Текст книги "Клад Волчьего колодца"

Автор книги: Лариса Письменная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Товарищ Орлов интересуется костюмами

Сережа пригорюнившись сидел на лавочке. На коленях у него лежала раскрытая книжка, но ему не читалось.

На веранде, за перегородкой, Славка усердно песочил кого-то за лень и небрежность.

– Ну разве это свежая трава? Кого ты обманываешь? Какой заяц станет есть такую траву? А где гусеницы для кукушонка? Где гусеницы, я спрашиваю? Ты ведь дежурный по живому уголку и должен знать свои обязанности!

Хорошо Славке: он увлекся своей работой в живом уголке и больше ничто его не тревожит. А вот Сережу неотступно преследует воспоминание о ночном происшествии у Волчьего Колодца. За эти два дня он даже осунулся, и встревоженный Виктор Михайлович заставил мальчика пойти в медпункт и измерить температуру.

На лавочку, рядом с Сережей, опустился товарищ Орлов, гость Романа Петровича, который вчера приехал в лагерь. Этот невысокий, крепкий человек лет сорока, с моложавым, подвижным лицом и быстрым взглядом чуть лукавых карих глаз, был очень компанейским дядей. Он быстро перезнакомился со всеми взрослыми обитателями пионерлагеря, а с пионерами легко и просто подружился. Потому Сережа и не удивился, когда товарищ Орлов дружески хлопнул его по плечу и спросил:

– О чем закручинился, добрый молодец?

– Так, – безучастно ответил Сережа. – Не весело…

– Не весело? Вот те на! Чтобы такой боевой парень да грустил?

Сережа сковырнул с лавочки янтарную слезинку смолы и промолчал.

– Не знаю, не знаю, – продолжал товарищ Орлов. – Это уж мне, старому воробью, простительно и поскрипеть малость, да и то, как попал в ваше лесное царство, всю усталость как рукой сняло! Кстати, я слышал – вы к карнавалу готовитесь?

– Ага, к карнавалу, – вяло кивнул Сережа. Он даже к карнавалу утратил интерес.

– Так это же чудесно! Эх, был бы я твоим ровесником, смастерил бы себе такой костюм, что все вокруг от зависти закачались!

– Ну, я думаю, и так закачаются, – оживился наконец Сережа.

– Понимаю! – хитро подмигнул Сереже собеседник. – Какой же костюм ты себе придумал?

– Это пока секрет.

– О, что касается секретов, то на меня смело можешь положиться – я умею хранить чужие секреты. А любопытно было бы взглянуть: ведь я вечером уеду отсюда, и на карнавале мне не удастся побывать.

– Видите, – заколебался Сережа, – я бы вам охотно показал, но это не только моя тайна. Вот погодите минуточку…

Он побежал на веранду и привел Славку с Костей. Ребята согласились показать товарищу Орлову костюмы, но при условии: никому не проговориться. Товарищ Орлов твердо пообещал хранить строжайшую тайну, и неразлучная тройка, с надлежащей осторожностью, проводила его в сторожку к деду Захару.

В сторожке

Дед Захар встретил гостей, как всегда, приветливо.

– Не гневайтесь, Захар Иванович, мы на минуточку, – извинился товарищ Орлов. – Вот они только покажут мне свои костюмы.

Костюмы трех богатырей были почти готовы. Петр Трофимович выполнил обещание и своевременно прислал все нужные вещи. Не хватало лишь одной пары сапог для Кости. Правда, Костина мама передала ему валенки с калошами, но Алеше Поповичу в знойный летний день они явно были ни к чему.

Пока мальчики разбирали костюмы, словоохотливый товарищ Орлов подсел на топчан к хозяину и завел с ним беседу.

– Не заболели, часом, Захар Иванович? – сочувственно спросил он, ласково оглядывая старика. – Вид у вас словно невеселый. Вон и рука завязана… Порезали или как?

– Рубил дрова – поленом стукнуло, – нехотя ответил сторож.

– Ой-ой, да еще правую руку! И такой тряпкой перевязали… Может, вам чистый бинт дать?

– Царапина, заживет и так.

Тем временем ребята облачились в свои рыцарские доспехи и взнуздали «коней».

– Потрясающее зрелище! – воскликнул товарищ Орлов. В полном восторге он обошел вокруг них и восхищенно коснулся широкой бороды-лопаты Ильи Муромца. – Молодчаги!

– Это нам дед Захар помог, – скромно признались ребята.

– Я уже вижу, что ваш дед Захар мастер на все руки. Клянусь Соловьем Разбойником – успех будет неслыханный!

– Ну, гости дорогие, вам всю ноченьку спать, а мне сторожить, – напомнил дед Захар. – Надобно перед дежурством выспаться.

– А и верно, ребятки, пора дать человеку отдохнуть, – спохватился товарищ Орлов. – До свидания, Захар Иванович, прошу извинить за беспокойство.

Сережа получает задание

Когда Сережа вышел из сторожки, его окликнула старшая пионервожатая Вера Ивановна.

– Тебя разыскивал Виктор Михайлович, – сказала она. – Пойди к нему, он в пионерской комнате.

– Сережа, кажется, ты местный, так сказать – коренной житель? – спросил вожатый, когда Сережа прибежал к нему.

– Ага, – с гордостью кивнул головой Сережа. – Я всю жизнь прожил в Зубровском лесничестве, даже родился тут.

– Прекрасно! – Виктор Михайлович развернул на столе карту Кленовского района. – Гляди сюда: этот кружочек – совхоз «Новый быт». К нему будет километров с двадцать пять…

– Так это ж по шоссе, – заметил Сережа, – а напрямик и двадцати не наберется.

– Верно! На будущей неделе у нас намечен двухдневный поход в этот совхоз. Нужно уточнить: где удобнее пройти – тут ли, над речкой… – Виктор Михайлович провел тупым концом карандаша вдоль синей волнистой линии, – или, может, через этот овражек?

– Через овражек ближе.

– Зато дорога значительно хуже. Это расстояние, от нашего лагеря до Яблоневского тракта, и нужно разведать. Ты сумеешь сделать хотя бы приблизительно съемку маршрута?

– Сумею! Сейчас идти?

Виктор Михайлович взглянул на часы:

– До обеда осталось около двух часов. Тут будет километра три… Успеешь?

– Сто раз успею!

– Нужно взять с собой еще одного товарища, который тоже хорошо знает Зубровский лес.

– Я могу взять даже двух! Они такие же, как и я, коренные жители.

– Достаточно одного. Возьмешь Геннадия.

– Генку? – разочарованно протянул Сережа. – А я хотел…

– Возьмешь Гену, – спокойно, но настойчиво повторил вожатый, – ведь он тоже коренной житель и хорошо знает лес. Вот тебе бумага, карандаш, компас и… – Минуту поколебавшись, Виктор Михайлович снял с руки часы. – Бери и часы, отметишь время перехода. Понял задание?

– Понял, Виктор Михайлович! – браво вытянулся Сережа и приложился рукой к несуществующему козырьку своей тюбетейки.

– Ну, так двигайте и не опаздывайте к обеду!

Встреча в лесу

Генка Ветряк сразу же начал клянчить компас:

– Ну дай, Сережка! Что тебе, жаль? Эге, жаль? У тебя же еще и часы есть!

– Отвяжись. Ответственность за разведку лежит на мне, потому компас должен быть у меня, – неумолимо отвечал Сережа. – И вообще, Генка, если я уж взял тебя с собой, так не морочь мне голову!

– Ага, не морочь… А когда нужно было для твоего дружка Кости достать лопату…

– Ладно, – перебил его Сережа, протягивая компас, – возьми, но смотри – головой отвечаешь!

После этого Генка начал спотыкаться на каждом шагу, так как не сводил с компаса глаз, точно сроду его не видел.

Пройдя с полкилометра, Сережа сообразил, что на Яблоневский тракт можно выйти еще и третьей дорогой – у разбитого молнией дуба, и что этот путь будет, пожалуй, кратчайшим. Он вырвал из тетради лист бумаги, перерезал пополам карандаш и, отдав это Генке, велел ему идти по направлению к дубу.

– Никуда не отклоняйся, выходи прямо на Яблоневский тракт. Если придешь раньше меня, сядь и не сходи с места, отсчитывай минуты. Понял задание?

– А как же я минуты буду отсчитывать? Часы же у тебя, а не у меня.

– Как? Да очень просто: сосчитал до шестидесяти – и уже минута! Еще раз сосчитал – вторая! Что же тут непонятного? И запомни: не выполнишь задания – навеки Ветряком останешься!

Генка ударил себя в грудь кулаком и пообещал не подкачать.

Они разошлись.

Сережа подходил уже к овражку (это был тот самый овражек, куда четыре дня назад Славка водил показывать лисью нору), как неожиданно в густых зарослях натолкнулся на незнакомого долговязого человека, с плоским лицом и белесыми, как мочалка, волосами.

Незнакомец стоял неподвижно, заложив руки в карманы светлого, довольно истрепанного макинтоша, и равнодушно посматривал поверх Сережиной головы.

Мальчик молча обошел его, а отойдя – оглянулся. Долговязый исподлобья следил за ним недоброжелательным, угрюмым взглядом.

Сережа насторожился. Интересно, кто же это такой и что ему тут нужно? Нигде раньше – ни в Зубровском лесничестве, ни в Лисичках, ни в лагере – он не встречал этого неприятного человека. А ведь всех здешних он знает!

Оглянулся еще: незнакомец стоял по-прежнему неподвижно, будто ожидая Сережиного ухода.

Если бы Сережа был сейчас свободен, он незаметно вернулся бы и проследил, что тот делает в лесу. Но ничего не поделаешь – задание есть задание!

Однако мысль о долговязом настолько беспокоила Сережу, что он остановился. Неужели Виктор Михайлович не поймет и не простит задержки? Маршрут он успеет снять и после обеда, а сейчас просто нет мочи оставлять позади себя, в своем лесу, человека с таким недобрым, тяжелым взглядом.

Не выдержав, мальчик, прячась за кусты, украдкой вернулся назад.

Неизвестный все еще стоял на том же месте, по-видимому к чему-то прислушиваясь. Затем медленно двинулся в направлении овражка. Сережа стал осторожно пробираться за ним.

Воровато озираясь, долговязый остановился над овражком и тихо свистнул. В ответ снизу донесся такой же тихий, короткий свист. Долговязый снова оглянулся и начал спускаться в овражек.

Значит, не напрасно Сережа отставил свою разведку и последовал за этим типом! Теперь уже ни в коем случае нельзя уходить отсюда, не узнав, с кем и для чего встречается в Зубровском лесу этот долговязый.

И Сережа ящерицей скользнул по поросшему склону вниз. Ни единый сучок не треснул, ни одна веточка не шевельнулась.

Важное открытие

– …пришлось решиться, – услышал Сережа чей-то приглушенный, удивительно знакомый голос. – До ночи ждать было опасно.

– Ну? – хрипло выдохнул второй. – Нашли?

– Нашел. Вот они, эти бумаги инженера Коваля.

– Ага!.. Давайте сюда!

– Не торопись и не рви из рук, – огрызнулся первый голос. – Бумаги будут у меня.

– По какому праву?

– По такому! Вишь ты, подай ему бумаги, а тогда – ищи ветра в поле. Нет дураков! Бумаги останутся у меня, так будет надежней. Все равно, теперь до конца будем вместе. Туда я больше не вернусь.

– Хорошо, пускай пока будут у вас, – сердито проворчал второй. – А что там такое вышло? Снова эти чертенята?

– Нет, на этот раз хуже: начальник что-то заподозрил и, мне кажется, за мной следят. Я сумел незаметно для них выбраться из помещения и немедля спустился в Волчий Колодец.

При этих словах Сережино сердце так громко заколотилось, что он схватился за него рукой.

– Днем?! Вы с ума сошли! Да как же вы смели так рисковать?

– А что было делать? Меня могли каждую минуту арестовать, и тогда вообще все бы пропало. Наше счастье, что за эти дни мы успели разобрать в колодце завал и я быстро смог откопать этот пакет.

– Никто не заметил, как вы выходили из лагеря?

– Никто, я ведь через изгородь. Я даже успел сделать еще одно хорошее дельце: договорился с шофером. Сегодня, в четыре часа, к условленному месту подъедет машина и подбросит нас до Белогорья. Все-таки лучше, чем топать пешком, а садиться на поезд в Зубрах теперь, когда меня, наверное, опознали, опасно.

– Что за машина?

– Грузовик, «ЗИС-150».

– Номер?

– ЩБ 16–24.

– Не подведет? Где нашли?

– Случайно, на шоссе. Возит из лесхоза в Белогорье бочки.

– С чем бочки?

– Пустые, тара. Парень на вид надежный. Пообещал ему хороший калым.

– Гм… рискованно, конечно… Ну, да посмотрим на месте. Сколько до Белогорья?

– Километров двести пятьдесят будет.

– Тогда нечего терять время, надо отсюда поскорее убираться. Машину подождем на месте.

Кусты затрещали… Сережа затаил дыхание. Близко-близко от него прошли двое, и мальчик чуть не вскрикнул от неожиданности: вслед за долговязым, ссутулившись, шел сторож пионерлагеря дед Захар.

Вот тебе и дед Захар! Кто же он такой на самом деле?

Однако раздумывать было некогда. Как быть? Побежать назад в лагерь и известить Романа Петровича? Они успеют скрыться, вишь, уже и машину заказали… Нет, теперь придется самому следить за ними до тех пор, пока это будет необходимо.

И Сережа уже без всякого колебания пошел за преступниками. А в том, что они преступники, мальчик больше не сомневался.

Глава четвертая. Томка приехала

Беспокойная пассажирка

– Через сорок минут станция Зубры! – радостно сообщил проводник, убирая из купе Томкину постель.

Радость его была вполне понятна: наконец-то он избавится от этой невозможной пассажирки! На свою голову пообещал он ее отцу, при отправке поезда из Москвы, доставить девочку в целости и сохранности до станции Зубры и с рук на руки передать гражданину, который назовет себя Петром Трофимовичем Дьяченко.

Конечно, если бы седоусый, всеми уважаемый проводник знал, что за золото эта зеленоглазая, вертлявая девчонка, он ни за какие блага не согласился бы опекать ее. Где это видано, чтобы такому солидному человеку приходилось чуть ли не на каждой остановке выскакивать из поезда и, бегая по станции, словно мальчишка, загонять Томку в вагон.

– И чего вы беспокоитесь? – удивлялась Томка. – Ну зачем я стану отставать от поезда? Ведь мне самой нужно быть как можно скорее в Зубрах! Что? Остановки короткие? Эка беда, я и на ходу вскочить могу!

У проводника даже в глазах посветлело, когда поезд стал подходить к долгожданным Зубрам.

Вывернувшись из-за спины проводника, Томка, конечно, еще на ходу выскочила из вагона, бросилась по перрону и с радостным криком повисла на шее человека в синем шоферском комбинезоне.

Проводник вынес из купе чемодан девочки и подошел к ним:

– Простите, гражданин, вы кто же будете?

– Дьяченко, – прохрипел тот, задыхаясь в Томкиных объятиях.

– Петр Трофимович? Очень рад! Позвольте передать вам эту пассажирочку с ее чемоданом.

Проводник еще раз искренне, от души, повторил: «Очень рад», и побежал догонять свой вагон.

Желая доставить сыну и его друзьям приятную неожиданность, Петр Трофимович сам встретил Томку и привез ее домой, в лесничество. Там гостью нетерпеливо поджидала Мария Семеновна. Томка хотела немедленно отправиться в лагерь на свидание с ребятами, но заботливая хозяйка заставила девочку как следует подкрепиться с дороги и прилечь отдохнуть.

Зато, проснувшись, Томка не согласилась терять ни одной минуты. Напрасно Мария Семеновна уговаривала подождать, пока возвратится из рейса Петр Трофимович и машиной отвезет ее в самый лагерь. Томка заявила, что дорога до Волчьего Колодца ей хорошо знакома: ведь прошлым летом она дважды была там, а если теперь там построили лагерь, то нужно быть совсем бестолковой, чтобы заблудиться. Далеко? Так это ж тьфу, а не расстояние! Вот у них в тайге…

Кликнув с собой Сережиного любимца Вьюна, Томка с радостным волнением отправилась в путь.

По дороге в лагерь

Здравствуй, лес! Полюбившийся, тихий украинский лес, в котором не встретишь даже волка!

– Как здоровье, дедусь? – хлопает Томка рукой по корявому стволу старого дуба. – Поклон тебе от сибирского кедра!

Девочка, смеясь, набрасывает на гибкую ветку молоденькой яблоньки венок из ромашек:

– Как же ты выросла, подружка!

Украшенная венком, яблонька приветливо кивает в ответ веселой сибирячке: «Не сглазить бы, выросла и ты, сестренка!»

Теперь совсем-совсем уже скоро она встретится со своими зубровскими приятелями! Вот интересно было бы незаметно подойти: «Добрый день! Чем занимаетесь?» – словно не год тому назад, а только вчера они виделись в последний раз. Костя, наверное, от неожиданности застесняется, захлопает синими глазами и покраснеет. Славка улыбнется во все свое широкое, как румяный блин, лицо, а Сергейка, как обычно, замашет руками, закричит, расхвастается…

«Расскажите-ка мне…» – начнет Томка… или нет, сперва она сама расскажет им о Москве, о выставке, выложит множество новостей, накопившихся за год…

Так, мечтая о встрече, любуясь лесом, играя с Вьюном, Томка незаметно прошла большую часть пути. На Яблоневском тракте она обратила внимание на парнишку лет двенадцати, одиноко сидящего у обочины. Вьюн, виляя хвостом, подбежал к мальчику, и тогда Томка узнала Генку из лесничества.

– Здорово, Генка! – обрадовалась она.

Генка в ответ мотнул головой, но ничего не сказал, только черкнул палочкой по земле. Томка подошла поближе и удивленно остановилась: земля вокруг Генки была исчерчена этими непонятными знаками, а сам он с каким-то телячьим выражением смотрел куда-то вдаль и медленно шевелил губами. На Генкиной груди болтался компас.

– Что ты тут делаешь?

– Семь… восемь… девять… – равномерно шептал Генка. – Десять… одиннадцать…

– Ничего не понимаю! – Томка нетерпеливо потормошила его за плечо. – Объясни, что ты шепчешь?

Генка мотнул головой и продолжал считать дальше.

«С ума спятил, что ли? – растерялась Томка. – Надо его отвести в лагерь, там разберутся».

Она решительно дернула его за руку:

– Вставай, пойдешь со мной!

– Не сбивай! – в отчаянии заорал Генка, вырвал руку и начертил на земле еще одну палочку.

Томка с досадой пожала плечами и отошла. Не нести же его, в самом деле, на руках! Она снова углубилась в лес.

Вьюн навострил уши и сердито заворчал. В стороне от Томки быстро прошли двое: высокий, сухой, как вобла, мужчина и с ним хмурый лохматый старик. Девочка с трудом удержала собаку за ошейник. Но Вьюн нервничал все сильнее и, уже радостно повизгивая, повел Томку в самую чащу. И тут она внезапно столкнулась лицом к лицу с Сережей.

– Сергейка!

Но Сережа сделал страшные глаза, бесцеремонно зажал ей рот рукой и зашипел:

– Ч-ш-ш-ш!..

Не обращая внимания на Томкино возмущение столь необычной встречей, он схватил ее за руку и уволок за собой.

– Потом я тебе все расскажу, – шепнул он. – А сейчас пойдем за теми двумя, что прошли впереди. Ты их видела? Только тише, как можно тише! Придержи Вьюна, чтобы не лаял.

Вьюн несет записку

– Вот здесь придется подождать, – показал сторож на мостик через узенькую пересохшую речушку. – Шофер обещал сюда подъехать.

Долговязый огляделся и с одобрением хмыкнул. Действительно, место оказалось очень удобное: с одной стороны к шоссе сплошной стеной подступал лес; с другой, открытой стороны, издали виден был всякий, кто приближался сюда.

Они залегли в зарослях, над самой дорогой. Сережа с Томкой и Вьюном тоже замаскировались в сторонке, за кустами. И только тогда мальчик радостно улыбнулся и крепко пожал Томкину руку.

– Томка, так ты приехала?

– Нет, я у себя в Боготоле, – все еще сердито фыркнула Томка. – И снится мне, что все мальчишки из Зубровского лесничества сошли с ума. Один сидит на Яблоневском тракте, как пень, и бубнит какие-то цифры…

– Генка!.. – схватился за голову Сережа. – Ой-ой-ой!..

– Второй заставляет меня ползти через весь лес за какими-то людьми… Я себе все коленки поободрала!

– Так ты же, Томка, ничего не знаешь! Они – эти вот, что там засели, – выкрали из нашего Волчьего Колодца бумаги…

– Бумаги? Из Волчьего Колодца? Какие?

– Я пока не знаю точно какие, но какие-то очень важные. Тот кудлатый старик – это сторож из нашего лагеря…

Сережа наскоро рассказал подруге о событиях последних дней.

– Их надо задержать и узнать, кто они такие! – всполошилась девочка. – Беги скорее в лагерь или в лесничество, а я их одна покараулю.

Сережа нерешительно посмотрел на часы:

– А что, если не успею? Бежать далеко, а через полтора часа за ними придет машина, и тогда они удерут. Ты же одна их не задержишь.

– Но ведь нужно немедленно сообщить! Мне, что ли, сбегать? Погоди, Сергейка, а не может ли Вьюн отнести записку в лесничество?

– Вьюн? Вот это идея! Томка, я всегда знал, что ты хоть и девчонка, но молодчина. Вьюн будет нашим связным.

Сережа достал из кармана карандаш и тетрадь, вырвал страничку и, подумав, написал:

Над дорогой, около Заячьего брода (там, где мостик), укрылись подозрительные люди. Один из них – наш дед Захар из лагеря, другой – какой-то неизвестный. Они выкрали из Волчьего Колодца важные бумаги. В четыре… – тут Сережа зачеркнул слово «четыре» и написал – в шестнадцать ноль-ноль за ними должна приехать машина – «ЗИС-150», номер ЩБ 16–24. Этот грузовик возит из лесхоза бочкотару в Белогорье. Нужно немедленно задержать!

Сергей Дьяченко. Тамара Седых.

26 июля, 14 часов 22 минуты.

Примечание: Волчий Колодец – в углу лагерной территории, за дровяным сараем. А бумаги, как проговорился сторож, инженера Коваля.

– Толково написал! – похвалила Томка и, завязав записку в уголок своего носового платочка, прикрепила к собачьему ошейнику.

Сережа с силой толкнул Вьюна вперед:

– Домой! Ну! Домой, Вьюнок!

И умный пес пустился бежать, только папоротник за ним зашумел.