Текст книги "Клад Волчьего колодца"

Автор книги: Лариса Письменная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Томка напоминает о себе

Кроме зайчонка, главного вчерашнего трофея, в живом уголке теперь поселились длиннющий шипучий уж, престарелый еж мрачного характера и маленький головастый кукушонок. Этот крикливый уродец не давал никому покоя, непрерывно требуя пищи. А ящериц наловили такое множество, что Славка не придумает, куда их девать. Да еще, как на грех, малыши с самого утра ловят новых и тащат в живой уголок. Чтобы не обижать «мелюзгу», Славка принимает их, но слезно просит больше не ловить. Десятка три этих юрких созданьиц он велел Генке выпустить в лес.

Генка, не без основания решив, что ящерицы и собственным ходом доберутся до леса, выпустил их у спальни девочек, а сам побежал поглядеть, что это за человек разговаривает с Романом Петровичем у входной арки.

Оказалось, что приехал из лесничества Сережин отец – Петр Трофимович. Генка обрадовался, так как Петр Трофимович привез ему из дому посылку. Он попросил сбегать за своим сыном. Генку дважды не пришлось просить, и вскоре Сережа, а за ним и Костя со Славкой прибежали к арке.

Петр Трофимович одним махом обнял всех троих.

– Ну, баламуты, как делишки? Не скучаете?

– Теперь времени нет, – озабоченно ответил Сережа и передал отцу длинный список. – Вот это все нам нужно привезти из дому.

– Три цветные скатерти, три пары сапог, три пары рукавиц, охапку пакли… – с недоумением прочел Петр Трофимович. – К зиме, что ли, готовитесь?

– Не к зиме, а к карнавалу.

– Что ж, если вся эта дребедень поместится в мою полуторатонку, подброшу. А теперь, герои, держите!

Петр Трофимович подал ребятам свертки с чистыми трусиками и майками и отдельно – письмо от Томки.

Приятели проводили его к машине, потом нырнули в тень у ограды, и Сережа принялся громко читать:

Здравствуйте, друзья!!! Привет вам из далекой Сибири!

Сережа, Слава и Костя широко улыбнулись.

У нас большая радость: завтра едут в Москву, на Сельскохозяйственную выставку, знатные люди района. От нашей МТС посылают моего отца, и он обещает взять с собой и меня. Представляете!

Ну, а из Москвы я уж и к вам, хоть на пару дней, приеду, будьте в этом уверены!

Осмотрели ли вы наконец Волчий Колодец или, может, снова сплоховали? Если сплоховали, не огорчайтесь, я приеду, и тогда уж Волчий Колодец не останется необследованным.

Передайте от меня горячий привет Марии Семеновне и Петру Трофимовичу, а также всем жителям вашего лесничества.

Как поживают Найда, Вьюн и кот Бурлак?

До скорого-скорого свидания!

Ваша подруга Томка.

– Дождались? – с отчаянием произнес Сережа. – Она же теперь засмеет нас!

– Засмеет, – понуро согласился Славка. – Разве не за что?

Костя виновато вздохнул:

– Позор, что и говорить…

– Вот что, хлопцы, – решительно стукнул себя кулаком по колену Сережа. – Нечего ждать полнолуния, светло и теперь. Спустимся в Волчий Колодец этой же ночью.

Генку одолевает любопытство

Если бы костюмы трех богатырей ребята мастерили не столь засекреченно, Генку Ветряка меньше бы терзало любопытство. Ну, пусть бы он хоть краешком глаза взглянул, что они там такое придумали! Так ведь этот вреднющий Сережка никого и на пушечный выстрел не подпускает к сторожке! Генка ходил за Сережей по пятам, просил, заискивал, шел на явное унижение, но тот был неумолим.

А сегодня, перед ужином, Генке, кажется, повезло: он заметил, что Костя один, без товарищей, бродит вокруг сарая, пугливо озираясь по сторонам. Генка сразу смекнул, что это неспроста: Костя определенно что-то ищет, и, если ему в этом помочь, в дальнейшем оно может пригодиться…

Генка ринулся к сараю и пошел в атаку.

– Хороший ты хлопец, Костя, – заявил он, любовно обнимая Костю за плечи. – Вот хоть верь, хоть не верь, а для меня ты самый лучший хлопец во всем лагере. Не знаю только, за что ты на меня дуешься?

– Я дуюсь? – изумился Костя. – Ну что ты, Генка, я нисколько не дуюсь, даже наоборот…

Костя не лгал – он вообще не способен был злиться.

– Ну, если не злишься, это хорошо. Ты, Костя, запомни, что Генка тебе друг. Понятно?

– Понятно, – застенчиво улыбнулся Костя.

– А может, не веришь? Так я тебе сейчас докажу. Говори – чего тебе нужно? Ну, знаешь, может, там чего для твоего костюма, ты не стесняйся. Я вмиг достану!

Костя нерешительно взглянул на Генку.

– Нам… мне, то есть, нужны лопата, веревка и клещи…

– Лопата? – разинул рот Генка, недоумевая, зачем мог понадобиться Косте такой далекий от изготовления карнавальных костюмов инвентарь.

– Ну да… На время, завтра утром я бы тебе возвратил.

– А зачем тебе?

– Да так… нужно… Но если ты не можешь достать…

– Ну ладно, – кивнул головой Генка. («Не все ли равно, зачем эти вещи Косте? Главное – помочь ему, а уж тогда и Костя, наверное, поможет прорваться к заветной сторожке!») – Видишь у изгороди большой куст черемухи? После ужина приходи к нему.

– Ты достанешь? – обрадовался Костя.

– Спрашиваешь! Сказано – приходи.

За ужином Сережа тихонько спросил приятелей, что они успели раздобыть для ночного спуска в Волчий Колодец. Сам же он, вплоть до ужина, был занят починкой электрического фонарика.

Славка, который действовал в районе кухни, виновато почесал затылок: он очень усердно рыскал вокруг кухарки, Олены Дмитриевны, но ничего не вышло – пришлось уйти с пустыми руками. Зато Костя чувствовал себя именинником и радостно доложил, что после ужина Генка достанет ему все, что требуется.

– Почему Генка? – вспылил Сережа. – Неужели ты ему рассказал?

– Ничего я не рассказал, – обиделся Костя. – Генка сам обещал помочь.

– Эх, проканителился я с этим фонариком, а то не пришлось бы связываться с Ветряком, – пробурчал Сережа. – Ну да ладно, пусть достает…

После ужина Костя засел в ожидании под черемуховым кустом. Ждать пришлось довольно долго, и Костя, решив, что Генка его надул, хотел уже уйти. Но тут наконец приполз Генка с большим мотком веревки на шее.

– Фу… Чуть было не попался!.. Держи веревку, сейчас принесу лопату и клещи.

Он исчез и через минуту приволок лопату и вытащил из-за пазухи большие клещи.

– Вот, возьми, да гляди не растеряй! Я ведь, рискуя собственной головой, их стащил. Завтра, пока не хватились, нужно положить обратно.

– Не бойся, завтра я тебе все отдам, – успокоил его Костя. – Вот уж спасибо! Я тебе за это тоже чем-нибудь помогу.

– Ла-адно, о чем толковать, – снисходительно сказал Генка. – После сочтемся.

Переполох

«Спать, спать, по па-лат-кам!.. Спать, спать, по па-лат-кам!..» – плывет над лагерем певучий призыв.

Отбой.

Пионеры расходятся по своим спальням. Над лагерем медленно раскрывает мягкие крылья короткая летняя ночь.

Сережа лежит с раскрытыми глазами и, чтобы невзначай не уснуть, пощипывает себя за руку. Славка тоже не спит и ворочается с боку на бок. Но Костя уже подозрительно посвистывает носом.

Таинственно, как заговорщик, перешептывается ветер с темными ветвями деревьев. Из леса доносится резкий крик ночной птицы… И чего она кричит так противно?

Наконец в окне, затянутом от комаров сеткой, появляется ярко-желтый, слегка ущербленный диск луны. Сережа осторожно приподымается с койки. Пора!..

И вдруг ночную тишину раздирает нестерпимый, пронзительный вопль. Сережу прошибает холодный пот. Теперь к первому воплю присоединяется визг многих перепуганных голосов.

Разбуженные криком и ничего не понимающие, ребята срываются со своих коек и все выбегают из спальни. Навстречу уже бегут встревоженные работники лагеря. Все бросаются к спальне девочек, откуда доносятся крики.

Из спальни выходит старшая пионервожатая, Вера Ивановна.

– Ящерица, – сердито объясняет она, тщетно стараясь застегнуть надетое наизнанку платье. – К Тане Фоминой в постель забралась ящерица, Таня спросонья завизжала и напугала остальных девочек.

Следом за Верой Ивановной, как привидение, вышла Оля Барабаш, укутанная в простыню и выбросила еще двух ящериц.

– Кажется, все. И откуда они поналезли?

Услышав это, Генка трусливо взглянул на Славку и предусмотрительно юркнул в спальню.

– Вера Ивановна, тщательно осмотрите с девочками всю спальню. Остальные немедленно расходитесь спать! – приказал Роман Петрович.

– Генка, – возвратившись в спальню, зловеще прошипел Славка, – признавайся, куда ты выпустил ящериц?

Но Генка уже спал удивительно крепко, даже прихрапывал.

– Ох, узнаешь у меня завтра! – пообещал Славка, ложась на свою койку.

В ответ Генка захрапел еще сильнее.

Когда крепкий сон снова овладел всем лагерем, Сережа, Славка и Костя тайком выбрались из спальни.

Глава третья. По следам врага

«Там кто-то есть!..»

Бесшумными тенями проскользнули друзья в угол двора, где в течение целого года их ждал неразгаданный и молчаливый Волчий Колодец.

Костя нащупал под оградой переданные Генкой клещи, веревку и лопату и отдал Сереже.

– Постойте тут, – прошептал Сережа. – Костя, не сопи же так громко! Прислушивайтесь, чтобы никто не подошел, а я пока попробую оторвать доску. Я проверял днем – там одна совсем слабо держится.

Мальчик пролез за дровяной сарай. Хотя в небе ярко светила луна, за сараем был полумрак.

Он уверенно нащупал дощатый настил над колодцем и взялся за клещи: вторую с края, самую широкую, доску нужно оторвать… Но что же это?

Доска была уже оторвана и отброшена в сторону. Странно, кто бы это мог сделать? Сережа засветил фонариком, и рука его от неожиданности дрогнула: к соседней доске была привязана и спущена вниз толстая веревка.

Мальчик прислушался. Полная тишина. Тогда он взялся за веревку и потянул к себе. Внезапно кто-то с силой рванул веревку вниз.

Сережа стремглав кинулся прочь.

– Бегите! – бросил он на ходу.

Все трое, как подхваченные вихрем листья, вмиг очутились в противоположном конце двора.

– Ребята, в Волчьем Колодце кто-то сидит! – отдышавшись, сообщил Сережа.

– Не врешь? – недоверчиво спросил Славка.

– Да где – врешь! Доска оторвана, и веревка спущена в колодец. Я только взялся за нее, а снизу ка-ак дернет! Там кто-то есть! Но кто? Зачем?

– Может, Роман Петрович приказал рабочим очистить колодец? – предположил Костя.

– Ночью? Нет, ребята, как хотите, а тут что-то неспроста. Нужно узнать, в чем дело. Идем снова туда!

– Вон дед Захар ходит, давайте его позовем, – предложил Славка. – У него и берданка есть.

Ребята бросились к сторожу.

– Дедусь Захар, а дедусь Захар, идемте с нами – нужно вора поймать!

– Какого вора? – всполошился дед Захар и устремился к кладовой.

– Да нет, не туда, – перехватил старика Сережа. – В Волчьем Колодце кто-то сидит.

– В каком таком – Волчьем Колодце? – не мог понять сторож. – О чем вы болтаете?

– Ну, идемте же скорее с нами! – горячился Сережа, притопывая на месте от нетерпения. – Это вон в том углу, за дровяным сараем, есть такой забитый колодец…

– За дровяным сараем? А зачем вы, голубки, ночью за сараями шатаетесь? Кто вам позволил?

– Ой, ну никто не позволил, пускай нас за это накажут, но сейчас нельзя терять ни минуты! Костя, беги скорее к Роману Петровичу, разбуди его.

– Погоди! – схватил Костю за плечо сторож. – Мало начальнику днем с вами хлопот, вы еще ночью станете его тревожить? Я сам посмотрю, что там такое, вот только берданку заряжу. Ну и беда с таким народом!..

Но доска на Волчьем Колодце преспокойно лежала на своем месте, веревка куда-то исчезла, и вообще не было никаких признаков того, что туда кто-то спускался.

– Ну, где же он, ваш вор? – рассердился дед Захар. – Померещилось спросонья черт знает что, и морочите мне голову! Убирайтесь немедленно спать, а то уж, если я разбужу Романа Петровича, вам не поздоровится!

Тут старик наткнулся на брошенные Сережей клещи.

– А это что такое?

– Это… это наши клещи, – робко ответил Костя.

– Как – ваши? Откуда они у вас? Эге, да вот еще веревка с лопатой валяются… Вижу – воры тут и вправду побывали! Ну-ка, признавайтесь, откуда стащили?

Ребята молчали. Дед Захар наклонился, сунул в карман клещи и подобрал веревку с лопатой.

– А знаете ли вы, голубки, что бывает за воровство казенного имущества? Ведь за это в два счета из лагеря выставят, да еще родителям какой позор! Ну, что же с вами делать? А? Эх вы, сорванцы! Разве уж, по старой дружбе, выручить вас, дураков? Ладно уж, – старик добродушно махнул рукой, – приму грех на себя, скажу завхозу, будто для работы брал… Только знайте: еще разок увижу вас здесь – все как есть расскажу!

Вконец ошарашенные ребята возвратились в спальню и тихонько улеглись на койки. Но никто из них до утра так и не уснул…

Синие усы

Роман Петрович подымался вместе с солнцем. В половине шестого утра, чисто выбритый, с мокрой головой, бодрый и свежий, он выходит из своей комнатки и отправляется в обход по лагерю.

В эту пору лес особенно остро пахнет травой и грибами, а солнечные пятна на влажной листве трепещут, как невиданные золотые мотыльки.

У кухни, в чистом, белом халате, яростно точит о камень длинный разбойничий нож кухарка – дородная Олена Дмитриевна, а дед Захар усердно рубит дрова. Вот выскочил на крыльцо, без рубашки, с полотенцем через загорелое плечо, вожатый Виктор и мчится на речку купаться.

Ездовой Семен запрягает у конюшни Гнедого – отяжелевшего старого коня, а завхоз Аникей Степанович, озабоченно вздыхая, пересчитывает на телеге кучу пустых мешков. Не досчитав до конца, сбивается, сплевывает и начинает сначала.

Душистый табак еще не свернул своих белых звездочек, а уже ослепительными красками заиграли полосы сочных портулаков над чисто подметенными дорожками: дед Захар, аккуратный старик, еще с вечера всюду подметет!

Роман Петрович выходит на линейку. Огненным маком пылает пятиконечная звезда на верхушке высокой мачты. Через час на линейку ровным прямоугольником выстроятся «веселые и дружные», красной молнией взлетит по мачте вверх пионерский флаг и полыхнет, заструится в прозрачной лазури.

Ого, редколлегия успела уже вывесить в витрине свежий номер «Воинственного ежа». Ну-ну, кого там въедливый Степа Волошин поддел на колючку?

Роман Петрович с любопытством разглядывает газету. Вот толстый и приземистый, как бочка, Славка старательно загоняет в клетку испуганную Альфу – рыжую собачонку завхоза. Под карикатурой подпись: «Назначаю тебя в живой уголок на должность той лисицы, которую я не поймал!» Ниже – замазанный черной тушью квадрат. В верхнем уголке квадрата, едва освещенные коптилкой, две растерянные мальчишечьи рожицы над разобранным киноаппаратом. Подпись: «Докрутились», и пояснение: «Это наши киномеханики – Володя Столяр и Петя Сыч – проводят очередной киносеанс». А вон еще рисунок: неумолимая Оля Барабаш отнимает у пристыженных малышей голову подсолнуха и строго поучает: «Только несознательные грызут семечки; все сознательные употребляют одно подсолнечное масло!»

Ну, этим попадись только на зубок!

Посмеиваясь, Роман Петрович отходит от витрины и направляется в глубь территории. На одной из боковых дорожек валяется окурок. Начальник лагеря носком ботинка сбивает его прочь, но вдруг удивленно наклоняется. Его глаза, зоркие глаза бывшего летчика, замечают в окурке нечто достойное внимания.

Он быстро подымает недокуренную самокрутку, развертывает ее и высыпает на землю остаток махорки. Теперь на смятом, обгорелом клочке газетной бумаги отчетливо можно разглядеть голову веселого мальчишки со смешными синими усами.

Нет никакого сомнения – клочок для самокрутки вырван из той самой газеты, которую он достал в поезде. Она лежала в украденном портфеле… Неужели вор находится здесь, в лагере?!.

– Роман Петрович! – весело кричит вожатый Виктор. – Какая жалость, что вы не пошли со мной купаться. На речке – красота!

Лицо вожатого сияет широчайшей улыбкой, но, заметив хмурый вид своего начальника, он невольно смущается.

– Что это вы так разглядываете, Роман Петрович?

– Да так, мелочь одну… – Роман Петрович быстро прячет клочок газеты в карман. Внешне он уже вполне спокоен, лишь густые брови его слегка насуплены.

Словно ничего не случилось, начальник продолжает обход лагеря.

Смятение

Гриць Колосок, розовый после сна, как это погожее летнее утро, вздымает к солнцу звонкий горн:

«Вста-вай!.. Вста-вай!.. Вста-вай-те на за-ряд-ку!..»

Около умывальников быстро вырастает шумливая очередь. Все вспоминают ночное происшествие с ящерицами и хохочут. Громче всех хохочет круглолицая толстушка Таня – виновница ночного переполоха.

Геннадий ищет Костю. Вот он где, Костя, – стоит в сторонке с Сережей и Славкой и о чем-то перешептывается. Генка издали, красноречиво жестикулируя, изображает руками клещи: пора, мол, возвратить взятое. Но Костя, словно не замечая его, смущенно отводит глаза. Подойти поближе Генка не решается: он крепко запомнил Славкину угрозу и предпочитает не попадаться ему на глаза.

– Вон пошел Роман Петрович. Давайте догоним его и обо всем расскажем, – шепотом уговаривал Сережу Костя.

– Правда, Сережка, лучше рассказать, – поддерживает его Славка. – Влетит, конечно, за ночную вылазку, но что поделаешь…

– А про казенное имущество вы забыли? «Где, – спросит Роман Петрович, – взяли?» Конечно, Генка, возможно, и ветряк, но парень постарался, оказал нам услугу, а мы теперь что же, выдавать его станем? По-товарищески это будет?

Славка с Костей опускают головы.

– А мы скажем, что сами стащили, – вздыхая, решает Костя.

– А где? Где? Ведь ты, Костя, даже не знаешь, откуда Генка все это стащил. Теперь дед Захар обещал все уладить, а если дело дойдет до Романа Петровича, так он тоже молчать не станет: зачем ему перед начальником брать вину на себя? Тогда уж, хочешь не хочешь, а про Генку придется сказать… И потом – что, если Роман Петрович нам вообще не поверит? Скажет – померещилось. А чем мы докажем? Чем? Ведь доска оказалась на месте… Вон и дед Захар, на что уж доверчивый и добрый, и тот не поверил, даже рассердился. И выйдет, что мы не только нарушители дисциплины и предатели, но еще и лгуны. Станем посмешищем для всего лагеря!

Славка с Костей уныло умолкают. Стать посмешищем для всего лагеря – это уж слишком! Может, и действительно лучше промолчать?

– За дровяным сараем было темно… Может, и верно тебе только показалось? – нерешительно спрашивает Славка.

– Вот видишь, даже ты сомневаешься, а хочешь еще, чтобы Роман Петрович поверил!

– Да я не сомневаюсь… Только, как-то чудно оно получается…

– Знаете что? Давайте подождем Томку, – убедительно шепчет Костя. – Тогда все вместе и придумаем, что делать.

Сереже сейчас не до самолюбия: действительно, хорошо бы посоветоваться с решительной, предприимчивой подругой. А она вот-вот приедет.

– Славка, – закричал с веранды дежурный по живому уголку. – Можно кукушонка вчерашними макаронами кормить?

– Погоди, я сейчас приду!.. – откликнулся Славка. – Значит, условились: будем ждать Томку?

Сережа мрачно промолчал, и, не дождавшись ответа, Славка побежал на веранду, где нетерпеливо разевал клюв голодный кукушонок.

Дед Захар выручает ребят

Роман Петрович задумчиво шагал из угла в угол.

В дверь постучали.

– Войдите!

В комнату вошел грустный, с перевязанной щекой завхоз.

– Что это с вами, Аникей Степаныч?

– Зуб окаянный замучил, – пожаловался тот. – Ходил только что в медпункт, там Галина Григорьевна уже щипцы кипятит – рвать собирается.

– Страшно?

– Страшно… – содрогнулся завхоз. – Будто смертушка моя приходит. Ну, авось жив останусь! Вот, Роман Петрович, подпишите эти документы.

Роман Петрович подписал бумаги и пожелал Аникею Степановичу поскорее избавиться от ненавистного зуба.

– Да, чуть не забыл, – обернулся уже с порога завхоз. – Не спал я этой ночью, и послышалось мне, уже перед рассветом, что ваши воспитанники по лагерю бродили.

– Кто именно? – насторожился Роман Петрович.

– Кто именно, не разобрал: в голове шмели жужжали от боли. Спросите лучше сторожа, мне и его голос послышался.

– Проверю. Спасибо, что сказали.

Немного погодя Роман Петрович вызвал сторожа.

Дед Захар учтиво поздоровался, старательно пригладил на голове черную, без проседи, копну волос и деликатно присел на краешек стула. Свой картуз он осторожно положил на край стола.

– Звали, товарищ начальник?

– Звал, Захар Иванович, Что у вас за шум был сегодня на рассвете?

– Когда? Так это же девчата ящериц испугались.

– Да нет, после того. Говорят, какие-то ребята по лагерю слонялись. Безобразие!

– Ребята? Что-то не припомню… A-а, выходили, правда, из спальни двое или трое – живот заболел, за ужином перестарались, – рассмеялся сторож. – Ну, посудачили со мной минутку и назад воротились. А так – не беспокойтесь, все было благополучно, можете на меня положиться.

– Ну что ж, тем лучше! Я не задерживаю вас больше, Захар Иванович.

Дед Захар встал и потянулся рукой за картузом.

– Какой странный у вас шрам на руке, – заметил Роман Петрович, присматриваясь к большой, поросшей рыжими волосками руке старика. – Точно подковка… Отчего он?

– Где? А, этот… да уж не упомню, откуда он взялся, – сторож быстро опустил руку с картузом вниз. – Мало ли шрамов за жизнь наживешь? Так я пойду, товарищ начальник.

Роман Петрович вынул из кармана портсигар, достал папироску и закурил.

– Прошу, Захар Иванович! Или вы махорочку предпочитаете?

– Да как сказать, – замялся сторож. – Решил бросить курить, товарищ начальник, и не соблазняйте лучше… – Чтобы не поддаться соблазну, дед Захар даже отступил к двери. – Ну, я пошел. А на моем дежурстве все было спокойно, не сомневайтесь.

Роман Петрович некоторое время неподвижно сидел за столом, устремив взгляд на дверь, которую тщательно прикрыл за собой сторож.

– Странно… очень странно… – взволнованно пробормотал он и вдруг решительно поднялся и быстро вышел из кабинета.

– Запрягай, Семен! – приказал он ездовому. – Сейчас в район поедем.