Текст книги "Клад Волчьего колодца"

Автор книги: Лариса Письменная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Подарок

После окончания войны знакомый нам летчик Роман Петрович Мороз демобилизовался и поступил в университет. Незаметно пролетело еще пять лет – и университет окончен. Молодой учитель с женой и маленькой дочуркой приехал работать в Кленовский район. В районном отделе народного образования он сам попросил направить его в окруженное лесом село Лисички, столь памятное ему со времен войны.

С глубоким волнением поклонился Роман Петрович скромной могиле Пелагеи Демьяновны Ткаченко, своей второй матери. И с той поры его дочка никогда не забывала приносить свежие цветы на могилу бабушки Демьяновны, которая ценой лютой смерти своей спасла жизнь ее отцу.

Шли годы, заживали глубокие раны, нанесенные Родине войной. В селе Лисички на месте прежней, разрушенной семилетки выстроили большую двухэтажную среднюю школу, заново отстроилось сожженное фашистами село. В Зубровском лесу открылся пионерский лагерь, так неожиданно нарушивший планы мальчишек из лесничества…

Роман Петрович полюбил свою работу и поэтому охотно принял приглашение – приехать на лето поработать в лагере.

Накануне отъезда в лагерь он зашел попрощаться к директору школы, Семену Тарасовичу, добродушному, живому старику.

– Ну что ж, ни пуха ни пера, как говорится, – пожелал ему Семен Тарасович. – Завидую, право, завидую! Люблю пионерию, чудесный это народ. Эх, скинуть бы мне десяток-другой годков, сам бы с радостью взялся… Только нет, укатали Сивку крутые горки… Но, товарищ начальник, я вижу непорядок: а где же ваш портфель?

– Сроду не носил, – сконфуженно признался Роман Петрович. – Не привык. Вот с этой верной подружкой и обойдусь, – он показал полевую достаточно уже потрепанную сумку. – Видали мы с нею виды!

– Э, нет, так не годится! – шутливо возмутился Семен Тарасович. – Какой же вы начальник без портфеля? Несолидно, уважение не то. Вот погодите, ради такого случая я вам свой одолжу.

Он вышел в соседнюю комнату и вскоре принес оттуда желтый кожаный портфель.

– Куда мне такую роскошь? – испугался Роман Петрович. – Вы бы мне старенький одолжили. А этот, новый, еще исцарапаю…

– Какой он новый? Просто такой выносливый, сносу нет. Достался он мне давно, еще в войну, когда в партизанском отряде был. Мы его взяли в хате у одного местного полицая – Головни.

– Головни?!

– Эге, да я и забыл, что вы «крестник» этого иуды! В таком случае знаете что? Забирайте его совсем, он ваш по праву. Берите, берите, не отказывайтесь! Пусть он будет вам на память о том, как наш отряд когда-то освободил вас. У меня ведь еще и другой, именной, есть.

Роман Петрович поблагодарил и принял неожиданный подарок. Холодная, тугая кожа портфеля как-то тревожно скрипнула в его руках, навеяла грусть…

Кто был его хозяин? Где он? Остался ли в живых, побывав в когтях ненавистного выродка?

Так начальник Зубровского пионерского лагеря нежданно-негаданно оказался владельцем портфеля инженера Коваля.

Но, как мы уже знаем, ненадолго: его украли в лесу, когда Роман Петрович возвращался в лагерь из командировки…

Маневры

– Этот? – в голосе Головни прозвучало сомнение.

– Он самый, старый знакомый! – весело хлопнул липкой ладонью по желтой скрипучей коже портфеля долговязый. – А что, разве не похож?

– Да как сказать… Уж слишком похож, – сколько лет прошло, а он все такой же новенький. Застежки вот только поистерлись.

– Новенький? Именно это меня и убеждает, что портфель тот самый. Ведь он же – нестареющий!

– То есть как же это?

Долговязый не ответил и, нетерпеливо вытряхнув содержимое портфеля на траву, вывернул его наизнанку и стал внимательно осматривать.

– Кажется, что-то есть, – промычал он, заметив подпоротую с угла подкладку.

Долговязый быстро подпорол ее дальше острием ножа. Головня вытянул шею и заглянул из-за плеча. На открывшейся внутренней стороне плотной кожи портфеля он увидел полустертую надпись:

«Кленовский р-н, III квартал Зубровского леса, Волчий Колодец.

Копать на расстоянии 60 см от острия стрелы».

– Вот теперь все понятно! – осклабился долговязый.

– Что все это значит? – недоумевая, спросил Головня.

– Это? О, это значит богатство, миллионы! Следует только спуститься в этот симпатичный колодец и добыть кое-что, спрятанное там.

– Золото?! – Задрожавшими от жадности руками Головня вытащил из кармана кисет с махоркой и подобрал валявшуюся на траве газету.

– Ха, что золото? Дороже золота! Те самые бумаги, которые прежде находились в портфеле, – расчеты одного крупного изобретения.

– Какого изобретения?

– Ну, это я вам объяснять не обязан. Впрочем, могу кое-что сказать. Сколько, по-вашему, может стоить этот портфель?

Головня деловито ощупал и помял в пальцах скрипучую кожу портфеля.

– А что же, материал первый сорт, ничего не скажешь! В коже я толк знаю. Цена ему не меньше, чем добрым хромовым сапогам.

– А если я вам скажу, что стоит он ровно столько, сколько эта никчемная газетенка, из которой вы намерены свернуть свою самокрутку?

– Шутите?!

– Нисколько не шучу. К тому же этим портфелем можно пользоваться всю жизнь, состариться, умереть, а он останется все таким же новым.

– Так из чего же он сделан?

– Из УПК. За этим изобретением еще до войны охотился один крупный иностранный концерн… Вот какая птица побывала в ваших руках, незадачливый полицай, а вам и невдомек! Ну уж теперь, – долговязый хищно ощерил редкие зубы, – теперь хватит с меня мотаться у них на побегушках! Теперь я сам стану диктовать свои условия!

– А я? – закипая злостью, прошипел Головня. – А обо мне ты, кажется, забываешь?

Долговязый опомнился.

– Почему же, заплатят и вам. Так где же он, этот Волчий Колодец?

– Не помню… – Головня небрежно стал свертывать самокрутку. – Не было здесь такого…

– Советую припомнить! Курить после будете.

Головня сжался под пристальным, удавьим взглядом долговязого, злобно сунул в кисет смятую газету и поднялся:

– Идем!

– О, это совсем другой разговор! Минуточку, нужно уничтожить следы.

Долговязый быстро собрал разбросанные по траве бумаги и вещи, вытряхнутые из портфеля, и сжег их.

Можно себе представить, что почувствовали негодяи, увидев на месте Волчьего Колодца пионерский лагерь! Сразу рухнули все их надежды.

А впрочем, может, и не все? Ведь Волчий Колодец, хоть и очутился за оградой, все же существовал. Нужно было только найти доступ к нему.

– Вы устроитесь в лагерь ночным сторожем, – приказал долговязый.

– Но там, вероятно, есть сторож! – возразил Головня.

– Устраним.

И в тот же день «неожиданно» запылала в селе Яблоневке хата старенького Карпа Даниловича, сторожа пионерлагеря, и для «деда Захара» открылась возможность устроиться на его место.

Разумеется, в этом был немалый риск, но не отступать же перед опасностью такому прожженному преступнику, особенно когда за каждым его шагом неотступно и угрожающе следил настойчивый напарник! К тому же долговязый был прав: косматая бородища и копна взлохмаченных волос на голове, искусно окрашенные в черный цвет, сделали Головню совершенно неузнаваемым.

Сначала все шло как по маслу: ночами «дед Захар» сторожил, а долговязый усиленно вытаскивал на поверхность и выносил в лес разный мусор, которым завалили колодец строители. Работа приближалась уже к концу, когда Сережа с товарищами едва не испортили все дело.

Дальше Головня почувствовал, что его, по-видимому, в чем-то заподозрил начальник лагеря. Если бы он знал, что этот приезжий учитель из лисичанской школы есть тот самый летчик, которого он, Головня, бил когда-то смертным боем, – никакие силы на свете не заставили бы его очутиться в лагере.

Но ведь всех не узнаешь. Разве мало таких прошло через окровавленные руки бандита, через те самые руки, которые не удалось замаскировать и которые его выдали?..

Почуяв опасность, Головня поспешил поскорее завершить дело и бежать.

Глава шестая. Круг замкнулся

Еще одно преступление

– Неужели Вьюн потерял записку? – нервничал Сережа, поглядывая ежеминутно на часы. – Через двадцать минут за ними придет машина, и тогда…

– Машина!.. – ахнула Томка, хватая Сережу за руку. – Ты видишь, сюда идет машина!

– Полуторка, – определил мальчик, присматриваясь к быстро приближающемуся грузовику, – а они ждут «ЗИС-150», так то четырех– или пятитонка. Я эти марки здорово знаю!

– Сергей, я сейчас ее остановлю! Гляди, сколько людей в ее кузове, они нам помогут их задержать. – И Томка пулей вылетела на шоссе.

Сережа, вытянув шею, напряженно следил за ней из своего укрытия. Девочка побежала навстречу машине и замахала руками. Но – какое разочарование! – грузовик даже не замедлил хода и пронесся мимо Томки. Вот тебе и остановила! Эх, напрасно только выскочила на дорогу, теперь уже и назад возвратиться нельзя – сразу выдаст их засаду…

Томка растерянно постояла посреди дороги, затем повернулась и медленно пошла вдоль обочины. Куда же она? Вот остановилась, будто к чему-то прислушиваясь, и свернула направо в лес. Ага, верно, решила сделать круг и снова вернуться сюда, соображал Сережа. Только бы не заметили те, в кустах. Хорошо хоть «дед Захар» ее не знает…

Но что же Вьюн? В чьи руки попала записка? А может быть, сюда уже спешит милиция? Только бы успела!

Стрелки часов движутся с невероятной скоростью. Четыре часа! А грузовика нет… Запаздывает? Или, может, вовсе не придет?

Пять минут пятого… десять… пятнадцать… Сердце Сережи замерло: вдали показалась грузовая машина.

Какая же? Из милиции или та? Пожалуй, та – очень большая, вон и бочки в кузове можно разглядеть… Что же теперь делать?

Задержать! Выйти сейчас к ним и помешать, не дать возможности уехать! Объяснить все водителю!

Страшно? Испугался? Хвастунишка и трус! Ну, смелее!

Задыхаясь от волнения, Сережа выполз из своей засады, решительно выпрямился и, посвистывая, небрежной походкой направился прямо в заросли у дороги.

– Дед Захар! – прикидываясь удивленным, воскликнул мальчик, разводя зеленый свод над черной лохматой головой сторожа. – Отдыхаете здесь, дедушка Захар?

Сережа сделал вид, что не заметил, как ужом прошмыгнул в глубь кустов долговязый.

– А я Вьюна ищу… Собаку свою, Вьюна… Вы не видели ее?

– Не видел, – мрачно буркнул сторож. – А почему ты, парень, так далеко от лагеря забрел?

– Так я уже не в лагере! Я домой ушел… Надоел мне этот лагерь как горькая редька, – придумал первое, что пришло в голову, Сережа, со страхом поглядывая на дорогу.

Грузовик подошел к мостику и остановился. На зеленом борту ясно забелел номер: ЩБ 16–24.

– Может, пойдем назад вместе? Идем, дедушка Захар, вместе будет веселее. – Сережа улыбался бледными губами, безнадежно пытаясь заступить дорогу к машине.

– Ты ведь оставил лагерь, зачем же тебе туда возвращаться? – насмешливо спросил сторож и, глядя куда-то мимо Сережи, странно мигнул глазами.

– Да я… за вещами… Мне только вещи забрать.

– Ну разве что за вещами! – старик взмахнул рукой.

Сережа быстро оглянулся и на один миг близко-близко над собой увидел плоское лицо долговязого. Он не успел даже вскрикнуть и ничком повалился на землю.

«Будем действовать сами!»

Генка на этот раз превзошел самого себя: ни разу не сбившись с дороги, он напрямик привел ребят к пересохшей речушке, или «в район Заячьего брода», как уточнил деловитый Славка.

– Теперь не перешептывайтесь, не кашляйте и, если можете, не очень дышите, – приказал Славка. – Если мы спугнем преступников – испортим все дело.

Он заставил ребят залечь, а сам осторожно подполз к шоссе и выглянул. У самой обочины медленно шагала какая-то девочка. Она показалась Славке знакомой. Желая привлечь ее внимание, мальчик громко по-птичьему чирикнул. Девочка рассеянно оглянулась, и Славка, к своей великой радости, узнал большеглазую скуластую подругу-сибирячку.

Томка также узнала товарища и молча торопливо свернула с шоссе к нему в заросли.

– Ты в курсе событий? – вместо приветствия взволнованно прошептала она.

– В курсе. Мы перехватили Вьюна с вашей запиской. Записку один наш хлопец понес в лагерь, а мы, – Славка кивнул на залегших в высоком папоротнике ребят, – к вам на подмогу.

– Вот это по-моему! – обрадовалась Томка. – Здравствуй, Костенька! A-а, и ты, Геннадий, уже здесь? Здорово, ребята! Пошли быстрехонько за мной, в обход, подползем незаметно к Сергейке!

Как обычно, Томка принялась командовать, и мальчишки – знакомые и незнакомые – безропотно ей подчинились.

Боясь привлечь внимание преступников, Томка повела ребят в самую чащу, и, только сделав большой крюк, они стали подползать к Сережиной засаде. В это время от шоссе отчетливо донесся гул мотора.

Томка выглянула и побледнела:

– Грузовик, тот самый, с бочками! Быстрее, ребята!

Грузовик остановился, шофер засигналил.

Сережи на месте не оказалось. Томка в отчаянии оглянулась, не зная, на что решиться. Ах, Сережка, Сережка, и куда тебя унесло в такой момент!.. Ребята вопросительно смотрели на девочку…

– Ладно, – махнула рукой Томка. – Время уходит, будем действовать сами! Слушайте, что я придумала: нам нужно быстро подобраться к машине… вон той ложбинкой, видите? Можно совсем незаметно. Затем…

Черные, русые, белобрысые мальчишечьи головы плотно окружили Томкины задорно торчащие косички.

– Согласны? Трусов среди вас нет?

– А чего ты так глядишь, чего глядишь на меня? – возмутился Генка. – «Трусов, трусов»! Не понимаю, к чему болтать лишнее?..

…Шофер, здоровенный детина, с сердитым лицом, нетерпеливо сигналил.

Увидев вышедшего на шоссе Головню, он успокоился:

– Садитесь, чего машину задерживаете?

В это время к машине подошел долговязый.

– Куда направляетесь? – равнодушно спросил он.

– В Белогорье. А вам, гражданин, зачем?

– Да и мне в ту сторону. Возьмешь?

– А чего же не взять, были бы деньги, – ухмыльнулся шофер.

– Получишь! – Долговязый взобрался в кузов и быстро осмотрел бочки.

– Пустые?

– Как видите. А вы что, на бочке желаете ехать?

Долговязый молча спрыгнул с кузова и полез в кабину. Забрался туда и Головня.

– Только денежки наперед, – предупредил шофер.

– Это еще к чему?

– А уж так, иначе не повезу.

– Заплатим в Белогорье.

– А кто вас знает, заплатите или нет. Гоните по сотне, на меньшее не согласен.

– Калымщик, – успокоительно шепнул долговязый Головне. – Это хорошо, можно без опаски ехать.

Поторговавшись для виду, пассажиры заплатили шоферу требуемую сумму, и грузовик покатил в направлении Белогорья.

Авария

Уф-ф, наконец!.. Теперь уже самое тяжелое осталось позади. Ну и окаянный мальчишка, снова едва не помешал!

К утру они будут в Белогорье, а там пересядут на другую машину, и тогда – ищи-свищи! Долговязый уверяет, что за бумаги инженера Коваля их щедро вознаградят и помогут перейти границу. Только бы поскорее! А там – они богачи! О, Головня еще поживет на белом свете, еще покажет себя! Выбраться бы поскорее из этого ненавистного ему края, где за каждым деревом, за каждым поворотом дороги поджидает опасность и возмездие.

Машина, подскакивая на ухабах, быстро шла вперед. Настроение у бывшего полицая с каждым километром улучшалось. Вот грузовик накренился и круто свернул с шоссе в лес.

– Стой! Куда заворачиваешь? – встрепенулся долговязый.

– Объедем лучше лесом, – пояснил шофер. – Лесом, правда, дорога похуже, зато спокойнее. На шоссе, знаете, всякое случается, можно и на автоинспектора налететь либо еще на кого…

Шофер, конечно, прав – лучше держаться подальше от людных дорог. Ну, а если в его поведении что-нибудь покажется подозрительным, долго ли «успокоить»?!

Лесные дороги тем хороши, что летом на них ни пыли, ни зноя. Головня совсем повеселел, успокоился и долговязый, даже мрачный шофер просветлел. Проехав километров десять, шофер начал с беспокойством прислушиваться к странному металлическому звуку, появившемуся в гуле мотора.

– Что там еще такое? – недовольно спросил долговязый.

Машину все сильнее сотрясала какая-то болезненная дрожь, словно человека начинающийся приступ лихорадки. Еще два – три судорожных рывка, и грузовик беспомощно остановился.

Шофер выскочил из кабины и, чертыхаясь, полез под машину. Над ним неотступной тенью навис долговязый.

– Что случилось с твоей шарманкой?

Шофер молча ковырялся под машиной. Потом выбрался и безнадежно махнул рукой.

– Сели! Полетел задний мост.

– Следите, – шепнул долговязый Головне. – Проверю сам, может, какая ловушка.

Он залег под машиной. Выбравшись, отвел Головню в сторону:

– Парень не врет, действительно серьезная поломка. Сели прочно. Досада, придется дальше идти пешком. Вы тут местность знаете?

– Как свои пять пальцев, – успокоил его Головня. – Мы сейчас стороной обойдем Кленовое, выйдем на проселок и подцепим какую-нибудь попутную машину.

– Ну, парень, подвел ты нас, – подошел долговязый к шоферу. – Деньги содрал только зря. Придется теперь по твоей милости пешком идти.

– Погодите, – заступил дорогу шофер. – Чего же вы меня одного в беде бросаете? Побудьте у машины, а я за помощью сбегаю.

– Ну, нет, загорать у твоей машины нам не расчет, – грубо оборвал его Головня. – Ты лучше деньги верни.

– Если я деньги взял, я и довезу, – заупрямился шофер. – Говорю вам – погодите малость, за помощью сбегаю. Ведь из-за вас я с шоссейки в лес свернул!

Долговязый красноречиво сунул правую руку в карман:

– Ну-ка, парень, сойди с дороги, не то…

Шофер метнулся к кабине и протянул руку к сигналу.

– Ты что делаешь? – схватил его за руку долговязый. – Зачем хотел сигналить?

– А что же мне осталось делать? Может, хоть какая машина на помощь подойдет. Да ты не дергай, не дергай!.. Эх, была не была…

Шофер неожиданно развернулся и тяжелым кулаком сшиб долговязого с ног.

– Ах ты… убью!.. – Головня в бешенстве навалился сверху на шофера.

Глухой вскрик, хрипение… Завязалась ожесточенная борьба.

Несмотря на богатырское сложение, шоферу не под силу было совладать с двумя, к тому же вооруженными противниками. Еще мгновение, и все было бы кончено. И вдруг…

И вдруг…

Откуда-то, словно с неба, на голову долговязому свалилась цепкая белобрысая девчонка. За нею на ошалевших бандитов с пронзительным визгом посыпались ребята. Не дав опомниться, они мигом облепили долговязого с Головней, прижали их к земле, сковали движения. Заглушая шум борьбы, из кабины понеслись отрывистые тревожные сигналы.

Позднее, захлебываясь от восторга, Геннадий рассказывал всем о потрясающей битве, разыгравшейся между отрядом вооруженных до зубов преступников и группой ребят из лагеря, которыми командовали он с Томкой. По словам Генки, эта битва тянулась не менее двух часов, и, когда на место происшествия приехали милиционеры, им осталось только ахнуть от изумления.

В действительности же борьба продолжалась не более пяти минут. Но, когда из леса появились люди из Комитета госбезопасности, им и вправду пришлось ахнуть: поперек дороги, неподвижно вытянувшись, лежали оба пассажира грузовика. Их руки, ноги и головы, точно муравьи, облепили ребятишки. Из кабины грузовика отчаянно сигналил миловидный румяный мальчишка с большой шишкой на лбу: горнист Гридь Колосок и тут не подвел – вовремя засигналил тревогу.

Через несколько минут долговязый и Головня были обезоружены, крепко связаны и обысканы.

Оглушенный шофер с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, он подошел к невысокому плотному человеку, который бережно прятал в планшет пакет с документами, отобранный у Головни.

– Что же ты, друг? – с упреком спросил тот. – Как же это получилось?

– Авария, товарищ майор. Полкилометра только не дотянул до вашей засады…

– А ребятишек откуда набрал?

Шофер с недоумением развел руками:

– Ума не приложу, откуда они повыскакивали! И главное – в самую что ни на есть нужную минуту! Без них и мне бы каюк, и коршуны улетели бы… Вот еще примите, товарищ майор…

Шофер подал майору две сотенные.

– По вашему совету выторговал, в доверие, так сказать, входил…

«Сережка, Сережка, горячая голова!..»

Ничего не подозревая о бурных событиях, разразившихся в это время в Зубровском лесу, Виктор Михайлович со своей «девчоночьей командой» дошел до Яблоневского тракта. Не обнаружив там ничего, кроме Генкиных черточек на земле, вожатый повел группу дальше.

– Наверное, он давным-давно в лагере, – начала капризничать Иринка, которой надоело бродить по лесу и аукать. – Был бы он где-то здесь, уж давно бы откликнулся. Виктор Михайлович, давайте возвращаться.

Оля Барабаш укоризненно взглянула на подругу:

– Ну как тебе, Иринка, не совестно? Вот дойдем до Кленовского шоссе, тогда и возвратимся. Сама ведь говоришь: «У нас, в Артеке, всё до конца доводят!»

Иринка прикусила язычок, но через некоторое время остановилась и жалобно сказала:

– Я боюсь идти дальше… Там кто-то воет…

– Правда, воет, – подтвердили и остальные девочки. – Виктор Михайлович, вот послушайте.

Вожатый прислушался: откуда-то издалека донесся протяжный, тоскливый собачий вой.

…Вьюн выл жалобно, сидя над неподвижным, лежащим ничком в траве Сережей. Бедный пес никак не мог понять, что же случилось с его хозяином, почему он не шевелится, не отвечает на ласки, не замечает своего любимца? Это было так необычно, так страшно, что Вьюн даже не обратил внимания на незнакомого ему человека, который быстро вышел к нему из-за кустов.

– Эй, девочки! Ко мне, сюда!.. – закричал Виктор Михайлович, бросаясь к Сереже. – Сережа, дружище, что с тобой?

Виктор Михайлович приподнял Сережу. Мальчик тихо застонал и бессильно склонился на грудь к вожатому.

– Живой!

Потрясенные девочки в немом молчании едва поспевали за своим вожатым. Только Иринка громко всхлипывала, утирая обильные слезы.

Виктор Михайлович бежал, не чувствуя, как онемели от тяжести его руки, как хлестали лицо колючие ветки.

– Эх, Сережка, Сережка, горячая голова!..