книге джунглей" вывел его образ: старый змей, без зубов и яда, сторожащий сокровища погибшего города!
Пока зеленоглазая в руках Адониса, он может не беспокоиться о судьбе Аралхамада, но, увы, все проходит. Завтра она ему надоест, как и все до нее, и получай всемогущий ещё одну головную боль! Как раньше все было хорошо. Месяц сменялся месяцем, ритуал – ритуалом. Для сокровищницы недавно пришлось прорыть дополнительную залу, предыдущая стала мала. Да теперь придется посылать слуг в экспедицию – надо же сбывать добытое в обмен на деньги, деньги на продукты: ещё немного – и придется трогать неприкосновенный запас…
– Нет ничего хуже смутного времени! – вздохнул Саттар-ака; но то были все, как говорится, временные трудности, их и раньше в истории Аралхамада было предостаточно, но до сих пор ни одна не грозила ему гибелью.
Еще один момент смущал всемогущего мага: ни разу прежде Аралу не приносили в жертву женщин. Таков закон: Бог нуждается в мужской крови, так было из года в год. И если Арал не примет женщину-жертву, то он так же уничтожит Аралхамад, как это сделала бы она.
Думай, маг, думай! Но ничего на ум не приходило. Надо будет посоветоваться с Адонисом, он её уже изучил. Должны же быть у этой женщины уязвимые места! Может, просто убить ее? Наверно, она угрозу сразу почувствует и примет меры. Живучая необыкновенно!
Другая бы месяца два после такого в постели провалялась, а эта через десять дней расхаживает по всему Аралхамаду, да ещё любви предается, для чего силы нужны немалые. Учитывая Адонисову ненасытность…
Алька услышал, как большие часы из зала собраний пробили пять раз. Сейчас начнут подниматься повара. Те, что готовят для посвященных и для Терема, те, что готовят для разного рода мастеровых и те, что готовят для рабов. Последним особо разнообразить меню не приходится. А встают рано, потому что через час объявят подъем для рудокопов нижних этажей. Тех, что работают в самих тяжелых условиях. Тех, что не пожелали склонить головы перед великой властью Арала. Непокорных, провинившихся, тех, что не выполняли норму, лентяев всех мастей – словом, всякую шушеру. Так считали послушники, которые никогда не общались с низшими и не спускались в их камеры. Надзор за ними осуществляли те же пленники, но заслужившие у властей Аралхамада повышение за свое рвение к работе. Они тем старательнее выражали это рвение, что могли получить повышение – выйти в мастеровые: повара, сапожники, уборщики и прочую прислугу, уже пользующуюся определенными привилегиями, как то лучшая еда и даже возможность иметь семью. После двадцати пяти лет девушки Терема все ещё не теряли своей привлекательности и способности к деторождению, так что, если повезет, можно было рассчитывать на жену-красотку, детишек и приличную еду…
Религия солнцепоклонников отличалась некоторыми запретами для посвятивших себя её служению. Женщин разрешалось любить, но нельзя было иметь семью. Разрешалось любить вкусную еду, носить драгоценности – любовь к ним даже поощрялась, ибо имеющий их в достаточном количестве отличался от сотоварищей, как Георгиевский кавалер от солдат, не имеющих воинских наград. Драгоценностями одарялся всякий, оказавший ту или иную услугу Аралхамаду. Таких посвященных всемогущий маг одаривал самолично; особо отличившийся мог выбрать драгоценность прямо в сокровищнице.
Посвященные друг другу не завидовали, но к полезным деяниям стремились. Сокровища давали человеку ощущение свободы и собственной значимости. Когда солнцепоклонник умирал, заработанные им драгоценности возвращались в сокровищницу.
За двести лет существования случаев воровства из сокровищницы не отмечалось. Правда, и количество своих богатств солнцепоклонники знали лишь приблизительно. Вначале их считали скрупулезно. Была даже такая обязанность – хранитель сокровищ, который вел им строгий учет. Но зачем учитывать то, что лежит почти без движения? То есть за поступление спрашивали строго вырабатывать рабы должны были не меньше установленной нормы, а дальше…
У каждого из посвященных была своя шкатулка и каждый мог одарить её содержимым любимую женщину, как считал нужным. Тем более что после её смерти все возвращалось к хозяину, а после его ухода в мир иной – опять в сокровищницу. Этакий блестящий самообман.
Алимгафар впервые подумал об этом и удивился, что раньше ничего подобного ему и в голову не приходило. Он восхищался лишь щедростью всемогущего. Может, потому что прежде свобода не вставала перед ним так отчетливо. И никогда прежде он не думал о том, что подарить своей первой девушке в ночь посвящения его в мужчины.
Недавно, когда он опускался в сокровищницу с магом – им предстояло взять золото и необработанные алмазы, чтобы обменять на действующую в России денежную валюту, – Саттар-ака, обводя руками полки, на которых грудами были навалены женские украшения, сказал:
– Ты сможешь взять для подарка девушке, которая первой подарит тебе минуты блаженства, любое приглянувшееся украшение!
Кое-где по коридору, которым они спускались в сокровищницу, встречались человеческие кости и черепа. Всемогущий уже давно не обращал на них внимания, а Алимгафару всегда при взгляде на них становилось не по себе. Как-то он предложил:
– Саттар-ака, может, распорядитесь, и их уберут?
Всемогущий посмотрел на него как на несмышленыша, даже с некоторым сожалением за его непонимание.
– Кости всегда здесь лежали и будут лежать. Как напоминание!
– Об этих людях?
– Нет, о людской жадности и глупости, которая так невысоко ценит великий дар – свою собственную жизнь. Все они стремились сюда. Для чего? Взять то, что им не принадлежит. Золото ослепило их, а камни лишили разума – нельзя украсть у Бога!
Когда Алимгафар был гораздо младше, он как-то спросил у мага, который тогда ещё был посвященным шестой ступени:
– Все, кто здесь живет, любят Арала?
– Увы, не все постигают и принимают истинную веру!
– Почему же они отсюда не уходят?
– Не могут. Аралхамад – это навсегда!
Подросток все же не мог поверить такому категорическому утверждению.
– А если они очень постараются?
– Все равно щит их не пустит.
Вместо щита Алька представил себе решетку с зубьями, которая поднимается и опускается по необходимости.
– Этот щит – металлический?
– Щит магический! И в том, Алимгафар, его необычность, что щит невидимый. А поставлен он был двести лет назад великим магом Валтасаром.
Саттар-ака не видел ничего необычного в том, что мальчишка любопытен. На то он и мальчишка, и охотно рассказывал ему обо всем. Обо всем, о чем можно было рассказывать.
– Щит, друг мой, невидим глазу… как туман. Нет, скорее, как ядовитый газ, что стелется над болотами. А ещё точнее, как сон: его вроде нет, но он есть…
Всемогущий рассмеялся над собственными неуклюжими сравнениями.
– Каждый человек, который вступает на территорию щита, теряет себя. Теряет свое "я". Он перестает думать, соображать, ему не хватает воздуха и жуткий страх овладевает им. Некоторые от этого страха умирают на месте. Другие теряют сознание. Их потом вытаскивают слуги Арала. Но наказание для ослушников одно: нижний этаж, колодки, жизнь, которую охотно меняют на смерть. На жертвенном алтаре.
– Неужели никто никогда сквозь щит не прорывался?
– Никто. Некоторым удавалось выйти, когда щит снят, но таких слуги Арала, специально обученные поиску, всегда находили. А у беглецов, покинувших Аралхамад, участь одна – смерть!
Алька содрогнулся. Выходило, что прав Саттар-ака. Теперь, повзрослев, он знал, что побегов не было так давно, что выходящие на дежурство у щита относились к своим обязанностям не слишком дотошно. Всемогущий получил от своих предшественников целую систему, позволяющую скрывать от младших посвященных время, когда защита барьера снята. Посвященные узнавали о своем дежурстве обычно в самый последний момент, но и тогда не знали, в какой из четырех часов их бдения защита барьера снята. Более того, часто дежурство было просто отвлекающим, то есть щит был закрыт, а посвященным позволялось думать, что в какой-то час он может быть и открыт. Кроме того, маг мог и подстраховывать дежурных ещё одним караулом, но в другом месте. Словом, это было так сложно, что ни у кого просто не возникало желания эту систему определять. Тем более что на дежурство разрешалось брать кости, еду, а кое-кто для таких целей заначивал вино, так что бдение было необременительным и позволяло неплохо провести время и даже свободно поболтать, потому что подслушивать здесь или подсматривать было просто неоткуда.
В тот день, когда на курьеров Аралхамада напала уфимская милиция, маг сообщил Алимгафару время открытия коридора для обратного пути. Прежде о том знали лишь его сопровождающие. Как чувствовал! Или ощущал своим "третьим глазом": может произойти неладное…
Сейчас Алимгафар еле дождался времени, когда он смог подняться и, не привлекая внимания, позвать Батю для помощи в кухонных работах.
– Молодец, сынок, – торжествовал тот, толкая перед собой тачку с углем для топки печей. – Мы уйдем отсюда так, что ни одна собака нас не найдет, поверь старому следопыту!.. Осталась самая малость…
Алимгафар похолодел. Он чувствовал, что Батя-таки решится на опасное предприятие.
– Батя, разве не о свободе ты мечтал все эти годы? – проговорил он тоскливо. – Чего тебе ещё надо?!
– Сокровищ! – оскалил зубы бывший контрабандист. – Неужели я потерял пять лет жизни лишь для того, чтобы уйти отсюда голым и босым?
– Но ты же говорил, что у тебя кое-что припрятано.
– Кое-что – этого мало! Мало для того, чтобы забыть весь этот подземный ужас! Они должны сполна заплатить мне за все… Ты подробно рассказал, каких мест касается всемогущий, спускаясь в сокровищницу. Я их заучил и теперь с закрытыми глазами смогу пройти по его следам.
– А если я чего-то не заметил? Сокровищница начинена ловушками! Не туда наступишь, не того коснешься – ты покойник!
– Не дрейфь, сынок, что уж ты хоронить меня собрался? Мы ещё поживем с тобой красивой жизнью…
– Я пойду с тобой! – твердо сказал Алимгафар.
– Еще чего, поговори у меня! Не посмотрю, что здоровый вымахал! Двое на узкой тропе будут лишь мешать друг другу. А если тебя хватятся? И не думай. В случае чего делай вид, что ты ничего не знаешь!
– Батя!
– Тебе завещаю: все равно уходи отсюда! Негоже христианину жить в этом вертепе. Ради меня ты должен жить среди людей своей веры!
